«Я никогда не видел ночи. Я никогда не видел звезд. Я никогда не видел весны, осени и зимы. Я родился, когда закончилась Эра торможения, когда Земля перестала вращаться.
На то, чтобы остановить вращение Земли, ушло сорок два года, на три года больше, чем планировала Коалиция. Мать рассказывала мне о том времени, когда наша семья наблюдала последний закат солнца. Солнце опускалось очень медленно; оно словно прилипло к горизонту. Прошло три дня и три ночи, пока оно окончательно закатилось. Конечно, после этого уже не было ни «дня», ни «ночи». Восточное полушарие надолго окутали постоянные сумерки, лет на десять, наверное. Солнце стояло чуть ниже линии горизонта, его сияние озаряло половину неба. Во время того бесконечного заката я и родился.
Сумерки — это не темнота. Двигатели Земли ярко освещали все Северное полушарие. Они были установлены на всей территории Азии и Северной Америки, так, как только прочная основа из тектонических плит этих континентов могла выдержать чудовищную тягу, которую они развивали. Всего на равнинах Евразии и Северной Америки разместили двенадцать тысяч двигателей.
С того места, где я жил, были видны яркие плазменные лучи сотен двигателей. Представьте себе огромный дворец, размером с Пантеон или Акрополь. Внутри этого дворца к сводчатому потолку возносятся бесчисленные массивные колонны, каждая из которых сверкает бело-голубым светом флуоресцентной лампы. А ты… ты просто микроб на полу того дворца. Таким был тот мир, в котором я жил. Собственно говоря, это не совсем точное описание. Именно касательный компонент тяги двигателей останавливал вращение Земли. Поэтому сопла двигателей необходимо было очень точно сориентировать, чтобы массивные лучи под определенными углами прорезали небо. Возникало впечатление, что громадный дворец, в котором мы живем, готов в любой момент рухнуть! Когда приезжие из Южного полушария видели эту картину, многие испытывали приступы паники.
Но еще больший, чем вид двигателей, ужас вызывал обжигающий жар, который исходил от них. Температура поднималась до семидесяти и даже восьмидесяти градусов по Цельсию, вынуждая людей надевать скафандры с охлаждением перед выходом из помещения. Жара часто порождала штормы и ливни. Когда луч плазмы пронзал темные тучи, зрелище было кошмарным. Тучи рассеивали бело-голубой свет, создавая неистовые, пульсирующие, радужные гало. Все небо сияло, словно покрытое раскаленной добела лавой. Мой дедушка в старости впал в маразм. Однажды, измученный невыносимой жарой, он так обрадовался налетевшему ливню, что разделся по пояс и выбежал из дома. Мы не успели вовремя его остановить. Раскаленные лучи плазмы нагрели дождевые капли до температуры кипения, и он так обжег кожу, что она слезала с него большими кусками.
Для моего поколения, родившегося в Северном полушарии, все это было совершенно естественным, как естественно было видеть Солнце, звезды и Луну тем, кто жил до Эры торможения. Мы называли тот период человеческой истории Солнечной эрой, и это был поистине золотой век!»
Лю Цысинь. Блуждающая Земля
В последнее время всё большее значение приобретает азиатская фантастика и фэнтези. Эти произведения построены на совсем иных культурных традициях, нежели литература Запада, что придает им дополнительную увлекательность. В этой книге китайский фантаст взялся за тему, которая в западной фантастике присутствует уже давно. А именно, что делать, если наука вдруг обретает способность точно предвидеть будущее. И в этом будущем Солнце твердо намерено взорваться, уничтожив всё живое на Земле. Теперь землянам предстоит решать, что делать – всем улетать прочь на множестве относительно небольших (по сравнению с Землей) звездолетов или превратить в управляемый космический корабль саму родную планету. Выбран второй вариант… Понятно, что такая завязка вызывает массу вопросов как раз с точки зрения науки. Но автора явно больше интересует психология ситуации и переживания людей, живущих в эпоху столь масштабного потрясения.
Постройка гигантских двигателей, точные расчеты направления каждого плазменного луча, труд отдельного человека почти незаметен, но сообща совершаются грандиозные дела. Сразу вспоминаются популярные в наши дни рассуждения об отличительных чертах «цивилизаций риса», к числу которых принадлежит и Китай,
— о выживании благодаря общему труду огромных коллективов (в одиночку нельзя создать и поддерживать оросительную структуру, необходимую для создания рисовых полей). Главный герой родился, когда Земля только прекратила свое вращение, и вырос, пока она начинала неспешно удаляться от Солнца. На Земле вовсю противоборствуют сторонники продолжения полета прямо на планете и те, кто хочет все же строить звездолеты. А те самые двигатели нарушают тектоническое равновесие, вызывая катастрофу… И до сих пор остаются те, кто не верит, что Солнце вспыхнет.
«Ускорение Земли, при поддержке гравитации, с каждым годом увеличивалось. Когда планета начинала восхождение к афелию, мы расслаблялись пропорционально расстоянию Земли от Солнца; с наступлением нового года, когда планета начинала свое долгое падение к Солнцу, наше напряжение росло с каждым днем. Всякий раз, когда Земля достигала перигелия, нарастали слухи, будто гелиевая вспышка неизбежна. Эти слухи упорно распространялись до тех пор, пока Земля снова не начинала двигаться к афелию. Но даже в то время, когда страхи людей стихали по мере того, как Солнце в небе съеживалось, следующая волна паники уже зарождалась. Казалось, моральный дух человечества качается на космической трапеции. Или, возможно, точнее будет сказать, что мы играем в русскую рулетку в планетарном масштабе: каждое путешествие от перигелия к афелию и обратно напоминало вращение барабана, а прохождение перигелия — спуск курка! Каждый спуск действовал на нервы сильнее предыдущего. Мое детство прошло в переходах от ужаса к расслаблению. По сути говоря, даже в афелии Земля никогда не покидала опасной зоны гелиевой вспышки. Когда Солнце взорвется, Земля медленно превратится в жидкость, а эта судьба гораздо хуже, чем вероятность мгновенно испариться в перигелии. А в Эру покидания одна катастрофа быстро следовала за другой».
«Как-то раз мирным теплым вечером мы с Гарри Першером, сидя на лужайке возле его дома, рассуждали о садах. Дом моего друга, к которому я приехал пару часов назад, стоял в самом центре маленького провинциального городка. Георгианский фасад выходил на улицу, а позади дома тянулась зеленая лужайка с клумбами и редкими фруктовыми деревьями. Дальше, за забором, виднелись крыши и дымоходы соседних домов. Устав от жары и шума Лондона, я наслаждался покоем.
Подобно тому, как старые дома имеют свою атмосферу, которая соткана из мыслей тех, кто там жил прежде, этот сад впитал в себя воспоминания об ушедших временах. Во всяком случае, так мне казалось в сгущающихся сумерках.
Но когда я сообщил об этом Гарри, он не поддержал мои сентиментальные рассуждения.
– Да, сказано красиво, – сказал он. – Но я нахожу твою теорию слишком фантастической.
– Думай как хочешь, – ответил я. – Я все равно уверен, что люди, живущие в доме, создают особую атмосферу. Ею пропитываются стены и полы дома, так почему не могут лужайки и клумбы – в саду?
– Все это ерунда, – засмеялся мой друг. – Как земля, дерево или камень могут перенять чьи-то качества? Но твоя мысль, пусть и ошибочная, интересна, и – знаешь, что? – у нас будет возможность проверить ее истинность. Завтра в этом саду будет совсем иная атмосфера, и мы посмотрим, что за эффект она произведет. Идем, я покажу, что имею в виду».
Эдвард Фредерик Бенсон. Книги Судей
Э. Ф. Бенсон — автор десятков книг, детских, юмористических и «страшных», многочисленных биографий и воспоминаний. О его жизни и специфике творчества в предисловии к этой книге («Странная история Э. Ф. Бенсона») рассказывает составитель Александр Сорочан.
«В автобиографии «Последняя редакция» (1940) Бенсон высказался так: «Истории о привидениях – литературный жанр, в котором я часто пробовал свои силы. Нетрудно вызвать у читателя неуютные ощущения, подобрав тревожные детали, – так, после тщательной обработки открывается путь к ужасу. Рассказчик, думаю, должен испугаться сам, прежде чем станет пугать читателей…» Кстати, в отличие от Джеймса, Бенсон давал весьма подробные описания зловещих существ, будь то червеподобные твари или иссохшие тела…
Почти все рассказы Бенсона отражают его жизненные обстоятельства. Почти всегда рассказчики – одинокие мужчины, не имеющие сколько-нибудь постоянных связей; в своих блужданиях по миру они сталкиваются с призраками и монстрами».
В книге — десять «страшных» рассказов и повесть «Книги Судей». В ней главный герой Фрэнк, прежде беззаботно живший в кругу художников, после знакомства со своей будущей женой предупредил ее, что его жизнь – не безупречна и между ними могут встать призраки. Тогда она ответила, что прошлое умерло и они его могут похоронить вместе. И пытался стать иным, достойным ее.
Но возможно ли похоронить прошлое навсегда? И однажды Фрэнк, прочитав «Доктора Джекила и мистера Хайда» и воодушевившись, решил, что он напишет свой портрет – своих личных Джекила и Хайда. При этом – в этих обликах по отношению к своей жене, Джекила с любовью и беззаботного Хайда. Автопортрет во всей своей красе. Но его темные стороны, прежние увлечения стали оживать. Напрасно жена надеялась, что работа над портретом покажет мужу, как глупы были его страхи и идеи. Она однажды спутала портрет со своим мужем, но потом у нее хватило сил ему помочь…
«– Есть феномены, которые люди, одаренные воображением, называют игрой подсознания, но на самом деле они так же материальны, как баранина, – продолжил Тони. – Например, призраки и предчувствия – они слишком обстоятельно описаны, чтобы мы, глупые ученые, отрицали их. Но ученые не могут объяснить эти феномены, поэтому теряют самообладание и списывают все на воображение, на несвежие котлеты из омаров или же говорят, что это случайность. Но как только ты поймешь теорию времени и пространства, ты осознаешь: призрак – это всего лишь некая проекция того, кем человек был раньше; эта невесомая полупрозрачная проекция пришла по эфирным волнам времени, точно так же, как по радио до тебя доходит звук из отдаленного места. Или, предположим, ты видишь во сне то, что и правда случится несколько дней спустя. Тут тоже ничего удивительного – изображение пришло к тебе из будущего. Говорить, что призраки, духи или предчувствия сверхъестественны, – значит, почти наверняка совершать ту же ошибку, которую совершил бы человек сотню лет назад, назвав телефон или радио сверхъестественной вещью. Но мы же знаем, что это не так.
Тони, как всегда доходчиво, изложил свою теорию. Но у меня появилось возражение по части ее применения.
– Как я понимаю, завтра мы наедимся, – сказал я. – И исколемся остролистом, торчащим из венков Марджери, которая так хочет воссоздать атмосферу. Но если волны времени действительно существуют и нечто из прошлого может путешествовать к нам по этим волнам, то при чем здесь неизбежное несварение желудка?
Тони рассмеялся.
– Ни при чем. Но, возможно, если мы как можно точнее воссоздадим условия, в которых люди проводили рождественскую ночь, веселясь, объедаясь и танцуя, то мы сможем создать благоприятные для передачи волны.
– И над этим ты сейчас работаешь? – спросил я.
– Более или менее. Я создал прибор… Но пока, насколько мы с Марджери знаем, нет никаких результатов. Впрочем… мой шофер отчетливо слышал кое-что из прошлого, когда прибор работал.
– И что же?
На секунду Тони задумался.
– Позволь мне промолчать, – сказал он. – Потому что скоро я покажу тебе прибор, и ты сам выяснишь, удастся ли что-нибудь почувствовать. Если я тебе расскажу, что случилось с моим шофером, это может подействовать на твое воображение.
– Но если что-то приходит из прошлого, – сказал я, – то, наверное, это должны ощущать все?
– Не обязательно. Здесь играет роль человеческий фактор. Некоторые люди слышат писк летучей мыши, а другие – нет. Некоторые люди видят призраков или духов, что суть одно и то же, но большинство людей – нет. То есть точно так же, как низкочастотные звуковые волны улавливают лишь немногие, а не большинство, так и волны времени способны принимать далеко не все. Те, кому это дано, видят или слышат что-то из прошлого, другие – увы. Но когда мы создадим приборы получше, без сомнений, временные волны будут доступны всем.
Должен признаться, что все это звучало странно, и я последовал за Тони в его кабинет, не испытывая особых ожиданий. Посреди комнаты стоял большой прибор, который я воспринял как нагромождение проводов, колесиков, цилиндров и батарей. Тони повернул ручку здесь, подкрутил винт там и наконец потянул рычаг. Раздался треск, немного похожий на тот, что издают рентгеновские аппараты, а затем – мягкий гул».
«Несмотря на поздний час (а, может, именно поэтому), трактир порта Южных Врат был полон, и Кочевнику с его Птицей не нашлось другого места, кроме как у самой стойки. Да и этого бы не нашлось, если бы Трактирщик не окликнул диковатого с виду замухрышку, маявшегося у входа, ошибочно решив, что тот не только голоден, но и напуган.
На самом деле, Кочевник просто считал любое помещение о четырех стенах тесным, душным и малопригодным даже и для овец. Загнать его в подобное место мог разве что голод (или нытье Птицы). Ей же, напротив, все здесь нравилось: и тяжелые полукруглые своды, похожие на перевернутую каменную чашу, и выскобленные чуть не добела столы, и запахи – чеснока, пряных трав, жареной рыбы, сидра – и гул голосов, неумолчный, как морской прибой, там, снаружи. Да, все здесь было ей по душе.
Вот если бы еще не эти взгляды.
– Не желаете ли отведать рыбы, дивная госпожа моя? Морских ежей? Мидий? Креветок? – спросил Трактирщик, а Птица, немного смутившись, ответила:
– По правде говоря, не особо, ахай. Я змей люблю, – она вскинула на него пронзительно-ясные, цвета полуденного солнца глаза и пояснила: – Ну, в смысле, есть люблю, а так – нет. А! И еще мышей. Мыши тоже, скажу я вам, очень вкусные!
– Мыши? – Трактирщик озадаченно потер затылок. – Нижайше прошу прощения, дивная госпожа моя, но не думаю, что здесь найдется хоть одна. Я стараюсь содержать трактир в чистоте.
Он выглядел искренне огорченным, и Птица распушила перья, кокетливо склонив голову. Она ценила учтивость, пожалуй, больше доблести и даже честности. Учтивость же человека опасного и сильного была приятна вдвойне.
Бритоголовый, как борец или наемник, с могучей шеей и тяжелыми предплечьями, он походил на обломок скалы, сошедший с лавиной, а, может, упавший с неба. Все платье его составляли короткий жилет тисненой кожи и холщовые штаны. Никакого оружия при нем не было. Да и зачем?
Он сам был оружие.
Дюжее медово-смуглое тело покрывали магические письмена, но по шрамам можно было прочесть куда больше – о тех горестях, что претерпел он, и бедах, что натворил. Птица могла заглянуть в прошлое его и в будущее, в его сны и мысли. Увидеть кровавый отблеск пламени на клинках. Услышать воинственные крики и стоны боли, визг боевых коней и разбойничий шепот во тьме. Но учтивость этого не позволяла, а учтивость она ценила почти превыше всего.
Хочешь что-то узнать – просто спроси».
Глория Му. Игра в Джарт
В фэнтезийных мирах теперь впечатляют не диковинные существа (которые, увы, не редкость), а персонажи с необычными судьбами, на месте которых читателям хотелось или не хотелось оказаться. В этом сборнике – три истории, три полноценные по объему притчи – повести «Аятори», «Последнее солнце», «Дорога до мечты», наполненные изящными словами и диалогами, разнообразными существами и разнообразными приключениями. В тексте переплетены фантазии на темы восточные и старинных европейских мифов, и легенд.
Аятори – название старинной японской игры, но здесь в тексте – скорее атмосфера Среднего Востока, загадочных ритуалов и древних традиций, неуточняемых недомолвок и неизбежных угроз. Таверна, верзилы в доспехах, Кочевник с Птицей. Говорящей. Вызванной шаманом из огня. Но маленькой. Хотя огненные птицы должны быть могучими – это же ездовые птицы богов и героев. А она – маленькая, и сидит на плече Кочевника, который, увы, и сам героем не выглядит. Зато у нее есть крылья. А Кочевник – персонаж с непростой судьбой (попал в рабство, бежал, был не хитрым, но упрямым) отправился искать свою невесту. А шаман стал ему пророчествовать, что сыновья его сыновей оседлают мир, но Кочевник хотел жить мирно. Кочевник и Птица – та еще необычная парочка, и ждут их непростые встречи и наваждения.
«Последнее солнце» — история Минотавра; рыцарей, бившихся с воинами халифа; рыцарей, жаждавших без промедления сразиться с чудовищем. В «Дорога до мечты» рассказывается, как гроссмейстер Ордена Быка и Чаши возлюбил одну девицу, которая была демоном. И тут-то явилась королевская армия во главе с королем….
«Его встречали – редчайший случай! – проклятиями и бранью, и беспокойство, вызванное прибытием злосчастного судна, никак не унималось, а, напротив, расползалось по всему порту, и даже городу – как расползается опасная зараза, завезенная из дальних, чужеземных краев.
Из шлюпа выбрались трое. Взгляды их были так же надменны и тяжелы как поступь. Блистающими драконьими крыльями бились от ветра плащи – алый, белый и золотой. Ладони лежали на рукоятях обоюдоострых топоров, висевших у пояса, и намеренно выставленных напоказ. Это можно было счесть ненужной заносчивостью, а можно – и необходимой предосторожностью, ибо страх, внушаемый повсеместно рыцарями Быка и Чаши, столько же укрощал толпу, сколько и будоражил.
Рыцарям плевали вслед, проклинаемые же рыцари равнодушно зашагали прямиком к трактиру «Лепесток Ветра». Впереди шел мечник в алом плаще. Рослый, светловолосый, он отличался спокойной решимостью движений, свойственной людям, с детства привыкшим противостоять опасности и собственному страху. Два шрама перечеркивали, почти сводили на нет красоту юного лица. Человек несведущий счел бы его предводителем этого маленького отряда, но человек сведущий объяснил бы, что первый удар в битве обычно принимали на себя рыцари низшего ранга – самые молодые и самые никчемные, и это было вполне разумно. Безудержная отвага молодых если не сокрушала, то устрашала врага, а у никчемных появлялась возможность переиграть судьбу, или хоть погибнуть с честью».
«Уже в древние времена Индия славилась своими ювелирами. На раскопках древнейших цивилизаций Хараппы и Мохенджо Даро были найдены украшения из золота, серебра и драгоценных, полудрагоценных камней (сердолик, агат, яшма, нефрит, лазурь...). На территории Пакистана (в Сиркапе и Бхире), найдены при раскопках замечательные по мастерству изготовления браслеты, ожерелья и кольца. Некоторые племена Тамилнада (это место зарождения одной из древнейших культур — в районе Южного Аркота и в Маллапади обнаружены наскальные рисунки и остатки орудий труда доисторического человека) до сих пор носят украшения, подобные тем, что носили их предки на заре этой цивилизации. Это браслеты и нарукавники из плетеной травы, самобытные, грубо обработанные украшения из металла и кости. В более поздние эпохи эти виды украшений стали изготавливаться из более благородных материалов (трудоемких в обработке), приобрели изящество и изощренную отделку, сохранив основные формы, которые нельзя назвать «примитивными»...
В отделе древностей Лувра хранятся подвески, по мнению историков относящиеся к этрусской культуре. Они напоминают изделия, которые до сих пор носят в Тамилнаде. Индия — это путешествие в Прошлое. Она сберегла для потомков не только сари, но и украшения, тех культур, которых уже нет.
Индийские броши из Симлы — оригинальны и... напоминают старинные серебряные броши Ирландии, на ассирийских барельефах видны серьги — подобные тем, что носят в Гуджарате. Браслеты и пояса, найденные в Мохенджо Даро и Хараппе схожи с древнеегипетскими и вавилонскими. Даже некоторые браслеты ацтеков и майя, живших на расстоянии тысяч миль от Индии, имеют похожий дизайн».
Арти Д. Александер. Fashion India. Энциклопедия
Это подробная и увлекательная энциклопедия истории, культур, искусств и психологии Индостана, наглядно демонстрирующая влияние этой загадочной цивилизации на современность. В старинных христианских картах в центре земли размещали Иерусалим, на востоке (за непроходимыми горами) — рай, откуда вытекают четыре реки: Геон (Нил, истоки которого относили в Индию), Фисон (Ганга), Тигр и Ефрат. Самое раннее изображение одного из самых загадочных существ Древности — единорога, впервые встречается на печатях Хараппы и Махенджо Даро. Он упоминается в «Атхарваведе», в «Махабхарате», в книге «Луцидариус» («золотой бисер»). Греческие, а впоследствии римские философы и историки (Аристотель, Плиний Старший) считали родиной единорога Индию.
Искусство Древней Индии осталось не только в величественных сооружениях и в строках «Рамаяны», но и в элементах повседневности, порой могущих открыть больше, чем философская система или религиозный ритуал. Как служат ткани и украшения из индийских мастерских великим кутюрье, западной киноиндустрии, студиям и театрам, домохозяйкам, рукодельницам? После мирового успеха индийских фильмов, взоры многих современных творцов моды вновь обратились к сари: «Если присмотреться внимательно к историческим и фантастическим фильмам, сериалам и сагам («Александр», «Звездные войны», «Вавилон 5», «Зена – королева воинов», «Динотопия» и т.д.), очевидно, что большинство костюмов создано из тканей индийского происхождения — сари с каймой, парчи, шелка и хлопка». Атмосфера старинных легенд и история, присутствующая в книге, не загружена терминологией, она позволяет читателю постичь традиционное искусство путем духовного прикосновения к предметам и вещам, сохранившимся в том или ином виде до наших дней.
Притягательность Индии в том, что ее жизнь постоянно пребывает в неразрывной цепи описанных символов и событий: от таинства аромата цветка до свадебной церемонии, гороскопа новорожденного, легенд о богах, племенных мифов «охотников за головами», или фольклора и пожеланий – запечатленных в вышивках шалей и узорах индийских ткачей. Необычно элегантны ткани с изображением грациозных ланей скопированных с древних наскальных рисунков, улыбчивые лики Солнца и Луны в ювелирных украшениях, вновь вошедшие в моду «тату» — с племенными элементами...
Легендарное высказывание об Индии — «Если есть где-либо рай на Земле, он здесь, он здесь!». В 1639 г. началось строительство Красного Форта (Лал-Кила) в Дели, куда владыка империи Великих Моголов Шах-Джахан перенес свою столицу из Агры.
В Форте расположен дворец Диван-и-Кхас — изящный мраморный павильон со входами в виде зубчатых арок. На одной из них и выгравировано это изречение Шах Джахана, видевшего и владевшего многим...
Когда-то климат на месте нынешнего Дели не был таким засушливым и люди не спеша путешествовали из города в город, из страны в страну, открывая для себя новое, полное загадок, и «чудом из чудес», далекой жемчужиной романтиков Средневековья и Возрождения была Индия.
«В битве, решившей на века судьбу «Золотой Бенгалии» (а после — и всей Индии) — Плесси (Палаши), потери англичан под предводительством Клайва составили: 7 убитых и 13 раненных европейцев, а также 16 убитых и 36 раненных сипаев.
Роберт Клайв, бывший мелкий клерк с дурным характером, не был великим полководцем — судьбу войны решило предательство индийского военачальника, так и не принесшее изменнику реальной власти, а позже — лишь трагическую смерть его сыновей от рук англичан.
Клайв, награбивший в Индии огромное состояние, по возращении в Лондон так и остался выскочкой, «набобом» — которых высмеивали театры и газеты за дурные манеры и желания получать пышные почести и титулы, подобные тем, которые они имели на Востоке.
Умер он «в результате апоплексического удара» (говорили о самоубийстве), отказавшись незадолго до этого от предложения короля возглавить английские войска в Америке».
«Межпланетные путешествия ждут уже за дверью – доставлены наложенным платежом. И станут твоими, когда ты за них заплатишь, — что наше правительство делает хотя бы в порядке эксперимента…
Наиболее важный с военной точки факт нашего столетия – отсутствие способов отбить нападение из космоса…
В течение пятнадцати лет проблема нехватки жилья будет решена прорывом в новую технологию, благодаря которой все существующие дома покажутся такими же устаревшими, как уличные уборные. Вскоре наличие жилья будет чем-то само собой разумеющимся…
К концу века человечество уже изучит Солнечную систему, и будет строиться корабль, способный достигнуть ближайшей звезды…
Какая-то разумная жизнь будет найдена на Марсе…»
Списки на заметку. Уникальные списки с древности до наших дней. Составитель Шон Ашер
Этот большой фолиант — сборник различных списков, которые составляли известные и не очень люди, их это планы на будущее и руководство для своих детей и даже для потомков. Первая цитата – это прогноз на будущее, сделанный Робертом Хайнлайном в 1949 году. проверяем, насколько сбылось. Помимо этого, можно узнать, как достопочтимый сэр Исаак Ньютон вел учет грехов, а «граф» Виктор Люстиг перечислил десять заповедей мошенника.
В 1851 году Чарльз Диккенс с семейством поселился в Тависток-хаус. Но ему не хватало книг, что заполнить все имеющиеся в доме полки. Тогда вместо покупки книг он заказал местному переплетчику фальшивые книги, названия которых сам придумал:
«Искусство резки зубов»;
«Склочное обозрение». 4 тома;
«История очень средних веков». Шесть томов;
«Сорок подмигиваний пирамидам». Два тома;
«Книга банальностей от старожилов». Два тома;
«Пять минут в Китае». Три тома…»
В книге – более сотни самых разнообразных списков, представляющих собой как правила жизни и лучшие воспоминания, это планы на будущее и руководство для потомков. К каждому из списков прилагается дополнительная информация о том, как и почему был написан.
А как вам необычные идеи Лавкрафта, которые он записывал, чтобы затем использовать в своем творчестве? Вот некоторые из них:
«Страшная история: скульптурное изваяние руки — или другая искусственная рука — душит своего создателя…
Отвратительный звук в темноте….
Человек путешествует в прошлое — или в воображаемую реальность, — оставляя телесную оболочку позади…
Двери, оказывается, таинственным образом открываются и закрываются и т.д. – вызывает ужас…
Странный ночной ритуал. Твари танцуют и маршируют под музыку…
Раса бессмертных фараонов, живет под пирамидами в обширных подземных залах под черными лестницами…
Перенос личности.
Человек, преследуемый невидимым чем-то…
В крайне фантастическом тоне: человек превращается в остров или гору».
«В начале Мировой войны видно то же пренебрежение фронтом в Ираке, как и остальными фронтами турецких войск. И лишь когда вполне реальной стала угроза со стороны англичан, туда был отправлен маршал Кольмар фон дер Гольц [Кольмар фон дер Гольц (1844–1916), маршал османской армии, генерал-полковник германской армии. Прославился своей многолетней миссией в Османской империи в 1883–1895 гг., приведшей к существенному повышению ее боеспособности. Пользовался огромным авторитетом среди турецких элит, в том числе у младотурок, поэтому в 1915 г. был вызван из отставки и возглавил войска на фронте в Месопотамии. Лишь немного не дожил (умер от тифа 19 апреля 1916 г.) до капитуляции окруженных им осенью 1915 г. войск генерала Таунсенда. Эта победа стала сильным ударом по престижу Великобритании в мусульманском мире. Основная слава досталась Халилу-паше, так что пошли слухи об отравлении им престарелого маршала.]. Но до победы под Кут-эль-Амарой, которой были обязаны единственно и только его полководческому искусству, ему дожить было не суждено. Его смерть стала невосполнимой утратой. Халил-паша попытался воспользоваться славой этой величайшей турецкой победы [Более масштабное ликование в Турции вызвало отражение стратегической операции Антанты в Дарданеллах к началу января 1916 г., однако там успех оттенялся огромными потерями османских войск, не уступавшими тем, что понесли силы десанта и флота Британской империи и Франции.]. Однако с непостижимым легкомыслием он оставил для защиты Багдада в Ираке лишь небольшие силы — 18-й корпус, а 13-й корпус вместе со смешанным отрядом из персидской жандармерии [Она комплектовалась в основном подданными Швеции с 1909 г. С началом боевых действий на территории Персии многие шведы с оружием в руках стали воевать на стороне Центральных держав, вступив в конфликт с российскими воинскими контингентами.] и немцев был отправлен в общем и целом в бессмысленный рейд в Персию, вызванный в основном неясной политической линией обеих стран, и не принес никаких сколько-нибудь прочных успехов [Имеется в виду наступление османских войск и их союзников в июле — октябре 1916 г., в ходе которого русские части в Персии под командованием генерала Баратова оставили Кум, Хамадан и Керманшах. Однако уже в конце 1916 г. ряд позиций был возвращен, ведь Баратов подавил попытку прогерманского переворота в Тегеране и перешел в контрнаступление. К апрелю 1917 г. зона контроля российских и британских войск в Персии была полностью восстановлена. Германская миссия (во главе с Р. Надольны) вынуждена была покинуть Персию.].
Новое хорошо подготовленное наступление англичан оставшийся один 18-й корпус не выдержал. Спешно отозванный из Персии 13-й корпус лишь был увлечен общей волной поражения. Англичане с победой вступили в Багдад».
Воспоминания с Ближнего Востока 1917–1918 годов (составители В. Баумгарт, В. С. Мирзеханов, Л. В. Ланник)
В тексте подробно описываются османские военные кампании в Месопотамии и на Кавказе в ходе Первой мировой войны, планы по отвоеванию Багдада, Тебриза и Баку. В мемуарах Эрнста Параквина, офицера германского Генерального штаба, назначенного летом 1917 года начальником штаба 6-й османской армии, действовавшей в Месопотамии, потерявшей Багдад, ставилась невыполнимая задача – отвоевать его обратно. В сентябре 1918 года группе армий «Восток», в штабе которой был Параквин, удалось взять Баку, что стало последней османской победой в Великой войне.
Энвер-паша, военный министр Османской империи, еще в 1914 году планировал театр военных действий за счет мятежа в Персии и создания угрозы британской Индии. Уже в 1914 года представители Германской империи предпринимали действия в Персии и Афганистане для того, чтобы эти старины вошли в союз с Центральными державами и на их территориях началось борьба с англичанами.
После падения в Тегеране настроенного прогермански правительства Хасана Мостофи 24 декабря 1915 года, с помощью Германской и Османской империй было создано «временное правительство Персии», под руководством Реза Коли Хана Незама аль-Салтане, губернатора Лорестана, первоначально базировавшегося в Керманшахе. Германский дипломат Филипп Вассель стал в 1916 году посланником Берлина при этом «временном персидском правительстве».
В Приложение V приводятся воспоминания Оскара Альберта Грессмана генерала и паши. Этот генерал-лейтенант был вызван в июне 1916 года в Ставку, где ему сообщили, что он получил пост германского уполномоченного в Месопотамии. В своих мемуарах Грессман упоминает, что в Персии немецкими и турецкими агентами распространялись слухи, что том, что «только насилие со стороны русского и английского послов помешало шаху лично возглавить дело освобождения народа, поэтому надо образовать временное правительство во главе с Низам-н-Салтане, которое и выражает истинную волю повелителя…
После того как мы подкрепились, я, как и планировалось, поехал на устланном роскошной попоной жеребце в город, резиденцию «Временного правительства Персии». Это был театр, продолжившийся во время приема «Его Высочеством». Формирование параллельного правительства было столь же авантюрным, как и вся персидская затея. Если бы найти хотя бы одного человека, исполненного высокого национального чувства, пользующегося всеобщим уважением, обладающего силой воли и готового поставить все на кон ради свободы своего Отечества! Но ничего из этого не было у Низам-н-Салтане.
Он разбогател на весьма выгодном посту губернатора, точнее — сборщика податей в провинции, очевидно с самого начала сознавая всю слабость своего положения и рассматривая принятие на себя «правительственных функций» как инструмент для удовлетворения личных интересов. Выделенное с германской стороны весьма существенное пособие ему, видимо, казалось недостаточно большим. В любом случае он попытался воспользоваться возникшими противоречиями между немцами и турками, пустившись в отчаянную игру ва-банк ради наживы.
Чем же были вызваны разногласия? Во-первых, вследствие уже описанного выше разочарования турок из-за не удавшейся «германской миссии», но с недавнего времени еще и по политическим причинам: турки полагали занятую ими часть персидской территории желанным залогом на будущее. Персия должна была отойти в сферу интересов Турции. Присутствие влиятельных германских эмиссаров и их воздействие на ход событий были для них просто бельмом на глазу.
Германские деньги, которыми оплачивались основные расходы по содержанию армейского корпуса, а также поставки военных материалов принимали охотно, но в остальном нас просто хотели послать к черту».
«Не печалься, ведь есть «Гулистан»,
В нём немолчно поёт соловей.
Прикоснись к пожелтевшим листам
Книги, осени, жизни своей».
Дмитрий Щедровицкий. Прозрачное русло
В этот сборник включены избранные стихотворения видного современного библеиста, переводчика, философа, поэта Дмитрия Щедровицкого, созданные в период с 2011 по 2021 год. Многие поэтические произведения публикуются впервые. Стихи посвящены размышлениям о человеческой душе, переживаниям и сомнениям, озарениям и открытиям. И, конечно, поиску ответов на вечные вопросы, связанные с устройством мироздания и местом человека в нём. В ряде стихотворений заново переосмыслены легенды и предания разных народов нашей страны – таков, к примеру, цикл «Марийские мифы». В этих строках древние боги-демиурги соседствуют с людьми, занятыми обычными делами. Там созидается земля, а тут бортники, искатели дикого мёда, идут на свой промысел. Но автор непременно отмечает, что только чистым душой и сердцем будет сопутствовать удача, только им «золотая пчёлка – Мюкш» дарует настоящий хороший мёд.
Есть в стихах Дмитрия Щедровицкого и восточная тема. Например, история старого бедуина, который привык, что воды в пустыне мало и она невкусная, а однажды обнаружил среди скал «под известковой коркой» целый ручей, пусть и мутноватый. Бедуину это показалось настоящим чудом, и он поспешил в Багдад к халифу Аль-Рашиду. Простодушный старик был уверен, что нашел ручей, текущий из рая, и воду из него он поднес халифу как великий дар…
Водички мутной Аль-Рашид
Отпил — едва не поперхнулся,
Но показал счастливый вид
И бедуину улыбнулся,
И стражу верному шепнул:
«Его домой доставить надо —
Чтоб он и мельком не взглянул
На Тигр, текущий средь Багдада,
Чтоб даже не поднёс к устам
Воды, сыздетства нам знакомой,
И чтоб помешанным не стал,
На горе племени родному.
Скажи: халиф ему даёт
Сто золотых — пусть век пирует,
И титул Стража райских вод
Ему пожизненно дарует!..»
«Драматическая поэма Лахути «Кузнец Кава», написанная на сюжет, заимствованный из «Шахнаме» Фирдоуси, послужила либретто для одноименной оперы А. Баласаняна.
Единственный полный (6-томный) перевод «Шахнаме» сделала Цецилия Бану, жена Абулькасима Лахути, который и был инициатором этого перевода.
В послевоенный период Лахути опубликовал три книги избранных стихов. Перевел на таджикский язык произведения А.С. Пушкина, А.С. Грибоедова, В.В. Маяковского, У.Шекспира, Лопе де Вега и других писателей. Опираясь в своем творчестве на традиции классической персидской и таджикской литературы, Лахути вместе с тем смело вводил в поэзию новые строфические формы, размеры, построенные на фольклорной основе. Сочинение Лахути многократно издавались в переводах на русский язык, языки других народов СССР и зарубежных стран.
Говоря о поэзии первого периода иранской революции (1905–1911), нельзя обойти вниманием творчество Лахути. Стихи молодого поэта, публиковавшиеся в еженедельнике «Северный ветерок», направлены против власти Каджаров, в частности, против Мохаммада Али-шаха. В этот же ранний период своего творчества Лахути издавался и в различных газетах, в том числе в популярной в то время «Иране ноу» («Новый Иран»), выходившей в Тегеране».
Иранская поэзия XX–XXI веков: хрестоматия
В семи главах этой книги составители показали, как развивалась иранская поэзия — начиная с Конституционной революции начала ХХ века и до нашего времени. В предшествовавший революции период стихи многих поэтов отражали надежду на освобождение от безграничного самовластия каджарских шахов и их приближенных, от алчности западных дельцов, от нищеты и бесправия. Кроме этого поэты считали своим долгом способствовать просвещению народа, выпуская не только стихи, но и документальные произведения, знакомившие читателей с основами естественных и общественных наук. После начала Конституционной революции поэтический язык стал ближе к повседневному разговорному, социальные и общественные темы заметно потеснили лирику.
В начале ХХ века появилась и литература, предназначенная для детей. Ее основой стали сказки и колыбельные песни, ранее существовавшие как устное народное творчество. Первым иранским поэтом, специально сочинявшим для детей, стал Ирадж Мирза. Его стихи были построены как диалог наставника и ребенка. Знаменитый Абулькасим Лахути тоже написал ряд детских произведений, опираясь на фольклорные образцы. А Хойсен Данеш, автор книги «Джунгли», переосмыслил для иранских детей ряд сказок и басен французского писателя Лафонтена.
Характерной чертой новой иранской поэзии стало сочетание актуальной тематики с традиционными для классического персидского стихосложения формами (газель, рубаи, кыт а ‘, тасниф).
«Форуг Фаррохзад родилась 5 января 1935 г. в Тегеране, в семье военнослужащего. До третьего класса она проучилась в школе «Хусрав Ховар», затем была переведена в женскую школу изящных искусств и там освоила портняжное ремесло и искусство рисования.
В 17-летнем возрасте Форуг вышла замуж за сатирика Парвиза Шапура, который был старше ее на 15 лет, но вскоре развелась с ним. Стихи Форуг начала писать в 13–14 лет, в основном в жанре газели. Ей было 17, когда вышел в свет ее первый сборник стихов под названием «Пленница» (1955); В 21 год была издана ее вторая книга стихов под названием «Стена». В 1958 г. увидел свет третий сборник ее стихов «Восстание». В сентябре 1958 г., в возрасте 23 лет, Форуг ушла в кинематографию, и с этого времени киноискусство заняло в ее жизни важное место. За сравнительно короткое время она всецело освоила технику кино».
«— Кто бы он ни был, — воскликнул Ростеван, — пусть станет гостем на празднике! Милости просим! — и велел пригласить его к общему веселью.
Но посланец, отправленный к незнакомцу, вернулся ни с чем: тот, ушедший в свои мысли, не пожелал ни слова молвить. Ростеван был удивлён и обижен: что ж это за невежа такой!
И тогда уже не один, а двенадцать челядинцев поскакали к чужеземцу. И вновь он поначалу не обратил на них внимания, а когда стали они настойчивей, взмахнул плетью и, даже не вынимая из ножен меча, разметал всю дюжину по сторонам. Потом огляделся кругом, словно очнувшись и прозрев, воскликнул: «Горе, горе!» — и, натянув поводья, пустил вороного вскачь.
Ростеван с челядью и гостями кинулся догонять его, да не тут-то было: воин, облачённый в тигриную шкуру, бесследно скрылся в тумане. Тяжёлые мысли охватили Ростевана. Не до охоты стало ему, не до веселья. Мрачно удалился он в свою опочивальню и долгие дни оставался там, никого к себе не допуская. Всё думал: кто же этот незнакомец, внезапно появившийся и мгновенно исчезнувший, словно свалился с небес и провалился сквозь землю, — человек или дьявольское наваждение? В чём тайный смысл тигриной шкуры, в которую он облёкся? И что означали слова «горе, горе»? О своей беде вёл он речь или другим пророчил несчастье? Не самому ли Ростевану и его Аравии?»
Шота Руставели. Витязь в тигровой шкуре: Пересказ Николая Голя
Знаменитое произведение, созданное на рубеже XII и XIII веков грузинским поэтом Шота Руставели и посвященное им легендарной царице Тамаре, представлено в этом красочном издании в пересказе для юных читателей. Сюжет его хорошо известен. Аравийский властитель Ростеван на склоне лет решает передать власть своей единственной дочери по имени Тинатин. И его советники соглашаются с таким решением, говоря, что дитя льва всегда остается львом, неважно какого пола.
В честь коронации новой царицы был устроен большой пир, а потом охота. И тогда Ростеван увидел незнакомого юношу, который выглядел как благородный воин, но был погружен в глубокую печаль и никого не желал замечать. Слуга, посланный Ростеваном, чтобы узнать, кто этот витязь, и пригласить его на праздник, не отважился заговорить с незнакомцем. А тех, кто был послан, чтобы силой привести неучтивого, воин расшвырял, даже не обнажив меча. Ростеван сам впал в тоску, заподозрив в этой странной встрече дурное предзнаменование для будущего своей державы. Царица Тинатин, чтобы рассеять опасения отца, поручает военачальнику Автандилу, давно и безнадежно влюбленному в нее, найти загадочного незнакомца и узнать, кто он такой…
«В разных краях побывал Автандил, повсюду расспрашивая о воине в тигриной шкуре, но даже следа его не нашёл. «Неужели, — горько вздыхал аравийский спаспет, медленно проезжая верхом через пустынный дремучий лес, — мне придётся воротиться назад ни с чем? Что скажу я любимой и какой смогу ждать награды?» Вдруг ему показалось, что за густой листвой мелькнула фигура какого-то всадника. Заставляя коня ступать по толстому мху, чтобы не было слышно звука копыт, Автандил подобрался поближе и с восторгом убедился, что каким-то чудом настиг того, кого искал так много дней. Собрался было на радости поприветствовать воина, облачённого в шкуру тигрицы, но вовремя вспомнил, как встречает тот назойливых незнакомцев, и решил незаметно двигаться следом. Шаг за шагом миновали они лесную чащу и оказались в каменистой местности. Укрывшись за скалой, Автандил наблюдал. Всадник пересёк быструю не широкую речку и пустил своего вороного по крутой тропинке к широкой горной площадке, на которой раскинуло ветви дерево алоэ, а за ним зиял вход в пещеру. Из неё на шум копыт вышла девушка. С молчаливым вопросом обратила она глаза к воину в тигриной шкуре. Тот, сидя в седле, погладил её по чёрным волосам и ответил на невысказанные слова:
— Нет, Асмат, опять нет. Горе, горе!
— Мой господин, — вздохнула та, — спешься, отдохни.
— Не сейчас, — ответил конный. — Я собираюсь съездить ещё вон туда. — И указующе махнул рукой.
— В ту сторону ты ездил уже сотню раз, — сквозь слёзы сказала девушка.
— Хоть тысячу. Как и в три остальные. Но никогда не надо терять надежду».
«- Говорят, так набирают людей то ли в АНБ, то ли в ЦРУ, – говорит девушка лет двадцати – двадцати пяти. Она приходила и на прошлой неделе. Молча прослушала выступление, а потом догнала меня на парковке и начала расспрашивать про фракталы: связаны ли они с сакральной геометрией (скорее всего) или научным трудом мистика Джона Лилли (что вряд ли).
Но напрямую она ничего не спросила.
Всё как всегда.
Обычно об игре шептались только онлайн, обсуждали ее в кругу одержимых конспирологическими теориями единомышленников, собравшись в каком-нибудь магазине комиксов или зале игровых автоматов. В реальном мире говорить о ней было страшно, как делать шаг навстречу опасности, как выглядывать за край платформы, прислушиваясь к рокоту приближающегося поезда.
Игра была этим поездом.
– Игроки умирают тысячами, – добавляет худой рыжеволосый мужчина, которому не дашь больше тридцати пяти. – А все следы заметают к хренам, будто их и не было.
– Теорий много, – говорю я, как и тысячи раз до этого, – и да, некоторые действительно считают, что во время игры погибали люди.
– Почему ты зовешь ее просто «игрой»? Есть же нормальное название, – спрашивает женщина в инвалидной коляске, одетая как библиотекарша из пятидесятых, с очками, болтающимися на бисерной цепочке. Мы уже виделись. Это Салли Беркман; у нее проходят самые популярные партии Dungeons & Dragons в городе. Оригинальная редакция, усложненные правила.
– Сдаем телефоны и прочую технику, – говорю я, проигнорировав вопрос Салли. Людям нравится, когда я нагоняю страх. Происходящее сразу кажется таким таинственным и опасным».
Терри Майлз. Игра в кроликов
Главный герой всегда любил загадки, головоломки и поиск скрытых закономерностей. И в итоге увлекся таинственной игрой «Кролики», о которой никто ничего не знает, но желающих хоть что-то выяснить – множество. По слухам, это очень древняя игра, она идет уже не одну тысячу лет. Кто ее запустил, неведомо. Каков главный приз – тоже. Может, в тайный орден избранных примут. Или на работу пригласят в солидную спецслужбу… Интересно, куда в этом смысле могли позвать победителя пару тысяч лет назад? А может, результатом будут просто деньги, очень много денег.
Сама по себе игра, как ее изображают легенды, состоит в следовании за подсказками. Видишь, к примеру, старую фотографию, но на ней почему-то человек со смартфоном. Узнаёшь, что в честь фотографа названа улица. Идёшь туда – и вуаля, снимок-то сделан именно там. А в точке съемки обнаруживается еще одна зацепка. И так до бесконечности, то есть, пока мешок золота не дадут или не позовут в условное ЦРУ начальником отдела. Хотя может быть и менее приятный исход… Поиграть герою всё никак не удается, а вот собирать вокруг себя своеобразный фанклуб у него отлично получается.
Но на одну такую тусовку является странноватый и вроде как сказочно богатый персонаж. Представляется герою победителем одного из предыдущих этапов
этой самой игры. И сообщает, что с игрой происходит нечто плохое и непонятное, а спасти ее может только герой. И тот решает, что это действительно его шанс…
«Куда меня вообще занесло?
Все вокруг кажется незнакомым, как слово, значение которого на мгновение вылетело из головы. Я присматриваюсь к указателю. Я на Девятнадцатой авеню, прямо напротив кафе «Кингфиш».
Так-то лучше.
Я очень люблю «Кингфиш». Раньше мы часто обедали там с друзьями, но в последнее время мне не удавалось к ним заглянуть.
Постепенно мир приходит в норму.
Последнее, что я помню, – как мы обсуждали WorGames в кабинете Фокусника.
Я смотрю на экран телефона. На часах половина шестого.
Я не помню, как прошли последние шесть часов.
В туалете «Кингфиш» я брызгаю водой на лицо и проверяю, не появились ли на мне новые синяки. Но все в полном порядке: видимо, за прошедшие шесть часов со мной не случилось ничего криминального.
Провалы в памяти – это, конечно, неприятно, но приходящее с ними бессилие еще хуже. Что со мной случилось? Неужели я так никогда этого и не вспомню?
А потом тревога только усиливается, потому что до меня вдруг доходит: «Кингфиш» закрылось в 2015-м – и больше не открывалось…»
***
«В пестрых хитросплетениях анналов Востока история Ахмеда эль-Багдади, «Багдадского Вора», как называли его в древних хрониках, история о поиске счастья, о приключениях, подвигах и любви с течением времени стала казаться чем-то гомеровским, чем-то эпическим и мифическим, чем-то туго сплетенным с золотой тенью пустыни, как по стилю, так и по сюжету.
Об этих происшествиях говорило с гордостью все его племя, Бенни Хуссаниа, грубое, мчащееся по пустыням племя бедуинов, наделенное слабыми представлениями о чести и могучей жаждой наживы, уставшее от бесплодных арабских песков и стремившееся к удовольствиям восточного базара и рыночной площади – да, это был человек, взращенный городом. Об этом говорили со смесью страха и зависти к Почетной Гильдии Багдадских Воров, где когда-то он был весьма почитаемым человеком. История широко распространилась вместе с черными палатками кочевников от Мекки до Джедды и дальше, с шепотом загорелых, сморщенных старушек, которые сплетничали, варя кофе к завтраку, или качали вздувшиеся шкуры на коленях, пока масляные валики не пожелтеют и не вспенятся; она срывалась с потрескавшихся от солнца губ погонщиков верблюдов, с лживых губ сухопутных торговцев и купцов; эта история достигла Сахары на юге, зеленой, каменной Бохры – на севере, резных Ворот Дракона – в Пекине, золотых гор Индостана – на юго-востоке и северо-востоке, прекрасных, душистых садов Марокко – на западе; болтливые старцы обсуждали ее, словно переваривая храбрые подвиги прошлого во вьющемся синем дыме своих кальянов».
Ахмед Абдулла. Багдадский Вор
Нечасто встречаются издания, когда-то открывшие новые темы. Вышедший в серии Grand Fantasy авторский сборник Ахмеда Абдуллы (отечественного эмигранта Александра Романова) состоит из романа «Багдадский Вор» и трех повестей, и роман, как написано на его обложке, — «веха «героического фэнтези!»
В предисловии Александра Сорочана описана история фильмов «Багдадский Вор» (1924 года) и «Чанг: легенды диких краев». Роман был написан почти столетие назад на основе своего сценария одноименного фильма, в котором есть романтика и сатира, любовь и ненависть, чудеса и приключения. Однажды Багдадский Вор, помимо кошелька у купца, украл волшебную веревку у индусского чародея и решил с помощью забираться во дворец халифа, чтобы славно поживиться. Но вместо этого он увидел спящую принцессу Зобейду (единственную дочерь и наследницу правящего халифа) и влюбился с первого раза, унеся из дворца ее маленькую туфельку.
В это самое время в Багдад прибывают три чужестранных принца из Монголии, Персии и Индии, чтобы посвататься к Зобейде. Принцессе же предсказательница сообщила, что та выйдет замуж за того жениха, который первым прикоснется к розовому дереву в саду под окнами принцессы. И вот свататься к принцессе прибыли трое настоящих принцев и Ахмед, принц Морских Островов и Семи Дворцов. Но его разоблачили и несмотря на то, что принцесса сказала, что любит Багдадского Вора, ее отец принял решение, что она должна выбрать одного из настоящих принцев.
Принцы должны вернуться на седьмой луне, и тот из них, который принесет самое редкое сокровище, женится на Зобейде. Но Багдадский Вор покинул родной город в поисках сокровища, о котором можно только мечтать.
«И принц Монголии улыбнулся, как и двое других. Но у его сардонического веселья была и иная, более разумная причина. Ибо он оставался чрезвычайно практичным мужчиной. Он предпочитал двойную уверенность, а лучше даже тройную. Так что, не удовлетворившись сокровищем острова Вак, не удовлетворившись своим планом послать монгольских воинов под маской мирных торговцев в Багдад в случае, если все пойдет не так, как должно, он отдал приказы свои шпионам неотступно следовать за принцами Индии и Персии и немедленно докладывать ему все, что бы они ни выяснили.
Он даже не думал о самозваном принце Островов, Багдадском Воре.
Принц представлял, что к этому времени Ахмед был убит, съеден и переварен гориллой халифа. И даже если бы он знал о побеге Ахмеда, то не стал бы беспокоиться: Ахмед, одиночка, вор, отверженный; все люди против него, а у него нет ничего, кроме меча, небольшой сумки с едой и, возможно, слабой надежды; идущий по горькому, тернистому пути, покоряя сначала себя, а потом величайшее сокровище на земле!
Трудным, трудным было начало пути Ахмеда.
Ибо дорога вела его по Долине Семи Соблазнов, где даже меч не мог ему помочь, где не было для него иного оружия или щита, кроме сердца.
Эту долину населяли духи тех, кто погиб, уступив одному из семи соблазнов, семи смертных человеческих грехов. Эти духи ползали по земле, как черви, или летали на черных крыльях среди деревьев, в то время как скелеты, чьи заплесневелые желтые кости, державшиеся на кусочках обугленных сухожилий, следовали за ними, как убийцы за своими жертвами. Воздух был наполнен их пронзительными и жалобными криками и время от времени душераздирающими воплями облегчения, когда души, наказание которых подошло к концу, перевоплощались по воле Аллаха в новые тела, чтобы еще раз вернуться к земному существованию, еще раз столкнуться с семью соблазнами и, возможно, выйти победителями на следующей дороге жизни. Также здесь скакали злобные карлики и ведьмы со сверкающей голубоватой кожей и кроваво-красными глазами; как гоблины, они кричали в небеса, и крики напоминали и уханье совы, и лай гиены, и длинный, дикий вой шакала. То были духи, которые родились дважды, дважды поддались соблазну и теперь были обречены жить в долине три сотни и семь вечностей.
Более того, там обнаружилось множество других видений и звуков, которые древний арабский летописец отказался описывать «из-за страха, – говорит он, – что я могу остановить сердце читателя своими рассказами!».
***
«В первый раз Айрис услышала о «Жизни на Никте» одним холодным зимним вечером, когда они с коллегами зашли в лондонский паб пропустить по стаканчику. Зима, паб, Лондон, работа — тогда она и представить себе не могла, что когда-то все это станет для нее экзотикой… Айрис постоянно возвращалась мыслями к тому четвергу — будто пересматривала кино, ожидая другой развязки; разумеется, напрасно: фильм всегда заканчивался одинаково.
Само собой, о Никте она слышала и раньше, но только не о телевизионной программе, которую тогда только-только анонсировали, а о планете земного типа, намного меньше Земли. Еще она слышала, что добраться до солнечной системы Никты можно по туннелю, проложенному по дну Тихого океана. И что у нее нет луны. Что она относится к типу небесных тел синхронного вращения, поэтому, в отличие от Земли, на одной ее стороне всегда день, а на другой… А что на другой — не знал никто. Айрис видела снимки Никты в интернете, и почти на всех она выглядела как розовая Сахара, а кое-где удавалось разглядеть даже темно-синее озеро, окруженное лесом. Первозданная природа, как когда-то на самой Земле. Айрис читала, что из-за состава атмосферы человеческая жизнь на Никте невозможна, однако люди там уже жили — в герметизированном сооружении, именуемом Центром. Они прибыли туда, чтобы остаться на Никте навсегда. Обратного пути не было.
О существовании Никты слышали все, за исключением, быть может, глубоких стариков, душевнобольных или представителей отдельных племен, отрезанных от цивилизации, — да и то не факт. Британский антрополог Мария Тэмпл, посетившая одно из них, обитающее в джунглях Амазонки, убедилась, что молва о Никте докатилась и до этих мест. Аборигены, не имевшие понятия о том, что такое планета, или Солнечная система, или Вселенная, назвали новорожденную девочку Никтой. Доктор Тэмпл сфотографировала малышку на телефон и вывесила снимок в соцсети. Две недели спустя фото опубликовала «Нью-Йорк таймс», после чего его расшерили миллионы людей по всему миру. Айрис наткнулась на него, когда ехала в автобусе на работу, как обычно просматривая телефон. Картинка мелькнула, не вызвав никакого интереса, и большой палец Айрис продолжил листать страницы экрана».
Луиза Саума. Всё, чего ты хотела
Жила-была симпатичная образованная молодая женщина, работала в креативном агентстве и как-то развлекалась. Но все было скучно и поэтому однажды она решила все поменять, куда-то далеко отправиться и там начать всё заново! Но действительно все начать заново (а не бросить это и не начать по-прежнему) – это же не просто, для этого нужны особые условия. Те, в которых ты не можешь вернуться к прежнему образу жизни. Да, есть один такой вариант. Для этого лишь нужно попасть в сто тех счастливчиков, которые отправятся на планету Никта, где обещают искусственный рай.
Однако перед претендентами на жизнь на новой планете (куда, увы, можно попасть через океанский провал) ставятся суровые условия: раз это реалити-шоу, то никаких сообщений, связей с Землёй. Улетела — обратно на Землю не вернёшься. Но если хочешь получить новую жизнь там — то выбора у тебя нет. Это всё написано достаточно достоверно, может даже с избытком чувств и наплывом эмоций.
Но при этом по самой планете есть вопросы – и самый главный касается целесообразности ее освоения и отправления на нее людей. Атмосфера ядовитая (ходить за пределами благоустроенной колонии в скафандре), вроде нет ничего ценного, ради чего стоило сюда прибыть и провести всю свою оставшуюся жизнь, глядя на сиреневый песочек. Можно, конечно, дружно трудиться и надеяться на лучшее. А оно точно будет?..
«— Если вам нравится работа, почему вы хотите попасть в «Жизнь на Никте»?
— Ой, извините, на самом деле мне не очень нравится моя работа. Не знаю, почему дала такой ответ. Само вырвалось. Ведь положено любить свою работу, да?
— Отвечайте, пожалуйста, честно. — В голосе Тары прозвучал намек на досаду, как у живого человека. — Что вы на самом деле думаете о своей работе?
— Думаю, что она ни в коей мере не делает этот мир лучше. Я просто помогаю фирмам продавать товар.
— Почему бы вам тогда не найти работу по душе?
— Я не представляю себе, чем еще могла бы заниматься, а бросить не могу из-за денег. А так — да, я хотела бы делать что-то другое. Что-то преследующее более важную цель. — Айрис нервно рассмеялась собственным словам.
— А «Жизнь на Никте» преследует более важную цель?
— Безусловно. Жить на другой планете — ух! Для меня было бы огромной честью участвовать в этом.
— Что вы сказали начальству, отпрашиваясь сегодня с работы?
— Что я записана на прием к врачу.
— Вы легко идете на обман?
— Это ведь безобидная ложь. В выходные у вас собеседования не проводятся, а это был мой единственный шанс. Думаю, почти всем вашим кандидатам приходится врать на работе.
— Как вы относитесь к тому, что вас будут до конца жизни постоянно снимать на видео?
— Думаю, что через какое-то время просто перестану обращать на это внимание. Я люблю сцену. Наверное, это похожие ощущения.
— Но с этой сцены вы никогда не сможете спуститься.
— Никогда?
— Почти. Правда, мы приняли решение не снимать участников в спальне и в ванной комнате.
— Тогда все будет о’кей.
— Вы станете знаменитой. Как вы относитесь к такой перспективе?
— Нормально. Понимаете, я буду слишком далеко, чтобы почувствовать, что знаменита. Мне же не придется волноваться, что кто-нибудь сфоткает, как я покупаю молоко.
— Вы больше никогда не сможете покупать молоко — и все остальное. Вы никогда не вернетесь на Землю. Вы никогда больше не увидите родных и друзей и не сможете с ними поговорить.
— Хм. Не знаю, как ответить, чтобы не показаться монстром. Будет нелегко, но я думаю, что справлюсь.
— Вам будет очень трудно: эмоционально, ментально и физически. Вы действительно хотите посвятить этому свою жизнь?
— Да. А можно мне спросить?
— Конечно.
— Почему нельзя будет связаться с Землей? Ну, то есть скорее всего это возможно, раз передачу будут транслировать через интернет, ведь так?
— Это тоже объясняется в условиях договора».
***
«В феодальное время в Японии (как и в Индии) было 4 «касты». Высшей была каста воинов, которой управляли местные сегуны (аналог индийских раджей). Особое место в иерархии воинов занимали самураи (в Индии их можно сравнить с сикхами). Сегодня ниханги поддерживают свои традиции, сикхи заняли военные и правительственные посты, а традиция самураев нашла продолжение в якудза, часть которых действительно ведет свой род от воинов и правителей. Жизнь крестьян раньше полностью зависела от сегуна. Им было запрещено касаться оружия, рис, который они выращивали, считался священным и питались они в основном более простой пищей. Все было подчинено правилам, включающим дозволенные виды одежды, утвари, расходов и доходов, поведения и т.д. Эта система удерживала прочность вплоть до прихода иностранцев и вместе с ними — технического прогресса, влияющего на кастовость…
Японский синтоизм, сохранившийся с приходом буддизма, также многомерен, как аборигенные культы до индуизма. Анималистические существа, боги-воины и творцы, грозные защитницы и богини любви и матери – родственны по духу, как богиня Аматэрасу или духи леса Шишигами. Аматэрасу (полное имя Аматэрасу-о-Миками – «Владычица Неба») — Богиня Солнца. Творческое созидательное начало (как инд. Шакти). Самая почитаемая Богиня, глава пантеона синтоистких богов и прародительница японских императоров (как Дэви, прародительница древнеиндийских родов). От нее зависит свет и порядок, плодородие. «Тэру» и «тэрасу» – «светить», «блестеть» (если «ама» — в инд. значении «мать», получается «Мать Света» или Матерь Мира, Дэви), созвучно элементам малайского и индонезийского языков, связывая культы Аматэрасу (миф. «Кодзики», «Нихонги» и т.д.) с верованиями народов Юго-Восточной Азии. Происхождение Аматэрасу неизвестно, предполагается, что первоначально она была спутницей неизвестного Бога Солнца, после слилась с ним в единое божество».
Арти Д. Александер. Танцующие с Богами. Индийская энциклопедия
В большом красочном издании наглядно и доступно рассказывается об искусстве Индии, ее истории, эпосе и традициях. Среди тем: ювелирные украшения, старинное оружие, боевые искусства и психология красоты, костюмы и украшения, уникальные тексты из старинных трактатов, жизнь наследников великих династий. Последние королевские привилегии, обещанные Индией за добровольное присоединение, упразднила И. Ганди в 1975 г. Раджи, задушенные счетами, налоговыми штрафами и имущественными и земельными преследованиями, распродавали за бесценок оставшиеся ценности, обстановку и дома. Больше повезло тем, кто адаптировался и положил начало семейному бизнесу, как раджа Удайпура, превративший свой дворец в роскошный отель. Благодаря ему сегодня любой уважающий себя турист с нескучным счетом в банке, имеет шанс «почувствовать себя настоящим индийским раджой»... Озлобленные раджи образовали мафию и преступные синдикаты, став «плохими парнями», без которых немыслимы герои блокбастеров. Любители дикой природы пошли охранять заповедники и сохранили для нас жизнь исчезающей популяции тигров и самобытные племена. Удачливые политики стали первыми индийскими дипломатами…
Непомерная жадность и транжирство были присущи лишь раджам из детских сказок. Короли были хранителями сокровищ, накопленных в течение столетий. Даже колонизаторы не смогли отнять все. В 1947 году княжество Джайпур ожидало присоединение к Индии. Махараджа предложил хранителям-мина выбрать, кому передать сокровища — последним из клана раджей или государству. Чиновники, обыскавшие форт, ничего не нашли, а семья бывшего махараджи и сейчас одна из самых обеспеченных. После упразднения раджей драгоценности, лишенные пользы, стали нерешаемой проблемой. Держать их при себе стало нереально из-за налогов на предметы роскоши, но и продать тоже нельзя – они объявлены «национальным культурным наследием». Официально вывозить драгоценности махараджей за границу – запрещено, поэтому мало кто знает, где они теперь пребывают неофициально. Что-то было распилено в Европе на части и переделано до неузнаваемости, а что-то обнаружилось на международных ювелирных аукционах. «Покупательская способность индийских раджей поражала иностранцев, бывший вице-король Индии (1899-1905гг.) лорд Керзон, сказал: «Пока мы правим Индией, мы остаемся великой державой мира. Если мы потеряем ее, мы сразу превратимся в третьеразрядное государство». Так и случилось, теперь бывшие раджи скупают в Англии недвижимость разорившейся английской знати, и основали одну из влиятельных диаспор в мире — индийскую. В парках раджей окружающих дворцы, гуляли прирученные лани, голуби, гуси, цапли, павлины и хищники в ошейниках на цепях. Ради каприза их окрашивали в необычные цвета, подводили каджалом глаза, надевали дорогие украшения, газелям и оленям золотили копыта и рога. Для охоты держали прирученных гепардов, способных загонять дичь быстрее собак…
«Одним из немногих уцелевших «мертвых городов» Земли является полный тайн Фатехпур-Сикри. Построенный императором Акбаром, город был столицей Индии с 1571 по 1585 гг. В записках падре Монсаррата, иезуита, посетившего Фатехпур-Сикри в 1580 г., рассказывается, что великий император сам участвовал в строительстве и тесал вместе с мастеровыми камень... Великолепием и изяществом отличались дворцовые постройки. Такие как – «Диван-кхас» — Зал личных аудиенций (при Моголах «диван» — канцелярия, ведомство, заседание госчиновников, или титул министра), и культовые части города — Соборная мечеть «Джама-Масджид», знаменитый «Ибадаткхана» — молитвенный дом, где Акбар встречался с представителями всех религий, желая создать единую… По оценкам историков, население города в период его короткого расцвета составляло не менее 220 000 чел. Побывавший в нем в 1584 г. английский купец Ральф Фитч писал: «Я видел огромный город, превосходивший Лондон по размерам и числу жителей». Акбар покинул новую столицу, отправившись сначала в Лахор, а потом в Агру. До сих пор нет точного объяснения всеобщего «исхода» — версия, что жители ушли из-за отсутствия воды, опровергнута учеными. Фатехпури-Сикри и сейчас остается большой загадкой — из 118 средневековых построек ученые смогли определить назначение только 53. За прошедшие 400 лет город стал легендой, постепенно исчезающей во Времени».
***
«Из этого огромного текста (примерно вдвое превышающего объемом «Божественную Комедию» Данте) для нашей книги выбраны только притчи, наглядно иллюстрирующие духовные рассуждения. Происхождение этих притч самое различное. Одни из них взяты из общечеловеческих фольклорных источников и восходят к «бродячим» — архетипическим и мифологическим — сюжетам. Другие связаны с темами различных национальных эпосов и сборников назидательных рассказов. Особенно часто привлекаются образы древнеиранского эпоса, воспроизведенного в «Шахнамэ» Фирдоуси, и индийской «Панчатантры», известной в мусульманском мире как «Калила и Димна». Истоки некоторых притч прослеживаются в религиозной литературе (сюжеты библейского и коранического происхождения, мусульманские хадисы, иудейские мидраши, христианские апокрифы). Отдельные сюжеты заимствованы из более ранних суфийских источников (например, поэм и отдельных стихотворений Санаи и Аттара). Встречаются здесь и истории, придуманные самим Руми… Перечень источников отдельных притч можно было бы продолжить. Сам Руми иносказательно изображает совокупность сюжетов мирового фольклора в виде «Древа Знания»:
…Меж тем в сказаньях, притчах всех широт
О Древе Знанья говорит народ.
Оно повсюду ветви простирает
И познающих светом озаряет,
Да я и сам, насколько было сил,
Узрел его и плод его вкусил…»
Джалаладдин Руми. Дорога превращений
Сборник объединяет притчи из поэмы персидского классика Руми «Маснави», заново переведенные известным ученым и поэтом Дмитрием Щедровицким. Он же написал подробную вступительную статью, где говорится об источниках сюжетов для отдельных эпизодов «Маснави». Каждая из притч снабжена развернутыми философскими, историческими и психологическими комментариями.
Персидский поэт-классик Руми появился на свет в начале XIII века в городе Балх на территории современного Афганистана. Его семья была образованной и уважаемой, мать даже состояла в родстве с местными правителями. Впоследствии семья переехала в город Конья, что в Малой Азии. Это произошло незадолго до нашествия монголов под предводительством Чингисхана. Джалаладдин получил образование сначала дома под руководством отца, а потом уехал учиться в Дамаск и Алеппо.
Поначалу Джалаладдин обрел известность как мыслитель и проповедник. Но после встречи со странствующим мистиком Шамсом в нём пробудился поэтический талант, он стал создавать сложные произведения с духовным и философским подтекстом. Тогда и появился его поэтический псевдоним «Руми», что означало – румиец, то есть, житель земли, именуемой Рум (Малой Азии).
«На рослом верблюде один бедуин
Вез пару огромных и полных корзин.
В дороге он странника встретил, и тот
Спросил, что за ношу с собой он везет.
Наездник сказал: «На боку на одном
Верблюд перевозит корзину с зерном,
А для равновесия вздумалось мне
Корзину с песком на другой стороне
Привесить ему». — Но прохожий изрек:
«Из этой корзины ты высыпь песок,
В нее пересыпь половину зерна,
И ноша твоя будет облегчена,
И сам ты спасешься от лишних забот,
И вдвое быстрее верблюд твой дойдет».
А тот: «Я умом твоим так восхищен!
Я мудрым вниманьем твоим так польщен!
Но что ж ты пешком совершаешь свой путь?
Садись на верблюда! Еще что-нибудь
Поведай, раскрой своей мудрости ширь!
Ты, верно, правитель? Иль, может, визирь?»
А тот: «Посмотри на мой старый халат:
Ужель на правителе столько заплат?!»
…В данной притче бедуин, вместо того чтобы принять относящийся к своей жизни благой совет странника, принимается анализировать жизнь этого последнего, сопоставляя ее со своей собственной. Но оценка жизни мудреца простолюдином «со своей колокольни» — дело бессмысленное. Дерзко взявшись оценивать, бедуин лишается пользы, которую мог бы извлечь из встречи с мудрецом».
***
«Сунь-цзы сказал: в древности тот, кто хорошо сражался, прежде всего делал себя непобедимым и в таком состоянии выжидал, когда можно будет победить противника.
Непобедимость заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике.
Поэтому тот, кто хорошо сражается, может сделать себя непобедимым, но не может заставить противника обязательно дать себя победить. Поэтому и сказано: «Победу знать можно, сделать ее нельзя».
Непобедимость есть оборона; возможность победить есть наступление.
Когда обороняются, значит есть в чем-то недостаток; когда нападают, значит есть все в избытке.
Тот, кто хорошо обороняется, прячется в глубины преисподней; тот, кто хорошо нападает, действует с высоты небес.
Поэтому умеют себя сохранить и в то же время одерживают полную победу.
Тот, кто видит победу не более чем прочие люди, не лучший из лучших. Когда кто-либо, сражаясь, одержит победу и в Поднебесной скажут: "хорошо", это не будет лучший из лучших.
Когда поднимают легкое перышко, это не считается большой силой; когда видят солнце и луну, это не считается острым зрением; когда слышат раскаты грома, это не считается тонким слухом.
Про кого в древности говорили, что он хорошо сражается, тот побеждал, когда было легко победить. Поэтому, когда хорошо сражавшийся побеждал, у него не оказывалось ни славы ума, ни подвигов мужества.
Поэтому, когда он сражался и побеждал, это не расходилось с его расчетами. Не расходилось с его расчетами — это значит, что все предпринятое им обязательно давало победу; он побеждал уже побежденного.
Поэтому тот, кто хорошо сражается, стоит на почве невозможности своего поражения и не упускает возможности поражения противника. По этой причине войско, долженствующее победить, сначала побеждает, а потом ищет сражения; войско, осужденное на поражение, сначала сражается, а потом ищет победы.
Тот, кто хорошо ведет войну, осуществляет Путь и соблюдает Закон. Поэтому он и может управлять победой и поражением».
Сунь-Цзы. Искусство войны. Первое иллюстрированное издание. Коллекционный артбук
Этот огромный фолиант представляет изысканное иллюстрированное издание в переводе и комментариях выдающегося востоковеда — академика Н. И. Конрада. Имя автора — крупнейшего военачальника и военного теоретика древнего Китая Сунь-цзы (VI-V вв. до н. э.) – навсегда вошло в мировую историю. Текст — соединение философии, искусства и науки ведения войны, это Путь самопознания и противостояния, самый первый известный в истории человечества трактат, посвященный войне и военному искусству. Эта книга изучалась Наполеоном и другими великими военачальниками, известными политиками и государственными деятелями, бизнесменами и руководителями корпораций и банков, помогая им побеждать противников и конкурентов, достигать выгодного сотрудничества и совершенствовать методы управления и добиваться успехов.
Текст коллекционного издания органично дополнен более чем двумя сотнями великолепных рисунков В. Ивановой, выполненных в черно-белой графике.
«Сунь-цзы сказал: управлять массами все равно, что управлять немногими: дело в частях и в числе.
Вести в бой массы все равно, что вести в бой немногих: дело в форме и названии.
То, что делает армию при встрече с противником непобедимой, это правильный бой и маневр.
Удар войска подобен тому, как если бы ударили камнем по яйцу: это есть полнота и пустота.
Вообще в бою схватываются с противником правильным боем, побеждают же маневром. Поэтому тот, кто хорошо пускает в ход маневр, безграничен подобно небу н земле, неисчерпаем подобно Хуан-хэ и Янцзы-цзяну.
Кончаются и снова начинаются — таковы солнце и луна; умирают и снова нарождаются — таковы времена года. Тонов не более пяти, но изменений этих пяти тонов всех и слышать невозможно; цветов не более пяти, но изменений этих пяти цветов всех и видеть невозможно; вкусов не более пяти, но изменений этих пяти вкусов всех и ощутить невозможно.
Действий в сражении всего только два — правильный бой и маневр…»
***
«Любой социум или отдельная социальная группа имеет пространство, где язык «проходит обкатку», где складывается вербальный и интонационный строй языка, создается языковая форма действительности.
Для античной Греции и Рима таким пространством была агора и форум, для Востока – базар, для христианского мира – литургическое пространство храма и литература, для современного общества это территория СМИ, соцсетей и кинематографа. Для нацистской Германии таким место стали маршевые поля вместо площадей, а для Концентрационного мира, наоборот, это был аппельплац – главная площадь лагеря, где проводились утренние, вечерние и внеплановые проверки и осуществлялись публичные казни».
Борис Якименко. Пепел над пропастью. Феномен Концентрационного мира нацистской Германии и его отражение в социокультурном пространстве Европы середины – второй половины ХХ столетия
Многогранное научное исследование, вышедшее в серии «Война на уничтожение. Третий Рейх против России», рассказывающее не только об организации этих лагерей, быте узников, насилии и массовых убийствах, но и об происходивших в нацистских концлагерях целенаправленном уничтожении признаков интеллекта, знаний и идеалов. Так в тексте подчёркивается, что во многом катастрофа ученых и интеллектуалов, попавших в лагеря, была в том, что в своей прежней жизни они стремились достичь целей в науке, культуре, общественной или политической жизни. А в концентрационных лагерях, территории чрезвычайного положения, где всё это стало бессмысленно, прошлые обнуленные стремления лишь мешали существовать. Поэтому лагерная система делала всё, чтобы обессмыслить существование заключённых, и поэтому их заставляли выполнять бессмысленные работы. Человек, находившийся в лагере, не мог ничего планировать — ни на завтра, ни на неделю, ни тем более — на годы.
Одна из глав посвящена языку концентрационных лагерей, в том числе – «телесному языку» узников, характеру позы. Привычные слова в лагерях лишались первоначальных значений. Язык эвфемизмов использовался как инструмент «обезвреживания» реальности, подмены терминов, обозначающих уничтожение узников.
Для уничтожения заключённых администрация лагерей применялись способы, подобные уничтожению животных. Заключённые часто теряли смысл жизни, поскольку обитали в абсурдных ситуациях.
Немаловажное место в издании отведено источникам и историографии.
«В то же время, когда создавались данные работы, продолжал пополняться круг собственно источников по жизни и быту концентрационных лагерей. В 1950–1960-х годах начинает выходить ряд воспоминаний бывших узников нацистских концентрационных лагерей, и этот процесс продолжается до настоящего времени, однако лишь немногие авторы мемуаров делают попытки подробного осмысления произошедшего. Среди таких авторов – В. Гоби, К. Живульская, Людо ван Экхаут, О. Ленгель и другие, их воспоминания легли в основу как некоторых указанных выше работ, так и последующих исследований темы. Все эти работы сыграли очень большое значение прежде всего для тех тысяч выживших узников, которые свидетельствовали о пережитом только устно и тем самым создавали неатрибутируемое в литературных или научных категориях пространство нарратива. Устным свидетельствам большинству слушателей трудно было поверить, и указанные выше работы фактом своего издания служили заверявшим устное свидетельство «официальным документом», на который всегда можно было сослаться.
В целом как таковая историографическая традиция, связанная с темой нацистских концентрационных лагерей, окончательно сформировалась на Западе лишь к 1980-м годам. Это было связано со сменой поколения свидетелей на поколение, условно говоря, их «наследников», которые могли усвоить прошлое не как собственный опыт, а только лишь как метафору пережитого другими трагического опыта. Это вызвало в Западной Германии волну так называемой литературы об отцах, когда «наследники» умерших и чаще всего молчавших свидетелей стремились запоздало вступить в диалог с ушедшими, чтобы прояснить то, что оставалось не прояснённым при жизни. Еще одной причиной стали рассеивание эмоционального фона вокруг данной темы, активно идущие дискуссии о Второй мировой войне и роли Германии в истории Европы, о типологии и формах исторической памяти».
***
«Египет – огромный речной оазис. Сахара же – крупнейшая пустыня тропических широт – занимает в Африке 8,6 млн кв. км, что составляет 30% площади континента и почти половину всех пустынь земного шара. Самой безжизненной частью Сахары является принадлежащая Египту Ливийская, она же Западная, пустыня. В целом Сахара – одна из активных пустынь; каждый год она продвигает свою границу вглубь Африки на 6–10 км. Весьма распространенные в других пустынях мира барханы здесь встречаются довольно редко. Кое-где в низинах путем выветривания скальных пород и мергелей образовались пылевые пустыни с мягкой рассыпчатой почвой, напоминающей пепел или пудру (ландшафт, характерный для Ливийской пустыни). Ярко выраженный каменистый ландшафт имеет Аравийская пустыня, расположенная между долиной Нила и Красным морем. Она лежит над краевым поднятием цокольной Африканской платформы, на покатом известковом плато (300–700 м над уровнем моря). Для нее особенно типичны узкие сухие долины вади (или уэды), которые заполняются водой только после ливневого дождя; они издавна служили удобными караванными дорогами для кочевников. В своей южной части Аравийская пустыня плавно переходит в Нубийскую, которая находится в пределах Египта и Судана, отличаясь характером слагающей ее поверхности: мягкий камень, состоящий из сцементированных глиной песков, имеющий красноватый оттенок (так называемый нубийский песчаник). Хотя в Асуане с его чистым воздухом отдыхали многие мировые знаменитости (все они жили в отеле «Cataract», основанном в ХIХ веке Томасом Куком), климат Египта в целом суров».
Мария Видясова. Египет: от Насера до наших дней
Этот научный труд посвящен истории Египта — с второй половины прошлого века до начала нынешнего. 25 января 1952 года во время столкновений английских военных и местных властей погибли несколько десятков египетских полицейских, что привело к бунту в Каире, который был жестоко подавлен. После этого руководитель группы «Свободные офицеры» Гамаль Абдель Насер выступил с манифестом, призывая ограничить прежние социальные порядки и прекратить британское вмешательство во внутренние дела и экономику Египта. В мае 1956 года Насеру сообщили, что король и правительство знают о существовании «Свободных офицеров», имеют список участников и готовятся их арестовать. Ждать было больше нельзя и началась подготовка к военному перевороту. Официально его возглавил генерал Нагиб – сам Насер был в то время лишь подполковником и справедливо опасался, что служившие тогда в египетской армии высокопоставленные офицеры не захотят поддерживать переворот, возглавляемый низшим чем они по званию офицером. Помимо этого, перед началом переворота Насер информировал об этом американское и английские посольства, предлагая им – ввиду негативного отношения армии к королю Фаруку – не оказывать монарху помощь.
22—23 июля 1952 года солдаты под командованием членов «Свободных офицеров» оцепили и взяли под контроль столичные правительственные здания, в том числе и здание генерального штаба, радиостанции и полицейские участки. Сам Насер, облачившись в штатское, руководил действиями военных. Фарук был вынужден отречься и покинул страну, приняв подданство Монако. После его отречения королем был провозглашен его сын Ахмед Фуад II, которому тогда исполнилось шесть месяцев. Но уже 18 июня 1953 года Египет был провозглашен республикой, и бывший король со своими няньками отправился в изгнание — к отцовской семье.
Президентом стал Нагиб, началась борьба с привилегиями аристократических семей и высших чиновников прежней королевской администрации. После вынужденной отставки Нагиба власть в стране перешла к Насеру. 26 октября 1954 года, во время его публичного выступления в Александрии по случаю вывода британских войск из страны, в Насера несколько раз стреляли. Он не растерялся и выступил с речью, заявив, что живет во имя свободы страны.
«Осуществленная силами примерно 200 офицеров и трех тысяч солдат, она почти не встретила сопротивления ни при захвате Каира, ни в «летней столице» Александрии, где пребывали королевская семья, двор и правительство, и была встречена положительно большей частью египетской общественности, ибо ее непосредственным результатом стало отречение от престола короля Фарука I, прослывшего под конец своего правления «тираном», лакеем англичан и, к тому же, морально разложившейся личностью. Стоит вкратце остановиться на ней. Фарук I (1920–1965) был коронован 28 июля 1937 г. Пригожий юноша, хотя и склонный к полноте, которая потом перерастет в ожирение, он поначалу возбудил большие надежды у египетских либералов. Однако он не собирался выводить Египет из-под власти англичан. Яркий эпизод из его жизни выпал на 4 февраля 1942 г., когда фельдмаршал Роммель, рвавшийся из Ливии к Суэцкому каналу, был уже на марше к Александрии. Многие в Каире – от политиков до уличной толпы – его с нетерпением ждали. Сложилась легенда, что английский посол въехал тогда в королевский дворец Абидин на танке, чтобы потребовать от Фарука I смены правительства. Это почти соответствует действительности».
***
«Живот у него был ого-го какой — самый здоровущий во всём приходе. Да-да, весь наш церковный приход гордился прадедушкой. Другого такого было не сыскать: такого толстого, румяного и плечистого, с такими морщинками вокруг глаз, носом-картошечкой и двойным подбородком, и чтоб ходил вот так вперевалочку. Да, это точно, ни в одном другом приходе не было такого прадедушки.
Когда он приезжал на рынок в Градец-Кралове, все на него оглядывались: и студент, и епископ, и господин генерал. Ну, с голодным-то студентом или с генералом, сухим и хмурым, как селёдка, всё ясно! Но сам господин епископ — даже тот и близко не был таким толстым и румяным, таким коренастым и приземистым, как мой покойный прадедушка.
Лицо у него было выбрито до лоска; нос, щёки и уши были красные, точно свёкла; на шею он повязывал пёстрый платок; вздымающийся живот обтягивал необъятный жилет с двумя рядами металлических пуговиц, а в жилете хранилась большущая табакерка, в которую помещался целый фунт нюхательного табака. Прадедушка стоял среди возчиков и крестьян, среди мельников и лесорубов и говорил, и рассказывал. А иной раз, когда у него болели ноги, сидел в трактире и там, в честной компании, говорил, и рассказывал, и балагурил. Эх, в наше время таких почтенных людей уж не сыскать! Да и таких невероятных событий, что произошли с моим прадедушкой, нынче уже не случается».
Карел Чапек, Йозеф Чапек. Разбойничьи сказки
Вышедшая в серии «Великие писатели – детям» красочная книга, написанная прославленным писателем Карелом Чапеком и его старшим братом, художником Йозефом Чапеком, весело рассказывает о разбойниках и тех, кому с ними пришлось сталкиваться.
Первая разбойничья сказка – «О толстом прадедушке и разбойниках». Эта забавная история рассказывает о том, как однажды после продажи коней прадедушка (который раньше был лесорубом, а заодно приторговывал лошадьми и семенами клевера) вместе со своим псом Барбосом возвращался домой. Но попал в горах в грозу и решил найти место, где можно укрыться. Но рядом был только один подозрительный трактир и прадедушка зашёл в него. А там был разбойничий бал-маскарад во главе с предводителем разбойников. Вторая разбойничья сказка – «Сказка об учтивом разбойнике», рассказывает об учтивом и вежливом разбойнике, который из-аз этого не мог грабить. В книге – много забавных ситуаций и смешных эпизодов, способных позабавить юных читателей.
«Прадедушка был сильно удивлён, когда увидел, что попал прямиком на бал. Он немного смутился, но даже и не подумал, что перед ним не кто иной, как разбойники.
Барбос фыркал, отряхивался и, похоже, вообще ни о чём не думал. Прадедушка поклонился со словами «Доброго вечера всей честной компании!», присел в сторонке и заказал себе пива с сыром. Тогда один из разбойников, который лакомился отбивной, закусывая поочередно огурцами, мороженым и трубочками с кремом, ему и говорит:
— Приятного аппетита!
А прадедушка ему отвечает со всей учтивостью:
— Взаимно, и вам того же в том же духе.
Ну, ясное дело, когда разбойники поняли, какая наивная овечка попалась им в руки, они тотчас задумали недоброе и решили бессовестно посмеяться над гостем.
И принялись за дело.
— Папаша Крепыш, — прощебетала Цыпочка прадедушке (Крепыш? Да ведь его-то звали Новотный!) — Папаша, из нас с вами получится отличная пара! А ну давайте спляшем вместе шотландскую кадриль, а ещё лучше — галоп.
Разбойники так и покатились со смеху. Цыпочка была тонюсенькая-претонюсенькая, какой уж там галоп с толстяком прадедушкой! А тому даже обидно стало от этих переглядываний и смеха.
Ему вспомнилась прабабушка — а как я сказал, Цыпочка была худая, как щепка. Вот уж чем девушке кичиться не стоило! И тогда прадедушка поднял свой огромный башмак с подковками и гвоздями и говорит:
— Я с собой не взял лакированные туфли для танцев. Не дай бог, милая девушка, наступлю вам на ножку — у вас-то, я гляжу, ножки как веточки, как спички, да что я говорю, как лапки у воробушка.
Цыпочке такой ответ совсем не понравился, она нахмурилась и повернулась к своему Лотрандо, лютому разбойнику. Лотрандо зловеще подёргал себя за тощую бородку:
— Ха, да знаешь ли ты, где оказался, жалкий деревенщина? Ты попал к разбойникам!»
«Когда все закончилось, мы привязали тушу к копьям и понесли ее в Камелот. Вечером будем пировать, а я ведь обожаю жареных свиноидов. Правда, соуса для барбекю у дельтанцев все еще не было. Я рассеянно подумал о том, что мне стоит его изобрести.
Распевая победную песню, мы, вероятно, утратили бдительность, и поэтому группа дельтанцев, преградившая нам путь, застигла нас врасплох. Мы остановились, увидев, что они наклонили копья в нашу сторону. Это была не совсем угроза, а скорее намек на нее.
У меня за спиной послышался шорох: нас окружили. Я быстро оглянулся и увидел, что окруживший нас отряд на двоих больше нашего. Проблема не являлась нерешаемой, но определенно внушала тревогу. Они, скорее всего, рассчитывали напасть на нас из засады и сразу сломить наше сопротивление.
Мне уже сообщали о том, что группы дельтанцев из Карлеона нападают на охотников и отбирают у них всю добычу или ее часть. Похоже, что очередной жертвой стали мы.
Представитель карлеонцев вышел вперед. Я узнал его: имя этого неприятного типа программа перевела как «Фред».
– Неплохой улов, Дональд, – сказал он, злобно улыбаясь. – Какой огромный свиноид! Думаю, большой беды не будет, если мы отрежем от него пару ног.
Дональда эти слова не напугали, и он взял копье на изготовку.
– Фред, свиноидов тут полно. В чем дело? Тебе не везет, что ли?
Фред инстинктивно сделал шаг назад, но взял себя в руки. Дональд не был таким же огромным, как его отец, но все-таки был достаточно крупным. Ему редко бросали вызов. К несчастью, рядом с Дональдом стоял я, а своего андроида я сделал как можно более заурядным – средний рост, среднее телосложение, усредненная внешность. Поэтому неудивительно, что Фред решил проучить именно меня – в назидание остальным.
– Ну а ты, куцци? Не хочешь поделиться богатством?».
Деннис Тейлор. Все эти миры
Роман относится к циклу «Вселенная Боба» и, соответственно, посвящен приключениям персонажа, однажды оказавшегося неожиданно для себя в роли мозга космического корабля. Он был очень небедным человеком, заключил контракт, что после смерти его голову заморозят, а когда наука достигнет нужного уровня – личность оживят в другом теле. Но вышло так, что Боб погиб раньше, чем думал, а фирма по заморозке потом обанкротилась. В общем, когда до него дошло дело, ни о каком полном оживлении речи не было. Только в виде электронных мозгов для звездолета. Но Боб не растерялся, насоздавал клонов своего разума и в итоге странствовал целый век, воюя против репликантов-конкурентами, осваивая разные планеты и организуя колонии.
Его деятельность даже однажды спасла человечество от гибели. Но теперь у людей и Бобов обнаруживаются новые — сильные и опасные — противники.
Настолько эти Другие зловредны, что Боб и его многочисленные копии (а их уже много поколений) не представляют, что им противопоставить. Кстати, каждая копия Боба – всё равно самостоятельная личность. Среди Бобов хватает тех, кому служение человечеству изрядно надоело. Они уже ощущают себя совсем иной новой расой Homo sideria.
Самый первый Боб тем временем поселился в теле андроида среди почти первобытных людей. Но вот два Боба-клона находят в дальнем космосе нечто полезное, более того, способное сыграть решающую роль. Остается пустяк — добыть и пустить в ход драгоценную находку. Если злыдни-Другие не опередят…
«А сейчас мы загрузили в «Беллерофонт» достаточно стазис-капсул, чтобы разместить в нем остальную часть человечества. Сегодня оставшиеся земляне поселятся в наших уютных грузовых отсеках и отправятся к 82 Эридана. Мэк со своей командой уже построят для них космические фермы и колонии на поверхности планеты. Часть людей неизбежно будет этим недовольна. Ну, значит, этой части людей придется обломаться.
Обломки, оставшиеся после Битвы за Землю – по крайней мере, те, которые не упали на планету в виде метеоритных дождей, собрались в точке L5 между Землей и Луной. Автофабрики по-прежнему с максимальной скоростью строили новые корабли для погибших Бобов. Теперь мы по-настоящему поняли, насколько полезен центр Билла: всего лишь несколько сохранений оказалось повреждено, и этих Бобов мы восстановили из копий, сделанных несколькими минутами ранее.
Большинство Бобов придерживались того мнения, что загрузка из сохраненной копии не равна личному бессмертию, но большинство также считали, что данный вариант лучше всех остальных. Лично я решил, что отложу этот философский вопрос до тех пор, пока он не станет актуален.
Я посмотрел на Нила.
– К старту готов, Номер Первый?
– Да пошел ты. И кстати, капитан Пикар из тебя отвратительный.
– Да, но мы по-прежнему управляем этим корытом. Неплохо для ряски из пруда, верно?
Нил ухмыльнулся.
– Могло быть и хуже».
«Не было людей, мир не возник еще, космос зиял черною бездонностью Гинунгагапа. Далеко на севере — промерзшие пустыни Нифльхейма, а на крайнем юге — пылающие печи гиганта Сурта, названные Муспелльсхеймом. В безграничной пустоте Гинунгагапа ледяные северные ветры встречались с теплыми южными бризами, снежные вихри таяли, сыпались дождем, и вырос из них Имир, всех Ледяных гигантов родитель. Великаны дали ему имя Аургельмир — Голосом Гранит Дробящий.
Из того же снега летучего родилась и первокорова Аудумла. Молоком своим сладким вскормила она Имира, языком своим шершавым вылизала из соляной скалы первого из всех богов, Бури.
Сын Бури, Бор, родил трех сынов от гигантессы Бестлы. Звали их Один, Вили и Be. Эти трое сильных сразили великого Имира и бросили тело его в мертвое сердце бездны Гинунгагапа. Из крови его сотворили они озера, реки и моря, из костей создали горы. Массивные зубы Имира стали валунами и камнями, облака поплыли из мозга его, череп превратился в небосвод, накрывший землю.
Так сотворили сыны Бора мир, ставший домом для сынов человеческих. Напоследок построили они из бровей Имира громадную стену и назвали мир людей Мидгардом. Стена эта поднялась далеко за морями, по самым краям мирового диска, и защищала она людей от враждебных гигантов, не утонувших в потоке крови Имировой.
Здесь, под защитою стены Мидгарда, и суждено было прожить жизни свои бесчисленному множеству людей. Здесь они рождались и умирали, боролись, погибали. Лучшие из них славили себя при жизни, а после смерти вводили их валькирии в ворота Вальхаллы, дворца Одина, где пировать им в ожидании, когда разразится Рагнарёк, последняя битва между богами и гигантами, когда придется им сразиться за Одина, Отца Всеобщего.
Великий волк Фенрир спрыгнет на землю, и земля содрогнется, в океане освободится Змей Ёрмунганд.
Вострепещет Мировое Древо Иггдрасиль, вонзятся в него когти и зубы дракона Нидхёгга.
Придет век топора, век лязгающих мечей и треска ломающихся щитов, когда восстанет брат на брата; грядет век убийств, век ветра, волчий век и сумерки богов, когда весь космос растворится в хаосе безграничном.
Но до пришествия сего великого завершения, которому не в силах противостоять даже боги, пройдут по земле все поколения людей, мужчин и женщин, свершатся все войны, измены, любовь и ненависть, триумфы и жертвы, победы и поражения, воспеваемые в стихах и песнях, в сагах скальдов.
И грядет в Мидгард век героев».
Кэтлин Кирнан. Беовульф
Роман является адаптацией киносценария Нила Геймана и Роджера Эвари, созданного на основе эпической поэмы VIII века «Беовульф». Текст героического фэнтези добротно стилизован под эпос, всё компактно и не затянуто. У короля данов Хродгара проблемы — монстр Грендель нападает и убивает его людей. Приплывший в те земли герой Беовульф со своим другом Виглафом и группой воинов обещает убить монстра и в схватке наносит Гренделю смертельную рану. Король преподносит Беовульфу прекрасный золотой рог-кубок, который Хродгар давным-давно вырвал из когтей дракона Фафнира. Но, как сказала жена короля – золото не долговечно и часто меняет своих владельцев.
Ночью мать Гренделя убивает воинов Беовульфа и соблазняет его самого, приняв облик королевы, которую он хотел. Беовульф отправляется убить чудовище, но в пещере видит бесчисленное количество золота, и сама она появляется в облике обнаженной, облитой золотом женщины. Золотая красавица соблазняет Беовульфа, обещая вековую славу, и просит у него в качестве залога тот золотой кубок. Беовульф соглашается, а вернувшись к королю, рассказывает, что демонессу он убил. Старый король выслушивает и не верит, громогласно заявляет, что после его смерти королевство, золото и красавица-жена перейдут к Беовульфу и шагает с балкона в бездну. Беовульф становится королем.
Через много лет один из слуг случайно находит золотой кубок, отданный Беовульфом матери Гренделя. Значит, их договор закончен! И появляется дракон, который жжёт селения и людей, желая отомстить отцу.
Чудовища, с которыми приходиться сталкиваться Беовульфу, выглядят вполне реальными, примерно так, как они — наверное – могли бы выглядеть для древних жителей европейского Севера. Да и сам воин — хотя и точно герой, одолевший чудовище и его мать, всё же человек со своими слабостями, и — совершенными ошибками. А кто может исправить ошибку Беовульфа кроме него самого? И король данов вонзает кинжал в беззащитное место у основания головы дракона, убивая огнедышащего монстра — сына. Ведь, по словам самого Беовульфа, сказанными перед смертью, «врут саги».
«— Неплохая у тебя страна, отец. Миленький уголок земли. И женщины. Прекрасные женщины, такие хрупкие… О твоих женщинах тоже людишки судачат. Мудрая королева Вальхтеов. Прелестная постельная грелочка Урсула. Которую убить сначала?
— Не смей, ублюдок. Какой тебе смысл в их смерти?
Золотой человек улыбнулся.
— Смысл? Что ж тут неясного? Ты любишь их, я тебя ненавижу.
— Твоя мать просила меня о сыне. Я лишь дал ей то, что она просила.
Золотой юноша уверенно прошествовал к Беовульфу, влача за собою пелену огня. С каждым шагом он увеличивался в размерах, и Беовульф вспомнил, как уменьшался Грендель.
— Ну-ну. А она дала тебе взамен корону и королевство. Ты до сих пор владеешь ими. С тобой твоя слава и твои женщины. Ловкий купчик, выгодная сделка. А что со мною, дражайший родитель? Где место для меня в твоем грандиозном плане?
— Ты сын своей матери. Она никогда не просила…
— Она не просила? А ты хоть поинтересовался? Ты, старик без наследника, лежал когда-нибудь в ночной тиши, думал ли о сыне, которого выменял на богатство и могущество? О сыне, у которого тоже могут быть мечты и устремления? Которые больше, чем призрак и недобрые воспоминания?
— Ты — мой наследник? Ты — чудовище!»
«…Час спустя за столом с пельменями по-астрахански и красным балканским вином мне поведали начало дивной и правдивой истории о третьем походе моего друга в сказочные дали таинственного Востока! Я слушал, я спрашивал, я уточнял, я спорил, только-только успевая записывать самое основное. Сказка вернулась, встала в полный рост и отозвалась в моём сердце, словно откликнувшийся в горах эхом звук узбекского бубна. Дрожащей, полузабытой мелодией, стуком каблучков, жарким током крови в висках, едва уловимым шёпотом жёлтой пустыни, звоном старинной серьги с голубой бирюзой, изогнутой ятаганами арабской вязью древнего текста! Бум-балаки-дон, бум-балаки-дон, бум-балаки…».
Андрей Белянин. Верните вора!
Лёва-джан, он же – сотрудник прокуратуры Лев Оболенский, он – прославленный Багдадский вор, снова оказывается в благородной Бухаре, причем в компании со своим приятелем Ходжой Насреддином. Прежние недруги не дремлют, и друзья сначала попадают в зиндан, где начинают исполнять песню «Учкудук, три колодца!». Но и чудеса тоже нужны не всегда: «Как бы ни романтизировали «Тысячу и одну ночь», но средний россиянин вряд ли бы обрадовался прописке в своём микрорайоне… злобных ифритов, вызывающих бури, могучих джиннов, перемещающих дворцы, вампиров-гулей, поедающих людей…». Но людскими предрассудками порой успешно пользуются и новоявленные пророки, с одним из которых, черным шейхом Абдрахимом Хайям-Кара, и приходиться бороться главному герою. Как и положено в добротной юмористической фэнтези, успешно используется прием «посрамление», против которого любой продвинутый злодей оказывается бессильным.
«Такое зрелище можно увидеть лишь раз в жизни, да и то если очень повезёт. Так что, пожалуй, сегодня многие действительно охотно пошли бы за Хайям-Каром хотя бы из-за надежды вновь увидеть настоящего джинна!
— Что изволит мой господин? — голосом, подобным камнепаду, пророкотал Бабудай-Ага, раздувая щёки и стараясь выглядеть максимально внушительно. — Желаешь ли ты, чтобы я разрушил город или построил дворец?
— Я приказываю тебе взять жизни этих преступников!
— Нам хана, — переглянувшись, поняли Лев и Ходжа.
Джинн злобно оскалился на них и вновь замер в глубоком поклоне:
— Слушаю и повинуюсь! Как будет угодно моему господину умертвить нечестивцев? Утопить их в морской воде, в кислом вине, в оливковом масле, в навозной жиже? Отрубить голову, руки, ноги, предварительно зажарив на медленном огне без соуса и соли? Или же мне разорвать их на части дикими степными жеребцами, у которых из ноздрей валит дым, а из-под копыт летят искры? А быть может, мне надо кормить их песком, пока они не раздуются, подобно жабам, и будут молить тебя о пощаде немыми ртами? Ещё я могу выщипывать их волоски по одному, причиняя страшные муки, так, чтобы…
— О небо! — взвыл чёрный шейх, совершенно запутавшийся в таком обилии предложений. — Да заткнётся ли хоть когда-нибудь этот несносный болтун?!
— Слушаю и повинуюсь!
— Эй, эй, стой, это был не приказ, я не…
А поздно — джинны, которых заставляют быть рабами против их воли и сущности, всегда стараются запутать человека, исполняя его желания в собственной трактовке. Эдакие маленькие хитрости зачуханного подчинённого, подбрасывающего навороченные вирусы в компьютер злобного шефа. Несмертельно, но неприятно, согласитесь…»
«Члены партии имеют образование и выполняют работу, как правило, не предполагающую физического труда или только физического труда. Исключением становятся лишь те члены Внешней Партии, работа которых связана с взаимодействием с машинами и механизмами. Например, создание различного рода произведений в Минправе (Министерстве правды) состоит из вращения огромных калейдоскопов, на которые вчерне набрасываются сюжеты романов. (Перелом руки – частая травма в Департаменте художественной литературы)». Но в любом случае и эти члены партии хорошо (с той или иной степенью освоения) воспринимают новояз и его орфографические особенности… Медленнее всех новояз воспринимают пролы…».
Ирина Мизинина. 1984: Учебник новояза
Мог ли новояз из романа «1984» быть реальным языком, а не просто частью романа и по сути – литературной игрой? А почему бы нет? Что у новояза общего с обычными человеческими языками планеты Земля? Для ответа на этот вопрос нужно «разобрать» и проанализировать новояз. Книга филолога, переводчицы культового романа «1984», представляет собой учебное пособие по изучению новояза, от фонетики до синтаксиса, графики и орфографии (правил употребления прописных и строчных букв, графического сокращения слов) до лексики и словообразования. По словам автора, учебник основан на реалиях романа и к тому же описывает перспективы развития современного языка. А почему бы нет? Присмотритесь внимательно, что происходило в сталинские годы с метаморфозами языка. В тексте детально разбираются функции новояза, ведь Большой Брат определяет язык как «орудие борьбы и развития общества». При помощи языка (привет новоязу!) строится новое общество. Для разнопланового общения язык всеохватным, как всеохватным контроль мышления – через связь мышления и языка.
Учебник новояза стильно оформлен. Завершающая глава – «Краткая характеристика новояза» указывает как необходимость отмены еретических слов и очищения оставшихся от неортодоксальных значений. Ведь в романе упоминается, что предполагалось, после принятия всеми новояза и утилизации (забвения) прежнего языка исчезнут – из-за невозможности – и еретические мысли. Также приводиться краткая характеристика новояза.
«Однако новояз, являясь действительно революционным языком, ломает рамки привычных лингвистических представлений. Так, цельность слов может нарушаться, а при уткоречи выделимость отдельных слов не имеет значения, более того, в процессе уткоречи должны выделяться только значимые слова, такие как Большой Брат, Партия и т.д. Такое качество слова, как цельная воспроизводимость в речи тоже тускнеет в новоязе, где слова легко разбиваются на части, переходят из одной части речи в другую, а на письме части слов, имеющие совпадения с цифрами и другими небуквенными знаками, записываются соответствующими цифрами или небуквенными знаками, что значительно изменяет графический облик слова».
«Я решил поступить в Кутаисский иррегулярный конный полк, состоявший из туземцев Кутаисской же губернии. Но в это время командир Тверского полка предложил мне поступить в переменный состав Офицерской кавалерийской школы, находившейся в Петербурге. Я принял это предложение, предполагая, что после этого вернусь в свой полк.
Но вышло так, что я остался в Петербурге, так как в 1883 году мне было предложено зачислиться в конно-гренадерский полк и оставаться в постоянном составе Офицерской кавалерийской школы. Вследствие этого, силою судеб, я остался в Петербурге и на много лет поселился на Шпалерной улице, близ Смольного монастыря, в Аракчеевских казармах, низких и приземистых, представлявших громадный контраст чудной природе Кавказа, который с тех пор я окончательно покинул. Петербург был мне все же близок, так как я в нем воспитывался и считал его родным…».
Алексей Брусилов. Мои воспоминания. Из царской армии в Красную
В своих воспоминаниях Алексей Алексеевич Брусилов рассказывает о своем детстве, в четырнадцать лет он поступил в Пажеский корпус, через пять лет его окончил, служил в 15-м драгунском Тверском полку. Брусилов отличился в Турецкой войне 1877-1878 годов и за взятие крепостей был удостоен ордена Святого Станислава 3-й и 2-й степеней и ордена Святой Анны 3-й степени. После этого был назначен командиром эскадрона, начальником полковой учебной команды. Далее уделяется внимание своей службе в столице империи и подготовке офицеров, одним из главных недостатков которого, по мнению Брусилова, было то, что при аттестации офицеров аттестационные комиссии не отвечали за свои аттестации. Гвардейские офицеры гордились своими привилегиями, а высшее начальство часто смотрело войска лишь на церемониальном марше.
Отдельные главы книги посвящены предвоенным событиям и началу военных действий. Далее Брусилов уделяет внимание отступлению 1915 года и боевым действиям Юго-Западного фронта, которыми он руководил, тому самому знаменитому Луцкому (позже названного Брусиловским) прорывом, ставшего главной победой России в Первой мировой войне. Завершающие главы описывают события Февральской революции, назначение Брусилова в мае 1917 года Верховным главнокомандующим и диалогам с Керенским (которому он не доверял) и своей отставке с поста Верховного главнокомандующего.
«В Варшаве нас окружало блестящее общество, элегантная жизнь, множество театров, в которых у меня были свои ложи (по очереди с начальником штаба), концерты, рауты, обеды, балы, невообразимый водоворот светской и пустой жизни, сплетни и интриги. Разобраться в отношениях людей, служебных и частных, было первоначально очень трудно. У моей жены понемногу наладилось дело, и составился более интимный и симпатичный кружок знакомых.
Я был окружен следующими лицами. Мой ближайший начальник командующий войсками Варшавского военного округа генерал-адъютант Скалон. Он был добрый и относительно честный человек, скорее царедворец, чем военный, немец до мозга костей. Соответственны были и все его симпатии. Он считал, что Россия должна быть в неразрывной дружбе с Германией, причем был убежден, что Германия должна командовать Россией. Сообразно с этим он был в большой дружбе с немцами, и в особенности с генеральным консулом в Варшаве бароном Брюком, от которого, как многие мне это говорили, никаких секретов у него не было. Барон Брюк был большой патриот своего отечества и очень тонкий и умный дипломат.
Я считал эту дружбу неудобной в отношении России, тем более что Скалон, не скрывая, говорил, что Германия должна повелевать Россией, мы же должны ее слушаться. Я считал это совершенно неуместным, чтобы не сказать более. Я знал, что война наша с Германией — не за горами, и находил создавшуюся в Варшаве обстановку угрожающей, о чем и счел необходимым частным письмом сообщить военному министру Сухомлинову. Мое письмо, посланное по почте, попало в руки генерала Утгофа (начальника Варшавского жандармского управления). У них перлюстрация действовала усиленно, а я наивно полагал, что больших русских генералов она не могла касаться. Утгоф, тоже немец, прочтя мое письмо, сообщил его для сведения Скалону.
В этом письме я писал Сухомлинову, что, имея в виду угрожающее положение, в котором находятся Россия и Германия, считаю такую обстановку весьма ненормальной и оставаться помощником командующего войсками не нахожу возможным, почему и прошу разжаловать меня и обратно назначить командиром какого-либо корпуса, но в другом округе, по возможности — в Киевском.
Сухомлинов ответил мне, что он совершенно разделяет мое мнение относительно Скалона и будет просить о моем назначении командиром 12-го армейского корпуса, находившегося в Киевском военном округе, что спустя несколько времени и было исполнено.
Не могу не отметить странного впечатления, которое производила на меня тогда вся варшавская высшая администрация. Везде стояли во главе немцы: генерал-губернатор Скалон, женатый на баронессе Корф, губернатор — ее родственник барон Корф, помощник генерал-губернатора Эссен, начальник жандармов Утгоф, управляющий конторой государственного банка барон Тизенгаузен, начальник дворцового управления Тиздель, обер-полицмейстер Мейер, президент города Миллер, прокурор палаты Гессе, управляющий контрольной палатой фон Минцлов, вице-губернатор Грессер, прокурор суда Лейвин, штаб-офицеры при губернаторе Эгельстром и Фехтнер, начальник Привислинской железной дороги Гескет и т. д. Букет на подбор! Я был назначен по уходе Гершельмана и был каким-то резким диссонансом: Брусилов. Зато после меня получил это место барон Рауш фон Траубенберг. Любовь Скалона к немецким фамилиям была поразительна…»
«В свете того, что говорится в источниках этого периода, можно прийти к выводу, что султаны из династии Газневидов питали интерес к увеселительной музыке, исполнявшейся на пирах, и иногда владели мастерством игры на музыкальных инструментах. Можно разделить круг людей, занимавшихся музыкой, на певцов и музыкантов, с одной стороны, и профессиональных поэтов, владевших мастерством пения и игры на инструментах, — с другой… Значительную роль в развитии музыки этого периода сыграло завоевание некоторых областей Индии и Синда. Одним из событий Газневийской эпохи было появление на территории их державы военнопленных музыкантов, которых называли «лули».
История и антропология музыки мусульманского мира: традиции регионов
В сборнике статей авторы с международным именем повествуют о музыкальной культуре и традициях Северной Африки, Турции и Азербайджана, Узбекистана и Таджикистана, Ирака и Ирана. Ряд материалов посвящен восточной средневековой музыкальной культуре и участию музыкантов в празднествах. В одной из статей на основе документальных сведений специалист воссоздает картину музыкальной жизни Стамбула в XV-XVI веках, тогда как другой описывает музыкальные вкусы первых правителей из династии Сефевидов (XVI—XVIII века), а третий – рассказывает о турецко-османском влиянии на музыку Ирака.
Немалое внимание составитель уделил тому, какую роль сыграла европейская музыкальная культура, в том числе в конце XIX- начале XX столетия в Тегеране и других крупных городах, в которых музыканты и преподаватели музыки из Европы и стали продаваться граммофоны с записями европейской музыки.
«Через четыре года после учреждения Дар аль-Фонуна (первое в Иране высшее учебное заведение университетского типа, основанное в 1851 г.) по требованию иранского правительства из Парижа в Тегеран прибыли два военных специалиста – Буске и Руйон, которые создали в 1865 г. военный оркестр под названием Императорский музыкальный ансамбль. Буске покинул Иран в 1866 году, а Руйон, который был тщедушным и больным человеком, находился в Иране до 1868 года, но из-за отсутствия прогресса в обучении учеников практически не справился со своей работой.
В 1868 г. в Иран приехал еще один француз, военный музыкант по имени Альфред Жан-Батист Лемер, руководивший оркестром 1-го гвардейского полка, и с этих пор в Дар ал-Фонуне было создано новое отделение, которое называлось Отделение музыки.
Лемер создал первый официальный гимн Ирана под названием «Салам-е-шахи» («За здравие шаха»). Это музыкальное произведение изначально не имело слов, и в 1905 г. оно было впервые записано под руководством мсье Лемера.
Лемер за восемь лет разработал учебную программу и начал обучение десяти учеников. Его учебная программа включала изучение нот на основе научных правил, игру на распространенных в европейской музыкальной системе духовых, ударных и струнных инструментах, разучивание военных музыкальных партитур, подготовку дирижеров оркестров и внесение изменений в музыкальную терминологию, принятую в Иране…»
«Суть деятельности разведывательной службы, наряду с обработкой и оценкой огромного фактического материала, состоит и в прогнозировании будущего. Опытный аналитик может предвосхитить направление развития истории. В обозримом будущем такое предвидение станет еще более возможным, поскольку в его распоряжении ныне имеется огромное количество фактов, которые определяют не только сиюминутную ситуацию, но и указывают направление всеобщего развития.
Естественно, такой вывод не напрашивается сам собой и не падает словно спелое яблоко к вашим ногам. Он – результат большого числа отдельных умозаключений, сделанных исходя из эрудиции и общего кругозора, точного знания положения дел в своей стране и в других государствах и особенно у потенциального противника, которые после тщательной оценки образуют единую мозаичную картину.
Чтобы проделать такую тяжелую и кропотливую работу, необходимо иметь соответственно подготовленный, обученный и целенаправленно организованный аппарат, состоящий из высококвалифицированных специалистов, способных правильно и своевременно выделить, оценить и соотнести отдельные факты и явления, определяющие положение дел и ситуацию в целом. Это – задача внешней разведки, которая, как считают англичане, должна быть важнейшим инструментом, определяющим основные направления внешней политики государства».
Райнхард Гелен. Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии
Генерал Райнхард Гелен был одним из руководителей разведки на Восточном фронте, после окончания Второй мировой войны при поддержке американских спецслужб создал новую разведывательную службу — «Организацию Гелена».
В первых главах рассказывается о деятельность против СССР, сотрудничестве с абвером и — после осознания предстоящего краха рейха – сохранении архивов (тайников в горах) и переговорах с американскими военными и разведчиками. В тексте уделено внимание тому, как восточногерманские спецслужбы действовали против «Организации Гелена», и непростым отношениям Гелена и его сотрудников с прессой, периодически выпускавшей о них скандальные публикации.
Одна из завершающих глав носит красноречивое название – «Глобальная коммунистическая активность и методы проникновения». В ней рассказывается о созданных в первые послевоенные годы международных организациях, многие из которых действовали под патронажем СССР. Как подчеркивает Гелен, обычно кадры развивающихся стран проходили подготовку в СССР и ГДР. Многие международные организации принимали резолюции, поддерживающие советскую внешнюю политику, проводили соответствующую агитацию и даже сбор денег. Самой опасной из них Гелен считал Всемирный совет мира.
«У абвера была собственная организация, состоявшая в значительной своей части – так же, как и в британской разведке, – из лиц, заслуживавших особого доверия, но не занимавших штатных должностей. Мнение, что такой способ служения отчизне является почетным делом, своего рода «джентльменским бизнесом», было широко распространено в нашем обществе.
Управление военной разведки и контрразведки занималось сбором не только военной, но и политической информации. Через верховное главнокомандование вермахта, которому управление подчинялось непосредственно, сведения направлялись в соответствующие государственные инстанции. Канарис располагал за рубежом многочисленными личными связями, зачастую с высокопоставленными лицами, которых он постоянно навещал во время своих частых поездок. Особенно тесные контакты он поддерживал в Португалии и Испании, не прерывая их во время войны. Однажды адмирал упомянул, что ему в 1940 году и затем в 1941-м поручали побудить Испанию вступить в войну на нашей стороне. Однако он считал, кстати, как и Гальдер, что это имело бы лишь негативные последствия для Германии. Ей пришлось бы взять на себя дополнительную ношу: слабость Испании в военном отношении была очевидной. Кроме того, для Берлина закрылась бы еще одна дверь в мир. Пиренейская миссия, к большому облегчению Канариса, закончилась безуспешно.
В абвере не было отдела, который занимался бы анализом и оценкой полученной разведывательной информации. Это, несомненно, большой недостаток: оперативные работники – добытчики информации – в большинстве своем не обладают достаточными аналитическими способностями. Сам Канарис был великолепным аналитиком, но, естественно, не мог взять на себя весь этот участок. В результате отсутствия постоянного и систематического анализа с использованием всех имевшихся в управлении материалов многие агентурные сообщения оценивались слишком высоко. К такому выводу я пришел, сотрудничая с абвером, что и побудило меня после 1945 года, с самого начала моей новой деятельности, позаботиться о создании эффективного информационно-аналитического аппарата, который использовал не только секретные данные, но и открытые материалы. Некоторые влиятельные лица в разведке и правительственном аппарате возражали против моего шага. Впоследствии они убедились в том, что заблуждались».
«Культурный герой – прообраз положительного героя, а трикстер – прообраз антигероя. «Культурные герои» являются историческими предшественниками и образов богов, и образов эпических богатырей. От трикстеров тянется нить к хитрецам сказок о животных и к персонажам плутовских романов».
Пожалуй, эта формула лежит в основе комического и часто в основе комического персонажа. Такое сращивание в одном персонаже двух комплексов, а точнее носителей двух разных стихий характерно для самых ранних эпох. Потом произойдет освобождение сюжета от обряда и мифа и вместо одного персонажа появятся два: один предстанет носителем серьезного, жизнеутверждающего героического начала, другой – начала развенчивающего, разрушающего, смехового. На этой разъединяющей стадии возникает гомеровский эпос, с которого начинается литература, свидетельствующая об эмансипации искусства от других сфер, о профессионализации, повышении в нем развлекательного и понижении сакрального начала».
Кинокомедия советского времени: история, звучания, подтексты. Посвящается 100-летию Леонида Гайдая. Сборник статей. Составители Е.В. Сальникова, Н.А. Хренов, В.Д. Эвалльё
Выпущенный под эгидой Государственного института искусствознания сборник научных статей посвящен парадоксам жанра комедии и комическому началу вне комедии как таковой. В книге уделяется внимание влиянию на жизнь кинокомедии идеологических запросов, аппарата цензуры, критики, художественных традиций, авторских устремлений. Во введении подчёркивается, что смыслы советских комедий были гораздо шире, чем просто развлекательные. В 1930-е годы отечественная комедия использовала в качестве союзников прежде всего музыкальную составляющую, традиции оперетты, кабаре, мюзик-холла. «Комедия не просто поёт, а поёт от имени советских героинь и героев. Она заряжена художественной верой в то, что у них есть на это право...»
Рассматривать образ отечественного трикстера, нельзя не упомянуть Остапа Бендера, который является жертвой происходящего в стране перехода к новой жизни, в которой ему нет места. И когда закадровый голос произносит фразу "Остапа понесло", это означает, что герой отделился от окружающей повседневности и отдался во власть фантазии и импровизации. Неслучайно непонятно каким же в фильме Марка Захарова 1977 года получился Остап Бендер — положительным или отрицательным героем?
В тексте подчёркивается, что в советское время именно сказка и фэнтези стали надёжными партнёрами кинематографического юмора. Примером может служить фильм "Тот самый Мюнхгаузен", где мастерски показан конфликт романтика с прагматиками, незаурядного героя — с заурядным большинством. В советской комедии даже негодяи и злодеи обретают комическое обаяние. Примером является министр-администратор в "Обыкновенном чуде" И Герцог (он же поэт швейного дела) в "Том самом Мюнхгаузене", Бармалей в "Айболите-66". Неслучайно в фильме "Старик Хоттабыч" главный герой находит своё место в советской жизни, становясь фокусником в цирке и одновременно занимаясь по школьной программе. Единственно место, где в СССР законно существовали чудеса и экзотика — это область развлечений, то есть иллюзий.
В тексте уделено внимание фильмам "Тридцать три", "Кавказская пленница", " Не может быть!", "Бриллиантовая рука", "Невероятные приключения итальянцев в России", "Формула любви", " Охота на бабочек", "Фортуна" и другим.
«Кинофильмы, телевизионные фильмы и телеспектакль могли обладать каждый своей мерой жизнеподобия и условности, художественной нейтральности или изобретательности. Общее целое диктовалось не этим, как и не техническими особенностями воплощения и ориентации на кинопрокат или телепоказ, а сквозными настроениями, комическими и игровыми нюансами образов, нередко осовременивающимися или шутовски советизирующими абстрактную старину и абстрактное зарубежье, а иногда обходившимися и без этого».
«Собака протянула человеку лапу помощи тысячелетия назад. Изменилось все: мир, люди и животные. Но собаки все также рядом: готовые служить, спасать и, конечно, просто дружить.
На страницах нашей книги вам машут хвостами разные псы: охотники и сторожа, солдаты и космонавты. Они помощники, компаньоны, спасатели. Собака рядом – значит, человек уже не один, а вместе всегда легче.
Охота – первое дело, которое объединило людей и собаку. Вернее, не совсем собаку, а ее древнего прародителя. Трудно с точностью сказать, кто это был: вероятнее всего животные, похожие на современных волка и шакала. Они были приручены первобытными людьми многие тысячелетия назад. А охотиться с собакой начали примерно 11,5 тысяч лет назад. Охота была способом добывать пропитание, и с помощью собак получалось лучше.
Недавно ученые нашли интересные наскальные изображения, сделанные, как оказалось, примерно девять тысяч лет назад! На стенах пещер Аравийского полуострова обнаружили множество рисунков, а точнее, как бы вырезанных в камне силуэтов. Это явно были сцены охоты! В которой участвовали и люди, и собаки».
Анна Битько. Собака рядом. Мини-энциклопедия о собачьей службе и дружбе. Художник Анна Линдер
В красочном издании рассказывается о самых разных собаках и их роли в жизни людей. В первой главе внимание уделено борзым, гончим и легавым, а также лайкам. Как гласит издание, первая отечественная выставка собак прошла в Москве в декабре 1874 года. Среди лучших охотничьих пород – русская псовая борзая, изящная и грациозная, но при этом быстрая и сильная.
Собаки-сторожа появились в незапамятные времена. В одной из древних легенд рассказывается, как старинный греческий город Коринф охраняли пятьдесят собак, и когда высадился неприятель и напал на собак, то одна из них, по имени Сотер, сумела громким лаем разбудить защитников города, и они отразили вражеское нападение. За это псу Сотеру городские власти подарили серебряный ошейник.
В Новосибирске поставили памятник псу по имени Антей, прослужившему в охране тринадцать лет. Он участвовал в задержании более ста преступников! В этой главе упоминаются выведенные кинологами породы московская сторожевая и русский черный терьер (которого также называют «черная жемчужина»).
На Севере долгие столетия именно собачьи упряжки были надежным транспортным средством. Неслучайно ездовые собаки были незаменимыми участниками многих экспедиций путешественников-первооткрывателей.
Последняя глава книги описывает памятники, поставленные собакам за преданность и верность: монумент японскому Хатико (ждавшему хозяина); установленный в 2003 году в Тольятти «Памятник преданности», изображающий собаку, чей взгляд устремлен на дорогу. На этом месте несколько лет постоянно видела пса, не сводившего глаз с машин, о нем даже сложены местные легенды.
«История знает много примеров использования собак для военных нужд. Начало этому положено более шести тысяч лет назад. Псы не только несли сторожевую и караульную службу, но и выполняли непосредственно боевые задачи. Собаки могли иметь собственное «оружие» и «форму». Например, в Древней Индии на спину животных крепили горящие факелы. А при раскопках одного древнеримского города был найден барельеф с изображением собаки в чешуйчатом панцире и колючем ошейнике: она обороняет римский пост. Четвероногие солдаты были в армиях многих древних государств: Ассирии, Персии, Древнего Египта».
«Как-то ночью блуждал я в джунглях сна. Не сна, а как бы памяти, что прорастает сквозь сон и властно им завладевает. В памяти того сна была девочка. Вижу, значит, девочку, жилище ее – старый термитник. Трое ее братьев из большой хижины рассказывают, что термитник похож на гниющее сердце великана, только перевернутое, но девочка того не знает. Она прижимается губами к его полому чреву, к стенам из сухой красной грязи, шершавым на ощупь. Окон там нет, если не считать таковыми дыры, а если считать, тогда их множество, и они торчат где ни попадя, и от них тело полосуют жгуты света – вверх, вниз, наискось, – а с ним змеится жара и скапливается, давая отростки из ветра, сочащиеся по всей этой каверне. Термиты из этого места давно убрались. З Здесь никто бы и собаку держать не стал, а эту девчонку, гляди-ка, держат. Ноги у нее удлиняются, но по-прежнему как две палки; голова растет, но грудь всё так же плоская, как земля; кажется, вот-вот – и по возрасту она уже выйдет наружу, только никто не озабочен подсчетом ее лет. Хотя отмечают каждое лето, метят гневом и горем. Они, то есть ее братья, вот так отмечают, стало быть, ее рождение, да. В эту пору находит на них тучей хмарь и злобность лютая – по ее, стало быть, вине.
И вот она сидит – губы сжаты твердо, аж добела, прямо как костяшки ее стиснутых кулаков, а на лице решимость под стать думам. Мол, всё, решено, она сбежит, выползет из этой дыры и рванет так, что не сдержать и не угнаться.
Будет бежать без конца, отпадут ступни – побежит на щиколотках, отпадут щиколотки – будет бежать на коленях, а сотрутся колени, так и ползком, но бежать, нестись, мчаться. Так, наверно, бежит младенец к матери – к мертвой матери, не прожившей достаточно, чтобы дать имя дочери».
Марлон Джеймс. Лунная Ведьма, Король-Паук
Необычное продолжение необычного романа («Черный Леопард, Рыжий Волк» трилогии «Темная звезда»). «Лунная Ведьма», если вульгарно выражаться, до жути разрекламирована на английском, так, что даже не сразу сообразишь, с чем еще великим этот текст не сравнивали. Хорошо это или плохо? Фэнтези на африканскую тему – это же замечательно!
Но вместе с экзотическими существами, которыми этот текст населён, и необычными мифами, на которых он основан, повествование насыщено первобытной жестокостью. Маленькую девочку ее же собственная семья обвиняет в безвременной кончине матери, ее держат на привязи в покинутом термитнике и морят голодом. Однако она очень рано дает себе слов вырваться на волю.
Воля оказывается скитаниями протяженностью в пару сотен лет, среди грубых людей, примитивных страстей, опасных тайн, поединков… Скитаний по удивительным и жестоким городам, один из них живет за счет труда рабов, которые замурованы в стенах и привязаны к колесам. А другой в любое время просто как пушинка взлетает выше облаков.
Без магии, конечно, не обходится,
фэнтези же. Сиротка из термитника способна подслушивать дальние разговоры, гасить пламя без воды и делать так, чтобы недруг попросту лопнул. Причем способности вытворять подобное проявляются раньше, чем приходит умение с ними управляться.
«Смех братьев длится столько, что на лице младшего прорастает злость; не потому, что он ничего не понял, а скорее, наоборот. Ну а девочка знай себе смотрит, как он хватает палку, как делает замах и с силой ударяет среднего поперек спины. Тот взвизгивает, а старший рывком оборачивается и припечатывает младшего по лбу, и тут же по ямкам за коленями.
Младший падает, а старший продолжает его лупцевать. Малец вопит, и средний хватает старшего за руку. Они уходят, оставляя его пускать нюни в грязи. Но вскоре, почуяв, что на него никто не смотрит, он обрывает ор и бежит вслед за ними. Девочка окончательно вылезает из своей хибары и берет оставленную палку. На ощупь она крепче и тверже, чем казалось, а еще намного длинней. Примерно втрое выше, чем она сама. Взмахнув, девочка лупит ею по земле, вздымая облако сыпучей пыли.
– Мы ждали, пока мать издаст четыре вопля. Ждали всеми своими ушами, – рассказывает ей старший брат. День прошел, но ночь еще не наступила, и он дважды дергает за веревку, чтобы девчонка вылезла. В основном он вытягивает ее просто без предупреждения, и наружу она является слегка придушенной…»
«Двенадцать тяжелых серебряных сиклей — это приданое для сестры, лекарства для матери и наш долг перед родом Бен-Алди. Когда еще за сестру будет выкуп! А полосатые одеяла, покрывала, вышитые подушки, запястья и серьги должны быть уже теперь, чтобы свахи не проходили мимо нашего дома.
К тому же я заскучал — каждый день одно и то же! У нас большинство мужчин в большом городе не бывали, так и жили в Субат-Телле, знали только кирки и лопаты, чтобы обрабатывать огороды, да кожаные ведра, да пастушеские кнуты. Женщинам веселее — до свадьбы они живут в одном селе, потом их привозят в другое, а если женщина овдовеет — за ней приезжают из третьего села, а то и из города. Или скука, или голод — давайте уж что-нибудь одно, а когда они вместе — пора собирать дорожную суму и бежать без оглядки».
Далия Трускиновская. Дурни вавилонские
В Истории должны быть не только Золушки, но и их бесправные и бедные папы, вкалывающие день и ночь. Но ведь когда-то и они были молодыми парнями с надеждой на светлое будущее. Но уже в те времена человечество активно строилось и поэтому нуждалось в гастарбайтерах, которых вербовщики находили в маленьких бедных местечках. Итак, добро пожаловать в древний, прекрасный и незабываемый Вавилон, где наши герои занимаются возведением легендарной башни. Жили–были в одном селении шестеро парней: Тахмад – самый старший и самый умный, Гамид – самый пронырливый и, пропустив третьего, четвертого и пятого, сразу переходим к шестому – Вагаду, рассказчику этой дивной истории. Произошли эти события во времена давние, почти сказочные.
Ну как можно отказаться возводить Вавилонскую башню, если вербовщики обещают, что «в столице каждый будет два раза в месяц есть мясо, и не мясо козла, который помер от старости, а баранину и курятину… И еще вам дадут рыбу.
— Что такое рыба? — спросили мы.
Вербовщики объяснили, что она живет в воде и откуда не вылезает. Мы даже не поверили – как можно жить в воде? Тогда нам показали странное создание без лап и в чешуе, высушенное до каменной твердости».
Итак, шестеро работяг принялись возить тяжелые тачки с глиной, а по вечерам шастать по Вавилону и дивиться его чудесам. Но вскоре им пришлось столкнуться как с извечным мошенничеством строительных подрядчиков, так и непонятным поведением жрецов разных богов. Неужели боги тоже конкурируют между собой? Или это игры людей?
«Что вам обещали вербовщики? Что будете катать тачки и получать в день сперва один «кувшин», потом два? А потом, может быть, сикль в месяц? Больше ведь ничего не обещали? Нет! И они вас не обманули — вы еще десять лет будете катать тачки с нижнего яруса на третий. Вы ведь ничего другого не умеете, а учить вас никто не станет»
Так проходит Вечность – люди таскают тяжелые тачки с глиной, строятся и рушатся великие и малые башни, в которых когда-то существовали норы для существования строителей. Может ли существовать единый язык и башня по неба, если люди уходят строить новые башни, тайно сговариваясь с работниками и постоянно их обманывая? Чем Прошлое отличается от Будущего – уровнем техники? А люди остаются такими же… Гастарбайтеры, подрядчики, жрицы и те, кто живет в достроенных и недостроенных башнях и прочих сооружениях.
Вот и приходится трудиться за миску каши и прочие радости. «При этом можно и помечать о высокой прекрасной башне, где никто никого не обманывает, где нет большой разницы в ценах между ярусами, где за хорошую работу дадут тебе комнатку где-нибудь на втором ярусе, пусть даже с окном на жаркий юг…». Всегда найдутся те, кто еще не видел (и не пробовал) рыбы и кто согласиться на комнатку и повезет ту саму тачку, без которой невозможно строительство не только отдельно взятой башни, но и целой технологической цивилизации…
«Жрецы нас обманывают… Никакого храма на вершине э той башни не будет. Он там не нужен. Когда боги хотят спуститься в храм, они сами спускаются, им это нетрудно, вовсе незачем устраивать храм у них под носом. Так что башня неправильная».
«Черная дверь, к которой несли меня ноги, не поражала воображения, впрочем, как все механизмы Каина, что я наблюдал за последние восемь месяцев. Массивным насыщенно-черным квадратом дверь вызывающе зияла на фоне бескрайних снежных просторов, и ослепительно яркий воздух, простирающийся от мертвой земли до самых вершин, налитых синевой, почти бирюзовых небес, ничуть не смущал эту всепоглощающую бездонность, лишенную даже отблесков и теней.
За время, минувшее с момента реинкарнации, я успел привыкнуть к удивительным краскам этого яркого места. Иногда они ослепляли и пугали меня, но сейчас, в последний день моей второй жизни, а может быть, в первый день третьей, сомнений в голове не осталось, и ноги, казалось, несли меня к цели сами.
Опустив взгляд, я посмотрел на металлические конечности, похожие на манипуляторы роботов из старинных фильмов, затем на грудь, закрытую алюминиевым нагрудником, и наконец на место схождения ног. Пах украшала пластина с клепками, гладкая как колено. Восемь месяцев назад новое тело сводило с ума, однако ныне зрелище казалось привычным и не вызывало ничего, кроме сдержанного раздражения.
То, что Каин являлся моим двойником — нелепым металлическим роботом, — немного успокаивало. Господь-механик, как говорится, сотворил человека по собственному подобию. Впрочем, внешностью наше сходство ограничивалось.
Возраст «цельнометаллического» воскресителя составлял десятки, даже сотни тысячелетий, но в нашем покинутом жизнью мире Каин появился недавно. Если принимать во внимание прямой счет времени, я был, безусловно, старше своего механического создателя…»
Илья Тё. Абсолютная альтернатива
Относительно далекое Будущее. Люди на Земле вымерли, превратились в прах, да и вся жизнь на планете исчезла. Но вот однажды появился Каин (внешне — нелепый механический робот), исследователь погибших миров (а точнее – их прошлого) и «воскресил» Ники – человека, умершего два миллиона лет назад, задолго до последней войны. Тело идеально сохранилось на леднике в Антарктиде и техника пришельца, просканировав замороженный мозг, вернула его обитателю подобие памяти. «Поскольку человеческих тел в распоряжении Каина не имелось, он сохранил меня в одном из собственных запасных корпусов. Подкрутил, перезарядил батареи, и вот – стальных существ стало двое, на одной мертвой Земле!»
Оказалось, в наш безжизненный мир хронокорректор Каин прибыл неспроста: «Отыскав в космосе вымерший мир, я веду раскопки и волновые замеры рассеянной информации, составляю хронологию прошлого мертвой планеты и определяю даты, в которых слабое воздействие могло бы быть достаточным для сохранения на ней жизни».
Вскоре Ники, ставший помощником хронокорректора, отправился вместе с ним в такую точку Фокуса. Итак, 22 февраля 1917 года, Петроград. Ники «переносится» в тело императора Николая II. При этому у него имеется доступ к виртуальной «энциклопедии» Каина, в которой говорилось, что Россия станет первой из падших мировых Империй.
До краха осталось всего восемь дней. Как этого избежать? «Сделать какой-либо вывод о причинах и мотивации приближающегося переворота, опираясь на энциклопедию, не представлялось возможным. Хаотические перечисления поступков и высказываний тех или иных видных деятелей русского общества и даже членов правительства давали обширную пищу для общефилософских размышлений, но ни йоту не приближали к пониманию причин царского отречения и последовательности событий, которые к нему привели».
В романе строго по датам описаны реальные исторические события, происходившие в течение тех самых семи роковых дней, что позволяет оценить историческую обстановку того времени. А потом Ники-Николай II начинает действовать по-своему, пытаясь эмпирически, путем проб и ошибок, спасти Российскую империю и всю цивилизацию. Без пролития крови, конечно, не обошлось, но зато в описываемом варианте общее количество жертв оказалось намного меньше, чем в нашей состоявшейся реальности. Особый интерес представляют собой «разбор полетов», т.е. сделанных Ники ошибок, устраиваемых ему «учителем» Каином. Впрочем, своя история всегда ближе к телу...
«В конце концов, подумал я, встреча с Каином когда-то должна была произойти и настоящий миг ничем не хуже и не лучше будущих или прошлых. Сейчас, вероятно, должна была решиться моя судьба.
— Опять угрожаете? — спросил я, стараясь говорить как можно безразлично.
— Нисколько! — мотнул вихрами флигель-адъютанта хронокоректор. — Просто я хотел бы прояснить обстановку, которая выглядит несколько запутанно с момента нашей последней встречи. Мы с вами делаем здесь общее дело, вы мой первый и единственный помощник в исполнении корректировки. Но меня беспокоит ваша неуправляемость! Признаться, когда в прошлый раз вы выстрелили в зеркало, я действительно решил вас стереть, но сдержался. Так что это жест доброй воли, Ники. Надеюсь, вы его оценили.
— У вас прекрасное чувство юмора, — холодно заметил я. — Добрым жестом было вроде бы мое воскрешение на Земле будущего. Теперь я знаю, что вы возродили меня, исходя из собственных интересов…
— Вы опять видите во мне монстра, — перебил Каин. — А разве вы, будучи Императором России, не используете того же дворянина Воейкова в качестве слуги?»
«В руках историков есть уникальный документ – перепись алжирских янычар, составленная в 1829 г., которая показывает, что их было немного, 3661 человек. Они получали казенное жалование и размещались мелкими гарнизонами (нуба) в населенных пунктах, где выполняли полицейские функции. На гарнизонную службу попадали также их сыновья от браков с местными женщинами – кулугли. Они составляли особую касту: селились в отдельных кварталах, говорили по-турецки и посещали другие мечети, нежели основная масса алжирцев.
Пятьсот кулугли жили в поселке, обнесенном высокими стенами, под Тлемсеном, откуда они в 1847 г. перебрались в Оран. Каждый из кулугли мечтал пробиться «наверх», но такие случаи были единичными (это удалось последнему бею Константины). В мирное время они занимались ремеслами, садоводством и огородничеством, подрабатывали цирюльниками или подавальщиками в кофейнях. Восставшие в ХVII веке кулугли вообще превратились в селян: их разместили неподалеку от столицы в долине Митиджа, на берегу небольшой реки, где они выращивали оливковые деревья и образовали со своими потомками племя (!) аль-шашена, были освобождены от налогов и могли, получив жалование, выставить три тыс. воинов. Существовали и другие «искусственные племена»: например, племя змул, размещенное на стратегической дороге между городами Оран и Алжир. Оно входило в категорию служилых, «государственных» племен (кабаиль махзен), хотя жалование такие племена получали нерегулярно».
Мария Видясова, Владимир Орлов. Алжир у трех дорог
Книга видных отечественных исследователей — подробный и живой рассказ об истории Алжира, от древности и Средневековья до наших дней. Одна из драматических историй, связанных с Алжиром — возвышение и героическая гибель пирата и властителя Аруджа Барбароссы. Ещё в юности он сражался под османским флагом, и, попав во время морской схватки в плен к родосским рыцарям-иоаннитам, сумел сбежать. Вначале пират захватил чужой корабль, а затем — овладел двумя военными галерами самого римского папы Юлия II.
В 1516 году Арудж провозгласил себя владыкой Алжира под именем Барбароссы I, после чего в сражениях разгромил отряды вассалов испанского короля и присоединил к своим владениям города Медеа и Тенес. В мае 1518 года отряд Барбароссы отходил под преследованием превосходящих войск испанцев. Барбаросса успел переправиться на другой берег реки Саладо и мог бы спастись, но оглянувшись и увидев, как гибнут в бою его товарищи, вернулся и героически погиб в неравной схватке. Самоотверженность полководца оставила о себе долгую память в легендах, песнях и преданиях.
Новым владыкой Алжира стал младший брат Барбароссы Хайраддин, сделавший город Алжир своей столицей. В 1520 году Хайраддин обратился к прославленному владыке Османской империи, грозе Европы, султану Сулейману Великолепному, признав себя его вассалом. При помощи полученных османских подкреплений Хайраддин смог изгнать с алжирских земель испанцев. Позже Алжир стал провинцией Османской державы, а в 1711 году страна де-факто стала независимой. Во главе этой военной республики стоял избранный янычарами дей.
«Осуществленное Францией в 1830 г. завоевание Алжира было предпринято под предлогом «удара хлопушкой для мух», а точнее, опахалом, которым дей Хусейн ударил 29 апреля 1827 г. французского консула Деваля, явившегося во дворец с претензиями насчет задолженности Алжира французской казне, тогда как дей считал, что это она ему задолжала.
Оскорбление, нанесенное консулу, было сочтено королем Карлом Х (1824-1830 гг.) и правительством Франции как оскорбление ей самой и повлекло за собой морскую экспедицию: 100 военных судов и около 500 транспортных, три пехотных дивизии, три стрелковых эскадрона, саперы и артиллерия (всего 37 тыс. человек). Вскоре дей, у которого было под ружьем 50 тыс. человек, но разношерстных, понял, что держать оборону, которую он поручил своему казначею (тот не придумал ничего лучше, как поджечь пороховой погреб в Касбе – верхней части г. Алжир) и капитулировал.
Десятого июля 1830 г. он отплыл на французском фрегате со своими министрами, слугами, личной казной и гаремом в Малую Азию. Еще четыре французских корабля отвезли туда же 2,5 тыс. янычар».
На смену привычным «титанам» сталинского времени пришли «простые рабочие парни» Николай Рыбников и Юрий Беляев, аристократичные Олег Стриженов и Василий Лановой. Новые стандарты мужской телесности оказывались непривычными для представителей старой школы, характерно замечание представительницы швейной фабрики им. Володарского на обсуждении коллекции ЛДМО в 1963 году: «Костюм выглядит как-то не так: узкие плечи... Это не создает мужественности. Хотя, может быть, это мое личное впечатление. Но все-таки плечи расширить нужно было бы, дать плечевые накладки или что-то другое». При этом красавцы оттепельного периода были отнюдь не субтильны, эталоном представал спортсмен-интеллектуал, который «поправляя очки, невзначай ронял томик Вознесенского, а установив рекорд, спешил на зачет по сопромату», но контраст с образами героев предыдущего десятилетия был ощутим.
Профессиональные спортсмены ставили рекорды и достойно представляли страну на международной арене, а их фотографии в журналах не только вызывали гордость за достижения, но и позволяли любоваться красотой спортивного тела. Особенно любили публиковать фотографии гимнасток, пловчих и девушек на коньках.
В официальных документах все еще предусматривали «вовлечение в физкультурное движение все более широких слоев населения, особенно молодежи», как формулировала это Третья программа КПСС в 1961 году, но в реальности массовый спорт превратился в форму досуга. Комплекс ГТО стремительно утрачивал популярность и престиж, если в 1950 году значками обладала треть физкультурников Ленинграда, то к 1965-му эта цифра уменьшилась до одной шестой, молодежь просто не видела нужды выполнять эти нормы».
Мэган Виртанен. Советская красота. 1917–1991
Книга известного исследователя посвящена тому, как в разные периоды советского времени менялось представление об идеальной внешности и здоровом образе жизни. С первых лет Советской власти образцами для подражания были спортсмены и просто физкультурники, готовые «к труду и обороне». Подтянутость и энергичность в движениях воспринимались как идеал для юношей и девушек, но в то время еще считалось, что молодость проходит очень быстро. Готовность не оставлять спортивных занятий и в зрелом (лет эдак после двадцати пяти) возрасте очень даже одобрялась с официальной точки зрения.
Впоследствии внедрение здорового образа жизни стало более развернутым. В позднем СССР особую популярность обрели те виды активности, которыми можно было заниматься индивидуально, будь то лыжи, бег трусцой или йога. Но трудящихся приучали и к производственной гимнастике без отрыва от рабочего места. А по утрам напоминали о том, что надо сделать зарядку.
«Производственная гимнастика, которую иногда называли «пятиминутками бодрости», по-прежнему оставалась непременной составляющей трудового дня на многих предприятиях. В ленинградском Пассаже, например, за 15 минут до начала рабочего дня начиналась радиотрансляция: специальная «физкультурница», официально состоявшая в штате работников, объявляла гимнастические упражнения, которые и продавцы, и вспомогательный персонал должны были выполнять. В начале 1960-х появилась и транслируемая на всю страну утренняя передача, где диктор, под аккомпанемент фортепиано, бодро объявлял упражнения, а по окончании гимнастики предлагал перейти к водным процедурам».
«Нужно сказать, что уже в первую мировую войну конница стала терять свое былое значение. Появились на театре военных действий массовые армии, насыщенные автоматическим оружием (пулеметы), скорострельной артиллерией, танками и авиацией. Образовались сплошные фронты. Войска, зарывшиеся в землю и огородившиеся колючей проволокой, исключали успешные действия кавалерии в конном строю. Конница наряду с пехотой была посажена в окопы, конь стал преимущественно средством передвижения. Гражданская война в России воскресила ненадолго роль конницы. Это определялось особыми обстоятельствами, в первую очередь тем, что на полях сражений не было сплошных фронтов. Конница, как наиболее подвижный в то время род войск, приобрела тогда большое значение. Этому способствовали сравнительно еще богатые в стране ресурсы конского поголовья. Сказывалось и наличие старых кавалерийских кадров. Брошенный Коммунистической партией клич «Пролетарий, на коня!» быстро осуществился, и красная кавалерия сказала своё веское слово в разгроме внутренней контрреволюции и иностранной интервенции.
Годы шли. Народ претворял в жизнь лозунг партии— догнать передовые капиталистические страны в развитии современной промышленности. Пятилетки создавали возможность оснащать армию более совершенным вооружением. Развивалась и военная мысль. Наша военная наука далеко шагнула вперед по сравнению с военной наукой крупных капиталистических государств. Тогда на Западе были в ходу такие теории, как теории Дуэ и Фуллера. В одном случае превозносилась роль авиации, способной будто бы самостоятельно решить исход войны, в другом— возможности танковых войск. У нас же и танкам, и авиации, и артиллерии, и пехоте отводилось свое место, а в целом в основу подготовки Вооруженных Сил было положено взаимодействие всех родов войск, нашедшее выражение в теории глубокого боя, разработка которой связана с именами М. Н. Тухачевского, В. К. Триандафиллова и других. Были, конечно, ярые конники, сохранявшие еще увлечение кавалерией, но не они делали погоду. Формирование бронетанковых соединений началось как раз за счет некоторого сокращения конницы».
Константин Рокоссовский. Солдатский долг
Выдающий советский полководец, маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский появился на свет 21 декабря 1896 (в некоторых документах – 1894) года. В заполненных им документах (анкете и автобиографии) указано обычно одно из двух мест рождения – Великие Луки или Варшава. До 1945 года он указывал Варшаву, а затем – Великие Луки.
Сразу после начала Первой мировой войны он добровольцем вступил в драгунский полк. Не меняя специальной военной подготовки, уже в первые дни войны драгун Рокоссовский, принявший участие в составе 9-й армии в Галицийской, отличился в бою, за что и был награжден 28 октября Георгиевским крестом 4-й степени.
В октябре 1917 года Рокоссовский добровольно вступил в Красную Гвардию. Прошел всю Гражданскую войну, был дважды ранен, награжден тремя орденами Красного знамени и орденом Ленина.
После ареста Тухачевского «за потерю классовой бдительности» был исключен из партии и арестован. 22 марта 1940 года Рокоссовский был освобожден и восстановлен в правах. 4 июня ему присвоили звание генерал-майора и затем прикомандировали к штабу Киевского особого военного округа и назначили командиром 5-го кавалерийского корпуса.
Как военачальник Рокоссовский стал широко известен в годы Великой Отечественной войны, его полководческий талант, выдержка, эрудированность стали основанием для многих наград и звания Маршал Советского Союза. В своих воспоминаниях маршал рассказывает о непростой военной службе, планировании военных операций и встречах с руководством страны и конечно вспоминает своих сослуживцев.
«В связи с передачей 2-й гвардейской армии в Сталинградский фронт нам пришлось внести значительные поправки в план операции. Идея оставалась прежняя: расчленение вражеской группировки на две части, но уже путем нанесения не двух, а одного главного удара с запада на восток.
Окончательно план был отработан при деятельном участии Н. Н. Воронова, который прибыл к нам в Заворыкино 19 декабря.
27 декабря план был представлен в Ставку.
Донской фронт должен был уничтожить двадцать две вражеские дивизии, общая численность которых к концу декабря составляла 250 тысяч человек. В главной полосе по линии фронта окружения оборонялись пятнадцать пехотных, три моторизованные и одна танковая дивизии противника. В резерве он имел две танковые и одну кавалерийскую дивизии. Кроме того, в его распоряжении было 149 отдельных частей различных родов войск, которые использовались как для пополнения пехотных дивизий, оборонявшихся в главной полосе, так и для усиления резервных соединений.
Резервы располагались так, что образовывали внутри окружения как бы второе кольцо, что способствовало увеличению глубины обороны и создавало возможность маневра для контратак в любом направлении. В декабре немецко-фашистские войска провели большую работу по укреплению своих позиций. В главной полосе обороны и на промежуточных рубежах они создали сеть опорных пунктов и узлов сопротивления. В западной части района противник воспользовался сооружениями бывшего нашего среднего оборонительного обвода, проходившего по левому берегу Россошки и далее на юго-восток по правому берегу Червленой. На этом рубеже противник имел возможность усовершенствовать оборону, создав сплошную линию укреплений.
В восточной части кольца, где также проходил бывший наш внутренний оборонительный обвод, противник тоже оборудовал опорные пункты и узлы сопротивления, причем сеть их распространялась в глубину до десяти километров, вплоть до самого Сталинграда».
«Эллинизм как политическая эпоха начался завоеванием Александром Македонским Персидского царства в 334 г. до н. э. После смерти императора в 323 г. до н. э. его полководцы-диадохи разделили между собой монархию Александра Македонского, а последователи-эпигоны укрепили систему эллинистических государств. Конец их наступил с присоединением к расширяющейся Римский империи: Македония 168 г. до н. э., Греция 146 г. до н. э, Пергам 133 г. до н. э„ царство Селевкидов в Передней Азии до 63 г. до н. э., империя Птолемеев в Египте | 30 Г. до н.э.
Эллинизм как культурно-историческое явление выходит далеко за рамки 300 лет. От Нубии до Черного моря, от Пенджаба до Тирренского моря постепенно развивалась единая, прогрессивная греческая культура, расставшаяся с характерными чертами старых городов-государств. Единым языком на основе аттического диалекта стал койне. Центрами новой культуры становятся Александрия, Пергам, Антиохия, Родос и Афины. Расцветают философия и науки, из старых греческих городов привлекаются талантливые художники. Аристотель, учитель Александра Македонского, разработал категории новой учености — из смеси восточного духа и греческой культуры (к чему стремился сам Македонский в космополитическом смысле). В Малой Азии и Египте в период позднего эллинизма развился синкретизм, который способствовал проникновению восточных религий в Европу».
Вильгельм Кох. Энциклопедия архитектурных стилей
Этот объемный фолиант рассказывает не только об архитектуре, причем не только культовой и парадной, но и феномене человеческого жилища. Архитектура веками формирует пространственную среду для жизни и деятельности миллионов людей. Каждая эпоха оставляет на земле свой след, воздвигая и перестраивая города, отдельные здания и целые ансамбли, площади и проспекты, парки и стадионы, постоянно формируя новые «стандарты» красоты и удобства для окружающих, неизменно обвиняя прежние эталоны в отсталости и непрактичности.
Как и почему менялись архитектурные стили нашей цивилизации? Издание с академической достоверностью прослеживает основные тенденции развития архитектуры, чередование стилей, по которым можно определить не только эпоху их строительства, но социально-экономический и культурный уровень народа, его культуры и традиции
Книга наглядно прослеживает взаимосвязи истории и архитектуры. «Французская революция 1789 г. видит в древнеримских добродетелях граждан путь исцеления от «старого режима» и объявляет римскую античность образцом для подражания. В результате «археологический» классицизм превращается в «революционный» или «романтический» классицизм».
«В Англии преромантика начинается в середине XVIII в. Известна по литературным источникам и столь же близка немецкому и швейцарскому объединению «Буря и натиск», как и взглядам Руссо. Новое осознание природы находит свое архитектоническое выражение в ландшафтом парке, широко распространившемся в Европе в качестве «английского парка». Английская готика, никогда полностью не исчезавшая, уже в XVIII в. создает «неоготические» загородные дома и продолжается до начала XX в. в многочисленных «готических возрождениях»».
Один из самых интересных разделов – «Социально-реформаторские проекты годов». итак, первая же фраза: «Идеи создания отличающихся социальной направленностью квартир и рабочих мест в XVIII-XIX вв. почти никогда предлагались правителями или архитекторами, а почти всегда неспециалистами, т.е. обычными гражданами, купцами или фабрикантами». В итоге среди концептуальных типов, помимо рабочего поселка, появились город-сад («поселок в духе «социального города», но сельского типа») и пригород-сад, который зависел от ближайшего промышленного комплекса или делового центра…
В 1902 г. появилась книга «Города-сады завтрашнего дня» Эбинизера Хоуарда, разрабатывавшего концепцию жилых поселков в сельской местности. В книге приводится схема-концепция года-сада (1898 г.), состоящего из шести секторов.
Приводятся данные, как жили в 1917 г. рабочие в Вене: «92 % квартир не умеют туалета, 95 % без водопровода, площадь квартиры рабочего в среднем 20 кв. м…». В 1919-1934 гг. была принята городская программа строительства жилых поселков («Красная Вена»), которая ставила своей целью создать – «несмотря на кризис и зарождающийся фашизм – «остров социализма», что подразумевает также и поселение рабочих в автономных жилых сооружениях, ставших «кольцевой улицей пролетариата».
«Не очень удачное название «романский стиль» создает впечатление, что средневековое искусство является нечем иным, как просто ответвлением средиземноморской поздней античности. На деле же это правильно только в отношении каролингского и отгонского периодов. Здесь вполне ясно просматриваются параллели с Византием, Римом, Малой Азией, Сирией и Арменией. Однако именно в эту эпоху возникают и новые, ранее невиданные северо-западноевропейские архитектурные формы, которым предстоит в будущем стать выразительными чертами всего европейского строительного искусства.
После падения Рима на политическую авансцену, а с началом правления Карла Великого и на художественную, все больше выходят регионы, расположенные севернее Альп. Под властью германского императора находится огромная территория, простирающаяся вплоть до Италии и Испании (лишь в XI в. крупные города Ломбардии добиваются независимости). В том же в XI в. норманны обосновываются в Англии, южной Италии и на Сицилии. На севере и востоке Европы миссионерство «язычников» ведет к завоеванию стран и народов до Балтийского моря и регионов, населявшихся западными славянами и венграми. Менее длительными по воздействию, но столь же характерными для влияния Запада являются и столкновения с исламом во время Крестовых походов (1096-1270). Во всяком случае, крестоносцам из всех европейских стран удается поближе познакомиться друг с другом и сгладить в какой-то мере различия культурных истоков. Европейскую общность демонстрирует феодальная ленная система, с помощью которой достигается социальная, военная и административная организация Европы. Иерархическая сословная структура из аристократии и рыцарства, духовенства, горожан и крестьян, церковная организация с делением на епархии и приходы, расцвет монастырского движения по всей Европе — все это признаки великолепного духовного и физического единства Европы».
«Тир, главный финикийский город, возник в IV тысячелетии до н. э. Город практически не имел земли, пригодной для обработки, но древний народ не унывал и не испытывал голода. Предприимчивые финикийцы занялись торговлей, постройкой кораблей и вскоре стали лучшими в мире мореходами, а Тир превратился в центр мировой торговли…
Всем хороши были финикийцы, вот только воинственностью не отличались. Они не участвовали в разделах, переделах мира, не выражали никаких претензий на мировое господство, хотя по уровню развития превосходили большинство соседних народов. Они довольствовались тем, что имели все богатства мира.
Миролюбие стало национальной чертой финикийцев. Они предпочитали выплачивать дань могущественным соседям, чем воевать. Как замечает Моммзен, происходило это не из-за трусливости, ибо плавание по Средиземному и прочим морям было всегда сопряжено с опасностью: это и бури, периодически уничтожавшие целые флоты вместе с командами, и процветавшее пиратство…
Самое известное из африканских поселений финикийцев было основано в 825 году до н. э. Карфаген вынес из своей метрополии принцип мирного сосуществования, первое время он исправно платил дань местным племенам. Однако царьку по имени Ярба денег показалось мало, и он потребовал руку основательницы Карфагена – царицы Дидоны…»
Геннадий Левицкий. Рим и Карфаген: Мир тесен для двоих
Два с небольшим тысячелетия назад на Земле прогремели три Пунические войны. Рим стал владыкой цивилизованного мира — отдаленные царства Азии, Африки и Южной Америки – не в счет, они все равно не вышли в финал Истории. Карфаген был разрушен, место распахано, легендарный полководец Ганнибал покончил с собой и стал одним из персонажей школьных учебников и исторических блокбастеров.
Во время второй Пунической войны римское войско начало штурм Сиракуз, принявших сторону Карфагена. Но живший в городе великий ученый Архимед построил множество хитроумных машин и на вражеские суда внезапно стали спускаться укрепленные на стенах брусья и топили их. Архимед держал римлян в таком страхе, что по словам Плутарха, «едва завидев на стене веревку или кусок дерева, они поднимали отчаянный крик и пускались наутек…». Но вот однажды жители загуляли (праздновали всенародное жертвоприношение Артемиде) и даже не заметили, как римляне поднялись на городскую стену…
Лишившись сильного соперника, Рим расслабился, погряз в роскоши, коррупции и лени. И тогда пришли вандалы, захватившие и разграбившие Вечный город. Ганнибал был отомщен…
«В отличие от карфагенян римляне комплектовали войско из своих граждан. Военная служба считалась почетной обязанностью. Причем эту обязанность мог исполнять не каждый: граждане, чей имущественный ценз был ниже 400 драхм, не имели возможности служить в пехоте или коннице – в крайнем случае, последних отправляли на презираемый легионерами флот. Кроме имущественного ценза, имелись ограничения по возрасту, физическим и нравственным качествам. Каждый гражданин до 46-летнего возраста был обязан совершить 10 походов в коннице или 20 – в пехоте. Никто не имел права занять государственную должность прежде, чем совершит 10 годичных походов.
Естественно, боеспособность римской армии была гораздо выше карфагенской. Сражались легионеры не за деньги, а за отечество, свои дома, жен, детей; мобилизация при возникновении опасности происходила мгновенно. Дисциплина римской армии не шла ни в какое сравнение с карфагенской…»
«В одном персидском городе жили родные братья – Кассим и Али-Баба. После смерти отца братья мирно поделили скромное наследство. Через некоторое время Кассим женился на богатой девушке, в приданом у нее были виноградники, сады, лавки с роскошными товарами.
Али-Баба женился на бедной девушке, и за ней отец не давал ни динара. Когда были потрачены последние деньги из наследства, Али-Баба решил на последние гроши купить топор и несколько ослов, подняться на гору и нарубить там дров. По его разумению, денег от их продажи должно было хватить на некоторое время.
Али-Баба нарубил уже несколько вязанок, как увидел облако пыли, а в нем отряд всадников. Али-Баба очень встревожился, когда заметил у каждого копье, меч и в придачу лук с колчаном стрел. Решив, что это недобрые люди, он поскорей забрался на большое ветвистое дерево, и там уже хорошенько рассмотрел разбойников. Сорок человек ехали на благородных аравийских скакунах, и у каждого на седле висел мешок».
Красочное издание, в которое вошли одни из самых известных и популярных сказок, рассказанных прекрасной и хитроумной Шахерезадой: про Али-Бабу и сорок разбойников, Аладдина и принцессу Будур, волшебного коня и Синдбада-морехода. В этих сказочных поучительных историях добро побеждает зло, настоящая любовь творит чудеса, а жадные и жестокие люди остаются ни с чем. Эти сказки были придуманы столетия назад на Востоке, а в Европе и России были переведены и изданы немногим более двух веков назад, и сразу полюбились читателям. Главная героиня, которая рассказывает сказки разгневанному шаху, чтобы выиграть время, рассказывает каждый вечер по сказке, обрывая её на самом интересном месте и повелитель с нетерпением шаловливого ребёнка ждал следующего вечера, чтобы узнать продолжение, и что же случилось с героями. Так Шахерезада стала символом женской красоты, ума и изобретательности, сказки вошли в золотой фонд мировой литературы
«В былые времена в персидской стороне жил шах. Он любил праздники, особенно праздник осеннего равноденствия и Новый год. В первый день нового года у любого жителя страны – будь то беден или богат, знатен или безроден – была возможность прийти во дворец, поздравить шаха с праздником и преподнести свои скромные дары. Однажды перед царственным ликом предстал мудрец. Он терпеливо ждал своей очереди, и, когда шах удостоил его своим вниманием, низко поклонился.
— Откуда ты, чужеземец? Что хочешь в моих землях? – благосклонно обратился к мудрецу правитель.
— О Светлейший повелитель, — ответил мудрец, не поднимая головы. – Сам я из Ассирии, это несколько недель пути отсюда, но дальний и опасный путь ничто по сравнению с моим желанием порадовать тебя. Сделай милость, посмотри на моего коня из слоновой кости и золотистого кедра. Он умеет летать и за какой-то миг перенесет всадника в любой угол земли. Но разве это не чудо? И я готов уступить тебе его всего лишь за сто тысяч золотых монет».
«Они гнали прочь от крови — на восток, по бесплодной, жаркой, пестрой пустыне, и не останавливались — дальше, дальше. Только после полудня, через сотню миль, они свернули к беленькой придорожной закусочной. Слитный рев двигателей заставлял дребезжать оконные стекла. Они въехали на асфальтовую площадку перед входом, затормозили среди припаркованных тягачей-дальнобоев, опустили подножки и заглушили двигатели.
Всю дорогу впереди держался Рейс Адамсон, и его «харлей» порой обгонял остальных на четверть мили. С тех пор как Рейс вернулся к ним после двух лет, проведенных в песках, он всегда так делал — вырывался вперед. Он мчался далеко впереди, и часто казалось, что он задирает остальных — или просто желает уехать и никогда больше их не видеть. Рейс не хотел здесь останавливаться, но Винс решил иначе. Когда впереди показалась вывеска, Винс догнал Рейса, вырвался вперед и поднял руку в жесте, который отлично знала вся «Команда Команчей»: «Уходим с трассы. За мной!» И Команда повиновалась. Надо полагать, еще один повод для Рейса невзлюбить старшего. А сколько их всего накопилось…»
Джо Хилл, Стивен Кинг. Полный газ
Сборник короткой прозы младшего Кинга при участии старшего. Десяток с небольшим рассказов (в «Высокой траве» написано с папой, получилось нечто вроде «Детей кукурузы») и две повести («В высокой траве» и тот самый «Полный газ» – обе написаны с папой). Динамично, нескучно, порой жутковато.
Один из рассказов – «Запоздалые» – увлекательно и действительно оригинально обыгрывает книжную тему в повседневной жизни. Отправившийся в путь библиобус, доставляющий издания в маленькие деревушки и небольшие города, оказывается попавшим всего несколько десятилетий назад, и те самые «запоздалые» (читатели из тех недавних лет) приносят свои томики (уже давно позабытые) и получают новые. Короче говоря, времена и книги, ну и люди.
В «Фавне» рассказывается о том, как хитроумный охотник, нашедший путь в мир, где обитают мифические существа, решил там поохотиться. Оказалось, что очень зря.
Фавны – смышлёные существа.
«Полный газ» — история о путешествии и мести байкерам за убийство дочери дальнобойщика. Текст злобный и могущий стать, как лучшие книги Стивена Кинга, сценарием для добротного триллера.
«Кот тоже повернул морду и посмотрел прямо на меня. Я зажмурился, вздрогнул и снова открыл глаза. И, конечно, ничего подобного не было.
Наши скакуны несли нас в ночь, во тьму, несли в безумной ярости, круг, и круг, и еще круг, — и этот путь не имел конца. Ни для кого из нас.
Следующие три часа мы гуляли по пристани под порывами ветра. Ждали, пока Нэнси доработает смену. Пиво во мне уже вовсю плескалось, я это понимал и все равно продолжал пить. Ветер бил в спину и почти сдувал нас.
В ожидании Нэнси мы с Джейком некоторое время рубились в китайский бильярд. Потом Гэри и я прошлись по пляжу, вполне романтично держась за руки и любуясь звездами, а затем предсказуемо начали беситься. Гэри схватила меня и потащила в воду. Я потерял равновесие, шлепнулся, встал; в кроссовках захлюпало, штанины вымокли и затвердели от налипшего песка. Гэри отделалась легким испугом: ее сандалиям вода была нипочем, штанины джинсов она предусмотрительно подвернула — и поэтому сейчас едва не падала от хохота, целая и невредимая. Позже я согрелся парочкой хот-догов с беконом, истекающих расплавленным сыром.
В десять тридцать все бары оказались настолько переполнены, что толпы народа выплеснулись на тротуар. Дорога в гавань была забита под завязку; автомобили шли бампер к бамперу; ночь оглашали счастливые восклицания и сигналы клаксонов. Однако почти все другие заведения, кроме баров, расположенные вокруг пристани, или уже были закрыты, или закрывались. Большой батут и пиратская шхуна окутались темнотой час назад.
К тому времени я едва держался на ногах от выпитого пива и от всего съеденного на ярмарке. Подступила тошнота. Похоже, к тому моменту, когда у нас с Гэри дойдет до постели, я буду мало на что способен.
Киоск с пончиками располагался у самого начала пирса. Когда мы туда дошли, электрическая вывеска над окошком выдачи уже не горела. Нэнси салфеткой сметала с шершавой стойки корицу и сахарный песок; она пожелала хорошего вечера второй девушке, которая с ней работала, и вышла через боковую дверь — прямо в объятия Джейка. Они долго и страстно целовались; Нэнси стояла на цыпочках, прижимая локтем нашумевшую тогда книгу «Кони, кони».
«Величайшим благом считаю я друзей. Ибо они есть отрада нам в дни радости и поддержка и утешение в дни скорби. Так, ежедневно посещает меня в моей башне Гай Светоний Транквилл, мудрейший философ среди всех петухов, которых я знавал, неся успокоение моей растревоженной душе и яс позволяя впасть в уныние.
— Сам ты животное! — Я с трудом заставил себя спрятать копи. — Тоже мне друг называется!
— Я не животное, я птица, — резонно возразил Транквилл.— И я тебе настоящий друг, потому и воспользуюсь привилегией настоящего друга...
— Портить настроение?
— Нет, говорить правду. Даже если это горькая правда. Знаешь ли, лекарства обычно бывают именно горькими.
— И от чего ты меня собрался лечить?
— От тебя самого. Ты сам себе злая лихорадка, Ко-ко-конрад…»
Сергей Ковалев. Котт в сапогах. Конкистадор
Второй роман трилогии «Котт в сапогах». Забавный, но не слишком перегруженный высокими идеями и мироописанием фэнтезийный текст. Что делать Котту, бывшему наемнику, а теперь Личному шпиону Короны, по случайности превращенного магиней в пушистого кота? Маленькая кошачья голова совсем не приспособлена для человеческого разума, да и в кошачьем облике не очень-то и воспользуешься многими радостями жизни. Выход только один – найти специалиста по тайным искусствам, способного вернуть за вознаграждение человеческий облик.
Для его поисков в королевстве даже устроили всемирный конгресс магов, на котором магу, сумевшему расколдовать Котта, была обещана немалая награда. Но и это не помогло. А тем временем Котту-коту надоело постоянно слышать: «Какой симпатичный котик! Да еще говорящий». А тут в столицу тайно вернулся бывший придворный маг — негодяй Морган Мордаун, превращенный в крысу. По приказу Моргана, провозгласившего себя избранным, крысы и мыши стали скрытно собирать деньги, воруя у людей. А зачем крысам деньги? Но вскоре армия крыс была разбита союзниками Котта – дикими котами и птицами, и попавший в плен Морган поведал, что в далекой Южной Америке сохранился когда-то применяемый к позабывшим себя берсеркам способ обратного превращения – из медведя или волка в человека. И начались поиски местных потомков шаманов, а потом – дорога дальняя — через океан в городишко Нехренаско-дель-Пупо...
«Что ж, милые дамы и уважаемые господа, как вы уже могли заключить по моему виду, мэтр Бахус не сумел вернуть меня в прошлое, дабы Коллет развеяла свое заклятие. Я не очень понял тогда его объяснения, да и сейчас не понимаю, ведь в магии я не силен. Мэтр Бахус объяснил, что все события в мире как бы связаны невидимыми нитями, которые он поэтично назвал Тканью Мироздания. Пока событие только произошло или само по себе не слишком значительно, к нему тянется мало нитей и его легко изменить при помощи магии. Но после того неудачного Хеллоуина, куда я хотел вернуться, произошло слишком много важных событий, в которых я принимал активное участие в обличье кота. И теперь этот факт так плотно вплетен в Ткань Мироздания, что изменить его не сможет никакая магия.
Вы что-нибудь поняли? Если да — вам повезло! Мне же удалось понять только одно — если мэтр Бахус попытается отправить меня в прошлое, я в лучшем случае просто исчезну. В худшем же весь мир может постигнуть катастрофа. В последнее я не очень-то верю, но рисковать своей шкурой мне как-то страшновато».
«Дворяне подчёркнуто почтительно обращались ко мне «князь». Первое время льстило, иногда — удивляло с непривычки, даже оглядывался посмотреть, где тут князь. Потом привык, воспринимая как должное, что при встрече с вологодскими боярами те первые шапки ломали да кланялись. А ведь они — родовые дворяне, бояре с рождения; я начинал в ополчении поместном ещё неопытным воеводой, когда они уже сотни в сечу водили. Думаю — завидовали, но внешне это никак не проявлялось. Да бог с ним, с чинопочитанием. Не до того сейчас мне — закрутился в делах. И то сказать — то походы, то приключения, хозяйством и заняться некогда.
Я несколько дней пропадал в вотчине: без хозяина на земле — никак. Хоть и управляющие были толковые — что Андрей, что сын его, а всё же и свой пригляд нужен. Да и деньги теперь потребуются немалые. Льготный год, на который государь освободил меня от налогов в казну, закончился.
Занимаясь повседневными делами в Вологде и Смоляниново, я с жадностью ловил новости с порубежья. Мне было важно знать, как станут развиваться события после нашей победы под Великими Луками. Готовит ли Сигизмунд ответный удар, будет ли искать союза с Крымом против России? Вопросы для меня не праздные. Если польский король пойдёт войной, государь снова призовёт меня в войско, и мне будет не до Смоляниново, и тем более — не до подъёма деревень в моём уделе под Коломной. Могу ли я расслабиться и продолжить многочисленные дела, прерванные войной?
Конечно же наш государь не станет ждать у моря погоды, а будет выстраивать отношения с соседями, искать союзников, исходя из своих, державных интересов. Мне важно было как-то ориентироваться в большой политике, чтобы определиться, где приложить свои усилия в этом году — здесь или под Коломной?...»
Юрий Корчевский. Атаман: Княжий суд
Настоящий отечественный "попаданец" из Современности в Прошлое уже не является этаким забавным "Янки при дворе короля Артура", попавшим сразу на все готовое, а неутомимым тружеником, заботящимся о благе Руси и окружающих. В данном романе восприятие героического отечественного Прошлого облегчается тем, что повествование ведется от имени нашего современника, неведомым образом угодившего в XVI век и ведущего борьбу против набегов татар, жадных дьяков, чванливых бояр и неумелых князей-воевод, по незнанию губящих русских ратников".
Юрий Котлов героически бьется с кровожадными татарами, совершающими злодейские набеги на наши земли, возводит укрепления и дает мудрые советы приближенным государя Василия Иоанновича. Но чем больше он поднимается по тамошней карьерной лестнице (а как иначе можно заботиться о простом русском народе?), тем больше возникает вокруг врагов, разгневанных и его возвышением, и полученными от царя деревеньками. Поэтому приходиться новопожалованному князю опасаться не только злобных иноземцев, но и коварных бояр, сующих ему ядовитых змей в сапоги, и подбрасывающих пометные письма за иконы. А ведь из чудо-средств у Юрия под рукой только некий порошок, делающий его на время невидимым, да и таинственная книга, за которой охотится иноземный чародей…
«Мы ехали вдоль Оки, и я с трудом узнавал изменившуюся местность.
Наконец показался знакомый холм. Кажется, здесь.
Всего четыре дня, как отсюда уехал, а прошло пятьсот лет. Местность та же: вот склон, а острога нет уже, как и изб. Стоит на холме дом мой княжеский — полуразрушенный.
Глядел я на него и поверить не мог — я же недавно в него вселился, а уже крыши нет, запустение. И все равно выглядит он строго и благородно.
Пропасть времени отделяла меня от беспокойной, опасной, но такой интересной и яркой жизни, в которой остались дорогие моему сердцу Елена, Василий, Федор Кучецкой, ратники, бывшие рядом в сражениях. Все случилось так, как и предвещала «Книга Судеб», и как сообщал мне бестелесный призрак из подземелья.
Я глядел на остатки постройки — безмолвные следы моей прежней жизни, и сердце колотилось при воспоминаниях о давно минувшем времени…»
«Но особенно страшным представляется Аламут в преломлении легенды. Построенная на гребне отвесных скал длинной 400 метров и шириной местами всего несколько шагов, от силы 30, крепость возникала перед взором путника, идущего Азербайджанской дорогой, и издалека казалась естественной стеной, белой в ослепительном дневном свете, голубоватой на фоне пурпурного заката, бледной на рассвете и кроваво-красной в первых лучах восходящего солнца; в иные дни ее контуры едва проступали в пелене облаков или внезапно озарялись вспышками молний».
«Когда крепость была цела и там жили люди, наверх поднимались по потайной винтовой лестнице, выдолбленной в скале, и для ее охраны хватало одного лучника. Так описывали Аламут, неприступный оплот ассасинов, куда попасть можно было, только прилетев на орле…
До сих пор итальянский язык использует слово "assassino" в значении "убийца", а по-английски "assassination" означает убийство известного человека по политическим мотивам, то есть "assassin" — это наемный убийца. Бытует также сомнительная этимология, производящая «ассасин» от слова «гашиш».
Умберто Эко. История иллюзий: легендарные места, земли и страны
Помимо поистине энциклопедических познаний Эко издание обладает еще одним неоспоримым достоинством – искусством рассказчика. В этой книге к интригующим темам добавился еще красочный, удачно тематически подобранный иллюстративный рядом.
В книге рассказывается о семи чудесах света; счастливых мифических островах, на писки которых отправлялось не одно поколение моряков; чудесах Востока и загадках Запада; так и ненайденном царстве пресвитера Иоанна, неведомой Гиперборее, исчезнувшей Атлантиде, которую долго искали, то так и не нашли. Но были эти странствия, плавания и хождения напрасными? Или все же было найдено нечто другое? «Иной раз образы, порожденные утопиями, воспринимаются настолько серьезно, что у людей возникает желание претворить их в жизнь, и об этом красноречиво свидетельствуют идеальные города, придуманные архитекторами Возрождения». Не забыты и недра Земли (в которой не одно десятилетие уверовавшие энтузиасты искали ту, что внутри, да еще с живыми обитателями!) и история экспедиции адмирала Ричарда Бёрда, устроенная после окончания Второй мировой войны. Вооруженные корабли США отправились в Антарктиду. Результаты этой экспедиции вызывают вопросы. Как и подлинность дневника самого адмирала Ричарда Бёрда.
«... средневековые карты не имели научного предназначения, но отвечали массовому спросу на все сказочное, примерно так же, как в наши дни глянцевые журналы сообщают о летающих тарелках, а по телевизору рассказывают, что пирамиды строили инопланетяне».
«Искусство пить чай достигло своего пика в конце эпохи Сэнгоку (Япония, XVI век). Страна пережила два века мятежей и войн. Самое время развивать безумно сложные успокаивающие ритуалы».
Энди Уорнер. Краткие истории обычных вещей
В книге с множеством рисунков коротко и доходчиво рассказывается о самых разнообразных изобретениях, какие были сложности с попытками их применения и как эти предметы стали незаменимыми в жизни миллионов людей: ванны (с фальшивой историей возникновения) и микроволновки, зубные щетки и шампуни, велосипеды и пылесосы, пиво в банках и чипсы. Кстати, «ученые установили: если с помощью наушников усилить хруст чипсов, будет казаться, что они более свежие».
Были и изобретения, которые первоначально были предназначены не для того, чтобы внести благие изменения в быт дома и на производстве, а лишь в целях борьбы с преступностью. Как, например, прожекторы, как это было на полудиком Западе, в Америке в конце позапрошлого века. Первые общественные фонари были гигантскими: сверх мощные лампы висели на огромных вышках (высота самой первой была 72 метра!), расставленных на большом расстоянии друг от друга. «Их называли Башни лунного света. Доктора предупреждали, что их свет вызывает болезни глаз, нервное истощение и веснушки». Но зато тогда считалось, что такое освещение снижает уличную преступность, а пойманные грабители заявляли, что «электрическое освещение убивает наше ремесло». Увы, в туманные городские ночи башни не помогали, и к тому же — темные участки стали более опасными, а от сильного ветра башни падали. Не прошло и полувека, как смену башням лунного света пришли обычные фонари.
Одна из самых драматических историй – это история наполнителя для кошачьего лотка. Один из ее создателей (ранее продававший подстилочный материал для курятников) Эдвард Лоу понял, что нащупал золотую жилу. «Лоу принялся разъезжать со своей продукцией по стране, демонстрируя наполнитель на кошачьих выставках. Продажи кошачьего наполнителя взлетели до небес. Когда кошки перестали разносить по дому золу и какашки, их все полюбили с новой силой. А Лоу заработал на кошачьем наполнителе столько, что даже смог купить небольшой городок». Придумавшая мусорное ведро с педалью рациональная женщина Лилиан Моллер Гилбрет осталась после внезапной смерти мужа от инфаркта с 11-ю детьми на руках. Она ненавидела готовить и избегала бывать на кухне, но зато придумала новый план рациональной кухни, полки на дверце холодильника, была профессором и входила в состав американской комиссии по химическому оружию.
Компания «Лондондерри Лития Уотер» заплатила Энни Копчовски 100 долларов за то, что она сменила фамилию на Лондондерри и объехала вокруг света на велосипеде. Хотя до этого Энни никогда не ездила на велосипеде, она положила в сумку смену одежды и револьвер и совершила путешествие за 15 месяцев».
«В ходе распада Римской империи на Западную и Восточную (конец III века) Триполитания отошла к первой из них. В 439–534 гг. она являлась частью Вандало-Аланского королевства со столицей в Карфагене. Печально прославившиеся разорением Рима в 455 г., вандалы не разрушали города в своих новых пределах, однако Эя и Сабрата давно страдали от набегов кочевников, а Лептис-Магну, покинутую жителями, уже засыпал песок. Ситуация здесь не улучшилась после падения Вандало-Аланского королевства и частичного перехода Северной Африки под длань Константинополя. К моменту арабского завоевания в Лептис-Магне ютился только небольшой византийский гарнизон. Развалины античных Лептис-Магны и Сабраты (современная Сабрата находится в стороне от них) неплохо сохранились, а отдельные памятники Эи можно увидеть среди жилой или административной застройки Триполи, возникшего на месте этого древнего города. Киренаика в 525 г. до н.э. была завоевана персами и вошла в державу Ахеменидов. Со времен преемников Александра Македонского эта область — часть эллинистического Египта, затем она стала провинцией Римской империи, потом Византии».
Мария Видясова. Ливия. Куда идет страна 140 племен?
Эта книга — честный рассказ об истории Ливии от глубокой древности до новейшего времени. Автор описывает наиболее известные античные мифы, связанные с этой страной, и ее отношения с великими державами древнего мира. Уже в античности сложилось традиционное деление ливийской территории на три области — Киренаика, Триполитания и Феццан. Древнейшие города Триполитании — Лабдах (впоследствии Лептис-Магна), Эя и Сабрата — были основаны финикийцами, а после — вошли в состав мощного Карфагенского государства.
Характерной особенностью Ливии является то, что в этой стране до сих пор даже городские сообщества сохраняют племенное устройство, экспансия которого относится к XI веку, когда на пространстве от Западной Сахары до Центральной Азии происходили массовые миграции кочевых народов. И эта структура племенного деления оказывает значительное влияние на все стороны жизни ливийского общества. При этом само название «Ливия», как и близкие к современным границы этой страны, появились намного позже — в эпоху колониального раздела Африки.
«В 1955 г. вышел закон, по которому создавалась комиссия, уполномоченная давать концессии на добычу нефти с условием раздела прибыли пополам (50:50) между добывающей компанией и ливийским правительством. Ожидалось, что и в его казну «черное золото» прольется золотым дождем. Однако до начала в Ливии нефтяного бума она была нищей страной с крайне слабо развитой транспортной инфраструктурой и зачаточной промышленностью. Только в Триполи был оборудован механизированный торговый порт; там же работали табачная фабрика, мукомольные, маслобойные и рыбоконсервные предприятия. По переписи 1954 г. жителей Ливии насчитывалось чуть больше 1,092 тыс., из них: 746 тыс. в Триполитании, 291,3 тыс. в Киренаике и 54,4 тыс. в Феццане. Крупнейшим городом являлся Триполи, где проживали тогда 130 тыс. человек, на втором месте стоял Бенгази – 70 тыс. человек, а население Себхи, столицы Феццана, составляло всего 7 тыс. человек».
«Как и «Школьные джунгли», «Темная история» – вполне традиционная предостерегающая сказка: двумя положительными героями движут любовь, дружба и чувство долга, даже когда они попадают под тлетворное влияние бандитской группировки. Некоторые критики похвалили фильм за аутентичность и суровый реализм, несмотря на то, что рэп, звучащий в картине, комментирует события весьма отстраненно. Фильм далек от пропаганды насилия в молодежной среде, и вряд ли можно сказать, что он воспевает образ жизни, который в нем изображен.
Дискуссии о влиянии СМИ на подростков и об их репрезентации на экране принимают разные формы в зависимости от эпохи и территории. Может показаться, что это вечные вопросы, однако у них есть историческая конкретика: молодежная среда в США в 1955 году – совсем не то же, что в Великобритании в 2019-м. Впрочем, подростки всегда были уникальны и неоднозначны в кино и на телевидении. С момента зарождения кинематографа зрителю предлагали чувственные и соблазнительные образы юношества в бесчисленных кинокартинах и телефильмах. Кроме того, сама молодежь становится все более влиятельной и прибыльной аудиторией, обладающей значительным доходом.
И все же нужно признать очевидное: образ подростков в кино и на телевидении редко строят сами подростки. Конечно, они снимают кино, и, хотя такие фильмы имеют долгую историю (и часто отправляются в стол), развитие цифровых медиа значительно расширило возможности юных кинематографистов. Почти все коммерческие фильмы о подростках (те, что выходят в прокат, появляются на стриминговых сервисах и на телевидении) производят взрослые».
Дэвид Бэкингем. Юность на экране. Репрезентация молодых людей в кино и на телевидении
Для кино и телевидения тема целевой аудитории традиционно очень актуальна. И немалая часть кинопродукции адресуется молодым людям. Но существует ли при этом традиция отображения молодости на экране? Автор этой книги исследует ряд периодов классического кинематографа и с точки зрения истории медиа, и как своеобразное повествование о том или ином поколении. Причем центре внимания непременно оказывает и время, в которое снимались фильмы, и те периоды, которые в это время наиболее часто становились временем, где развивается действие киносюжетов.
В книге рассматривается и общий для разных эпох символизм молодости. «Юность обычно ассоциируется с энергией, идеалами и физической красотой, но также часто представляется как нечто беспокойное и тревожное. Само это понятие имеет давнюю историю, но современные представления о молодежи во многом обязаны работе социального психолога Грэнвилла Стэнли Холла (1844-1924). Холл рассматривал юность (или подростковый возраст) как самый нестабильный этап в развитии личности. Это период «бури и натиска», который характеризуется конфликтом поколений, перепадами настроения и стремлением к рискованному поведению». Современность добавила к этому то, что сохранение молодости стало трендом для самых разных поколений, что в свою очередь добавило кинематографу новый пласт драматизма.
«Однако поразительным – и требующим объяснения – остается тот факт, что эти волны тревоги зачастую мало связаны с реальным уровнем преступности среди молодежи. «Факты» преступлений среди молодежи трудно установить, потому что доказательства ненадежны. Официальная статистика преступности, а также другие данные, такие, как опросы жертв и исследования самоотчетов, существенно различаются в зависимости от того, какое именно поведение воспринимается как преступление, какие меры принимаются (например, сообщается ли о преступлениях, регистрируются ли они, приводят ли к аресту и осуждению), а также от того, как эти цифры интерпретируются.
Для современных криминалистов этот вопрос больше связан с навешиванием ярлыков – то есть с тем, каким образом виды поведения квалифицируются как преступные. В случае с молодежью возникает особая проблема статусного хулиганства: то есть поведения, которое считается преступлением для молодых людей, но не является таковым для взрослых. У молодежных преступлений своя особая история: часто даже очень незначительные проступки «закреплялись законодательно», и для решения этой проблемы были разработаны альтернативные режимы вынесения приговоров и наказаний для несовершеннолетних – такие, как исправительные школы».
«Петр Петрович всё надеялся получить Нобеля за свои опыты по выведению медоносных ос. Постоянно множимые осиные гнёзда вызывали панику у соседей-дачников, и председатель правления самолично отправился к нему с увещанием. Петр Петрович стоял на садовой дорожке с сеткой на лице и руках. Он угрожающе размахивал граблями, а осы не менее угрожающе жужжали вокруг. Тогда между ним и председателем произошёл такой разговор:
– Петенька, что же ты граблями так размахиваешь?
– Не видишь? Ос костыляю! – И с этими словами Петр Петрович решительно направился к председателю.
– Но я-то ведь не оса! – запротестовал последний.
– Нет, оса!..»
Катазан. Сост. д-р Ганс (Иоганн) Хазе
В книге собраны поэтические и прозаические миниатюры, продолжающие обширную традицию литературы абсурда. Она, как известно, простирается от знаменитых нарочито бессмысленных стихов Льюиса Кэрролла до текстов современных рок-поэтов. Даже в сказках про Алису почтенный Доджсон aka Кэрролл не мог удержаться от приколов, которые он так любил. А уж когда писал для взрослых читателей – оттягивался по полной. И если кто-то наивный пытался предъявить ему претензии, что, мол, в творениях нельзя понять ни единого слова, то гарантированно получал вторую серию роскошной пародии на высокоученых лингвистов. Уже в прозе, с подробным раскрытием глубокого смысла всех «хливких шорьков» до единого…
Впрочем, отечественная традиция абсурдизма, восходящая, как минимум, к Гоголю, сама по себе внушительна. И вот перед нами таинственный доктор Хазе, достойный продолжатель дела Кэрролла и мастер разбора русских поговорок примерно в таком же духе. Дескать, не «к теще на блины» должно быть, а «тощий как блины», потому что блины – они же тонкие, не кулебяка ведь…
«Я изучаю русские пословки и поговорицы. То, что вскочило в словари, никуды не годно и нуждится в исправке. Примеров у меня больше, чем нужно. Вот, возьмём пословку: «К тёще на блины». Но ведь блины – это Масленица. Масленица же бывает годораз, а пословка… каждодневно! Здесь – нестычка. Видно, раньше было: «Тощий, как блины» (ведь блины – дело тонкое). Или же: «Тёщи влюблены». В кого, спросим? Конечно, в зятьёв! Но для сокрытки этого факта пословку и перелицевали!..».
«Однажды маленький мальчик Евсейка, — очень хороший человек! — сидя на берегу моря, удил рыбу.
Это очень скучное дело, если рыба, капризничая, не клюет. А день был жаркий: стал Евсейка со скуки дремать и — бултых! — свалился в воду.
Свалился, но ничего, не испугался и плывет тихонько, а потом нырнул и тотчас достиг морского дна.
Сел на камень, мягко покрытый рыжими водорослями, смотрит вокруг — очень хорошо!
Ползет, не торопясь, алая морская звезда, солидно ходят по камням усатые лангусты, боком-боком двигается краб; везде на камнях, точно крупные вишни, рассеяны актинии, и всюду множество всяких любопытных штук: вот цветут-качаются морские лилии, мелькают, точно мухи, быстрые креветки, вот тащится морская черепаха, и над ее тяжелым щитом играют две маленькие зеленые рыбешки, совсем как бабочки в воздухе, и вот по белым камням везет свою раковину рак-отшельник. Евсейка, глядя на него, даже стих вспомнил…»
Максим Горький. Случай с Евсейкой
В красочное издание (иллюстрации Инны Глебовой) вошли самые известные сказки Максима Горького: «Миша», «Воробьишко», «Иванушка-дурачок», «Случай с Евсейкой». В Советском Союзе знаменитый отечественный писатель, любящий детей, стал создателем и издателем первого в стране детского познавательного журнала «Северное сияние», который в том числе рассказывал детям об окружающем мире, учил их быть добрыми и внимательными.
Именно таковы сказки, вошедшие в этот авторский сборник. Воробей-птенец Пудик весел и бесстрашен, как подобает ребенку, не представляющему, что реальность намного масштабнее уютного родного гнезда. И в ней обитают не только заботливые родители… Первый раз увидев человека, он удивляется, почему у того нет перьев. И никак не верит маме, которая рассказывает, что не все живые существа умеют летать. Предостережения о кошке, которая не откажется поймать воробушка, он тоже невнимательно слушает, балуется на краю гнезда и выпадает. А кошка тут как тут! Но самоотверженная мама бросается на помощь.
А в сказке «Случай с Евсейкой» описаны приключения мальчика, задремавшего у моря с удочкой в руках. Евсейке приснился необыкновенный сон – будто он оказался под водой. К нему подплыла огромнейшая рыба в сизо-серебряной чешуе, выпучила глаза и начала с ним разговаривать. Евсейка удивился – ведь рыбы не говорят!
«Ой, ой, ой!» — воскликнул про себя Евсейка, стараясь смотреть на всё беззаботно и ласково, как папа, когда он виноват, а мамаша сердится на него.
А вокруг в воде повисли рыбы — множество! — поводят тихонько плавниками и, вытаращив на мальчика круглые глаза, скучные, как алгебра, бормочут:
Как он может жить на свете без усов и чешуи?
Мы бы, рыбы, не могли бы раздвоить хвосты свои!
Не похож он ни на рака, ни на нас — весьма во многом!
Не родня ли это чудо безобразным осьминогам?
«Дуры! — обиженно думает Евсейка. — У меня по русскому языку в прошлом году две четверки было…»
И делает такой вид, будто он ничего не слышит, даже хотел беззаботно посвистеть, — но — оказалось — нельзя: вода лезет в рот, точно пробка…»
******
Вышла моя новая книга – «100 символов эпохи Сталина», иллюстрированное полноцветное издание
Аннотация:
Сталинский период в истории СССР часто называют временем великих перемен и достижений: индустриализация и строительство, научно-техническая революция, опережающее время оружие и техника, и, наконец, Победа в Великой Отечественной войне. Что было символами этих достижений?
Сейчас осталось не так много людей, которые хотя бы в юности застали сталинскую эпоху и помнят, какой она была на самом деле, причём — не только в провозглашаемых тогда лозунгах, но в реальной жизни обычных людей. В этой книге рассказывается о главных символах сталинской эпохи — легендарной Выставке достижений народного хозяйства, Мавзолее Ленина и окне Сталина, о речных каналах имени Москвы и «Волга—Дон», метрополитене и коммунальных квартирах. Не менее важными атрибутами первого советского пятидесятилетия были духи «Красная Москва», орден Победы и значок «Ворошиловский стрелок», приказ «Ни шагу назад» и роман «Два капитана», танк Т-34 и автомат ППШ.
Прошли десятилетия, но многие символы далекого прошлого по-прежнему присутствуют в нашей жизни. Как приметы эпохи Сталина стали частью современной повседневности и не утратили своего символического значения? Почему они одинаковы дороги пенсионерам и подросткам? Ответы на эти вопросы ищите на страницах книги.
Фрагменты книги:
«Торжественное открытие выставки состоялось 1 августа 1939 года — ленточку перерезал председатель советского правительства Вячеслав Молотов. В отечественных газетах пошла согласованная волна публикаций: «Яркая демонстрация победы колхозного строя», «Школа социалистического земледелия», «Исторический смотр побед социалистического сельского хозяйства»…
Всего выставка проработала 86 дней и 25 октября под звуки «Интернационала» была закрыта. Позже она получила название Выставка достижений народного хозяйства (ВДНХ).
Первоначальный главный вход на выставку находился в районе нынешнего Северного входа, и там стояла скульптура Веры Мухиной «Рабочий и колхозница». Планировка выставки была построена вокруг главной аллеи и трех площадей. Имелась площадь Колхозов с павильонами союзных республик и областей РСФСР, площадь Механизации с павильонами важнейших отраслей промышленности и памятником Сталину, а также Прудовая площадь, к которой прилегала зона отдыха.
Выставка в первые же годы своего существования попала в несколько кинофильмов».
«Засуха 1946 года повлекла за собой неурожай и голод в СССР. Обещанная отмена карточной системы оказалась невозможной. 16 сентября 1946 года произошло повышение зарплаты, но вскоре поднялись в более чем два раза цены на мясо, сливочное масло, хлеб, сахар…
Сельское хозяйство СССР оказалось в глубоком кризисе не только из-за погодных условий – не хватало рабочих рук, в дефиците было горючее для техники. Курировать сельское хозяйство Сталин поручил Маленкову, решать проблему с топливом — Берии. Кризис был преодолен сравнительно быстро. Так что 14 декабря 1947 года вождь подписал Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) № 4004 «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары».
Но вскоре появилась масштабная идея предотвращения сельскохозяйственных проблем как таковых. 20 октября 1948 года был принят так называемый Сталинский план преобразования природы. Соответствующее постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) носило название «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоёмов для обеспечения высоких устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР». Согласно Сталинскому плану, с целью предотвращения засух и песчаных бурь на территории южных районов страны планировалось высадить более четырех миллионов гектар леса и создать водоемы, преобразовав коренным образом флору и фауну страны Советов…»
СОДЕРЖАНИЕ
Крейсер «Аврора»
Фото Тегеранской конференции
Орден Победы
Кремлевская звезда
Значок «Ворошиловский стрелок»
Автомат с газировкой
Бревно Ленина
Буденовка
Погранзнак №1 в Арктике
«Дом Павлова» в Сталинграде
Окно Сталина в Кремле
Мост Бачелиса
Коммунальная квартира
Банка черной икры
Московский трамвай
Книга о вкусной и здоровой пище
Планетарий
Граненый стакан
Самолет «Максим Горький»
Дача Сталина — Зубалово
Детская железная дорога
Рабочий поселок
Докторская колбаса
Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина
Газета Правда
Мавзолей
Ледоруб Меркадера
Продовольственные карточки
Дворец Советов
Афиша фильма «Броненосец Потемкин»
Генплан развития Москвы 1935 года
Автомат Калашникова
Новогодняя елка
Афиша фильма «Чапаев»
Полярная станция «Северный полюс – 1»
Октябрятская звездочка
Медаль «За оборону Москвы»
Шляпа советского вождя
Телевизор КВН
Аэродром полярной авиации
Здание Военной академии имени Фрунзе
Памятник Иуде
Бронепоезд Троцкого
Микояновская котлета
Кинотеатр «Родина»
Юнгштурмовка
Табель учета трудодней
Главное здание МГУ
Медаль «За взятие Берлина»
Скульптура матроса-сигнальщика
Афиша фильма «Волга-Волга»
Указ об отмене смертной казни
Крепдешиновое платье
Канал имени Москвы
Кирзовые сапоги
Картина Кузьмы Петрова-Водкина «Семья командира»
Роман «Два капитана»
Анкета
Золотая медаль «Серп и молот»
Ватник
Роман «Двенадцать стульев»
Наркомовские 100 грамм
Автомат ППШ
Советский паспорт
Дирижабль
МИД — сталинская высотка
Картина Николая Самокиша «Переход Красной армии через Сиваш»
Подводная лодка «Щука»
Дом-коммуна на улице Орджоникидзе
Плакат Интуриста
Реактивный миномет «Катюша»
ВДНХ
Брошюра «Когда Россия будет иметь атомную бомбу»
Картина Людмилы Ждановской «Выступление стахановки»
Танк Т-34
Календарь непрерывной недели
Сталинский френч
Дом Обрабстроя
Пионерский лагерь «Артек»
Метрополитен
Переделкино
Измайловский аэродром
Золотой крейсер «Эдинбург»
Радиоприемник
Автомобиль «Победа»
Приказ «Ни шагу назад»
Стратостат
Шуховская башня
Советское мороженое
Аэроклуб имени Чкалова
Парк Горького
Днепрогэс
Духи «Красная Москва»
Танк КВ-1
Канал Волга-Дон
Уличный репродуктор
Самолет АНТ-25
Центральный дом культуры железнодорожников
Первый автомобиль «Москвич»
Лесозащитные полосы Сталинского плана преобразования природы
облако тэгов
