«На узких, извилистых улицах Ученого квартала – старейшей части древнего города – экипажи и животные почти не встречались. Здесь было множество пешеходов всех рас; здесь стояли пекарни, прачечные и цеховые собрания; здесь можно было получить всевозможные услуги, необходимые в любом жилом районе; здесь были трактиры, магазины и даже своя милицейская башня – невысокая, коренастая, стоящая на самом высоком месте Барсучьей топи, там, где сливаются Ржавчина и Вар. Цветные плакаты, облепившие ветхие стены, рекламировали танцзалы, предостерегали от неизбежной гибели, требовали сохранять верность политическим партиям – все как и в любых других районах города. Однако, несмотря на кажущуюся нормальность, в здешних местах была какая-то напряженность, какое-то ощущение ложной надежды.
Барсуки – разносчики товаров, по традиции, вхожие во все дома и считавшиеся в некоторой степени неуязвимыми для наиболее опасных тайных наук, – носились со списками в зубах, и их грушевидные тела исчезали за створками специально проделанных лазов в дверях магазинов.
Над толстыми стеклами витрин располагались мансардные помещения. Складские здания, выходящие на набережную реки, были переоборудованы. В храмах, посвященных мелким божествам, скрывались бывшие винные погреба. Здесь, как и во всех подобных закутках, жители Барсучьей топи занимались каждый своим ремеслом: среди них были физики, химеристы, биофилософы, тератологи, алхимики, некрохимики, математики, карсисты, металлурги и шаманы-водяные, а также те, чьи исследования, как у Айзека, не подходили ни под одну из бесчисленных категорий теоретической науки».
Чайна Мьевиль. Вокзал потерянных снов
Добро пожаловать в Нью-Кробюзон – место, где обитают невиданные существа и переделанные (для разных целей) по-всякому люди, у которых в тело вживлено нечто инородное, гибриды и организмы-охотники. Здесь действуют наука и квазинаука, магия (биомагия) и темные искусства, ищут и создают невиданное, и вершатся грязные дела и совершаются преступления. Смесь всего со всем, изложенная в формате нон-фикшна.
Опальный ученый, непризнанный учитель Айзек Дэн дер Гримнебулин, занимается не афишируемыми исследованиями, живет и любит Лин, негуманоидку-хепри, художницу. Как этой нестандартной паре выжить в столь недружелюбном месте? Однажды Лин предлагают сделать скульптуру для одного преступного босса. Опасное, но манящее человека искусства приключение. Айзек создает действующую модель кризисной машины (разве такое возможно?), в городе сбегают твари, появляются кошмары и растет тихая паника.
Текст полон натуральных описаний самых разных вариантов экспериментов и разновидностей живого (и не совсем живого), и их детализированной обстановки обитания, перемешанных отношений обитателей, властей и криминала. Роман похож на криминальное чтиво с одной дальних окраинных планет, где возможно если не все, то многое. Но в этом разнообразии можно лишь выжить – если постараться. Но сделать это место другим вряд ли удастся. Но его можно попытаться покинуть…
«Пригород был вне досягаемости нью-кробюзонских муниципальных властей. Здесь создалась зыбкая альтернативная инфраструктура: стихийно возникшая сеть почтовых служащих, инженеров-сантехников и даже какое-то подобие законов. Но все эти системы были неэффективными и неполными. Потому что чаще всего ни милиция, ни кто другой в Расплевы не проникали. Связь с внешним миром осуществляли только регулярные поезда, подходившие на станцию Холм, где непонятно почему поддерживался образцовый порядок; да еще банды вооруженных людей в масках иногда появлялись по ночам, чтобы грабить и убивать. Дети расплевских улиц особенно рисковали подвергнуться варварской расправе.
Обитатели трущоб Собачьего болота и даже Худой стороны считали посещение Расплевов ниже своего достоинства. Нью-Кробюзон даже не считал Расплевы своей частью – так, странный маленький городишко, который без спроса прижился на теле мегаполиса. Он не имел денег, чтобы привлечь сюда какую-либо промышленность – легальную или нелегальную. Преступления в Расплевах были всего лишь мелкомасштабными выражениями отчаянного желания выжить.
Но было в Расплевах нечто, что привело Айзека на его негостеприимные улицы. Ибо в последние тридцать лет это было нью-кробюзонское гетто, в котором жили гаруды.
Лин смотрела на гигантские глыбы зданий Корабельной пустоши. Она видела маленькие фигурки, катающиеся в стоявших над домами потоках воздуха. Вирмы и от силы пара гаруд. Экипаж проезжал под воздушным рельсом, который изящным изгибом ответвлялся от милицейской башни и терялся между многоэтажными домами».
«МЕМОРАНДУМ ДОДО
КАНОНИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ДЕЙСТВУЮЩИХ ДИАХРОНИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ
разместил подполковник
ТРИСТАН ЛИОНС
день 585
Для удобства отчетности и внутренних коммуникаций просьба употреблять эти и ТОЛЬКО ЭТИ термины. Если вам понадобится добавить новую категорию, попросите меня или доктора Стоукс внести изменения в список.
Деец, которого переносят в ВиМН, где у ДОДО нет ИГСОВы, явки, вообще никакой инфраструктуры и контактов. Самый элитный класс дейцев. Первопроходцы должны обладать всеми навыками БРОДЯЖНИКОВ (см. ниже), а также БОЙЦОВ и ОБОЛЬСТИТЕЛЕЙ либо УВЕЩАТЕЛЕЙ.
БОЕЦ
(нерекомендуемые синонимы: КОНАН, РУБАКА)
Деец, специализирующийся на миссиях, в которых, мягко выражаясь, необходимы боевые качества. Поскольку каждый ВиМН характеризуется уникальной оружейной культурой, методиками фехтования и так далее, собственно, умение сражаться – лишь часть необходимых бойцу навыков. Не менее важно понимать, как и когда драться.
ОБОЛЬСТИТЕЛЬ
(нерекомендуемый синоним: УДАЛЕНО)
Более или менее понятно из названия, но во избежание недоразумений: собственно, секс в должностные обязанности не входит. Мы предпочитаем делать ставку на сочетание личного обаяния, внешности и навыков общения, необходимых для воздействия на «либидомотивируемые» ключевые исторические фигуры.
УВЕЩАТЕЛЬ
Новая категория, которую лучше всего охарактеризовать как ОБОЛЬСТИТЕЛЯ без физиологического элемента. Деец, способный добиться от человека желаемых действий без насилия и соблазнения.
БРОДЯЖНИК
(нерекомендуемый синоним: ЗМЕЕЕД)
Специалист по выживанию в дикой местности.
ШПИОН
Специалист по незаметному наблюдению и (поскольку мы не можем забирать с собой наброски и записи) запоминанию.
ДОКА
Специалист в требуемой тематике, например истории или лингвистике, отправляемый в ВиМН для изучения конкретного вопроса.
УМЕЛЕЦ
Обычно биолог, инженер или химик, обладающий исключительным умением создавать механизмы, лекарства и так далее с использованием искусственных и природных средств, доступных в данном ВиМНе.
МЕДИК
Профессиональный медик, получивший дополнительную подготовку для работы в условиях прошлых эпох.
Примечания: категории не взаимоисключающие. Чаще всего конкретный деец не ограничивается одной специализацией».
Нил Стивенсон, Николь Галланд. Взлет и падение ДОДО
Роман рассказывает об изучении прошлого, в котором существовала исчезнувшая в современности магия, подробно описаны приключения сотрудников секретного департамента, изучающего магию и ведьм, обладавших способностью творить чудеса. Начав с изучения гор архивных документов, посвященных волшебству, и реализовав (конечно, совершенно секретно) путешествия в прошлое, ученые и представители теневой правительственной структуры начинают готовить кадры для этих перемещений, и при этом, как и положено в соответствующих учреждениях, не обойтись и без контролирующего все и всех руководства, и бюрократии, подразумевающей появление документации и бумажной волокиты. Появляется и отдел кадров, все сопутствующее.
Это вовсе не идеальный роман, но это действительно хорошее пособие на тему «Как должны готовиться и осуществляться путешествия во времени». Как говориться на сленге – « Учите матчасть». К отечественным попаданцам, которые, набирая на своем мобильном, случайно попадают на личный телефон вождя народов и дают ему советы, как обустроить страну, это не относиться.
В романе детально описано, как разворачивается подготовка к путешествиям во времени: язык, манеры, знание местности и для мужчины – умение мастерски владеть местным оружием, так и варианты того самого «попаданчества», причем изложенного не только с обилием исторических фактов, но и хорошей долей юмора – ведь даже с ведьмой из прошлого руководству общаться непросто – из-за стереотипов.
«– Если вы будете нам помогать, – продолжал Тристан, глотая откушенный кусок бутерброда, – мы, вероятно, получим финансирование, и тогда, если вам правда так хочется плюнуть на могилы врагов, этот вопрос можно будет обсудить. – Внезапно он отложил бутерброд и, просияв, воскликнул: – Погодите! Мы можем сами добыть себе финансирование. Если вы умеете превращать обычную воду в соленую… почему не превратить…
– …свинец в золото, – закончила за него Эржебет и тихонько взвыла. – Или что нибудь еще в золото. Самое неоригинальное предложение в мире. Сколько существует магия, именно это в первую очередь просили у ведьм».
«Пугать читателей (а чаще слушателей и зрителей) греки научились задолго до Аристотеля. Обе поэмы Гомера (IX–VIII в. до н. э.) изобилуют красочными описаниями самых разнообразных чудовищ, смертельных опасностей, настигающих героев, кровавых батальных сцен и прочих ужасающих и одновременно завораживающих предметов. Сама мифология древних греков состоит из сюжетов, движущей силой которых является страх – перед богами, судьбой, стихиями, наказанием, насилием, смертью. Божества, воплощающие страх – дети Ареса и Афродиты, близнецы Фобос и Деймос – сами по себе, как персонажи, не слишком примечательны, однако источники ужаса в мифах и сказаниях колоритны и многообразны: например, образ Минотавра в его лабиринте, Медузы Горгоны, чудовищного Цербера или неумолимых Эриний. Многие из них надолго пережили породившую их культуру и, претерпев определенные трансформации, стали неотъемлемой частью западноевропейского фонда кошмаров.
Впрочем, в эпоху Средневековья европейцы существенно обогатили унаследованный от античности паноптикум новыми сюжетами и образами. Мир в период Средних веков, если смотреть на него через призму народных легенд, житий святых, проповедей, книжных миниатюр и других документов эпохи, был густо заселен сверхъестественными существами – духами, демонами, драконами и прочими опасными и зловредными тварями, превращавшими жизнь простого человека в непрерывную борьбу со злом».
Оксана Разумовская. По. Лавкрафт. Кинг. Четыре лекции о литературе ужасов
Первая часть книги – «Страх в культуре и литературе» — разворачивает во времени описание самых разнообразных фобий и кошмаров, существовавших и существующих в человеческом обществе. Один из наиболее интересных эпизодов – это эволюция мистики в период Просвещения. Так один из его деятелей, знаменитый автор памфлетов и «Робинзона Крузо», Даниэль Дефо, в 1726-1727 годах сочинил «Эссе о реальности привидений» и трактат «Система магии», и «Политическую историю дьявола», рассматривая его действия в мире.
Далее следует описание английской школы «кладбищенской поэзии», оплакивающей быстротечность человеческого бытия, и последующее развитие готической традиции в литературе, в том числе – сентиментальной готики.
В главе, посвященной Эдгару По, дается биография и ее последствия, и помимо прочих интересных фактов указывается, что тема метемпсихоза (переселения душ) изначально не считалась популярной в то время у европейских писателей. В чем секрет популярности Стивена Кинга? В его книгах есть все страхи и фобии, от древних вампиров до современных инопланетян, оживших бытовых приборов и губительных автомобилей.
«Мужские образы в готическом романе тоже схематичны: это либо безнравственные негодяи, либо пылкие и отважные юноши, не знающие жизни. Главное различие двух видов романа, просветительского и готического, развивавшихся практически параллельно – в антураже, в характере происходящих с персонажами событий, (условно) правдоподобных в просветительском романе, фантастических – в готическом…
Пока писатели-просветители, а вслед за ними реалисты, искали темы и сюжеты для своих произведений в коллизиях посюсторонней жизни, причастные к готической традиции сочинители опирались в большей степени на свои фантазии (а также грезы, кошмары и наркотические галлюцинации). Тенденция эта оказалась столь живучей и притягательной, что и современные авторы мистической литературы или хоррора не могут перед ней устоять: Стивен Кинг утверждал, что замысел романа «Ловец снов» посетил его во время ночного забытья в больнице, где он восстанавливался от тяжелых травм (его сбила машина). Сюжет и образы главных героев романа «Мизери» тоже приснились писателю во время авиаперелета – проснувшись, Кинг набросал кое-какие детали своего видения на салфетке и в ту же ночь приступил к созданию новой книги. Некоторые моменты из романа «Сияние», в частности, образ маленького мальчика, в ужасе бегущего по коридорам отеля, тоже были вдохновлены снами писателя. Стефани Майер уверяет, что героев своей саги – «обыкновенную девушку и красивого вампира» – она увидела во сне, а приснившуюся сцену их свидания в лесу воспроизвела потом в романе. Сложно сказать, насколько эти истории достоверны, однако они, без сомнения, стали частью заложенной писателями-готицистами традиции мистифицировать информационное пространство вокруг своих произведений».
«Главные советские и постсоветские военные писатели — Стругацкие. Думаю так не только потому, что с шестидесятых по настоящее время они с большим отрывом остаются самыми читаемыми из всей русскоязычной прозы, но и потому, что — почти никогда не изображая войну напрямую — занимались беспрерывным её осмыслением, изживанием её опыта. Бесконечные войны в прозе Стругацких — на Сауле, на Саракше, на Земле — больше всего похожи на игры в войну книжных послевоенных детей на ленинградском пустыре 1946 года, среди осколков, воронок и сгоревших брёвен.
И тут есть некая закавыка, внутреннее противоречие, неизбежное для большой литературы — потому что всё правильно бывает только в литературе мелкокалиберной…. Отрицательные герои Стругацких — чаще всего генералы либо представители спецслужб, опять-таки военизированных. А между тем все их положительные герои непрерывно воюют и немыслимы без этого опыта; более того — они родом из войны и могут лишь мечтать о тех прекрасных временах, когда формирование Человека Воспитанного будет возможно без подобных экстремальных инициаций».
Дмитрий Быков. Шестидесятники: Литературные портреты
Под одной обложкой собраны самые разные писатели и поэты – начинания от Александра Галича, Владимира Высоцкого, Новеллы Матвеевой, Евгения Евтушенко и Андрея Вознесенского до братьев Стругацких, Юлиана Семенова, Юрия Нагибина и Венедикта Ерофеева.
Книга начинается с подробного вступления – «Феномен шестидесятничества», в котором Быков определяет как временные рамки этого поколения (рожденные с 1918 по 1940 годы), так и другие характеристики этого явления – как преимущественно урбанистическое явление, оптимизм и ориентированность на легальное сотрудничество с советской властью. Но в творчестве каждого из героев книги выделено именно «свое» (хотя все и неравноценны и по-разному воспринимаются). Так герои Галича – это люди красивого жеста, Евтушенко произвел форменную революцию в русской рифме – по словам Вознесенского, рифма Евтушенко была рассчитана на акустику площадей.
В главе, посвященной Вознесенскому отдается должное тому, что в его многих стихах – радость обновления, в том числе связанной с пафосом советской поэзии рубежа 1950-60-х годов.
Рассматривая прозу Стругацких, Быков подчеркивает, что их любимыми героями были сильные люди с экстремальным опытом. «Военный опыт выковал великолепную генерацию, в каком-то смысле создал поколение сверхлюдей, это было и остаётся бесспорным. Вопрос в цене этого опыта, его издержках и альтернативах ему. Поисками этих альтернатив Стругацкие озабочены с самого начала. Но как-то всё выходит, что эти альтернативы хуже.
Как-то выходит, что теория воспитания даёт сбои, что в идиллическом мире Полдня поселяется Комкон-2, что человека по-прежнему формирует боевой опыт, пусть даже это война на том же Саракше или на Гиганде. Самое страшное противоречие художественной Вселенной Стругацких заключается в том, что хороших людей по-прежнему формирует только война; что именно война является основным занятием этих хороших людей; что больше их взять неоткуда».
Одна из самых интересных глав посвящена Венедикту Ерофееву и его поэме «Москва-Петушки», сразу ставшей абсолютным хитом самиздата. Почему эта непростая книга привлекла к себе народное внимание? Дело не только в искусстве питья и свободного времяпровождения, самобытности (вне советской власти и вне антисоветской тенденции того времени), и то, что она написана как высокая пародия. Ведь «Москва — Петушки» — не просто собирательные образы. Быков разбирает пять языковых слоев поэмы: библейский, русской классики, советской литературы, газетно-телевизионной политической лексики, и фольклорный.
«…это Странствие Хитреца, вечный сюжет мировой литературы, обеспечивающий любому автору шедевр, вырастание на три головы. Одиссею нельзя написать плохо. Фельетонист Гашек, пародист Сервантес, хороший, но не более, новеллист Джойс — все прыгнули в гении, осваивая этот жанр.
Есть у него некоторые устойчивые черты, которые перечислим.
Во-первых, Одиссей никогда не может достичь цели своего странствия — или эта цель окажется неокончательной: за время его отсутствия мир изменился необратимо. Пока идешь, цель смещается, а сам ты тоже превращаешься, и в результате Итака отдаляется куда-то в вечность. Прийти на нее можно, но застать прежней нельзя: «Мой лук согнули чужаки, мой луг скосили мужики».
Веничка не может достичь Петушков, потому что ни одна одиссея не кончается благополучным возвращением; может вернуться Сэм, но не Бильбо и не Фродо. Конечная цель их странствия совсем иная. Тот, кто столько всего видел и сделал, не может вернуться домой — он туда не влезет. Величайшие одиссеи — «Мертвые души» и «Похождения бравого солдата Швейка» — остались незаконченными именно потому, что герою некуда возвращаться: за время их странствия мир успел перемениться. Петушки недостижимы, как рай.
Во-вторых, Одиссей стремится к сыну — Телемаху — или, по крайней мере, к родне; Блум находит Стивена, и Чичиков — наиболее вероятный финал — тоже обрел бы кого-то из своих, а может, как знать, и незаконного отпрыска. Веничка тоже стремится к мальчику, знающему букву «Ю», и без этого мальчика поэма была бы далеко не так мучительна и пронзительна.
В-третьих, одиссея описывает географию и главный транспорт того мира и той эпохи, в которую живет и творит автор. Главный транспорт греков — корабль, главная среда — море. Главная среда советской России — Подмосковье, вся страна, от Москвы до Петушков, есть, в сущности, одно огромное грязное Подмосковье, в котором всегда осень. Главный транспорт России — электричка. Когда человек входит в подмосковную или какую хотите электричку (они все одинаковы, и ездят в них одинаковые люди, которые одинаково пахнут), он сразу попадает в пространство «Москвы — Петушков»...
И, наконец, одиссея всегда патетична…»
«В мае 1905 г. Шмидт записывается на прием к министру иностранных дел Ламздорфу. Неужели все-таки белые штаны? Да и отличный пример был перед глазами: университетский товарищ Александра Эдуардовича князь Борис Николаевич Шаховской (1870–1927) стал дипломатом и служил в то время русским консулом в Алеппо. Нет, Шмидт прекрасно понимал, что дипломатическая служба будет означать конец его как ученого. Но в структуре министерства было подразделение, которое позволяло совмещать прилично оплачиваемую работу администратора с научной и преподавательской деятельностью. Это было Учебное отделение восточных языков при Азиатском департаменте Министерства иностранных дел. Оно было создано в 1823 г. «со специальной целью приготовления молодых людей к драгоманской службе при Императорских миссиях и Консульствах на Востоке». В 1835 г. отделение получило статус университета. Исторически Учебное отделение восточных языков было конкурентом факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета с первых лет существования последнего».
А. Э. Шмидт: биография, научная переписка, избранные труды, библиография. Автор-сост. Р.И. Беккин
Одним из основоположников отечественного востоковедения был Александр Шмидт, деятельности которого и посвящена книга. Рассказывается в ней об истории становления этого научного направления в целом, а также о важнейших событиях биографии Шмидта, начиная с его учебы в университете и сотрудничества с другим знатоком Востока – князем Ухтомским, который возглавлял газету «Санкт-Петербургские ведомости», о непростой судьбе этого видного ученого в советские годы.
В книгу включены избранные произведения и письма Шмидта. В текстах, принадлежащих его перу, анализируются самые разные аспекты жизни стран Востока в те или иные исторические периоды, взаимоотношения этих государств с Западом и Россией.
Говорится в издании и об уникальных книгах восточной тематики, которые хранились в Публичной библиотеке. Представлены работы самого Александра Эдуардовича, посвященные примечательным моментам истории стран Востока, прежде всего Персии. Например, судьбе Надир-шаха, которая может служить ярким примером того, что порой удача и отвага возносят на вершину власти того, кому при рождении, казалось, был предначертан скромный удел. Однако череду блестящих побед внезапно обрывает заговор… С Россией прославленного Надир-шаха связывали не только дипломатические отношения и официальная переписка. Этот полководец, ставший персидским владыкой, сватался к дочери Петра Великого, царевне Елизавете.
«Надир одну за другой отвоевывал у афганцев занятые ими территории и взял обратно столицу Исфахан, за что получил почетное прозвище Тахмасп-коли, т.е. «Рука Тахмаспа», но народ называл его Тахмасп-кули, т.е. «Раб Тахмаспа», и это последнее прозвище так прочно установилось за ним, что вряд ли кто знал его первоначальное имя. Сувайди, как верноподданный турецкого султана, конечно, говорит о Надире в несколько пренебрежительном и враждебном тоне, называя его: «этот Надир», «этот бунтовщик» и т.п.
В общем, сведения, сообщаемые Сувайди, не расходятся с теми сведениями, которые Хаммер и Малькольм приводят на основании других турецких и персидских источников. Излагая события, сопровождавшие первую осаду Багдада Надиром, Сувайди рассказывает, что багдадский вали Ахмад-паша получил приказ не вступать в битву с персидским войском и ограничиться исключительно защитой внутренней крепости, «так что если бы его чалма упала на стену, то не должен был он выходить из крепости, чтобы поднять ее». Для защиты Багдада при Ахмад-паше находились еще три вазира: Кара-Мустафа-паша, Сары-Мустафа-паша и Джалал-Оглы-Ахмад-паша. Осада длилась полтора года…»
«Иоахим Мюрат, впоследствии король Неаполитанский, родился в 1771 г. в Бастиде Фронтаньере; был сын трактирщика и вследствие разных шалостей молодости принужден был вступить в военную службу. Но и здесь за ослушание был отставлен. Во времена владычества якобинцев Мюрат опять поступил в военную службу и был произведен в офицеры. После многих передряг удалось ему определиться адъютантом к генералу Бонапарту, и с этого времени счастье стало ему благоприятствовать. Романическая его отвага, приятная наружность и изысканность костюмов обратили на него внимание армии, и главнокомандующий дал ему лестное поручение представить директории 20 взятых у австрийцев и сардинцев знамен в 1796 г., что доставило Мюрату чин бригадного генерала. По возвращении своем он много содействовал, предводительствуя конницей, победам при Ровередо и Риволи. В 1798 г. Мюрат сопровождал своего полководца в Египет и вскоре приобрел блистательной своей храбростью такую известность, что Мурад-бей находил для себя в сходстве их обоих имен весьма много лестного и что, когда при тщетном покушении французов взять Сен-Жан-д’Акр приступом отстрелили со шляпы Мюрата султан, паша акрский сохранял его как главнейший трофей победы. Мюрат выручил крепкий замок Лаффель и разбил турок при горе Фаворе. По возвращении армии в Египет он рассеял несколько арабских племен, а при Романие, двукратно раненный, решил сражение в пользу французов, взяв собственными руками сына каирского паши в плен. Главнокомандующий назначил его дивизионным генералом и взял его с собой в Европу».
Михаил Марков. История конницы. Наполеоновские войны
В первой главе описана роль конницы на полях сражений и на театре действий в начале XIX столетия, и приводится краткий очерк Итальянского похода 1800 года и блестящие победы французских кавалеристов в схватках с австрийской армией при Кастильоне и при Риволи.
В издании рассказывается о французской коннице в войнах 1805-1815 годов; русской коннице в 1806-1807, 1812-1815 года; действиях русских партизан в войне 1812 года; об организации австрийской и прусских конниц. В книге приводятся: карты компаний, планов сражений (Маренго, Аустерлица, Бородине, Тарутине, Кульме, Лейпциге, Ватерлоо…), изображения кавалеристов в форме, портретов прославленных военачальников (Наполеона I, Иохима Мюрата, Келлермана, Матвея Платова, Александра Сеславина, Дениса Давыдова, Федора Уварова…), даются их кратные военные биографии
В войнах начала XIX столетия действия конницы под рукой Наполеона Бонапарта получают громадное развитие, даже можно сказать небывалое со времен великих мастеров военного дела древности. Наполеоновская конница не только принимает во всех сражениях, им данных, самое деятельное участие подобно тому, как было у Фридриха Великого, но она является у него родом оружия, под завесой или прикрытием которого Наполеон совершает свои стратегические обходы и, став на сообщения неприятельской армии, нередко этим самым приводит их к гибели, как было под Ульмом в 1805 г.»
В завершающей главе рассказывается о значении конницы в наполеоновское время и роли казаков в Отечественной войне 1812 года, а также приводятся оценки их действий французскими военачальниками, которые с ними воевали.
«Наполеон движением в направлении к Берлину хотел было оттянуть Блюхера и наследного принца шведского, но они не поддались, и Наполеон решился также сосредоточить силы под Лейпцигом и принять сражение. Сражение при Лейпциге с 2 по 7 октября 1813 г. В разных пунктах окрестностей Лейпцига разразилось несколько сражений частных, и, наконец, 6-го числа произошло столкновение всех соединенных сил союзников с силами Наполеона. «Лейпциг лежит на обширной плодородной равнине, изрезанной многими реками и речками, текущими в неглубоких долинах. Вообще вся эта местность хотя и волнообразна, однако же не представляет значительных высот. Пространство кругом Лейпцига открыто на значительном расстоянии, и только в двенадцати верстах к юго-востоку от города находится довольно обширный Университетский лес. Множество селений с каменными строениями, прочными оградами и с церквами, лежащими на отдельных незастроенных площадях, способствуют оборонительным действиям; главными же преградами для движения войск служат текучие воды, пересекающие местность во многих направлениях. Важнейшей из них есть перепутанное множеством каналов и рукавов течение Эльстера и Плейссе, образующее обширную низину из лугов и болот, местами покрытых кустарником, изрезанных рвами и соединенных между собой плотинами и мостиками».
«Остров, к которому подошли корабли Одиссея, – это почти наверняка Фавиньяна, что в трех милях к югу от Леванцо. Это единственный из трех Эгадских островов, где известняковые скалы и песчаные пляжи располагаются на южной стороне, а корабли Одиссея шли с юга. Мареттимо и Леванцо – крутые и обрывистые острова, крайне опасные для неосторожного мореплавателя.
Глядя прямо на восток с Леванцо, видишь массивную громаду горы Эриче, возвышающуюся над сицилийским побережьем, словно великан. Она кажется серой рано утром, когда из-за нее поднимается солнце, а вечером – золотистой и пурпурной. Земля циклопов. Гора Эриче, древний Эрикс, поднимающаяся на 2500 футов над плодородными равнинами Западной Сицилии, господствует над этим уголком мира. Жители Леванцо используют гору как барометр. По тому, как облака плывут над ней, или закрывают ее вершину, или окутывают подножие, они знают, какую погоду им принесет наступающий день. Для рыбаков, уходящих в море, она служит ориентиром. Несомненно, Одиссей, как и бесчисленное множество моряков в последующие века, плавая в этих водах, тоже считали Эриче своим маяком.
На Леванцо нет ни храмов, ни греческих и римских сооружений – никаких свидетельств существования античного мира. Иногда рыбаки находят в своих сетях амфоры, временами фермер, расчищающий очередной участок земли, выкапывает древние черепки. Но в целом эти редкие свидетельства Античности на Средиземноморье едва ли важны. И только Эриче, гордо возвышающаяся на противоположной стороне пролива, является постоянным напоминанием существования других веков, людей и культур. Если смотреть с Леванцо сразу после восхода солнца, можно видеть темные клыки зубчатых стен, показывающие, что норманны когда-то сделали вершину этой горы частью своей системы сицилийских крепостей. Но задолго до норманнов гигантские стены на Эриче были построены ранними сицилийцами, которые обитали на этих высотах раньше, чем в этом море появился Одиссей. Здесь финикийцы построили храм богине любви Астарте, потом греки – Афродите, и, наконец, римляне – Венере…»
Эрнл Брэдфорд. История Средиземноморского побережья. Как боролись за мировое господство Рим и Карфаген, противостояли Византия и Османская империя
Первая часть книги посвящена древним мореплавателям: этрускам, грекам, финикийцам, персам; кораблям, людям и войнам между ними.
В тексте описано противостояние между финикийцами и греками. Одна из самых могущественных и расширяющихся мировых империй, Персия тоже неизбежно должна была вступить в борьбу с греками – поначалу в Малой Азии, а потом и на европейском материке. Традиционно, мы смотрим на эти события с точки зрения греков, а точнее – античного историка Геродота. Оценивая роль Геродота в изложении событий греко-персидской войны историк А.Р. Берн в книге «Персия и греки», отметил что тот «о причинах персидской войны не раскрыл никаких особенно глубоких мыслей… Но он показал… как в его время… возникла концепция глубокого раскола между людьми, живущими на противоположных берегах Средиземного моря».
Древние греки не все и не всегда были патриотами – между городами-государствами и внутри них обычно шли нескончаемые распри, борьба за власть и сведение счетов. Поэтому бывали случаи, что греческие города сдавались персидской армии – городские жители или элита (или и те, и другие вместе) не хотели защищать город, во главе которого стояли неугодные им правители и поэтому использовали вооруженный приход персов в своих корыстных целях.
Помимо этого, во время греко-персидского противостояния к персам перебегали греки-изгнанники, которые рассчитывали на золото и войско владыки Персии. «При царском дворе Экбатаны были предатели, обиженные на власть или исполненные уверенности, что дело персов правое. Одни служили советниками во время кампаний, другие находились в армии или на кораблях, участвовавших во вторжении на греческий материк».
Унаследовавший трон отца в 486 году до н.э., Ксеркс получил огромную державу, земли которой простиралась от реки Инд на востоке до Эгейского моря на западе, и от Нила на юге до Закавказья на Севере. Он стал готовиться к главному делу своей жизни — походу на Грецию, собрав для этого поистине невиданные для того времени силы. Это деяние для персидского владыки было возмездием грекам, не покорившимся его отцу Дарию. Согласно записям Геродота (не очевидца и не современника), Ксеркс сказал, что «я намерен, перекинув мост через Геллеспонт, вести войска на Элладу… Вы помните, что отец мой Дарий снаряжался на войну с этим народом. Но его нет в живых, ему не дано покарать виновных». По приказу Ксеркса силами воинов и рабов был прорыт канал в самом узком месте на полуострове Афон. Греки, узнав об этих работах, которые длились три года, сочли, что персидский владыка повредился умом на почве мании величия. Примерно также оценивали в городах Эллады и строительство мостов через пролив Геллеспонт – из поставленных борт к борту кораблей, поверх которых был сделан настил из досок. Гнев Ксеркса на море, после того как внезапный шторм разметал первый мост, тоже запечатлен в трудах греческих хронистов. Дескать, царь велел бросить в море кандалы, чтобы сковать его, и стегать плетьми, чтобы наказать за разгул стихии… Непонятном для греков, чьи города обычно питались «с колес» и не имели резервов, казалась и тщательная подготовка хранилищ для продовольствия – зерна и солонины — вдоль маршрута будущего похода.
В тексте подробно описана судьба Константинополя. Мухаммед II Завоеватель, взявший штурмом Константинополь, и потом осмотревший его, пораженный его печальным состоянием, прочитал на паять стихотворение персидского поэта Саади.
Во дворце цезарей
Плетет свою патину паук,
В башне Афросиаба
Несет свою вахту сова.
Уделено внимание, конечно, и знаменитой вулканической катастрофе, похоронившей под пеплом Помпеи. Очевидцем и жертвой этого извержения оказался Плиний Старший.
«Его племянник Плиний Младший в письме историку Тациту описал, как встретил смерть его дядя. «Дядя мой находился в Мизене и лично командовал флотом. 24 августа около полудня мать моя указала на появление облака, необычного по величине и по виду. Дядя только что принял солнечную ванну, искупался в холодной воде, перекусил и вернулся к своим книгам. Но он немедленно встал и направился на возвышение, чтобы увидеть явление лично. Облако поднималось из какой-то горы, издалека нельзя было разобрать, из какой именно. Ни одно дерево лучше пинии не передавало его формы. Оно вздымалось кверху, словно высокий ствол, и расходилось ветвями, вероятно, потому, что напор воздуха, только что его выбросивший, слабел, и облако таяло, расходясь в ширину. Было оно местами белым, местами в грязных пятнах, словно подняло с собой землю и пепел. Дядя приказал подготовить легкий корабль и предложил мне, если я пожелаю, сопровождать его. Я сказал, что лучше продолжу работу; так получилось, что он сам поручил мне кое-что выписать. Он как раз собирался выйти из дома, когда получил записку от Ректины, жены его друга Тасция, которую испугала надвигающаяся опасность. Ее усадьба располагалась у подножия Везувия, и бежать оттуда можно было только морем. Тогда дядя изменил свое решение. Он начал действовать как ученый, а продолжил как благородный герой. Он приказал выйти в море своим кораблям и сам поднялся на борт, имея намерение помочь не только Ректине, но и жителям ближайших городков – это живописное побережье было густо заселено. Он поспешил туда, откуда в страхе бежали другие, и был настолько свободен от страха, что диктовал и отмечал все изменения в этом страшном явлении...»
«Если взглянуть на карту Греции, сразу станет понятно, что местоположение Фив имело значительные преимущества. Область Беотия, в центре которой расположены Фивы, находится в самом сердце современной Греции. Беотия граничит на востоке с Фокидой, самый известный город которой – Дельфы – был в древности главным местом паломничества, так как именно в Дельфах находился знаменитый Храм Аполлона, где Пифия изъясняла всем желающим волю богов и предсказывала будущее. К югу, минуя Мегары, можно было выйти к древнему Коринфу – городу, именем которого назван Коринфский перешеек, соединяющий материковую Грецию с полуостровом Пелопоннес, что, как известно, получил своё название в честь знаменитого царя Пелопса. Среди пелопоннесских городов блистали Аргос и Микены, старалась не отставать от них Спарта. Цари Пелопоннеса издавна претендовали на владычество над всей Грецией, и фиванцы были их главными соперниками».
Алексей Рябинин. Загадка Сфинкса: Сказка про древних богов, богинь, царей и богатырей
В книге, адресованной подрастающему поколению, живо и увлекательно излагаются события одного из важнейших циклов древнегреческих мифов и легенд, посвященного основанию города Фивы и борьбе за власть между потомками первого царя Кадма и его сподвижников. Именно из них в современную культуру взята трагическая история об Эдипе и тщетных попытках отвратить удары рока. Антигона с ее знаменитым принципом «делай, что должен, и пусть будет, что будет» тоже оттуда…
Из фиванского цикла дошел до наших дней и образ поля, засеянного зубами дракона и породившего жестоких воинов, — как символ зла и раздоров на много поколений вперед. Молодой Кадм получил предсказание, что должен основать город. Но когда добрался до предполагаемого места, на его спутников напал дракон. Кадм сразился с ним и одолел, но как возвести даже небольшую крепость силами одного человека? Богиня Афина советует посеять зубы дракона и подождать, что будет дальше. Хотя, конечно, гибель дракона, посвященного богу войны Аресу, добра всё равно не принесет. Из зубов появляются воины, они сражаются между собой, а уцелевшие признают Кадма своим царем и начинают строить укрепления. Но их драконья сущность себя еще покажет…
Текст книги дополняют красочные иллюстрации Н. Васильева в классическом стиле.
«Как и повелел Громовержец, каждый из богов преподнёс новобрачным свой подарок. В одночасье Кадм с Гармонией стали самой богатой царской четой на свете. Среди множества даров самым заслуживающим внимания был, конечно, от Ареса и Афродиты. Это было замечательное ожерелье, которое выковал собственными руками умелец Гефест. Оно было сделано с невероятным мастерством и отличалось потрясающей красотой. Ожерелье представляло собой переплетённых золотых драконов, усыпанных драгоценными камнями, и сверкало, как огонь. Но самое удивительное заключалось в том, что это ожерелье обладало многими волшебными качествами – например, оно сохраняло здоровье, молодость и красоту своей обладательнице. Вот такой чудесный свадебный подарок получила Гармония от всемогущих богов. И боги, и люди были в полном восторге от этого ожерелья. К сожалению, никто до поры до времени не знал, что, помимо волшебных свойств, дающих молодость, красоту и здоровье, у ожерелья было ещё одно качество…»
«Две емкости, трубка и флейта — вот и готов древнегреческий будильник. Сделал его философ Платон, ученики которого тоже, как и все, иногда опаздывали на занятия. В этом будильнике вода просачивалась из верхней емкости в нижнюю и вытесняя воздух прямо в флейту, которая тут же издавала звуки.
Водяные часы в Древней Греции назывались «клепсидры» («ворующие воду»). Глядя на клепсидру, нельзя было сказать, который час. Можно было лишь рассчитать по уровню вытекшей воды, сколько прошло времени. С тех пор стали говорить: «Много воды утекло», что означает: «Давно это было».
Без будильников люди чаще всего вставали с восходом солнца, услышав пение птиц. У живых существ и растений есть внутренние биологические часы…
А китайский будильник буквально поджигали. На палочку наносили метки, подвешивали к ним грузики и поджигали палочку с одной стороны. Как только огонь добирался до каждой метки, грузик отрывался и со звяканьем падал на металлический поднос…
Современные будильники пищат, поют, лают… Если кому-то не нравиться вскакивать от звука, есть световые модели, которые изображают рассвет с помощью лампочки. Или даже ароматные: настройте запах фруктов или шоколада и просыпайтесь с мечтой о завтраке. А для тех, кого тянет выключить мелодию и подремать подольше, придуман убегающий будильник».
Светлана Зернес. Кто придумал и зачем, или Секрет из холодильника
В красочной книге описано, как на протяжении последних веков были изобретены и стали частью быта миллионов людей самые разные предметы, сделавшиеся незаменимыми в нашей жизни. И даже трудно себе представить, как же раньше люди жили без зубной щетки (в Германии ей поставили памятник), водопроводного крана, холодильника, кондиционера, будильника, пылесоса?
Англичанин Питер Дюран придумал консервировать еду в жестяных банках. Но поначалу эти банки имели очень толстые стенки, и для того, чтобы открыть дюранскую банку, использовали не только молотки и зубила, но и штыки, и даже делались попытки прострелить не отрывающуюся банку из ружья. И лишь позже появились консервные ножи. Германский профессор Карл Дрез пытался сделать велосипед – но без педелей. Зато в историю Дрез вошел как изобретатель мясорубки.
Увлекательна история и самого первого кондиционера, который поставили в Кельне в театре и спектакли стали идти с аншлагом! В чем же причина такого ажиотажа? Было знойное лето, а в зале была приятная прохлада — там впервые в истории работал кондиционер. Тоже самое случилось позже в одном из американских магазинов – после установки кондиционера число покупателей увеличилось в три раза. А ведь первый кондиционер придумал не предприниматель и инженер, а врач Джон Горри, заботившийся о своих пациентах. В тексте рассказывается, как в разных странах спасались от жары до изобретения кондиционера, и как до 1939 года (когда появилась первая автомашина с кондиционером), в автомобиль приходилось для спасения от жары загружать кубики льда.
У каждого из изобретений есть свой секрет – почему оно оказалось нужным людям, и как быстро (а на самом деле порой требовались годы) она стало предметом, без которого точно уж нельзя обойтись. Наглядный пример – телефон, чье появление большинство людей поначалу недооценило.
«У этой штуки слишком много недостатков. Она никогда не станет средством общения», — так говорили весьма уважаемые люди про только что появившуюся новинку — телефон. Что они понимали тогда? И что бы мы делали сейчас без звонков друг другу? Благодарить за эту возможность надо человека, чья фамилия Белл даже переводится с английского как «звонок». Повзрослев, Александр встретил невесту, которая после болезни тоже потеряла слух. Именно для неё Белл сделал слуховой аппарат, что и привело его к созданию аппарата телефонного, можно сказать, случайно. И вот первый телефон попал на выставку. Словно дети, играли с ним солидные учёные и приходили в восторг. Но никто, совсем никто не увидел в нём что-то большее, чем игрушку». Тем не менее, Белл открыл свою фирму и стал потихоньку торговать телефонами. По сравнению с современными сверкающими трубками они казались сплошным недоразумением. Чтобы вызвать собеседника, нужно было свиснуть в трубку с помощью свистка, ведь звонка аппарат ещё не имел. Слышимость сильно зависела от погоды и в дождь была совсем плохой…
В тот момент, в конце 19 века, вообще мало кто поверил, что можно вот так запросто беседовать по проводам. Но новость дошла до самой английской королевы. Королевская семья проверила телефонную связь лично: общалась, пела, читала стихи, постоянно спрашивая: «Хорошо ли слышно?»
И вскоре после этого открылись первые телефонные станции. Туда приняли на работу ловких «телефонных барышень» с длинными руками, чтобы переключали звонки как можно быстрее. В домах и конторах стали появляться аппараты, к которым крепились две трубки: одна — чтобы слушать, в другую — говорить. И чтобы не запутаться, рядом вешали табличку: «Не слушайте ртом, не говорите ухом!». Специальное слово для ответа на звонок не могли придумать долго. Барышни-телефонистки поднимали трубку с вопросом: «Вы кто?». Александр Белл предложил слово «Ahoy» — приветствие моряков, означавшее «Эй, на палубе!». Но самый удобный ответ нашёл другой великий изобретатель Томас Эдисон — простое английское слово hello, то есть «здравствуйте».
В Москве и Алматы состоялись церемонии награждения лауреатов Евразийской Международной премии «Особые достижения» 2019 года. Она учреждена с целью поощрения писателей и музыкантов, артистов и мастеров изобразительного искусства, ученых, общественных деятелей. Наградой традиционно отмечаются такие произведения, проекты, примеры творческой, научной, гуманитарной деятельности, которые наиболее ярко и оригинально отображают испокон веков свойственный Евразии дух единства разнообразных культур, образующих единое гуманитарное пространство. По словам председателя жюри Карины Сарсеновой, Евразийская международная премия призвана способствовать «взаимопониманию людей с раскрытием всего великолепия их культурологического различия и одновременно единства, достигаемого через понимание точек роста иных культур».
Лауреатами Евразийской международной премии в номинации «Взгляд в будущее» стали писатели-фантасты Дмитрий Федотов и Далия Трускиновская. «Такой солидный знак уважения и доверия нашему творчеству ко многому обязывает и в то же время подтверждает, что наши произведения достойны внимания самой широкой аудитории, и не только на российском культурном пространстве. А еще — что фантастика не менее значимое и серьезное направление в литературе, чем реалистическое или постмодернистское, и по-прежнему остается таковой!», — говорят они.
Премией были награждены писатели Сергей Тюленев (номинация «Сокровища прозы»), Инна Фролова («За особый вклад в литературу»), Анна Гончарова («За особый вклад в детскую литературу»), Марина Бабанская («Культурология»), Александр Бадак («За значительный вклад в укрепление и развитие евразийских культурных традиций»), литературовед Алесь Карлюкевич, художник Леонид Хоботов. Историк Константин Семенов был отмечен в номинации «Эпоха и люди». Издатель Георгий Кучков награжден в номинации «В единстве культур».
Среди лауреатов — композитор, поэт-песенник и автор-исполнитель Еркеш Шакеев, кинорежиссер и сценарист Адильхан Ержанов, художники Вячеслав Люйко и Алексей Уткин, фотохудожник Виктор Харченко, композитор Куат Шильдебаев, исполнитель на кобызе Ерлан Сабитов, музыкант Юрий Леонов, вокалисты Зарина Алтынбаева, Андрей Трегубенко, Дамир Садуахасов, певец и музыкант Ермек Меденов, актеры Ерден Телемисов, Берик Айтжанов, Самал Еслямова, Санжар Мадиев, Динара Бактыбаева. Также лауреатами стали Алдона Групас, Каныбек Иманалиев, Владимир Андриевич, Сергей Субоч, Лариса Карасина, Александр Нечай, Александр Зинкевич, Владимир Тулинов.
«В центре моего экрана гордо располагалась карта мира от «Плэнет Лэбэс» с уровнями морей, отображающимися в режиме реального времени с точностью до миллиметра посредством спутниковой лазерной альтиметрии. Области, где уровень был выше, чем в среднем за прошлый месяц, были залиты красным, где ниже — синим, где без изменений — серым. Цвета менялись каждый день, отмечая накаты воды под влиянием Луны, силу преобладающих течений, воздействие ветров и прочее. Эти бесконечные подъёмы и падения теперь измерялись до обсессивно-компульсивной степени, что было отчетливо заметно, если обратить внимание на потрясения прошлого столетия и очевидную возможность их повторения. После Второго толчка уровень моря более-менее стабилизировался, но масса антарктического льда все еще балансировала на грани, поэтому показатели прошлого не гарантировали в будущем ничего. Следовательно, уровень моря должен был подняться, как ни крути. Он сам служил индексом, и можно было играть на его повышение или понижение, занимать длинные или короткие позиции, но сводилось все к одному — к тому, чтобы делать ставки».
Ким Стэнли Робинсон. Нью-Йорк 2140
Катаклизм на Земле неизбежен. Но его последствия будут вовсе не такими, как это представлялось в книгах (и в первую очередь фильмах) прежнего поколения, в которых: почти повсеместная разруха, банды, беспредел, одичание, деградация и конец большинству таких удобных технологий. В романе подробно и детально описано, что в первых десятилетиях XXII века (осталось ждать всего 120 лет) не все так плохо, как могло быть (и как рассчитывали некоторые писатели-фантасты). Конечно, уровень мирового океана сильно повысился, затопив прибрежные зоны и часть городов, но цивилизация выстояла. Нью-Йорк хотя слегка и затонул, но в итоге превратился в этакую Венецию (с упором на современные технологии), в которой теперь есть каналы и люди передвигаются на различном водном транспорте, или идут крытыми переходами.
По-прежнему имеется в наличии любовь (и секс), романтика, глобальная и не очень нажива и элементы криминала, с которыми правоохранители ведут суровый бой.
Оказывается, для описания нового будущего необходимы экономика, поиск оптимального управления и технологические аспекты, которые делают эту реальность реальной, а не нарисованной на картонке с дыркой для головы. Не говоря уж о том, что продолжается борьба за ресурсы — и вовсе не обязательно в форме вооруженных схваток, которые на фоне этого отчасти усовершенствованного (в целях выживания) мира выглядят не слишком эффективно по сравнению с более изощренными способами. И в тексте показано, насколько квартирный вопрос испортил людей и владельцев корпораций.
Книга представляет собой действительно роман (а не фантазию на тему грядущего), в котором есть разнообразные вполне жизнеподобные персонажи и показано, как менялись и меняются взаимоотношения между ними, и к чему может привести конфликт интересов. Помимо этого, в текст органично вплетены как элементы истории, так литературы, многочисленные поэтические и прозаические цитаты (Амброз Бирс, Уолт Уитмен, Жан Поль Сартр, Жиль Делёз…) и даже поиски могилы Мелвилла («как бы писатель не любил море, его могила по-прежнему находилась на сухой земле…»), и затонувшего золота…
Не забыты и новинки бытия, которых нет здесь и сейчас: летающие деревни, плавучие острова, капсулы (жилые камеры, которые легко паковались в чемодан, и часто устанавливались внутри зданий), парковочные места на причальной мачте.
В целом — все по-прежнему: нет ни инопланетян, ни нуль-транспортировок, ни вечной жизни и перекачки сознания. Да и люди — наши недалекие потомки — всё те же. И это не может ни радовать (многих), ни огорчать (других). Это просто то, к чему возможно надо быть готовым, поскольку начинается здесь и сейчас.
«Было тяжело представить, как город мог справиться с такой сильной бурей. Уровень воды, более-менее стабильный в последние сорок лет, несмотря на приливы и отливы, уже стал чем-то привычным, а сейчас оказался существенно превышен. Огромный ущерб был неизбежен. Все мудреные и аккуратные конструкции «первых этажей над водой», служивших ключевой частью «венецификации» города, были обречены. Все входы в подземный мир окажутся перекрыты, а значит, вся кропотливая аэрация пойдет насмарку. Хоть бы люки, что установлены сплошь и рядом, оказались закрыты и не пропустили воду. И еще везде имелись внутренние перегородки, которые могли ограничить любое наводнение. Но ситуация была опасная, и все, кто оставался внизу, застряли там на время шторма. Хотя, конечно, они могли выбраться через какой-нибудь подводный ход внутри здания. Интересно будет послушать истории об этом, когда все закончится».
«Формационный бой был специальностью Кел. Комбинация формационной геометрии и келовской дисциплины позволяла овладевать экзотическими эффектами, от тепловых копий до силовых щитов. К несчастью, как и вся экзотика, эта способность зависела от приверженности местных жителей к высокому календарю гекзархата. А высокий календарь был не просто системой хронометрии. Он включал праздники, поминальные дни с ритуальными пытками еретиков и весь шаткий общественный порядок… Для формационного боя имело значение умонастроение каждого солдата, ведь в противном случае экзотические эффекты ослабевали. В этом микрокосме отчетливо выражалась важность Доктрины для общества гекзархата. Формационный инстинкт, который каждому Кел внедряли в Академии, должен был обеспечить нужную сплоченность. На практике с кем-то получалось лучше, с кем-то – хуже…».
Юн Ха Ли. Гамбит девятихвостого лиса
Необычный первый роман автора (закончившего Корнеллский университет по специальности «математика» и работавшего аналитиком) был удостоен премии «Локус». Вышедшая в серии «Sci-Fi Universe. Лучшая новая НФ» книга (первая вышедшая на русском из цикла «Механизмы Империи») рассказывает о грандиозной космической цивилизации — Имперском Гекзархате. На территории повсеместно используется так называемый «высокий» календарь, а те, кто пользуется другим – это еретики, которых преследуют и уничтожают.
Календарь империи – это не только отсчет времени, но и целая система, на которой основывается не только деятельность имперских представителей, но и различных технологий и механизмов, от космических кораблей и целых флотов, до генераторов бурь, и «вееров Пира», которые должны были защитить имперцев от бури без дополнительных преобразующих эффектов, множителей силы и календарных мечей.
Все жители империи в юности вступают в одну из фракций-каст, определяющих их последующий вид деятельности и стиль жизни – от военных до ученых. Главная героиня романа — Кел Черис была настоящим офицером, которая к тому же обладала и математическими способностями.
Но для того, чтобы выполнить приказ командования и захватить звездную крепость, где обитают еретики, Кел решает прибегнуть к помощи легендарного гениального стратега, генерала Джедао, архипредателя, и для победы вступить в переговоры с еретиками.
Джедао, вынутый из «черной колыбели» недомертвец (разум и эмоции, но без тела) выигравший все сражения, но четыреста лет назад перебивший врагов и своих, предлагает хитроумный план, в том числе — готовить пропагандистские вбросы, лишь изменив некоторые игровые шаблоны, поскольку люди слишком многое читают из любопытства.
«Правила ограничивают некоторые виды поведения и вознаграждают другие. Конечно, люди жульничают, и у этого тоже есть последствия, поэтому неявные правила и социальный контекст тоже важны. В мире игры бессмысленные карты, фишки и символы становятся ценными и значимыми. В некотором смысле вся календарная война – это игра между конкурирующими наборами правил, подпитывая согласованностью наших убеждений. Чтобы выиграть календарную войну, ты должна понять, как работают игровые системы».
Далее – обнаружение и использование прослушки, убийство предводительницы еретиков, нарушение формации и совет Джедао, данный Черис – для сохранения своего роя – открыть огонь и стать навсегда изгоем. И затем появляется тот, кто предлагает стать союзником…
«- И это мне говорит бывший убийца… — Он бросил взгляд через плечо на труп у порога. – Вместо того, чтобы убивать людей по одному, вы можете теперь убивать целую кучу за раз – потому что поменяли хозяина, да? В Академии вам хорошо давалось многое. Языки, например. Могли бы заняться пропагандой, переводами или аналитикой. Но вы отказались от всего, чтобы стать ходячим оружием. Я вам нужен, генерал. Вы не найдете лучшего математике нигде в гептархате. Кроме того, со мной вы всегда будете знать, что к чему – никакой жалкой фальшивой щепетильности… Признайтесь, если не я, то кто?..
Вы боретесь в одиночку уже давно, Джедао. Вы ни с кем не сближаетесь, ваши связи длятся в лучшем случае пару недель. Не только Шуос любят совать нос в чужие дела, знаете ли. Думаю, Кел считают, что вы держитесь наособицу, потому что вы лис. Они понятия не имеют, какие секреты вы пытаетесь сберечь. Я не идеальный союзник, нет. Но я лучше, чем ничего. Мы сможем сделать это вместе. Вы больше не будете один».
«Исходя из неизменных планов Гитлера, Оруэлл представлял читателю образ его будущего «несокрушимого государства», протирающегося до Афганистана, — «чудовищной безмозглой империи, роль которой сведется лишь к подготовке молодых парней к войне и бесперебойной поставке свежего пушечного мяса»…
Германский историк М. Радемахер убедительно показал, что Оруэлл весьма тщательно изучил книгу Гитлера и она стала одним из источников его будущего романа о тоталитаризме. Гитлер стал одним из прототипов «Большого Брата». Ни у нацистского вождя, ни у оруэлловского «Большого Брата» никакой подлинной идеологии не существовало, но некий свод догм был им жизненно необходим в сугубо прикладных целях…
Оруэлл обратил внимание на еще одно сходство – кампаний ненависти, которые использовались как нацистами, так и большевиками: «Что касается кампаний ненависти, беспрестанно разжигаемых тотальными режимами, они вполне реальны, пока длятся, но каждый раз продиктованы лишь потребностями момента. Евреи, поляки, троцкисты, англичане, французы, чехи, демократы, фашисты, марксисты – кто угодно может оказаться Врагом Общества Номер Один. Ненависть можно обратить в любом направлении по первому знаку, как огонь паяльной лампы».
Юрий Фельштинский, Георгий Чернявский. Оруэлл
В издании содержится не только «основные биографии» его биографии, но и интересные подробности. Так в тексте рассказывается, как в 1934 году Оруэлл работал (и жил, на втором этаже, в небольшой комнате) в книжном магазине. Через год он опубликовал очерк «Воспоминания о книжном магазине», где говорилось, что, продавая книги, можно потерять любовь к ним. Оруэлла поражало, как мало покупателей (едва ли 10%) отличали хорошую книгу от плохой («больше всего было – растерянных женщин, ищущих подарок ко дню рождения племянников»).
Первая вышедшая книга самого Оруэлла — «Бирманские будни (Дни в Бирме)» — описывает время, когда Оруэлл трудился на британской колониальной службе. Следом появился «Дочь священника» — его самый первый роман, который остался недооценённым в тени «1984» и «Скотного двора». Дочь провинциального священника в результате трагического эпизода лишается не только памяти, но и своих прежних идеалов и начинает новую жизнь вместе с отбросами общества, которых теперь она считает своими.
Одна из глав посвящена Оруэллу в Испании в годы Гражданской войны, роли сталинских органов в расправе над троцкистами и прочими нелояльными личностями. Далее рассказывается о том, как в годы Второй мировой войны пацифист Оруэлл стал патриотом.
В августе 1941 года Оруэлл оказался на Би-Би-Си штатным сотрудником, редактором и ведущим программ, которые транслировались на Индию и территорию Юго-Восточной Азии. Индия, являвшаяся британской колонией, участвовала в войне. Британское правительство, озабоченное возрастающей борьбой за независимость Индии, предпочитало лишь давать индийцам обещания о дальнейшем предоставлении стране независимости, а пока делало все, чтобы индийский вклад в войну был максимальным – и по людским ресурсам, и по поставленному из Индии продовольствию (снабжая не только англо-индийскую армию на индийской территории, но индийские и британские войска на Востоке и в Северной Африке) и производстве материалов военного назначения.
На индийской земле начали работу восемь заводов по производству вооружений и боеприпасов, выпускающие танки и броневики, полевые орудия, автоматы и пулеметы, снаряды и авиабомбы. В Индии для нужд Британской империи увеличился выпуск хлопчатобумажных тканей «хаки» и шерстяных изделий, в том числе – шинелей и одеял для военнослужащих.
Но одновременно с этим пропагандисты Третьего рейха развернули радиотрансляции на Индию, призывая прекратить оказывать помощь англичанам, и наоборот – бороться против них, обещая предоставить Индии независимость. В свою очередь японская пропаганда, которая тоже велась на Индию и была направлена против англичан, заявляла индийцам о «великой азиатской сфере совместного процветания».
Поэтому британское правительство и руководство Би-Би-Си было в первую очередь заинтересовано информировать индийцев о их важной роли в совместной борьбе против общего врага, и укреплению взаимопонимания между Англией и Индией. Оруэлл проработал там немногим более двух лет, и среди приглашаемых им на радиоэфиры гостей были индийцы, но только не те, кто в то время публично выступал за независимость Индии, или хотя предоставления ей статуса доминиона.
В тексте биографии описывается, как Оруэлл, не раз обрекая себе на неприятности, поскольку разделял романтизм «красных 30-х», при этом относясь скептически как к идее английского социализма, так и к советскому (сталинскому) интернационализму и помощи угнетенным народам. Варианта будущего, которое Оруэлл мог определить как идеальное (желаемое), из вариантов реального по-своему своекорыстного настоящего, так и не предвиделось.
«Постоянная переделка прошлого в угоду правящему слою и прежде всего «Большому Брату» предстает в романе одной из важнейших тем. Переделка состоит в полном искоренении основополагающих фактов, замене их не существовавшими (а может быть, и прежние факты тоже никогда не существовали?), так что вся история оказывается фикцией. В числе главных партийных лозунгов значится: «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим, кто управляет настоящим, тот управляет прошлым». В результате возникает «непрерывная цепь побед над собственной памятью», или, используя терминологию «новояза», «двоемыслие». Детально описывается техника исправления истории, что является одной из функций Министерства правды…
В любом обществе людей объединяет язык. Неслучайно языку общения в Океании писатель уделяет исключительное внимание. Основная задача «новояза» с его неуклонно сокращающимся лексиконом – сделать «мыслепреступление» невозможным, ибо для него просто не останется слов.
В качестве приложения Оруэлл включил в книгу нечто вроде научного трактата о «новоязе», который стал сгустком присущего всему роману замаскированного, но отлично понимаемого типично британского сарказма, особенно ощутимого здесь в силу пародии на «научность». Помимо введения, приложение состоит из «разъяснения» трех словарей: А (повседневная жизнь), В (политические нужды) и С (научные и технические термины): «Некоторые слова В обладали такими оттенками значений, которые почти не улавливал человек, не владевший языком в целом. Возьмем, например, типичное предложение из передовой статьи в «Таймс»: «Старомыслы ненутрят ангсоц». Кратчайший образом на староязе это можно изложить так: «Те, чьи идеи сложились до революции, не воспринимают всей душой принципов английского социализма». Но это не адекватный перевод. Во-первых, чтобы как следует понять смысл приведенной фразы, надо иметь четкое представление о том, что означает слово «ангсоц». Кроме того, только человек, воспитанный в ангсоце, почувствует всю силу слова «нутрить», подразумевающего слепое восторженное приятие, которое в наши дни трудно вообразить, или слова «старомысл», неразрывно связанного с понятиями порока и вырождения». Когда «старояз» окончательно отомрет, с серьезным видом оглашалось в приложении, «порвется последняя связь с прошлым».
В книге показан тоталитаризм, в котором господствуют самые примитивные, глупые, а потому в наибольшей степени доходчивые формы пропаганды, легко воспринимаемые толпой. Но по представлениям «Большого Брата», ему еще предстоит дозревать, и он всегда будет стремиться к совершенствованию, как к линии горизонта, удаляющейся по мере того, как к ней приближаются».
«Период 1860 — 1870 годов занимает в истории России особое место. Это было время «великих реформ», радикальных преобразований в государственной политике, как во внутренней, так и внешней. Величайшим событием явилась отмена крепостного права в России, несмотря на ее недостатки и мучительность долгого осуществления. Освобождение крестьян послужило основанием всех последующих преобразований. В стране были отменены телесные наказания, проведены реформы земского и городского управления, судебная реформа. Преобразования затронули учебные заведения, финансовое управление государства. Величайшее гражданское мужество, терпение и мудрость незаурядного государственного деятеля требовались от императора Александра II, чтобы организовать работу всех комитетов и комиссий по разработке планов преобразований, выслушивать их противоречивые, порой враждебные друг другу суждения и принимать окончательное решение.
Наибольшую последовательность и завершенность получила военная реформа. Прежде всего, была отменена отдача в солдаты в виде наказания за преступления и проступки; отменены телесные наказания в виде прогнания сквозь строй, шпицрутены, кошки, клеймение; сокращены сроки службы. Одним из важных преобразований в военном деле явилось введение военно-окружной системы, изменившей управление армией, реформирование ее организации и комплектования. Были реорганизованы органы центрального управления вооруженных сил, интендантская и военно-медицинская части, система обучения военных чинов и их боевой подготовки. Вершиной военных преобразований стало введение всесословной воинской повинности. Важнейшей частью военной реформы явилось перевооружение армии и флота. Дело обеспечения высокого уровня обороноспособности и технической оснащенности армии осложнялось тем, что на 1860 — е годы приходится начало нового этапа развития оружия. Предстояло не только совершенствовать старое дульнозарядное вооружение, но создавать принципиально новые, высокоэффективные казнозарядные образцы. Был мобилизован научный потенциал России, использованы лучшие мировые достижения. Важнейшей задачей считалось создание собственной производственной базы, чтобы ни в коем случае не допустить зависимости от поставок иностранных держав».
Т.Н. Ильина. Военные агенты и русское оружие
Для начала необходимо разобраться с терминологией – военными агентами назывались офицеры, состоявшие в иностранных армиях для наблюдения за состоянием в них военного дела. Они представляли армию своей страны. Современный название – атташе.
Российские военные агенты (в начале XX в их насчитывалось 20) входили в состав дипломатических миссий и подчинялись начальнику Генерального штаба (часто агенты были выпускниками его Академии).
Являлись ли военные агенты шпионами? Из десятков рапортов агентов только 10 % имели гриф «секретно». 1860-1870 гг.- время, более открытое для контактов, чем последующие годы жесткого деления государств на коалиции. Именно тогда, после поражения в Крымской войне, в России начались реформы – в том числе в армии, которая получила новейшие образцы артиллерийского и стрелкового оружия. Поскольку частные оружейные фирмы имели право контактов с правительствами других стран, они не только охотно устанавливали деловые отношения с российскими военными агентами, но предоставляли им опытные партии оружия и сами привозили образцы в Санкт-Петербург.
Первые образцы револьверов, появившиеся в российской армии, были капсюльные. Для заряжания в каждую камору барабана надо было последовательно высыпать заряд и досылать пулю шомполом, а на затравочные стержни надевать капсюли. В 1870 г. агент А.П. Горлов, вернувшись в Россию из США, привез с собой усовершенствованный револьвер системы Смита и Вессона. Члены Оружейной комиссии признали револьвер удовлетворяющим всем требованиям солдатского боевого оружия и в 1871 г. он был принят на вооружение русской армии. Поскольку во время изготовления первых двадцати тысяч револьверов в Америке были сделаны некоторые изменения в форме и расположении частей револьвера (укорочен ствол и уменьшен вес), то на вооружение россиян оказались три образца револьвера, причем револьвер второго образца (1873 г.) был официально наименован кавалерийским.
В 1864-1865 гг. американский генерал и изобретатель Хайрам Бердан создал свою винтовку, получил на ее патенты в США и Англии. Но русского агента не устроил этот вариант и в своем раппорте руководству 4 марта 1867 г. было сообщено об обещании Бердана по результатам испытаний в Нью-Йорке «приспособить к казеннику еще замычку в виде болта, находящегося в связи с ручкой, и который сделает невозможным открывание казны раньше, покуда этот болт не будет выдвинут из своего гнезда». Этот и вариант и стал базовым. Права на винтовку, патрон и станки для их изготовления были куплены у Бердана за 50 000 золотых рублей (38 000 дол).
Произведенное в Америке по заказу русского правительства оружие отличалось высоким качеством – русские винтовки выбрала для себя команда отличных стрелков, созданная на заводе Кольта (гвардейцы Кольта).
Около года ушло на разработку образца винтовки и патрона, столько же времени потребовалось американским заводам для подготовки к выполнению заказа и год длилось серийное производство 30 тысяч винтовок и 7,5 млн патронов. Благодаря контролю русских офицеров качество изготовления этих винтовок не уступало винтовкам ручной работы и при этом все изготовленные винтовки состояли из взаимозаменяемых частей.
Уникальность издания – в органичном сочетании увлекательных исторических подробностей, описаний технических характеристик (причем профессиональных – автор является старшим научным сотрудника военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи ВИМАИВиВС), чертежей оружия, старинных фотографий солдат и офицеров, цехов для производства оружия и экспонатов военной техники на международных выставках, гравюр и картин, изображающих воинов на параде и во время боевых действий.
«Характеристики государственным и военным деятелям, русскому и германскому военным агентам дает в своих воспоминаниях О. Бисмарк, бывший в 1859 — 1862 гг. прусским посланником в Петербурге. Императора Николая I он назвал идеалистом, вполне имея на то основания. Русского военного агента в Берлине Голенищева — Кутузова — честным солдатом, которому чуждо личное тщеславие. О. Бисмарк рассказывает о прусских военных атташе Мюнстере, с которым был так излишне доверчив Николай I, и об упомянутом выше Вердере. Он отстаивал свое мнение об определенных рамках деятельности военных агентов, не позволявших им выполнять дипломатические поручения российского императора. По мнению Бисмарка, для этого у русских правителей есть свои дипломаты».
«Исследователь татарской периодической печати Равиль Амирханов считает, что татарские журналисты начала ХХ в. получили «государственный заказ» и вынуждены были писать подобные парадные статьи и стихи. По мнению историка, в них «преобладает приподнято-мажорный тон, который не всегда соотносится с истинным положением дел», «пафос статей определяется необходимостью возвысить роль и деятельность нескольких поколений царствующих особ в области духовной культуры». Торжества эти, организованные с целью продемонстрировать неувядающую привлекательность монархизма в глазах масс, действительно, были фанфарные, с фейерверками и всеобщим ликованием. Отправлялись телеграммы императору Николаю II от имени мусульман различных городов Поволжья, Урала и Сибири, повсеместно читались коллективные молитвы за царя. Всерьез обсуждалась идея открытия в Казани в 1913 году мечети им. 300-летия царствования династии Романовых, был составлен ее архитектурный план, начался сбор средств. По публикациям журнала «Аң» («Сознание»), посвятившего целый номер царскому юбилею, известно, что в честь знаменательной даты в Казани были открыты женская гимназия и ремесленное училище».
Альфина Сибгатуллина. Человек на минбаре. Образ мусульманского лидера в татарской и турецкой литературах (конец ХIХ – первая треть ХХ в.)
Книга представляет собой научное исследование, в котором производится сравнительный анализ основных настроений и стремлений восточных народов, живших на территории Российской и Османской империй на рубеже веков. Причем в центре внимания – тенденции национальной литературы, прежде всего, поиски нравственных ориентиров и духовных идеалов. Для татар, находившихся в российском подданстве, начало ХХ века было периодом, когда шла подготовка к празднованию 300-летия Дома Романовых, а потом и сами торжества. В силу этого появился целый пласт произведений, посвященных этой теме. В то же самое время огромный интерес читателей и литераторов был обращен, например, к такой знаковой фигуре как татарский мыслитель Шигабутдин Марджани (1818–1889), которого воспринимали как лидера направления, альтернативного вестернизации.
И в целом для указанного времени был характерен синтез двух противоположных стремлений: к модернизации в западном понимании и к осознанию собственной аутентичности. Подобные тенденции проявлялись повсюду в мире, но для Востока имели особое значение. Ведь именно тогда Османская империя, чье влияние на подвластных и сопредельных землях на протяжении столетий было огромно, начала терять свой абсолютный авторитет. Рост национального самосознания народов, возрождение средневековых идеалов отношений образцового владыки и добродетельных подданных, революционные настроения, которые тогда были весьма сильны, — все это значительно меняло картину мира по обе стороны русско-турецкой границы.
«Вакиф Джалял (1887–1921) – поэт средней руки, довольно активно публиковавшийся в татарской прессе начала ХХ в. Выбранные им эпитеты и метафоры такие же «среднестатистические», т.е. часто встречающиеся в стихах по этому поводу и у других авторов. Типична и используемая в подобных произведениях лексика: праздник престола, праздник (туй) Родины, дружба народов и всеобщее благоденствие, царящее в России, благодарность за это в адрес Государя-императора и т.д. Тема развертывается по принципу эмоциональной градации, когда каждый пассаж усиливается повтором в той же высокой тональности восхищения.
Были и такие факты: во время опроса населения с целью выяснить отношения татарских читателей к русской литературе, некий пермский купец писал буквально следующее: «Лучшее литературное произведение – это “Боже, царя храни!”. Оно должно вдохнуть в нас дух патриотизма и благоволения перед сановниками». То есть существовала и такая «ультра»-монархическая прослойка в татарском обществе».
«Причал, откуда ходили корабли на другую сторону лимана, тоже, как водится в маленьких городах, был рядом с райкомом. Уже подбегая к нему, Глеб понял: штормовое предупреждение красным флагом и пришвартованными катерами не даст перебраться на другой берег. «Чёрт побери!» — Произнёс он громко, вращая головой во все стороны в поисках решения надутой ветрами проблемы. «Нет, дружок, это Ангел…» — шепнули ему сверху, и он увидел пограничную машину, заруливающую на парковку перед причалом.
— Мичман, стой! Рация в машине есть? — выкрикнул Глеб, приближаясь к автомобилю.
Медленно соображающий, но уже хотевший что-то ответить и для этого открывший рот моряк тут же получил под нос удостоверение Глеба и, махнув рукой под козырёк, произнёс:
— Конечно, у нас все машины с рациями!
— Давай-ка, товарищ, крутани ручки и соедини меня с командиром.
Кто-то сверху и в этот раз помог, и уже через полчаса Глеб, прыгая по волнам как ковбой на родео, шёл на пограничном катере, глотая брызги и вдыхая холодный воздух океана».
Сергей Тюленев. Ухо серого кита
Сборник рассказов о том, какой была жизнь далекой Чукотки на исходе советской эпохи. Живые, искренние, добрые зарисовки, множество деталей, создающий обширную единую картину. И выразительные в своей неподдельности портреты множества людей от партийных функционеров и военных до сторожа или шофера. Конечно, тогда никто из них не знал, сколь глобальные перемены и потрясения грянут в ближайшем будущем. Пока еще – перестройка, непривычные речи Горбачева, достопамятная антиалкогольная кампания… Это отдельная юмористическая тема – немудреное хитроумие местных руководителей, понимающих, что раз партия сказала «надо», то от трезвости никуда не денешься. Однако и орден, врученный честному труженику, надо обмыть. И вот уже стоят у поселка яранги, Чукотка же, местный колорит, а что в яранге стол накрыт, как всегда было принято, так это тоже традиция…
Впрочем, это мелочи, а вот когда в запретную приграничную зону самолет какой-то неизвестный летит, так тут все, включая главного героя рассказов – секретаря райкома, подняты по тревоге. И правда, времена меняются, не велят из центра сбивать нарушителя. А там уже посадку запрашивают, по-английски. И вот катится по полосе советского аэродрома, скрипя тормозами, ветхий старый самолетик. Вылезают из него два седых пилота. Когда-то они перегоняли на Чукотку американские самолеты по ленд-лизу для воюющего СССР. Теперь прочли в газете слова Горбачева, что холодная война закончилась, и прилетели – снова повидать эту суровую землю, помянуть погибших товарищей…
А когда местного милицейского начальника с дружеским визитом к американскому шерифу отправили, так его потом еле откачали от потрясения при виде заокеанского благополучия. Бывало такое в те годы. Зато потом он злоумышленников поймал с несколькими мешками золота. Удивительно, ведь знающие люди, подобно главному герою, представляют, что реальная груда золотого песка, куда можно руки погрузить, дело небывалое. Разве только в журналистских сказках такое может быть. Но иногда и действительность оказывается невероятной.
«— Геологи дырявят поле месторождения через сто-двести метров, определяя границы и глубину залегания золота, — начал Глеб свой рассказ. — Затем бульдозеры делают вскрышу — убирают пустой слой земли; обычно это бывает по руслам рек. И только потом приходит драга и начинает просеивать породу, отделяя золото, которое, кстати сказать, накапливается машиной в строго защищённом месте. Каждые сутки металл достаёт человек, имеющий специальный допуск к такой работе, он же перекладывает его в дюар — широкий металлический сосуд с узким горлом. В физике и медицине их часто используют для хранения жидкого азота. Потом, по мере наполнения этих сосудов, вызывается вертолёт, который доставляет золото в Магадан.
Виктория молчала, переводя глаза с фотографии на Глеба и обратно, порой в недоумении хмыкала и пожимала плечами.
— На прииске есть участки, которые не выгодны для промышленного использования, они отданы частным старателям в артели. Вот там, наверное, ещё пользуются деревянными лотками, о которых рассказывал муж твоей подруги.
— Ой, — вздохнула Виктория, — а как было красиво! Много золота, он туда руки опускает…
— Над этой частью твоего рассказа я больше всего и умирал от смеха. Даже если допустить, что кто-то выписал ему пропуск, и он попал в хранилище золота, то как он мог умудриться засунуть руки… — Глеб снова представил себе это и улыбнулся, — в горлышко сосуда диаметром всего четыре сантиметра?
— Может, — решила заступиться за журналиста Виктория, — он трогал золото, когда его доставали из этой огромной машины и пересыпали в кувшины, о которых ты говоришь?
— Не-а, — Глеб прищёлкнул языком, — не получается! Суточная добыча металла по прииску в среднем от двухсот до четырёхсот граммов. Поэтому в лучшем случае он мог только мизинец куда-то сунуть. Но и это ему вряд ли бы удалось сделать, потому что даже я, имея первую категорию допуска, не могу приблизиться к золоту на расстояние, позволяющее до него дотронуться…»
«Исторические корни многих сабель и кинжалов арабских стран и Османской империи следует искать в вооружении эпохи Сасанидов – династии, правившей в Персии с III по VII век, а также оружии бронзового века, найденного на территории Луристана (Иран). Длинный, прямой и широкой меч времен Средневековья, безусловно, был сделан по образцу холодного оружия византийской и сасанидской конницы. На серебряном блюде эпохе Сасанидов, изготовленном в VI веке и хранящемся в Британском музее, можно увидеть изображение царя, в руках которого длинный прямой меч, очень похожий на раннее арабское оружие».
Виктор Харрис. Холодное клинковое оружие
В полноцветном объемном издании подробно рассказывается о мечах, саблях, шпагах, кинжалах и прочем холодном оружие, использовавшемся как на европейской и азиатской территориях, так и на американской земле.
Первая глава посвящена самому древнему оружию, вторая – оружию Древней Греции и Древнего Рима, затем – вооружению варваров и христиан, эпохе Ренессанса, европейскому и комбинированному оружию. Далее идет рассказ о клинках исламских стран, японских мечах, оружии Китая, Индии, Африки и Америки до прихода европейцев.
О холодном оружии Востока можно узнать, изучив фрески, скульптуры и материалы археологических исследований. Так на изображении, датированном X веком, и хранящемся в Музее исламского искусства в иранской столице, виден всадник-перс с оружием, которое приторочено к луке седла, причем хорошо различимы короткая крестовина гарды, навершие эфеса в виде колпачка, и укрощения на ножнах. Во время раскопок в Нишапуре в культурном слое IX века были найден узкий и слегка изогнутый клинок. Гарда – литая, на ножнах – бронзовая оправа.
В лондонском музее Виктории и Альберта находится клинок, на котором нанесено генеалогическое древо шаха Тамаспа. Клинок был укорочен и часть надписи, которая была нанесена по долу клинка, пропала.
Поскольку в Средние века клинки вывозились из Индии в Персию, то многие клинки, которых считают персидскими, были изготовлены в Индии, а в Персии происходила лишь окончательная отделка и ставилось клеймо прославленного персидского оружейника.
«На миниатюрах к «Шахнаме» запечатлены и прямые, и изогнутые однолезвийные клинки. Концы крестовины, как правило, в форме лопаточек, загнутых одна вниз, другая вверх. Рукоять слегка сужается к колпакообразному навершию и сделана из пластин, крепящихся к хвостовику заклепками, причем шляпки заклепок служат элементом декора. Ножны внизу имеют наконечник прямоугольной формы и защищены металлическими полосками. Поскольку рукояти на миниатюрах часто показаны светлыми, можно предположить, что они изготовлены их слоновой или другой кости и золотом. Некоторые образцы такого оружия находятся в Стамбуле во дворце Топкапы. Датируются они первой половиной XIV века. Навершия их рукоятей – золотые, с гравировкой, а крестовины – стальные…
В оружейных палатах Дрездена и Московского Кремля до сих пор хранятся персидские и турецкие клинки. Неслучайно многие восточноевропейские типы холодного оружия и формы рукоятей оказались под персидским и турецким влиянием. Типично восточная рукоять имеет простую крестовину с длинными окончаниями, загнутыми кверху или вниз. Клинок обычно однолезвийный, изогнутый, часто с несколькими долами и широким обухом-спинкой. Рукоять, выполненная в персидском или турецком стиле, ближе к навершию сужается, а само навершие загнуто под углом. В XVII столетии подобное оружие, известное как «карабела» (karabela), было широко распространенно в Польше и Венгрии».
«Первые, хотя и косвенные, сведения об использовании персами военно-морского флота, относятся к эпохе правления основателя Сасанидской державы – шаханшаха Ардашира I Папакана (224—241). Уже в ходе борьбы за подчинение Ирана Ардаширу стала ясна опасность, происходившая от Аравии и угрожавшая самому сердцу Персидского государства – Парсу. В «Карнамаге Ардашира» и «Шахнаме» повествуется о выступлении против Ардашира одного из южноиранских династов по имени Хафтвад, чьи владения располагались где-то на южном побережье Персидского залива (возможно – в Кермане).
Этот Хафтвад, согласно тем же «Карнамагу» и «Шахнаме», поклонялся некоему Червю (в других интерпретациях – Змею или Дракону) в логово которого он свозил захваченную добычу».
Владимир Дмитриев. Военный флот Сасанидов
В научном издании описывается военное дело этой державы, причем приводятся данные о персидских военно-морских силах в хронологическом, пространственном и военном (тактико-технических характеристиках) измерениях. Сасанидские владыки уделяли основное внимание сухопутной армии. Но им так не удалось повторить успех Ахеменидов, и овладеть Восточным Средиземноморьем с его крупными прибрежными городами, где на верфях строились корабли. Флот Сасанидов не мог сравниться с военно-морским флотом их главного западного недруга — Римской империи.
Возвращаясь к истории с Червем. В «Шахнаме» изложено, как владыка Персии, олицетворявший добро, выступил в бой с Червем, воплощавшим злом, и победил его. Существует несколько версий, кем же на самом деле был этот Хафтвад: одним из вождей пиратов (верующим в индийский культ Нага), или же одним из местной знати, не желавший покориться Ардаширу. Но на его сторону перешел один из сыновей, которого Фирдоуси в «Шахнаме» именует Шагуем. После того, как Хафтвад был разгромлен (как пишет Табари, Ардашир убил его в сражении мечом, а Фирдоуси пишет, что Хафтвад был повешен), Ардашир получил огромные сокровища, находившиеся в святилище Червя, и взял под контроль все южное персидское побережье.
Не ограничиваясь этим, и для того, чтобы предотвратить высадки арабов на персидской земле с Аравийского полуострова, Ардашир начал против арабов успешные боевые действия, в ходе которых персами было занято восточное и юго-восточное аравийское побережье до границ Йемена. Были построены на аравийских берегах Персидского залива города Паса-Ардашир, Рев-Ардашир и Батн-Ардашир.
Существует также версия о захвате персидским флотом во времена правления Хосрова Цейлона. Также при этом царе Сасаниды пытались обосноваться и на Черном море.
«В данном случае особенно важно то, что сообщают об этом не средневековые мусульманские, а позднеантичные авторы, являющиеся современниками Хосрова, — Прокопий Кесарский и Агафий Миринейский. Так, повествуя о событиях 541 года, Прокопий пишет о том, что к Хосрову прибыло посольство лазов с предложением перейти под власть персов; в качестве выгод, вытекавших из установления над Лазикой персидского протектората, послы, помимо прочего, указывали Хосрову на то, что персам в таком случае представится возможность «соприкоснуться с римским морем, построив суда, в котором, о царь, ты без труда сделаешь доступным себе дворец в Византии. Никаких препятствий на пути не будет». Как отмечает Прокопий, Хосров принял предложение лазских послов…
Однако планам персов по созданию своего флота на Черном море не суждено было сбыться, и причина этой неудачи заключалась вовсе не в уничтожении доставленной в Лазику партии леса случайным пожаром, как полагал Прокопий. Дело в том, что в ходе боевых действий в 540 – 550-х гг. империи удалось выбить сасанидские войска из главных приморских городов Лазики – Петры и Фасиса – и, отрезав персов от морского побережья, похоронить все планы Хосрова по строительству флота на Черном море».
«Автономный робот-геолог «Кьюрио-сити» уже 7 лет изучает поверхность Марса и передаёт интересную информацию людям. Программа AlphaGo обыграла одного из величайших игроков старинной китайской игры «го» (это произошло совсем недавно — в марте 2016 года). Роботы компании «Бостон динамик» умеют ходить, прыгать и даже кувыркаться. Программа «Сири» компании Apple понимает человеческую речь и служит персональным помощником, который может понимать вашу речь, говорить, исполнять ваши поручения и даже шутить. И таких программ уже много. Роботы-хирурги научились выполнять сложные операции. И это только начало…»
Людмила Литвинцева. Искусственный интеллект
Автор (профессор Миланского университета и Токийского Университета электрокоммуникаций) большого иллюстрированного издания доходчиво и увлекательно рассказывает о том, что же делает машину умной и каковы возможности искусственного интеллекта, применяемого сейчас в окружающем нас мире.
В книге рассказывается о трех законах робототехники, и современных роботах. Робот Пеппер «умеет быть другом. Он понимает, вернее, старается понять, человеческие эмоции. Например, если ты будешь плакать, он тебя утешит, а если тебе станет скучно, может тебя развлечь. Он умеет разговаривать с людьми на их языке, воспринимать их мимику и даже тон голоса. Он также способен анализировать жесты и эмоции людей. Кроме того, Пеппер умеет обучаться в процессе общения с людьми». Но не забыты и животные – полным ходом идет создание пока еще экспериментальных образцов робота-кошки и робота-собаки. Так, искусственный пес передвигается по местности со скоростью 6 км/ч и способен при этом нести 150 кг. В перспективе – создание роботов-животных, которые будут делать именно так, как их живые прототипы, т.е. успешно ходить и бегать, прыгать, подниматься и спускаться с гор, и может быть – даже плавать…
В одной из глав говорится о псевдофизической логике времени, связанной с пониманием того, как человек воспринимает время и пространство, и как он его моделирует. В книге описаны основные законы логики Аристотеля, классические законы логики и способ рассуждений Шерлока Холмса, разработка генетических алгоритмов, чем может грозить искусственный интеллект человечеству и многое другое.
«Важная задача любой зрительной системы – это задача анализа сцен… Это совокупность объектов, рассматриваемых с какой-либо точки наблюдения. Размеры сцены ограничены – так же, как в театре или на экране телевизора. Зрительная система робота изучает характерные линии, которые присутствуют в рассматриваемом кадре изображения сцены. Линии бывают разными: граничные, внутренние, или выпуклые, вогнутые.
Граничные линии отделяют области, принадлежащие объектам. Внутренние линии показывают области, относящиеся к одном и тому же объекту. Выпуклые и вогнутые линии говорят о форме объекта. Глаза робота изучают граничные линии выделенных объектов и выделяют контур, который присутствует в рассматриваемом изображении.
Этот контур сравнивается с их эталонами в базе образов. Используя алгоритм распознавания образов, система зрения робота определяет тип объекта».
В рамках 32-й Московской международной книжной выставки-ярмарки состоялось награждение лауреатов премии «Terra Incognita». В своем выступлении председатель жюри премии историк и писатель Алекс Бертран Громов сказал: «В числе сегодняшних награждаемых, люди разных занятий и профессий, которые оказывают положительное влияние на наше будущее. Благополучие и развитие общества неотделимо от состояния культуры и искусства, понимания нашего наследия, истории и настоящего, от осознания как ценности достигнутых высот, так и необходимости не останавливаться на достигнутом. Каждая эпоха нуждается в тех, кто, не боясь, опережает свое время. Они, заглядывая вперёд, расширяют возможности своими неординарными идеями и способностями, высокими достижениями и активной деятельностью, проявленной в различных сферах науки, искусства и культуры, а также в служении прогрессу общества».
В номинации «Проза Европы» лауреатом стал прославленный французский писатель Фредерик Бегбедер, автор романов «99 франков», «Любовь живет три года» и других мировых бестселлеров. Принимая награду, Фредерик Бегбедер обратил особое внимание на эмблему премии – путеводную звезду, розу ветров, смысл которой интернационален и понятен без перевода.
В номинации «Поэзия времён» премию получил поэт Илья Резник, который представил свой новый сборник «Молитва» и прочитал на церемонии стихи по мотивам знаменитых слов апостола Павла о первенстве любви во всём.
В номинации «Запечатлённая эпоха» наградой был отмечен член Совета Федерации Федерального собрания России Сергей Митин, который недавно выпустил книгу воспоминаний «Игемон» о недавних событиях отечественной истории и людях, с которыми ему довелось работать.
В номинации «Проза России» премию получил писатель и журналист, главный редактор «Вечерней Москвы» Александр Куприянов, автор романа «Истопник», написанного на основе реальных событий и посвященного драматическим страницам истории ХХ века.
В номинации «Книги и люди» была награждена Марина Каменева, руководитель книжного магазина «Москва».
В номинации «Душа и разум» премией был отмечен журналист и телеведущий Вадим Верник, главный редактор журнала «ОК!», недавно выпустивший сборник бесед с выдающимися деятелями культуры «Книга победителей».
В номинации «Просветительская деятельность» премия присуждена музею Большого театра. Выступая на церемонии, директор Лидия Харина отметила особую значимость награды, поскольку уникальные коллекции этого музея, демонстрируемые на выставках по всему миру, пока еще недостаточно известны в России.
Во время недавней Московской международной книжной ярмарки столицу посетил французский писатель Фредерик Бегбедер. Одной из задач его визита было представить отечественным зрителям новый фильм «Элефант», в котором автор бестселлеров сыграл одну из ролей. Но главный подарок достался, конечно, читателям. Они смогли не только вживую увидеть создателя культового романа «99 франков», но и узнать, что с будущего года на русском языке начнет выходить составленная им книжная серия.
— По каким же критериям вы выбираете книги для своей русскоязычной серии?
— Есть только один настоящий критерий – это удовольствие. Мы все разные. И когда мы встречаемся с произведением искусства, мы все реагируем по-разному… Это с одной стороны – случайность. С другой – это чудо. Если вы здесь, вы можете встретить это чудо. Вы еще этого не знаете, но возможно вы встретитесь с тем, кто расскажет вам – о вас. А мы с нашим проектом, который мы готовим, еще не знаем, это чудо случится или нет. Потому что эту встречу предсказать нельзя. То есть, мой собственный опыт, он очень эгоистический. Я выбираю книги, потому что они лично меня заставили либо плакать, либо смеяться. И вот мы подумали, возможно, кто-то из читателей почувствует то же самое…
— А поймет ли русский читатель современную французскую прозу, тем более, не слишком попсовую, мейнстримовую, а, так сказать, новейшую, остросоциальную, да еще со столь любезным вам «беспокойным» юмором?
— Когда пьешь с русским, никогда не знаешь, он хочет сейчас тебя поцеловать или ударить.
— Вы коммунист?
— Нет, как и вы, русские. Но связанные с этим эмоции, романтизм, энтузиазм всё равно дороги моему сердцу. И непредсказуемость ваша мне тоже очень симпатична.
«Они не хотели меня здесь видеть (не только в жилмодуле, но и на планете), однако страховочная компания потребовала моего присутствия: не только чтобы выбить из клиентов побольше деньжат, но и потому, что я записывал все их разговоры, хотя и не отслеживал не требующиеся для работы, которую выполнял с ленцой.
Однако компания получит доступ к записям и выудит из них все, что сумеет продать. Нет, людям об этом не говорят. Но все это знают. И ничего с этим не могут поделать…
Система безопасности все записывает, даже внутри спальных отсеков, и я все это вижу. А потому лучше притворяться роботом. Оверс и Арада были парой, а вели себя и вовсе как единое целое. Ратти, их лучший друг, питал неразделенные чувства к Пин-Ли, однако без глупостей…»
Марта Уэллс. Отказ всех систем
Написанные в форме дневников («Отказ всех систем» и «Искусственное состояние») описания приключений и размышлений мыслящего андроида неуловимо напоминают классические авантюрные романы. Но здесь действие не просто происходит в Будущем, но и подается не совсем с человеческой точки зрения.
С первых строчек разворачивается динамичный сюжет (неизвестная планета, неведомо откуда взявшееся чудовище и нечто загадочное с официальными данными, тайные злодеи и злоумышленики) и параллельно идут комментарии того самого андроида, касаемо как людей, так и корпораций, жаждущих заработать и сэкономить на оборудовании (поэтому многое так несложно взламывается).
Главный герой взломал свой модуль контроля и теперь волен сам в своих поступках. Как он сам представляет, ошибочно его самого и подобных (конструктов) представлять наполовину ботами, наполовину людьми, и считать при этом, обе их эти половинки живут сами по себе. И только половинка бота послушно выполняет приказы владельца, а вот человеческая – жаждет взбунтоваться и сбежать.
Итак, люди попали в сложную и смертельно опасную ситуацию, и их защитником и единственной надеждой на выживание является тот самый андроид, который именует себя Киллерботом. Еще недавно ему было лучше, когда люди считали его роботом. А вот в этой ситуации людям удобнее считать его человеком, который пытается им помочь.
После успешного (хотя относительно непредсказуемого) завершения первого приключения главный герой во втором отправляется выяснять одно из обстоятельств своего прошлого и попутно знакомиться с ботом – ГИКом исследовательского корабля.
На досуге (людям сложно себе представить, сколько же у андроидов досуга) герой смотрит сериалы с развлекательных каналов, поскольку эти выдуманные персонажи ему нравятся больше, чем те люди (большинство из них), с которыми приходиться работать.
«Я вновь отправил кораблю запрос с тем же предложением, что и первому своему транспорту, — сотни часов сериалов, книг и музыки, включая новые программы, которые я скачал по пути, в обмен на проезд. Я назвался свободным ботом, возвращающимся к человеку-опекуну. «Свободный бот» — обманчивый термин. В некоторых некорпоративных сообществах боты считаются гражданами, например в «Сохранении», но им назначают опекунов-людей. Конструктов иногда относят к ботам, а иногда к смертоносному оружию (а это не самая приятная категория). Вот почему я свободен, живу среди людей всего семь циклов, включая полет на грузовом корабле, а мне уже необходим отпуск».
«Огромное сияющее небо Лос-Анджелеса, яркое, как в самый ясный полдень. Вот что оно означает для тебя и для меня, подумал Джейсон. Для нас двоих, сколько бы ни прошло времени. Всегда будет так, как сейчас, потому что мы – шестые. Мы оба. Независимо от того, догадываются об этом другие или нет.
А они не догадываются, мрачно отметил он, наслаждаясь черным юмором этой мысли. Ибо то, что знали они, не знал больше никто. Так было задумано. Изначально. Даже сейчас, когда все пошло кувырком… По крайней мере с точки зрения дизайнеров. Великих браминов, которые все рассчитали и… просчитались. Сорок пять лет назад, когда мир был молод, и капельки дождя сверкали на давно исчезнувших японских вишнях Вашингтона, округ Колумбия. И сам благородный эксперимент пах весной. Хотя и не долго…»
Филип К. Дик. Пролейтесь, слезы…
Для полноты ощущений перед первым прочтением этого романа не стоит подробно интересоваться как биографией самого Дика, так и его последующими после него писательскими метаморфозами. Достаточно представить себе, что читаешь обычный приключенческий (отчасти криминальный) роман с детализированной психологической составляющей. Ну, вот такова она окружающая реальность, которое вполне может получиться из нашей через несколько недолгих десятилетий... Каково оно — выпасть не просто из своего круга (ну, это бывает), а выпасть из самого себя, оказаться не собой прежним (с кругом знакомств и развлечений), а просто несуществующим. И — получить взамен лишь, к чему оказался способен, потеряв большие деньги и известность, рискуя собственной шкурой. В книге присутствуют нестандартные (с точки зрения того самого общества) персонажи, у каждого из которых — есть свои иллюзии. Но вот одна из главных проблем той реальности — не только в том, что она недружественна к студентам, бедным и прочим, а еще в том, что иллюзии (хоть иногда их можно охарактеризовать как не сбывшиеся надежды) даже у небедных и причастных к власти — не совпадают и получается разочарование. И в итоге приключений – то самое одиночество главного героя.
Но, может виновато общество, желавшее всех (особенно студентов в подземных убежищах под крупными университетами) заставить жить по своим правилам, заботливо приберегая для недовольных исправительно-трудовые лагеря. Но потом не будет и их…
«Вы, шестые, подумал про себя Бакмэн, не очень-то жалуете друг друга. Генералу уже приходилось сталкиваться с подобным отношением, и это его всегда удивляло. Элитная группа, созданная для поддержания моральных стандартов общества. На деле же они превращались в ничтожества – и все лишь потому, что терпеть не могли друг друга…
Мысль о том, что они имеют дело с целой группой шестых, не давала генералу покоя. Не утешало и то, что шестые, как правило, действуют в одиночку…
— Организуйте постоянное наблюдение за всеми шестыми. Если не удастся взять под контроль всех, организовать слежку за теми, кого удалось вычислить».
«Сидней Джордж Рейли вполне мог считаться «эталонным врагом» советской власти, и в галерее многочисленных недругов большевиков его портрет наверняка висел бы на самом видном месте. Еще бы — английский разведчик, то есть «шпион», в 1918 году он вместе с английским же дипломатом Робертом Брюсом Локкартом готовил военный переворот в Москве и собирался арестовать и убить Ленина, Троцкого и других вождей пролетарской революции.
Сам Рейли, впрочем, утверждал, что вождей убивать не собирались — их всего лишь хотели без штанов провести по московским бульварам на потеху публике. Что же касается переворота, то его подготовку он никогда не отрицал. Более того, похоже, что роль нового «диктатора» он примерял именно на себя — уже составлял список министров нового правительства и размышлял: «Если артиллерийский лейтенант смог раздуть тлеющие угли французской революции, то почему бы лейтенанту разведки не стать диктатором Москвы?» Наполеон всегда был его кумиром.
За этот заговор в Советской России Рейли приговорили к расстрелу. Заочно. Он смог скрыться и еще несколько лет строил всяческие козни против большевиков, которых называл не иначе как «сволочами». Делал он это часто беззаветно, по идейным соображениям. Собственно, и в последнюю миссию в СССР он, скорее всего, отправился по душевному порыву, потому, что ему показалось — наконец-то в России появились люди, реально готовые свалить «сволочей».
Евгений Матонин. Сидней Рейли. Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы
Книга посвящена человеку-загадке, множество мифов о жизни которого до сих пор существуют, хотя в последние половину века опубликовано множество исторических свидетельств, опровергающих их. Неслучайно Рейли называли «человеком ниоткуда» — ведь до сих нельзя со 100 % уверенностью сказать, когда и где он появился на свет и какое тогда ему дали имя.
Часть мифов о себе наверняка придумал сам Рейли, не лишенный не только тщеславия, но и здравого прагматизма – ведь помимо политических интриг он организовал и участвовал в различных коммерческих делах, и среди прочего – стал одним из основателей первого аэродрома на территории Российской империи.
Все слышали о приключениях Джеймса Бонда. А между тем его создатель, Ян Флеминг, стал сочинять самый первый свой роман о приключениях агента 007 после бесед со знакомыми уже покойного Рейли, которые и рассказали Флемингу колоритные подробности о приключениях «супершпиона» и «короля разведки» в разных странах.
Одна из поистине увлекательных историй описывает поездку Рейли по заказу британской секретной службы в Персию и проверке данных о перспективах добычи персидской нефти.
В Персию Рейли прибыл представитель некой фирмы, которая производит лекарственные средства. В персидской столице обаятельный и хитроумный Рейли бывал в гостях у персидских вельмож и даже министров, собирая в разговорах по крупицам нужную информацию, и покинул страну, подготовив обстоятельный доклад (никем так и не обнаруженный, как и документы о самой поездке) о важности нефтяных разработок в Персии для мировой экономики.
В тексте рассказывается о мемуарах последней жены Рейли Пепиты Бобадильи и книге Локкарта «Ас шпионажа», а также – как с середины 60-х прошлого столетия формировался образ Сиднея Рейли в советской культуре (фильмы «Операция “Трест”», «Заговор послов», «Крах операции “Террор”», «Синдикат-2», «20-е декабря»). Отдельная тема – были Рейли убит чекистами или супер шпион все же смог сбежать?
«В октябре 1927 года некий бывший белогвардеец, нелегально перешедший из СССР в Польшу, заявил, что Рейли сидит в Орловском тюремном централе. В 1928 году — опять же в Польше — говорили, что он сбежал из тюрьмы, организовал партизанский отряд и борется с большевиками
В 1931 году некий британский чиновник утверждал, что встретил в одном из портов Ближнего Востока советского моряка, свободно говорившего по-английски. Он рассказал, что его фамилия Рейли, что он сидел в тюрьме, затем бежал, устроился матросом на судно и добрался до Ближнего Востока. Теперь ему нужны одежда и деньги. Доверчивый чиновник помог ему, и «Рейли» бесследно исчез.
В это же время появились слухи, что Рейли согласился работать на советскую разведку и был направлен в Китай. Бывшего британского разведчика «видели» то в Персии, то в Сингапуре, то в США.
Робин Брюс Локкарт пишет, что Палата общин британского парламента несколько раз требовала от правительства «надавить» на советские власти, чтобы прояснить судьбу агента, но из этого тоже ничего не вышло. Правительство отделывалось отговоркой, что никаких дополнительных сведений о нем нет. Алексей Ксюнин в 1931 году патетически восклицал: «Англичанина, который хотел спасти Россию, оплетали липкой паутиной продажные провокаторы — свои же русские».
Джордж Хилл, работавший во время Второй мировой войны в Москве, тоже пытался найти какие-нибудь следы своего друга и коллеги, но и ему это не удалось. Впрочем, он слышал, как какой-то сотрудник НКВД рассказывал, что Рейли все это время сидит в тюрьме, где он уже давно сошел с ума. Хилл рассказу не поверил и правильно сделал.
По данным того же Робина Брюса Локкарта, последний раз по официальным каналам запрос о том, что произошло с Рейли британские представители направляли советским властям весной 1956 года, во время визита в Великобританию председателя Совета министров СССР Николая Булганина и 1-го секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева. Но ответа не получили. Впрочем, в СССР вскоре начали постепенно приподнимать завесу тайны над судьбой Рейли. Хотя делали это очень медленно».
«Императрица Мария Александровна, супруга императора Александра II, родилась в Дармштадте 27 июля (8 августа) 1824 года. Родители ее были гросс-герцог Дармштадтский Людвиг II и гроссгерцогиня Вильгельмина, рожденная принцесса Баденская, родная сестра императрицы Елисаветы Алексеевны, супруги императора Александра Павловича. У них было трое сыновей и одна дочь, принцесса Мария Максимилиана Вильгельмина Августа София, будущая российская императрица. Два старших брата принцессы Марии, наследный принц Людвиг и принц Карл, были на много лет старше принца Александра, родившегося в 1823 году, и принцессы Марии, которая была только годом моложе принца Александра, с ним она и провела детство свое и юность, была с ним чрезвычайно дружна, и эта дружба и близость сохранились во всю их жизнь. Воспитанием своих детей заведовала сама гросс-герцогиня Вильгельмина; она была умная и очень образованная женщина…»
Дмитрий Арсеньев. Жизнеописание императрицы Марии Александровны. 1838–1854
Дмитрий Сергеевич Арсеньев, появившийся на свет в 1832 году и, проживший долгую жизнь при четырех императорах: Николае I, Александре II, Александре III и Николае II, после окончания Морского кадетского корпуса, прослужил 34 года во флоте. Фундаментальный том представляет собой воспоминания адмирала Арсеньева, участника Среднеазиатских походов и Крымской войны, ставшего с 1864 по 1885 год воспитателем и попечителем младших сыновей императора Александра II и императрицы Марии Александровны, великих князей Сергея и Павла Александровичей. В тексте книги описана биография будущей императрицы с 1841 (с момента знакомства царевича Александра Николаевича с будущей женой) по 1855 год (до начала Крымской войны), еще при жизни Николая I. Воспоминания были написаны на русском языке, в них включены вставки из подлинных писем на французском, к которым прилагается перевод. Историкам удалось установить и год создания машинописного экземпляра воспоминаний – 1914, через несколько месяцев, 14 сентября 1915 года Арсеньев умер в Царском селе. Текст «Жизнеописания» никогда не публиковался и хранился в архиве.
В одной из глав описывается времяпровождение цесаревны в Дармштадте, занятия с Жуковским и личное знакомство цесаревны с Гоголем и ее отношение к нему. «В то время приехал в Дармштадт к В.А. Жуковскому Гоголь и оставался там довольно долго. Жуковский очень любил Гоголя, которому очень покровительствовал с самого начала его литературной деятельности, и был с ним в самых близких и дружеских отношениях. Жуковский представил царевне Гоголя, который прочел ей некоторые из своих сочинений. К сожалению. Мы не имеем сведений об этих чтениях и о беседах царевны с Гоголем, но на известно, что она очень высоко ценила Гоголя, сознавала все его значение для России и вполне понимала смысл слов: «горьким смехом моим посмеются».
В тексте уделено внимание как деятельности императорского двора, так международным событиям, среди которых была февральская революция в Париже в 1848 году и меры, принятые Николаем I, а также – нюансы отношения Англии и Франции к Российской империи в 1853 году, начало военных действий против Турции, и переписка между Наполеоном III и Николаем I, Высочайший манифест 9 февраля 1854 года, объявление Англией и Францией войны России. В приложении приводятся ранее не публиковавшиеся архивные документы, рассказывающие о последующих годах жизни императрицы Марии Александровны, том числе: письма императрицы Марии Александровны к графине Антонине Дмитриевне Блудовой и письмо графини А. Д. Блудовой о настроениях в семье покойной императрицы Марии Александровны.
«Братья же цесаревича, Константин, Николай и Михаил Николаевичи, были гораздо моложе его и в то время (1839) были еще детьми. Воспитателем цесаревича, когда ему наступило 7 лет, был избран полковник Мердер. Он был в то время лучшим педагогом в военноучебных заведениях и отличался рыцарским благородством, нравственностью и любовью к воспитательской обязанности. Он не был человеком ни великого ума, ни даже большого образования, но с очень добрым сердцем; и он отдался всецело воспитанию цесаревича и уходу за своим воспитанником и горячо к нему привязался. Цесаревич тоже его всем сердцем полюбил и когда генерал Мердер в 1834 году скончался, то цесаревич искренно и долго о нем горевал. Но главным деятелем в воспитании и образовании цесаревича, душой этого великого дела был избран наш знаменитый поэт Василий Андреевич Жуковский. «Певец во стане русских воинов», автор «Светланы», и гениальный переводчик германских баллад, и творец стольких прелестных стихотворений, в свое время всеми любимых и всем известных, он до появления Пушкина (которому он был покровителем и другом) был нашим первым и любимым поэтом. Императрица Мария Фёдоровна (которой он посвятил столько прекрасных стихов) давно его знала и еще в 1818 году рекомендовала сыну своему, великому князю Николаю Павловичу, как профессора русского языка и литературы для его невесты — великой княгини Александры Фёдоровны. В этих занятиях с нею Жуковский скоро приобрел расположение своей ученицы, а затем глубокое уважение и ее супруга, будущего императора Николая I, и сделался у них близким и любимым человеком. Когда же цесаревичу Александру Николаевичу минуло 7 лет, то государь назначил Жуковского наблюдателем над учебной частью воспитания цесаревича и преподавателем ему русского языка, причем Жуковскому была вверена вся духовная и умственная часть воспитания цесаревича. Генерал Мердер совершенно подчинился нравственному преобладанию, верховенству и превосходству Василия Андреевича и под его влиянием, рука об руку с ним, честно и самоотверженно вел свое дело. Жуковский умел с самого начала оживить учебные занятия цесаревича и сделать их ему занимательными и не скучными…»
«Дезфуль действительно был похож на рай. Уехав из заснеженного и холодного Хамадана, мы оказались в сказке, где на зелёных деревьях росли мандарины, апельсины и лимоны. Весь город благоухал ароматом весенних цветов, а запах эвкалиптовых деревьев по-настоящему опьянял. В то время, когда хамаданцы укутывались в одежду потеплее и мёрзли на холоде, жители Дезфуля ходили в футболках.
Улицы города были оживлёнными, взрослые и дети куда-то шли, разговаривали друг с другом и жили своей повседневной жизнью. Помню, что, посмотрев на них, я подумала, что Дезфуль, должно быть, очень большой город, но затем убедилась в обратном.
Проехав несколько улиц, мы увидели разрушенные дома со следами разрывов снарядов. Окна были разбиты, а асфальт и дороги – разворочены. Улицы, деревья – всё говорило о том, что в этот город пришла война».
Бехназ Зарабизаде. Голестан, 11
В основе этой книги – подлинная история, записанная автором воспоминания Панахи-ханум, вдовы иранского генерала Али Читсазийана, погибшего во время Священной обороны. Так в Иране называют ирано-иракскую войну 1980-1988 годов. Драматическим событиям тех лет посвящен обширный пласт документальной и художественной прозы, ряд произведений которой уже выпущен и на русском языке.
В книге переплетены судьбы отдельных людей и судьба всей страны. Трагическая тень войны нависает над каждым счастливым мгновением. А ведь генерал и его супруга очень молоды, книга начинается с их первой встречи, сватовства и свадьбы. Торжество получается скромным, не время для пышных празднеств, ведь каждый день приносит печальные вести о гибели друзей или родственников. Впрочем, в ворчании бабушки, негодующей, что для невесты не купили подобающее платье, тоже заключена сила духа – наперекор всем горестям должно быть место и красоте, и любви, и празднику.
Мало времени для счастья было отмерено главным героям, меньше двух лет. В них были планы на будущее, мечты обустроить свой собственный дом, пусть непритязательный, – о скромности генерала недаром ходили легенды – но непременно уютный. Была и кажущаяся теперь удивительно счастливой жизнь в прифронтовом городке, где почти каждый час выли сирены воздушной тревоги. И ожидание рождения первенца. Но были и пугающие предчувствия.
«Телефон, который вчера звонил без перебоя, в тот день молчал как онемевший. Мне даже показалось, что кто-то его отключил. Я сидела в страхе, что сейчас кто-нибудь подойдёт ко мне и скажет:
– Фереште… Случилась беда…
Хоть я и старалась скрывать своё беспокойство, наблюдая за подозрительным поведением других членов семьи, я понимала, что что-то не так. Каждый словно существовал в своём мире и чем-то себя отвлекал, а я изо всех сил боролась с постоянно подкатывающим к горлу комом. Каким же тяжёлым выдался тот четверг, который так и не стал для меня долгожданным облегчением.
В пятницу утром за мной неожиданно приехал отец. Уже сам этот факт меня очень насторожил, ведь папа никогда не приезжал за мной в дом Хаджи Садега. Увидев его, удручённого какими-то мыслями и пытающегося что-то скрыть, я утвердилась в мысли, что произошло нечто очень страшное. Добрые глаза отца выдавали его беспокойство.
– Фереште, сегодня к нам придут гости, приедет твой дядя, и мама попросила привезти тебя домой, чтобы пообедать в семейном кругу…»
«Характерной для Конева была тщательная подготовка операций. Он стремился по возможности работать по организации боевых действий непосредственно на местности, хотел видеть поле боя своими глазами и требовал этого от всех подчиненных.
В одном из своих приказов он отмечал, что командиры должны быть в боевых порядках войск, ближе к бойцам. Это придает им уверенности, поднимает доверие к командирам, усиливает наступательный порыв.
С началом наступления И.С. Конев с небольшой оперативной группой и средствами связи обычно находился в боевых порядках передовых соединений, выполнявших важные задачи, что позволяло ему постоянно ощущать дыхание боя, лично влиять на войска и оперативно реагировать на изменения обстановки. В сложной ситуации он сохранял выдержку, самообладание, проявлял высокую требовательность.
Как известно, в сентябре 1944 года он отстранил от должности командира чехословацкого корпуса генерала Я. Кратохвила и назначил вместо него генерала Л. Свободу (что являлось прерогативой союзных стран).
Следует отметить, что в годы войны потери войск фронтов, которыми командовал Конев, нередко были большими. Так, в Ржевско-Вяземской операции 1942 года Калининский фронт потерял 341 тыс. человек, из них убитыми – 123 тыс. Во Львовско-Сандомирской операции потери войск 1-го Украинского фронта составили 289296 человек, из них безвозвратные – 65 тыс. Велики были потери и в Берлинской операции. Но не стоит забывать и о том, что сражаться приходилось с сильным противником. И не обладай Конев талантом стратега, потери его войск, вероятно, были бы еще большими».
Евгений Малашенко. Командующие фронтами и армия в годы Великой Отечественной войны
Автор книги был генерал-лейтенантом в отставке, в годы войны командовавший взводом и разведротой, являвшийся начальником разведки полка и воздушно-десантной дивизий. В тексте представлен весь высший командный состав Красной Армии, включая командующих фронтами, начальников штабов фронтов, командующих всех армий – общевойсковых, танковых, авиационных и армий противовоздушной обороны (ПВО), принимавших участие в Великой Отечественной войне, подробно рассказывается обо всех 43 командующих фронтами, 280 военачальниках – командовавших армиями и 63 – начальниках штабов фронтов. Автор уделяет внимание анализу состава и численности наших фронтов, и приводит данные о советской армии военного периода. Наибольшая численность Действующей армии была летом 1943 года и насчитывала 6 миллионов 816 тыс. человек, что составляло половину общей численности Вооруженных Сил страны. Использованы архивные документы и мемуары маршалов и генералов, рассказывается о важнейших сражениях.
«Вспоминая взятие Кракова, Иван Степанович Конев отмечал, что командование фронта отказалось от ударов артиллерии и авиации по городу. Оно не ставило задачи перерезать последний путь отхода гитлеровцев, иначе потом долго пришлось бы выбивать их оттуда, что привело бы к разрушению города. Обходными маневрами город был взят в кольцо, для противника оставался открытым только путь на юг. С выходом же немецких частей за пределы города по ним были нанесены мощные авиационные и артиллерийские удары, их атаковали и преследовали передовые отряды соединений.
Такими же умелыми обходными действиями, применяя широкий маневр, Коневу удалось овладеть Силезским промышленным районом и не допустить его разрушения…
И.С. Конев был мастером окружения и разгрома крупных группировок противника. Тех самых знаменитых «русских клещей», которых так боялись гитлеровские генералы. Об этом свидетельствуют окружение и уничтожение в короткие сроки корсунь-шевченковской и бродской группировок противника, гарнизона Бреслау, разгром крупной франкфуртско-губенской группировки и на заключительном этапе войны – пражской группировки противника.
Маршал Конев и войска 1-го Украинского фронта сыграли значительную роль в Берлинской операции и овладении Берлином. 1-му Украинскому фронту была поставлена задача разгромить группировку противника в районе Котбуса и южнее Берлина и содействовать войскам 1-го Белорусского фронта в овладении Берлином. Как известно, при утверждении решений Сталин снял разграничительную линию между фронтами на городе Люббен. Это создавало возможность 1-му Украинскому фронту стремительными и маневренными действия войск создать выгодные условия для удара с юга на Берлин.
17 апреля, на второй день Берлинской операции, когда прорыв гитлеровской обороны войсками 1-го Белорусского фронта проходил трудно, и их продвижение на Зееловских высотах замедлилось, Ставка дала Коневу указание танковыми армиями нанести удар по Берлину с юга, которое тот воспринял с нескрываемой радостью. Им немедленно были поставлены задачи: 3-й гвардейской танковой армии в ночь на 21 апреля ворваться в Берлин с юга, 4-й танковой – овладеть Потсдамом и юго-западной частью Берлина».
«Персидская держава непосредственно граничила с Индией, и поэтому вполне естественным кажется вопрос, привлекали ли Ахемениды в свои армии контингенты боевых слонов. Можно с полной уверенностью утверждать, что во времена Ксеркса персы не использовали этих животных в военных целях. В противном случае царю, собравшему для похода в Грецию все военные силы своей империи, ничего не мешало бы включить в их состав какое-то количество огромных зверей. Однако вполне вероятно, что о возможности боевого использования слонов персы знали, и сами сталкивались с ними на полях сражений. По крайней мере, если верить Ктесию, в 529 г. до н.э. индийцы привели слонов на помощь своим союзникам дебрикам, с которыми начал войну Кир Великий. Слоны обратили в бегство персидскую кавалерию, при этом сам царь оказался сброшенным с лошади. Один из сидевших на слоне индийцев поразил его дротиком в бедро. От полученного ранения Кир и скончался спустя некоторое время…
Достоверное сообщение о слонах в составе персидской армии принадлежит Арриану, который утверждает, что накануне генерального сражения при Гавгамелах индийцы привели Дарию 15 голов этих животных. По мнению П. Бриана, у персидского царя могли быть не только 15 слонов».
Андрей Банников. Эпоха боевых слонов (от Александра Великого до падения персидского царства Сасанидов)
В этом поистине энциклопедичном научном издании приводится как общие сведения об этих животных, так систематизированные античные сведения, в том числе – об организации военных подразделений и способах противостояния этим могучим животным. Так «против слонов использовали особые серпоносные колесницы, которыми управляли два закованных в броню всадника-клибанария, вооруженных длинными копьями и сидевших на покрытых панцирями конях… Согласно Элиану, римляне использовали свиней против слонов Пирра и только благодаря этому одержали в войне полную победу».
На римских монетах (в текст включено множество иллюстраций) изображался Юпитер на колеснице, запряженной слонами. Римляне использовали слонов в войне с македонским царем Филиппом. Но прошли века и уже в византийских источниках VI столетия слоны уже не упоминаются в качестве военной силы.
В 633 году начались вторжения арабов-мусульман в Персидское царство – одним из отрядов захватчиков был занят пограничный персидской город Хира, который располагался на правом берегу Евфрата. В последующие два с небольшим года мусульмане вели боевые действия с Византией, и в 633 году отряды мусульман дошли до среднего течения Евфрата. Существует предание, что в одной их схваток в окрестностях руин Вавилона предводитель арабов Мусанна лично убил слона, который был боевым слоном в персидской армии.
В одном из сражений, произошедшем неподалеку от Вавилона, в бою сошлись персидская (авангардом командовал полководец Бахрам) и арабские (под командованием Абу-Убайда) армии. Когда персидская армия подошла к Евфрату, Бахрам предложил Абу-Убайде самому выбрать берег, на котором будет сражение. Араб выбрал персидский берег, очевидно, рассчитывая, чтобы река была у его армии за спиной. Во время атаки арабов персидский слон, схвативший хоботом мусульманского командующего, швырнул на землю и затем затоптал. Увидев это зрелище, арабы дрогнули и побежали. Сражение получило название «Битва у моста».
Боевые слоны, ставшие частью вооруженных сил династии Сасанидов, упоминаются в сведениях о недругах Римской империи. Так в жизнеописании императора Александра Севера указывается о его схватке с персидским царем Арташиром I, причем римский источник указывает, что в армии персов было не менее 120 000 кавалерии, 1800 боевых колесниц и 700 слонов. Но, как считают современные историки, владыка Рима решил в документах преувеличить численность армии своего врага, его колесниц и слонов.
Какова же была слава и запоздалые иллюзии императорского Рима, дошедшие до нас в различных источниках? «В период поздней империи колесница, заряжённая слонами, служит символом победы, одержанной над персами. Этой почести решением сената удостоился император Диоклетиан, устроивший в Риме триумфальное шествие по поводу 20-летия своего правления... И действительно, после Диоклетиана ни один римский император не мог использовать этот символ победы над восточным соседом во время своего триумфа: Константин I умер в самом начале новой войны с персами; Констанций II после всех поражений, понесенных им на Востоке, не имел для этого никаких оснований и во время своего триумфа проехался по Риму на колеснице, запряжённой лошадьми; Юлиан, Иовиан, Валентиниан I и Валент вообще не справляли в Риме триумфов; Феодосий I не добился в борьбе с персами сколько-нибудь заметных успехов, а Гонорий и все последующие императоры Западной империи уже не вмешивались в восточные дела. Поэтому триумфальная колесница, которую в III — IV вв. везут по Риму слоны, — это изобретение современных исследователей, загипнотизированных измышлениями автора Истории августов, рожденными, по всей видимости, воспоминаниями о триумфе Диоклетиана».
«С начала августа, как только «Илья-пророк два уволок», все свое жаркое, легкое и веселое — нежное утро и солнечный полдень, купанье, теплые вечера и сладкие ягоды — утомившееся лето с готовностью предлагало осени, а та, не обращая внимания, собирала свой собственный тяжелый обоз с яблоками, овощами и грибами, вода остывала, страсти стихали, стыд, слезы и разочарования растворялись на мелководье, и, выпроводив к сентябрю отдыхающих, Клязьма продолжала движение ровнее, холодной сине-стальной полосой подчеркивая разгорающийся осенний пейзаж.
Сейчас август был на исходе и летнее изнеможение должно было бы проникнуть повсюду, но как раз в этом году своевольная природа не захотела заметить конец лета и упрямо продолжала свое: короткий дождь вечером, ночью прохлада и отдохновение, а уже с утра и до самого почти вечера — сухой летний жар и безоблачное небо. Маленькие заводи были по-прежнему уютны, травянистый берег и лесные поляны теплы, а желтизна почти незаметна. Народ разъезжался по городам, а более всего в пыльную Москву, со стоном…».
Юрий Лавут-Хуторянский. Клязьма и Укатанагон
В этом романе характерные и узнаваемые приметы как реальности, так и тех смысловых пластов, которые нынче принято создавать на ее основе, соседствуют с чистейшей фантасмагорией. Реальность – сочная, красочная, житейская, на зависть иному деревенщику. Фантастическая составляющая сочетается с ней без тени противоречия, хоть и разделена книга на две части, те самые «Клязьма» и «Укатанагон».
Но на самом деле именно житейское, с отсылами к нулевым и девяностым, с памятью о еще более ранних временах, повествование переполнено фантасмагорией до краев. Все эти чаепития в саду с домашними котлетами и неминуемым «покрепче», разговоры немудреные, хлопоты вокруг скотины и птицы – всё имеет свою непознаваемую тень. Иногда она вырастает, заслоняя бытовуху, иногда отступает – магические реализм во всей пугающей красе.
Так что, когда дело доходит до обнаружения, кто тут чей эксперимент вселенской грандиозности, и куда деваться теперь с этим знанием, — тенью загадочной становится именно житейская сторона дела. Не обязательно человеческая…
«Наступили беспощадные и разрушительные «двадцать лет ненависти», в огне которых погибли миллионы СНТ, а «натура» потерпела катастрофическое поражение. Два фактора одновременно способствовали как огромному числу жертв, так и окончанию избиения: перед этой страшной войной были созданы Архивы Человечества, обеспечивающие восстановление уничтоженных «синтетиков», а второй — это принятый СНТ принцип «непротивления злу насилием». Ожесточенная собственными преступлениями, теряющая в себе человеческое, деградировавшая «натура» объявила мир. Просто перестала воевать. Казалось, сама прежняя природа человека сдалась и в отчаянии махнула на все рукой.
Но, как всегда во всех бойнях и сражениях, результат, настоящий исторический результат, состоял не в том, кто победил, не в зверских разрушениях или богатой добыче победителя, а в том, что незаметно вызревало на обочине и, пользуясь представившейся возможностью, готовилось расцвести и занять разреженное жизненное пространство. В возникшем тяжелом и горьком перемирии, стараясь забыть так и не сведенные счеты, и «синтетика», и «натура» с удивлением обнаружили начавшуюся молодую и неукротимую Цифровую Трансформацию Человечества».
«Наверное, каждый из нас хотя бы однажды видел запуск ракеты, если не воочию, то по телевизору или на одной из многочисленных видеозаписей в Интернете. Это очень красивое и завораживающее зрелище. Не менее красивы и старты летающих моделей с пиротехническими двигателями, разве что размер самой ракеты в этом случае поменьше. Пуски летающих моделей всегда собирают множество зрителей, с восторгом наблюдающих за появлением в небе дымных росчерков от реактивных движков».
Александр Касперович. Строим летающие модели ракет. Кладовая опыта
Ракеты бывают самые разные, от огромных до относительно небольших, таких, которых можно собрать и запустить самому и насладиться зрелищем полетам. В советские время многие подростки мастерили причудливые механизмы, собирали различные устройства и запускали модели ракет. Автор этой книги занимается постройкой моделей ракет более полувека и рассказывает, как построить ракету и какие бывают модели ракет. Помимо стендовых моделей-копий, предназначенных лишь для того, чтобы где-то красоваться, есть летающие модели с реактивным двигателем.
Как высоко может подняться в небо ракета? По словам автора книги, это зависит от множества факторов: массы модели, выбранного типа двигателя, погоды на полигоне. В случае правильно построенной модели — высота полета может достигать трехсот метров.
Оказывается, летающую модель ракеты не так уж сложно построить: корпус из ватмана (вес небольшой), приклеиваются стабилизаторы, обтекатель, двигательный отсек, парашют. Далее – предстартовая подготовка и на полигон. Отдельные главы посвящены усовершенствованным моделям (со встроенной видеокамерой) и контурным копиям боевых и космических ракет, а также – ракетопланам с жестким крылом.
«В своем ракетомодельном хобби значительную часть времени я отдаю строительству моделей – контурных копий боевых и космических ракет. Для создания полноценной копии, со всеми мелкими деталями, у меня не хватает ни опыта, ни терпения, и ни умения, конечно. А контурная копия позволяет мне достаточно точно определить масштаб, сохранить необходимые технологические решения и сделать модель если у не максимально, то очень похожей на копируемую ракету. Интересно оценить и аэродинамические свойства такой модели. О нескольких построенных мною контурных копиях реально существующих ракет я расскажу в этой главе.
Модели – контурные копии советских боевых ракет тактического и оперативно-тактического назначения «Луна-М» и Р-17 («Скад») никаких сложностей в изготовлении не представляют – корпуса изготавливаются из ватмана в три слоя, конический головной обтекатель – из пластикового фужера для шампанского. Если у вас есть чертежи настоящих ракет со всеми размерами, масштабирование не представляет особого труда. Но чаще всего чертежей нет…»
облако тэгов
