Бай Ганю часто сравнивается с другими героями плутовских произведений 19-20 веков — с Тартареном (первая русская публикация вышла с подзаголовком "болгарский Тартарен"), Швейком, Остапом Бендером.
У Ганю имеется реальный прототип Ганю Сомов, повстречавшийся автору книги Алеко Константинову на выставке в Чикаго. Обычно указывают, что Ганю (Ганьо) Сомов — такой же коробейник-торговец розовым маслом, как и бай Ганю, но Сомов был на выставке только охранником товаров, представленных казанлыкскими производителями масла (об этом рассказано в книге Генчо Китипова –„Аз „Бай Ганьо”, 2013). Писатель не мог отказаться от беседы с колоритным болгарином в национальной одежде, не знающим английского и страдающим от отсутствия общения. Так Сомов стал прототипом бай Ганю, но не по характеру, а по внешнему виду.
: Ганю Сомов — прототип бай Ганю.
: книга "Бай Ганю" и её автор на болгарской банкноте в сто левов.
Есть кое-что общее у Константинова с Ильфом и Петровым. Константинов учился в России, в том числе — в Одессе, юмор "Бай Ганю" имеет не только габровские, но и одесские корни. К сожалению, как и у русских классиков сатиры жизнь Константинова оборвалась трагически и очень рано, он был убит в 34 года, Ильф умер в 39 лет, Петров погиб на войне тоже в 39. Помимо "Бай Ганю" у Константинова есть ещё одна очень известная книга — путевые заметки о путешествии в Америку "До Чикаго и назад", самая популярная после книг о Бендере книга Ильфа с Петровым — "Одноэтажная Америка".
Не могу отделаться от мысли, что в мире литературных героев бай Ганю вполне мог быть папой... Остапа Бендера. Судите сами: Остап появился на свет в середине 90-х годов 19-го века — 96 или 97, если верить его словам о "возрасте Христа", бай Ганю побывал в России тоже в середине 90-х, ещё до отставки главы правительства Болгарии Стамболова, то есть не позже 1894 года, но во второй части автор рассуждает о его возможной поездке в Российскую империю уже солидным человеком в составе делегации, по времени похоже. Ганю вполне мог заехать по воле автора в хорошо знакомую Константинову Одессу, где скорее всего родился Остап. Бендер — сын турецкоподданного, Ганю фактически бывший турецкоподданный, да и официальную независимость Болгария получила лишь в 20 веке, а до этого считалась вассалом Османской империи. Ганю свободно владеет турецким. Имя Ганю на турецкий манер можно трансформировать в Ибрагим. Уважительное обращение бай превратилось в бей. Бендер представляется иногда как Бендер-Задунайский, это тоже можно считать подтверждением болгарского происхождения, "потомком янычар" (набиравшихся в османском государстве из болгар и других христианских народов).
На болгарский трон претендовал русский авантюрист Николай Савин, предтеча Бендера.
цитата
«Возьмём, наконец, корнета Савина. Аферист выдающийся. Как говорится, пробы ставить негде. А что сделал бы он? Приехал бы к Корейко под видом болгарского царя, наскандалил бы в домоуправлении и испортил бы всё дело».
Обаятельный Бендер, умеющий нравиться женщинам, мошенник-романтик кажется полной противоположностью грязному, грубому, приземлённому бай Ганю. Но предприимчивость у Остапа от папы. Во второй части книги вернувшийся из Европы бай Ганю, ставший более злым и циничным, более хитрым меняет свой гардероб, носит даже цилиндр и фрак, но подкладка у пальто остаётся рваной.
Прочитал сборник болгарского классика Алеко Константинова (1863-1897) "Бай Ганю". По значению для болгарской сатиры, если проводить аналогии с русской литературой, опубликованный в конце 19 века сборник фельетонов о Ганю Балканском (он же бай Ганю) — это масштаб Салтыкова-Щедрина и Ильфа с Петровым. В 2009 году в рамках кампании Болгарского телевидения «Большое чтение», проводившейся с целью определить самые популярные в стране произведения мировой литературы, болгарские читатели поставили книгу на 19-е место. По соседству расположились «Три мушкетёра» (21-е место), «Преступление и наказание» (17-е) и «1984» (22-е).
Книга состоит из двух частей, в первой друзья рассказывают друг другу истории о том, как встречали в разных странах Европы их общего знакомого — мелкого торговца розовым маслом. Сейчас популярны истории о шумных и хамоватых русских туристах, но хамоватый турист — это типаж интернациональный.Таков и бай Ганю: не дурак выпить и закусить (за чужой счёт, разумеется), приударить за хорошенькой служанкой. Бай Ганю скуповат (очень!), бесцеремонен, самовлюблён, хотя с элементарными правилами приличия и даже с правилами гигиены он не знаком. Он ярый патриот, никогда не откажет себе в удовольствии объяснить представителям других народов, чем они хуже болгар.
цитата
Он окинул взглядом стены коридора: нет ли какого гвоздя, чтобы повесить узел? Полагая, что раз есть стена, так должен в ней быть и гвоздь, он обратился ко мне с такими словами:
— Деревенщина эти немцы: гвоздя вбить не догадаются!
.
Хотя сам Ганю постоянно попадает в глупые, нелепые истории. Наглость же Ганю не знает границ:
цитата
Бай Ганю начал примазываться к нам. Сперва под разными предлогами: то спичку попросит, то рюмку коньяку — живот, мол, заболел, — а там понемножку освоился, попривык и, можно сказать, уж не выходил от нас. Товарищей своих совсем позабыл. Да и на что они ему? Ничего у них нету, все съедено, все выпито. А у нас, слава богу, всегда что-нибудь да находилось: мы покупали на станциях. Бай Ганю из любопытства не упускал случая попробовать заграничного продукта:
Что он тут, мы это все время чувствовали: и по запаху его сапог, и по специфическому аромату его потного тела, и по его наступательным операциям, имеющим целью захват всего дивана. Сперва он сидел на краешке, потом начал устраиваться поудобней; а кончилось тем, что мы трое сидели на одном диване, а сын Иваницы примостился на край другого, предоставив бай Ганю возможность занять горизонтальное положение. И тот не упустил случая. Мы решили посмотреть, до каких пределов дойдет потребность бай Ганю в удобствах, и он стал чистосердечно удовлетворять наше любопытство:
Подвинься маленько к краю, чтобы мне и другую ногу положить. Вот так! Славно! Э-э-эх! Черт возьми! Благодать!.. А смотрите, что машина-то делает: туки-тук, туки-тук… Летит!.. Страсть люблю этак вытянуться. А там тесно. Да и товарищи мои — простой народишко, говорить с ними не о чем!.. Вы что там едите? Кажись, груши? Славно! Любопытно, могу я вот так, лежа, грушу съесть? Спасибо! Где вы такие штуки берете?
В первой части Ганю вроде героя габровских анекдотов и автор даже относится к нему с симпатией, ведь Ганю — образ только-только получившей после многовекового ига свободу Болгарии (хотя формально ещё считавшейся вассалом Османской империи), забитой, невежественной, но не потерявшей желания жить и действовать. Мол, свобода и просвещение смогут всё изменить и скоро заживём.
Но во второй части книги вернувшийся в Болгарию Ганю увлекается политикой — участвует в фальсификации выборов, издаёт жёлтую прессу («Подумаешь, велика хитрость газету выпускать? Завяжи себе глаза (да и того не нужно) и ругай всех направо и налево. Вот и все!»). Дорвавшийся до власти невежа и думающий прежде всего о наживе торгаш-сквалыга уже не так безобиден и смешон. Самая безобидная затея Ганю-политика — учреждение «общества трезвости», закончившееся грандиозной попойкой с тостами «За трезвость!».
Методы, которые применяет Ганю на выборах не слишком изменились за сто с лишним лет:
цитата
— Идет. Не знаю вот только, с кем начальник будет, — сказал Бочоолу.
— Управитель-то? Он с нашими, понятно, — сообщил бай Ганю. — И окружной с нашими тоже. Постоянный комитет — незаконный, да кто будет проверять-то: наш он. Бюро — наше. Городской совет — наш. Городской голова маленько шатается, да мы ему хвост оборвем. Общинные советы в селах нарочно не утверждены, понимаете? Ежели будут с нами — утвердим, а нет — к чертям! А насчет управителя, говорю тебе — не беспокойся: наш он.
— А грузчики? — поинтересовался Бочоолу.
— И грузчики — наши, и цыгане, и Данко Харсызин — наш…
— Ведь он в тюрьме сидит за кражу! — удивился Бочоолу.
— Эка, хватился! Да мы его выпустили. Он-то и перетянул к нам грузчиков. Третьего дня пошел к ним, собрал их да как заскрипит на них зубами — те так и застыли на месте. «Зубы вам все повыбиваю, рычит, коли за бай Ганю голосовать не будете!» Ну, они согласились! Подрядил их Данко за два лева на брата и всю ночь перед выборами — пей-гуляй!
— Отчаянная башка!
— И за сколько старается, ты думаешь? За пятьдесят левов. К тем ходил, просил сто — они его выгнали, излаяли. Вот увидишь в воскресенье, как он им руки-ноги переломает! — самодовольно промолвил бай Ганю.
цитата
Из всех канцелярий людей соберем бюллетени писать; всю ночь пускай пишут. Я бумагу выбрал — серенькая такая, желтоватая. Наши бюллетени мы сложим вроде как амулеты с молитвой…
— Треугольником, — объяснил Дочоолу.
— Треугольником. И нужно утащить несколько ихних бюллетеней, посмотреть, какая у них бумага, как они складывают, да велеть писарям написать тысячи две бюллетеней на ихней бумаге с нашими фамилиями.
цитата
Вот славное дело! Да какой бы я был Ганю Балканский, кабы не знал и этого ремесла. Ты меня, сударь мой, посади в какую хошь околию и скажи, кого тебе там избрать, — осла, мать его так, кандидатом выдвинешь, — осла тебе протащу! Дай мне только околийского с жандармами да тысячу-другую левов. Наберу я тебе, друг ты мой милый, всяких головорезов да висельников — этак сорок — пятьдесят варнаков, рассажу их по двум-трем корчмам окраинным, поставлю им по ведру на душу и кликну: «А ну давай! Да здравствует Болгария!» Э-э-эх! Только держись!.. Как выпучат налитые кровью глаза, как выхватят из-за пояса ножи да всадят их в столы, как завопят хриплыми да сиплыми голосами, — страшное дело! Тут бери свору эту и веди ее ночью прямо в город… Оппозиция?.. Черт навстречу носа не высунет!
...
Но послушай, Петреску, мне нужно от тебя еще одно тонкое дельце: как сойдетесь с избирателями, так ты двух-трех ножом пощекочи, — легонько, только чтоб пылу им поубавить, а потом — кидай нож в сторону, разорви на груди рубашку и раздери себе кожу в кровь. Понял? Да измажь кровью лицо. И кричи, что эти люди, мол, хотели тебя зарезать за то, что ты «Да здравствует князь!» кричал. Понял?
— Понял. Только ты мне еще пять левов дашь — за кровь.
— Это дело маленькое; только сделай, что я говорю
Заинтересовали страницы, где упоминается Россия. После получения независимости в стране продолжалась постоянная борьба русофобов и русофилов. Вскоре после возвращения Ганю времена резкого охлаждения отношений Болгарии и России сменяются оттепелью. Узнав, что расформировано русофобское правительство Стамболова, способный демагог и политический хамелеон Ганю быстро меняет в верноподданническом письме слова о «Северном враге» и «вонючем сапоге казака» на слова о «братьях славянах», «единоутробных братьях» и «царе-освободителе», а Стамболов из «Цицерона и Ньютона на болгарском небосклоне» превращается в «ужаснейшего мучителя, Калигулу, Тамерлана на болгарском небосклоне». Так же ловко Ганю меняет окраску и во многих других ситуациях. К сожалению, большинство наполняющих текст аллюзий будут понятны лишь человеку, хорошо знающему болгарскую историю и культуру. Даже первая строка книги «Помогли бай Ганю сбросить с плеч турецкую бурку, накинули на него бельгийский плащ — и все признали, что бай Ганю теперь настоящий европеец» — это ирония над словами премьера Стоилова, обещавшего превратить Болгарию в «Бельгию Балканского полуострова».
На русском книга впервые вышла в 1912 в переводе с французского (!) и с подзаголовком "Болгарский Тартарен", вероятно этот подзаголовок присутствовал "для рекламы" во французском издании, ведь оригинальное полное название «Бай Ганю. Невероятные рассказы об одном современном болгарине» — и накакого Тартарена. Потом книга выходила на русском ещё несколько раз.
Максиму Горькому "Бай Ганю" не понравился: "Издана ГИХЛом книга болгарина А.Константинова «Бай Ганю». Предисловие рекомендует её как «самую популярную книгу» болгарской литературы. Если это правда, это — очень грустно. Но как-то не верится, что именно эта книга является самой популярной в литературе, где работали Вазов, Славейков, Тодоров и другие высокоталантливые люди. Впрочем, «о вкусах не спорят» и, может быть, мои оценки неуместны. Но возникает вопрос о своевременности издания у нас этих книг" (из статьи 1931 года).
облако тэгов
: книга "Бай Ганю" и её автор на болгарской банкноте в сто левов.
