Это работы Ильи Жаворонкова, более известного в сети, как SquadGazZz.

В его портфолио есть и портреты, и репортажные снимки, и макрофотография, но наибольший интерес лично у меня вызывают его сюрреалистические картины (назвать их иначе язык не поворачивается):

Мы были одержимы кино. Смысл каждого нового дня заключался в том, чтобы увидеть очередную порцию ещё не смотренных доселе фильмов. В нашем сознании колыхал яркий огонь, языками которого были кинообразы, а поленьями, ежедневно подбрасываемыми в топку — сами кинокартины. Мы сжигали киноискусство в печах своих голов, мы хвастались друг перед другом золой понимания и копотью интерпретаций. Жадно хватали мы всё, что попадалось нам в руки, выстраивая в своих комнатах безграничные поленницы из видеокассет и DVD-дисков, и только появление компьютеров и приход в каждый дом интернета спасло наши жилища от загромождения пластиком.

Теперь, уходя в иное измерение, мы перестали платить за эти порталы. «Настоящее искусство не купишь!» Это стало нашим кредо. Это стало стилем нашей жизни: мы надели повязки на глаза, натянули тельняшки на свои туловища и ботфорты на ноги, отрастили бороды, повязали платки на головы, стали курить крепкий трубочный табак и все поголовно завели себе попугаев. Мы стали пиратами, и неуловимыми Летучими Голландцами бороздили моря и океаны мировой сети в поисках новой добычи. Иногда мы входили в мирные бухты законопослушных кинотеатров, чтобы перевести дух, набрать провизии и воды, и вновь осознать, что такая жизнь не для нас. Мы не могли жить иначе. Мы жили кино. Поэтому, совсем не удивительно, что, в конце концов, кино стало нашей жизнью.

Я люблю фотографию. Не как фотограф, к сожалению, а как зритель, но очень люблю. Часто посещаю различные фотосайты и время от времени встречаю интересные работы в фантастическом жанре, которыми хочу с вами поделиться.

Вот, например, интересная серия фотографий на тему бессмертного романа Михаила Афанасьевича Булгакова "Мастер и Маргарита", созданная двумя замечательными фотографами современности: Алексеем Галушковым (ретроград) и Пелагеей Клубникиной (Kassandra). Я давно слежу за их творчеством, и уверяю вас, что, посетив по ссылкам журналы авторов, вы найдёте там много интересного. Ну, а прямо сейчас — "Мастер и Маргарита":

Вероятно, нет более неоднозначного места в нашем жилище, чем ванная. Это самая банальная и, в тоже время, самая загадочная комната. Интимность и повседневность, таинственность и заурядность, сакральность и обыденность – всё это ей одинаково присуще. Комната-загадка, стыдливо прикрывающая наготу невесомой занавеской. Комната-храм, в алтаре которой мы ежедневно приносим в жертву всё прожитое, смывая его в канализационную Лету. Именно здесь настоящее обращается в прошлое, утекая мутным пенным потоком; но, изгоняя в чистилище труб наши грехи, зачастую мы в ванной же их и множим.

Как и всё, к чему он прикасается, человек может превратить ванную (в зависимости от необходимости, обстоятельств, желания или других, не менее значимых причин) в дворец или же в хлев. Что такое ванная? Чертог чистоты, который, по сути своей, является утилитарным помещение для удовлетворения санитарно-гигиенических нужд. Одинаково легко в ванной можно осуществлять акт всепоглощающего чувства любви, а также подмывать задницу после, простите, опорожнения.

Ванная – это первое и последнее помещение, посещаемое нами за день. Она встречает нас утром, энергичным зарядом душа на весь день, и провожает ко сну, приводя тело и мысли в состояние чистоты и покоя, дабы мы спокойно могли отправиться в царство Морфея.

Ванная – не только помещение в трёхмерном пространстве, но и некий ментальный водораздел; грань между интимным и дозволенным, порядочным и оскорбительным, наготой и пристойностью, обнажённостью и скрытностью. Рубикон очищения, скальпель Мойдодыра, отсекающий все лишнее, смывающий наносное, сдирающий отмершее. В какую сторону мы направимся, сходя с разделительной линии между встречными полосами чистоты и грязи – выбирать нам самим.

Где ещё, как не в ванной, человек получает возможность в домашних условиях усмирить на время одну из четырёх стихий – воду. И пусть наполненная ванная отличается от природного водоёма так же, как пудель ото льва, но зато она будет настолько же ласковой и уютной, как домашний питомец. Наполнить водой ванную, придать ей нужную температуры, добавить по вкусу соли, пены и прочих компонентов – создать уникальный водный ландшафт своей внутренней Вселенной и почувствовать себя демиургом, разве можно желать большего? Окунуться, раствориться, отрешиться, уйти. Не случайно ареной для последнего состязания с Всевышним чаще всего также выбирают ванну. Это самый безболезненный и, если можно так выразиться, уютный способ совершения самоубийства.

И уж, конечно, в кинематографе, под объективным углом зрения камеры, ванная наиболее полно открывает свои особенности. Что может быть кинематографичнее ванны? Только наполненная ванна. Не соблаговолите ли принять?)

Добро пожаловать в собрание кинованных e-bath!!!

— В каждом городе есть своя улица Вязов.

Фредди Крюгер

Крюгер снова воскрес. На этот раз в виде целого города. Он сильно изменился, но мы его узнали. Теперь это не один обгорелый демон-страшилка из поллюцирующе-дефлоративных снов тинэйджеров, а скопище фантомов-симулякров, населяющих условные стены призрачного населённого пункта. Ghost-city. Сон-град. Кошмар Грейс, в котором добродетель, проходя сквозь призму порока, раскладывается на весь спектр радуги классических персонажей – от плесени в виде немощной негритянки и слепого старца, до пьянящего липового мёда молодого возлюбленного (философа и правдолюба).

Сменив брутальность четырёх стальных лезвий на отточенную философию бритвы Оккама, Фредди-Догвилль вспарывает не тело, но душу своей жертвы. Ежедневно, шаг за шагом, он методично вгрызается в её внутренний мир, каждый раз отрезая от него по кусочку. Как и положено патологоанатому души, распотрошившему уже не одну биоэнергетическую субстанцию, он легко оперирует такими абстрактными понятиями, как жертвенность, самоотречение, милосердие, аскетизм и т.д. Нежным, тихим голосом Тома он логично и доходчиво объясняет любое своё действие, унижая-завораживая Грейс, заставляя взглянуть на мир с точки зрения своей извращённой философии, и продолжает топтать свою жертву, при полном и безоговорочном её содействии…

Изменилась и сама Грейс (Или это Кэтти? Или Джинни? А может, Мэри? Питер? Майкл? Кто уже упомнит имена всех отроков улицы Вязов?) Физически зрелая женщина (коим обстоятельством город не раз воспользуется), но сознание её до сих пор остаётся в глубоком детстве. Тепличное воспитание привело к идеалистическому мировоззрению, которое вступив в конфликт с реальным положением вещей, заставляет её бежать из дому. И если раньше Фредди приходилось прямо-таки в буквальном смысле из кожи вон лезть, чтобы заполучить очередную жертву, то теперь мученица сама приходит в его логово и ложится на разделочную доску. Но зато раньше одного обгоревшего пугала хватало, чтобы держать в ужасе детей всей улицы Вязов, теперь же и целого города мало, чтобы поколебать Грейс, которая с каждым отрезанным кусочком находит всё новые внутренние резервы, достигая в своём безумии жертвенности небывалых глубин…

Что осталось неизменным — так это средство от кошмара: пробуждение. Шум моторов, треск выстрелов, пронзительный лунный свет – и наваждение проходит. «Я не верю в тебя, Фредди!» Благородство и добродетельность жителей города – где они? Кто эти несчастные озлобленные, испуганные тени, косым изломанным рисунком покрывающие единственную улицу города? «Вы — игральные карты!» Старые, мятые, краплёные карты, которым давно уже игра только снится. Коллективный психоз в дурака…

И вновь сгорает Фредди. Охвачены огнём карточные домики призрачного города; выгорает дотла вся колода: дамы, валеты, тузы и шестёрки — от грудных младенцев до древнейших старцев. Остаётся только вечный пёс-джокер, лаем возвестивший о конце (как, впрочем, и о начале) этой истории.

— Получи-ка вот это, сучка!

Фредди Крюгер