Перевод вот этой миниатюры https://fantlab.ru/work96775

Текст оригинала прикреплен под постом

Критика приветствуется

Мифы о сотворении недавно вымерших

Как только инспекция из Гератской Межгалактической подошла на дальность сенсоров к новой колонии, капитан собрал команду в кают-компании. Они стягивались неохотно. Каждый старался сократить личные контакты до минимума и большую часть времени не вылезал из каюты — спал там, хандрил, работал над собственными проектами либо просто прятался от остальных, — и все же за время бесконечно-долгого полета все надоели друг другу до тошноты.

Так или иначе, вначале показания датчиков их порадовали. Голубая планетка висела ровно там, где ее нашли первооткрыватели шестьдесят с лишним миллионов лет назад, но... Затем начали проявляться подробности.

— Тьфу ты! – воскликнул капитан, извиваясь от отвращения. — У нас проблема! Планета заражена. Опять понаразводились какие-то твари.

Новость была хуже некуда. Великая Межгалактическая не хотела делить свои обитаемые миры ни с кем, кроме себя самой.

— И что нам теперь делать? — заныл первый помощник.

Капитан бросил на него короткий презрительный взгляд.

— Начинаем усиленно думать, — приказал он. — Насколько понимаю, у нас есть два варианта. — Возвращаемся в Галактический координационный центр и докладываем о провале. Либо тем или другим способом наводим уборку. Какой вам нравится больше?

Все дружно содрогнулись — другого ответа не требовалось.

— Значит, решено. Как будем избавляться от этой напасти?

На мгновение повисла тишина, затем уполномоченный по вопросам политики предложил:

— Можем пощекотать их звезду. Пусть превратится в сверхновую и спалит все живое на планете дотла.

— Это при нашем-то бюджете? Давайте будем реалистами.

— А, может, сбросить на них большой астероид? — с надеждой сказал помощник капитана.

— Шестьдесят миллионов лет назад та исследовательская группа уже попыталась. Ну, избавились от больших чещуйчатых зверюг с острыми зубами, а толку? Нет, нам нужно что-то действенное и недорогое. У кого-нибудь еще будут идеи?

На мгновение повисла тишина, затем самый молодой член команды поднял щупальце.

— Знаете, я тут работал у себя в мастерской, чтобы скоротать время, — неуверенно начал он. — Ну и случайно кое-что по мелочи изобрел. Сейчас может прийтись кстати. Я называю это «Черным монолитом».

— У нас нет времени на ваши глупые штучки, — грозно оборвал его капитан.

Юнец затрепетал, но не сдался.

— Мне кажется, может получиться, — гнул он свое. — Этот мой «Черный монолит» стимулирует мозговую деятельность. Вот что мы сделаем: установим его среди волосатых зверьков внизу, — он говорил об австралопитеках, но это слово еще не придумали, — и пусть учит их использовать для охоты кости, палки и другие предметы. То есть — первые инструменты. А потом местным неизбежно придется развить «руки», как я их называю, чтобы те выполняли более сложные и тонкие операции. В результате, в «руках» быстро появится более разветвленная нервная система, что в конечном счете приведет к образованию сложной нейронной сети в «мозгу». Понимаете, к чему я веду? Эти зверьки эволюционируют в разумных существ.

— Чтоб меня Большим взрывом разодрало! — выругался капитан. — Да что с вами такое? Паразиты плохи уже сами по себе, но разумные... неужели вы думаете, что в Центре спокойно к ним отнесутся?

— Нет, просто я думаю, что моя идея стоящая, — осмелел юнец. — Понимаете, как только «Монолит» научит местных использовать палки и кости, этим не закончится. Они начнут придумывать все новые инструменты, самые разнообразные. Вначале простые, вроде колеса и рычага, а там и более сложные. Не успеем оглянуться, как возникнет машинное производство, химическая наука, изобретут двигатель. Ба! Да через миллион оборотов этой планеты — задолго до того, как сюда прилетят первые колонисты — здесь уже будут жить миллиарды.

— А потом?

— Ну, к чему обычно приводит такая примитивная индустриализация? Вы знаете ответ не хуже меня. Загрязнение среды! Убитая экология! Поверьте мне, капитан. Нам нужно этих зверьков лишь чуть-чуть подтолкнуть, а дальше они мигом сделают свою планету стерильной!

Перевод вот этой миниатюры https://fantlab.ru/work54790

Оригинал прикреплю внизу файлом

Критика приветствуется

Томление

Все началось на задних дворах. Первое время мужчины занимались исключительно жаром и дымом вкупе с опасными выпадами длинными вилками, а жены в качестве поощрения выдавали им практичные полосатые фартуки с надписью «Босс» или «Горячий парень». Затем возникла путаница с тем, чья очередь мыть посуду: бумажные тарелки не могут выручать вечно. Примерно тогда же слабый пол устал делать брауни с карамельным соусом и желейный салат* с тертой морковью и махонькими кусками маршмеллоу, захотев делать вместо них деньги. Ну а затем пошло-поехало. Жены сказали, что в сутках всего двадцать четыре часа, и мужчинам, которые в тот век еще ставили разумность себе в заслугу, пришлось согласиться.

Какое-то время оба пола перераспределяли обязанности. Сильный оставил за собой более мужественную еду: жаркое, отбивные, стейки, куры и утки, желудки, сердца — все, ради чего живое существо однозначно платит жизнью и зримо истекает кровью. Жены готовили блюда иного рода: пастернак в глазури и сливовый мусс — все, что имеет мягкую тягучую сердцевину и ассоциируется с цветами. Лет десять все были довольны. Жены дружно нахваливали мужчин, поддерживая в них поварское начало, и считали, что неплохо устроились, выскальзывая из домов поутру с новенькими скрипучими портфелями и прижимая к груди автобусные билеты, потому как семейные универсалы требовались мужчинам для подвоза туш.

Но время не статично, и мужчины не пожелали останавливаться на достигнутом. Не захотели изоляции на своих личных кухнях, куда жены допускались все реже, потому как, мол, плохо точили ножи, а то и вовсе этим не занимались. Сильный пол начал приобретать кухонные машины и тратить выходные на их разборку и смазку. Поначалу случались несчастные происшествия: кому-то отхватило пальцы, кому-то кончик носа. Однако мужчины быстро освоились и напридумывали новые прибамбахи: автоматические терки мускатных орехов, электрооткрывалки для банок. На коктейльных вечеринках они кучковались у одной из стен и обменивались личными рецептами и кухонными байками, рассказывая о каком-нибудь суфле, которое отважно спасли в последнюю минуту, или грушах фламбе, вышедших из-под контроля и едва усмиренных**. В некоторых историях проскальзывали двусмысленные фразы вроде куриной грудки. По сути, менялись сами сексуальные эвфемизмы: обросли подтекстом вилки и миски, а «взбивать яйца», «прожарка» и «поливать кремом» стали настолько скабрезными, что лишь самые отважные молодые женщины из тех, что любят приправить тост пикантным словечком, осмеливались произносить их в смешанной компании. Мужчины, которые не умели хорошо готовить, болтались на периферии таких групп и опасливо помалкивали, с обожание глядя на более взрослых и опытных и мечтая однажды подняться до тех же высот.

Вскоре мужчины начали массово увольняться, чтобы больше времени проводить на кухне. Журналы назвали это трендом современности. Всех жен погнали работать, желали они того или нет, кому-то же нужно было приносить деньги в дом, да и не хотел слабый пол подвергать сомнению маскулинность своих половинок. Теперь о статусности мужчины судили по длине, количеству и остроте его разделочных ножей, а также по тому простые они либо украшены золотом и драгоценными камушками.

Как грибы появлялись закрытые клубы и тайные общества. Чтобы показать свою принадлежность к членам, мужчины при первой встрече обменивались особыми рукопожатиями: "поворот бешамеля", "двойной захват шоколадного мусса". Женщинам, которые к тому времени вообще не заходили на кухню из страха показаться неженственными, было сказано, что шеф-повара не даром традиционно мужчины и что миксмастер*** — обычное дело, тогда как о миксмастерице никто не слышал. Журналы наполнились статьями о корнях женской кухонной зависти и способах ее исцеления. Рекомендовалась ампутация кончика языка и, как вы знаете, в развитых странах, эта практика получила широкое применение. Существовала расхожая фраза: «Если бы Бог желал, чтобы женщины готовили, он сделал бы разделочные ножи круглыми и с дырками».

Такова история. Правда, мало кому известная. Ее свидетельства можно найти в немногих чудом уцелевших архивных подборках и манускриптах вроде того, что вы сейчас читаете, которые передавались от женщины к женщине, как правило, под покровом ночи, переписывались от руки или выучивались назубок. Доверяя эти слова бумаге, я уже совершаю акт подрывной деятельности. И все-таки рискую собственной свободой, потому что, наконец, спустя многие столетия застоя, повеяло надеждой, а, значит, и перемены снова возможны.

Женщины в строгих деловых костюмах еще сосланы в гостиные, где смиренно потягивают крепленое вино из бокалов, которые им подносят мужчины, и с молчаливой нервозностью прислушиваются к взрывам громкого и почему-то насмешливого смеха из-за дверей закрытой кухни. Но мы уже шепчемся между собой. И в кругу доверенных лиц рассказываем о былых временах, затерянных в тумане легенд и знакомых лишь отчасти, благодаря найденным на чердаках письмам и загадочным фрескам на стенах заброшенных древних храмов, дающим понять, что в свое время женщины тоже имели право участвовать в ритуале, который ныне воплощает глубочайшие религиозные убеждения нашего общества, — в таинстве превращения освященной муки в святой хлеб. А по ночам женщины видят сны, наши долгие сокровенные грезы смутны и окутаны тенями. Нам снится, как мы погружаем руки в мягкую землю, красную, точно кровь, молочно-теплую и податливую. Нам снится, как земля собирается под пальцами, набухает, меняется, расцветает многообразием форм, в том числе и для нас... вновь для нас. Мы грезим об яблоках, о сотворении мира, о свободе.

1983

____________________

* Американский салат (jello salad) — блюдо из фруктов, а иногда и тертой моркови или других овощей, залитых ароматизированным раствором желатина. Другие ингредиенты могут включать творог, сливочный сыр, зефир, орехи или крендельки. Салаты с желе были популярны в начале 20 века и сейчас считаются ретро.

** Во время приготовления груш фламбе поджигается алкоголь.

*** Миксмастер (Mixmaster) — это торговая марка миксера, который был изобретён и популяризирован компанией Sunbeam в начале XX века. Этот миксер стал символом новой эры бытовой техники, облегчающей кухонный труд.

Перевод вот этой миниатюры

В вещице довольно много символизма, далась не просто. Критика приветствуется.

На интересных моментах текста я остановлюсь в комментариях.

Оригинал находится под переводом.

Троерукость

Третья рука – та, что отпечатана в первобытных пещерах кровью, углем и охрой на медвежьем жиру, и синеет на дверных косяках, отгоняя зло. Она же свисает серебром кулона с шейной цепочки, подавая знак большим или указательным пальцем, и скользит золотым запястьем на эбенововой палке по фактурному пути от алефа до омеги*. В церквях она костяная и скрывается в богато украшенных реликвариях или, громадная и значительная, внезапно выныривает из облаков на фресках и грозит, громко обвиняя в грехе. А менее элегантная, даже банальная, ее разновидность, нанесенная по трафарету на металлический лист, командует отовсюду: «Иди сюда», «Иди туда», «Выход вон там».

Однако все это лишь ее изображения: роли, маски, запечатленные образы, которые очень поверхностно передают ее суть. Способно ли изображение любви выразить, что есть любовь?

Мужчина и женщина идут по улице, держась за руки. Только что они держат на самом деле? Каждый сжимает третью руку, а не партнерскую. Именно третья соединяет два сердца вместе, и она же их разлучает.

Третья рука не левая и не правая, не добрая и не злая. Представьте убийцу, пойманного на месте преступления, схваченного за руку, так сказать. Он клянется в своей невиновности. Почему бы и не поверить? Какой ещё топор? Я не понимал, что творил, да и, вообще, это не я. Мои руки чисты! Никто не замечает третью, что с трудом перебирая пальцами, уползает, как раздавленный краб, и тянет за отрубленным запястьем кровавый след.

Впрочем, не замечают лишь те, кто от нее отрекся, отрезал ее, приколотил к доске и запер в стенном сейфе или депозитной ячейке. Но у этой руки ловкие пальцы вора. Всегда вырвется, не знает покоя. Она пишет, а дописав, начинает новую строку. Движется дальше, растворяясь и стирая преграды.

Ей принадлежат пустоты, все чистые страницы, гласная «О», число «ноль», звери волк и крот, час до рождения и минута после смерти, ласточка, сова и все белые розы. Третья рука отворяет двери и закрывает их за нами. Остальные две заняты тем, что происходит внутри.

Именно третью руку держит за спиной фокусник, показывая залу другие две, открытые и пустые. Эта рука быстрее глаза, говорит он. Заметьте: «рука» в единственном числе. Всего одна. Третья.

И когда вы, заблудившись в лютую вьюгу, замерзаете, а затем становится неизъяснимо тепло, свет дня меркнет и тело коченеет от сна, именно третья рука проскальзывает в вашу доверчивой детской ладошкой и ведет сквозь снега дальше.

1992

_________________________

*«Алеф» — первая буква иудейского алфавита, «омега» — последняя буква греческого. В Библии сочетание «альфа и омега» используется в книге Откровение (Апокалипсис) Иоанна Богослова, где Бог говорит: «Я Альфа и Омега, начало и конец» (Откровение 21:6). Существует предположение, что книги Нового Завета первоначально были написаны на иудейском и уже впоследствии переведены на греческий язык. Возможно, поэтому автор употребила именно «алеф».

THIRD HANDED

The third hand is the one stamped in bear's grease and ochre, in charcoal and blood, on the walls of five-thousand-year-old caves; and in blue, on the doorposts, to ward off evil. It hangs in silver on a chain around the neck, signalling with its thumb; or index finger extended, and with its golden wrist attached to. an ebony stick, it strokes its way along the textural footpath, from Aleph to Omega. In churches it lurks in reliquaries, bony and bejewelled, or appears abruptly from fresco clouds, enormous and stern and significant, loud as a shout: Sin! Less elegant, banal even, and stencilled on a metal plate, it bosses us around: Way Out, it orders. Up Here. Way Down.

But these are merely pictures of it: roles, disguises, captured images, that in no way confine it. Do pictures of love confine love?

(The man and the woman walk down the street, hand in passionate hand; but whose hand is it really? It's the third hand each one holds, not the beloved's. It's the third hand that joins them together, the third hand that keeps them apart.)

The third hand is neither left nor right, dexter nor sinister. Consider the man who is caught in the act, red-handed as they say. He proclaims his innocence, and why not believe him? What axe? he says. I didn't know what I was doing, it wasn't me, and look, my hands are clean! No one notices the third hand creeping away painfully on its fingers, like a stepped-on crab, trailing raw blood from its severed wrist.

But that happens only to those who have disowned it, who have cut it off and nailed it to a board and shut it up in a wall-safe or a strongbox. It's light-fingered, the hand of a thief in the night; it will always get out, it will never hold still. It writes, and having written, moves. Moves on, dissolving, dissolving boundaries.

Vacant spaces belong to it, the vowel O, all blank pages, the number zero, the animals wolf and mole, the hour before birth and the minute after death, the loon, the owl, and all white flowers. The third hand opens doors, and closes them thoughtfully behind you. It is the other two that busy themselves with what goes on in the room.

The third hand is the hand the magician holds behind his back, while showing you the other two, candid and empty. The hand is quicker than the eye, he says. Notice that it's hand, singular. Only one. The third.

And when you walk through the snow, in the blizzard, growing cold and then unaccountably warmer, as night descends and sleep numbs you and you know you are lost, it's the third hand that slips confidingly into your own, a small hand, the hand of a child, leading you onward.

Перевод вот этой миниатюры

Я дам под переводом оригинал и в комментариях немного напишу о том, в чем столкнулась при переводе этой вещицы

Критика приветствуется

Влюбленность в Рэймонда Чандлера

Крутить роман с Рэймондом Чандлером — настоящее удовольствие! И тут ни при чем изуродованные тела, проспиртованные копы и намеки на странные сексуальные практики, причина в интересе Чандлера к интерьерам. Он знал, что обстановка способна дышать, чувствовать, пусть и не так как мы, а более приглушенно, на манер слова «чехол» с его нотками пыльной затхлости и букетом солнечных лучей, ложащихся на старую ткань или потертую кожу видавших виды офисных кресел. Я думаю об уютной мягкости чандлеровских диванов. Они атласные, бледно-голубые в тон глазам его холодных бесплотных блондинок-убийц и пульсируют очень медленно, точно сердца крокодилов под час зимней спячки. Я вспоминаю его шезлонги с их коварными подушками. Чандлер знал толк и в лужайках перед домом, и в оранжереях, и в салонах автомобилей.

Вот какой я вижу нашу любовную связь. Мы встречаемся в отеле или мотеле, дорогом или дешевом, не важно. Входим в номер, запираем дверь и начинаем изучать обстановку: пропускаем сквозь пальцы занавески, пробегаем руками по фальшиво-золотым рамам картин, гладим настоящий мрамор или облупленную эмаль умывальника в роскошной или убогой ванной, вдыхаем запахи ковров, застарелого сигаретного дыма, пролитого джина и бессмысленного секса на скорую руку, а может, богатый абстрактный аромат того прозрачного овального мыла, которое импортируют из Англии — детали не важны, важно лишь наше восприятие обстановки и восприятие обстановкой нас. Только после того, как обнюхали и потрогали мебель, потерлись о нее и покатались по ней, напитываясь атмосферой комнаты, мы обнимаем друг друга и падаем на кровать — королевских размеров? персикового цвета? скрипучую? узкую? с четырьмя столбиками? со стеганным одеялом в стиле Дикого Запада? застеленную лимонно-зеленой синелью? Наконец-то мы готовы проявить друг к другу такую же страсть, как к мебели.

1992

In Love with Raymond Chandler

Margaret Atwood

An affair with Raymond Chandler, what a joy! Not because of the mangled bodies and the marinated cops and hints of eccentric sex, but because of his interest in furniture. He knew that furniture could breathe, could feel, not as we do but in a way more muffled, like the word upholstery, with its overtones of mustiness and dust, its bouquet of sunlight on aging cloth or of scuffed leather on the backs and seats of sleazy office chairs. I think of his sofas, stuffed to roundness, satin-covered, pale blue like the eyes of his cold blond unbodied murderous women, beating very slowly, like the hearts of hibernating crocodiles; of his chaises longues, with their malicious pillows. He knew about front lawns too, and greenhouses, and the interiors of cars.

This is how our love affair would go. We would meet at a hotel, or a motel, whether expensive or cheap it wouldn’t matter. We would enter the room, lock the door, and begin to explore the furniture, fingering the curtains, running our hands along the spurious gilt frames of the pictures, over the real marble or the chipped enamel of the luxurious or tacky washroom sink, inhaling the odor of the carpets, old cigarette smoke and spilled gin and fast meaningless sex or else the rich abstract scent of the oval transparent soaps imported from England, it wouldn’t matter to us; what would matter would be our response to the furniture, and the furniture’s response to us. Only after we had sniffed, fingered, rubbed, rolled on, and absorbed the furniture of the room would we fall into each other’s arms, and onto the bed (king-size? peach-colored? creaky? narrow? four-posted? pioneer-quilted? lime-green chenille-covered?), ready at last to do the same things to each other.

Мой перевод вот этой миниатюры

Я прикреплю внизу поста исходник, а все, что относится к переводческой части, вынесу в комментарии. Если кто-то захочет покритиковать/посоветовать, я только за. Тут было несколько каламбуров (имена девушек Miss Take, Miss Behave)

Стрип-клуб «Виктория»*

Я ходила на бурлеск-шоу в «Викторию» дважды, а, может, и всего один раз, просто во второй там побывала моя подруга и рассказала об этом. Для молодых женщин посещение таких мест считалось довольно смелым поступком, и мы находили их забавными. Почти такими же смешными, как церковь.

В клубе вас развлекали и стендап-комик, и кино, и мужчина, который пел или жонглировал тарелками, а также стриптиз-шоу. Использовали много цветного света: красный, синий, фиолетовый. У каждой девушки было вымышленное имя: мисс О'Шибка, Бесс Тийя, Пламя Леру. Имена и костюмы нравились мне своей изобретательностью, а еще мне нравились девушки классом повыше, которые умели крутить кисточками и вращать животами и попой, но только до того, как им приходилось с себя все снимать. Их номера были не лишены артистизма и требовали не меньшего мастерства, чем жонглирование тарелками. Мне нравилось, как танцовщицы плавали в лужах разноцветного света, двигаясь, словно в воде — этакие русалки за стеклом.

Одна женщина начала выступление, стоя спиной к зрителю. Луч прожектора обрисовывал длинные белые перчатки и черное вечернее платье с прозрачными черными рукавами, похожими в распростертой позе на перепончатые крылья. Она много двигала руками и спиной, но когда повернулась к залу, оказалась старой. Лицо было напудрено до мертвенной белизны, ярким красноватым пурпуром горел рот, но косметика не могла замаскировать ее возраст. Меня захлестнул стыд, я больше не находила ее номер забавным, не хотела, чтобы она снимала одежду, не хотела смотреть. Чувствовала себя так, словно это меня, а не женщину на сцене, унижают, выставив напоказ. Сейчас публика наверняка начнет улюлюкать, почувствует себя обманутой.

Танцовщица расстегнула молнию, стащила черное платье вниз и задвигала бедрами. Пурпурный рот на лице-маске изогнулся в улыбке, блеснув тускло-белыми камушками зубов. Она знала, что это выглядит как насмешка, хоть и не планировала ее. Мы наблюдали за трюком иного рода, но не знали, кто его разыгрывает. Трюк заключался во внезапном отсутствии трюка. На сцене было настоящее тело, и оно старело, оно не плыло в круге света от прожектора, будто где-то в другом измерении от нас, но, как и мы, находилось во власти времени.

Клуб «Виктория» погрузился в могильную тишину. Все хранили молчание.

1983

_________________________

В оригинале The Victory Burlesk — реальный стриптиз-клуб в Торонто конца 1960-х.