Вышел в свет третий том академического собрания рассказов Рэя Брэдбери, охватывающий март 1944 — март 1945 г., а в нем, помимо прочего, помещен хронологический указатель текстов, а это значит, что можно мысленно оформить первый том собрания сочинений Р.Б., если бы его с пониманием издавали по-украински или по-русски. Составление следующих томов откладывается до выхода полной библиографии Р.Б., которую уже не один год готовят Дж.Эллер и С.Джоши. Итак:
РЭЙ БРЭДБЕРИ. Том I: Во дни вечной весны (1938—1945)
Основной текст составляют рассказы, вошедшие в авторские книги Брэдбери, в порядке их написания, а не публикации.
В разделы дополнений ("Из ранних рассказов", "Рассказы, не вошедшие в основные авторские сборники") включены:
– рассказы из книг, которые Брэдбери десятилетиями запрещал переиздавать ("Темный карнавал", "Воспоминание об убийстве"),
– рассказы из коллекционных, малотиражных сборников с архивными материалами (Брэдбери не составлял их, но давал разрешение на публикацию),
– рассказы, не входившие в книги, но, по мнению составителя, важные для понимания эволюции писателя.
Название этого поста вполне советское, потому что и халтура — вполне советского толка.
В серии "ЖЗЛ" вышла биография Рэя Брэдбери, написанная Геннадием Прашкевичем. Ну, что значит "написанная"? Это пересказанные книги Сэма Уэллера и Уильяма Ф. Нолана (в списке литературы он назван "William F. N."), щедро напичканные интервью Брэдбери, примитивными пересказами его самых известных текстов и (чтобы набить объем) справками о знакомых писателя и о событиях мировой истории за последние девяносто лет.
Биография Брэдбери, в которой ни слова не сказано о том, с чего, собственно, он начинал как писатель! "Дилемма Голлербохена", дебютный рассказ? Не упомянута! "Дудочник", первый марсианский рассказ? Ни слова! Первая профессиональная публикация? "Хайнлайн помог напечатать один рассказ в каком-то журнале"! Полоса написанных подряд в 1943 году рассказов о детях, в том числе первый гринтаунский? Ну, да, было "Озеро", хороший такой рассказ был...
"Лорелея красной мглы" — "небольшая фантастическая повесть... написанная им совместно с Ли Брэкетт" — не написанная, а дописанная с середины, даже точно известно, с какой строки. И, конечно, упомянуть эту заурядную вещь нужно (потому что тут же можно уйти в сторону и рассказать о Гамильтоне и Брэкетт), а сказать, что Брэкетт написала начало "Косы" и еще одного рассказа Брэдбери, — нет.
"Когда издатель Август Дерлет попросил у него рассказ для очередной антологии фантастики, Брэдбери просто послал ему свой давний рассказ «Детский сад ужаса» («А Childs Garden of Terror»). Рассказ этот вполне отвечал настроениям Брэдбери (и не только) тех лет, но издателю даже название рассказа не понравилось..." — Да не рассказ это, а рабочее название "Темного карнавала"!
А еще Прашкевич явно не знает, что многие рассказы Брэдбери, опубликованные в 1980-2000-е годы, написаны еще в 1940-50-е. Была там фраза: "Через пятьдесят лет Брэдбери напишет..." — а на самом деле через пять лет.
А еще Прашкевич не знает — во всяком случае, не говорит, — как по кусочкам собирались "Хроники" и "Вино". О том, что "Лето, прощай" исходно — вовсе не вторая половина "Вина", Прашкевичу тоже не известно.
Это не литературоведческое исследование, конечно, но это и не биография. Так, книжечка. Халтурная.
Сожженные книги — и в особенности сожженные фантастические книги — много раз появляются в романах и рассказах Рэя Брэдбери. Что именно будут сжигать, сомнений не вызывало (см. мой прошлогодний пост о лицемерии советских изданий Р.Б.); но кого все-таки оставят?
В первой редакции рассказа "Изгнанники" (тот, в котором авторы запрещенных книг, от Эдгара По до Амброза Бирса, переселяются на Марс) среди прочих уничтожили книги Готорна и тот этим очень недоволен: ведь о ведьмах и упырях он никогда не писал! По с негодованием говорит о том, что из классиков почти не пострадал Диккенс: "Рождественскую песнь" и еще несколько рассказов бросили в костер, но все прочее уцелело! В итоговом варианте Готорн исчезает, его место занимает как раз Диккенс, который открещивается от авторов черных ужастиков, — но и Диккенса, и его героев это, как вы помните, не спасает.
Сразу после "изгнанников" был написан "Эшер II", вошедший в "Марсианские хроники", и уж там совершенно точно называется имя счастливца, который отлично вписался в ханжескую, лишенную фантазии жизнь близкого будущего. "...и вы еще приказали вашим кинопродюсерам, если они вообще хотят что-нибудь делать, пусть снимают и переснимают Эрнеста Хемингуэя. Боже мой, сколько раз я видел "По ком звонит колокол"! Тридцать различных постановок. Все реалистичные".
Хемингуэй — человек, который считал, что из "Моби Дика" хорошо бы выбросить все, что не про охоту на китов... (Да это он и сделал: "Старик и море" — сильно ухудшенный "Медведь" Фолкнера, из которого вырезана мифопоэтическая основа.) Хемингуэй как воплощение дивного нового мира филистеров: жестоко, но, боюсь, правда.
Ко мне приехала вот такая книга: сборник Рэя Брэдбери "Match to Flame" — "От спички к пламени", с подзаголовком "Литературные пути к "451 по Фаренгейту".
Нет, это не рваная суперобложка, это такое оформление.Мона Лиза и немного Брэдбери.Брэдбери и Улыбка.
А что внутри?
Большой блок сопроводительных материалов — краткое предисловие самого Брэдбери, фотокопии писем, которыми он обменялся с Ричардом Матесоном по поводу повести "Пожарный" (1951), из которой и произрос "Фаренгейт"...
Дорогой Дик!
Предисловия двух крупнейших американских брэдбериведов — Уильяма Тупонса (насквозь бахтинианское — не доверяю я бахтинианцам, но у Брэдбери, во всяком случае, карнавал действительно сквозной мотив творчества) и Джонатана Эллера (история написания и публикации всех последующих текстов).
И, собственно, тексты.
Прекрасно известные рассказы, но в ранних редакциях, под ранними названиями и с иллюстрациями из журналов 1940-х годов. А заодно — с забавными "дудлами" Брэдбери.
"Столп Огненный"."Карнавал безумия" — будущий "Эшер II" из "Марсианских хроник".Вот такой он, простой американский мусорщик.
Рассказы — точнее, зарисовки, — никогда ранее не публиковавшиеся. И понятно, почему: их образность перейдет в более насыщенные, более продуманные произведения, и "Библиотека" станет "Лучезарным Фениксом", а "Большой Костер" превратится в "Завтра конец света".
Есть и просто черновики, тоже воспроизведенные фототипически. Можно сверить правки и посмотреть, из чего произросли тот же "Феникс", та же "Улыбка". Механический пес брандмейстера Битти изначально — в двухабзацном наброске — принадлежал безымянному шерифу из маленького городка. А еще — короткая заметка в защиту пешеходов, опубликованная семнадцатилетним Брэдбери еще в 1938 году...
"Тигр, тигр, светло горящий" — первый вариант "Лучезарного Феникса" (1950).Механический пес как он есть.
И наконец — мы подходим к "Фаренгейту" вплотную.
"Где полчища слепцов сошлись в борьбе своей" — разрозненные материалы 1947 года, когда Брэдбери еще не решил, пишет ли он пьесу, повесть или роман. Среди прочего — и страницы из "Улыбки", и законченный рассказ об умирающей Земле сверхдалекого будущего "А лучше всего — вообще не родиться" (по совести сказать, едва ли не самый глупый из рассказов мэтра, потому и оставшийся в черновиках; но вы же знаете этих литературоведов...).
"Далеко за полночь" (1950) — первый вариант повести о пожарном Монтэге и людях-книгах.
И "Пожарный", опубликованный в 1951 году (смотрю это я на список публикаций повести и думаю: а в каком, собственно, издании ее читали те фантлабовцы, которые поставили "Пожарному" оценки...). Тут уже есть всё — почти всё. Сравнение трех версий я, может быть, напишу как-нибудь позже.
"Пожарный". Слева — непонятно кто, справа — иллюстрация из журнала "Galaxy".
Неожиданно для меня к "Спичке и пламени" оказалась приложена брошюра "Дракон, укусивший свой хвост" — истории о путешествиях во времени, вернее, о беглецах из будущего в прошлое. Заглавный рассказ опубликован впервые, за ним следуют "Кошки-мышки" (с финалом сценария — совершенно не тем, что в рассказе), "Как-то перед рассветом" и несколько страниц черновиков, среди которых обнаружилась то ли законченная миниатюра, то ли начало более длинной истории — о муже и жене, сбежавших в XVII век, в Салем, штат Массачусетс.
А еще в "Спичке и пламени" есть то, ради чего, во многом, книга и была куплена.
Ray Bradbury. 22 августа ему исполнилось бы 92 года.
В послесловии к повести "Лето, прощай" (ЛП, 2006) Рэй Брэдбери утверждал, что эта книга – вторая половина "Вина из одуванчиков" (ВиО, 1957), отрезанная издателем по соображениям объема и наконец-то достигшая публикации.
Это неправда.
И "Вино", и "Лето", и прекрасный сборник рассказов и миниатюр "Летнее утро, летняя ночь" (ЛУЛН, 2007) – все это параллельные линии одной истории о лете 1928 года, которая, по первоначальному замыслу, должна была серьезно отличаться от того "Вина из одуванчиков", которое мы знаем.
"Маленькие убийцы", "The Blue Remembered Hills" (цитата из Хаусмена), "Летнее утро, летняя ночь" — так назывались разные варианты гринтаунского романа, задуманного еще в 1944 году. Из этой аморфной рукописи на свет божий появлялись рассказы, которые так и не вошли в окончательный вариант книги ("Постоялец со второго этажа", "Детская площадка") или вообще потеряли связь с Гринтауном ("Поиграем в отраву", "Мальчик-невидимка"). Но самое главное – из романа выпали его главные темы: война между детьми и стариками; овраг как бездна времени между поколениями; линейное время как неизбежность старости и смерти.
Сохранился подробный план романа, написанный в 1954 году, когда, совещаясь со своим однофамильцем-редактором, Брэдбери принялся объединять разрозненные фрагменты в единое целое. Вот какой это был бы роман – мне кажется, более интересный, чем переслащенное (на мой вкус) "Вино" или позднее и откровенно слабое "Лето":
Часть первая. Шахматисты
1. Пробуждение Дугласа. Начало лета и чувство неизбежности его конца ("Summer in the Air" — ВиО).
2. Дедушка – посредник между детьми и стариками. Летние ритуалы: кошение лужайки ("The Lawns of Summer" — ВиО).
3. Мальчишки собираются в овраге и объявляют войну времени. Дуг случайно до смерти пугает старика Брейлинга. Это видит полковник Квотермейн (ЛП, 4-6).
4. Две старые девы едва не сбивают полковника своей машиной, но Квотермейн уверен, что это был Дуг на своем велосипеде ("The Green Machine" — ВиО; ЛП, 6-7).
5. Дуг в овраге размышляет об этих событиях. Мальчишки создают армию (ЛП, 8-9).
6. Старики сидят на крыльце у Сполдингов и обсуждают, кто умер, а кто еще жив ("The Season of Sitting" — ВиО; "Кто-то умер" — ЛУЛН).
7. Лео Ауфман решает создать Машину счастья ("The Happiness Machine" — ВиО).
8. Встреча армии в овраге (ЛП, 15).
9. Ночь в овраге. Встреча Лавинии Ниббс с Душегубом. Мальчишки распевают дурацкие стишки под окном Квотермейна. Позднее возвращение Дуга. ("Night", "The Whole Town's Sleeping" — ВиО; ЛП, 13). В раннем варианте Душегуб убивал Лавинию, и тогда за этой главой следовал рассказ "В июне, в темный час ночной" (ЛУЛН), показывающий события с точки зрения маньяка.
10. Квотермейн собирает армию стариков (ЛП, 13).
11. Лео продолжает работу над Машиной счастья.
12. Лавиния продает свой дом и поселяется у дедушки и бабушки Сполдинг. Том влюбляется в нее и вспоминает, как впервые осознал, что он живой ("Особенный летний вечер" — ЛУЛН; "Illumination" — ВиО).
13. Армия мальчишек на кладбище. Дуг похищает шахматные фигуры у стариков и разыгрывает Большую Игру между детьми и стариками. Квотерймен ведет в бой свою "Серую армию": старики не могут простить детям, что скоро умрут. (ЛП, 10, 16-18).
Часть вторая. Часы на здании суда
14-15. Квотермейн отменяет последний трамвай в городе; автобусы будут более эффективно доставлять детей в школу, к взрослению и смерти. Параллельно рассказывается история мистера и миссис Александер, спрятавшихся от мира (ЛП, 14; "The Trolley" — ВиО; "Туда и обратно" — ЛУЛН). В раннем варианте Квотермейн запрещал представления прибывшему в город цирку – потому что цирк создан для детей и существует вне времени ("Цирк" — ЛУЛН).
16. Еще одна история об отчуждении от жизни ("Мисс Бидвелл (Далекая гитара)" — ЛУЛН).
17. Окончание истории Тома и Лавинии. 4 июля.
18. Дуг решает, что мальчишки должны как можно меньше есть, чтобы не расти. Одновременно он познаёт стариковскую мудрость вина и еды (ЛП, 11, 15; "Dandelion Wine", "Dinner at Dawn" — ВиО).
19. История миссис Бентли: старики никогда и не были молодыми ("Season of Disbelief" — ВиО).
20. Мальчишки останавливают часы на здании суда, чтобы выйти из-под власти времени (ЛП, 20-24).
Часть третья. День рождения
21. Время неостановимо: смерть прабабушки. Август: лето близится к концу ("Good-by Grandma" — ВиО).
22. Машина счастья построена. Возвращение жениха мисс Бидвелл. Миссис Бентли пытается еще раз убедить Изабель в том, что когда-то она была молода.
23. Квотермейн решает подорвать армию мальчишек изнутри. Он устраивает празднество дня рождения Изабель как напоминание о ходе времени. Дуг впервые влюбляется (ЛП, 28-30).
24. Миссис Бентли сжигает фотографии и вещи из своего прошлого. Счастливое окончание историй Лео Ауфмана и мисс Бидвелл. Старики и мальчишки размышляют — так кто же выиграл войну? (ЛП, 31-32).
И так окончилось лето тысяча девятьсот двадцать восьмого года.
(Jonathan R. Eller, William F. Touponce. Ray Bradbury: The Life of Fiction, 2004.)
облако тэгов
