облако тэгов
(Для родной газеты.)
Третий и последний фильм Кристофера Нолана о супергерое Бэтмене, сражающемся со злом в родном Готэме, вызвал у зрителей множество вопросов.
«Темный рыцарь: возрождение легенды» публику скорее раздражил, чем воодушевил. Вряд ли это скажется на кассовых сборах (картина уже окупилась в прокате), но факт остается фактом: Нолан сумел добиться своего, сняв под видом супергеройского фильма-комикса суперсерьезное кино с жестким, даже жестоким подтекстом.
Весь мир насилья мы разрушим
В заключительной части нолановской трилогии миллиардер Брюс Уэйн (Кристиан Бэйл), который после гибели любимой много лет жил затворником в своем особняке, вновь надевает костюм Бэтмена, чтобы встать на пути злодея Бэйна (Том Харди). Бэйн намерен заполучить термоядерный реактор Уэйна, с помощью русского ученого превратить его в атомную бомбу и взорвать Готэм со всеми его жителями, потому что этот город – средоточие порока. Среди героев ленты – таинственная Женщина-Кошка (Энн Хэтэуэй), бизнесвумен Миранда Тэйт (Марион Котийяр), комиссар полиции Гордон (Гэри Олдмен), а также верный дворецкий Альфред (Майкл Кейн). Пересказывать сюжет вряд ли стоит, тем более что он весьма непрост, хотя местами и предсказуем.
Сразу после премьеры на «Бэтмена», ровно как в фильме, набросились все – и справа, и слева. Американские консерваторы, люди большого ума, решили, что картина направлена против соперника Обамы, кандидата в президенты от республиканцев Митта Ромни, потому что имя «Бэйн» (Bane) похоже на название компании Bain Capital, которую Ромни когда-то возглавлял. На это режиссер разве что не покрутил пальцем у виска. Обвинение слева куда серьезнее. Многие считают, что Бэйн олицетворяет собой протестное движение «Захвати Уолл-стрит», иначе говоря, фильм очерняет тех, кто справедливо выступает против современного дикого капитализма.
Риторика Бэйна и правда схожа с речами левых активистов, его банда действительно атакует биржу, да и грандиозная сцена боя снималась именно на Уолл-стрит. Более того, обращение Бэйна к народу с броневика неизбежно ассоциируется с выступлением Ленина. Есть в фильме и отсылки к Великой французской революции – от безумных заседаний революционного трибунала до слов, которые произносит комиссар Гордон на могиле Бэтмена. «То, что я делаю сегодня, неизмеримо лучше всего, что я когда-либо делал; я счастлив обрести покой, которого не знал в жизни» – это финал «Повести о двух городах» Чарльза Диккенса, предсмертные мысли опустившегося адвоката Картона, который, полюбив прекрасную Люси, решает спасти ее возлюбленного аристократа от революционного суда и восходит вместо него на гильотину.
Врожденный порок
Но только обвинять фильм Нолана в борьбе с левыми идеями странно – хотя бы потому, что никакие левые идеи Бэйн не защищает (разглагольствования о «власти народа» не в счет). Видимо, это и есть мессидж Нолана: не все то, что выглядит как революция, революцией является. Чаще всего под видом революции к власти приходят безумцы и маньяки, которые проводят чистки до тех пор, пока не перебьют почти всех, – как это случилось во Франции, где благородные начинания быстро сменились робеспьеровским диктатом.
Безумцев и маньяков можно и нужно жалеть – душа и тело Бэйна изуродованы, и не его вина, что он оказался слишком слаб, чтобы не озлобиться, – но идти под их знаменами не стоит. Скорее уж их нужно лечить, и уж во всяком случае с ними надо бороться – пусть и так, как это сделал герой Чарльза Диккенса, пожертвовав собой во имя любви.
Политического подтекста у фильма нет, но есть другой, куда страшнее. Бэтмен не хуже Бэйна и Женщины-Кошки осознает, что Готэм – это город лжи, порока и лицемерия; конечно, можно понимать под Готэмом Америку, но скорее уж это весь мир образца 2012 года. Кошмарный аргумент тут – стрельба в Денвере на премьере картины. Нашлись люди, поспешившие обвинить Нолана в пропаганде насилия, но если на планете в последние годы увеличилось количество вооруженных идиотов, это никак не вина фильмов о Бэтмене. В мире, где многие считают, что Андерс Брейвик в чем-то прав, показывать пальцем на Бэтмена – значит не понимать, что тут вообще происходит.
Беда в том, что окопавшееся в мире-Готэме зло по сути неистребимо. Можно пытаться с ним бороться, что Бэтмен и делает, но всякий раз эта борьба оказывается столь разрушительной и для самого Брюса Уэйна, и для его близких, что Бэтмен в какой-то момент уходит на покой, чтобы вновь объявиться несколько лет спустя. В финале «Возрождения легенды» Брюс Уэйн делает окончательный выбор, подводящий итог всей трилогии: отказавшись от борьбы, он покидает Готэм. И хотя на его место приходит новый супергерой, ничего утешительного в такой концовке нет. Наш мир – реальный, а не его версия на страницах комикса – даже супергерою с неколебимыми моральными ценностями оказывается не по зубам, потому что почти никто, кроме него, со злом бороться не желает.
Это горькое знание, и Кристофер Нолан намеренно подслащивает пилюлю условным хэппи-эндом. Можно порадоваться за выбравшегося из ада Брюса Уэйна – но нельзя порадоваться за всех нас, продолжающих жить в том же аду. А надеяться, что фильм о супергерое кого-то к чему-то подтолкнет, наверное, глупо.
