Это не детская литература. Вот главное, что понимаешь уже после первых глав дилогии Олега Верещагина «Путь домой». Подчёркнуто жестоко, жёстко, прямо и однозначно. Нет полутонов и светотени, промежуточные положения и всякая неопределённость в его мире попросту не выживают. Реальность накидывает ситуации, не предупреждая, и на них приходится мгновенно реагировать. Никаких «эй, подождите», никаких «моя хата с краю». Успел – жив, не успел – мёртв. Жизнь как схватка на клинках: удар – защита – контрудар. Жизнь или смерть, третьего не дано. Такой же однозначный категорический императив и в отношении морали. Другой человек всегда либо друг, либо враг. За друга жизнь отдай, врага убей. Унижение терпеть нельзя. Совершивший подлость не жертва обстоятельств, а подлец. Слабых и девочек защити. Рабство не имеет прав на существование. Девочки не должны воевать и умирать. Если в человеке есть гниль, она обязательно проявится и разрастётся, такой человек никогда не исправится и потому не достоин дружбы. Никакой новомодной «толерантности», компромиссы с совестью всегда приводят ко злу.
Что это, романтика плаща и шпаги, очередное ходульное сказание о дружбе, любви, чести и поединках? Современные зорро, гардемарины и пираты? Очень похоже, но чересчур натуралистично. Секс, увечья, пытки, изнасилования, гомосексуализм, убийства, каннибализм. Рыцари Круглого Стола спасут положение? Были здесь и они, но их уже сожрали. Идёт такое нагнетание откровенной «чернухи», что становится непонятно, для чего Олегу Верещагину понадобилось делать героями этой истории именно школьников средней параллели. Можно возмутиться, а нужно задуматься. Лишь современная городская цивилизация породила такое понятие, как «подросток» (он же «тинейджер») – уже не ребёнок, но ещё не взрослый. Взрослый, но недостаточно. В Средние века люди этого возраста уходили от родителей или теряли их, начинали обзаводиться семьями и хозяйством, нанимались на работу, рожали и воевали. В наше время «дети» из малообеспеченных семей и деревни хоть и вынужденно, но до сих пор вкалывают. Ещё пример к сравнению – в России смеются над «вечным студентом» за тридцать, холостяком без жилплощади и постоянного заработка, живущим на содержании у родителей. А в Европе это норма, поскольку там нишу наших тридцатилетних занимают пятидесятилетние. В чём разница? Только в правах, окружающей среде и воспитании. «Подросток» – это бесправный взрослый, искусственно задержанный обществом в развитии социального статуса из-за повышения среднего возраста населения. Именно проблемой инфантилизации современного общества и решил заняться «безумный пионервожатый» Олег Верещагин в своём жестоком эксперименте. Детей в его «Пути домой» нет. Они изначально поставлены в условия, заставляющие их оперативно принимать взрослые решения, и потому либо взрослеют в свои двенадцать-шестнадцать лет, либо погибают. Естественный отбор. Глобальная ритуальная инициализация, в которой могут выжить только личности с максимально развитыми морально-волевыми качествами и практическими навыками.
Окружающий мир дилогии похож на чуть усложнённый лабиринт для крысы. Даны во всём землеподобные декорации для обитания, природные ресурсы – лишь руки приложи, смена времён года и дикие звери, чтобы не расслаблялись. В избытке готовое – осталось найти – средневековое оружие для смертоубийства, враги и конкуренты. Враги возведены в абсолют для полной невозможности переговоров и заключения с ними мира: рептилоиды, каннибалы и гомосексуалисты. Конкуренты – такие же подопытные крысы, но часто другой национальности, причём националистические настроения для пущего интереса возведены в принцип. Беги, Лола, беги! Беги, но знай, что жизнь у тебя только одна. Беги, но помни, что остаться человеком важнее, чем выиграть. Условность и схематичность мира выгодно оттеняют и дополняют более чем многочисленные цитаты из русской и мировой классической и художественной литературы, песен советской эстрады и кинофильмов, культовых групп и бардов. Простите, но из чувства уважения к проделанной работе автора я хочу перечислить их в спойлере, хотя бы только из первой книги. Огромный массив чужих текстов и впечатляющий список фамилий! Одновременно срез конкретной ушедшей эпохи и вневременной культурный пласт настоящей поэзии. Картонные декорации простенького сюжета оживают, душа читателя расправляет крылья. Если отнять у персонажей эти песни, им останется только умереть. Олег Верещагин далеко не мастер описания человеческого сердца, но компилятор талантливый. Мне жаль людей, которые способны пролистывать в книгах «Пути домой» стихи, не читая их и не вникая, следя лишь за пунктиром передвижения загнанной крысы, издыхающей в лабиринте. Я бы хотел, чтобы сейчас зазвучала «Баллада о борьбе» («Средь оплывших свечей и вечерних молитв…», 1975 год) Владимира Высоцкого, хоть в его собственном исполнении, хоть группы «Мельница» Натальи О'Шей. После мне нечего будет добавить.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
«Чайф», Николай Гумилёв, «Аквариум», Ада Якушева, «Наутилус Помпилиус», ВИА «Пламя», Андрей Макаревич, «Кино», Вероника Долина, Сергей Лукьяненко, Булат Окуджава, Константин Никольский, Владислав Крапивин, Михаил Светлов, Гарсиа Лорка, Леонид Бутяков, Юлий Ким, Александр Розенбаум, Башлачёв Александр, Юрий Визбор, Владимир Ланцберг, Юрий Шевчук, Андрей Вознесенский, Максим Танк, Юрий Ряшенцев, Олег Митяев, Александр Грин, Осип Мандельштам, Валерий Миляев, Леонид Филатов, Александр Градский, Саша Чёрный, Владимир Высоцкий, Роберт Рождественский, Юрий Левитанский, Михаил Исаковский, Павел Коган, Михаил Танич, Марина Струкова, «Любэ», Сергей Есенин, Александр Пушкин, Алексей Толстой, Елена Хаецкая, Константин Симонов, Сергей Боханцев, Борис Вахнюк, Александр Галич, Александр Бушков, Мария Семёнова, Уильям Шекспир, Лайон Спрэг Де Камп, русские народные, казачьи, походно-туристские песни.
Прежде всего хочу предупредить, что роман Сергея Алексеева «Аз Бога Ведаю» не получится читать для отдыха или развлечения. Не собираюсь никого убеждать в том, что это научный труд по истории, религии или культурологии, совсем нет. Я лишь утверждаю, что по своим формальным и смысловым характеристикам произведение представляет собой нечто среднее между научно-популярной литературой, мистикой и манифестом своего рода «охранительного национал-патриотизма», направленного против так называемого «всемирного масонского заговора». Для адекватного понимания текста надо либо полностью отдаться ему и свято принять всё на веру (видимо, того и желает автор), либо скрупулёзно изучить его с академической точки зрения. В любом случае чтение будет работой, и очень тяжёлой.
Предлагаю не отвлекаться на псевдоисторический (он же событийный) пласт повествования, поскольку увязнуть в нём можно по уши и надолго. Слишком много по меньшей мере спорных моментов, считаю это откровенной провокацией со стороны автора, ловушкой для образованных, но вздорных умов. Действия как такового здесь нет, чем всё кончится – известно из любого учебника. Читателю приходится продираться сквозь бурелом народной этимологии на уровне Михаила Задорнова и арийской криптоистории-мифологии а-ля Александр Асов (хочу подчеркнуть, что даже родноверы признали книги последнего вредными славянской вере). Всё это «просвещение» подано навязчиво и откровенно безобразно: длинно, нудно, пафосно, отвлечённо от основного повествования, вследствие чего текст теряет всякое подобие целостности, а восприятие его только усложняется. Стискиваем зубы и читаем дальше, ищем заявленные Сергеем Трофимовичем высшие, сакральные смыслы.
Что находим? Весь арийский пантеон курит траву забвения, в князьях русских угас свет изначальный, на престоле киевском князь Игорь-Дурное-Семя и бесплодная старуха Ольга. Зато в Хазарском Каганате всё более чем хорошо. Гм. Восходит солнце на Севере, рождается сын божий Святослав, сотрясаются в страхе столпы государства иудейского! Но… баба дура, рефреном и через всю книгу. Не место ревнивой, мстительной и тварной самке у правила власти, не женское это дело. Ольга одной своей бабьей сутью на корню исковеркала, сгубила мужа, сына, внуков, веру и государство. Баба-то она дура, это нам объяснили подробно и на конкретных примерах, но кто этим воспользовался? Хазарский Каганат, а точнее – рахданиты, его посвящённые высших кругов пирамиды власти.
Вам это ничего не напоминает? Мне – «Протоколы сионских мудрецов» в лубочных картинках, славянский комикс. Доходит до многозначительных «прозрений» будущего: иудейские звезды над Кремлём, смутьяны григории, вредители владимиры (!) во главе России, многочисленные войны за Балканы («землю сияющей власти» и «центр земли русской»), американский лозунг «Свобода и Потребление» для уничтожения гоев и порабощения их иудеями. Дальше – больше. Змей Золотой и тайная власть злата, поединок со Змеем. Царь царей и раб рабов, каган всея Руси, воля или свобода. Лебединая Дорога и Млечный Путь, птицы белые бьются с птицами чёрными. Вышитая рубаха вместо брони, казачество – святая стража Севера, серьга – знак Рода. Ритуальное мужеложство или обет воздержания. Богатырь или детина, наивный иван-родства-не-знающий. Волхвы-цыгане как помощь арийской Индии и тайное оружие Иудеи – христианство. Россия супротив мира всего в нескончаемой борьбе за своё существование и единственно верный правопорядок, их орда – а нас рать. Одним мистика, другим – сакральные знания, выбирайте сами.
Так ли уж оригинален Сергей Алексеев? Роман «Аз Бога Ведаю» написан своеобразно, но безусловно патриотично, смысл его берёт за душу и лечит раны сердечные – но те же струны заставляет звучать, например, и цикл «Древний» Сергея Тармашева. Бросаются в глаза и отличия – здесь всё своё, родное, и сразу мифологическое, без длинного вступления из постапокалипсиса и космических баталий. Без экшена, как даже в собственных «Сокровищах Валькирии», зато с мистикой, подобной «Песне Сван» Роберта Маккаммона. Всё бы ничего, но есть у Сергея Трофимовича некоторая претенциозность, которая не позволяет мне воспринимать все его книги явлением временной, модно-патриотичной развлекательной литературы, эксплуатирующей недавнее и современное унижение России после развала СССР. Эта претенциозность, по-моему, наиболее полно выражена в его эссе «Россия: мы и мир» и в разделе «Уроки русского» его официального сайта. Это настораживает, но и вызывает уважение к автору.
«Я — начало», начало «Я». Как возникает человек? Личность появляется из ничего и уходит в никуда — или меняет лишь тела в цикле перерождений? Человеческое «Я» неизменно – или человек постоянно меняется, становясь собой? Редкий случай, когда название фильма одновременно служит и эпиграфом к нему.
«Глаза — зеркало души». Старое и странное высказывание. Чудаковатый аспирант Грэй, действительно серость во плоти, исследует органы зрения у разных видов животных, пытаясь выстроить полную схему их развития от простейшего к сложнейшему. Он не ставит перед собой каких-либо конкретных научных задач, а «всего лишь» (!) пытается завершить «глазной» спор креационистов с эволюционистами, найти недостающее звено, зафиксировать появление первого глаза. Суть спора в следующем: орган зрения настолько совершенен и неизменен, что теряет суть и функцию при малейшем изменении структуры, и потому одним своим существованием опровергает теорию Дарвина. Теолог Уильям Пели писал, что если человек найдёт карманные часы, это означает не то, что они возникли сами собой на дороге, а то, что их кто-то уронил. Проведя аналогию, он утверждал, что такие сложные организмы, каким является и человек, могут быть лишь творением рук Божьих. Грэй как дятел годами долбит бесперспективную тему и преуспевает пока лишь в систематической потере ассистентов. Из развлечений — фотографирование и последующее коллекционирование фотографий глаз знакомых, продолжающееся с детства. Даже на вечеринку он приходит в рабочем халате, даже во время секса думает о своём и задаёт не относящиеся к процессу вопросы. Человек, который везде и всюду не к месту. Безликий «рыцарь в серой фланели», безответно и втайне даже от себя одержимый в душе жаждой романтики.
Одиннадцать. Навязчивое число Грэя: название магазина, стоимость покупки, дата и время на чеке, номер лотерейного билета и маршрута автобуса. Необъяснимое для учёного-дарвиниста желание следовать за ним, как за болотными огоньками. Указующий лай собаки-поводыря, как проблеск нездешнего света для зрячего, но слепого человека. Рекламный плакат в городе, как найденная иголка в стоге сена. «Имеющий глаза да увидит». Одиннадцать — «счастливое число» Грэя — знак греховности в христианстве, число вольного мышления, символ удачи для авантюристов, счастливое предзнаменование в нумерологии, предвестник выбора пути, порог просветления или безумия. Падение Алисы в нору Белого Кролика.
Грэй считает себя атеистом, но с удивительной осторожностью и тактом выбирает выражения в разговоре с Софи, придерживающейся противоположных взглядов на жизнь. «Физики и лирики»… У него образцы плоти в пробирках и подопытные звери в клетках, у неё убеждённость в том, что в прошлой жизни они были знакомы, и фотография кладбищенского каменного ангела с живыми глазами. Грэй ищет факты, но находит лишь тревожащие совпадения. Знаки, знамения ли это? Случайная любовница и взбалмошная девчонка неожиданно заполнила болезненную пустоту внутри. Одиннадцать – две единицы, двое, которые суть одно. «В конце концов, чтобы ощущать божественное начало, вовсе не обязательно верить в Бога», как писал Робер Мерль.
Перекрестье путей, мерцание возможностей. Двойственность и невозможность самостоятельно сделать выбор. Две женщины, две любви, две судьбы. Одиннадцать, одна и ещё одна. Разум или чувства. Соратница или милый ребёнок. Страсть или дружба. Любовь или брак. Боль утраты при любом исходе. Вместо волевого решения — нелепая и трагическая случайность вне причин и следствий. В жизни ты можешь лишь бросать игральные кости... Остаться с одной без возможности проститься с другой. Успешная, спокойная, сытая семейная жизнь, теряющая всю свою значимость от одного только запаха её духов. Безумная мечта, для осуществления которой можно пожертвовать всем. Сумасшествие, счастливо объединившее обе возможности. Сумасшествие ли? Вера, как и любовь, не требует разумных доказательств. Но как же мучительно больно, когда «кричит наш дух, изнемогает плоть, рождая орган для шестого чувства» (Николай Гумилёв).
облако тэгов
