Маргарет Этвуд. «Влюбленность в Рэймонда Чандлера»

Перевод вот этой миниатюры

Я дам под переводом оригинал и в комментариях немного напишу о том, в чем столкнулась при переводе этой вещицы

Критика приветствуется

Влюбленность в Рэймонда Чандлера

Крутить роман с Рэймондом Чандлером — настоящее удовольствие! И тут ни при чем изуродованные тела, проспиртованные копы и намеки на странные сексуальные практики, причина в интересе Чандлера к интерьерам. Он знал, что обстановка способна дышать, чувствовать, пусть и не так как мы, а более приглушенно, на манер слова «чехол» с его нотками пыльной затхлости и букетом солнечных лучей, ложащихся на старую ткань или потертую кожу видавших виды офисных кресел. Я думаю об уютной мягкости чандлеровских диванов. Они атласные, бледно-голубые в тон глазам его холодных бесплотных блондинок-убийц и пульсируют очень медленно, точно сердца крокодилов под час зимней спячки. Я вспоминаю его шезлонги с их коварными подушками. Чандлер знал толк и в лужайках перед домом, и в оранжереях, и в салонах автомобилей.

Вот какой я вижу нашу любовную связь. Мы встречаемся в отеле или мотеле, дорогом или дешевом, не важно. Входим в номер, запираем дверь и начинаем изучать обстановку: пропускаем сквозь пальцы занавески, пробегаем руками по фальшиво-золотым рамам картин, гладим настоящий мрамор или облупленную эмаль умывальника в роскошной или убогой ванной, вдыхаем запахи ковров, застарелого сигаретного дыма, пролитого джина и бессмысленного секса на скорую руку, а может, богатый абстрактный аромат того прозрачного овального мыла, которое импортируют из Англии — детали не важны, важно лишь наше восприятие обстановки и восприятие обстановкой нас. Только после того, как обнюхали и потрогали мебель, потерлись о нее и покатались по ней, напитываясь атмосферой комнаты, мы обнимаем друг друга и падаем на кровать — королевских размеров? персикового цвета? скрипучую? узкую? с четырьмя столбиками? со стеганным одеялом в стиле Дикого Запада? застеленную лимонно-зеленой синелью? Наконец-то мы готовы проявить друг к другу такую же страсть, как к мебели.

1992

In Love with Raymond Chandler

Margaret Atwood

An affair with Raymond Chandler, what a joy! Not because of the mangled bodies and the marinated cops and hints of eccentric sex, but because of his interest in furniture. He knew that furniture could breathe, could feel, not as we do but in a way more muffled, like the word upholstery, with its overtones of mustiness and dust, its bouquet of sunlight on aging cloth or of scuffed leather on the backs and seats of sleazy office chairs. I think of his sofas, stuffed to roundness, satin-covered, pale blue like the eyes of his cold blond unbodied murderous women, beating very slowly, like the hearts of hibernating crocodiles; of his chaises longues, with their malicious pillows. He knew about front lawns too, and greenhouses, and the interiors of cars.

This is how our love affair would go. We would meet at a hotel, or a motel, whether expensive or cheap it wouldn’t matter. We would enter the room, lock the door, and begin to explore the furniture, fingering the curtains, running our hands along the spurious gilt frames of the pictures, over the real marble or the chipped enamel of the luxurious or tacky washroom sink, inhaling the odor of the carpets, old cigarette smoke and spilled gin and fast meaningless sex or else the rich abstract scent of the oval transparent soaps imported from England, it wouldn’t matter to us; what would matter would be our response to the furniture, and the furniture’s response to us. Only after we had sniffed, fingered, rubbed, rolled on, and absorbed the furniture of the room would we fall into each other’s arms, and onto the bed (king-size? peach-colored? creaky? narrow? four-posted? pioneer-quilted? lime-green chenille-covered?), ready at last to do the same things to each other.