"Горе тому несчастному, кто хотел обмануть богов."


...работа, работа, работа -
Которой не видно конца.
Холодного, смертного пота
Смахнуть я не в силах с лица.

Преступную думу лелеял,
Аида хотел обмануть...
А камень — сильнее и злее
Впивается, заново, в грудь.

Вершина — увы! — недоступна.
Последние метры — и вниз.
Но, ядом пропитанный трупным,
Я снова взойду на карниз -

И ввысь, с беспредельным смиреньем,
В бесчисленный раз поползу...
Отец, осуши дуновеньем(**)
Мою неживую слезу!


* — Сизиф(точнее Сиси́ф, др.-греч. Σίσυφος) — в древнегреческой мифологии строитель и царь Коринфа, после смерти приговорённый богами вкатывать на гору, расположенную в Тартаре, тяжёлый камень, который, едва достигнув вершины, раз за разом скатывался вниз. Отсюда выражение «сизифов труд», означающее тяжёлую, бесконечную и безрезультатную работу и муки.

** — Эол, отец Сизифа, бог ветров.

Один из редких праздников, у которых нет границ, национальностей, идеологий.

Праздник в честь тех, кто лучше нас.

Полных мисок, ласковых рук, любящих глаз — всем им!

И, как гимн всему кошачьему племени, стихотворение Лорки:

Ф.Г.Лорка


НОВЕЙШАЯ ПЕСНЬ О КОТАХ

Домашний Мефистофель на солнце спозаранку
шлифует элегантность и львиную осанку.
Мой кот весьма воспитан — проказлив, но приветлив.
К тому же музыкален и крайне привередлив:
Бетховен не по вкусу, а Дебюсси — шарман.
И по ночам, бывает, мой пылкий меломан
возьмет да и пройдется по всей клавиатуре.
И рад! Парижский гений сродни его натуре.
Наверно, в прежней жизни конкистадор гармоний
ловил мышей в подвалах одной из филармоний.
Он понял и упрочил, отстаивая твердо,
новаторскую прелесть кошачьего аккорда —
из нот дождя и ветра ночная мешанина
меня с котом чарует и бесит мещанина.
Спасибо и на том.


Кота французы любят. Верлен был сам котом.
Как дивно он мурлыкал капризнице-луне,
терпел от насекомых, топил себя в вине,
угрюмый кот бездомный, задира и притвора,
среди котов церковных как белая ворона...
Кота французы любят, как мы — тореадора,
как любит ночь Россия или Китай — дракона.
Коты потусторонни. Былые божества,
они не растеряли секреты волшебства.
Не учит ли нас жизни котовий взгляд сонливый?
"Любовные приливы, любовные отливы.
Ритм жизни. И не только бесплотные глаголы,
но все — и свет, и розы, и звезды не бесполы".
Он щурится — и светом
души его зеленой пропитанная мгла
маячит силуэтом бесовского козла.
Котовьи души древни, их души — андрогины,
в них женская истома и мужеская ярость.
И странны эти души, беспутны и невинны,
любовно сочетают и молодость, и старость.

Мой кот, Филипп Испанский, с презреньем сюзерена
собак корит за верность, а крыс — за лизоблюдство,
приемлет подношенья спокойно и надменно
и свысока взирает на наши безрассудства.
В котах я чту великих наставников печали,
ведь кот любой эпохи — знаток ее болезней.
Игрушками прогресса разнеженный вначале,
наш век траншей и танков чем дальше, тем железней.
Мы горести лелеем, растим и умножаем,
без истины дичаем и стелемся бурьяном.
Посеянные зерна вернутся урожаем —
котам это известно не хуже, чем крестьянам.


Коты на сов похожи. Согласно планам Бога
была первоначально порода их крылата
и с полчищем исчадий, которых от порога
гонял святой Антоний, была запанибрата.
Во гневе кот ужасен и сущий Шопенгауэр,
раздувший баки демон с чертами шарлатана.
Обычно же коты степенны, даже чванны
и все в одном согласны — что человек ничтожен,
что смерти не минуешь, а раньше или позже
— неважно. Так возляжем на солнечное ложе!

Улегся под часами красавец мой глазастый
и спит под колыбельный, заупокойный звон.
И что ему стенанья сыча Экклезиаста
и вся твоя премудрость, о дряхлый Соломон!
Спи, воплощенье лени, блаженно и невинно,
пока свожу я счеты с ушедшим навсегда
и над моей печалью смеется пианино,
показывая зубы, оскал угля и льда.


И помни, сытый соня, что век кошачий краток,
что бродит твой сородич голодный и ничей,
что корчатся бродяги от меткости рогаток
и гибнут, как Сократы, прощая палачей...

Ничем не дорожите, чурайтесь суеты
и грейтесь на припеке, блаженные коты!

( перевод — А. М. Гелескул )

Бастионы падут под напором огня и металла.
Легионы исчезнут, как будто и не было их.
И последний легат, преклоняя колени пред валом(**),
Вспомнит славу империи — граждан свободных своих.

Адриан, ты не знал, что осталось не так уж и много:
Щерит фатум клыки над ярёмною веной страны...
Гордость Рима — солдаты, гаранты священного долга,
Тают в прошлом, забыты, теперь никому не нужны.

Никакая преграда не сможет спасти от бессилья.
И наёмная армия — давит надгробной плитой.
Золотого орла распростёртые сломаны крылья -
Слава прошлого стала насмешкой, бедой, пустотой.

Умирающий Рим, ты в веках сохранишься примером,
Как страну потерять, разменяв её на миражи.
Твой последний легат, схоронивший надежду и веру,
С честным гладием(***) в сердце, как символ упрёка, лежит.



* легаты — посылались в императорские провинции и были избираемы на неопределенный срок самим императором, из числа консуляров и преториев, и притом сенаторов.
На их обязанности лежало управлять провинцией, отправлять суд, в случае необходимости командовать войсками.

** — Адрианов вал.
Был воздвигнут для защиты римской провинции Британии императором Адрианом на севере Англии, между Сольвайской бухтой и устьем Тины. Остатки этого вала сохранились до сих пор.

*** — Гладий, или гладиус(лат. gladius) — короткий меч римских воинов.

Не за горами осень.

Но в замечательном деле издания малотиражек нет ни времён года, ни сезонов затишья.

Серия https://fantlab.ru/series4091all уверенно подбирается по количеству томов к заветной цифре "400", до которой осталось всего ничего.

Из ожидаемого, конечно же — новые тома Говарда

https://fantlab.ru/edition256456

https://fantlab.ru/edition256445

которые займут заслуженное место рядом с книгами ЭКСМО https://fantlab.ru/edition541 и https://fantlab.ru/edition537

Ну, а хорошо забытое старое — долгожданное переиздание:

Роберт И. Говард, Лайон Спрэг де Камп, Лин Картер, Бьёрн Ниберг "Конан. Путь к трону" https://fantlab.ru/edition250263

Плюс к этому — не смог пройти мимо переизданий Мартина и Муркока: качество изданий просто обязывает поставить на полку.

В дальней перспективе ожидания есть несколько поистине замечательных вещей, выход которых ( я надеюсь, что он всё же состоится ) будет сюрпризом и приятной неожиданностью для читателей и собирателей серии.

"..а птицы будут петь и петь, как пели".
Хуан Рамон Хименес

В этот день, как всегда, соберутся друзья за столом.
Каждый вспомнит своё. И поднимутся молча бокалы.
Он ушёл в никуда, как уходят в зарю — напролом,
Как стремится фрегат в свой единственный рейс от причала,

Неземной красоты невозможную тайнопись слов
Оставляя для нас — чтобы помнили, верили, ждали -
Средоточье души, поэтический свой часослов,
Переводческой магии приоткрывая скрижали.

В этот день, как всегда, выпьем горькую — стоя, до дна,
И качнут головой васильки невозвратного лета...
Словно в речке вода, над землёю стоит тишина.
Чертит бабочка круг под лучами закатного света.



---------------------------

Любим и помним.