|
Внезапно гугл знает эту фразу, про радужку.
Вот и ваш рассказ.
Честно, он какой-то не очень.
Цвета гноя и гнили
Кристиан Фрей завтракал, быстро орудуя вилкой. Картофельное пюре и сосиски — простая домашняя еда, вкусная, но приевшаяся. Затем — пиво: Фрей откупорил бутылку и сделал пару глотков.
— Вчера у меня случай интересный был, — обратился он к жене.
— Какой же? – спросила Шарлотта, не отрываясь от мытья посуды.
Фрей отложил бутылку в сторону.
— Возвращаюсь я с работы. Смотрю — рядом с нашим домом пацан какой-то ошивается, грязный весь, аж противно. Даже аура у него порченная, такого, знаешь, синюшного цвета. Обхожу его, стараюсь не дышать. И тут пацан хватает меня за руку — представляешь себе? — и начинается: "Мама померла, папа померла, помогите, Боженьки ради!" Он за рукав меня тянет, сука такая — и тут я его по морде!
— По морде? — переспросила Шарлотта рассеянно.
— Ага! — Фрей, разгорячившись, взмахнул кулаком. — Он руку мою сразу отпустил, гаденыш. Понял, небось, что я и прибить могу. Прям там, на месте.
— Так прибил бы, — вздохнула Шарлотта.
После обеденного перерыва Фрей вернулся к работе. На очереди была Рэйчел, одноклассница его дочери. Еще накануне Мэри упросила отца помочь подруге, страдавшей от затяжной депрессии; Фрей согласился — профессия духовного специалиста предполагает бескорыстие и готовность откликнуться на каждую просьбу.
Фрей вспомнил: после рождения ребенка Шарлотта впала в депрессию; сопровождалось это бесконечными истериками и слезами. Измученный, Фрей провел для жены сеанс очищения. Результат был положительным: Шарлотта успокоилась, ей стало намного легче — и на следующий день Фрей повторил процедуру. Со временем это вошло в ежедневный ритуал, наравне с утренним душем и совместным завтраком. Дочь Фреев росла в атмосфере любви и взаимопонимания.
А когда Мэри исполнилось пять лет, отец стал и ей чистить ауру.
Выросла Мэри веселой, энергичной толстушкой. Одноклассники не любили ее. Зачастую домой она приходила избитой; тело усеяно синяками, кровоподтеками, порезами — и свежими, болезненными, и старыми уже, белыми. Но Мэри никогда не унывала. Смех ее оставался веселым и беззаботным.
Своей дочерью Фрей гордился — повод был.
В отличие от Мэри, Рэйчел выглядела так, словно страдала от некой неизлечимой болезни: глаза запали, нос заострился, тело иссохло; кожа приобрела восковый оттенок. Фрей отослал дочь на кухню, а сам повел Рэйчел в гостиную.
Усадив девочку на диван, Фрей устроился в кресле напротив. Расстояние между ними составило полметра.
— Не двигайся, — приказал он. Рэйчел послушно замерла, а Фрей начал изучать ее ауру.
Та была серого цвета, с вкраплениями синего и алого. Попадались и белесые пятна с фиолетовой точкой в центре, похожие на крупные прыщи; в них скапливались боль и тоска. Фрей начал счищать фиолетовый гной с блестящей поверхности ауры. Рэйчел судорожно вздохнула. Фрей перевел взгляд на ее лицо, покрытое крупными каплями пота, и осторожно взял девочку за руку.
Гнойнички лопались, оставляя после себя чистую поверхность. Фрея слегка подташнивало. В его разум бурным потоком хлынули чувства и воспоминания, принадлежавшие Рэйчел: постоянные ссоры с родителями, враждебность одноклассников, высокомерие учителей. Фрей остался разочарован — он ждал чего-то поинтереснее.
— Все, можешь идти, — сказал Фрей, стерев последнее пятно.
Рэйчел простонала что-то, и вдруг бросилась к нему на колени. По ее щекам стекали слезы, она сбивчиво благодарила Фрея за то, что спас ее, излечил. Аура девочки быстро стабилизировалась, приобретая нормальный желтый цвет. Оттенки серого пропадали.
Рэйчел пребывала в состоянии, которое среди духспецов носило название "постдепрессивного экстаза". Она была готова сейчас на все, лишь бы угодить Фрею: убить кого-нибудь, обворовать собственных родителей, отдаться прямо здесь, на этом диване — с радостью.
Полезное явление — постдепрессивный экстаз. Фрей, грешным делом, порой использовал его в собственных целях. Но сейчас не то время, и не то место.
Рэйчел и Мэри убежали в школу. Фрей вернулся за стол и приложился к бутылке.
— Хорошая девочка, да? Рэйчел, — произнесла Шарлотта. — Я так рада, что у Мэри наконец-то появилась подруга.
— Рэйчел? Нет, — Фрей хохотнул. — Нет, ерунда. Просто узнала, что у одноклассницы отец духспецом работает, вот и заделалась подругой.
Шарлотта промолчала. А Фрей вдруг вернулся в мыслях ко вчерашнему мальчику. Вспомнил его лицо, чистое и одухотворенное. Вспомнил снежно-белый цвет его ауры. Вспомнил, как завел его в темную подворотню, как стащил с него штаны. Вспомнил, как мальчик кричал и плакал, тщетно пытаясь вырваться.
Вспомнил — и мечтательно поднял к потолку глаза с фиолетовой радужкой.
|
цитировать
