цитата

Нам обещали мгновенный шоппинг – наведи курсор, кликни, и получипь доступ к хорошим ценам. Мы будем заказывать авиабилеты, бронировать столики в ресторанах и обсуждать контракты. Магазинов не будет. Так почему же мой местный универмаг за полдня продает больше, чем интернет за месяц? Даже если бы был нормальный способ переслать деньги онлайн (а его нет), в Сети не хватает самого главного ингредиента – продавцов.

…

На самом деле никакая онлайновая база данных не заменит газеты, CD-ROM не заменит учителя, и сеть не изменит функции органов управления.

Профессор Клиффорд Столл об этой новой штуке, называемой интернетом, в журнале Newsweek, февраль 1995 г. Книгу сегодня можно купить на Амазоне за 1 цент.

Источник

Если задуматься, то я очень много покупаю именно через интернет. Почти любые товары, кроме, пожалуй, одежды, которую таки надо сначала померять. Даже продукты пару раз заказывали и были вполне довольны. Ну а уж что говорит о технике — последний раз я "вживую" из "крупного" покупал себе первый ноут, лет так 5-6 назад. После этого, за исключением мелочей типа наушников, я всю электронику в дом покупаю в интернете ... И зачем мне эти ваши продавцы?

цитата

Гавана очень понравилась. Это очень красивый город, — действительно, один из шедевров колониального испанского зодчества", — сообщил корреспонденту РИА Новости Сергей Лукьяненко. "Этот город остается глубоко в душе", — добавил он.

"Гавана — город очень гармоничный, очень разнообразный. По этим маленьким улочкам ходишь, не переставая удивляться и щелкать фотоаппаратом", — заметил писатель.

...

Юзефович и Лукьяненко в числе других российских авторов принимают участие в работе целого ряда тематических круглых столов, проходящих в российском павильоне, встречаются с кубинскими читателями, научными работниками и журналистами.

РИАН

цитата

Огромным успехом пользовался и писатель-фантаст Сергей Лукьяненко, одновременно ухитрившийся со своими спутниками-издателями из России объехать Кубу и испытать все ее гастрономические излишества. Успенский и Лукьяненко — два очевидных кандидата на перевод их сочинений на Кубе. Переговоры на этот счет уже велись.

РГ

PS. А тем временем — в продаже замечена новая книга Каганова, а Эксмо обещало в скорости издать "Царь-Космос" Валентинова в "Русской фантастике".

Доктор уехал на книжную ярмарку на Кубу. Вот немногочисленные вести с полей:

цитата

Сергей Лукьяненко опрокидывал стопочки "Столичной" и зажевывал листиками мяты, извлеченными из "Мохито". Причем стоящая на улице почти жара его нисколько не сморила — вернувшись в гостиницу, самый популярный отечественный фантаст отправился купаться в океане и по-хозяйски делился с коллегами мыслями о том, как было бы отлично нанять нескольких негров (очевидно, литературных) и усовершенствовать пляж, который, по его мнению, оставлял желать лучшего.

Известия

цитата

А вот писатель-фантаст Сергей Лукьяненко рассказал нашей газете, что история его отношений с Островом свободы только начинается: «Я здесь впервые. Куба впечатляет». Детский писатель Эдуард Успенский пришел на церемонию в футболке с изображением Чебурашки и надписью «Че». Зверек в беретке с красной звездой немного смахивал на революционера.

Время новостей

Ну и еще, в догонку:

цитата

Интересные пристрастия у нашего языка, правда?

Ему не нравится то, что мы сделали с домашними животными.

Ему не нравится то, что мы делаем с дикими животными.

Ему нравится то, что дикие животные делают с нами.

...

Ему не нравится то, что приносит нам пользу.

Ему нравится многое из того, что нас убивает.

Ему отвратительно всё, что мы делаем.

Кроме искусства.

Потому что главное для него, получается, красота.

"Сравнительное естествознание"

Читая "публицистику" (хотя какая это, черт побери, публицистика? на 90% процентов — чистая фантастика) Лукина набрел на цитату, которую просто не могу не выложить:

цитата

скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)

Теперь я могу без боязни идеологической инфекции вникать даже в сочинения такого пленительного демагога, как Владимир Соловьев. В своем фундаментальном труде «Оправдание добра» сей философ, например, решительно осуждает смертную казнь, войну же считает явлением неизбежным, а стало быть, вполне допустимым. И какое наслаждение читать его апологию войны, заменяя везде по тексту «военную службу» – на «исполнение приговора», «солдата» – на «палача», а «рукопашную схватку» – на «отсечение головы с помощью топора»!

...

«Чтобы это рассуждение было убедительно, нужно было бы прежде всего согласиться с тем, что смертная казнь и даже служба палача – не что иное, как убийство. Но с этим согласиться нельзя. При палаческой службе сама смертная казнь есть только возможность. <…> Но и в тех случаях, когда она наступает, смертная казнь все‑таки не может быть сведена к убийству как злодеянию, т.е. предполагающему злое намерение, направленное на определенный предмет, на этого известного человека, который умерщвляется мною. При исполнении смертного приговора у отдельного палача такого намерения, вообще говоря, не бывает, особенно при господствующем ныне способе казни невидимого преступника простым нажатием кнопки. Только при отсечении головы с помощью топора возникает для отдельного человека вопрос совести, который и должен решиться каждым по совести. Вообще же смертная казнь <…> не есть дело единичных лиц, пассивно в ней участвующих, и с их стороны возможное убийство есть только случайное.

Не лучше ли, однако, отказом от палаческой службы предотвратить для себя самую возможность случайного убийства? Без сомнения, так, если бы дело шло о свободном выборе. На известной высоте нравственного сознания или при особом развитии чувства жалости человек не изберет, конечно, по собственной охоте службу палача, а предпочтет мирные занятия. Но что касается обязательной службы, требуемой государством, то, вовсе не сочувствуя современному судопроизводству, неудобства которого очевидны, а целесообразность сомнительна, должно признать, что, пока оно существует, отказ от подчинения ему со стороны отдельного лица есть большее зло. Так как отказавшийся знает, что определенное число палачей будет поставлено во всяком случае и что на его место призовут другого, то, значит, он заведомо подвергает всем тяготам палаческой службы своего ближнего, который иначе был бы от них свободен».

"Читая Соловьева"