О моей книге "Враги народа — враги Сталина? Анатомия репрессий" — в "НГ-Экслибрис". Там же опубликован фрагмент книги.

"Таких подлецов на куски резать!"

Рецензия на книгу "Враги народа — враги Сталина? Анатомия репрессий" в "Комсомольской правде".

Зачем нужны были репрессии?

Сталин запугивал и уничтожал собственных конкурентов на пути к власти или репрессии – это визитная карточка тоталитарного государства? Можно ли было с этим потерявшим веру в любой другой закон кроме упреждающего выстрела народом иначе, кроме как путем репрессий? Слишком много противоречивых вопросов и слишком мало ответов. Однако историк Алекс Громов в своей книге анализирует и проясняет очень многие эпизоды репрессивной истории СССР.

История ХХ века в нашей стране, да и во всём мире – тема сложная и неоднозначная. Но есть в ней периоды, до сих пор вызывающие особый интерес и горячие споры не только среди специалистов. Тема репрессий в СССР занимает среди них особое место. Но, если вдуматься, то в широком смысле эта тема имеет отношение ко всему миру, поскольку затронула большинство стран. И речь не только об общепризнанных тоталитарных режимах ХХ века, но и о том, как интеллектуалы, симпатизировавшие СССР, подобно Сартру заявляли впоследствии, что не считали необходимым задумываться о самом существовании ГУЛАГа и тем более о его природе.

Презентация книги в "Библио-Глобусе" — с президентом ТД «Библио-Глобус» Б.С. Есенькиным

Презентация в Доме книги "Молодая гвардия"

Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.

Анна Павловская. От пищи богов к пище людей. Еда как основа возникновения человеческой цивилизации

Начало книги посвящено анализу земледельческого чуда, роли нового типа хозяйства и питания, основанных на потреблении новых продуктов, уже созданных людьми. Примером может служить изменение в диете древнего человека на основе данных натуфийской археологической культуры, существовавшей на восточном побережье Средиземного моря, датированной 11000 – 10800 годами до н.э. Ее представители предпочитали мясо газели, иногда – оленину, свинину, зайчатину. В долине реки Иордан охотились на уток. При этом особое место в их рационе занимали зерновые и бобовые культуры. Помимо этого, они потребляли миндаль, желуди, другие плоды.

Далее следует рассказ об экспедициях и исследованиях академика Н.И. Вавилова, итогом которых стало выделение семи мировых центров происхождения культурных растений и в тоже время семи вероятных самостоятельного возникновения земледельческой культуры.

Что же считается древнейшим окультуренным растением? Спор идет между ячменем и пшеницей, причем долгое время первый лидировал, но последние археологические раскопки свидетельствуют об одновременном распространении этих культур на Ближнем Востоке примерно 10000 лет назад.

В следующей главе подробно разбираются версии древнейшего одомашнивания животных и переход к земледелию в мифах, легендах и преданиях разных народов. Далее – отражение в мировой культуре хроники противостояния охотников-собирателей и земледельцев.

Став главным продуктом питания, зерно оказалось и самым большим чудом из чудес – судя по количеству мифов, легенд, ритуалов и обычаев, посвященных его производству и потреблению. В мифах всех народов древности можно встретить череду умирающих и воскресающих богов. Последующие главы посвящены истории пива, молока и разнообразию вкусов.

«Не так давно на севере Китая археологи обнаружили остатки пивоварни, которой 5 тысяч лет, на сегодня это древнейшее свидетельство пивоварения в Китае. Анализ остатков найденного в глиняных черепках вещества показал, что древнее китайское пиво было приготовлено из перебродивших проса, ячменя, бусенника и корнеплодов. Просо – традиционная зерновая культура севера Китая, вероятно, окультуренная здесь первой. Бусенник, или Иовлевы слезы, — злаковое тропическое и субтропическое растение, в некоторых районах в Юго-Восточной Азии из него до сих пор пекут хлеб и готовят напиток. Корнеплоды, очевидно, добавляли для сладости. А вот ячмень стал большой неожиданностью для исследователей, до этого времени его не находили в древних поселениях в Китае…»

Первооткрыватели. Предисловие и вступительная статья сэра Ранульфа Финнеса и Президента Королевского географического общества Майка Пэлина

Еще в древности человечество стремилось раздвинуть границы известного ему мира, в путь отправлялись как одиночки, так и целые экспедиции, а порой – легионы и даже целые армии. Достаточно вспомнить поход Александра Македонского или предание о римском легионе, отправленном императором на край света…

Одними из самых древних, заслуженных путешественников, были финикийцы. Тридцать веков назад финикийские корабли, военные и торговые, не имели себе равных во всем Средиземноморье. В Ветхом Завете упоминаются морские экспедиции легендарного царя Соломона, предпринятые им вместе с правителем Тира в загадочный Офир. Причем, как говорится в библейском повествовании, именно Тир обеспечивал царя Соломона опытными мастерами по строительству Иерусалимского храма, а тирский царь Хирам отправил посольство с дарами для Соломона вскоре после его вступления на престол…

Иллюстрированное издание, выпущенное под руководством главного редактора издательства Ольги Дыдыкиной, рассказывает о великих исследователях, тех, кто открывал для остальных неведомые земли, таинственные города и непостижимые цивилизации, слишком часто жертвуя своей жизнью, и, в конце концов, превращаясь в легенды и — имена перевалов и новых, уже благоустроенных городов посреди местности, еще недавно считавшейся «краем мира». Издание излагает не только биографии великих путешественников и описание культур тех народов, через земли которых лежал их путь, но множества всевозможных историй, объясняющих появление тех или иных мифов. К примеру — азиатские исследователи, такие, как Сулейман-Купец посетили Мальдивы, Малакку, территорию современного Вьетнама и Кантон в начале 850-х годов, а десятью годами раньше Саллам-Толмач отправился из Багдада с намерением нанести на карту земли к северу и западу от Каспийского моря. Именно приключения таких людей, как эти, породили легендарные истории о Синдбаде-Мореходе.

Но помимо романтических устремлений одиночек, существовала торговля и бизнес и поэтому в тексте рассказывается о самых первых дошедших до нас путеводителях: «Для торговцев составлялись пособия, такие как «Путешествие по Эритрейскому мору» — путеводитель, написанный неизвестным египетским греком в I веке, куда входил перечень товаров, наиболее прибыльных на различных маршрутах, и были обозначены главные порты – от египетского побережья Красного моря до Западной Индии».

Среди первооткрывателей были дипломаты, которых порой владыки отправляли в дальние страны ради поиска союзников, переговоров о заключении династических браков и просто удовлетворения собственного любопытства. В издании подробно изложены и всевозможные истории, которые на протяжении веков случались с посланниками различных стран, отправленных ко дворам далеких государей.

В тексте описан также быт аборигенов – такой, каким он был до появления первооткрывателей, следом за которыми неизбежно приходила и европейская цивилизация со своими техническими новинками. Завершают издание главы, посвященные исследованиям морских глубин и освоению Солнечной системы, управляемым космическим аппаратам и первым шагам человека на чужих планетах. Впрочем, и на смену космонавтам уже приходят космические туристы…

«Первопроходцы редко становились героями – процент неудач был высок, а прогресс часто был тяжелым итогом проб и ошибок…Сегодня мы отправляемся в путь, имея карты и путеводители, вакцины и GPS-навигаторы, поэтому легко забываем о том, каково это – ступить на землю, которую еще никто не видел и карт которой не существует. Каково переносить неожиданную жару или холод, страдать от неизвестных болезней, от которых зачастую нет лекарств…».

П. Баратов, Т. Филиппова. Великая война и Великая революция в русской журнальной сатире. 1914–1918

Иллюстрированное издание показывает, как Первая мировая война и революции меняли мир и людей. Происходившее завышение «порога» дикостей, в результате катастрофы Первой мировой войны, как говориться в предисловии к книге, стало источником жестоких нелепостей и поводом грустной шутке и горькой иронии. При этом в работах отечественных сатириков можно проследить, какие иллюзии питали противники Антанты и какие были между их вождями разногласия – это служило предметом сатирического разбирательства.

Помимо этого, из приведенных рисунках и текстах к ним образах войны и революции можно узнать и об истоках стереотипов, которые были тогда актуальными в российском обществе, и многих мифах, в том числе с победами и вероятным близким окончанием военных действий. Наглядный пример: «Учитель спрашивает стоящего у доски ученика: «Ну, Петров, покажи мне на карте границы России и Австрии, — на что отрок, потупившись, отвечает. – Не могу, господин учитель: я еще не читал сегодняшних телеграмм».

Среди персонажей русских карикатур был австрийский император Франц Иосиф – старенький и беспомощный, от которого, как утверждали сатирики, скрывали поражения австрийской армии, рассказывая о вымышленных победах.

На одном из рисунков Франц Иосиф предстает в виде центральной части деревянной русской игрушки, на концах которой – русские и сербские солдаты, поочередно бьющие австрийского владыку по голове молотками. Хотя в ряде изданий старались не раздувать псведопатриотический ажиотаж, и на территории Российской империи случались «перехлесты». Так в 1915 года в Петрограде «по политическим соображениям» был ограблен магазин «Венский шик», а его хозяину грабители-черносотенцы оставили записку: «Это тебе за Вену!».

Жертвой отечественных карикатур был также германский кайзер Вильгельм II, который на одном из рисунков высоко взлетал вверх – от лихого пинка русского сапога – но при этом умудрялся заявить: «Я был прав, когда говорил, что будущее Германии в воздухе!». На другом рисунке показано, как патологическая воинственность и жесткость кайзера сумела утомить даже Смерть.

«Успехи русских войск на протяжении 1915 года – Алашкертская операция, прошедшая в июле – августе, и Хамаданская – в октябре – декабре – существенно повлияли на ход войны. Облегчив положение английских войск в Месопотамии, Россия получила возможность взять под контроль территории Северной Персии и предотвратить вступление империи Каджаров в войну на стороне Центральных держав. На фоне побед легко отыскивались сюжеты для иронии по поводу германской «помощи» турецкому режиму. Типичный пример сатирического рисунка того времени – предательский жест «германца», который сбрасывает с минарета мечети полуживого от страха турка и приговаривает: “Падай, падай Махмуд! Пользуйся случаем: враги так близко подошли, что тебе, наверное, удастся задавить одного-другого из проклятых гяуров”».

Историческая неизбежность? Ключевые события русской революции. Под ред. Тони Брентона

В сборнике, посвященном истории революции 1917 года, 14 авторов рассматривают варианты развития исторических событий и потенциальных сценариев.

Несмотря на многочисленные митинги, радиотрансляцию и неустанную работу штатных агитаторов, суммарный (а не конкретный, с фамилиями и кличками-маркерами) образ «врага народов» имел в разных социальных группах свои особенности. Например, у советских верующих.

С начала 1920-х менялось официальное отношение советской власти к религии, что объяснялось тем, Ленин и другие вожди поняли, что развертывание репрессий против священнослужителей и верующих мешает установлению дипломатических и торговых отношений с европейскими странами (и Америкой), и тем самым препятствует получению займов и приобретения передовой техники, заводов и технологий.

К 1922 году практически прекратились показательные судебные процессы, где обвинялись священнослужители и «сочувствующие», и во время заседаний религиозность практически приравнивалась к контрреволюционной деятельности (статья 62 Уголовного Кодекса 1922 г.). В дальнейшем в СССР большинство арестованных представителей духовенства были обвинены уже не в развертывании религиозной пропаганды, а в совершении «светских» преступлений. В том числе – в шпионаже и сотрудничестве враждебными Советскому Союзу организациями.

При этом продолжались антирелигиозные компании, проводимые воинствующими атеистами, которые обвиняли верующих советских граждан в политической неблагонадежности, в невежестве и несоответствии идеалам прогресса, свободы и просвещения.

В начале 1930-х годов в напечатанной в британской столице просоветской брошюре было написано, что именно в капиталистических странах развёртываются преследования на религиозной почве.

В 1925 году в Париже в Издательстве Русского национального студенческого объединения вышла «Черная книга: Штурм небес» (ред. Валентинов А.А.). Сборник документальных данных, характеризующих борьбу коммунистической власти против всякой религии, против всех исповеданий и церквей.

В предисловии, написанном Петром Струве, подчеркивается следующее: «Следует признать своеобразное историческое достижение советского режима: он под знаменем атеизма воскресил инквизицию».

Борьба с религией в СССР в первые годы советской власти происходила под лозунгами не только политической лояльности, но и культурной сплоченности вокруг новых советских идеалов и ценностей. Согласно им, вера в бога означала недостаток образования и культуры. Иначе говоря – форма социальной «отсталости».

Преодолев сопротивление конфискации предметов культа и церковных богатств, начав успешный слом традиционного российского уклада, советская власть получила опыт проведения подобных компаний и, что наиболее важно – правильного использования их для сплочения нового, формирующегося общества. Сталин и его приближенные при проведении коллективизации использовали опыт компании 1922 года против церкви, продолжив массовое искоренение социальной «чужеродности».

«Как несоветская организация церковь в любом случае подверглась в середине 1920-х гг. все более удушающему регулированию, а затем и мощному давлению в годы культурной централизации (по аналогии с роспуском независимых литературных объединений и образованием Союза писателей в 1932 г.). Вряд ли удалось бы избежать закрытия церквей в условиях массовой индустриализации и урбанизации – и потому, что любые помещения нужны были для производства и хранения, и потому, что они представляли собой чужеродные вкрапления в ландшафт советских городов, которые усиленно пропагандировали планировщики. Разве что мог быть другим процесс рассмотрения предложений по сносу: прихожан можно было бы убеждать в том, что они играют важную социальную роль, помогая обществу и церкви своим переходом из храма А в храм Б. здесь можно было провести аналогию с методами, с помощью которых советское правительство в середине 1930-х гг. достигло согласия с академическими «буржуазными специалистами» и с художниками и литераторами. Результатом стали отношения, характеризовавшиеся легким антагонизмом, однако взаимовыгодные. Профессионалы понимали, что государственное финансирование подразумевает уважение к повестке дня государства: лидеры партии перестали оказывать поддержку таким воинствующим организациям, как Пролеткульт и Институт красной профессуры».

Первой депортацией, которую можно квалифицировать как частичную этническую чистку, стало выселение весной 1935 г. финского населения из погранполосы Ленинградской области и Карелии (решение об этом было принято Бюро Ленинградского обкома ВКП(б) 4 марта 1935 г.). Всего тогда было выселено 5059 финских семей общей численностью 23 217 человек, из них 1556 человек попали в трудпоселки Западной Сибири, 7354 – Свердловской области, 1998 – Киргизии, 3886 – Таджикистана, 2122 – Северного Казахстана и 6301 – Южного Казахстана. Эти люди сразу же получили статус трудпоселенцев, т.е. включены в контингент «бывшие кулаки» и в последующем никогда из него не вычленялись».

В.Н. Земсков Сталинская эпоха. Экономика, репрессии, индустриализация 1924—1954

В книге подробно анализируется «кулацкая ссылка», ее становление и эволюция в 1930-е годы. Следующие главы посвящены содружеству города и деревни, особенностям морально-психологического и идейного состояния советского общества перед началом Великой Отечественной войны, колхозному крестьянству в годы войны и его взаимоотношениям с рабочим классом. Далее анализируется общая численность военнопленных и возращение советских перемещенных лиц в СССР в 1944-1945 годах.

В советском сельском хозяйстве в 1930-е годы окреп государственный сектор, развивалась материально-техническая база, увеличивалась шефская производственная помощь колхозам со стороны трудящихся промышленных предприятий. При этом горожане участвовали и в культурном строительстве на селе, помогая (при активном участии власти) в постановке культурно-массовой работы. Так в январе 1939 года газета «Правда» напечатала призыв мастеров искусств Москвы к артистам и музыкантам страны Советов продемонстрировать в дни фестиваля музыки в колхозах свои творческие успехи перед работниками сельского хозяйства.

Творческую интеллигенцию, членов Союза писателей и других союзов начальство не только призывало сочинять произведения про колхозы и совхозы, но отправляло в соответствующие «творческие командировки». Городская интеллигенция, которую призывали помочь сельским труженикам в повышении культурного уровня, принимала участие в организации передвижных библиотек для обслуживания сельского населения. Для книжных «передвижек» были использованы автомобили. Первая подобная библиотека-автомобиль, укомплектованная в Московском библиотечном институте, включала до пяти тысяч книг одновременно. Она могла обслуживать жителей сел и деревень, располагавшихся в радиусе от 30 до 150 км от места базирования библиотеки. Помимо этого, для культурного сближения жителей советских городов и сел в некоторых городах специальных городах были открыты специальные Дома крестьянина.

Несмотря на увеличение спепоселенцев («кулаков» и «подкулачников», а позже и – по национальному признаку, выселенных из места проживания, преимущественно в отдалённые районы страны без судебной процедуры), происходило постепенно сокращение численности тех из них, кто был готов к вооруженной борьбе. Скорее – только не против советской власти (идейно), но и за свое выживание в тяжелых условиях. Если в начале 1930-х годов спепоселенцы (среди которых были и имеющие военный опыт) пытались организовать небольшие партизанские отряды, то в дальнейшем такие попытки беспощадно пресекались. В самом массовом спецпереселенческом восстании, случившемся в июле 1931 года в зоне Парбигской комендатуры в Нарымском крае, приняло участие до полутора тысяч участников. В ходе подавления восстания сотрудниками ОГПУ, милиции и привлеченными вооруженными коммунистами и комсомольцами, было убито более ста восставших, а большая часть спецпоселенцев, принимавших активное участие в восстание, была отконвоирована на поселение в зону еще более отдаленной штрафной Александро-Ваховской комендатуры. В дальнейшем выступления спецпоселенцев против властей пресекались в основном в самом начале.

«В начале 1930-х годов в спецпереселенческой среде были распространены «интервенционистские ожидания», суть которых сводилась к тому, что какое-то иностранное государство скоро нападет на Советский Союз и освободит их. Некоторые даже нашествия японских самураев ожидали как спасения. К середине 1930-х годов подобные настроения довольно резко пошли на убыль. Один из спецпереселенцев, бывший «зажиточный труженик», как он себя назвал, А.И. Панов (Северный край) в апреле 1936 г. писал Сталину: «Нет никаких оснований опасаться, что в случае войны эти люди станут вредить словом или делом. Давно прошло то время, когда они мечтали о войне, как об избавлении и средстве восстановления царского строя. Было это да прошло! Давно они поняли, что победа японцев ли, германцев ли будет означать великую кабалу, что в результате таковой придется выплачивать все многомиллиардные царские долги с процентами за многие годы, что все лучшие земли отойдут победителям, что мы окажемся тем навозом, на который будут насаждать свою "цивилизацию", свою "арийскую" или "самурайскую" "культуру", что миллионы молодежи — цвет наций, населяющих Советский Союз (а в том числе и их дети) погибнут и т.д.». И.В. Сталин, прочитав это письмо, передал его Я.А. Яковлеву (заведующий Сельхозотделом ЦК), который написал: «Письмо умного, хитрого врага».

Судя по этой резолюции, Сталин не поверил в искренность автора письма. И напрасно. Письмо было, безусловно, искренним, и в нём отражался наступивший перелом в сознании основной массы спецпереселенцев относительно своего поведения в случае иностранной военной интервенции – от потенциально коллаборационистского к патриотическому.

Десятки трудпоселков были организованы в непосредственной близости от государственной границы СССР. По данным на 1 января 1938 г., дислоцированными в пограничной зоне (на расстоянии менее 100 км от границы) являлись 129 трудпоселков с количеством трудпоселенцев в них 55 969 человек, из них в Мурманской обл. – соответственно 8 и 16 513, Ленинградской – 2 и 3494, Таджикской ССР – 17 и 9434, Казахской ССР – 12 и 5241, Дальневосточном крае – 43 и 12988, Украинской ССР – 44 и 7108, Красноярском крае – 3 и 750. Причем в понятие «граница» входило и побережье морей. Так, все указанные выше трудпоселки, находившиеся в Украинской ССР (территория нынешней Херсонской области), были отнесены к пограничным на том основании, что они располагались на расстоянии менее 100 км от Черного моря.

Некоторые трудпоселенцы убегали за границу. Но это были единичные случаи. Что касается основной массы трудпоселенцев, проживавших в непосредственной близости от границы, то чекисты и пограничники никогда не усматривали в их поведении каких-либо признаков, которые можно было бы истолковать как намерение уйти в сопредельные страны (Финляндию, Афганистан, Китай). Такое поведение трудпоселенцев нельзя объяснять только боязнью задержания при попытке перехода границы и последующего сурового наказания. Оно проистекало из традиционной крестьянской психологии, согласно которой другие страны рассматривались как чужой, «басурманский» мир. Свое же государство, которое хоть их и ограбило и выселило из родных селений, по-прежнему считалось своим государством, своей страной, родиной в широком плане. Трудпоселенцы были составной частью той геополитической и этносоциальной общности, называвшейся тогда советским народом, хотя судьба и забросила их как бы на обочину этой общности. Но только на обочину, а не вне ее. Несмотря на серьезные претензии к собственному государству, эти люди не могли преодолеть в себе психологический барьер, позволявший перейти в «басурманский» мир, в чужую этносоциальную среду. К тому же было ясно, что за кордоном им земли не дадут, что их там скорей всего ожидает участь безземельных чужаков и изгоев, а трудпоселенцы по духу оставались крестьянами, нацеленными на ведение индивидуального сельского хозяйства».

Владимир Паперный. Культура Два

Уже ставший классическим труд (это 4-е издание на русском), в котором описан сталинский стиль, рассказывает о том, как «культура 2» – сталинский неоклассицизм — пришел на смену «культуре 1» первых пятнадцати лет после революции. На смену громким именам, блестящим проектам и экспериментам в архитектуре (и не только в ней) появился сталинский ампир, но, как пишет Паперный, когда прошли десятилетия, то оказалось, что горбачевско-ельницский период, хотя и обладал многими чертами культуры 1, уже содержал в себе некоторые элементы культуры 2, а именно – взгляд в прошлое.

После Октябрьской революции предпринимались попытки в стране устранить противоположность между городом и деревней, горожанами и сельскими жителями. Для этого создавались проекты агрогородов, этих синтетических типов поселений, которые должны были быть равномерно распределены по территории всей революционной державы. Неслучайно в беседе с Гербертом Уэллсом Ленин говорил, что «города станут значительно меньше».

После революции в городе произошел (как и в деревнях) – революционный жилищный передел (в сельской местности – земельный). В городах делили жилплощадь. В столице в ходе передела старались разрушить иерархическую (называемую феодальной) структуру города, для чего в реквизированные у буржуев, чиновников и интеллигенции квартиры в центре рабочих окраин. Несмотря на предоставленные рабочим льготы при переезде, особенных успехов не добились, потому что ездить из центра на работу на заводы и фабрики, расположенные на окраинах, было непросто. Метро еще не было, да и с трамваями были проблемы…

В 1931 году советским гражданам запрещалось совершать на территории Советского Союза торговые сделки с иностранцами, не имеющими специального разрешения. Бегство за границу стали считать изменой, приравнивая к контрреволюционной деятельности, предусматривавшей по УК РСФСР в виде наказания расстрел.

«Добром в новой культуре по-прежнему является пролетарское или рабоче-крестьянское, а Злом — буржуазное, однако сама ось пролетарского — буржуазного постепенно поворачивается на 90°, в результате чего граница располагается уже в географическом, а не в социальном пространстве. Окончательное завершение процесса можно наблюдать в 1937 г ., когда появляется постановление Президиума ЦИК о прекращении уголовных дел «по мотивам социального происхождения».

Одна из глав книги представляет собой хронологическую (начиная с 1930 г.) таблицу, состоящую из двух граф – «Культура» и «Архитектура и другие искусства». Помимо самой по себе интересной исторической информации, именно сочетание двух граф дает возможность увидеть, как проявлялись те или иные тенденции в разных областях отечественной административной и личной жизни.

8 февраля 1935 года Архитектурная газета опубликовала лозунг «Превратим Москву в красивейший город мира!» В мае этого года советские архитекторы отправляют письмо в связи с его «гениальной речью о кадрах», обращаясь к нему как великому зодчему социалистического общества». Среди тех, кто подписал это послание, были Щусев, Колли, Гинзбург, Буров… 21 июля 1936 года официально в Москве, Ленинграде и Киеве было разрешено строительство пригородных индивидуальных и кооперативных домов. В сентябре было установлено звание народного артиста СССР. Передовая статье журнала «Искусство кино» называлась «Враг маскируется, враг ходит среди нас».

11 ноября 1938 года было опубликовано постановление ЦК ВКП(б) о постановке партийной пропаганды – настал конец «различных точек зрения», а вместо «кружкового» метода изучения пришел метод самостоятельных занятий.

«Старая культура с точки зрения новой отличалась «скукой», новая же — «весельем» и «радостью», что вылилось в 1935 г. в классическую формулу Сталина «жить стало лучше, товарищи, жить стало веселее». Культура воспринимает свою переполненность радостью, бодростью и весельем как нечто чрезвычайно здоровое, во всяком случае, она настороженно относится ко всем искусственным средствам вызывания радости — закрываются игорные заведения (1928), запрещается торговля наркотиками (1928; 1934), вводится уголовная ответственность за распространение порнографии (1935). Исключение сделано лишь для традиционного в России средства для вызывания радости и веселья — алкоголя. Культура 1 начала с полного запрещения спиртных напитков (1920), а позднее, когда снова была разрешена водка (1925), началась активная борьба с алкоголизмом (1926, 1927). Особой остроты эта борьба достигла в 1929 г., когда появилось постановление, по которому в течение первых трех дней не выдавалось пособил по нетрудоспособности, вызванной опьянением (1929), вскоре не оплачивались уже первые пять дней. Характерно также, что в типовом уставе дома-коммуны 1928 г. сказано, что в дома-коммуны нельзя не только «ввозить иконы», но и «вселять пьяниц». В культуре 2 борьба с иконами и с пьяницами теряет актуальность (разумеется, на уровне текстов, а не практических действий). Конечно, на улицах можно было увидеть пьяных, но власть старалась не замечать этого, как не замечало этого правительство царской России. Конечно, в домах сохранялись иконы, но власть старалась мириться с этим, как некогда церковь мирилась с элементами язычества в христианских обрядах.

Итак, культуру 2 как бы переполняет здоровая физиологическая радость, бодрость — во всяком случае, она видит себя именно такой. Еще не кончился страшный голод начала 30-х годов, а архитекторы уже начали создавать «радостную и бодрую колхозную архитектуру»…»

Николай Великанов. Ворошилов

После смерти М. Фрунзе нарком по военным и морским делам СССР стал К. Ворошилов, один из ближайших соратников в годы Гражданской войны И. Сталина. Именно Ворошилова стали – не без одобрения с самого верху – «первым маршалом», «железным маршалом», прославляя в песнях и лозунгах как первого красного офицера. «Вместе с ростом в стране культа Хозяина-Сталина, рос и культ полководца Ворошилова – оруженосца Хозяина».

В тексте книги описана и Тегеранская конференция. В составе конференции – первой за годы Второй мировой войны, в которой приняли участие тогдашние вожди СССР, США и Англии. В советской правительственной делегации, после Сталина и Молотова, третьим официальным лицом был Ворошилов. Из Москвы делегация, без сообщений в прессе, выехала 22 ноября 1943 года на литейном поезде № 501. Вождь находился в бронированном рессорном двенадцатиколесном вагоне.

Из Тегерана в Москву отправлялась 1 декабря, а в ночь перед отбытием народу члены делегации собрались у Сталина, который, несмотря на усталый вид, подшучивал над приближенными, найдя для каждого формулировку. «Что, Вячеслав, не танцуешь, — нащелкали мы нос Черчиллю! – Это он Молотову. – Как ни дрался, как ни старался толстый боров обвести нас вокруг пальца, а все-таки пришлось сдаться». Берии: «Чуть не плачешь, Лаврентий, домой хочется?... В гостях хорошо, дома лучше». «А ты, Клим, прямо опозорил наше маршальство: не сумел как следует удержать в руках меч английского короля Георга»».

29 ноября 1943 года официальная торжественная церемония вручения меча Сталинграда прошла в советском посольстве в Тегеране, в конференц-зале посольства СССР в Иране. В зале присутствовали члены английской, американской, советских делегаций на проходившей в то время конференции держав — участниц антигитлеровской коалиции. Вдоль стен конференц-зала были построены советский (с автоматами ППШ без магазинов на груди) и английский (державшие у ноги карабины с примкнутыми штыками) почетные караулы. Сталин был одет в мундир маршала Советского Союза, Франклин Рузвельт — в штатском.

Появление Уинстона Черчилля (облаченного в синюю форму коммодора Королевских ВВС Великобритании) было встречено присутствующим советским военным оркестром исполнением несколько тактов британского и советского государственных гимнов — «Боже, храни Короля» и «Интернационал».

После того, Сталин и Черчилль пожали друг другу руки, английский премьер взялся за листы с торжественной речью, а к столу с британской стороны подошел офицер британского почётного караула, который держал церемониальный меч в ножнах, остриём вверх, двумя руками за рукоять. Напротив него встал офицер советского караула.

Черчилль обратился к Сталину с торжественной речью: «Его величество король Георг VI повелел мне вручить вам для передачи городу Сталинграду этот почетный меч, сделанный по эскизу, выбранному и одобренному его величеством. Этот почетный меч изготовлен английскими мастерами, предки которых на протяжении многих поколений занимались изготовлением мечей….Мне поручено преподнести вам этот почётный меч в знак глубокого восхищения британского народа».

Английский офицер почётного караула, подойдя к Черчиллю, опустив меч горизонтально, и передал его премьер-министру, который приняв, с улыбкой вручил меч Сталину. Тот принял меч, вынув клинок из ножен, поднес к губам и поцеловал. Затем негромко сказал:

— От имени граждан Сталинграда я хочу выразить свою глубокую признательность за подарок короля Георга VI. Граждане Сталинграда высоко оценят этот подарок, и я прошу вас, господин премьер-министр, передать их благодарность его величеству королю…»

Затем Сталин, поцеловав ножны, стал передавать меч Ворошилову, и тяжелый меч, выскочив из ножен, упал на ковер. Ворошилов тщетно пытался удержать падающий меч, но не получилось. После этого меч засунули в ножны и снова передали Ворошилову, который вручил подарок английского короля офицеру советского почётного караула.

Тот, взяв меч на караул остриём вниз, и развернувшись, направился строевым шагом обратно на своё место в шеренгу советского почётного караула.

После окончания церемонии вручения меча вожди «большой тройки» отправились фотографироваться на террасу, куда были принесены три кресла. Так была сделана историческая фотография Тегеранской конференции, обошедшая весь мир.

Проведенная по инициативе Берии в период недолгого нахождения его на советском высшем Олимпе (уже после смерти вождя народов) амнистия получила название ворошиловской.

«Между тем в самом верхнем эшелоне руководителей государства развернулась нешуточная борьба за сферы влияния. Никита Серггевич Хрущев повел атаку на «спарку» Маленков-Берия. В нем открылся талант изощренного аппаратчика. Расчетливая раскованность, неукротимая энергия, практичный ум и живой язык Хрущева импонировали многим.

Первым, кого ему удалось устранить, был Берия. Он знал, что бывшего сталинского сатрапа, всесильного шефа репрессивного ведомства, как огня, боялись члены Президиума ЦК, поэтому легко убедил их в том, что при живом Лаврентии Павловиче никто из них не может чувствовать себя спокойно.

Горячо поддержал Хрущева при смещении Берии Ворошилов. В беседе с Никитой Сергеевичем он даже расплакался от волнения. Он долго испытывал страх за свою жизнь после того, как однажды Сталин порекомендовал Берии взять «заботу» о старом большевике Климе Ворошилове».

Сайида Разийа Йасини. Образ пророков в голливудских и иранских фильмах

В книге всесторонне анализируются голливудские ленты разного времени – от «Десяти заповедей» (1956) и фильма «Послание» (1977), повествующего о последней трети жизни пророка Мухаммада, до сравнительно недавно снятых фильмов, таких как «Последнее искушение Христа» и «Страсти Христовы». Среди столь же тщательно рассматриваемых автором иранских кинопроизведений — фильмы «Пророк Аййуб», «Ибрахим — друг Аллаха», «Христос», «Царство пророка Сулаймана», «Пророк Йусуф».

Вопрос, может ли кинематограф показывать святых и как именно, появился вскоре после начала бурного развития этого, сравнительно нового вида искусства. Ведь знаковые моменты земного пути пророков и подвижников испокон веков вдохновляли творческих людей. Автор этого вдумчивого исследования рассматривает не только отдельные фильмы, но и в целом многовековые тенденции развития религиозной тематики в искусстве. Исследователь критически отзывается о тех кинолентах, в которых пророк Моисей или царь Давид в значительной степени предстают людьми, подверженными страстям и слабостям, а их неизбежным на непростом пути сомнениям уделяется больше внимания, нежели высокой миссии. Также внимательно разбираются недостатки сценария или небрежная работа оператора: «В виду преобладания в этом фильме специфических особенностей театра, мы становимся свидетелями скорее театральной постановки, нежели кинематографической». А вот знаменитый фильм Мела Гибсона «Страсти Христовы» оценен весьма высоко.

«По сравнению с другими голливудскими фильмами, где Иисус Христос изображается в довольно современном и осязаемом образе, и представляется героем с такими качествами, которые соответствуют их сценарию, Мессия в работе Гибсона очень величав и степенен. Несмотря на то, что… как простой человек он борётся со своими страхами и сомнениями, он уверенно одолевает их, предаёт себя в руки судьбы, предначертанной для него Господом. Внешний облик Иисуса в этом фильме довольно похож на тот образ Христа, который с давних пор известен зрителю и запечатлён в его памяти. Гибсон настолько скрупулёзно следовал тексту Евангелий при создании этого фильма, что американские кинокритики назвали его фильм лучшим в истории Голливуда с точки зрения соответствия Евангелию».

В три часа дня мы пришли в ателье озвучания, и я дал тексты. Дмитриев очень мило и симпатично все сделал, но я считал, что картина от этого лучше не стала. Там все было по-другому задумано: для меня ирония в фильме была заложена в приключениях принца. Но чиновники решили, что я всерьез восхищаюсь принцем. Какое тут любование, какой там положительный герой? Он трус, просто трус! Это было прямо заложено».

Евгений Татарский. Записки кинорежиссера о многих и немного о себе

Судя по предисловию, Татарский первоначально хотел назвать эту книгу «50 лет по пересеченной местности». Школы на Выборгской стороне, год учебы в Гидрометеорологическом институте, армия, работа разнорабочим на «Леннаучфильме», затем – помощником режиссера на картине «Коклюш», следом – на съемках «Море будет жить», «Идет наступление» (о победах сельского хозяйства). Учеба на заочном отделении в институте культуры. Переход на студию «Ленфильм». Далее – работа ассистентом Хейфеца на съемках «В городе С», вторым режиссером – на картине «Плохой хороший человек».

Первый самостоятельный фильм – по рассказу Драгунского – «Пожар по флигеле», получивший приз на фестивале телевизионных фильмов «Юность» в Мюнхене. Вместо режиссера Татарского, как он сам с юмором описывает, представляла его фильм и получала награду – большой чудесный хрустальный глобус – какая-то дама с Гостелерадио.

Одна из глав посвящена съемкам «Синей птицы» — «проекту века», фильму, сделанному по заказу, ради тогдашней попытки дружбы с Америкой. Татарский, который был сорежиссером с советской стороны, работал с советскими артистами. Планировалось, что играть и танцевать будет Майя Плисецкая, а ее партером будет Александр Годунов, который взял да и уехал в Америку, там и остался.

Татарский в книге рассказывает не только о своих картинах («Салют, Мария», «Золотая мина», «Приключения принца Флоризеля», «Колье Шарлотты», «Лялька-Руслан и его друг Санька», «Джек Восьмеркин – «американец», «Тюремный романс»), но и о В. Высоцком, А. Папанове, О. Дале, Л. Полищук, М. Влади и многих других, с кем ему довелось работать и общаться.

«Марина землю рыла, чтобы сняться в роли Екатерины. Она сказала мне почему: она когда-то мечтала играть Екатерину в «Пугачеве», а Пугачева должен был играть Володя. Так планировалось: Володя играет Пугачева, Марина — Екатерину. Но им не дали сняться в этом фильме. И этот несвершившийся факт биографии она хотела восполнить… но уже без Володи.

Она очень хотела, чтобы мы сняли этот фильм, она пыталась найти деньги, потому что сценарий дорогой, очень дорогой. Он тогда весил миллион с небольшим долларов. Это история про путешествие Екатерины в Крым, про ее последнюю встречу с Потемкиным. Путешествие не на поезде, не на самолете, а в громадном обозе. Карета Екатерины, как я потом прочитал в исторической литературе, представляла собой сооружение, которое тянули восемнадцать лошадей. Всю библиотеку из дворца она брала с собой в путешествие, и у нее был громадный кабинет, в котором она принимала послов, сопровождавших ее в этом путешествии, ванная комната и столовая. Все это было в этой карете. Можете себе представить, что это такое? Вся свита, весь двор сопровождал ее, посланники различных стран, аккредитованные в Петербурге!»

Аннотация:

Меняются звезды, планеты, обитающий на них разум и интерьеры его обиталищ. Сын племени становится обладателем пентхауса, а уроженец пентхауса уходит в космос. В разнообразии планет есть Прошлое, Настоящее и Будущее и даже то, что мы не можем себе представить. Однажды к вам постучится кто-то из звездной дали, и вы наконец-то узнаете, чем отличается прогрессор от коммивояжера. Заглянуть в неизвестность, оптимизировать время, пройти Вселенную от края до края – герои этой антологии способны и не на такое. Что лучше — остаться или измениться? Быть прежним или обрести новую версию? Не потерять себя во Вселенной и не оказаться нечаянно или намеренно иным. Сделать в Галактике успешную карьеру, обзавестись своей квартирой, домом, гнездом, пересохраняться, летать к друзьям через половину космоса…

Антология «Традиции и модификации» продолжает серию Terraart, в которой издаются книги, объединяющие новые произведения российских и зарубежных авторов в новом жанре — фантастика non-fiction — использующем элементы реальности для фиксирования грядущего.

В ПРОДАЖЕ: OZON.RU

Оглавление

ТРАДИЦИИ

Арти Д. Александер, А. Санти. ТЕМНЫЕ КРЫЛЬЯ ГЮМЫ

Алекс Громов. ЗОЛОТАЯ РЫБКА ПОЗНАКОМИТСЯ…

Арти Д. Александер. ТЕОРИЯ РАЗВИТИЯ

Алексей Васенов. ПАРЕНЬ С ОКРАИНЫ

А. Санти. КОГДА ЗАМОЛЧАЛА ЗЕМЛЯ

Арти Д. Александер, А. Санти. ВСАДНИКИ В БЕЛОМ

Ольга Шатохина. ТЕЛЕПОРТ «ПОЛУСТАНОК»

МОДИФИКАЦИИ

Алекс Громов, Ольга Шатохина. СИНДРОМ ПРОГРЕССОРА

Арти Д. Александер. ЭКОНОМЯ ВРЕМЯ

Алекс Громов, Ольга Шатохина. ТАЙНА ПЕРСИДСКОГО КОВРА

Ольга Дыдыкина. ЗЕРКАЛА

Алекс Громов. ПЕРЕДАЙ ДАЛЬШЕ

Арти Д.Александер, Алекс Громов. ТАИНСТВЕННЫЙ РЕЙД

СЕРВИСЫ

Мунован Муноди. СТАТЬ КОСМОНАВТОМ

Вероника Штром. БАСТАРДЫ ИМПЕРИИ

Карина Сарсенова. ДОНОРЫ УСПЕХА

Арти Д. Александер. ПРАРОДИТЕЛЬ ИЛИ ВОПРОС БЫТИЯ

Павел Иванов. ПОСЛЕДНИЙ ШЕКСПИР ВСЕЛЕННОЙ

Вячеслав Смолко. БОРЬБА ТЕНЕЙ ИЛИ РОЖДЁННЫЕ В ИНЕТЕ

Ольга Дыдыкина. ЖУЧЬИ КРЫЛЬЯ

Алекс Громов. ПЕРСЕПОЛЬ. XXII. ПОЛДЕНЬ

Алекс Громов, Ольга Шатохина. СЕРВИСЫ НАСТОЯЩЕГО

Вышла моя новая книга.

Громов А.Б. Враги народа — враги Сталина? Анатомия репрессий — М.: Вече, 2018. – 400 с., илл. — [Сталиниана] ISBN 978-5-4444-6522-6

Фрагмент главы «Выстрел в Кирова – убийство века»:

9 июня 1931 года в Советском Союзе состоялся первый рейс знаменитого поезда повышенной комфортности «Красная стрела», начавшего курсировать между Москвой и Ленинградом. Тогда же впервые появились двухместные купе в особо подготовленных спальных вагонах (СВ). Поначалу они не производились сразу в таком виде, а переделывались из обычных вагонов дальнего следования: в стандартных четырехместных купе убирались верхние полки и затем проводился косметический ремонт. Достаточно быстро родилась и дизайнерская идея, подарившая поезду название – традиционно синие вагоны были перекрашены в красный цвет. Для своего времени «Красная стрела» была одним из самых скоростных поездов.

Именно на «Красную стрелу» несколько лет спустя Сталин лично будет провожать Кирова, уезжающего навстречу смерти. О том, знал ли вождь, что для главы ленинградских партийцев эта поездка в комфортабельном поезде окажется последней, историки и обыватели спорят до сих пор…

Сергей Миронович Киров, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), принимал участие в работе ноябрьского (1934 г) Пленума ЦК ВКП(б) в Москве. После завершения Пленума Киров зашел в гости к Сталину и из его квартиры позвонил в Ленинград, распорядившись подготовить собрание партийного актива по итогам Пленума к 1 декабря. После этого Сталин проводил Кирова на вокзал до самого поезда. Это была их последняя встреча – 1 декабря 1934 года Киров был убит Леонидом Николаевым, бывшим сотрудником Ленинградского института истории ВКП(б).

Против Леонида Николаева и сотрудников ленинградского НКВД было возбуждено дело, в рамках которого их обвиняли в причастности в подпольной зиновьевской организации, возглавляемой неким «ленинградским центром».

Вскоре после гибели Кирова убийцу допрашивал лично Сталин, приехавший в Ленинград утром 2 декабря. По сохранившимся свидетельствам Николаев сравнивал себя с участниками «Народной воли», а на первый вопрос Сталина: «Почему вы убили такого прекрасного человека?» — отвечал: «Я стрелял не в него. Я стрелял в партию».

28 и 29 декабря 1934 года в Ленинграде выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством Ульриха рассмотрела это дело. Кроме Николаева было 13 подсудимых (Антонов, Звездов, Юскин, Соколов, Котолынов, Шатский, Толмазов, Мясников, Ханик, Левин, Соскицкий, Румянцев и Мандельштам). Подсудимые отрицали свою вину. Николаев вину признал, но не сразу. В 5 часов 45 минут 29 декабря 1934 года был оглашён приговор. Николаева и остальных приговоренных к смерти расстреляли через час после этого. Известна легенда о том, что Николаев кричал: «Обманули!»

Во времена Хрущева вина за убийство Кирова была полностью возложена на Сталина. Тогда же появилась и упомянутая выше версия, что на предшествующем «съезде победителей», он же «съезд расстрелянных», по итогам голосования лидером партии, а значит, и главой государства был на самом деле избран Киров. Но Сталину удалось скрыть и подтасовать результаты голосования, а потом он поспешил организовать убийство соперника.

Дочь Сталина обвиняла в организации этого убийства Берию. А сын Лаврентия Павловича вспоминал: «Когда убили Кирова, отец работал в Грузии, но позднее рассказывал, что никакого заговора, как писали газеты, не было. Убийца — одиночка. Уже возглавив НКВД, отец, разумеется, возвратился к этой трагической истории и попытался восстановить детали случившегося, но каких-либо документов, позволяющих трактовать смерть Сергея Мироновича иначе, не нашел».

Участвовавший в расследовании Генрих Люшков, будущий видный чекист-перебежчик, утверждал: «Николаев безусловно не принадлежал к группе Зиновьева. Он был ненормальный человек, страдавший манией величия. Он решил погибнуть, чтобы войти в историю героем. Это явствует из его дневника».

Современные исследователи в большинстве своем придерживаются версии об убийце-одиночке, который хотел отомстить партии и государству за свое увольнение с работы. Это мнение подтверждает и рассекреченный не так давно дневник Николаева, где он подробно описывал свою досаду и желание поквитаться с системой по примеру народовольцев.

Другой вопрос, что Сталин по полной программе использовал гибель Кирова в своих интересах — для начала нового витка более широкомасштабных репрессий против тех, кого он не считал «своими», и тех «своих», от которых решил избавиться.

Подробнее о книге — на Terraart.

Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.

Из России в сторону Индии несколько раз отсылали своих гонцов, чаще используя для этого иноземцев, высказывавших желание «послужить русскому престолу, а заодно и управить свои дела». Дела эти были смесью торга, разведки новых земель и прямого шпионажа, который, впрочем, учитывая гигантские расстояния между странами и медлительность в решении дел, можно назвать «стратегической разведкой на далекое будущее».

Валерий Яхро. Из варяг в Индию

В издании рассказывается, как на протяжении нескольких столетий, со времен Ивана Грозного до середины XIX века российские правители пытались установить торговые отношения с Индией. Индийские купцы, как упоминается в так называемой Ключаревской летописи (датированной началом XIX века) на русских землях впервые основательно обосновались в 1615—1616 годах в Астрахани, прибыв туда прибыли из Закавказья и Персии. Индийские торговые колонии уже располагались в Исфахане и Кабуле, Бухаре и Кандахаре, в Бендер-Аббасе, Ширазе и Шемахе и Баку. Там индийцы успешно торговали как товарами, привезенными с родины, так и местными. Известно из описи подарков, которые были переданы русским царям Михаилу Федоровичу и Алексею Михайловичу, среди них были и индийские изделия: прославленная парча, кисея, богато украшенное оружие и другие предметы. Индийские купцы успешно торговали и в России – до нас дошли сведения о том, что в 1648 году индийский купец Сутур получил в Москве от царя Алексея Михайловича заем на крупную в то временя сумму в 4 тысячи рублей, предложив в качестве залога товаров на 5 тысяч рублей. В 1632 году в описи дел Тайного приказа упоминается о «тетрати, в полдесть, а в ней писано про Индейское государство».

В отечественных источниках отмечены приезды небольших групп индийских купцов, причем не только в столицу: в 1638 году – в Москву через Казань и Астрахань, спустя 9 лет – в Астрахань, а через несколько месяцев – в Москву из Астрахани через Саратов. А вскоре – развернувшаяся индийскими купцами торговля в Ярославле.

Среди тех, кто отправлял послов в Индию, был отец Петра I – царь Алексей Михайлович, вскоре после восшествия на престол отправивший к «шаху индийскому» Великому Моголу Джигалу (как было написано в сопроводительных грамотах) казанского купца Никиту Сыроежкина и астраханца Василия Тушканова.

В мае 1651 года русские купцы, озабоченные конкуренцией с приехавшими в Россию индийскими, подали Алексею Михайловичу челобитную. В ней они просили дозволения ездить со своими товарами в Индию, получив для этого царское содействие в виде «пропускных грамот для шаха персидского», через владения которого купцы собирались добираться в индийские земли. В 1688 году московские купцы подали челобитную царям Ивану и Петру Алексеевичам, жалуясь на индийских купцов, которые вели свой торг в Москве.

«Проекты «великого торгового пути на Восток» в правление Петра Первого наряду с планами «прорыва на Запад» рассматривались как важнейшие. К тому времени решительных удач здесь достигнуто не было: в отличие от продвижения на Запад, успешно начатого при Алексее Михайловиче, на восточном направлении все оставалось по-прежнему. Но трудные задачи только раззадоривали молодого царя. В седьмой день мая 1695 года из Москвы, от Приказа Большой казны, через Астрахань в Персию и далее до Индостана были отправлены купцы Гостиной сотни Семен Мартынов Маленький, Сергей Аникеев и астраханский посадский человек Иван Севрин. С ними шел соглядатай-«целовальник» — присягнувший на верность целованием креста «человек добрый и правдивый». Купцам дали переводчика и для охраны пятерых стрельцов. Семен Маленький со товарищи вез с собою грамоты к правителям Хивы, Бухары, Балха, персидскому шаху, в которых русское правительство ходатайствовало о разрешении прохода купцам, найма ими людей, тягла и подвод, а также и судов.

Купчина Маленький и его спутники беспрепятственно дошли до Индии, безубыточно торговали там, закупили необходимые товары и спустя шесть лет после начала своего странствия, 22 января 1701 года, из города Сурата выступили в обратный путь. В порту Бенден-Арас они наняли два судна, индийское и суратское, на которые погрузили товары. Когда они вышли в море, караван судов был атакован пиратами; индийскому кораблю удалось уйти, а суратское судно, на котором шли двое стрельцов, приставленных к охране товаров, было захвачено. Пропавшие товары оценены были в 18 591 рубль: на пропавшем корабле купцы везли краски, имбирь на патоке, чай, бобы какао, закупленные Семеном. Добравшись до Шемахи, оба, и Маленький, и Аникеев, умерли и сами о путешествии рассказать уже ничего не могли. В Москву, в Приказ Большой казны, были доставлены записи о количестве товаров и расходах, но ни о маршруте, каким шли купцы, ни об их жизни в Индии не осталось ни строки. Скорее всего, тетради с этими записями русским просто не отдали. О том, что Семен Маленький и его спутники вообще побывали в Индии, свидетельствовали лишь присланные с их вещами грамоты от индийского шаха: в первой он объявлял о приеме привезенных ему подарков, во второй дозволял русским купцам торговлю на его территории, закупку и беспошлинный вывоз любых товаров».

Парижский Тампль рыцари хотели устроить по образцу и подобию Иерусалимского храма. И если там, в Палестине, жизнь ордена протекала как поверхности, так и под землей, то не было исключения в этом смысле для французской резиденции».

Е.В. Жаринов. Пророчества Великого Магистра тамплиеров

Столетия историки и дилетанты ищут ответ на вопрос: были ли тамплиеры на самом деле виновны в вероотступничестве, или же просто стали жертвой корыстолюбия и сговора французского короля и Папы Римского? Сколько загадок и теорий, посвященных этому ордену, возникло за последние семь столетий? Мифы, посвященные ордену, множатся с каждым десятилетием. Куда исчезли так и не найденные французским королем сокровища, куда уплыли корабли тамплиеров из Ла-Рошели? Самый главный вопрос, до сих являющийся источником множества легенд, – хранился ли у тамплиеров Святой Грааль, и что с ним стало после разгрома ордена?

9 августа 1309 г. началось заседания комиссии папы Климента. Перед папской комиссией прошло почти 700 тамплиеров. В тексте подробно описана подготовка к аресту тамплиеров, тайный сбор свидетельских показаний против них, аресты и процессы над тамплиерами, пытки и судебная казуистика королевских чиновников.

Но были ли тамплиеры пострадавшими за правое дело героями? Во Франции XIII века было популярно выражение «пьян как храмовник», а в Германии выражение «пойти в Темпль» означало отправиться в бордель. Но и времена в Европе были рыцарские – в смысле суровые и кровожадные. И Великому магистру оставалось только уповать не на заступничество папы Римского, не противившегося французскому королю, а на высший суд, о чем и говорится в том самом пророчестве магистра.

«Почти всех храмовников посадили на хлеб и воду, многих лишали постели и сна, иногда подсылали к ним шпионов, которые должны были еще до начала допросов расположить заключенных к тому, чтобы они добровольно во всем признались.

По годами отработанной схеме велась психологическая обработка тех, кто еще совсем недавно считал себя просто недосягаемым для закона. Ногаре отлично знал, как подготавливать повальные признания…

Умение вести допрос было главным достоинством инквизитора, и некоторые опытные судьи составили руководства для начинающих, в которых содержались длинные ряды вопросов, предназначенные для еретиков. Здесь можно видеть, как развивалось и передавалось от одного к другому особого рода тонкое искусство, состоящее в умении расставлять сети обвиняемым, ставить их в тупик и в противоречия с самим собой… да и свидетели давали показания в его пользу неохотно, опасаясь обвинения в соучастии… Но главной целью инквизиторов было получение признания из уст самого обвиняемого, ибо, если вина его не была им самим подтверждена, еретик мог быть примирен с церковью».

Для России вопрос разрешался просто. Усилить Казвинский отряд войсками с Кавказского фронта и использовать персидскую казачью бригаду, созданную на русские деньги. Для немцев сложнее. Свой солдат нужен на европейских фронтах; его доставка в Персию просто невозможна. Далеко. В Персии же своего «материала» достаточно. Жандармы уже приготовлены; оставалось привлечь на свою сторону меджегодов, бахтиаров, луров, джеигелийцев и десятки других племен, промышляющих войной и разбоем. Нужно сделать все, чтобы привлечь на свою сторону хотя бы часть персидской казачьей бригады. Кабинет Мустафиоль-Мамалека вел игру на два фронта. Он провозгласил «дружественный нейтралитет» в отношении России и Англии, вел переговоры о заключении союза с этими державами, а в то же время допускал и помогал организации враждебных сил. Нужно было выиграть время – дать возможность немцам организовать эти силы, а туркам успеть перебросить на персидскую территорию регулярные войска из Месопотамии. Как раз в это время английские войска отошли от Багдада и у турок были свободные силы».

А.Г. Емельянов. Казаки на персидском фронте

В книге непосредственный участник боевых действий в Персии и Месопотамии описал события 1914-1918 годов. Еще задолго до начала Первой мировой войны в Персии пересеклись интересы трех империй – Российской, Британской и Германской. В начавшемся дележе мира каждая из этих держав пыталась переманить Персию, официально сохранявшую нейтралитет, на свою сторону, используя взятки, посулы и угрозы. Ходили слухи о том, что шах и правительство Персии уже заключили тайный договор с Германией. Поскольку было известно, что еще летом некоторые приближённые и советники шаха получили от германского посланника в Тегеране взятки, то сообщения дипломатов о возможном тайном союзе Германии и Персии были отправлены в Санкт-Петербург и Лондон. Сэр Эдуард Грей, британский министр иностранных дел, пригласив к себе персидского посланника, сказал ему, что имеющиеся сведения о тайном союзе Персии с Германией, Австро-Венгрией и Турцией верны, то Англия оставляет за собой в отношении Персии полную свободу действий. Министр иностранных дел Российской империи заявил персидскому посланнику, что подобный заключенный союз Персии с врагами России и Англии упраздняет нагло-британское соглашение 1907 года, которое гарантировало независимость и целостность персидской державы. Следовательно, после окончания мировой войны Персия будет подвергнута разделу между Российской и Британскими империями…

Помимо «Персидской казачьей бригады» с русским командным составом, в стране действовала персидская жандармерия, организованная немцами при помощи инструкторов шведов. Осенью 1915 года персидские жандармы, науськанные германскими и турецкими агентами, восстали и вступили в вооруженную схватку с казаками.

В тексте описаны не только боевые действия (и роль германских военачальников), но повседневная персидская реальность тех времен, и в том числе – деятельность командования и прибытие в Персию великого князя Дмитрия Павловича (в одно из приложений включены его письма с Персидского фронта). Среди русских в Персии была княгиня Долгорукая, молодая женщина, доктор, мать, авиатор, георгиевский кавалер трех степеней, уехавшая с Персидского фронта полным георгиевским кавалером. Княгиня презирала смертельную опасность как на фронте, так и в заразном бараке.

После Февральской революции генерал Николай Баранов, командовавший в Персии русскими войсками, попал в гучковский «черный список» — Временное правительство занималось уловлением контрреволюции и очищением армии от негодных элементов. Александр Иванович Гучков, занимавший пост военного министра, обвинил Баранова в том, что он не жалел в Персии ни людей, ни лошадей. Но за Баранова, отца-командира, вступились комитеты, общественные организации и войсковые части. В июне 1917 года Баранов триумфатором вернулся к российским войскам в Персию. В марте 1918 года англичане совсем прекратили выдачу денег на содержание этих войск, и долг русских войск персидскому населению с осени 1917 до его эвакуации на родину достиг 8,5 миллионов персидских кран. В июле 1918 года уже оставшийся без армии генерал Баранов отправился в Индию.

«Решт – на равнине, в лесах. Темный лес – неприветливый. Дуб, ясень, бук и вяз. Сыро здесь и не весело. Большой город, одноэтажные домики. Но, конечно, это еще не яркий Восток. Решт давно уже столица некоронованного властителя Гиляна – революционера и демократа бесстрашного Кучик-Хана. Здесь штаб его и его друзей. Здесь центр политической жизни огромного района, и отсюда «лесные братья» угрожают Тегерану и самому Престолу.

В Персии нет мощной центральной власти. Эта власть есть в Тегеране; на местах от нее – губернаторы, но их власть в лучшем случае распространяется на город, где живет губернатор. За назначение на должность надо платить. Давать подарки – «бешкеш». Это традиция, требование жизни. У губернатора большие расходы. Приемы, представительство, подарки министрам, приближенным шаха… Иногда одни только подарки превышают годовое содержание чиновного лица. Где же взять эти огромные средства? Нажимается налоговый пресс. Чиновники «выколачивают» с населения налоги, превышающие законные нормы. Собирают налоги, не забывая и себя. Ведь они тоже получают ничтожное жалование. Стонет бедняк плательщик от произвольных, непомерных поборов. Стонет, но платит… Невозможно, конечно, учесть огромных сумм, которые переплачивает население благодаря этой «системе». Есть мнение – поборы превышают нормы податного обложения в два раза… Недовольное политикой правительства, воинственное племя «дженгели» не признает ни центральных властей, ни местных. У них вооруженная сила – свыше тысячи всадников, симпатии населения, сколько угодно продовольствия, и они хозяева положения всей области. Правительство прекратило войну с Кучик-Ханом, так как это было напрасной тратой и людей и денег. Дженгелийцы мало беспокоили русских. Англичан ненавидели. Уже после ухода наших войск из Персии, когда пришли англичане, Кучик-Хан объявил им войну, а «лесные братья» дали обет не стричь голов и не брить бород до тех пор, пока на родной земле останется хотя бы один англичанин. Я видел «лесных братьев» в конце тысяча девятьсот восемнадцатого года. За восемь месяцев войны с англичанами у них так отросли волосы, что они имели вид диких людей».

Московское метро: Подземный памятник архитектуры. Сост. И.В. Чепкунова, М.А. Костюк, Е.Ю. Желудкова

В красочном издании приводится множество фото метро – причем как современных, так и архивных (многие из узнаваемых элементов станций раньше были другими – не сохранились часть вестибюлей и оформления), проектов станций и павильонов, рассказывается о сталинской неоклассике, творчестве одного из главных создателей Московского метро – архитектора Алексея Душкина, первая станция которого – «Дворец Советов» («Кропоткинская») органично сочетает древнеегипетский стиль с государственным символизмом Страны Советов. Подробно описана не только история строительства метро, но и разработка архитектурных проектов, приводится анализ использованных при оформлении станций элементов и стилей,

В книге описывается, какие цели ставились советским руководством при строительстве метро, помимо утилитарных — и пропагандистские. Метро в 1930-е годы было моделью светлого будущего, демонстрирующего роскошь интерьеров подземных дворцов, доступных всем трудящимся и удобство передвижений. Во время начала строительства московского метро, призванного укреплять веру трудящихся в светлое социалистическое будущее, в СССР развертывалась борьба с религией, называемой «опиумом для народа». Поэтому вместо разрушаемых в стране храмов должны были появиться им на смену новые сакральные пространства – в том числе в метро, служащем наглядным символом идеального мира. «Яркий образ подземного неба создан магическим голубым свечением на станции «Октябрьская». Целый ряд станций напоминают храмы: торжественные своды «Арбатской», почти культовое убранство «Комсомольской», готические витражи «Новослободской»…».

Московское метро стало символом новой – советской культуры – и поэтому станции первой очереди демонстрировали разнообразие трактовок наследия мировой классики, используя при оформлении флорентийскую мозаику, бронзовое литье, сусальное золочение, майолики, резьбу по камню, скульптурные изваяния и фресковую живопись, воочию демонстрируя наглядное существование воплощенной советской утопии.

В тексте подробно рассказывается о первой, второй, третей и четвертой очередях строительства, метро в годы войны, метро после 1955 года, и пути к модернизму: от 1960-х к 1980-м. Одной из первых станций московского метро стала «Арбатская» Филевской линии, открытая 15 мая 1935 года (архитектор — Л.С. Теплицкий). Ее проектное название было «Арбатская площадь».

«Станция «Арбатская» решена в строгих, простых формах: два ряда мощных колонн прямоугольного сечения поддерживают плоские перекрытия перронного зала. В оформлении станции использованы желтый крымский мрамор для декорирования колонн и глазурованная керамическая плитка бежевого цвета для облицовки путевых стен. Вход и выход пассажиров осуществляется по широким лестницам в конце зала. Наземный павильон, возведенный на месте снесенного в 1934 году храма Тихона, епископа Амафунтского, выполнен в форме пятиконечной звезды с ярусным завершением и внутри перекрыт куполом. Этот купол снаружи переходит в глухой барабан, который должен был служить основанием для скульптурной группы рабочего и красноармейца. Оригинальное решение плана в форме пятиконечной звезды было продиктовано близостью здания Народного комиссариата обороны. Свое наименование станция получила по улице Арбат, название которой встречается уже в XIV веке».

Особую популярность среди «авангардистов» приобрели проекты «домов‑коммун», состоявших не из квартир и даже не комнат, а маленьких кабин для сна. Бодрствовать обитатель «домов‑коммун» должен был в общественной столовой, спортзале, библиотеке, общих комнатах для занятий. К счастью, благодаря реалистичному мышлению большинства хозяйственных руководителей из бесчисленного множества проектов «домов‑коммун» в Москве было реализовано лишь несколько, причем относительно приличных – по крайней мере, их можно было использовать в качестве студенческих общежитий».

А. Рогачев. Москва. Великие стройки социализма

Какие преобразования должны были произойти в Москве – столице страны победившего социализма? Как должен был измениться облик города, чтобы стать полноценным местом жизни, учебы, работы и отдыха советского человека? Помимо «перестройки быта», потерпевшей неудачу в попытке массовых преобразований обычных жилищ в коммуны, было и второе направление – это рабочие клубы. Они должны были стать местом культурного досуга советских трудящихся – причем почти в полном ассортименте, на все случаи жизни предлагавших различные виды культурного досуга и просвещения, от самодеятельных спектаклей до «массовых действ», демонстраций. В рабочих клубах человек труда должен был пройти через обработку, целью которой было формирование у него идейного самосознания и высокого идейного уровня. Рабочие клубы должны были воспитывать у трудящихся солидарность и интернационализм, пробуждать низовую инициативу рабочих масс, участвовать и правильно реагировать на коллективную критику. В ряде клубов планировались сделать раздвижные стены, убирающиеся потолки и трансформирующиеся залы – в том числе для пропускания через зал демонстраций.

Одним из главных направлений реформ в первые же послереволюционные годы стало образование, и поэтому в СССР началось массовое строительство школ – первые советские школы столицы – «фабрично-заводские семилетки» были открыты в 1927 году, а в 1929 году срок школьного обучения был увеличен до десяти лет, и в основу преподавания в отечественной школе был положен лабораторно-бригадный метод. Ряд занятий проходил в лабораториях, мастерских и кабинетах: энергетики, машиноведения, материаловедения, столярных и слесарных мастерских. Также в школе должны были быть музеи – учебный и политехнический, клубно-кружковые комнаты, помещения общественных организаций, в которых участвовали школьники. Для этого началась разработка программы соответствующего этим требованиям школьного здания, получившего название «фабрично-заводская десятилетка».

5 сентября 1931 года ЦК ВКП(б) принял постановление о начальной и средней школе, а через четыре месяца появились программы обучения. 22 февраля 1935 года Совнарком и ЦК ВКП(б), рассмотрев вопрос об организации школьного обучения в городах, приняли постановление о массовом строительстве школьных зданий в городах для прекращения тесноты и многосменности в школах, и приеме в высшие учебные педагогические заведения.

«Особенно быстрыми темпами строительство школ пошло в 1936 году, когда Московским Городским комитетом ВКП(б) и Московским Советом были даны указания об одновременной закладке 150 школьных зданий. Благодаря этому 1936 год стал поистине звездным часом школьного строительства Москвы. По своему значению для города это грандиозное созидание одновременно полутора сотен отличных зданий, предназначенных служению высочайшей цели – просвещению юных москвичей, можно сравнить разве что с возведением кирпичных стен Кремля в конце XV века или открытием канала Москва‑Волга в следующем, 1937 году. С полным основанием можно сказать, что именно с 1936 года гарантированным правом и почетной обязанностью каждого юного гражданина Москвы стало получение среднего образования. Новые школы рассеивали вековой мрак невежества простого московского люда.

Территориальное распределение строек показывает, как шло стирание резких граней в культурном уровне центра города и окраин. В пределах Бульварного кольца возводилось шесть школ, между ним и Садовым кольцом – двадцать семь, в кольце Камер‑Коллежского вала – шестьдесят пять, и вне его, на самых окраинах тогдашней Москвы – пятьдесят две школы».

Эрик Лор. Российское гражданство: от империи к Советскому Союзу

В научном издании рассматривается история отечественного гражданства на протяжении 70 лет – с начала проведения в Российской империи прогрессивных реформ в 1860-е до 1930-х годов в СССР.

К концу 1920-х годов советское правительство контролировало свои границы, ставшие одними из самых охраняемых в мировой истории и пересечение их населением. Иностранцы в это и более поздние годы были в основном на технологически продвинутых объектах, в том числе – в Магнитогорске, играя свою существенную роль в индустриализации советской страны. Но при этом массовой рабочей иммиграции в СССР не произошло – в 1930-1932 годах было подано порядка миллиона ходатайств о рабочей иммиграции в СССР (что отчасти объяснялось экономическим кризисом на Западе, а не только перспективами иностранных работников в Советском Союзе), а разрешение на въезд в СССР было дано лишь 42 тысячам.

Положение иностранцев в Советском Союзе ухудшилось перед и во время Большого террора, когда практически все иностранцы (в том числе – коммунисты и деятели Коминтерна) и связанные (а часто — - просто шапочно знакомые с ними) советские граждане попали под подозрение. «Складывается впечатление, что Советский Союз стремился к идеалу полного отсутствия иностранцев в стране, а те немногие, кто был в нее допущен, оказывались внутри в результате неприятного для властей, но временного компромисса: следовало воспользоваться умениями этих специалистов и отослать их домой… Победа изоляционистской модели не была неизбежна, но когда выбор был сделан, стала определяющей чертой политики Советского Союза».

В 1930-е годы были предприняты меры, которые вынуждали иностранцев в СССР натурализоваться. Многие иностранные рабочие, получавшие зарплату в неконвертируемых рублях, не имели достаточно средств для возвращения на родину. Многие – в том числе немецкие коммунисты – не могли вернуться домой по политическим причинам. Закон о гражданстве от 19 августа 1938 года, утвержденный Второй сессией Верховного Совета Союза ССР, отменил прежнюю практику дарования иностранным гражданам, находившимся в СССР, и принадлежащим к рабочему классу, избирательных прав. Право правильно выбора осталось только у советских граждан.

«Эмиграция оставалась нелегальной, и уже в 1930-х годах способы осуществления этого запрета были устрашающими. Сталин ввел ряд приграничных зон, где было запрещено проживать людям определенных категорий, включая группы, считавшиеся неблагонадежными из-за национальной принадлежности. Физические препятствия на границе тоже становились все более серьезными – там появлялись колючая проволока, сторожевые вышки, траншеи, стены, нейтральные полосы и щедро финансируемая пограничная стража. Погранвойска прославлялись советской пропагандой, а в малонаселенных районах, где границы были укреплены не так серьезно, к их охране привлекались местные жители: за поимку лиц, нелегально пересекающих границу, полагалась награда.

Иностранцам без документов и регистрации в местном отделении милиции стало все сложнее проживать на советской земле. Декабрьский декрет 1932 года и апрельский – 1933-го положили начало компании по обеспечению населения внутренними паспортами, приведшей к более масштабному документообороту, надзору и контролю как в городах, так и на приграничных территориях и привязавшей сельских жителей к местам их проживания так крепко, как не бывало со времен крепостного права. Жители городских, промышленных, стратегических и приграничных районов, МТС и госхозов должны были зарегистрироваться и получить внутренние паспорта. Жители сельской местности, находившейся за пределами этих зон, внутренних паспортов не получали, и им было фактически запрещено переезжать в регионы, где паспорта выдавались. Система привела к разделению населения на не имеющих паспортов (сельские жители, кочевники и представители меньшинств), которым было запрещено свободно переезжать и селиться тем, где они пожелают, и на «граждан», обеспеченных паспортами, — они имели право переезжать и селиться где угодно, но все еще были обязаны регистрироваться в милиции во время любого переезда с места на место».

А.Ю. Журавлёв. Исламский банкинг

Книга посвящена характерным особенностям экономики исламских стран, и прежде всего, как следует из названия — финансовой системы и банковского дела. Особое внимание уделено моральным принципам, играющим в этой области важную роль. Автор отмечает, что ключевое значение имеет концепция, согласно которой человек в период своей земной жизни является своего рода управляющим, которому свыше доверено распоряжаться богатствами земли. Соответственно, ему надлежит быть рачительным и добросовестным, избегать неразумного расходования ресурсов, а при их использовании в виде любой формы деловой активности следует заботиться, чтобы результат был максимально полезен для всего общества. При этом вносящие вклад в достижение результат должны получить справедливое вознаграждение. Однако идея общественного интереса настолько важна, что в некоторых случаях именно она является определяющей, иллюстрацией чего и является приведенный выше рассказ о производстве козьего сыра. Многие правила и форматы, определяющие характер банковского дела в современном исламском мире, были разработаны еще в Средние века и применялись для проведения торговых сделок между купцами. В современную эпоху они были приспособлены к особенностям финансового рынка. При этом их основа сохранилась неизменной – в банковских операциях деньги являются лишь инструментом, обслуживающим товарообмен, а реальным активом является товар или услуга.

«Ислам отнюдь не осуждает риск. Напротив, ни один из субъектов рынка не может претендовать на доход, если для его получения не потребовалось принять на себя риск утраты своих денежных, материальных или нематериальных активов (ресурсов). Иными словами, доход признаётся законным с шариатской точки зрения, когда это по своей сути доход предпринимательский или инвестиционный (имеются в виду инвестиции капитального характера). Очевидно, что любой субъект рынка хорошо представляет себе те риски, которые в нормальных обстоятельствах присущи той сфере, в которой он функционирует. Наверняка величину этих рисков заблаговременно установить невозможно, но её предварительная оценка всегда бывает достаточно корректной. Если во внешней среде нарастает неопределённость, то корректность этой оценки снижается вплоть до нуля. Бизнес – тот, который составляет основу экономики, – не любит неопределённости и волатильности и откликается на них сворачиванием операций».

Товарищ Микоян в 1936 г. рассказывал: «Товарищ Сталин занят величайшими вопросами построения социализма в нашей стране. Он держит в сфере своего внимания все народное хозяйство, но при этом не забывает и мелочей, так как всякая мелочь имеет значение. Товарищ Сталин сказал, что стахановцы сейчас зарабатывают много денег, много зарабатывают инженеры и другие трудящиеся. А если они захотят купить шампанского, смогут ли они его достать? Шампанское – признак материального благополучия, признак зажиточности»… Практика советского виноделия неопровержимо доказала, что нет в мире такого сорта, такой марки виноградного вина, которых мы не могли бы изготовить в наших винодельческих хозяйствах».

Книга о вкусной и здоровой пище

Этот объемистый фолиант впервые увидел свет в 1939 году и впоследствии неоднократно переиздавался вплоть до наших дней. Кроме рецептов, руководствуясь которыми «городские женщины-работницы и труженицы наших социалистических полей» могли кормить семью разнообразными и полезными (книга готовилась под эгидой Института питания Академии медицинских наук СССР) блюдами, в тексте содержалась масса занимательной информации. Например, подробный перечень выпускаемых в стране консервов и полуфабрикатов, рассказы о том, что представляют собой различные напитки, виды промысловой рыбы, а также овощи и фрукты.

Для современного читателя это еще и подробная энциклопедия тогдашнего быта – уже есть холодильники, но еще в ходу лари со льдом, газовая плита – предел совершенства на фоне печки, керосинки и примуса, а про электрические плиты пока и речи нет, самовар – вполне обычен. И, конечно, авторы неустанно напоминали о том, как партия и правительство заботятся о благе трудящихся. Впрочем, наставления по части бытовой культуры, приводимые в тексте, и сейчас звучат вполне разумно. Но целям пропаганды «Книга о вкусной и здоровой пище» служила не только тем, что ей был предпослан эпиграф из Сталина, гласивший, что революция «дала народу не только свободу, но и материальные блага». Пропагандировался и маргарин в качестве ценного пищевого продукта, и грандиозные достижения советской науки.

«Не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами широко известно имя Ивана Владимировича Мичурина, выдающегося советского ученого, великого преобразователя природы, создавшего сотни новых прекрасных сортов плодов и ягод… То, что не удавалось другим, впервые осуществил И.В. Мичурин. «Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее – наша задача», — таков был его девиз.

Среди созданных И.В. Мичуриным растений имеются и такие, каких вообще не знала природа: ежевикообразная малина и грушевидная вишня, слива, пахнущая тмином, и слива, пахнущая персиком, лилия с запахом фиалки, черемуха со сладкими ягодами и много других. Тысячи мичуринцев, овладев методами своего учителя, упорно работают над выведением новых и еще лучших сортов ягод, плодов, овощей для удовлетворения растущих потребностей советских людей».

Джин Шинода Болен . Богини в каждой женщине

Это увлекательное психологическое исследование было создано в тот период второй половины ХХ века, когда в психологии еще преобладало понятие единственно возможной нормы и правильности. Автор исследования, психолог и психиатр, использовала древние мифы и их героинь в качестве архетипов позволяющих представить многообразие вариантов той самой нормы, а также характеризовать ту или иную совокупность черт, определяющих тип личности. Материал для своих выводов автор собирала на основе своей работы в качестве практикующего психоаналитика, преподавателя в Калифорнийском университете, а также главного аналитика в Институте Юнга в Сан-Франциско.

Автор показывает, что личность, характер и жизненные приоритеты женщины находятся под влиянием двух мощных сил. Это, прежде всего, врожденные предрасположенности, наиболее распространенные из которых и персонифицированы ею через образы древнегреческих богинь. Второй и часто противоборствующей силой является совокупность культурных и социальных стереотипов, определяющих тот самый «единственно верный» тип поведения женщины в рамках данного социума. Причем, если природные склонности не вписываются в эти рамки, они отнюдь не исчезают даже при попытках быть «правильной», но подавляются, что причиняет женщине страдания, часто не объяснимые в рамках традиционной (на момент создания книги) психологии. Осознание своей истинной натуры дает шансы на полное раскрытие потенциала личности.

«Древнегреческие мифы — а равно и все остальные волшебные сказки и мифы, известные людям тысячелетиями, — остаются современными и индивидуально значимыми, потому что содержат истины о переживаниях, единых для всех. Толкования мифов могут приносить интеллектуальное и интуитивное понимание. Мифы подобны сновидениям, которые запоминаются, даже если они непонятны. Объясняется это тем, что мифы, как и сны, полны символов. По словам мифолога Джозефа Кэмпбелла, «сновидение — это личный миф, а миф — обезличенное сновидение». Не удивительно, что мифы неизменно кажутся нам чем-то смутно знакомым! При правильном толковании сна человека осеняет мгновенное прозрение — обстоятельства, с которыми связано сновидение, тут же становятся ясными. Человек интуитивно постигает их смысл и сохраняет это понимание».