Существуют фундаментальные, то бишь – главные, законы нашего бытия:
Три закона термодинамики, Закон всемирного тяготения яблока к яблоньке, Закон бутерброда маслом вниз, Закон Ома, Три закона роботехники, Законы Паркинсона (не помню сколько), Закон Старджона – кажется, ничего не забыл. Есть ещё всякие неглавные законы, а также теоремы с аксиомами, но их так много, что нет смысла и перечислять.
Но ведь из фундаментальных законов можно вывести не менее фундаментальные следствия.
Термодинамику с прочим оставим кому-нибудь другому, а посмотрим давайте Закон Старджона.
Он гласит:
Девяносто процентов чего бы то ни было – совершеннейшая дрянь.
Может кто-то уже и сформулировал следствие из этого закона (ведь оно достаточно очевидно), а может и нет (и у меня есть шанс попасть (или вляпаться) в историю). А следствие прорисовывается следующее:
Десять процентов чего бы то ни было – не является совершеннейшей дрянью.
Вот.
Уфф.
Теперь я могу произвести сеанс нежданного признания и саморазоблачения:
Я читал кое-что у Дарьи Донцовой и кое-что мне вполне понравилось.
После такого признания порядочный фантлабовец должен отодвинуть от себя клавиатуру и застрелиться. Но теперь, опираясь на вышеупомянутое следствие, у меня есть шанс остаться в живых.
Ведь из этого следствия в свою очередь следует, что:
10 % самиздатовской мешанины ...
10 % юмористической фэнтези ...
10 % МТАшных творений ...
10 % «армадовских» фантбоевиков ...
10 % дамских романов ...
10 % книг по игровым вселенным ...
10 % иронических детективов ...
(список продолжаем)
не являются совершеннейшей дрянью.
На диспутах о том, что такое хорошо и что такое плохо, которые проходят у нас в разных темах форума под разными названиями, лаборанты активно пользуются законом Старджона. Одни с его помощью размещают в девяностопроцентную дрянь всех МТА, другие же с неменьшим пылом отправляют туда всю классику, которая, по их мнению, занудство неимоверное и скука смертная. Польза от ЗС – очевидна.
Возможно, с помощью следствия из ЗС отыщется ответ на ещё один интересный вопрос. Почему в рамках жанров, направлений, течений, которые вроде как не дотягивают до уровня высокой литературы, есть ярко выраженные лидеры? Вот почему они, казалось бы, пишут просто или вроде бы примитивно даже, а все их последователи как ни стараются их превзойти/обойти – а никак? Ведь если это просто, то и превзойти такой уровень должно быть просто?
Предлагаю вашему вниманию очередной рассказ. Коротенький — это факт. Смешной — это не факт. Но хотелось бы надеяться.
Другие времена
— У меня для вас исключительный материал. Эксклюзив. Конечно, сразу к вам. Вы же журналисты, четвёртая власть, как говорится. Кстати, не знаете, откуда это выражение пошло? Древняя поговорка про первобытных людей? Это которые жили в пещерах и без мобильников? Да, повторяем, сами не знаем что. Хорошо, ближе к теме, приступаю. — Сегодня утром мой сосед Козоедов Иван Ефремович, 2168 года рождения, встал, оделся, сходил в туалет, умылся, вытерся полотенцем, почистил зубы, побрился… — Извините, сразу забыл спросить, в вашей газете оплата рассчитывается по количеству строк, или слов, или символов? А, фиксированная ставка за заметку. Что ж вы сразу не сказали? — Тогда, значит, дело было так. Козоедов утром завозился и в результате опаздывал на работу. И не придумал ничего лучше, как нарушить правила дорожного кинеза и ускориться в нуль-портале. Едва не столкнулся со встречным пассажиром и в результате катапортировался обратно. — Ничего особенного? Не скажите. Телепортацией в исходную точку под воздействием внезапного нервного стресса, понятно, не удивишь. Но он переместился в исходную точку не только в пространстве, но и во времени, вот в чём штука. — А я о чём говорю – фантастика! Небывалый случай! Сенсация века! — Понятное дело, до работы он так и не добрался. Временной сдвиг это ж вам не шуточки. Возможно, этот сдвиг даже понемногу увеличивается. Его мыслеграммы я всё ещё воспринимаю, но уже не так отчётливо, как утром. — Ну, так что, договорились? Хорошо, гонорар пополам, это вполне справедливо, я согласен. Мой материал, ваша полировка. — Так сколько вам нужно времени набрать статью? Полчаса и в печать? И полчаса на проверку и корректуру. Отлично, значит, через час сразу звоним в службу спасения. Всё-таки речь идёт о человеческой жизни. Человек — прежде всего. Мы же с вами не первобытные люди, не в древние времена живём.
В 2011 году Польша планирует в рамках программы BRITE.PL вывести на орбиту Земли свой первый искусственный спутник. В связи с этим Министерство науки и высшего образования объявило в интернете конкурс на лучшее название для этого спутника. Поначалу имени Лема не было в предложенных названиях, но организаторы конкурса предложили всем желающим присылать свои варианты названия, и вскоре фамилия польского писателя появилась на официальной странице конкурса.
Но это ещё не всё. Довольно быстро название «ЛЕМ» заняло первое место в рейтинге, значительно обойдя другие предлагаемые названия — Профессор Пачиньский, Пан Твардовский, Звёздочка, Гевелий, Польская Вселенная, Польский Орёл. По ходу дела список корректируется – вместо Пачиньского, к примеру, появился Ари Стернфельд, добавился в последний момент Коперник (его первоначальное отсутствие в списке видимо объясняется тем, что спутники с таким названием уже запускались США и СССР).
Однако лидерство Лема в этом списке явное и безоговорочное.
Не помню, какой это был год, но времена были ещё те – до того как. Декабрь, Новый Год где-то впереди маячит, но ещё не просматривается. Мы с детьми откуда-то возвращаемся, то ли из поликлиники, то ли из музыкальной школы – был у них в жизни такой кошмарный опыт. Детей двое, Аня и Женя, девочки, обеим лет по шесть. Близнецы, если кто не догадался. На безымянной площади напротив автовокзала с раскладных столов продают бананы. Очередь человек сто. Дети резко свернули к хвосту очереди. Дети, мы что, будем столько стоять? Будем. Стоим. Дети, вы же видите, как это долго, и холодно, и замёрзнем ведь. У нас не столько холодно, сколько противно, сырая зима – хуже нет. Будем стоять. Стоим. Продолжаем стоять. И тут до меня доходит, чем это может закончиться. Подхожу к столам, считаю ящики, считаю людей. Так и думал. Как увести детей? Никак. Бананы из Африки. Это же те самые бананы, которые едят обезьяны. Мартышки, макаки и шимпанзе. А ещё слоны и жирафы. Наверное. Я остался стоять возле столов вместе с добровольными стражами порядка в очереди. Куда щемишься?! Он занимал! Я тебе дам, спросить! Жена безуспешно пыталась перевести мысли детей в другое русло. Не срабатывали ни ёлка, ни ожидаемые подарки, ни возможный поход в лес. Очередь закончилась не на нас. Она закончилась за три человека до нас. Последнюю связку бананов, килограмма на два!, забрал какой-то щекастый мурлопотам. Дети не ревели, не устраивали истерику, они просто стояли на месте, когда люди из очереди вокруг них расходились в разные стороны. Я никогда никого ни о чём не прошу. Гордость и достоинство у меня в принципе есть, но главная причина, по правде сказать, — не умею. Но тут я рванул к мурлопотаму. — Мужик, продай два банана. — Он уставился на меня. — С какой стати? – читал я в его глазах. — Сука, сволочь! – мысленно кричал я ему. — Ты что не видишь этих детей, которые больше часа стояли у тебя за спиной на этом паскудном, слякотном холоде? Да чтоб ты… — Мужик пожал плечами и протянул мне два банана. Я сунул ему трёшку или пятёрку, он опять пожал плечами, но деньги взял. Спасибо, мужик. Извини, мужик. Мы повернули к автобусной остановке, ехать до дома ещё полчаса. Дети шли, сжимая в кулачках трофеи, бананы из Африки.
Вот был такой случай. Бананы, блин. Сто лет без них жили и ещё сто прожили бы. Но до сих пор я вспоминаю об этом, и у меня комок в горле. Если бы я не решился подойти к этому мужику…
А сейчас у нас на денежке в 1000 белорусских рублей нарисован банан. Национальный фрукт, ёшкин кот.
***
Посмотрел я на то, что написал – рассказ это у меня получился или мемуар такой? Показал жене. Она поплакала немножко и сказала, что было это ещё до музыкальной школы, деткам было по четыре года всего. А на купюре нашей бананов нет. Проверил, и точно – ананас есть, виноград есть, персик есть, а банана нет. Выходит – художественный вымысел присутствует, стало быть это всё-таки рассказ.
А вот и мой рассказ, не отличившийся на конкурсе в Имхонете, о котором я рассказал чуть ниже. Несколько человек вроде бы рассказ и похвалили, но продвинуться выше это ему не помогло. Впрочем, некоторые, выставляя «двойку», вроде как оправдывались, дескать, рассказ не фантастический. Интересные дела – реалистический, что ли?
Как исчезли драконы
Ркух провёл чудесный день. Утром он нашёл забавную ящерку и играл с ней, пока не надоело. Потом подсматривал из кустов, как купаются женщины из соседнего племени Больших Волосатиков, и остаток дня под одобрительный рогот делился впечатлениями с приятелями. Но день закончился, и он направлялся домой, ощущая, как с каждым шагом безмятежность и веселье уступают место раздумьям и тревоге. Услышав за спиной пыхтение, он оглянулся и увидел здоровяка Ррыха, который тащил изрядных размеров кабанчика. Ркух замедлил шаг. Любой мужчина племени в эпоху матриархата должен был представить к вечеру либо Добычу, либо Объяснение. Тут уж каждый выбирал сам, с чем ему легче справиться. Ркух нагнулся, собравшись упасть на колени и зарыться ногтями в землю, но вдруг резко выпрямился и с размаху треснул себя по лбу. Его супруга Ргах отличалась крайней подозрительностью. Любое Объяснение, даже самое замечательное, с Убедительными Доказательствами, она принимала не дольше двух месяцев. Редко когда трёх. Потом начиналось похмыкивание, последовательно переходящее в «Что-то мне это не нравится» и «Мне это совсем не нравится». О том, что следовало потом, и как это было больно, Ркух старался не вспоминать. А поскольку реакция супруги на его рассказ о том, как он провалился в глубокую-глубокую яму и с большим-большим трудом к вечеру выбрался из неё, явно переходила в заключительную фазу, надо было придумывать что-то другое. Ркух поглядел на костёр, который постоянно горел возле пещерного городка, вспомнил ящерку, с которой сегодня играл, и новое Объяснение начало складываться у него в голове. — Эй, Рдых, – окликнул он соседа, — принеси мне головешку от костра. — А зачем тебе? — Потом расскажу. Выполнив все необходимые приготовления и вооружившись свежими, с пылу, с жару Убедительными Доказательствами, Ркух решительно шагнул в пещеру. — Сегодня я охотился на кабана, и я таки добыл кабана, — начал он свой рассказ. — Большого? — перебила нетерпеливая Ргах. — Нет, не очень, — не стал завираться Ркух. — Ну и где он? — У меня его отобрал дракон. — Что ещё за дракон? — Огромный зверь с чешуёй вместо меха, огромными лапами с когтями и, главное, у него из пасти шёл огонь. Вот, гляди, — и неустрашимый охотник и добытчик продемонстрировал супруге подпаленную бороду. — А ты сегодня не падал в яму? — вдруг поинтересовалась Ргах. — Какая яма, какая яма, на, смотри, — возопил Ркух, тыча ей под нос чистые в пределах нормы ногти и пытаясь проделать то же самое с коленками. — Это дракон был. — Да поняла я, — отмахнулась Ргах, с неохотой расставаясь с заготовленным «Мне это совсем-совсем…». — Надо будет завтра пойти по следам. — Зачем это? — Найти. Забрать. Съесть. Кабанчика. Или самого, этого. – Мысль хозяйки очага продвигалась медленно, но верно в заданном направлении. — А я тебе что, не сказал? Он же улетел. У него ж крылья были. На следующий день с драконом выпало сражаться Ркуху вместе со Рдахом, постепенно в битву не на жизнь, а на смерть стали втягиваться и другие мужчины племени. Даже здоровяк Ррых не удержался и явился на мужчишник со своим очередным добытым кабаном. И едва не спалил всю компанию, вернувшись домой с остатками ужина. — Вот всё, что удалось отбить от дракона — пробубнил он, помахивая свиным рылом. — А чем это от тебя несёт, и чем это ты так брюхо своё набил? – Супруга Ррыха не уступала в подозрительности пресловутой Ргах. Челюсть у Ррыха отвисла, и быть бы беде, когда б не Ркух, решивший помочь добраться до родной пещеры незадачливому трудяге, перебравшему с непривычки осиновой настойки. — Да вот он и тогда так пасть разинул, а дракон ему туда как полыхнёт! Мы уж заливали, заливали, еле затушили. — Чем заливали-то? — Да уж что было, то и лили, — не стал вдаваться в подробности Ркух и поспешно ретировался. Вскоре очень кстати выяснилось, что синяки, ссадины и рваные шкуры, неизбежное следствие игры в Ногакамень, очень хорошо списываются на злобную бестию. И когда умника Трриха, взявшегося судить игру с Волосатиками и не назначившего верный штрафной, поделом забили дубинами, хоронили его как Первую жертву Великой битвы людей с драконами. А у женской половины пещерного городка появился повод посудачить и похвастаться друг перед дружкой. — А мой вчерась дрался с драконом с двумя хвостами. — Да ну? — Ха, а мой намедни гонял дракона с двумя головами. — Ух ты. — А мой вчера выслеживал такого дракона! Сам зелёненький, морда красненькая, лапы синенькие, хвостище вообще перламутровый, а крылья, крылья золотом сияли. — Ой, красота какая. Так оно и шло себе. Пока матриархат не кончился. Тут надобность в драконах и отпала. Пришёл мужчина домой: — А где был, а чего принёс? — Цыть, дура! И весь разговор. Ну, там для верности можно было ещё в глаз дать. Патриархат, да…
— Папа, а откуда ты про всё это знаешь? — В смысле про драконов? Или про матриархат? Видишь ли, сынок… Звооонооок. — Ах, чёрт, заговорились. Пылесос включай! Скорее! — Папка, ты ж пепельницу, пепельницу убери! — Иду, милая, иду.
облако тэгов
