Фейсбук напомнил, что год назад у меня в блоге в очередной раз произошёл жаркий спор про жанр "фэнтези" и про лучших его авторов. И вот один свой коммент из этого прошлогоднего спора я и хотел бы вынести сюда, в свою авторскую колонку на Фантлабе. Пущай побудет и здесь, авось это будет кому-то интересно.
* * *
Придется мне всё-таки объяснить свое отношение к фэнтези. Борис Натанович Стругацкий, мой учитель, не любил фэнтези, считая этот жанр оторванным от жизни и эскапистским, хотя, тем не менее, некоторые вещи в жанре фэнтези он довольно высоко оценивал по их литературному уровню. У меня же, помимо этого соображения, есть еще и своё собственное. Я очень не люблю феодализм: А) из-за заложенного в него институционального неравенства между людьми (дворянин уже по своему происхождению выше холопа и поэтому может безнаказанно над ним издеваться) и Б) из-за паразитизма феодалов (которые сами ничего не производят, а только жрут в три горла и дерутся между собой за лучшие куски собственности). А фэнтези — это ведь, по сути, самый феодальный жанр из всех литературных жанров, причем не только жанров фантастики. Все эти короли и принцы, графы и герцоги, мушкетеры и гвардейцы кардинала, попы и инквизиторы, жандармы и стражники, королевские колдуны и министры, ну и так далее — всё это мне просто противно — может, потому, что сам я происхожу, насколько я что-то знаю о своей генеалогии, из простых крестьян и казаков (по обеим родительским линиям), так что эта ненависть к феодалам, быть может, даже на генном уровне где-то. А фэнтези, как правило, описывает — причем в очень сильно приукрашенном виде описывает — именно это глубокое, мерзкое, вонючее прошлое, которое я ненавижу уже почти инстинктивно, а я хочу жить в будущем — пусть даже это будет и не коммунарский Полдень, а эдакое социально-капиталистическое будущее "хищных вещей века" — пусть, но феодальное прошлое очень цепко держит нас и не пускает в будущее, в том числе и через пресловутый жанр фэнтези. Надеюсь, объяснил?
Лет 5 назад ко мне обратился известный критик и фантастовед из Таллинна Николай Караев с несколькими вопросами про Филипа Дика, ответы на которые он хотел использовать в польской версии своей статьи про этого знаменитого фантаста. Я ему тогда, разумеется, ответил, а через некоторое время выложил эти ответы у себя в Фейсбуке. И сегодня Фейсбук услужливо напомнил мне про этот мой пост от 27 июля 2016 года. Однако мне кажется, что эти ответы могли бы быть интересны еще и посетителям Фантлаба.
* * *
Обратились тут ко мне давеча с несколькими вопросами относительно Филипа Дика, поскольку когда-то давно я был издателем одного его романа. Ну, я товарищам ответил. А так как этот мой текст предназначался читателям не русским, а польским, да и написал я его не за гонорар, а просто так, то и нет ничего плохого в том, если я выложу эти несколько абзацев у себя в блоге. Правда, в три приёма.
1. Каким было Ваше первое знакомство с Диком? Много ли Вы его читали? Какие его вещи у Вас любимые — и почему? О чем для Вас Филип Дик в первую очередь?
-- В начале 1980-х годов я учился в городе Николаеве в педагогическом институте. Когда я был на 2 курсе, я узнал из прессы (журналы "Уральский следопыт", "Техника-молодежи", "Литературная учеба"), что в стране начали появляться клубы любителей фантастики. Поскольку я с самого детства был большим поклонником НФ и даже пытался писать сам, а также еще в школе издавал на пишущей машинке самодельный журнальчик, у меня появилась идея создать такой же клуб и в Николаеве. И я его создал в 1983 году — вполне официально, при городском обществе книголюбов; он получил название "Арго" и впоследствии стал довольно известен. А поскольку в прессе были напечатаны контактные адреса других клубов, я начал писать письма. В процессе переписки с фэнами из других городов неожиданно выяснилось, что в этой среде существует такое явление, как ФЛП — фантастика в любительских переводах: иногда это были машинописные перепечатки, иногда — копии на ксероксе или ротаторе (для того времени — более чем опасное занятие). И эти самиздатовские тексты можно было купить за не такие уж большие деньги или обменять на аналогичные перепечатки. Первые ФЛПшки, которые попали мне в руки, — это были два романа Эдгара Райса Берроуза про Джона Картера на Марсе и бессмертные "Звездные короли" Эдмонда Гамильтона в весьма скверном переводе З.Бобырь. Ну, я притащил в студенческое общежитие свою портативную пишущую машинку "Москва" и начал перепечатывать этот роман под копирку, по ходу редактируя его в меру своего понимания русского языка (кстати, именно в этом переводе роман Гамильтона был напечатан в годы перестройки в журнале "Техника-молодежи", только в редакторской версии Михаила Пухова). Получившиеся 5 экземпляров "Звездных королей" составили мой первый обменный фонд. Вскоре в этот фонд попали также 5 экземпляров романа Джона Уиндема "История с лишайником" — эту книгу я перевел уже сам, но с украинского языка (просто однажды, копаясь в каталоге областной научной библиотеки, я вдруг обнаружил мало кому известный факт, что этот роман Уиндема в конце 70-х был опубликован в малотиражном украиноязычном журнале "Жовтень" (и я даже не помню уже — львовский это был журнал или харьковский). Украинский язык я, как уроженец Севастополя, знал довольно слабо, но читал всё-таки относительно свободно, да и текст оказался не слишком сложным, поэтому я справился всего за пару месяцев каникул. Отпечатанные экземпляры я обменял на другие тексты; так у меня появились машинописные переводы таких романов, как "Конец детства" Артура Кларка, "Основание" Айзека Азимова, "Футурологический конгресс" Станислава Лема, "Плоть" Филипа Фармера, "Миры Империума" Кита Лаумера и "Девять принцев Эмбера" Роджера Желязны. Но главной жемчужиной моей первой ФЛП-библиотечки стал "Убик" Филипа Дика. В отличие от прочих шедевров фантастики мне его прислали не в виде стопки отпечатанных листов, которую я должен был переплетать своими собственными силами, а уже как добротно переплетенную книгу, причем с ксерокопированными иллюстрациями внутри. И именно при помощи этих иллюстраций, да еще по специфическим языковым оборотам в тексте мне удалось выяснить, что этот перевод был сделан не с английского оригинала, а с польского перевода, изданного в серии "Станислав Лем представляет". Наверное, поэтому русский язык тут был не такой корявый, как у других ФЛПшек, ну а сама книга произвела на меня грандиозное впечатление.
Кстати, когда год спустя, в 1984 году, наш КЛФ "Арго" попал под прицел КГБ, меня начали таскать на допросы, и я лишился всей своей коллекции самиздата, то единственная книга, которую мне удалось каким-то чудом сохранить, — это был именно "Убик". И именно этот перевод с польского был отчасти использован 8 лет спустя, в 1992 году, когда я, став редактором, решил издать этот роман Дика в своей серии зарубежной фантастики "Оверсан".
Не могу также не вспомнить, что когда в 1985 году началась перестройка, и цензурные фильтры довольно быстро ослабли, произведения Дика начали активно проникать в официальную советскую печать. Очень хорошо помню, как я впервые прочитал в журналах и антологиях рассказы "Из глубин памяти", "Вкус уаба", "Военная машина", а также роман "Помутнение". Ну и несколько книг Дика попали ко мне в это же время на языке оригинала, в американских пэйпербэковых изданиях, — в частности, то же "Помутнение", а также "Распалась связь времен" и "Нарушенное время Марса".
2. Расскажите о том, как Вы издавали Дика. И главное — почему «Убик» ведь стал уже второй книгой серии «Оверсан» сразу после Фармера. А кто составлял в том издании «Информариум»? И как получилось, что перевел Дика сам Андрей Лазарчук, а проиллюстрировал сам Андрей Карапетян?
-- В марте-апреле 1988 года я у себя в Севастополе начал выпускать фэнзин "Оверсан". Сначала мы с Сергеем Бережным печатали его на своих пишущих машинках суммарным тиражом 16 экземпляров. Однако вскоре, выпустив 2-й номер, мы поехали в летний фэн-лагерь "Комариная плешь" на косе Тузла возле Керчи и там познакомились с ленинградцем Сергеем Боровиковым из КЛФ "Полгалактики" — он был компьютерщик и сходу предложил нам свои услуги в размножении журнала на АЦПУ ЭВМ. И в результате все три номера за 1988 год были размножены общим тиражом в несколько сотен экземпляров. С этим багажом мы с Бережным и поехали на следующий год на "Аэлиту", где и познакомились с одноклубниками Боровикова Николаем Ютановым и Яной Ашмариной. Ютанов в то время работал в Пулковской обсерватории, был членом Семинара Бориса Стругацкого и занимался кооператорской деятельностью — торговал компьютерами и примеривался к издательскому бизнесу. На "Аэлиту" он привёз первые две книги, которые он как раз сумел издать вместе со своими рижскими друзьями, — роман Стругацких "Отягощенные Злом" и сборник Андрея Столярова "Изгнание беса". Но в дальнейшем Ютанов собирался создать собственный издательский кооператив в Ленинграде и пригласил меня в этом участвовать. В итоге в январе 1990 года я отправился в Ленинград — без денег, без вещей, без прописки, и даже не имея ни малейшего представления о том, где я буду жить. К сожалению, превратить фэнзин "Оверсан" в профессиональный журнал фантастики нам так и не удалось, хотя на это было потрачено очень много сил и много времени (в целом больше года), — сказалось отсутствие начального капитала, да и элементарных профессиональных навыков, что уж тут стесняться, причем всё это происходило в условиях, когда старая издательская система рушилась прямо на глазах, а новую еще только предстояло создать. В общем, примерно через год, понабив всевозможных шишек, Ютанов зарегистрировал сначала кооператив, затем малое предприятие "Корвус" (вскоре превратившееся в издательство "Терра Фантастика") и предложил создать несколько книжных серий. За собой он оставил фэнтези и отечественную фантастику, а мне предложил сосредоточиться на зарубежной переводной НФ. Так появилась серия фантастики "Оверсан".
Книжная серия "Оверсан" была в значительной степени серией авторской. То есть, я не только был ее составителем и редактором всех переводов, не только разработал базовые принципы серии, но я также написал все вспомогательные тексты для каждой книги — "Вводную" (предисловие от издателя), "Информариум" (биобиблиографическая справка об авторе), а также все аннотации и рекламные тексты. Кроме того, в ряде случаев я был еще и переводчиком дополнительного текста. В томике Дика таким текстом стало интервью Чарльза Плэтта (а точнее, это был рассказ Плэтта о том, как он однажды поехал в гости к Филипу Дику и взял у него интервью).
Одним из самых базовых принципов серии "Оверсан" стало высокое качество переводов. Именно поэтому в роли переводчиков или литературных редакторов в этой серии выступили известные питерские писатели-фантасты, с которыми я быстро поперезнакомился, когда переехал в Петербург и стал ходить на Семинар Бориса Стругацкого (тем более, что в это сложное время мы, "ТФ", дали этим авторам возможность подзаработать какие-то более-менее приличные деньги литературным трудом). Романы Филипа Фармера ("Любовники" aka "Грех межзвездный") и Роберта Хайнлайна ("Луна — суровая хозяйка" aka "Луна жёстко стелет") перевёл для меня очень хороший писатель и, на мой взгляд, великий переводчик Александр Щербаков (он также перевел по роману Альгиса Будриса и Роберта Сильверберга, которые, однако, так и не были изданы, потому что серия была закрыта уже в 1993 году). Романы Гарри Гаррисона ("Да здравствует Трансатлантический туннель! Ура!") и Уорда Мура ("Дарю вам праздник"; этот роман в серию также не попал и был издан сильно позже) перевел Вячеслав Рыбаков. Литературным редактором романов и рассказов Томаса Диша ("Геноцид" и другие) стал Святослав Логинов (это были первые переводческие опыты Михаила Пчелинцева, который затем очень быстро набил руку и перестал нуждаться в литературном редакторе). Андрей Лазарчук в то время жил не в Петербурге, а в Красноярске, но как писатель он давно и тесно сотрудничал с Николаем Ютановым, поэтому кто будет делать перевод "Убика" Дика, вопрос даже не стоял; это решение мы с Ютановым приняли "на автомате", тем более, что Андрей и сам проявлял явный интерес к Дику. Поэтому я просто передал Лазарчуку свою ФЛП-шку — ту самую, где был перевод с польского, — а английский оригинал романа Андрей раздобыл сам, и затем он взялся за работу, на которую ушло несколько месяцев, но не более полугода.
Точно так же не было проблем и с иллюстратором "Убика": Андрей Карапетян был членом Семинара Бориса Стругацкого, старым другом Ютанова, и к тому же в это время он как раз проиллюстрировал для "ТФ" томик Братьев Стругацких с повестями про НИИЧАВО; кроме того, его художественная манера очень подходила к текстам Дика (кстати, в очень похожем стиле он проиллюстрировал и "Град обреченный" братьев Стругацких в конце 80-х годов).
3. Как Вы думаете, повлиял ли Дик на кого-то из русскоязычных фантастов — так, что можно говорить о полноценном влиянии?
-- Я думаю, что по-настоящему полноценного влияния Филип Дик на русскоязычную фантастику так и не оказал. Во всяком случае, ТАКОГО заметного влияния, какое на авторов 70-80-х оказали братья Стругацкие, Иван Ефремов, Клиффорд Саймак, Роберт Шекли и Владислав Крапивин, а на авторов 90-х и нулевых оказали Профессор Толкиен, Роджер Желязны, Анджей Сапковский и Джордж Мартин, он явно не имел. Какие-то отголоски диковской манеры можно заметить в творчестве того же Андрея Лазарчука, но и то не очень явные. На мой взгляд, наиболее близким к Филипу Дику по духу оказался ранний Виктор Пелевин (то есть периода сборника "Синий фонарь" и повести "Принц Госплана"), но вовсе не потому, что он много читал Дика (это как раз сомнительно), а просто потому, что Виктор имел сходный тип мышления и явный интерес к эзотерике, психоделии и экстремальным формам философии. Поэтому Пелевин самостоятельно изобрел такой поджанр литературы, как "психоделическая философская фантастика", очень похожий на то, что писал Филип Дик. Ну а за грудами фантастической (во всех смыслах) графомании, которая заполонила российский книжный рынок в десятые годы, я уже просто не слежу и насчет каких-либо влияний ничего сказать не могу.
Для тех посетителей Фантлаба (коих, полагаю, большинство), кто не знает подвигов моей молодости и заглянул сюда случайно, по ссылке из раздела "Калейдоскоп фантастики", я должен пояснить, что же я тут вообще делаю. Так вот, эту авторскую колонку здесь, на Фантлабе, я завёл несколько недель назад исключительно для того, чтобы постепенно, материал за материалом, выложить на этом сайте (вслед за Фейсбуком) мой последний журнал, над которым я работал 26 лет назад, но который так и не был тогда издан. А чтобы были более понятны детали этой странной истории, приведу небольшой фрагмент из моего недавнего разговора в Фейсбуке с одним известным на Фантлабе библиографом:
Виталий Карацупа -- У меня в записях почему-то значится, что пятый номер «Интеркома», подготовленный к печати весной 1994 года, из-за финансовых трудностей так и не был издан. А тут оказывается, что был. Это получается, что этот выпуск — последний перед тем, как "Интеркомъ" начал выходить в "Если"?
Андрей Чертков -- Нет, он не был издан. Это ведь всего лишь оригинал-макет, в который я тогда вложил всю свою душу (и это был, пожалуй, лучший из моих журналов). Но Ютанов так и не наскрёб денег на типографию, чтобы оплатить обещанные мне две тысячи экземпляров тиража, а смог оплатить только ксерокс — 6 экземпляров, зато очень качественных, с вкладкой на жёлтой бумаге. Один экземпляр из этих шести Ютанов оставил себе. Один отдал мне (и он, увы, так и остался в коробке с моими бумагами, когда в 1999 году я покинул "Терру Фантастику" и перешёл в "Озон"; потом этот экземпляр подобрал Ульдор — то есть, Слава Гончаров; несколько лет после моего инсульта Ульдор обещал завезти этот экземпляр ко мне домой, да так и не завёз, и из Питера я уехал в 2012 году и без этого номера, и без других своих журналов, и вообще без своего архива за 20 лет, и без библиотеки). один экземпляр был подарен Роману Арбитману, случившемуся в тот момент в Питере (и именно этот экземпляр, который Роман отсканировал наконец по моей просьбе, и стал основой для данной серии публикаций в моей авторской колонке). Ну и еще три экземпляра Ютанов тоже кому-то раздарил, а кому, я уже и не помню.
Продолжение — под катом.
В общем, после такого странного финала всех моих трудов над этим номером "Интеркома" (в целом — 3-4 месяца работы, кажется) я был так жутко расстроен, что даже и не собирался в дальнейшем продолжать свою журнальную деятельность... но тут осенью 1994 года в Петербург приехал Александр Шалганов — как выяснилось, специально для того, чтобы уговорить меня войти к нему в редакцию журнала "Если". Вот так и появилась "интеркомовская вкладка" (журнал в журнале), выходившая в "Еслях" ежеквартально в течение всего 1995 года. А вот весной 1996 года я покинул теперь уже и "Если" (журнал в тот самый момент и сам оказался на распутье, потому что потерял "прикрытие" и помещение в редакции газеты "Московские новости" — в том самом знаменитом здании на Пушкинской площади, ибо и у "МН" тогда тоже начались финансовые проблемы; а после этого Шалганов быстро нашел себе под редакцию какую-то съёмную квартиру то ли в Печатниках, то ли в Текстильщиках, точно уже не помню, и в процессе этого "перехода" он договорился с новым "глянцевым" издателем — кажется, это издательство называлось "Любимая книга", — а уже благодаря этому издателю журнал кардинально сменил формат и полиграфию). В любом случае, когда я ушел из "Еслей" в 96 году, у Шалганова уже был стабильный критико-информационный раздел с постоянным списком авторов — как питерцев, так и москвичей, а также наработанные связи с российскими фантастами 4-й волны, которые начали публиковаться в "Если" как раз с 1995 года — и тоже при моем непосредственном участии. А я ушел снова делать книги в "Терру Фантастику" — но теперь уже совместно с АСТ.
Вернёмся, однако, к "Интеркому".
Итак, как нетрудно догадаться, вот это — 1-я страница обложки с рисунком Андрея Карапетяна (из цикла "Божественная комедия"). Этот рисунок появился на обложке номера не просто так — он был привязан к одному из центральных материалов, который вы сможете найти где-то в глубине этой моей колонки:
А вот и 4-я страница обложки — естественно, саморекламная.
Я (то есть, не я, конечно, а мой извечный помощник А.Н.Деев) тогда как раз учился верстать сложную рекламу в программе "Вентура Паблишер". И, в общем, кое-как это у нас с ним получалось. Жаль только, что в экземпляре, который хранится у Романа Арбитмана, эта страница немножко повреждена — причем как раз на центральной фотографии:
Ну и страницу с содержанием номера тоже надо бы выложить, чтобы она была под рукой и помогала ориентироваться — хотя в данной колонке материалы расположены совсем не в той последовательности, в какой они были размещены в бумажном журнале. Но кто ищет — тот обрящет.
Короче говоря, здесь, в моей авторской колонке, выложены уже почти все материалы этого злополучного номера журнала "Интеркомъ", который должен был выйти в свет в начале лета 1994 года, но так и не вышел. Разумеется, все эти материалы здесь — с моими небольшими предисловиями, восстанавливающими их историю. А те материалы, которые пока еще здесь не выложены, будут опубликованы в ближайшее время.
Как говорится, следите за анонсами. Если, конечно, вас всё ещё интересует эта давняя история, которая к современной российской фантастике, разумеется, уже не имеет никакого отношения.
А вот эту рекламную страницу (с.34) из того самого невышедшего номера "Интеркома" я чуть было не пропустил. И это было бы обидно, если бы пропустил. Разумеется, нет необходимости говорить, что ни одна из этих рекламируемых книг в 1994 году в издательстве "Терра Фантастика" так и не вышла. Хотя бы потому, что серия зарубежной НФ "Библиотека "Оверсан" к 1994 году была попросту закрыта, а серия фэнтези "Век Дракона" так и не была создана — точнее, она была создана, но только в 1996 году, причем в рамках контракта ТФ с АСТ, да и включала в себя уже совсем другие книги. А что до этих... Роман Сергея Иванова "Железный зверь" (кстати, это совсем не фэнтези, а разудалый НФ-боевик с весьма ощутимым эротическим оттенком) впервые был издан в 1996 году в серии российской фантастики "Далёкая Радуга". Роман Уильяма Голдмана "Принцесса-невеста", послуживший основой для известного и очень неплохого фильма в жанре фэнтези, был издан на русском языке только в 2017 году в издательстве "Азбука" — в переводе Анастасии Грызуновой (а куда делся перевод, который готовился для Ютанова в 1994 году, — Бог весть), роман же Джейн Гаскелл "Дочь короля" в русском переводе вообще не выходил никогда. Теперь серия "Оверсан". Сборник Рэндала Гаррета "Слишком много волшебников" (в переводах Михаила и Алексея Пчелинцевых и Николая Романецкого) как раз и стал той книгой, которая открыла серию "Век Дракона" в АСТ в 1996 году — мне ли не знать, если именно я ее и готовил, и послесловие к ней написал? Хотя это тоже не очень фэнтези, а скорее альтернативная история с элементами магии. А вот у сборника Роберта Силверберга судьба оказалась гораздо более несчастливой. Если бы он вышел вовремя, то Александр Щербаков, уже хорошо известный по переводам Фармера ("Любовники" aka "Грех межзвёздный") и Хайнлайна ("Луна жёстко стелет"), наверняка получил бы еще одну премию за лучший перевод года — или за "Смерть во мне самом" (сейчас этот роман известен под достаточно неуклюжим названием "Умирая(ющий) изнутри"), или за "Стеклянную башню". Но серия была закрыта, а Щербаков, который болел уже год-полтора и выглядел очень плохо, в 1994 году умер. Если честно, у меня тогда просто опустились руки. Впрочем, в 1996 году, когда мы уже вовсю работали с АСТ, я попытался было предложить этот сборник Силверберга в серию "Координаты чудес", но Науменко, немного помявшись, это предложение отклонил — мол, у нас сейчас и так до фига запущенных проектов, а тут еще одна проблема с авторскими правами, причем проблема даже двойная. И поэтому эти два перевода Сан-Саныча Щербакова доступны теперь только в малотиражных изданиях (слава Богу, хоть не пропали вовсе), но файлов в интернете просто нет.
Сейчас уже трудно представить, насколько остро стояла "энциклопедическая" проблема в СССР в конце 80-х и в начале 90-х годов XX века. Иными словами — это была проблема доступа к систематизированным "вредным" знаниям, от которых советские граждане в течение многих десятилетий были надёжно "защищены" "железным занавесом" и цензурными заслонами. Но точно так же от внешнего мира они были отрезаны еще и мощной стеной, построенной из 30 томов "Большой советской энциклопедии" и 12 томов "Детской энциклопедии", которые давали информацию об окружающем мире, в общем-то, очень даже неплохо, но только под определённым, очень нужным Советской власти углом. Обе эти энциклопедии имелись и у нас дома (а как же иначе — интеллигентная ведь учительская семья!) и постоянно перелистывались и изучались мною в течение всего моего детства и юности. Зато "чуждая" информация была для моего поколения совсем не так легко доступна, какой она стала сейчас, в эпоху интернета, глобального мира и рыночной экономики. Даже сейчас, полвека спустя, я прекрасно помню, какой ажиотаж вызывали у моих знакомых детей и их родителей (которых с полным основанием можно было бы назвать "типичными советскими обывателями") самые элементарные рекламно-товарные каталоги западных универмагов, которые каким-то странным образом просачивались к нам из "капиталистических стран", а также — с каким восторгом мы их листали, водя пальцами по глянцевым страницам с роскошными картинками — одежда, бельё, инструменты, игрушки, мебель и так далее, отчётливо понимая при этом, что всё это великолепие никогда не будет нам доступно. И точно так же я хорошо помню, что одной из первых примет начавшейся в 1987 году "политики гласности" стала публикация в советских журналах не только запрещенных прежде книг Набокова, Солженицына и Оруэлла, но и довольно специфической информации, столь же недоступной нам ранее. Скажем, в 1988 году — практически одновременно! — сразу в двух советских журналах, пустившихся в погоню за тиражом, начали печататься "с продолжением" иллюстрированные энциклопедии рок- и поп-музыки — одним из них, само собой, был молодёжный журнал "Ровесник", уже немало преуспевший на этом поприще в 70-е годы, когда там начал печатать свои статьи о западном роке юный музыкальный журналист Артемий Троицкий, а вот вторым — совсем даже не профильный ни для молодёжи, ни для музыки журнал "В мире книг". Кстати, я так и не знаю до сих пор, были ли публикации этих энциклопедий доведены до победного финала, или же они были брошены на середине, когда СССР влетел в свой последний кризис, а журнальные тиражи, раскрученные "перестройкой" до невероятных цифр, стремительно покатились вниз.
Продолжение лонгрида и сканы страниц фэнзина — под катом.
А вот информация о зарубежной фантастике была еще более специфична, нежели информация о рок-музыке, да и требовалась она существенно мЕньшему числу людей. Но зато уж им-то она была нужна как воздух! О существовании на Западе фантастических энциклопедий и справочников советские фэны, конечно же, были кое-как осведомлены, но они даже представить себе не могли, что эти бесценные кладези информации станут им когда-либо доступны, — равно как и легендарный журнал "Локус"! Мне же, как действующему фэнзинёру и будущему книжному редактору, все эти штуки действительно были нужны, и очень сильно. Так что на "Локус" я подписался уже в 1989 году, просто начав в нём нагло публиковаться, — то есть, как бы в счёт гонорара. А вот первую "Энциклопедию научной фантастики" Питера Николса — то есть, самое первое ее издание, выпущенное в Штатах в 1979 году, — я заполучил довольно забавным образом. Дело было в 1990 году, я уже несколько месяцев как переехал в Ленинград и помогал Ютанову в создании его издательского кооператива, который много позже станет "Террой Фантастикой". Однажды в кафе Дома писателей на улице Воинова ко мне подошел знакомый мне еще с 1986 года (тогда он приезжал в Севастополь, а я взял у него интервью, которое и опубликовал затем в местной газете) известный писатель и фант-деятель Андрей Балабуха с неким "интересным" предложением, которое я должен был передать Ютанову. Оказывается, Балабуха где-то раздобыл ненадолго эту самую "энциклопедию Николса" и теперь искал людей, готовых вложиться деньгами в задуманное им предприятие — расшить и постранично отксерить весь этот толстенный (почти 700 страниц формата А4!) том в мягкой обложке, а потом снова его переплести и вернуть хозяину. Напоминаю — это был 1990 год, ксерокс был еще не шибко доступен, да и стоил он немало. Короче, Ютанов, недолго думая, дал согласие и выдал мне необходимые для этого трюка деньги. А через пару недель я получил от Балабухи две пухлые папки, битком набитые отксеренными страницами. Одну папку я отдал Ютанову, а вторую взял себе. И именно при помощи этой папки с "Энциклопедией НФ" я и сумел составить свою серию "Оверсан" и написать туда предисловия обо всех ее авторах, а затем — и собрание сочинений Роберта Хайнлайна. Так что инвестиция эта была совсем не напрасная.
Второе (переработанное и дополненное) издание "Энциклопедии НФ" Питера Николса и Джона Клюта вышло в 1993 году. Я узнал о нем из "Локуса", который я продолжал исправно получать до самого конца 90-х годов, пока подписка моя окончательно не иссякла. Именно тогда я и подготовил для "Интеркома" вот этот вот материал, лукаво названный "Энциклопедисты" — как вы понимаете, не без прямого намёка на монументальный цикл Айзека Азимова "Основание" ("Академия"), где создание "Галактической Энциклопедии" было одним из основных двигателей сюжета. Но саму эту книгу Ютанов сумел раздобыть только в 1995 году, когда мы, ТФ, начали напрямую работать с западными литагентами и покупать у них права — на Желязны, на Гибсона, на Стерлинга, на Джордана и так далее. Этот здоровенный том, купленный, насколько я помню, через Мэтлока, гордо стоял у Ютанова в кабинете, и я частенько заходил к нему туда, чтобы им попользоваться. Электронная же версия этой "Энциклопедии" (на CD-ROM'е) появилась у меня только к концу 90-х годов, когда я уже работал в "Озоне". Тогда же появилась у меня и моя первая кредитная карта с возможностью совершать покупки в западных интернет-магазинах. И первая же книга, которую я купил в "Амазоне" за 25 долларов (плюс доставка) — это была свеженькая, только недавно вышедшая "Энциклопедия фэнтези", составленная Джоном Клютом и Джоном Грантом. Она потом долго стояла у меня на полке в моей питерской коммуналке, откуда я регулярно ее доставал и листал, поскольку это был уже не столько источник знаний, сколько предмет гордости. Увы, когда пришла пора уезжать из Питера обратно в Севастополь, я никак не мог взять этот могучий том с собой, поэтому пришлось просто подарить его коллегам из Фантлаба — надеюсь, они использовали его с пользой (sic!) для себя и для фэнов. А моя "энциклопедическая" эпопея на этом закончилась. И теперь у меня в комнате нет больше ни одной бумажной энциклопедии — ни по фантастике, ни по музыке, ни вообще ни по чему. Слава богу, есть интернет — он выручает.
Апдейт 10 дней спустя. И всё-таки соврал я в этом своём предисловии, потому что память иногда меня подводит. Не в 1995 году, конечно же, Ютанов сумел купить 2-е издание "Энциклопедии", а уже в 1993-м, сразу после его выхода в свет. А иначе как бы я смог написать эту свою столь подробную рецензию?
облако тэгов
«Убик» ведь стал уже второй книгой серии «Оверсан» сразу после Фармера. А кто составлял в том издании «Информариум»? И как получилось, что перевел Дика сам Андрей Лазарчук, а проиллюстрировал сам Андрей Карапетян?
