Так уж сошлись звезды, что в "Азбуке" почти друг за другом выходят три комикса про трех неординарных героев: "Трансметрополитен", "Джон Константин. Hellblazer" и "Ворон". Каждый из них — чрезвычайно яркая личность со своими маниями и смертельно опасными (то для окружающих, то для самого персонажа) привычками. В чем же схожи Спайдер Иерусалим, Джон Константин и Эрик Дрэйвен, и почему каждый из них заслуживает пристального внимания читателей — расскажем в нашей небольшой подборке новинок.
ВНИМАНИЕ: НА ПРЕДСТАВЛЕННЫХ ПОД КАТОМ РАЗВОРОТАХ СОДЕРЖИТСЯ НЕЦЕНЗУРНАЯ ЛЕКСИКА, У КОМИКСОВ РЕЙТИНГ 18+!
Спайдер Иерусалим — это Хантер Томпсон грядущих дней, гонзо-журналист эпохи победившего киберпанка. Сделав себе имя политическими репортажами, а состояние — книгой о предвыборной кампании «Выстрел в лицо», Спайдер покупает дом на далекой горе и покидает Город, когда президентом становится кандидат от «партии закона и порядка», которого с легкой руки Спайдера все называют Чудовищем. Отгородившись от соседей минными полями и умными пушками, Спайдер наслаждается одиночеством пять блаженных лет — пока его не настигает звонок от редактора. Спайдер задолжал издательству две новых книги — и давно потратил аванс. Ничего не попишешь: придется возвращаться в Город, поскольку Спайдер не способен творить где-то еще; в Город, который «никогда не позволял себе гнить или разлагаться. Он неудержимо растет во все стороны… Он подпитывается тысячами разных культур — и тысячами новых, что рождаются каждый день». В Город, где реклама транслируется прямо в мозг, размороженные пришельцы из XX века пытаются пережить шок от встречи с будущим, инопланетяне из Вильнюсской колонии торгуют своим геномом, а власти и полиция творят что им заблагорассудится.
Перевод с английского Александра Гузмана, Александра Лисовского
Скоро в продаже.
цитата
«Трансметрополитен» стал первой серией комиксов, которая срастила антураж и атмосферу киберпанка с новообретенной свободой большого графического романа, подконтрольного автору, а не корпорации, — как хакер в зеркальных очках, засев в пустом, брошенном здании, втыкает себе в мозг кустарный адаптер, чтобы выйти в киберпространство.
(Стюарт Мур, редактор)
Чем дальше мы отходим от времени, когда автор создавал книгу, тем более странными нам кажутся бытовые подробности. В особенности это касается фантастики, где создатели грезят о далеком (и не очень) будущем: спустя пару десятков лет, когда предположения не сбываются, читатели начинают смотреть на произведение снисходительно.
Зато люди, в отличие от окружающих реалий, не меняются уже несколько тысяч лет — с тех пор, как начали строить города. Так и живем: одни суетятся в попытках наладить жизнь, другие становятся городскими отшельниками, третьи (их очень мало) пожинают плоды труда остальных. И есть отдельный угол с парой подозрительных свертков и клубящимися облаками сигаретного дыма: здесь заседает и плюет ядом Спайдер Иерусалим.
Иерусалим – парадоксальный персонаж, появление которого возможно только в сумасшедшем мегаполисе. Его цинизм, наглость и язвительность выплавлялись в горниле всеобщего безразличия, а потом ковались молотом больших корпораций. И да, он бы такую витиеватую метафору точно не одобрил: лучше уж сказать прямым языком, где почти не будет возможности интерпретировать сказанное иначе. Всю сложность характера Спайдера Иерусалима то ли оправдывает, то ли усугубляет его болезненное стремление раскрыть правду, а потом изо всех сил швырнуть ее в лицо аудитории. Никаких иллюзий по поводу человечества матерый журналист не питает: «Небось любите, когда вам лгут лица, облеченные незаслуженной властью».
Гарт Эннис "Джон Константин. Hellblazer: Страх и ненависть"
Аннотация:
Джон Константин перехитрил и смертельную болезнь, и самого владыку Ада. Но однажды утром он замечает дату в газете и вспоминает, какой сегодня день: ему исполнилось сорок. Его подруге Кит пришлось срочно уехать в Белфаст, и он уже готов напиться до беспамятства в гордом одиночестве. Однако не тут-то было: старый приятель Повелитель танца устраивает в честь Константина грандиозное торжество, пригласив и Затанну, и саму Болотную Тварь.
Впрочем, даже обыграв по всем статьям архангела Гавриила и Национальный фронт, Константин оказывается «на дне всех дней», и ему придется сделать поистине сверхчеловеческое усилие, чтобы победить Короля Вампиров и начать долгий путь наверх...
Перевод с английского Анастасии Грызуновой
Плановая дата готовности 21 июля 2020 года
С детективом-оккультистом всея Великобритании случаются новые беды, на этот раз замешанные на кризисе среднего возраста: в самом начале комикса Джон Константин отмечает свой сорокалетний юбилей. Жаль, что никто ему не рассказал о старой русской примете: сорок лет-то не отмечают, мил человек, плохое это число. А после вечеринки с Болотной Тварью и вовсе не стоит удивляться, что все пошло под откос.
По сравнению со Спайдером Иерусалимом Джон Константин – само спокойствие. Да, за племяшку и двор стреляет в упор, но припадки агрессии у него случаются не так уж часто, да и к человечеству в целом он гораздо более лоялен. В конце концов, сам причинил людям немало боли, и чувство вины вкупе с ответственностью и желанием добиться справедливости явно улучшают моральный облик Константина.
Носить фамилию Константин – настоящий крест. Судьба у представителей этого рода незавидная, и Джон тоже явно катится в адское пламя: тем более, там его уже давно поджидают. Невозможно вечно убегать и бояться за свою жизнь, поэтому Константин взял на вооружение правило: делай что должно, и будь что будет. Пожалуй, это самый психически стабильный мужчина из нашей сегодняшней троицы – хотя такая формулировка вряд ли польстила бы Константину.
Впервые на русском – легендарный графический роман Джеймса О’Барра, одно из ярчайших явлений готической субкультуры. Основанная на личной трагедии художника история Эрика, который встал из могилы, чтобы отомстить уличной банде за собственную смерть и гибель своей невесты, семь лет пролежала у О’Барра в столе, пока наконец не нашла издателя. А затем – немедленный культовый статус, верная любовь уже нескольких поколений фанатов («Ворон» стал крупнейшим бестселлером за всю историю независимых комиксов, разойдясь тиражом свыше одного миллиона экземпляров.) и не менее культовая экранизация. Главную роль в одноименном дебютном фильме Алекса Пройаса исполнил сын Брюса Ли Брэндон Ли, для которого она стала последней – актер погиб на съемочной площадке в результате несчастного случая...
В основу данной книги, выходящей по свежим следам тридцатилетнего юбилея прославленного комикса и двадцатипятилетнего юбилея фильма, легло «специальное издание», которое включает новое предисловие Джеймса О’Барра, дополнительные материалы и восстановленные сцены.
Изливая свою смертоубийственную ярость тушью на бумагу, я надеялся, что вся боль, все муки, все дальнейшее саморазрушение испарятся как по волшебству.
Я нарек Шелли в честь Мэри Шелли, которая написала «Франкенштейна», а Эрика — в честь «Призрака Оперы», потому что из-за смерти «Шелли» я сам в сердце своем обернулся чудовищем и прятался под стоической маской нормальности. Точно спятивший картограф, я тушью по бумаге чертил ландшафт, омытый гневом. Если в реальном мире справедливости нет, значит я ее сочиню.
Джеймс О’Барр
Нам привычнее считать, что вороны начинают свое пиршество уже после окончания кровопролитной битвы, когда все вокруг успокоилось. Этот же «Ворон» самостоятельно устраивает самые жестокие побоища, и все во имя одной цели: отомстить за любимую невесту Шелли. В осуществлении этого плана и проявляется жутковатая романтика темных детройтских ночей.
Эрик из «Ворона» — самый трагичный герой из трех. Как всякий творческий человек (уж тем более рок-музыкант), он немного экзальтированный, но с болезненным оттенком: то ли радуется, то ли плачет, то ли хочет всех порешить. Такие перепады настроения выглядят очень органично и только добавляют персонажу остроты: не совсем хладнокровный убийца, но и не берсерк. Одним словом, мститель.
Раз уж Эрик самый трагичный, то он ж должен быть и самым романтичным. Точнее, даже романтическим: образ ворона, двоемирие, одиночество и смерть, смерть, смерть – все это яркие элементы литературного романтизма XIX века. Несломленный герой, вернувшийся с того света ради праведной мести: он не изменит мир глобально, но точно оставит свой след.
Приятно, что на выходе из карантина нас встречает именно эта долгожданная троица. Да, со Спайдером тяжело ужиться, Эрик слегка безумен, а Константин постоянно лезет, куда не следует — зато в такой компании лето точно не будет скучным!
«Ворон» Джеймса О’Барра – без преувеличения, культовый комикс, который оставил своей след в популярной культуре. Трагичная и жестокая история о великой любви и жажде мести, которые способны поднять мертвеца из могилы, выйдет в «Азбуке» в специальном издании: с новым предисловием автора, дополнительными материалами и восстановленными сценами.
Эрик и Шелли – идеальная пара, но в их случае слова «пока смерть не разлучит нас» сбылись буквально. Ребята поехали отмечать помолвку, и на обратном пути рядом с их заглохшей на пустынной дороге машиной остановился еще один автомобиль. Вместо помощи Эрик получил удар по голове, а Шелли была изнасилована и убита на его глазах. Эрик восстает из мертвых, чтобы отомстить насильникам, и методично уничтожает всех злодеев на своем пути.
Сюжет «Ворона» обычно хорошо знаком даже тем, кто комикс глаза не видел – за счет популярности одноименного фильма. За трагичным сюжетом стоит личная история автора «Ворона», американского создателя комиксов Джеймса О’Барра. В 70-х погибла невеста О’Барра – ее сбил насмерть пьяный водитель. Боль потери пронизывает комикс – это иносказательная исповедь человека, утратившего смысл жизни после смерти любимой; человека, который горит жаждой мести. Сочетание боли и гнева обращаются в эмоциональный шторм, который вырывается с каждой страницы «Ворона». При этом комикс удивительным образом сочетает в себе агрессивную прямолинейность и глубокую метафоричность. За метафоричность отвечает, в том числе, многогранность образа ворона в мировой культуре: это и проводник между мирами, и мудрый советник, и зловещий падальщик.
Джеймс О'Барр
«Ворон» — удивительно поэтичный комикс. О’Барр эту поэтичность буквально выпячивает: помимо речи главного героя, которая изобилует цитатами из стихотворений известных поэтов, О’Барр в качестве эпиграфов к главам использует стихи Рембо и Бодлера. Речь Эрика всегда благозвучна и наполнена образами не только за счет поэзии: О'Барр использует цитаты из эссе и другого рода философских трудов мыслителей всех времен и народов, от Ницше до Жоржа Батая.
Выбор вышеупомянутых поэтов (а еще Эмили Дикинсон, Элизабет Баррет-Браунинг и других достойнейших из достойнейших) понятен. В некоторых случаях он обусловлен темами отдельных стихотворений – О’Барра интересуют смерть, боль и разрушение. В случае с Бодлером и обсуждать нечего: куда ни ткни, всюду одиночество, вечность, роковая любовь и копошение червей под лунным светом. При этом заметно, с каким трепетом О’Барр относится к заимствованным текстам, как кропотливо он работает над вживлением их в свою историю. Литературный след обнаруживается и в именах персонажей: Шелли была названа в честь Мэри Шелли, а Эрик — в честь главного героя "Призрака Оперы"Гастона Леру.
Трепетное отношение видно и на примере другой важной составляющей – музыки. Она присутствует здесь наравне с поэзией, может быть, даже как полноправный партнер. О’Барр снова и снова цитирует тексты любимых групп, чаще всего Joy Division. Образ Эрика любителям субкультур и музыки 80-х тоже понятен и приятен: это их визуальное воплощение, от готики и глэм-рока до панка. Сам О’Барр дает прямую отсылку к внешнему виду Эрика: он основан на Питере Мерфи, вокалисте группы Bauhaus. Но раскраска на лице Эрика отсылает также и к античным театральным маскам, которые висели в их с Шелли доме.
Аудиторию так зацепила история О’Барра, что «Ворон» пережил (и продолжает переживать) бесчисленное множество перерождений. Самое известное из них – одноименная экранизация 1994 года с Брендоном Ли в главной роли. Помимо этого, есть несколько фильмов и сериалов, основанных на «продолжении» Ворона – комиксах других авторов, истории которых существуют в этой же вселенной. Есть даже несколько романов и сборник рассказов, стихотворений и артов, вдохновленных «Вороном». Сборник The Crow: Shattered Lives & Broken Dreams получился самым интересным, по крайней мере, по составу авторов: среди них Чарльз Де Линт, Алан Дин Фостер, Рэмси Кэмпбелл, Нэнси Коллинз и даже Игги Поп. «Ворон» вообще проник во все сферы индустрии развлечений: видеоигры, настолки и музыка тоже не остались в стороне.
Постер фильма "Ворон" (1994)
«Ворон» с полным правом занимает свое место в ряду культовых комиксов конца 80-х и начала 90-х. Кому-то он напоминает «Город Грехов»Фрэнка Миллера, а сам Эрик вполне мог бы сойти за двоюродного брата Сна из «Песочного человека»Нила Геймана. Фантасмагорический боевик с глубоко личной историей Джеймса О’Барра покорил и простых читателей, и коллег-авторов. «Ворон», кажется, уже далеко зашел на пути к бессмертию – и явно готов соперничать за звание самой печальной повести на свете.
облако тэгов
