...осень упиралась, куксилась и злилась,
И чернела грязью на пустых дорогах.
Но зима проснулась, встала, заискрилась,
Ласково подвинув плаксу-недотрогу.

Застелила поле белыми снегами,
Трескотню мороза запустила в чащу,
Искупала солнце в воробьином гаме,
Отразилась в речке, подо льдом скользящей.

Прогулялась полем, что от ветра стынет,
На карниз сосульки вывесила щедро,
Погналась за белкой, по ветвям, к вершине
Давнего знакомца, великана-кедра.

Нет ни капли грусти в её сердце льдистом,
Даже если кто-то с ней уснёт навечно...
И в душе огромной, как на небе, чисто, -
Вновь с сестрой-Весною ожидает встречу.


22.01.2018г.

Но, тем не менее, хорошие поэты — есть.

И в это понятие — хороший поэт — я вкладываю не только и не столько умение работать со словом, но и виртуозную лёгкость и красоту этой работы, и присутствие смысла, без заумствования и натужности, ажурность и воздушность образов, безусловное уважение к русскому литературному языку, к Поэзии.

Всё это в полной мере относится к Ирине Клеандровой.

Прочитав немало её стихов, могу сказать с уверенностью: главная, отличительная черта её творчества — гармония рифмы и смысла, фирменный стиль, который не перепутать ни с чем.


Соглашаться или нет с такими выводами — решайте сами, прочитав нижеприведённую подборку
http://45parallel.net/irina_kleandrova/se...



Ирина Клеандрова. Секунды как века.



Вечный город


Город не зря называют Вечным.
В этих проулках не властны годы.
Он ворожит, веселит и лечит,
тень его славы – на Риме гордом.

Город не знает тюрьмы и кладбищ,
гостю там, будто родному, рады.
Ночью ли, днём – ты его узнаешь
по мостовым цвета летних радуг.

Воздух там слаще хмельного пунша,
к звёздам взлетают фонтанов нити...
Он каждым камнем врастает в души
всех, кто когда-то его увидел.

Он не касался земли с рожденья,
путь его вольно струится в небе.
Глянешь чуть пристальней – он исчезнет,
словно мираж, колдовская небыль.

Может быть, в брызгах солёной пены,
в хмари рассветной, в лучах заката
ты замечал из тумана стены,
флаги на башнях его крылатых.

Да, ты не верил, отбросив мудро
мысли, что стало темно и душно.
Может, он снился тебе под утро,
плавясь на мокрой от слёз подушке.

Ты не сдавался, твердил: «Болею,
ваш город в небе – такое детство...» –
и с каждый днём становился злее,
втайне увидеть его надеясь.

Сил одолжив у тоски с азартом,
взвился бы к солнцу, свернул бы горы –
если бы кто-то подкинул карту,
где же искать этот чёртов морок.

Ты забывал его, и однажды
быль стала сказкой, а сказка – ложью.
Памятью смутной о чём-то важном,
лучшем, что в жизни случиться может.

Стены развеялись белым дымом,
лица осыпались горстью смальты;
стало звенящее счастьем имя
мелом, размазанным по асфальту.

Явь потеряла и вкус, и запах.
Всё мирозданье до дна прогоркло.
Может, молитва тебя спасла бы,
но вместо слов – волчий вой из горла.

Вместо родства – паутина фальши,
ночь беспросветная вместо полдня...
Если б увидеть его, как раньше!
Если бы как-нибудь имя вспомнить...

Лишь через годы, устав быть битой
в яростном споре души и мозга,
память вернёт россыпь звёзд на плитах
и фонарей разноцветных грозди,

ломаный ряд флюгеров на крышах,
росчерки чаек в лазурно-синем...
Ты позовёшь – и тебя услышат.
Вечности впору любое имя.




Last summer day


Когда отзвенят последние такты лета –
нет силы подняться, но медлить уже нельзя –
мы вслед за солистами в небо шагнём с рассветом:
ещё не чужие, уже не вполне друзья.

Мы всё, что должны, до конца не сказали ночью.
«Пора!» – хмыкнет осень. – «Граница. Финал. Межа».
А сердце болит и никак остывать не хочет,
и клочья его на ветру на ветвях дрожат.

Я знаю прекрасно: уже отвыкать пора бы
от голоса таять, за дверью ловить шаги.
А мы всё бок о бок стоим по-солдатски храбро:
уже не родные, ещё не совсем враги.

Разыграна партия. Разного цвета масти.
У каждого свой – не один на двоих – пасьянс...
...А лето вернётся, и, может, согреет счастьем,
и всё ещё будет – но больше не будет нас.



Тень Крысолова


Простывшая река со всхлипом дышит,
струится плющ, стекая с ветхих стен.
Чадит луна. По островерхим крышам
скользит невозмутимой кошки тень.

Примерзший ставень, флюгера корона.
Как патока, растянут в вечность миг.
На виселице тощая ворона
топорщит перья, сил копя на крик.

У ратуши пока ни слёз, ни брани,
плащом тумана смазан пёстрый цвет –
но писком крыс и детскими шагами
смущая эхо, полнится рассвет.

Взгляд блёклых звёзд насмешливо-печален.
Хрипят часы и жмётся к лани лев.
С осенним ветром входит в сонный Гаммельн
чуть различимый дудочки напев.



Ноябрьский сидр

Маятник влип в янтарь. Плещет жарою лето,
звонкие чаши крон солнцем полны до дна –
а за моим окном ветер рвёт листья с веток,
в волнах чернёных туч рыбкой скользит луна.

Ноющих шрамов сеть. Каждый – дороги веха:
быть заодно и врозь, ссориться – и встречать...
Знаешь, весь этот мир – только мираж и эхо,
шелест тончайших крыл в круг, где горит свеча.

Пальцы сожмут фитиль – и растворятся тени,
вихрь унесёт с собой трепетность и тепло...
Сердце обнимет мрак, но в тишине осенней
мы выживаем – для. Или – всему назло.

Ломкая корка льда раны затянет белым.
Спят, отзвучав, слова, в ножнах – усталый меч...
Знаешь, вся наша жизнь – стёртый рисунок мелом,
битых небес фарфор. Что черепки беречь?

Тлеет в золе письмо: сажа, бумаги клочья.
Ветра горчащий сидр. Нежность, печаль, вина.
Снегом полна постель. Но я усну, а ночью
в мёртвый ноябрьский сад птицей впорхнёт весна.



Время чудес

Время чудес. Красоты – беззащитной, неброской.
В каждом углу – беззаботных смешков отголоски,
отблески глаз и умытых улыбками лиц...
В мутных потоках – бумажных флотилий парады.
Солнце пригрело, и в скверах проснулись дриады,
пляшут, щебечут, смущая прохожих и птиц.

С ними – на облако, в замок из розовой пены.
Мир на ладони: безумный, прекрасный, волшебный.
Лучшая сказка, живущая рядом с тобой...
Сумерки лягут, развесят лимонные звёзды,
жемчуг и стразы вдоль улиц растянутся гроздью,
патоку с окон слизнёт полуночный прибой.

Это весна, и всё сложится так, как могло бы,
а на чумазых ладонях последних сугробов
линии жизни начертит ручьёв серебро...
Солнечной пылью осыпана старая верба.
Даром душе, что по-птичьи тоскует по небу,
в белом сиянии кружится чьё-то перо.



L'ete Indien

Очей погибель. Липкий сумрак зорь,
паучьи сети пеленают мысли.
Дрожащих звёзд болезненный узор,
тревожный ветер, тени, опий листьев,
что миллиардом мёртвых мотыльков
спешат в объятья неживого солнца…
Прекрасно зная: скоро им придётся
сгореть дотла в янтарной тьме заката,
запятнав небесный свод – лазурь и лёд –
багряным пеплом и медвяной пылью.
Горча, дыша ментолом и ванилью,
остановить часы в гробницах ваз, крошась и тая…

Кронос, не карая
отступников, стоит поодаль, не спуская глаз.

Всего лишь вальс.

Всего лишь время года,
когда душа беспечно тонет в небе.
Махнув крылом на боль, на быль и небыль –
взмывает в тучи, провожая птиц,
и сорванным листком ложится ниц,
об отлетевшей жизни не жалея.

Сатори стынь. Секунды как века.

В зеркальной мгле встречая двойника,
молчишь, робея встретиться глазами.

…Кружит листва – страницы дневника,
что на клочки порвал и сжёг хозяин.



Осенние цветы
(Les Fleurs D'Automne)

Прощальный вздох отжившей красоты:
рубин рябины, поздние цветы –
атласный блеск на хрустком медном ложе,
сапфир небес, медовое стекло...
Последний свет, последнее тепло
в дверях зимы, на вечный сон похожей.

Здесь траурной свечой сияет лист.
Здесь воздух, словно в церкви, пряно-чист,
из горечи и капель солнца соткан.
А вдоль дорожек бархатцы горят –
по их ковру к излёту октября
проходит смерть, заглядывая в окна.

Шаги и скрежет гасит тишина.
Но не спасёт молчания стена
от блёклых глаз; от губ, что имя шепчут –
всё холодней, всё строже, всё слышней...
Сминая бархат, тянется за ней
процессия теней давно ушедших –

даря кошмары, будоража мрак.
Душа дрожит, но всё же ищет знак
в голодной тьме, в полночном океане:
забыв про страх, круша рассудка твердь,
желает хоть вполглаза подсмотреть,
как кружит чёрный вальс, таясь в тумане.

...Мерцанье, смех и струны паутин.
И поздно дергать ставни, ощутив
как искра сердца вязнет в мертвом танце,
в тенётах тихой музыки без слов;
как ледяные венчики цветов
перебирают призрачные пальцы...

Сознанье – в пыль, смола и дым по венам.
И больше не поверить сонным стенам;
не позабыть, как сладок этот ад,
как мягко кроны лунный яд полощет.
А ночь всё ждёт. И, может, правда проще
нащупать ключ и молча выйти в сад?

Там ветер и замёрзшая роса,
костры ветвей – мостами в небеса,
молочный дым и крыши в звёзд короне –
дрожащий абрис, вечности печать.
В рассвет уже не верить, но молчать,
поникший георгин согрев в ладони.

Там вьётся флоксов шёлковая дымка,
и когти астр, и хризантем снежинки –
печаль и тлен, и нежность без границ..
Как корабли, плывут в коричной пене
скупые лепестки цветов последних –
фиалы слёз, улыбки мёртвых лиц.



Осенняя флейта

Град царапает дверь. Тучи по небу – ворохом перьев.
День уходит. Душа красотой угасанья пьяна...
На закате темно. В полусонные стоны деревьев
Серебристо-печальную флейту вплетает луна.

На некошеных травах – кольчуга из пепла и света,
Облетевшие кроны застыли в плену ледяном...
С каждой каплей всё ближе последнее, снежное лето.
С каждым новым рассветом всё громче стучит метроном.

Время водит резцом. Ворох стружки – и ты, настоящий.
Мастер скажет: «Finita», часы остановят свой бег –
И останется только луна и угрюмая чаща,
Растревоженный ветер и саван, похожий на снег...



Книга Песка

под обугленным небом песчаник простёрся ниц,
волей Ра остановлен неистовый бег светила
предсказателем-дэвом исчёркана гладь страниц,
полустёртые руны пылают огнём и силой

шелестит Книга Мёртвых, открытая всем ветрам
тишина оглушает, мгновения пляшут в горсти
кто-то здесь упадёт, из себя воздвигая храм,
от кого-то останутся перстни, тряпьё и кости

утекая по капле, спекается в строки жизнь
жаркий выдох пустыни смешает, что есть и будет
скрип пера провожает насмешливым взглядом Сфинкс,
погружаются в Лету века, города и люди

сердце пламени – пепел, в мятежном сокрыт покой
сталь развеется прахом, и полночью станет утро
по губам и ресницам проводит Мидас рукой,
слов серебряный звон обращая в молчанья мудрость



Уходящему – мир...

Мрачный лес за спиной. Той, что рядом, не нужно слов:
вспыхнет холодно сталь – и прикажет на снег ложиться...
Не печалься напрасно. Захочешь – вернёшься вновь
ясноглазой кошкой, деревом или птицей.

Ты уснёшь – и проснёшься былинкой в родном краю,
горным кряжем и мачтой, всем сущим на этом свете...
Ты увидишь, что будет, – и, память храня твою,
будет детям рассказывать сказки ветер.

И тогда ты узнаешь, о чём шелестит трава
и какую тоску вслед за солнцем уносят стаи...
Время сточит монеты, раскрошатся в пыль слова –
не исчезнет лишь свет, что ты вместо себя оставил.



Печали нет

Печали нет. О чём грустить, скажи?
Что время влёт – сухим листом с ладони?
Что ветер бьёт наотмашь, в спину гонит,
а впереди – ухаб и виражи?
Так это просто карусель сезонов.
Закон миропорядка. Просто жизнь...

Печали нет. О прошлом слёз не льют:
его, как бриллиант, хранят в шкатулке,
а памяти капризной закоулки
в лучистых миражах дадут приют...
Без разницы – на миг или на сутки.
Без разницы – в аду или в раю...

Печали нет. Окончена игра,
уже едино – в дамках или пешкой...
Судьба кидает новенький орешек,
и что внутри? Разгрызть его пора!
Раскладывай пасьянс орлом и решкой,
не думая о «завтра» и «вчера».

А нудное быльё не стоит грусти:
создатель не зевнёт, так чёрт попустит.



Цикл «Пять стихий»

1. Дерево: Сакура

Непроглядные заросли залиты лунным вином,
и, во тьму погружённые, ветви колышатся сонно...
Ветер бродит по саду и робко стучится в окно,
обещая весну и горящую звёздами полночь.

Мрак так свеж и лучист, и росою умыта трава.
Рой серебряных радуг укрыт в перламутровой капле...
Пахнет льдом и анисом, и кругом идёт голова,
и светлеет душа, упорхнув потревоженной цаплей.

Окоём розовеет, вскипая рассветной волной.
Пена белит стволы, мажет листья растопленным сахаром...
Звёзды в небе бледнеют и гаснут одна за одной,
осыпаясь в ладонь лепестками смеющейся сакуры.


2.Огонь: Феникс

Мир от края до края напоен полуденным светом.
Томно свищет цикада, в тени поджидая сестёр...
Подсыхает ковыль, скорбно клонится к западу лето,
а на склоне, у камня, ворчит, просыпаясь, костёр.

К раскалённому небу взлетая диковинной птицей,
с высоты он услышит и брань, и мольбу, и хвалу...
Я листаю дневник, и от жара чернеют страницы.
Тени прошлых иллюзий трещат, превращаясь в золу...

Жарко солнце горит – а внутри листопады и вьюга,
опостылел очаг, и в тумане не видно не зги...
Огнерожденный Феникс, владыка цветущего юга,
отогрей мое сердце, а если не можешь – сожги!


3.Металл: Осень

Плеском ручьёв серебристые осыпи манят,
золотом кроет скалу одинокая слива.
Вотчина снега, стеклянного ветра и камня –
эти вершины путников ждут молчаливо.

Здесь космы сосен – мазком малахита по стали,
здесь откликается эхо ударами пульса,
здесь отдохнуть от прыжка в поднебесные дали
царственным тигром горный хребет изогнулся.

Бледные пряди сияют под солнцем холодным,
ломкие стебли хрустят под ногами, как кости –
кутаясь в облако, осень блуждает по склонам,
напоминая, что мы на земле только гости.


4.Вода: Память

Ветер горчит, выдыхается в чаше вино.
Пламя свечи – растворённый во мраке рубин.
Вьюжными волнами плещется ночь за окном,
рыба-луна равнодушно глядит из глубин.

Память моя. Будто спящий под водами сад,
ты прорастаешь цветами сквозь камни и ил;
прячешь в жемчужины голос, касанье и взгляд,
высветлив краски и с выдумкой путая быль.

Золото мыслей и чувств самоцветы храня,
словно дракон, в полутьме сокровенных пещер,
ты за чертой вновь и вновь воскрешаешь меня,
бывшее «я» возвращая бессмертной душе.


5.Земля: Пустыня

Заповеданный край, где правителем сам Хуанлун,
где реален мираж, а реальность как будто бы снится...
Раскалённое золото, платина, медь и латунь;
чистый взгляд родников, устремлённый в белёсые выси.

Здесь уснули века, здесь царят тишина и покой.
Здесь святилище змей, пауков и слепящего света...
Близок терем Творца, и до высей дозваться легко:
лишь задать свой вопрос – и, не дрогнув, дождаться ответа.

Он раскатится громом – без фальши и полутеней,
и за тысячу ли ты превыше не сыщешь закона...
Вьется лестница в небо, сияя огнём, а под ней
мерно дышит пустыня – ребристая шкура дракона.


Эпилог: Время

Сквозь железо и камень пробьётся упрямый росток.
Пышнолистную крону напоит бурлящий поток.
Ствол от ветра надломится, пищею став для огня.
Из руды и из молний восстанет железо, звеня...

Но вода точит сталь и по камешку крошит скалу...
Так кончается боль, превращая амёбу в стрелу.
Так кончается путь, прогорев во вселенских кострах.
Всё рождается прахом, и всё возвратится во прах.



© Ирина Клеандрова, 2009-2014.
© 45-я параллель, 2014.

Год Собаки вовсю виляет хвостом, весело перебирая дни января на пути к февралю, а у нас тут и конь не валялся
И не валялся достаточно давно.

В смысле — давно "не брали мы в руки шашки" — не издавали чего-то интересного.

И в связи с этим есть предложение — новое, как хорошо забытое старое — сделать книжку.

И не простую, а сказочную.
Как в прямом, так и в переносном смысле.

Выбираем из своего творчества произведения на тему сказок, мифов, легенд, просто чего-то фантастического — и присылаем для формирования сборника.

Преимущество у поэтической формы, но можно и прозу.
По объёму пока не скажу, всё будет зависеть от количества и качества работ участников.
Качество можно будет периодически обсуждать в моей колонке, по мере поступления.

Свои соображения на тему, имеющиеся и возникающие вопросы просьба, не стесняясь, выкладывать здесь.

И — удачи и вдохновения всем!

Священные узы брака трещат по швам.
Мужчины и женщины связывают себя серьезными отношениями с героями компьютерных игр, городскими достопримечательностями и предметами интерьера.
На сегодня известно минимум о четырехстах подобных случаях.
Первый, мягко говоря, нетривиальный брак и термин «объектофил» появились в 1979 году. Прародительницей этой тенденции стала молодая шведка Эйя Риита.


При подсчёте получается, что каждый год около десяти человек по всему миру присягают на супружескую верность неодушевленным предметам. А некоторые и животным, но такие случаи это уже вотчина полиции.

Любовь до разряженных батареек.

9 января 2018 года, 20-летняя жительница Флориды Нурул Махджабин Хассан заявила, что хочет оформить отношения с тетрисом.
До этого женщина встречалась с калькулятором. Новый спутник жизни замаячил в августе. С тех пор девушка проводила с игровым устройством по 12 часов в день и решила, что они идеально друг другу подходят.


Отношения этой парочки могут не очень хорошо закончиться. Судя по записям в соцсетях, женщина также является поклонницей нетрадиционной кухни. Например, фритюра из трансформера.



«Только смерть разлучит нас»

А началось всё, когда в 1979 году 25-летняя шведка Эйя Риита вышла замуж за Берлинскую стену и по этому поводу сменила имя на Эйя Риита Берлинер-Мауэр.
В интервью девушка рассказывала, что полюбила стену еще в детстве и несколько лет копила деньги на поездку в Берлин.
О первой брачной ночи и присутствия секса в жизни "госпожи стены" СМИ не сообщали, но доподлинно известно, что семейная жизнь была тихой: девушка работала в аптеке, а спустя 11 лет стала вдовой.


Отношения на расстоянии с «Мсье Эйфелем»

Самая известная женщина, вышедшая за неодушевленный предмет — американка Эрика Лабри.
Отношения её начались в 2004 году, а в 2007-м Эрика предложила главной французской достопримечательности руку и сердце, и, что неудивительно, не была отвергнута.
Эрика сменила фамилию на Эйфель.
Свежеиспечённая жёнушка рассказывает, что чувствует эмоциональную привязанность к "супругу". В 2008 году женщина стала героиней фильма об объектофилии, в котором рассказывалось о других ее романах, а также подчеркивалась явно неадекватная сторона происходящего, что очень не понравилось даме.
В интервью изданию News Australia она рассказала о своих противоречивых чувствах к людям.

«Мир не понимает моей любви. Эйфелеву башню окружают миллионы туристов, которые влюблены друг в друга, а не в нее. Я всегда отлично ладила с людьми и была очень общительной, но никогда не хотела романтических отношений. Я испытывала давление со стороны общества и пыталась ходить на свидания, но ничего не получалось. Я всегда говорю, что всякий человек на самом деле латентный объектофил, и просто этого не знает. Сентиментальные отношения людей с некоторыми предметами очень близки к тому, что я испытываю. Однако у большинства людей не хватает инстинкта, чтобы развить более глубокую связь. Я думаю, что объектофилов принимали бы лучше, если бы люди осознали, насколько они безвредны. Мы не такие как все, но мы безвредны», — разоткровенничалась Мадам Эйфель.


До своего французского романа бывшая сотрудница военно-воздушных сил была счастлива в отношениях с луком для стрельбы по имени Лэнс.
Благодаря его поддержке и прямому участию, Эрика завоевала титул чемпионки мира.
С новым супругом женщина не проживает, да и видит крайне редко, так как живет в Сан-Франциско.


Сонное царство

А вот корейцу Ли Джин-кью совершенно не обязательно выходить из дома, чтобы увидеть жену.
В 2010 году он решил официально оформить отношения с особой подушкой «дакимакура».
На такой спальной принадлежности с человеческий рост печатают портреты героев аниме.
Они очень популярны в восточных странах.
Любовницей, а потом и женой Ли Джин-кью стал экземпляр с персонажем Фейт Тестаросса. "Добро" на брак дал даже местный священник, и сочетал 28-летнего корейца священными узами молчаливой невестой.



Nintendo, будь моей женой!

Японец, известный под ником Саи9000, в ноябре 2010 года женился на персонаже любовной игры "Лав плюс", в которой участвовал при помощи приставки «Nintendo DC».
Избранницей стала Нене Анегасаки, виртуальная учительница.
Удивительно, но церемония была официальной. Союз был зарегистрирован на острове Гуам, где действует закон, позволяющий вступать в брак не только с бездушными персонажами, но и вымышленными.



За «женой», как за каменной стеной. Или блочной

В неравный брак в 2012 году вступила Бабилония Айваз.
Супругу — зданию в Сиэтле — более ста лет.
И эта свадьба, скорее всего, по расчету. Складское помещение было в списке на снос.
Таким образом девушка пыталась его спасти. Кроме того, она заявляла, что брак однополый.



На муже кататься — как на американских горках

Это не эвфемизм. Виражи аттракциона "1000 и 1 ночь" так вскружили голову жительнице Пенсильвании, что после 10 лет ухаживаний она объявила о помолвке с частью парка развлечений.
Также Эми Вулф хотела сменить фамилию на Вебер, в честь производителя аттракциона, на котором каталась более трех тысяч раз.
По всей видимости, ощущения женщины во время поездок, были намного острее, чем у других посетителей.



Мой дорогой Форд

Правильнее написать Ford, ведь речь идет об американском минивэне, за который вышла замуж Мария Гриффин из Сан-Бернардино.
Священными узами женщина, много лет страдавшая от собственной асексуальности, сочеталась в день Святого Валентина.
А после проверила, чтобы не капало масло у "супруга" и уехала в путешествие. О сомнительном союзе писали местные СМИ.



И хочется, и колется... И никто не запретит

Британец Энди Парк празднует Рождество каждый день с 1993 года: украшает дом и покупает себе подарки.
Мужчина ежедневно завтракает бутербродом с индейкой, а когда возвращается с работы, пересматривает рождественскую речь королевы.
Из-за своего маниакального увлечения Парка прозвали "Мистером Рождеством".
О себе он рассказывает, что с 30 лет он ухаживал за елкой. И делал для нее намного больше, чем просто поливал или украшал.
В свои 47 он объявил, что женится на красавице, несмотря на то, что она искусственная от корней до макушки.



1:0 в пользу искусственного интеллекта

Бонни Бартон из США вышла замуж за копию астродроида R2D2, персонажа фантастической саги Джорджа Лукаса "Звездные войны".
Венчание состоялось в августе 2010 года во Флориде. Ведущим был актер, загримированный под владыку ситхов Дарта Мола. Шафером — руководитель армии Галактической Империи Дарт Вейдер.
Как пояснила Бартон, она разочаровалась в мужчинах.
Женщине не важно, что брак с роботом официально не зарегистрирован, ведь церковь "Звездных войн" выдала молодоженам свидетельство, пусть и бутафорское.



Насильно мил не будешь

Не нужно быть светилом психологии, чтобы усмотреть в подобных "союзах" серьезные отклонения от привычных норм поведения и явные признаки девиации.

Но, как говорит "жена" Эйфелевой башни, такие люди не агрессивны, а их избранники готовы принять любую ласку от партнера.



http://www.5-tv.ru/news/177152/

Девушки просят убрать статью 6.11 из Кодекса об административных правонарушениях.

Движение в защиту секс-работниц «Серебряная роза» обратилось к президенту России, правительству и уполномоченному по правам человека с просьбой отменить статью 6.11 Кодекса об административных правонарушениях, предусматривающую наказание за проституцию. Об этом сообщается в аккаунтах движения в соцсетях.

«Просим Вас воспользоваться правом законодательной инициативы и рассмотреть вопрос о внесении в Парламент Российской Федерации законопроекта, отменяющего ст. 6.11 КоАП РФ — „Занятие проституцией“», — говорится в обращении, цитаты из которого приведены на официальной странице движения в Facebook.
В качестве юридического основания для отмены статьи девушки указывают на рекомендацию Комитета ООН по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, а также Комитета ООН по экономическим, социальным и культурным правам об отмене данной статьи в России.


О том, почему декриминализация проституции имеет принципиальное значение, «URA.RU» рассказала Ирина Маслова — лидер российского движения «Серебряная роза».
По ее словам, административное наказание за то, что девушки не делают никому ничего плохого, провоцирует на жестокое обращение с ними (в том числе полицейских). Кроме того, из-за страха наказания и боязни попасть в позорную базу данных, девушки чаще всего не обращаются в правоохранительные органы, когда подвергаются насилию (например, со стороны клиента — такие случаи бывают нередко).

«За жесткую отмену статьи 6.11 я зацепилась в 2012 году, когда девочку — секс-работницу убил пьяный полицейский, — рассказала агентству Ирина Маслова. — В то, что мы посадим полицейского, не верил никто — только я и ее мама, которую мне пришлось найти, чтобы войти в дело. Убийце дали девять лет строго режима и обязали выплатить матери миллион рублей компенсации.

Осужденный служил в горячих точках и даже на апелляции орал: «Она же проститутка! А я герой, я родину защищал, с наркотрафиком боролся!».
Зло должно быть наказано. Если я могу его остановить, я буду это делать».

Усилия активистов Северной столицы активно поддержали в Екатеринбурге.
«Три года назад, когда начинался наш проект и мы только нарабатывали контакты, мы столкнулись с этим напрямую: секс-работницы боялись с нами взаимодействовать и проверяли, не связаны ли мы с полицией, — рассказывает директор общественного фонда „Новая жизнь“ Вера Коваленко (организация работает в сфере профилактики ВИЧ-инфекции в сложных социальных группах — наркоманы, осужденные, проститутки). — Мы искали „поручителей“, выходили через них и еще долго зарабатывали доверие. И основная работа по проекту — консультирование, тестирование, обучение — отодвигалась. Мы почти год преодолевали этот барьер. Статья 6.11 загоняет секс-работниц все глубже. И это происходит в стране, где половой путь передачи ВИЧ-инфекции набирает обороты».

https://ura.news/news/1052316701