В начале апреля 1962 года я сел на военный корабль, направлявшийся в Соединенные Штаты. Через две недели корабль прибыл в Окленд, штат Калифорния, и меня уволили из армии.
И вот я стоял, моргая от ярких огней и суеты так называемого Реального Мира, и меня слегка мутило от экстравагантности и расточительности того, что меня окружало. Думаю, солдатам, которых несколько лет спустя вывозили из Вьетнама самолётами, пришлось куда хуже, чем мне: только вчера они сражались, а сегодня уже в Америке, переход из одного мира в другой, должно быть, был как удар по башке. Лично меня немного отпустило только дня через три, и я никогда не забуду это ощущение столкновения двух разных реальностей.
Три недели спустя я съехал с главной линии Филадельфии, отмотал сорок миль к востоку от Олбани и остановился в Милфорде, штат Пенсильвания. Оттуда я позвонил Деймону Найту. Я надеялся, что он вспомнит меня, мы встречались на Всемирном Конвенте научной фантастики 1959 года в Детройте. Этот кон в Детройте был этаким маленьким междусобойчиком, так что любопытный ребенок, вроде меня, мог провести весь уик-энд бок о бок рядом с таким профессионалом, как Найт, впитывая знания об НФ. Я надеялся, что Найт вспомнит этот уик-энд – и уделит мне немного времени.
Научная фантастика была для меня областью притяжения с того самого момента, как я открыл её для себя. Подобно ребёнку, попавшему в другую страну и изучающему её язык, я хотел освоить язык НФ. Я хотел знать, что она такое: откуда она взялась, как она развивалась, как она устроена и что она означает.
Моим первым учебником был «Научно-фантастический справочник» Л. Спрэга де Кампа, который я нашёл в Государственной библиотеке в Лансинге. Этот всесторонний и очень личный обзор научной фантастики в своё время был чрезвычайно ценен для таких молодых людей, как Роджер Желязны и я. Я перечитывал его снова и снова.
А к Деймону Найту я прицепился на том Всемирном Конвенте в Детройте потому, что он был автором второй главной для меня книги, «В поисках чуда». Это был сборник рецензий, опубликованный издательством «Advent» в 1956 году[1]. Эта книга не только расширила мои фактические знания о научной фантастике, она поднимала вопросы структуры, качества и смысла, которые де Камп в своём обзоре не затрагивал. Когда летом 1963 года я начал пробовать свои силы в написании научной фантастики, моей исходной моделью были рецензии Найта.
[1] Перевод на русский А. и Т. Бушуевых выходил малотиражкой «под ШФ» в 2018 г.
Когда я позвонил, Найт не только вспомнил меня, но и пригласил к себе домой. Более того, когда я появился в большом старом викторианском доме, где он жил, он предложил съездить с ним в Нью-Йорк, переночевать у Аврама Дэвидсона и посмотреть пару фильмов.
Естественно, я не стал отказываться. Это была прекрасная возможность задать вопросы и послушать человека, который знал о научной фантастике гораздо больше, чем я.
В юности Деймон Найт отправился из Орегона в Нью-Йорк, чтобы присоединиться к обществу Футурианцев, группе молодых фэнов, все члены которой затем повзрослели и стали профессиональными писателями-фантастами, редакторами и литагентами[2]. В пятидесятых он был одним из самых оригинальных авторов рассказов, а в шестидесятых ему суждено было стать ведущим составителем антологий научной фантастики. Вместе с Джеймсом Блишем и Джудит Меррил он был одним из основателей Милфордской конференции писателей-фантастов, которая проводилась в гостиной его большого старого дома. И он будет одним из организаторов Ассоциации писателей-фантастов Америки и станет её первым президентом.
[2] Мемуары Д.Найта «Футурианцы» в переводе на русский А.Миронова выходили малотиражкой «под ШФ» в 2019 г.
У Деймона Найта очень мало «официальных» фотографий, которые можно найти в сети. В основном используют два фото: одно цветное в кепке, другое без. Пусть будет третье.Для меня Найт был бездонный кладезь информации (а ещё бездна проницательности и вкуса), и время, которое я мог с ним провести, было наподобие семинарских занятий.
Фильмы, которые он хотел посмотреть, оказались двумя черно-белыми художественными европейскими лентами. Один из них был холодным, красивым, безвоздушным и статичным, а другой был тревожным и пугающим, он рассказывал о привлекательности и поверхностности гламурной жизни. Эти фильмы тоже стали для меня уроком, поскольку сам я вряд ли бы узнал об этих фильмах и стал бы искать возможность их посмотреть.
Не менее познавательным было познакомиться с Аврамом Дэвидсоном и переночевать на диванчике в его квартире на одной из улиц чуть выше Гринвич-Виллидж. Он был автором познавательных и довольно причудливых коротких рассказов, а совсем недавно стал новым редактором журнала «The Magazine of Fantasy and Science Fiction».
Дэвидсон был ортодоксальным евреем, который участвовал во Второй мировой войне, а затем в Первой арабо-израильской. Это был вечер пятницы, поэтому меня попросили поставить чайник и приготовить для него растворимый кофе.
Дэвидсон поделился со мной и Найтом свежими редакционными новостями. Он сказал, что собирается отклонить новый роман Хайнлайна «Марсианка Подкейн». Я спросил, о чём он – или, возможно, это сделал Найт. И Дэвидсон ответил, что это история, рассказанная от первого лица девочкой-подростком.
О боже. Вы можете догадаться, как эта новость для меня прозвучала.
И хотя Дэвидсон рассказал достаточно, чтобы я убедился, что мою историю и историю Хайнлайна не перепутают друг с другом, определенная степень беспокойства оставалась. Если «F&SF» отвергнет «Подкейн», то следующим редактором, который её увидит, будет Фред Пол. А Пол, чей подход был более практичным и менее литературоцентричным, чем у Дэвидсона, несомненно, её возьмёт. А потом он пустит её перед моим рассказом. И все подумают, что я копирую Хайнлайна.
И действительно, то, чего я ожидал, произошло – отчасти. Пол и в самом деле купил «Подкейн» и поставил её на первое место в очереди на публикацию. Он напечатал её частями, в ноябрьском номере журнала «If» за 1962 год, затем в январе и марте 1963 года. Потом вышел майский номер, а после, в июльском номере «If» 1963 года, он напечатал мой рассказ.
Обложка июльского номера «IF». Художник Ed Emshwiller.Но всё остальное, чего я опасался, услышав новость от Дэвидсона, не произошло. После радикальной хирургической операции, которую я проделал над своим рассказом, никому и в голову не пришло, что изначально он был задуман как несогласный комментарий к нынешней позиции Роберта Хайнлайна от лица прекраснодушных болванов и добродетельных тётушек Нелли.
На самом деле, насколько я мог судить, в целом рассказ прошёл незамеченным – за исключением одобрительного кивка Джудит Меррил, которая удостоила его Почетного Упоминания в очередном ежегодном сборнике лучших научно-фантастических рассказов года.
А единственным, что осталось от истории о дисбалансе сил, которую я изначально намеревался написать, стала нотка снисхождения, скрытая в названии, которое дал рассказу Фред Пол – «Down to the Worlds of Men»[3].
[3] На русский рассказ не переводился, название можно перевести как «Вниз к мирам людей» или «Назад к человечьим мирам».
* * *Итак, я вернулся к истокам и начал писать историю заново. На этот раз начиналась она на несколько лет раньше, мне нужно было показать, как обучалась моя героиня, и насколько самодовольным было то общество, в котором она росла.
Летом 1962 года я писал роман от руки, сидя в кемпинге на берегу озера в Швеции, ожидая, когда из Италии прибудет деталь для моего мотороллера и я продолжу свой путь. Осенью я ещё немного поработал над ним – уже за своим старым столом, сделанным из двери в Доме завтрашнего дня. В январе 1963 года пришло время возвращаться в колледж, и я продолжал над ним работать в колледже.
«Обряд посвящения» ни в коем случае не был моим единственным писательским проектом. Во время учёбы в колледже я написал несколько коротких рассказов (и даже продал полдюжины), два из них в сотрудничестве с адвокатом из Индианы Джо Л. Хенсли, с которым я познакомился на той же вечеринке в Чикаго осенью 1959 года.
Я начал писать о научной фантастике для фэнзинов – сначала рецензии на книги, а затем, очень скоро, эссе. Я даже написал совершенно другую книгу – «Heinlein in Dimension»…. Но её история для следующего раза.
Однако всё это время я продолжал медленно продвигаться к началу своего романа, работая над тем, чтобы заполнить промежуток во времени между новой частью и той историей о планетарном Испытании и последовавшей за ним неадекватной реакции, которую я написал ещё в Корее. (Не самый лучший метод построения романа, откровенно говоря.)
И ещё один резонанс с идеями Хайнлайна, который я ввёл в «Обряд посвящения» по ходу работы. В своей речи Почетного гостя на Всемирном Конвенте научной фантастики 1941 года в Денвере Хайнлайн представил концепцию синтезаторов[4] – людей, подобных Герберту Уэллсу, которые знали и понимали больше остальных и были способны представить целостную картину, понятную другим людям.
[4] В русском переводе «Обряда» профессия названа «синтезатором». В «Реквиеме» я перевёл этот термин как «синтетист». Для меня «синтезатор» однозначно ассоциируется с Риком Уэйкманом, Эдгаром Фрёзе или Тони Кэри, но никак не с Питером Акройдом.
Мне пришло в голову, что, каким бы полезным и достойным восхищения ни было такое всеобъемлющее всестороннее понимание, сама по себе способность к синтезу не означает, что вы один из тех особенных и выдающихся людей, которые действительно важны для общества. Ведь работа синтезатора полностью зависит от предшествующего труда других людей, не только в плане сбора фактических деталей, но и в плане организации информации.
Только недавно я обнаружил, что это мой дальний родственник изобрёл десятичную систему Дьюи, которая позволила мне идентифицировать, а затем отыскивать такие книги, как «Лучшее из научной фантастики» Гроффа Конклина и «Справочник по научной фантастике» Л. Спрэга де Кампа среди множества томов, хранящихся в Государственной библиотеке в Лансинге. И никто из тех, кто читает это эссе здесь[5], не смог бы сегодня находить дорогу в Сети, если бы люди подобного склада не пахали сверхурочно, создавая новые поисковые системы.
[5] Имеется в виду: на сайте Алексея Паншина.
Составители индексов и библиотекари, энциклопедисты и систематики.... В своей истории, я назвал людей, выполняющих подобную работу, «ординологами».
Вводя в сюжет эту профессию, я хотел показать, что синтезаторы не какие-то уникально привилегированные и особенные люди, что они хороши лишь настолько, насколько хороша информация, по которой они строят свои грандиозные обзоры. Ведь результат зависит от её качества и полноты. И если что-то жизненно важное было искажено или вообще пропущено в Общей Картине, то в итоге может возникнуть общество, которое сочтёт, что имеет право сбрасывать радиоактивные осадки на другие страны или даже взрывать планету, если вдруг решит это сделать.
Наконец, «Обряд Посвящения» был закончен. Разрыв во времени был преодолён, моя оригинальная история была переписана как Часть III романа, и ошеломляющий финал был восстановлен на своём законном месте.
В общей сложности у меня ушло четыре с половиной года, чтобы дописать книгу, начатую в августе 1961 года в Уиджонгбу, Корея. Она была полностью завершена в феврале 1966 года в Международном доме в Чикаго. Мой старый учитель стоял за моим плечом, придавая мне силы говорить правду власти, и я нашёл способ высказать в виде рассказа то, что я пытался объяснить в своих письмах Хайнлайну осенью 1959 года. Тех двух письмах, после которых он прекратил нашу переписку, не желая меня слушать.
«Обряд посвящения» говорит, что обладание властью делать какие-то вещи не наделяет вас безусловным правом эти вещи совершать. И заключительной нотой романа звучит решимость моих главных героев повзрослеть и не вести себя подобным образом.
«Обряд посвящения» был опубликован не сразу. Перед этим его отклонили тринадцать раз. Меня это расстраивало, особенно когда причиной отказа были пол моего персонажа или моя русская фамилия. Но, с другой стороны, если редактор решил не брать вашу книгу, он может наговорить вам что угодно.
И опять, хотя от меня мало что зависело, но всё сложилось само. Когда в 1968 году «Обряд посвящения», наконец, появился в виде книги, он стал первым выпуском престижной серии Терри Карра «Science Fiction Specials» от «Ace», где он приобрел силу и авторитет – благодаря великолепной компании, в которой он очутился. И в контексте того неспокойного года, с его Новогодним наступлением[6], убийствами Мартина Лютера Кинга и Роберта Кеннеди, полицейскими беспорядками в Чикаго, «Обряд посвящения», казалось, был адресован текущему моменту.
[6] Масштабное наступление северо-вьетнамских войск, начавшееся 31 января 1968 года, переломный момент вьетнамской войны. Осознание того, что война будет проиграна, шокировало многих американцев.
Следующей весной он получил премию «Небьюла» от Ассоциации писателей-фантастов Америки.
Алекс Паншин на NoreasCon 1971. Фото Jay Kay Klein. Спасибо всем, кто дочитал до конца.
облако тэгов
. Но я с ним смирюсь, на совести усталой много зла… © И вот по порядку:
