Было дело, поучаствовал я как-то в конкурсе на лучший фантастический рассказ на Имхонете. Никаких лавров не снискал, даже не прошёл во второй тур. Зато заряд эмоций получил. Вообще, конкурс этот проходил весело, организаторы, наверное, допустили все ляпы, какие только возможно.
Начать с того, что конкурс был заявлен/объявлен анонимным, как это обычно и делается. Рассказы выкладывались под псевдонимами. Однако вскоре выяснилось, что зайдя в профиль пользователя, можно увидеть, что за рассказ он выложил на сайт. После чего, те кто это просекли, наслаждались такими моментами: Юзер расписывает, как ему понравился рассказ такого-то, на который он наткнулся чисто случайно, читая прочую лабуду. А мы уже знаем, что он автор этого самого рассказа и есть.
Затем устроители конкурса объявили, что те, кто не оценят в ближайшие пару дней двадцать рассказов, будут сняты с конкурса. На недоумённые вопросы ответом было величественное молчание. Народ принялся лихорадочно выставлять оценки. Интереснее всего было наблюдать, как после выставленной тобой двойки, тебе в ответ исправляют семёрку на ту же двойку. После того, как все навыставляли оценки друг другу, передрались и переругались, выяснилось, что это можно было и не делать. А надо будет оценивать рассказы, после того как их поделят на группы.
Ну и, пожалуй, главное. Всё таки система, когда лучший текст определяют авторы этих самых текстов – не годится. Среди присланного на конкурс, процент графомани, на мой взгляд, зашкаливал. Выбирая лучшие рассказы из своей группы, я с трудом но набрал всё же шесть-семь вполне достойных текстов. И почти ни один из них дальше не прошёл.
Впрочем, кажется, это был у них первый такой конкурс на сайте, сейчас там всё проходит более гладко, но меня уже туда не тянет.
А тогда я даже разродился на эту тему сказочкой, которая набрала там чуть ли не рекордное количество плюсиков.
Вот эта сказка-быль:
Жили-были в некоем царстве-государстве царь с царицею, и была у них дочь – умница и красавица. — Батюшка, — молвила она как-то поутру, — а отчего в нашем царстве-государстве лауреантов не бывает? — А это кто ж такие будут? – заинтересовался царь. — Да это, батюшка, победители, ежели по-простому молвить. А давайте устроим конкурс фантастических рассказов как в соседнем зарубежном королевстве.
— Так пошто рассказов, пущай на кулачках дерутся, чай веселее будет. — Ах, вам бы всё только смеяться надо мной. — Ты почто ребёнка забижаешь, ирод? – грозно вступила царица. — Будь по-вашему, конкурс так конкурс, рассказов так рассказов, — уступил царь. – Подать сюда министра. А что его подавать, он завсегда за троном стоит, команды ждёт. — Значится так, там, в сундуке возьмёшь побрякушек каких-нито штуки три и вели огласить этот, как его, дочка? — Конкурс фантастических рассказов, батюшка. — Вот-вот, и регуламин к ему представь на моё царёво утверждение. – огласил царь свою волю. Да ещё на ухо министру чего-то нашептал, а чего – никто и не слышал. Разошлись по царству-государству глашатаи, огласили и про конкурс, и про регуламин его. Прентендентов собралось ни много, ни мало, а так, что на царство поменьше и войной можно было б пойти. У каждого в руке свиток, буквицами исписанный. — Вот оне, рассказы наши, — бают, — решайте, кто тут среди нас самый-самый лауреант-победитель. А тут министр наперёд и выходит. — А вот вам, господа хорошие, по колу в руки да по цветочку аленькому в придачу. Сами решайте, какому рассказу кол надлежит, а какой цветочком пометить. — Так ведь в регуламине ж не так, — подал голос то ли самый смелый, то ли самый глупый. — То регуламин, а то царёва воля, — отрезал министр. – И царя не беспокоить, почивают, — пресёк он дальнейшие дебаты. Переглянулись прентенденты, повздыхали да делать нечего. Начали обсуждение. — Цветочек мне, конечно. — Ты свою рожу в зеркале давно видал? Цветочек ему! — Дай цветочек понюхать. — Стой, куда с цветочком побёг, зараза! — Мне кол? Так тебе два! — А откуда ж два? — А он с супружницей пришёл! — А так можно? — Жениться? Можно, конечно! — А пять колов – это как? — А он басурман, у него гарем. — Ну так я ж тебе! Колом. — Па-алучи! — Наших бьют! И я добавлю. — Это ж цветочек! Аленький! — Па-алучи по цветочку! — Лупи колом! — Круши колом! — Коли колом! — Пошёл на кол! Выбежала царевна на дворцовое крыльцо. — Да что же это делается, батюшка? — Так ведь я тебе предлагал, доченька, чтоб на кулачках дрались. Чай бы кровищи то меньше было бы.
И я там был, по бокам колом получил, насилу убёг, цветочек сберёг, да байку припас, чтоб потешить вас.
Хорош домовой Шеврикука. И книга о нём – чудо как хороша. Роскошный, насыщенный, вкусный текст. Прямо как необыкновенно вкусный торт. Не просто, как торт, а именно — необыкновенно вкусный торт. Однако ж не припомню, чтобы я хоть раз съел целиком весь торт за раз, как бы он ни был вкусен. По правде сказать, не помню чтоб и возможность к этому предоставлялась, желающих на торт обычно хватает, но дело то не в этом. Кусочек-два – это да, а дальше уже как-то и не идёт. А краюху хлеба, с маслом с солью, или с селёдочкой с лучком, можно одолеть и в один присест.
Вот и получая немалое удовольствие от чтения «Шеврикуки...» — всё ж не перешло оно в то запойное чтение, когда презрев заботы и расчёты, читаешь до утра, не в силах оторваться – а что же там дальше. Уж больно неторопливо развивается действие — прочитав страниц эдак полтораста, я прикинул, что их краткое содержание вполне укладывается в одну фразу: «Ох, чует, чует Шеврикука: что-то назревает, что-то сейчас грянет, разразится, громыхнёт, хлобыстнёт, огорошит, оглоушит.» Прочитав ещё примерно столько же, вынужден был добавить: «А в небе над Останкино повис Пузырь – огромного размера и непонятных свойств.» Да у более расторопного автора главный герой уже успел бы и превратиться из заурядного домового человека в супермена, покрошил бы воинство Тьмы, а Главного Супостата одолел бы в решающей схватке на мечах, инопланетяне высадились бы на Землю, да получив достойный отпор, и убрались бы восвояси.
Но домовой Шеврикука поспешает, да не спешит, а с ним и события. Можно ещё, пожалуй, посетовать, что люди в романе (да, есть, есть и про них в книге, не только про домовых, призраков и вовсе непроклассифицированных отродий) выглядят шаблонно-картонно, что ли. Так а что вы хотели? Много вы встречали в книгах про людей-человеков развёрнутых характеров привидений, леших, кикимор, домовых тех же?
Вот так – понемножку, по кусочку, с перерывами на подкрепление недоедающего организма хлебом с солью (в роли оных — очень даже неплохие романы Хэмбли), читал-дочитывал я эту книгу. И дочитал (в конце оно слегка пошустрее пошло), и вам советую, и ещё перечитаю, даст Бог. И всё же – торта много не съешь.
А ещё, подумалось мне, роман Орлова может служить этаким эталоном-предостережением молодым-талантливым. Ребята, так : Джон стремительно выхватил бластер и с первого выстрела уложил ужасного монстра наповал. – и я смогу. А вот так смогёте? : «Московская публика известно какая. Стреляют, пушки палят из танковых башен, черные дымы ползут по белым камням сановных зданий; в благонравных, культурных странах и городах люди бы попрятались, в ванных комнатах закрылись бы на замки, под кровати забились бы в своих крепостях. А у нас нет. Извините! Тысячи зевак тут же объявятся возле танков. Детишки будут прыгать "в классики" на асфальтах среди бронетранспортеров. Дама в леопардовом паланкине выйдет выгуливать ньюфаундленда Аполлона туда, где она и вчера его выгуливала. Ну, стреляют, ну, палят, ну, бомбы падают. Пожалуйста. Их дело. Экая важность! К чему мы только не привыкли. Чего мы только не видели. А среди зевак и не все будут стоять с отвисшими челюстями. Многие выждут момент, когда и самим удастся броситься в полыхающее здание, чтобы поглядеть на все вблизи, а то и добыть сувенир или дать кому-либо в морду. А то и просто так.»
Статья написана сегодня, Стихи написаны вчера. Переходить от низкой прозы К высокому пришла пора:
Мрачненькое
Я убиваю время. Время убивает меня. Торопитесь - Букмекер ещё принимает ставки. Интересно: Когда я перестану думать, Когда я перестану надеяться, Когда я перестану ждать, Когда я перестану дышать, Кому присудят победу? Кто сорвёт куш, И кто останется с носом?
Жили-были дед и баба. Деду сто лет в обед, и бабе-невесте лет двести. Жили они в мире и согласии, и всё у них было хорошо, только детей у них не было. Уж так они просили судьбу-судьбинушку послать им ребятёночка. Вот так они просили судьбу-судьбинушку послать им ребятёночка: — Ах, судьба-невзгодушка, пошли нам дочку-молодушку. — Ох, судьба-кручинушка, пошли нам сына-детинушку. Только не слышала их судьба, а может и слышала, да виду не подавала. Совсем уж старики пригорюнились и разобиделись. Прознала про их горе-беду Василиса Премудрая, обернулась белой лебедью, прилетела к ним в горницу, грянулась об пол, обернулась вновь Василисой Премудрой, потёрла ушибленный бок и молвила: — Что же вы, дед с бабою, просите. Тебе, дед, сто лет в обед. Тебе, бабе-невесте, лет двести. Вам не детей, вам внуков уже давно пора иметь. Послушали дед с бабой Василису Премудрую и попросили у судьбы-судьбинушки внучат. И теперь у них в хате хоть зимой, хоть летом не продохнуть от внуков да внучек. То-то радости старикам!
Мораль сей сказки проста и незатейлива: При запросах будьте точны в терминах и формулировках.
Сказка вторая
Жили-были Иван поповский сын и Иван купеческий сын. И прозвали их Иван-Попович и Иван-Купцевич. Не понравились им прозвища. Иван-Попович ещё так сяк, а Иван-Купцевич – не звучит и всё тут. И попросили начать сказку заново. Жили-были Иван поповский сын и Иван купеческий сын. И дали им прозвища Иванпоп и Иванкуп. — Ну, это аббревиатуры какие-то, а не прозвища, — обиделись Иваны. И попросили начать сказку заново. Жили-были Иван поповский сын и Иван купеческий сын. И прозвали их Попиван и Купиван. — Да что мы французы, али ромеи какие, так прозываться, — возмутились Иваны. И попросили начать сказку заново. Жили-были Иван поповский сын и Иван купеческий сын. А потому дали им фамилии Попов и Купцов. — А что, хорошие фамилии, — сказали Иван Попов и Иван Купцов, и стали в сказке жить-поживать, добра наживать и обустраиваться по-всяческому.
Мораль сей сказки проста и незатейлива: Коли есть добрые имя да фамилия, то и прозвище ни к чему.