Как и требовалось — он потерялся.

На самом деле, он потерялся гораздо сильнее, чем он рассчитывал. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что континент под ним был не тем, что он тайно изучал — а потом пришло осознание, что, собственно, и весь мир был не тот, который он ожидал.

Он готовился к океаническому Таланару, планете, чьи характеристики совпадали с заданиями, получаемыми в последнее время от наставников. А это планета была...

Да что же это была за планета?

Потребность расчёта скорости падения затмила этот вопрос. Он нашёл магнитный полюс и сориентировал корабль на него, затем начал предварительное сканирование планеты — да где же он был? — плавно замедляя вращение и поглядывая на экраны.

Воздух хороший. Вода, вероятна, пригодна для питья. Гравитации немного выше, чем на тренировочной планете: в пределах десяти процентов от силы тяжести на Лиад. Предварительное сканировало показало вероятность выбора любой их трёх-четырёх сотен планет.

Его корабль снижался, как положено. Он был сброшен орбитальным кораблём, придавшим ему направленный импульс, быстро погасивший орбитальную скорость. Он, конечно, мог бы приложить усилия, очень осторожные и выверенные усилия, чтобы удержать свой крошечный корабль на орбите, но это означало бы немедленное исключение, без права подачи апелляции, за исключением демонстрации отказавшего оборудования.

Вместо этого он нянчился со строго ограниченным запасом топлива, используя только реактивные двигатели и поторапливал компьютер, чтобы сузить диапазон планетного выбора.

За три час до того, он вошёл в плотные слои атмосферы. Сейчас, в зависимости от его навыков пилотирования и местных погодных условий, он сможет находится в воздухе ещё около часа. Мир внизу обернётся полтора раза, прежде чем он приземлится. Интересно, что бы подумала Дарья?

И тут же отбросил эту мысль. Дарья была мертва, погибла при выбросе с корабля-носителя, став жертвой внезапной солнечной бури. Конечно, это космическое вмешательство было глупым. Глупым и красивым.

Дарья была мертва уже несколько месяцев, а Вал Кон йос-Фелиум стал Разведчиком. Не напарником, как они поспешно себе обещали, защищённым от всевозможных напастей силой рук друг друга. Не напарником. Но Разведичком, тем не менее.

После того, как он пройдёт испытание.

Он просмотрел показания приборов. Там, внизу, были города, но они не были настолько тесно расположены, чтобы не осталось места для спуска быстрого и небольшого корабля. В его инструкции значилось: совершить посадку на поверхность планеты; изучить язык, обычаи, формы жизни; выжить в течение шести стандартных месяцев и подать сигнал вызова. В конце концов, это было не последнее испытание, а лишь предварительное. Сделай это в одиночку и всё! Разведчик! Проще некуда.

Он покачал головой и начал второе сканирование. Оптимизм, почти на полном серьёзе напомнил он себе, не является характеристикой выживания.

* * *

Он сел в предгорьях над янтарной долиной, где поля и всевозможные строения располагались вдоль спокойной реки.

Приземлившись, он запустил последнее сканирование из предварительных, отстранённо насвистывая. Его музыкальным инструментом была омнихора. Портативная — подарок от его приёмной матери на его недавние семнадцатые именины — и упакованная с остальным снаряжением.

Это было замечательно, что омнихора вообще была там. Уже традицией было, что во время предварительного испытания курсант не обладал техническим снаряжением, помимо включённого в стандартный комплект. Однако знавшие его понимали, что лишить Вал Кона возможности создавать музыку в течение стандартных шести месяцев, было бы бессмысленно и бесчеловечно. Это бурно обсуждалось в Совете инструкторов, но он этого не знал. Он знал только, что омнихора находилась на борту испытательного корабля; и что его непосредственный руководитель позаботился разъяснить: музыка — это тоже общение.

Вздохнув, Вал Кон изучил результаты сканирования: воздух понасыщеннее кислородом, но недостаточно, чтобы это создавало проблемы. Микробы — можно не беспокоиться. Об этом позаботился полный комплект прививок Разведчика. В образцах почвы следы железа, меди, многовато серы. Вредных излучений нет. На самом деле, снаружи было довольно тускло.

Температура корпуса помечена оранжевым: слишком горячо для выхода.

Он потянулся в кресле пилота и отстегнул сеть безопасности. Попросив у кухонного агрегата кружку горячего чая, он встал, потягиваясь, пытаясь заглушить ненужное волнение, раз уж он действительно оказался здесь.

Где бы он ни был.

Он внезапно улыбнулся. Какое это имеет значение? В конце концов, это и было задачей Разведчика! Именно этому его и обучали. А он ещё вёл себя, как дурак, зубря характеристики мира, оказавшегося за много световых лет отсюда, вместо того чтобы… ну просто спать.

Не поддаваясь желанию высказать датчику температуры корпуса всё, что думает об установленных ограничениях, он наклонился, открыл шкафчик для экипажа и вытащил два свёртка.

В первом была его омнихора, завёрнутая в промасленный жёлтый шёлк. Его пальцы ласкали инструмент сквозь ткань, когда он откладывал свёрток в сторону.

Второй свёрток был затянут в чёрную кожу и звякнул, когда он достал его. Положил его на пол и расстегнул застёжки, вытаскивая широкий пояс, тоже из чёрной кожи, увешанный различными предметами.

Разведчик всегда должен носить пояс в полной комплектации.

Он посмотрел на тяжёлую штуковину с чувством глубокой обиды. Полной? Ну, если ему надо раздобыть местную валюту, то он может открыть инструментальную лавку. О, кое-что из подвесок ему явно пригодится: пулевой пистолет, мачете, верёвка. Но ракетница? Крюки? Конечно, если бы рядом были горы, на которые нужно было бы взобраться, не имея времени на подготовку...

Впрочем, порядок есть порядок. И если бы хотя бы одна вещь, сочтённая им бесполезной, не оказалась бы на его поясе, в момент появления Проверяющего, то он бы мгновенно провалился.

Вздохнув, он начал проверку набора.

Пистолет: ОК.

Ракетница: ОК.

Мачете (ЧТО может быть не так с мачете?): ОК.

Палочка-нож... Он улыбнулся и открыл его, чтобы взглянуть на крепкий, но изящный клинок. Палочка-нож был приятным. Он в целом находил ножи приятными, изучал их разнообразные конструкции в своё так называемое свободное время, даже пытался воспроизвести некоторые. Самым удачным из них был простой стальной метательный клинок, которого, конечно, не было с ним в данный момент. Палочка-нож был предназначен не для метания, а дли неожиданного и эффективного использования в отчаянных ситуациях близкого контакта. Он повернул запястье и лезвие, с тихим щелчком, исчезло в рукояти.

Палочка-нож: ОК.

Пояс Разведчика проверен. К тому времени, когда Вал Кон завершил свою проверку, оранжевый индикатор температуры погас.

* * *

День седьмой

Он встал и, допивая чай, навёл порядок на корабле, проверил мониторы, надел пояс и вышел.

День был сумрачным, как перед грозой в его собственном светлом мире, и душным. Ветер, дувший с юга, нёс с собой смесь незнакомых запахов. Он одобрительно фыркнул и остановился, чтобы подобрать с тропинки сухую тростинку.

Шесть дней были отмечены рядом достижений. Его глаза адаптировались к пониженному световому уровню, даже ритмы его тела достигли приемлемого компромисса с главенствующей песней планеты. Были установлены внешние датчики, запустились программы сканирования и калибровки. Корабельный журнал обновлялся.

А вот контакты с местными были неудачными.

И не потому, что их не было. Напротив, в конце этой тропинки в долине проживало не менее двухсот человек... эээ, скорее, больших прямоходящих черепах, хотя подсчёт был весьма приблизительным. Ему было трудно отличить на расстоянии одну крупную черепаху от другой. Учитывая различия в размере панциря, росте, украшениях и снаряжении, идентификация будет проведена; но это медленный процесс. Хуже того, он ещё не нашёл ни одного местного, который бы заговорил с ним — или хотя бы заметил его присутствие.

Он перепробовал все подходы, которым его учили, и несколько, которые он изобрёл на ходу, ожидая любого отклика.

И был полностью проигнорирован.

Вчера он смело вышел навстречу группе из трёх черепах, низко поклонившись, повторяя виденный поклон от черепах с мелкими или вовсе отсутствующими панцирями к черепахам с большими панцирями.

Группа разделилась и неспешно обошла его.

Тропа огибала выступ скалы и спускалась к пещерам и дну долины. Вал Кон остановился, чтобы оценить свои перспективы, лениво вращая тростинку в пальцах.

По всей долине черепахи занимались тем, что теперь воспринималось, как их повседневные дела. Четыре особи находились в полях вдоль реки, работая среди растений инструментами с длинными ручками, смутно напоминающими мотыги. По дороге к центру скопление из восьми? десяти? больших черепах занимались какой-то хореографией, которая могла быть танцевальной, игровой или военной. По ту сторону реки среди громоздких округлых каменных жилищ двигались большие зеленоватые фигуры — ему думалось, что это был город.

Чуть ниже от него по склону, хотя и несколько вдали от пещер, на удобной плоской скале, сидел очень большой черепах, чей панцирь беспорядочно отсвечивал, напоминая сапфир. С ним было четыре небольшие черепахи, без панцирей, неуклюжие, как и любые дети. Самый большой был чуть выше его.

Опасно приближаться к молодёжи изолированных и, возможно, ксенофобски настроенных людей — как и вообще любых существ. Но наблюдения Вал Кона показали, что он легко сможет убежать от взрослого, если тот попробует атаковать, а вот дети часто любопытны...

С этими мыслями он спустился в долину и сел на плоскую скалу.

Страж посмотрел в его сторону, а потом повернулся спиной, не сделав никакого жеста малышам. Ободрённый, Вал Кон скрестил ноги и уселся смотреть.

Черепахи определённо были детьми. Они играли в пятнашки, падали друг на друга, громко верещали и выкрикивали пронзительные, непонятные насмешки. Занимательно, но не особо продуктивно. Страж по-прежнему не обращал на него внимания, и это подпитывало слабый огонёк оптимизма, когда Вал Кон нащупал в поясе палочку-нож.

«Пока ждёшь, лучше что-нибудь сделать», — подумал он, цитируя одну из любимых фраз своего дяди. Постепенно, уделяя основное внимание игровой площадке, он начал превращать тростник во флейту.

Впервые он делал что-то подобное, хотя он и читал, как это может было сделано, но не придавал этому первостепенного значения. Это, возможно, объясняло печально фальшивый звук, который он извлёк, наконец подув в поднесённую к губам флейту.

Он поморщился и снова подул, проводя пальцами по отверстиям, чтобы произвести рябь рваных звуков. Его четвёртая попытка дала нечто, что можно было бы назвать мелодией, и он поднял взгляд, чтобы оценить своё воздействие на игровую площадку.

Страж стоял к нему спиной, наблюдая, как трое малышей наслаждались собственной неуклюжестью.

Четвёртый смотрел на него.

Вал Кон поднял тростник и снова начал дуть, пытаясь найти простую нотную гамму из своего детства. Малыш сделал шаг вперёд, прочь от веселящейся родни к скале. Вал Кон повторил гамму и начал безнадёжное исполнение первой баллады, которую он выучил на оминхоре.

К счастью, ребёнок не был критично настроен. Вал Кон отказался от попытки выжать структурированную музыку из своего инструмента и вместо этого создал рябь нот, переплетая их, играя со звуком, как ему казалось.

Ребёнок был прямо перед ним.

Он позволил музыке медленно угаснуть; поднял голову и посмотрел в огромные золотые глаза, зрачки кошачьи, чёрные; его губы изогнулись в слабой улыбке. Он ждал.

— Д’нешопита, — объявил ребёнок, протягивая трёхпалую руку.

— Д’нешопита, — повторил Разведчик, копируя интонацию и высоту тона. Он протянул свою руку, более многочисленную по пальцам.

Рука, большая чем любая из них, выскочила из ниоткуда, оградив ребёнка от неминуемого контакта, удостоив его похитителя одним испепеляющим взглядом глаз, размером с обеденную тарелку. Страж утащил протестующего малыша прочь, выговаривая громким и крайне недовольным голосом.

Нянька, решил Вал Кон, опустив плечи. «Не трогай это, — вольно перевёл он, давая волю своему воображению, — ты не знаешь, где это было! Это может быть заразно! Что бы это не было. И посмотри, какое оно МЯГКОЕ! Наверное, ещё и склизкое. Фу!»

Он поднял флейту и издал хриплый влажный звук.

Большая черепаха развернулась, двигаясь быстрее, чем кто-либо из виденных ранее представителей его расы, отпустив руку ребёнка и подняв руки.

Вал Кон улыбнулся ей.

— Д’нешопита, — сказал он.

Она заколебалась; медленно опустила руки — и снова обернулась, подхватила малыша и повела трёх остальных вперёд, к безопасности центральной долины.

* * *

— И в заключение, — произнёс Спикер Клана торговцев, — Клан Белого болота считает, что Клан копьеделов Средней реки должен заплатить за оказанные услуги в межзвёздной торговле. Потому как Клан копьеделов не смог найти существо, известное как Серебряный Марк Суини и доставить заказанный им нож, тем самым лишив Клан Торговцев платы за доставку заказчика сюда.

Когда Т"кар переварил сообщение Клана торговцев, воцарилась тишина. В полном безмолвии прозвучал глухой голос Старшего Спикера:

— Ты готов дать ответ, Т"карэ?

Черепах, к которому он обратился, поднялся со скамейки и уважительно склонил голову перед Старейшинами.

— Меня огорчает, — начал он, что Клан Торговцев Белого болота выступил перед всем Т"каром, объявив о претензиях прежде, чем прийти в Клан Копьеделов и уточнить обстоятельства. Однако это сделано, и ответ будет дан.

— Это верно, что Клан Торговцев привёз Серебряного Марка Суини в Клан копьеделов, у которого тот заказал подходящий к его размерам клинок. Мы приняли задание, засеяли пещеру и проросли не один, а множество ножей такого размера и формы, что будут соответствовать заказу Серебряного Марка Суини. Со временем ножи были готовы, и Клан Копьеделов отправил об этом сообщение, как велел Серебряный Марк Суини.

— Он не пришёл, чтобы получить свой нож.

— Обязанностью Клана Копьеделов был поиск... — с удручающей поспешностью начал Спикер Клана Торговцев.

Т"карэ поднял руку, напомнив, что сейчас его время говорить, и продолжил в наступившей тишине.

— Клан Копьеделов провёл поиск. И, когда выяснилось, что наш способ поиска неэффективен среди звёзд, мы наняли опытного следопыта из Клана людей, чтобы он выполнил задачу для нас.

Он остановился, чтобы подумать, что лучше говорить дальше. Старейшины, как ни крути, были стары. Они не всегда помнили, что те, кто ещё был подвижен, могли и меняться...

— Вы должны помнить, — дипломатично начал он, — как недолговечны члены людских Кланов. В том Клане, где я нанял следопыта, о неудаче сообщил мне его наследник, так как отец стал слишком слаб, чтобы путешествовать. Эти следопыты — и я сам — решили, что пока мы проращивали и совершенствовали клинок, Серебряный Марк Суини достиг совершенства и умер.

— Поэтому я приказал найти семью Серебряного Марка Суини, чтобы нож мог попасть в руки его родственников. Время шло, и когда наследник первого следопыта пришёл ко мне, то он с трудом опирался на своего собственного наследника…

Т"карэ тяжело вздохнул.

— Похоже, что Серебряный Марк Суини не имел не только семьи, но и Клана, что не редкость среди людских Кланов, именуемых «земляне».

Он сделал паузу и завершил свою речь:

— Итак, нож не доставлен, а клан Торговцев лишён гонорара. Следует учесть, что Клан Копьеделов также вложил значительные средства в эту сделку. Есть целая комната, заполненная очищенными лезвиями, ожидающими только ручек и ножен, слишком маленькими для использования у нас.

Он поклонился Старейшинам.

— Таков ответ Клана Копьеделов.

Наступила продолжительная тишина, во время которой Старейшины безмолвно совещались. Наконец послышался голос Старшего Спикера.

— Мы видим, что Клан Торговцев предстал перед полным Т"каром, чтобы заявить о своей озабоченности и уведомил о намерении подать официальную жалобу, если не получит оплаты от Клана Копьеделов.

Далее мы видим, что Клан Копьеделов не смог убедить Клан Торговцев в совершенстве своей попытке решения проблемы.

Таким образом, таково решение и воля Т"кара, чтобы Т"карэ из Клана Копьеделов отправился к Т"карэ из Клана Торговцев, и говорил, как низший перед высшим, стремясь разрешить проблему. Если проблема не будет решена, то решать её будет Т"кар.

Он замолчал, и все ждали его дальнейших слов.

— Т"кар озадачен тем, что Клан Копьеделов так спешно прорастил целую пещеру ножей, подходящих только для кланов людей. Однако никаких жалоб на это не поступало, и никакого решения не выносилось.

— Дело на этом этапе закрыто. Все могут идти.

* * *

Он проснулся, рыдая, и эхо его крика всё ещё заставляло выбрировать металлические стены.

«Дарья! Дарья, неправда!»

Но это было правдой.

Он сделал глубокий вдох, до боли в груди, унял рыдания и сбросил с себя тесное кольцо скорби.

Судя по хронометру на табло — местная полночь. Он соскользнул с кровати, тщательно оделся, застегнул пояс и направился к двери. На пороге он спохватился, повернулся к шкафчику и вынул несколько питательных батончиков, которые сунул в сумку. Его взгляд упал н флейту, что он сделал днём, и он поднял её, заткнул за пояс и вышел в ночь.

В долине были черепахи: они трудились в поле, тренировались и вообще занимались своими делами при бледном свете двух розовых лун, будто при полном дневном освещении.

Вал Кон остановился, окинул взором всю эту деятельность, и, пожав плечами, продолжил свой путь.

Тропинка кончилась у подножия холма, и он остановился ещё раз, на этот раз потому, что услышал звук приближающихся больших черепах, разговаривающих между собой.

Он спрятался в тени расколотого валуна и позволил им пройти: группа из трёх черепах, хорошо экипированных и несущих какие-то большие предметы — контейнеры, решил он.

Они целенаправленно вошли в пещеру и гул их голосов отозвался эхом.

Через мгновение Вал Кон последовал за ними.

* * *

Нянька встала со скамейки в приёмной и наклонила голову, когда он приблизился.

— Т"карэ. Дозволь поговорить с тобой.

«Не сейчас, — подумал он, всё ещё в раздражении от решения Старшего спикера. — Не слишком ли я спешу? Когда же все прозреют, что что Кланы людей принесут нам прибыль, и эта перспектива…»

Он заметил, что нянька ещё стоит, склонив голову в знак уважения, и отставил раздражение в сторону.

— Конечно. Входи.

Он сел на скамейку и показал, что она тоже может сесть.

Но она была слишком взволнована, поэтому просто стояла и смотрела на него.

— Что тебя беспокоит? — спросил он с недоумением. Какими бы недостатками она не обладала, но нервозность среди них не значилась. — Малыши здоровы?

— Они в порядке, Т"карэ. По крайней мере… — она сделала паузу, подбирая слова. — Это существо, Т"карэ. Маленькое, чёрное, мягкое существо...

Он начал понимать. Сообщения об этом существе уже поступали от других. И все были раздражены.

— Это существо и наследник Т"карэ…

Так дальше не могло продолжаться.

— Пожалуйста, расскажи мне эту историю ясно и спокойно, Нянька. Ты говоришь, что наследник Т"карэ под угрозой?

— Я не знаю! — всхлипнула она, сцепив пальцы вместе. — Это мягкое существо вышло сегодня из-за холмов и село на камень у поля Л-апелека, недалеко от меня с малышами, и, казалось, было занято чем-то, крутило что-то в руках. — Она остановилась, чтобы сосредоточится.

— Затем он начал издавать звуки — ужасные звуки, Т"карэ, пронзительные и скулящие, когда трое младших затеяли драку между собой, которой я, конечно, должна была уделить внимание…

— Конечно, — согласился он, поскольку это казалось необходимым.

— Когда я оглянулась, наследник Т"карэ был… был у скалы, протягивая свою маленькую руку. И это… существо протянуло руку и собиралось… собиралось коснуться его! — Она снова взяла паузу, чтобы прийти в себя.

— Я схватила его, Т"карэ, и поспешила назад, к остальным, когда… оно зашипело на меня, Т"карэ!

Это было ново.

—Зашипело на тебя? Судя по всему, это всего лишь член Клана людей. Не припомню, чтобы кто-то из них шипел…

— Ну, возможно, шипел не он сам. У него был тростник, Т"карэ, и я полагаю, оно каким-то образом заставило тростник шипеть в мою сторону. Когда я повернулась, чтобы защитить наследника Т"карэ, он обнажил зубы с сказал: Д’нешопита!

Это, по-видимому, было самым ужасным, потому как она не расцепила пальцы и стояла с опущенной головой, ожидая его решения.

«Он обнажил зубы и сказал “Красотка”? Странно и странно».

Т"карэ много путешествовал и считал большинство членов людских кланов безвредными, разв что слишком спешащими. Их музыка имела определённый шарм, а их поступки обладали оттенком безумия на грани искусства. Конечно, никакого вреда это принести не могло.

— Я считаю, — сказал он, используя официальную интонацию, — этот человек груб и невнимателен, но не опасен. Если он часто приходит на край поля Л-апелека, то возьмите малышей в другое место для прогулок. Я сам займусь им, чтобы выяснить, не относится ли он к семейству, именуемому Икстранг, хотя его поведение и не похоже на представителей этой расы. Если он не из них, то мы просто потерпим его панцирь или два. Он скоро исчезнет.

Он смягчил свой голос.

— Не стоит беспокоиться, Нянька, я тебе обещаю, — и отпустил её.

Вот этим она должна довольствоваться? Она спросила и Т"карэ вынес решение. Лучше бы она прибила бы это мягкое существо днём и понесла бы порицание, чем получила эти пустые заверения в том, что нечто, столь отвратительное, не представляет опасности для детей.

Она поклонилась и вышла из приёмной, оставшись в полном неудовольствии.

* * *

Непонятно, как он смог заблудиться. В пещере было темно, но его слух был острым, да и чувство направления его не подводило. Те, за кем он следовал, не прятались. Никаких проблем не должно было возникнуть.

Но это случилось. Преследуемые черепахи шли впереди и свернули за угол. Через несколько мгновений он свернул за тот же угол — или, как пришло ему в голову сейчас, не за тот же угол — и оказался в одиночестве в темноте, абсолютно непроницаемой для его глаз.

Он остановился, прикрыв глаза, и прислушался.

Он чуял сухой, мускусный запах, характерный для черепах, но не настолько сильный, как если бы кто-то из них был рядом.

Вот и хорошо. Он снял фонарь с пояса, и направил луч вниз, прикрывая его от возможных любопытных чёрных глаз.

Он стоял в каменном кармане с высоким потолком. Хорошо, что он вовремя остановился: ещё полдюжины его коротких шагов и он бы впечатался носом в стену.

Действительно, не тот угол. Он повернулся на каблуках, скользя лучом по полу, но не разглядел никаких следов на пыльном камне.

По крайней мере, в коридоре был поворот. Лучше всего развернуться и уйти.

* * *

Судя по своим внутренним часам, он шёл уже двадцать минут, вдвое больше того времени, что он затратил, преследуя черепах. Остановившись, он обвёл лучом помещение, в котором находился. Это было настолько обширное место, что мощный луч просто не добивал до того места, где, как ему казалось, должны были быть стены. Пол был завален валунами и разбитыми каменными колоннами.

Он медленно развернулся на месте, обводя лучом пещеру. Это абсурд, подумал он. Я не могу заблудиться.

Тем не менее, он должен был признать, что он, похоже, заблудился. Было ясно, что если он продолжит свой путь, то заблудится ещё больше.

— Возможно, — любезно сказал он себе, — что вы совершили нечто несколько глупое.

Он вздохнул и убрал волосы со лба.

Черепахи приходили в пещеры, хотя он и не знал график этих посещений. Еда и вода у него были — даже родниковая вода, поправил он, услыхав серебряный каскад в темноте справа от него — а фонарик гарантировал свет в течение нескольких месяцев. Ожидание, без сомнения, будет утомительным, но вряд ли опасным для жизни, а если ему станет скучно, то он сможет использовать свою леску и маркеры для картографирования пещеры.

Философски пожав плечами, Вал Кон сел и стал ждать.

* * *

Бесчисленны обязанности Т"карэ, множество обязанностей и у старшего Точильщика. К счастью, некоторые из них совпадали, так что посещение пещер было одновременно настоящей радостью и запоминающимся счастьем.

Он переступил порог Первого Верхнего Пути, отметив, что трое его родственников — Обработчик, Отборщик и Грузчик — прошли этим путём совсем недавно.

К их запахам примешивался совсем свежий аромат чего-то смутно пряного, немного пушистого? Т"карэ озадаченно продолжил свой путь. Запах был и похож и всё же не похож на известный ему запах, хотя в пещерах его обычно не было.

Странно. Но несомненно, что со временем всё прояснится.

Запах подсказал ему, что его родственники свернули во Второй Полный Коридор. Там они начали сбор урожая в Нижней Девятой Комнате. Хорошо. У Т"карэ были большие планы на этот урожай.

Он направился на Третий Новый Путь и вскоре вошёл в Пятую Пещеру.

Новый урожай был хорошим, довольно отметил он. Четырнадцать клинков были проращены внутри кристалла. Если даже половина вырастет в полную силу, это будет действительно превосходный урожай. Сеятель справился хорошо. Воспитатель превзошёл себя. Он похвалит их.

Именно теперь он услышал звук.

И какой звук! Периодически нитевидный и насыщенный. Захватывающий.

Это музыка, понял через мгновенье Т"карэ. Хотя он не смог бы сказать, какая именно, так мало она походила на то, что он слышал за всю свою долгую жизнь.

Но какой бы ни была музыка, она находилась под абсолютным запретом в пещерах.

Ещё раз посмотрев на драгоценные, хрупкие клинки, Т"карэ отправился на поиски звука.

* * *

Его источник был в Седьмой Старой Кладовой, сидящий в ореоле сияющей энергии, с многопалыми руками, прижимающими что-то ко рту.

Т"карэ в ужасе остановился, мысленно оценивая урон, нанесённый таким количеством энергии подрастающим лезвиям двумя уровнями выше. Затем он понял, что часть увиденного была просто безвредной световой энергией. Энергия, генерируемая музыкантом, хотя и была более существенной, чем можно было бы ожидать от столь малого существа, была значительно ниже опасного уровня.

Он подошёл к незваному гостю.

Тот поднял взгляд, опустил руки и с удивительной гибкостью вскочил на ноги, после чего исполнил поклон юноши старшему и выпрямился, ожидая его реакции.

Подросток, поражённо подумал Т"карэ.

Никто из тех, кто ему жаловался, не упомянул, что нарушитель был всего лишь подростком. Он вспомнил, что именно этот подросток привёл в замешательство членов Клана Копьеделов, не говоря уже о том, что он генерирует вредную энергию в непосредственной близости от растущих лезвий, и весь внутренне напрягся. Игнорируя своего визави, он не спеша изучал его.

Он был поменьше, чем те из клана людей, которых он знал раньше и до смешного тощий. Кроме того, у него не было меха на нижней части лица, хотя на голове тёмно-коричневого меха было в избытке. Он был одет в чёрную кожу поверх другой одежды с длинными рукавами из какого-то более мягкого материала: так одевались многие люди, особенно те, которые путешествовали меж звёзд. Посередине он был обёрнут широким поясом, увешанным странными предметами.

Т"карэ снова посмотрел на лицо, отметив, какое оно маленькое: похоже было, будто один из его родственников взял кусочек мягкой золотой руды и использовал нож, чтобы прорезать пять быстрых, угловатых линий, и завершил работу, поместив меж них два кристалла самого яркого зелёного цвета, затенённых длинными ресницами и накрытых прямыми тёмными бровями.

Т"карэ соизволил говорить.

— Подростки не допускаются, — сказал он сурово на языке «землян», чтобы фраза была однозначно понятна.

Одна из этих прямых бровей приподнялась, когда её владелец осмотрел себя, а затем снова поднял голову.

— Я уверен, что вам, как одному из крупнейших созданий, — мягко сказал он, и мелодия его слов звучала весьма забавно, — могло показаться, что я ещё не достиг совершеннолетия. Однако я настаиваю на том, что я — не подросток, а вполне взрослый человек.

Абсурдный подросток. Но не один из тех, кто именовался «землянами», судя по тому, как он говорил на земном языке. Т"карэ задумался.

— Как зовётся твой Клан? — спросил он на «торговом» языке, более лёгком для воспроизведения.

— Корвал, — ответил собеседник, послушно отвечая на этом же языке. — А ваш собственный?

И наглый. Затем Т"карэ представил, что он собирается наказать за проступок члена другого Клана — неважно, подростка или взрослого. Делать это без должного представления было бы ещё большей наглостью.

— Меня зовут, — сказал он строго — в краткой форме, используемой Кланами людей, на тех вещах, что называются визы: Одиннадцатый Панцирь Пятый Высиженный Нож Весеннего Помёта Фермера Зеленодрева из Логова Копьеделов Клана Средней реки: Точильщик. Среди тех, кого я встречал, — добавил он, — я известен как Точильщик.

Малыш поклонился, признавая, предположил Т"карэ, величие имени.

— Меня зовут, в самой длинной из доступных на данный момент форм: Вал Кон йос-Фелиум Разведчик. — Он поднял взгляд, обе брови выгнулись. — Среди людей, с которыми я имею дело, я известен как Вал Кон.

Т"карэ был очарован. В конце концов это всего лишь подросток — но тут он вновь вспомнил, какой ущерб это существо нанесло миру и гармонии Клана и снова посуровел.

— Это, — сказал он строго, сознательно пренебрегая названным ему именем, — место Клана Копьеделов Средней реки. Подростки и взрослые других кланов сюда не допускаются, кроме как по специальному приглашению и в сопровождении одного из членов Клана. Вы нарушили границу. Кроме того, вы подвергли клинки опасности повреждения энергией, высвобождаемой при воспроизведении вашей подростковой музыки. Вам действительно повезло, что вы решили заняться этим в той части пещер, которая находится в состоянии покоя, поскольку вы могли бы разрушить весь урожай, начни играть в комнате, которая была засеяна.

— Я злюсь на то, что вы здесь, но поскольку я вижу вашу невежественность, я не буду жаловаться Т"кару. А теперь убирайся. — Он сложил руки на грудном панцире и посмотрел на маленькое существо.

Тот вздохнул и посмотрел на тростник в своей руке. Он казался заметно защищённым от явного гнева Точильщика, и не пах страхом. Когда он поднял лицо, то улыбался, как это называют люди, хотя и очень слабо.

— Мне очень жаль — медленно произнёс он, — насчёт музыки. Это новый инструмент для меня, и я боюсь, что я неверно его настроил. Я не знал, что игра была настолько низкого качества, что могла разрушить урожай лезвий. — Он сделал паузу, его взгляд сосредоточился. Т"карэ был неподвижен и ничего не сказал в ответ.

— Там, откуда я, — продолжал Вал Кон йос-Фелиум Разведчик, — ножи делаются из железа, стали и огня. Я сам сделал парочку, хотя я и новичок в это деле. Мне было бы интересно узнать, как формируются ваши ножи.

— У вас, возможно, и было такое право, — сказал Т"карэ намеренно жёстко, — но вы упустили его, войдя сюда без разрешения.

— А как же я мог получить разрешения, — удивился наглец, — если в долине нет ни одного черепаха, который бы со мной заговорил?

— Глупый подросток! Вы ожидали, что занятые проращиванием ножей, будут говорить с тем, кого они не знают?

Малышу потребовалось время, чтобы обдумать это, глядя на камень под ногами. Он поднял взгляд.

— Вы говорите.

Если бы Т"карэ мог, то он бы разинул рот. Но он просто медленно подвигал головой из стороны в сторону, прежде чем очень осторожно начать:

— Это совсем другое дело. Твой шум угрожал лезвиям. Я Т"карэ. Конечно, я должен был заговорить с тобой, чтобы тебя остановить.

— А! — произнёс человек — Я понимаю.

Точильщик подумал, что, возможно, так оно и есть, но не успокоился на этом. Он строго напомнил:

— Я приказал тебе убираться.

— Да, — с готовностью согласился Вал Кон, — и я бы хотел это сделать. Но я заблудился. Это глупо с моей стороны, но моё чувство направления, похоже, дало сбой и я не могу найти выход. — Он скосил яркий взгляд вверх. — Я пытался.

Абсурдно, что в таком хрупком существе столько жизни.

— Очень хорошо, — сухо сказал Т"карэ, — я буду сопровождать вас до входа в пещеру.

— Спасибо, — с поклоном ответил Вал Кон. — Я благодарен за вашу доброту. — Он наклонился, чтобы поднять фонарь, и выпрямился в задумчивости.

— Я вот подумал… Будет ли опасно для лезвий столкнуться со светом? Если это так, то я должен спросить, могу ли я держаться за вашу сбрую, пока мы идём. Мои глаза слишком слабы, чтобы видеть здесь…

Точильщик был тронут заботой подростка и той грацией, с которой тот признал свою ограниченность.

— Вы можете использовать свой свет на этом уровне, — грубо произнёс он. — Лезвия от него не пострадают. — Он повернулся, направляясь назад тем же путём, что пришёл сюда. — Следуй за мной.

В соответствии со своим решением, Т"карэ повёл человека по дороге, избегавшей комнат для проращивания, и постепенно они подошли к устью пещеры.

Снаружи он повернулся, намереваясь, как и положено, уйти без слов.

— Точильщик, — позвал малыш, совершенно не стесняясь.

Неохотно Т"карэ повернул обратно.

— Я слушаю.

Человек пристегнул фонарь к поясу и встал, вытянув руки ладонями вверх.

— Вы были очень добры, и я вам благодарен. Тем не менее я чувствую, что должен попросить вас ещё раз. — Он вздохнул и поспешно продолжил. — Не могли бы вы представить меня некоторым членам вашего Клана? Я пришёл, чтобы узнать о вас — ваш язык и ваши обычаи — и было бы гораздо проще, если бы кто-то заговорил со мной…

Так значит, он был учащимся? Т"карэ был не уверен в значении слова «Разведчик».

— То, о чём вы просите — возможно, — признал он. — Я подумаю над этим. Однако решение не будет принято на текущей луне, потому что завтра я уеду для посещения другого клана. — Он сделал паузу.

— Возможно, вам лучше пойти в другое место. Или, если вы решитесь остаться здесь, то избегайте детей. Вы их пугаете.

И снова этот ироничный, но прямой взгляд на Точильщика.

— Я думаю, что, кроме тебя, малыши — единственные, из видевших меня здесь, кто не испугался.

Нет, этот подросток не обладал здравым смыслом. Точильщик отвернулся и проговорил доброжелательно:

— К’ментопак, малыш. Будь здоров.

— К’ментопак, Т"карэ, — мягко ответил человек. — Благодарю вас.

* * *

Вал Кон вытянулся в кресле пилота и резко расслабился. Журнал обновлялся.

Он подумал о Т"карэ, ухмыльнувшись тому, что этот черепах считает его землянином. Среди этой высокой и крепкой расы явно нашлись бы те, кого бы это не порадовало. Хотя, говоря откровенно, общая конфигурация была та же. И, возможно, с высоты в девять футов, человек ростом семь или пять футов выглядит одинаково маленьким.

Ножи. Выращивание ножей? Прошлой ночью он не заметил ничего, что, на его неискушённый взгляд, выглядело бы растущими лезвиями. Конечно, Точильщик предупредил его, что так и будет, в наказание. Видимо, Т"карэ сознательно обходил подобные чудеса.

Но растущие лезвия? Чувствительные к энергиям, порождаемым музыкой, но не источниками света?

Какая энергия, продолжал он удивляться, подпитывает чувство направления?

Бессмысленный вопрос, конечно. Чувство направления исходит из него самого.

Или нет?

Он вскочил на ноги и встал в центре корабля.

«Планетарный север», — сказа он себе и повернулся на каблуках, указывая направление пальцем.

Восток. Небольшой поворот.

Юг…

Запад…

Дом. Выпрямившись, рука поднята, палец указывает на ту область в четвёртом квадранте, где сейчас находилась Лиад.

Чувство направления на боевом посту, сэр.

И где оно было прошлой ночью? Он медленно опустил руку. Музыка, но не свет. Заблудившийся человек, никогда не терявший дорогу. Лезвия, растущие из древней скалы…

Чувство направления — это психическое явление низкого уровня.

Музыка?

Не чувство — навык, который может освоить любой, всё в рамках обычной физики.

Два шага до шкафчика и омнихоре внутри, всё ещё завёрнутой в жёлтый шёлк. Он поставил её на стол и снял ткань, обнажив её гладкую поверхность.

Это был дорогая портативная версия, намного превосходящая ту, которая была у него раньше. В последнее время у него не было настроения для игры, но сейчас он включил питание, руки запорхали над клавишами, выставляя настройки звучания.

Легко перебирая пальцами, он играл мелодию, так очаровавшую черепашонка, постепенно смещаясь к балладе, которую удалось сыграть на тростнике.

Боже, какой прекрасный инструмент.

Музыка — это энергия какого сорта?

Он остановился, выключил питание. Не сводя глаз с омнихоры, он поднял пояс и застегнул его. Ухватив омнихору за ремешок, он повесил её за спину — словно винтовку, подумал он, слегка улыбнувшись.

Он покинул корабль, насвистывая.

* * *

Беззвучно выскользнув из зарослей в конце тропинки, он сморгнул и чуть не рассмеялся. Справа от него трое малышей убегают от няньки. А его вчерашний знакомец с детской непосредственностью направился к нему.

— Доброе утро, малыш, — поприветствовал он его на мягком торговом. — Ваша няня опять будет на меня сердится

— Д’нешопита, — объявил ему малыш. — Т"карэ’амп б’ленарканарак’аб.

Он поднял бровь и шагнул вперёд.

— Да что ты говоришь? — пробормотал он, сохраняя спокойствие. — Ну, она твоя родственница, и я согласен с твоим мнением.

После этого черепашонок разразился целым потоком слов, перемежаемых миганием огромных глаз. Вал Кон покачала головой. Слишком много, слишком быстро, без структуры… Впрочем… Он потянул за ремешок, удобно устроил клавиатуру у груди и включил питание.

Малыш затаил дыхание, его глаза светились. Вал Кон перебирал пальцами клавиши, варьировал паузы — воспроизводил ритм и звуки речи ребёнка, гадая, что будет дальше…

Громкий звук прервал эксперимент. Он поднял глаза и увидел подбежавшую няньку, поднявшую руки для удара.

Оминхора! Инстинктивно он наклонился вперёд, прикрывая инструмент своим телом, напрягая плечи, чтобы принять удар…

Которого не последовало. Вместо этого она встала над ним и разразилась звонкой тирадой, без сомнения перечисляя его недостатки и возможные вредные привычки. Он осторожно повернул голову и посмотрел на неё краем глаза.

Словоизвержение было прервано на полуслове. Тонкий грудной панцирь вздымался, она схватила малыша за руку и потащила прочь.

Вал Кон медленно выпрямился, глядя им вслед. Нянька, похоже, была настроена серьёзно. Она сильно дёрнула черепашонка за руку, когда тот попытался дёрнуться назад, прорычав нечто, по мнению человека, неподходящее для детских ушей. Малыш рыдал, но был унесён прочь.

«Хулиган», — перевёл её крик Вал Кон, — «Ты ещё слишком мал!»

Затем напряжение спало, и он рухнул на землю, обнимая омнихору и дрожа.

* * *

— Т"карэ, я вынуждена настаивать, — слова Няньки донеслись до Точильщика, когда он шёл со своим братом Обработчиком. Он тяжело повернулся к ней.

— На чём вы должны настаивать, Нянька?

— Это отвратительное существо должно быть или убито, или изгнано, или… Оно опасно, Т"карэ, оно бешеное! Мой долг, как Няньки…

Точильщик поднял руку, и она утихла, хотя и не по собственной воле.

— Случилось что-то ещё? Помимо того, о чём мы говорили в прошлый раз?

— Т"карэ, я послушалась вашего совета и сегодня отвела малышей на другой конец поля Л-апелека. Я думала, что всё хорошо, пока не оглянулась — оно вернулось! И было наедине с наследником Т"карэ! Говорило с ним! — Он запнулась от волнения. — Я подбежала к ним, Т"карэ, и признаюсь, что уже замахнулась для удара…

Ударить его? Т"карэ подумал об абсурдной хрупкости этого существа. Один удар разъярённой Няньки разобьёт его вдребезги, без малейшей надежды на ремонт. Он втянул в себя воздух.

— Но вы этого не сделали.

— Я этого не сделала, — согласилась она. — Потому что он увидел моё приближение, поклонился и оставался таким почтительным, пока я ругала его. — Она собралась с духом и выпалила: — Это зло, Т"карэ. Опасность для малышей и клана. Оно должно быть уничтожено.

— Нет, — твёрдо сказал Т"карэ, и его брат Обработчик задумчиво посмотрел на него. — Это разумное существо, Нянька. Невежественное, да. А ещё оно молодое. Но не злое. Клан Копьеделов не убивает бессмысленно. Теперь я пойду, чтобы поговорить с ним, и передам ваше желание держаться подальше от малышей. Хотя, — добавил он, пристально глядя на неё — это правда, что это существо подходит к детям, когда они вдали от клана и родственников.

Он резко махнул рукой. Она поклонилась и ушла.

Точильщик повернулся к своему брату.

— Ты пойдёшь? Если ты будешь судить вместо меня, пока меня не будет, то хорошо, что ты будешь всё знать.

Обработчик наклонил голову.

— Я собирался просить тебя об этой чести, брат.

* * *

Музыка привела их к нему под дерево клемтокс. На полпути через долину их достиг звук такой силы и структуры — такой энергии — что Т"карэ мола поблагодарил, что человек не использовал этот инструмент в пещере.

В прошлый раз он игрался, подумал Точильщик. В самом деле, как ещё назвать музыку, вытянутую из мёртвой палки.

Но это — это было очень серьёзно. Он не лгал, когда говорил о свей зрелости.

Когда они приблизились, человек поднял взгляд, его пальцы замедлились и замерил на клавишах. Он отложил инструмент в сторону, грациозно поднялся на ноги и низко поклонился.

— Т"карэ.

Точильщик наклонил голову.

— Вал Кон йос-Фелиум Разведчик. Я благодарю вас за музыку, что вы дарите этой земле. — Он сделал паузу. Неужели он не ошибся? — Почему, когда мы говорили в прошлый раз, вы не сказали мне своего полного имени?

Тёмные брови сдвинулись.

— Простите меня. Я не хотел никого оскорбить. Вполне возможно, я не знаю своего полного имени. — Он наклонил голову. — Я был бы рад узнать его от вас.

Обработчик моргнул. Это существо попросило Т"карэ дать ему имя? Наглость.

Но его брат не обиделся. Он просто поднял руку в вежливом жесте и сказал:

— Я подумаю над этим. Я также помню о вашей просьбе, высказанной в прошлый раз. Эти вопросы подождут моего возвращения.

— Я понимаю, — сказал подросток, сложив руки пред собой.

— Я слышал, — сурово продолжил Т"карэ, — что вы снова подошли к малышам, тем самым обидев Няньку. Я приказал вам воздерживаться от этого. Что вы скажете?

Обработчик моргнул снова. Его брат будет судить его, словно члена Клана?

Это мыслящее существо, сказал он себе, пытаясь думать, как Т"карэ. Он присоединился к Клану, невзирая на своё инопланетное происхождение. Таким образом он должен быть убит? Или услышан?

Человек вздохнул.

— Я пытался повиноваться вам, Т"карэ. Я пришёл сюда, потому что в прежние дни малыши и их нянька держались другого конца поля. Это случайность, что я оказался среди них. И когда самый большой из детей подошёл ко мне и заговорил, я подумал, что было бы грубо, если бы я не ответил ему так вежливо, как только мог.

Т"карэ ждал.

Вал кон пожал плечами.

— Что касается неудовольствия няньки, Т"карэ, я должен признаться, что она раздражает меня. Дважды она оттаскивала этого ребёнка и лишала меня радости знакомства. Если бы она принимала его развитие близко к сердцу, то она не учила бы его бояться неизвестного, а поощряла бы его любопытство!

Самоуверенный подросток. И ни одного слова, что ему угрожали. Неужели он не понял? Или считает это слишком незначительным, чтобы упомянуть?

— Я услышал ваш ответ и нахожу его достойным. Я понимаю, каким образом состоялась эта случайная встреча. Это моя вина, и я её исправлю. Нянька и малыши вернутся на своё прежнее место возле поля Л-апелека, И вы туде не пойдёте.

Подросток поклонился.

— Я услышал тебя, Т"карэ.

— И ты сделаешь так, как я сказал, — резко сказал Точильщик. — Нянька не просто рассержена. Она считает вас угрозой и опасностью. Досаждайте ей дальше, и она может ударить вас, тем самым значительно сократив продолжительность ваших лет. — Он посмотрел в беззаботные зелёные глаза. — Вы меня поняли, Вал Кон йос-Фелиум Разведчик?

— Да, Точильщик. Я понял вас. — Он поклонился. — У вас есть ещё просьбы, Т"карэ?

Выдох был подобен маленькому торнадо.

— Вопрос: вы назвали своим кланом Корвал. Я не знаком с таким людским кланом. Я думаю, вы не икстранг…

Вал Кон откинул голову назад, издавая звук, что люди называют смехом. Взглянув вверх, от поднял руку, чтобы откинуть тёмный мех от ярких глаз.

— Не икстранг, — пробормотал он, — но и не землянин, как... — Он замолчал. Торговый не содержал адекватного выражения, поэтому он собрал слово: — Как та-что-воспитала-меня. Я лиадиец.

— А, — сказал Точильщик. — Я встречался с лиадийцами в прошлом. Хотя и не так часто, как с землянами. Это хорошо. Если бы вы били икстранг, вам бы не было позволено остаться.

Ого, подумал Вал Кон. Раса, которая считает, что её приказ могучему икстрангу нечто большее, чем бессмысленный шум? Интересно.

— Теперь, — продолжал Точильщик, — как я и говорил ранее, у меня нет больше времени. Вот это, — он поманил рукой и Обработчик шагнул вперёд, наклонив голову. — это мой брат, Т"караисиана’Аб — Исполняющий Т"карэ. Он говорит вместо меня, пока меня нет. Хотя вы и не из Клана Копьеделов, но вы вторглись на нашу территорию, и будете вести себя согласно нашим правилам. Кроме того, меня заинтересовало ваше музыкальное умение — изучение музыки людей радует меня. Вы можете продолжать свои изыскания, за исключением того, что вы будет держаться вдали от малышей и не будете посещать пещеры. Если кто-нибудь попытается вас оскорбить или причинить вам вред, вы должны сказать: «Т"караисиана’Аб е’амокенатек». Это означает, что вас должен услышать и судить Т"караисиана’Аб. Вы в состоянии повторить слова, что я вам сказал?

— Т"караисиана’Аб е’амокенатек, — пробормотал человек, правильно произнеся странно мягко прозвучавшую фразу. Он повернулся к Обработчику и поклонился: — Т"караисиана’Аб, я рад познакомиться с вами.

Обработчик моргнул в третий раз, признавая умение Т"карэ, и поклонился.

— Я рад встрече с вами, Вал Кон йос-Фелиум Разведчик. Пожалуйста, не делайте ничего, чтобы могло подвергнуть вас опасности, пока старший из моих братьев отсутствует.

Вал Кон усмехнулся.

— Я сделаю всё возможное.

* * *

В графике значилось шесть экологических обследования территории.

Он снял последнее измерение с холма над долиной, сделал пометку и спрятал навигатор и стилус в футляр. Выглядит глупо, но преподаватели позаботились, чтобы он научился утомительным, механическим способом обеспечивать возвращение к исходной точке. Впервые он был благодарен за обучение. Его чувство направления больше не подводило, но обжёгшись однажды, дуешь дважды, как сказала бы его приёмная мать. Он предпочёл бы не оказаться отрезанным от корабля среди дикой природы просто потому, что не мог в текущий момент отличить ноги от головы.

Потянувшись, он посмотрел в долину, и тут же посмотрел снова, сосредоточившись.

Большая фигура двигалась по открытой местности, опираясь на что-то длинное. Вал Кон забрался на валун, чтобы присмотреться.

Длинный предмет оказался копьём, лезвие собирало бледный свет лун и рассеивало его сверкающими лентами. Фигура была, без сомнения, Точильщиком, начавшим свой путь.

Вал Кон спустился, сделал два шага по тропе в долину, и остановился. У Т"карэ было своё дело, у него — своё. «Пусть так и будет», — строго сказал он себе.

И всё же он стоял, наблюдая, пока черепах не достиг края долины и ночь не скрыла его от слабых человеческих глаз.

— Безопасного путешествия тебе, Точильщик, — пробормотал он на низком лиадийском в дружеской интонации. Затем резко повернулся, подхватил навигатор и двинулся обратно по тропе к кораблю-разведчику. Пора отдохнуть, если он хочет начать прямо с утра.

* * *

Это разумное существо, которое повинуется воле Т"карэ. Оно имеет право на помощь, в которой будет нуждаться.

Так рассуждал Обработчик перед началом этого небольшого похода. Человека не видели уже несколько дней, и его отсутствие, как, впрочем, и присутствие, добавляло напряжённости в Клане.

Обработчик нервничал. Трудно было мыслить, как Т"карэ, понимая желания и Няньки, и человека. По пути на холм он остановился, чтобы поговорить с Нянькой.

— Желаю тебе хорошего солнца, — вежливо сказал он.

— Желаю тебе хорошего солнца, Т"караисиана’Аб, — ответила она, взяв наследника Т"карэ за руку и показав, как он должен поклониться.

Это было сделано, и Обработчик пробормотал все нужные приветствия.

Затем он продолжил:

— Прошу прощения, Нянька, что я говорю о предмете, который тебе неприятен. Но — маленькое, мягкое существо. Ты его видела в последнее время?

— Нет, — отрезала она, — и не желаю видеть. Надеюсь, что это ужасное создание ушло.

— Д’нешопита, — скорбно сказал Наследник. — Канарак’аб.

Нянька явно не пришла в восторг от сказанного. Обработчик оставил её, пытающуюся завлечь Наследника в игру со своими младшими родственниками.

* * *

Обработчик обошёл вокруг маленького корабля — построенного, как обычно у людей, из мягкого металла, а не из прочного камня. После полного обхода, он принюхался.

Лёгкому намёку на пряно-пушистый запах человека было явно несколько дней. Направление было неуловимо. Он подошёл ближе к кораблю, но запах металла заглушал любой другой, что мог быть там.

Наконец он поднял руку и осторожно прикоснулся к корпусу, заставив его зазвенеть. Он подождал немного и повторил звук, прежде чем снова обогнуть корабль.

Если Вал Кон йос-Фелиум Разведчик и был внутри, то он проигнорировал вызов Обработчика.

Впрочем, все мыслящие существа нуждаются в личном пространстве. Возможно, для человека настало время тишины и медитации…

Он попятился, не вполне понимающий, что ещё можно было бы сделать.

Мой брат должен решать, можем ли мы открыть корабль другого клана.

Неудовлетворительное решение, но он не мог придумать ничего лучшего. Через некоторое время он покинул тихую поляну с вонючим куском металла и вернулся в свой дом.

* * *

Взошла третья луна, первая пошла на убыль, когда маленькая, быстрая фигура покинула безопасность жилища и пересекла поле Л-апелека, уверенно ступая по горной тропе.

Оттуда пришёл его друг. Этим путём днём прошёл и его дядя, Т"караисиана’Аб.

Звуки, издаваемые мягкотелым, эхом звучали в голове Наследника Т"карэ, пока он бежал по тропинке, приближаясь к полянке и кораблю на ней.

Лишь иногда он останавливался, чтобы, принюхавшись, отыскать запах своего друга. Корабль он проигнорировал, тот был слишком мал, даже если представить, что кто-то согласится жить в этаком пахучем месте. Дом его друга должен быть дальше.

Таки образом он продвигался на юг, лишь изредка отыскивая след своего мягкого друга, и рассвет застал его далеко от Логова Клана Копьеделов.

* * *

Вал Кон разбил лагерь на поляне на утёсе, несмотря на росшие там жёлтые цветы. Это было хорошее место, защищённое и просторное, с озерцом ледяной воды в стороне от цветов

Он посмотрел на них, и его рука дёрнулась к мачете за поясом.

Они действительно очень красивы, робко предположил он, и Дарье они бы наверняка понравились. Ты проведёшь всю жизнь, разрушая всё, что могла полюбить Дарья? Если так, то лучше начать с себя и оставить вселенную в покое.

Он со вздохом убрал волосы с глаз и отвернулся, автоматически подыскивая место для костра. Опустившись на колени, он начал рыть неглубокую яму, старательно не думая ни о чём.

Завтра, напомнил он себе, отправившись на поиски камней для обкладывания ямы, он спустится по склону и выйдет на равнину.

В зависимости от того, сколько времени потребуется, чтобы обойти или пересечь болото, он вернётся на корабль завтра вечером или послезавтра утром.

Он увидел плоский камень и наклонился, чтобы поднять его.

— Ааарргх!

Вал Кон упал на колени, забыв про камень. Он был совершенно неподвижен, прислушиваясь к эху рёва. Ничто, из того, с чем он успел столкнуться, не могло произвести такой шум. Кроме черепах Точильщика, местная живность была маленькой, пугливой и, по большей части, тихой. Даже птичьи стаи были почти безмолвны.

— АААРРРГХ!

Ну, он ошибался. И у него теперь было направление. Он подошёл к утёсу, лёг среди жёлтых цветов и посмотрел вниз.

Драконы?

Закрыв глаза, он представил себе символ Корвал: многолиственное дерево, его верный крылатый страж — открыл глаза и снова посмотрел вниз.

Драконы.

Целых три. Очень шумные. Он поморщился от такого избытка звука и посмотрел ещё.

Предметом спора был ужин. По крайней мере Вал Кон предположил, что неподвижный комок в центре группы предназначался на чей-то ужин.

Меньший вдруг двинулся на самого большого, размахивая лапой, украшенной здоровенными когтями. Самый крупный небрежно подставил под атаку бронированное плечо, провёл своей лапой по мягкому горлу нападавшего и завершил всё крепкими зубами.

Хруст был слышен лежащему на утёсе человеку, и самый маленький дракон упал рядом со своим последним ужином. Самый крупный подхватил предмет спора в пасть и ушёл на болото, оставшийся дракон послушно последовал за ним.

Вал Кон опустил подбородок на скрещённые руки. Никакого огня сегодня. Возможно и лагерь на скале лучше, чем на поляне.

Ну, по крайней мере, они не дышат огнём. Думаю. Никаких крыльев. И они не слишком быстрые…

Но они прямо в центре его предполагаемого маршрута домой. Завтра будет интересный день.

* * *

Дождь разбудил его ещё до рассвета. Дрожа в тёплом воздухе, он встал и свернул лагерь. Вытащил кусок концентрата в качестве завтрака, когда начал спуск к равнине.

Мысленно представив план местности и задействовав чувство направления, он наметил маршрут, огибавший болота длинной петлёй. Это добавляло полдня к его походу, но это было оправдано, если гарантировало, что он не станет закуской для восемнадцатифутового дракона.

Оказавшись на открытой местности, он напряг свои короткие ноги, надеясь, что обходной путь будет безопаснее ранее составленного маршрута. Остро ощущалось отсутствие данных о драконьих повадках.

Как он мог представить, эти твари охотились вплоть до долины Клана Копьеделов. А вот в самой долине… Может быть, им приносили жертвы. Может быть, они заседали в Совете Кланов. Если существует Совет Кланов. Может быть драконы — это домашние животные Клана Точильщика. Может быть, черепахи Точильщика были…

— АААРРРАААГГХ!

О, чёрт.

Он медленно повернулся на каблуках, ища его. На восток, юг, запад — до самого тёмного горизонта. А вот на севере взгляд преградила путаница розовых и серых скал.

— ААААРРРРААААГГГХХ!

Конечно. Итак, ещё один обходной путь. На самом деле, ему можно не возвращаться на корабль ещё пять месяцев или около того.

— П’электекаба! — закричал голос из-за скалы.

Вал Кон побежал.

Он обогнул скалу и резко остановился, разметав гравий. Прямо перед ним — вопящий малыш, замерший в нескольких шагах от безопасной каменной ниши. Далее — на коварном песке — Точильщик, копьё обнажено и готово к бою, лицом к дракону.

Восемнадцатифутовый дракон. Неплохо.

Вал Кон нырнул вперёд, ударив малыша удивительно твёрдым плечом. Визг резко оборвался, ребёнок практически пролетел половину пути до ниши. Остаток расстояния он проскочил, убегая от своего мягкого друга, который бросил в него рюкзак и крикнул: «Оставайся там!» — ну, если бы он мог его понять.

Ниша в скале была очень уютной и вызывала мысли о доме. Он постарался стать совсем маленьким и совсем неподвижным.

Вал Кон выбежал вперёд, сорвав пистолет с пояса. Упал на одно колено и выстрелил. Пуля бесполезно срикошетила от бронированной чешуи. Дракон даже не повернул головы.

Он обрушился на Точильщика лапой с длинными когтями — быстро отступив, когда копьё прыгнуло навстречу.

Вал Кон вернул пистолет на пояс — практически бесполезная штуковина, помощи Точильщику, метившему в горло дракона, ей не окажешь

Он побежал, сделав большой крюк, вытаскивая мачете из-за пояса. Хвост был вдвое короче самого дракона, злобно ощетинившимся на Вал Кона шипами.

Он рубанул мачете. Твёрдый!

Дракон закричал. Воодушевлённый, он снова взмахнул оружием.

И ещё.

При восьмом ударе клинок разлетелся вдребезги, а дракон закричал — близко! Он посмотрел вверх и увидел опускающиеся челюсти, зубастые и распахнувшиеся.

Рефлекторно швырнул бесполезную рукоятку приближающуюся пасть и рефлекторно крутанул обратное сальто от верной смерти.

Зубы щёлкнули, когда он откатился, и Точильщик закричал: «А’лиата!» — прочие его слова поглотил ещё один драконий крик.

Вал Кон резко вскочил и обернулся.

Точильщик упал.

Уклонившись от хлещущего хвоста, поднырнув под широкую лапу, Вал Кон подскочил к Т"карэ, упёрся руками в то место, где панцирь прикрывал плечо, и толкнул.

Ему явно не хватало сил. Точильщик согнулся, попытался встать на ноги, держась за копьё — дракон повернулся, подняв лапу в жесте, который человек видел вчера у его родичей в болоте.

Этот жест означал смерть. Сейчас он перевернёт Точильщика, обнажив более мягкий грудной панцирь… Вал Кон отступил назад, снял руки панциря, взглянул вверх, пока пальцы ощупывали пояс…

Нащупал нужное — и плавно достал. Щёлкнул предохранителем, и лапа устремилась вниз, когтями вперёд, к трепыхавшемуся Точильщику.

Вал Кон выстрелил из ракетницы прямо в заслонившую небо морду, зверь подхватил его крик, когда сине-белая вспышка ослепила обоих.

* * *

Нетрудно добить ослеплённого дракона. Надо подойти к тому месту, где стоит дракон, царапая свои выжженные глаза, и перерезать мягкое горло. Это акт милосердия.

Однако разумным существам данная милость не оказывается, если они сами не попросят о ней. Тихо и вежливо.

Точильщик присел на корточки перед человеком по имени Вал Кон йос-Фелиум Разведчик, в самой длинной из доступных на данный момент форм. Он покачивался взад и вперёд, закрыв лицо руками, но его дух был холоден, как лёд.

— Скажи мне, чем я могу помочь тебе, — спросил черепах, чувствуя себя невежественным, как дитя.

Подросток судорожно вздохнул.

— Ты в порядке? Он мёртв?

Какое доблестное создание!

— Да, брат, — заверил его Точильщик. — А’лиата мёртв. Я не пострадал, как и этот глупый черепашонок, мой наследник. — Он помолчал и спросил снова: — Скажи мне, что я могу сделать. Ты пострадал…

Ещё один вздох, менее глубокий.

— Это пройдёт. Я надеюсь. Свет был таким ярким…

Точно. Точильщик отвернулся, был прикрыт панцирем, но вспышка задела и его глаза.

Вал Кон опустил руки и поднял голову. Светлые глаза были прищурены, почти закрыты, и из них текла влага, но казалось, что они функционировали.

— Со мной будет всё в порядке, — медленно сказал он. — Может понадобиться некоторое время, чтобы я смог нормально видеть. — Он вздохнул, покачав головой. — Я сожалею, что беспокою вас, Т"карэ…

Точильщик почувствовал, что раздувается от гордости.

— Никаких проблем, брат. Скажи, что тебе надо.

— Я возвращался на свой корабль, — объяснил Вал Кон, — когда я наткнулся на вас. Если бы вы могли проводить меня… — Он покачал головой, подняв вверх свои многопалые руки. — Извините, что беспокою вас, — снова сказал он, — но мне может понадобиться несколько дней, чтобы исцелиться…

— Никаких проблем, — снова заверил его Точильщик. — Вы достаточно сильны, чтобы немедленно отправиться в путешествие? Должен ли я нести вас — я буду осторожен, — добавил он, осознавая, как легко можно раздавить такое маленькое существо, как этот новый брат.

Вал Кон слабо улыбнулся.

— Я могу идти, — сказа он, — хотя мне, возможно, придётся держаться за что-то и руководствоваться…

— Это будет сделано, — объявил Т"карэ, выпрямляясь в полный рост. Он осторожно протянул руку маленькому человеку, сидящему на земле.

Через мгновенье этот человек также протянул руку, обхватив пальцами пару пальцев Точильщика и позволил себе подняться на ноги.

* * *

Они достигли корабля его нового брата в сумраке третьей луны. Точильщик шёл впереди, опираясь на копьё, Наследник Т"карэ и Вал Кон шли за ним, взявшись за руки. Черепашонок нёс человеческий рюкзак на спине, словно маленький кожаный панцирь.

Голоса разносились по ночному воздуху, два голоса, звучавшие в полной дисгармонии. Точильщик выпрямился, прибавил ход и вышел на поляну, как и должно Т"карэ.

Нянька прервалась на полуслове и поклонилась так низко, как только могла. Брат наклонил голову, видя его усталость, но дипломатично ничего не говоря.

Точильщик остановился, жестом приглашая идущих сзади выйти вперёд.

Рука об руку, они так и сделали, и остановились перед Исполняющим Т"карэ и Нянькой в ожидании.

Нянька подняла голову и закричала:

— Вот видишь, я же тебе говорила! Оно украло Наследника, это злобное существо! — Она повернулась к Точильщику как воплощённое правосудие. — Неужели ты не убьёшь это, Т"карэ? Ты видел своими глазами, как зло…

— Молчать! — проревел Точильщик, и Нянька застыла, быстро моргая. Обработчик перевёл взгляд с брата на маленького злоумышленника и Наследника.

Точильщик махнул рукой, и Обработчик поднял голову, прислушиваясь, чтобы запомнить всё дословно.

— Да будет вам известно, — величественно начал Т"карэ на языке, известном как «торговый», — что этот человек, Вал Кон йос-Фелиум Разведчик, в этот день спас жизни как Т"карэ Клана Копьеделов, так и Наследника Т"карэ, подвергнув свою жизнь опасности, когда он мог убежать и быть в безопасности.

— Вооружённый лезвием из простого металла, он выступил против А’лиата, получив раны и, возможно, непоправимый ущерб, служа Т"карэ и Клану.

— Да будет известно, — продолжал Точильщик, это этот человек войдёт в Клан, как мой брат, согласно его заслугам. Его имя в самой длинной из доступных на данный момент форм должно быть названо на церемонии инициации.

Он устремил взгляд на растерянную Няньку и произнёс на понятном ей языке:

— Этот человек удостоен чести моей и Клана, за храбрость и службу. Знай, что он в одиночку убил взрослого А’лиата, тем самым сохранив прямую линию рода Т"карэ Клана Копьеделов. Больше я не услышу никаких слов против него. Ты поняла, что я сказал?

Она опустила голову.

— Я поняла вас, Т"карэ.

— Это хорошо. А теперь возьми Наследника Т"карэ и позаботься о нём. Позже ты расскажешь мне, как он оказался в опасности!

Нянька вышла вперёд, протянула руку своему подопечному, который заверещал и вцепился в своего мягкого друга.

Вал Кон отодвинулся, вытаскивая пальцы из его руки.

— Осторожно, малыш, — пробормотал он на торговом, — ты меня сломаешь…

Нянька что-то быстро сказала в довесок, и Наследник тут же умчался прочь. Точильщик посмотрел на своего брата Обработчика.

— Найди нашего брата Отборщика, и пусть он выберет достойный клинок из комнаты Людей.

Обработчик склонил голову и повернулся к человеку.

— Я горжусь тем, что обрёл такого мужественного брата, Вал Кон йос-Фелиум Разведчик, — произнёс он официальным тоном. Потом он тоже ушёл.

Вал Кон повернулся к Точильщику, подняв брови.

— Я не понимаю, Т"карэ. Ты убил А’лиата, а не я. Почему же почести мне?

Точильщик моргнул.

— Я только завершил то, что придумали вы. Слепое существо в дикой природе уже мертво. Я лишь проявил милосердие к достойному противнику. Ты дал ему смерть своим светом.

Он сел, опираясь на копьё: перед этим братом не нужно было казаться неутомимым.

— Ты возьмёшь свою еду и вещи для отдыха, брат? Мы давно уже не были дома, а я помню, что людям требуется некоторое время для сна каждый день.

Вал Кон, щурясь на Т"карэ, стоял настолько долго, насколько это могло считаться существенным по людским меркам. Потом улыбнулся и повернулся к кораблю.

— Я ненадолго.

— Да будет так, — произнёс Точильщик, собираясь ждать. Он вспомнил Т"кар и тяжело вздохнул.

— Ага, и они ещё называли меня слишком поспешным.

Исследователи деяний Великого Сыщика нередко задаются вопросом – что вызвало прекращение публикаций о новых расследованиях после 1904 года? Ведь после триумфального возвращения мистера Шерлока Холмса в «Собаке Баскервилей» (1902), публикация рассказов Артура Конан Дойла стала ежемесячной вплоть до декабря 1904 (рассказ «Второе пятно»). А вот следующей встречи с детективом пришлось ждать три с половиной года (рассказы «В Сиреневой Сторожке», «Чертежи Брюса-Партингтона»).

На самом деле, публикации были прерваны ввиду значительного охлаждения отношений между АКДойлом и Джоном Уотсоном, вызванного публикацией Дойлом обширного исследования «Англо-Бурская война», вышедшего ещё в 1902. В этой книге мистер Дойл выступает весьма рьяным сторонником чести красного мундира, оправдывая во многом недостойную политику британского правительства и жестокие действия английских войск. Отдавая дань уважения индивидуальному мужеству буров, автор взваливал на них всю вину за англо-бурский конфликт. И в целом книгу можно было рассматривать, как воспевание единственного белого сверхчеловека, перед которым должны были склониться не только многочисленные дикари, но и народы Европы – голландцы, немцы…

Доктор Джон Уотсон, имевший давний военный опыт, побывавший во всевозможных передрягах на трёх континентах, и проведший долгое время в обществе, пожалуй, самого интернационального деятеля Викторианской эпохи, был с этим категорически не согласен. Возведение же Артура Конан Дойла в рыцарский сан за подобную однобокую интерпретацию трагических событий на Юге Африки, возмутило доброго доктора до глубины души. (Напомним, что в своё время сам Шерлок Холмс отказался принять рыцарское звание.) Однако, верный ранее достигнутым договорённостям, он передал сэру Артуру для публикации ряд рассказов о Великом Сыщике, но в дальнейшем решил воздержаться, по крайней мере временно, от дальнейшего общения.

В тоже время деятельность мистера Шерлока Холмса в начале 20-го века претерпела ряд существенных изменений. Во-первых, сыщик-консультант получил официальный статус в английской полиции. Он получил специальный полицейский знак, наделявший его особыми полномочиями, а также регулярно обновлявшийся пароль, позволявший ему в любой момент вызвать полицейское подкрепление. Теперь при расследованиях ему уже не приходилось рассчитывать на благосклонность инспекторов, тем более, что старые знакомые продвинулись по служебной лестнице и осели на кабинетной работе, а новые сотрудники зачастую воспринимали Шерлока Холмса как литературного героя. Во-вторых, у детектива появился подмастерье – сирота по имени Гарри Тэксон. Его происхождение осталось неясным, однако некоторые моменты их взаимоотношений позволяют предположить, что Тэксон был внебрачным сыном или самого сыщика, или его брата Майкрофта. В-третьих, Джон Уотсон практически не принимал участие в расследованиях Холмса, однако регулярно появлялся на Бейкер-Стрит со стопкой чистой бумаги и новейшей авторучкой.

Надо сказать, что врачебная практика самого доктора претерпевала не лучшие времена. С одной стороны, в Лондоне ежегодно открывались десятки новых частных практик, с другой – набирала силу государственная служба здравоохранения, с третьей – уж слишком часто доктор Уотсон «сбрасывал» своих пациентов на плечи коллег, устремляясь вдогонку за Шерлоком Холмсом в его очередном расследовании. Увы, но даже самые преданные клиенты предпочитали общаться с доктором заочно, приобретая новый номер «Стренда».

Именно этим можно объяснить появление невероятного количества рассказов о похождениях Великого сыщика. Только в первое десятилетие 20-го века Джон Уотсон описал более двух сотен расследований Шерлока Холмса. Но слово есть слово, и доктор Уотсон не стал публиковать эти отчёты в Англии. Местом публикации стала Германия – наиболее близкая англичанам страна на континенте, что неоднократно отмечал и Уотсон, и сам сэр Артур Конан Дойл. В период 1907-1910 гг. в Германии было издано 230 рассказов о новых расследованиях Шерлока Холмса и его ученика Гарри Тэксона. Чуть позже там же были издано порядка тридцати рассказов о приключениях повзрослевшего Тэксона, а после Первой мировой войны – ещё 64 рассказа о расследованиях Великого детектива.

Популярность была огромна. Не успевали еженедельные брошюрки со знакомым всему миру профилем появиться в Германии, как они немедленно переводились в Скандинавии, Франции, Италии, Испании и, разумеется, в России.

История сохранила имена некоторых переводчиков. Так, ряд рассказов на немецкий язык переводил Theo v. Blankensee, на французский – Жан Рэй. К сожалению, неизвестно, кто переводил рассказы в России, известно лишь, что были задействованы переводчики Москвы, Санкт-Петербурга, Варшавы, Киева… Нередки были и совершенно возмутительные вольности. Так, из итальянских изданий исчез… Шерлок Холмс! В то время в Италии был чрезвычайно популярен американский полицейский итальянского происхождения Джузеппе Петрозино. И именно он стал действовать в итальянских редакциях рассказов Джона Уотсона. Чуть позже аналогичная метаморфоза осуществилась во Франции, где Шерлоку Холмсу пришлось взять псевдоним Гарри Диксон. Впрочем, следует отметить, что французский переводчик несколько увлёкся, и в ряде рассказов исказил оригинальный текст доктора Уотсона, а впоследствии самостоятельно написал несколько рассказов.

Иллюстратором выходивших рассказов стал Член Берлинской академии художеств Альфред Ролофф (Alfred ROLOFF), прославившийся живописными полотнами с изображением лошадей. Его картины до сих пор пользуются спросом на художественных аукционах.

Примирение сэра Артура Конан Дойла и доктора Джона Х. Уотсона состоялось в 1908 году. Сиё знаменательное событие было скреплено не только джентельменским рукопожатием, но и выходом сборника рассказов «Таинственные приключения знаменитого сыщика Шерлока Холмса», в который вошли рассказы как «континентальные», так и выходившие под именем АКДойла. Любопытно, что один из «континентальных» рассказов Джона Уотсона, вошедших в сборник – «Человек-зверь» – публиковался и Дойлом под названием «Убийство в Эбби-Грейндж», разумеется с заменой имён действующих лиц. Сам сэр Артур написал к этому сборнику предисловие, воспроизведённое в данном издании.

К сожалению, за прошедшие более чем сто лет с момента публикации, рассказы доктора Джона Уотсона, практически не переиздавались. Более того, многие оригинальные немецкие публикации оказались утрачены и сохранились лишь в переводах на другие языки континентальной Европы, причём зачастую с редакторскими и переводческими правками. Стоит также отметить, что все переводы осуществлялись без сохранения хронологической последовательности выхода рассказов.

Настоящая публикация представляет собой фактически первое издание этих воистину «Таинственных приключений всемирно известного сыщика» на русском языке, с сохранением оригинальных обложек и порядка публикации.

Ленинград, улица Восстания, дом 19. Доходный дом старосты домовой церкви при Петербургской духовной семинарии Пантелеймона Трифоновича Бадаева. На углу барельеф — крылатая женская фигура, которую называют «печальным ангелом». Построен в 1907 году, во время блокады потерял южные стены верхних этажей, перестроен в конце 50-х, превращён в большое коммунальное жильё.

Именно тогда, в квартире № 13 поселился удивительный человек по имени Владимир Емельянович Ярмагаев, всегда представлявшийся как Емельян. Студент композиторского отделения музыкального училища, фронтовик, прошедший блокаду и зачищавший Западную Украину от бандеровцев, землекоп, штукатур, студент филфака и… учитель. Просто учитель? Не совсем.

От бадаевского дома совсем недалеко до 34-й вечерней школы Ленинграда, где Владимир Емельянович более 30 лет преподавал русский язык и литературу великовозрастным школьникам. Тем, кто, отстояв полную рабочую смену, не спешил в накуренные пивные и рюмочные, не разваливался на диване перед телевизором с вечным футболом, а шёл на учёбу. Каждый день, с шести до двенадцати вечера, неделю за неделей… Зачем? Ну, не срослось что-то в обычной школе, так работа же есть? И возраст уже не детский… К чему опять садиться за школьную парту? Но эта чертовская тяга к знаниям — она пересиливала, тянула почти за шиворот — учиться, учиться и ещё раз учиться!

И это желание находило живой отклик в худощавом, очень подвижном и энергичном человеке, носившем свой любимый чёрный берет подобно мушкетёрской шляпе. Семьи у него не было, хотя нет, была, конечно была у него семья — все эти подросшие мальчишки и девчонки, с горящими глазами. И он любил, говорил им, какие они хорошие, сложные, противоречивые. Знал он, что их редко хвалят, чаще не замечают, а то и пренебрежительно цедят вслед: вече-е-ерники… халявщики…

А они — они уважали своего строго и требовательного учителя, вводившего их в огромный и удивительный мир русской литературы, спорившего с ними о добродушном Пьере Безухове или порывистом Печорине, о Швабрине и Гринёве, о братьях Карамазовых и нигилисте Базарове.

Но классическая литература, это прекрасно, только вот молодым да читающим всегда хочется чего-то поувлекательней, поостросюжетней. Конечно, соглашался с ними Владимир Емельянович, есть же мужественные герои Джека Лондона, есть отважный Павка Корчагин… Ну это же совсем близко! — возражали ему ученики. А вот Александр Дюма писал потрясающие романы… «Три мушкетёра», «Граф Монте-Кристо»… А как же Майн Рид и «Всадник без головы», Стивенсон и «Остров Сокровищ», Жюль Верн, Конан Дойл?

Учитель начинал волноваться — всё-таки зарубежные приключенцы не входили в программу обучения. Но он честно пытался найти что-то лихое у русских классиков. Вот «Тамань» Лермонтова — это же почти детектив, а Пушкинский «Дубровский» — чем не русский Робин Гуд? А военная проза Толстого, который Лев? «Война и мир», «Севастопольские рассказы». Хорошо, соглашались ученики, но это век XIX-й. А хочется-то про мушкетёров!

И тут Владимир Емельянович растерялся… Нет такого. Ведь совсем нет. Просто хоть садись, и сам пиши, — грустно пошутил он на одном из уроков. И ученики — сметливые ведь ребята! — поймали его на слове. Вы же написали книгу про войну? Так и про мушкетёров напѝшите! Точно напѝшите! Да так, что и мы читать будем и детям своим накажем. А почему бы и нет? — решился учитель. Просто учитель. Просто настоящий учитель. И написал. Да не одну, а даже две книги про самые что ни на есть мушкетёрские времена — про век XVII-й. И сам стал классиком — классиком советской историко-приключенческой литературы.

Жаль только, что уже практически забытым…

Антон Лапудев,

Москва, 2020