ЕЛКУ ПОСТАВИЛ ЗПТ ЖДУ ПОДАРКАМИ ТЧК

Знаете, чего тут не хватает? Слова «своей»!

Автору 55 лет, между прочим. Дюжина изданных книг и всё такое. Это я читаю очередной ежегодный сборник ф-ки. Впрочем, рассказ, откуда приведена цитата, не то чтобы плох, но автор его бездарно слил. Концовка по сравнению с началом – ужас, ужас.

Ходил намедни в редакцию Астрели, что недалеко от метро Алексеевская. По делам, разумеется. Из метро нырнул в подземный переход и, уже поднимаясь по лестнице на другую сторону Проспекта Мира, вдруг услышал из-за спины.

– Я же большевик. Меньше одной алки не пишу.

Я насторожился. Алка, если кто не в курсе, – это авторский лист.

– А им такие большие рассказы на хрен не нужны, – продолжали сзади. – Им нужны рассказы тыщ на десять-двенадцать знаков.

Я чуть повернул голову и скосил глаза. Позади шли два слегка помятых типа лет около сорока. По небритой роже одного и патлам другого я понял – наши ребята, фоннтасты. Волосатый и длинный смахивал на Диму Казакова. Но, конечно, это был вовсе не Казаков. Второй чем-то напоминал Палия, но слабо.

– А я пишу рассказ как минимум на алку, – распинался волосатый. – Мне же надо всё объяснить: зачем так, почему.

ПсевдоПалий согласно кивал. Мол, что за рассказ на десять тысяч знаков? Тьфу! Ерунда, а не рассказ. Надо сразу на двести. Они обогнали меня, и я пристроился в кильватере. Из-за шума машин разобрать дальнейший разговор стало затруднительно.

Прошагав метров сто, фоннтасты свернули на улицу Бочкова. Я тоже свернул: нам было по пути. Блин, подумал я, они что, тоже в редакцию намылились? (Естественно, кроме Астрели в здании, куда я шел, имелись и другие редакции.) Но мои ожидания не оправдались – фоннтасты завалились в какое-то кафе побухать отужинать и культурно провести вечер. А я направился в редакцию в одиночестве.

Был у нас в третьем, кажется, классе на уроке литературы забавный случай. Проходили Некрасова, стихотворение "Крестьянские дети" (не полностью, разумеется). Стих, конечно, взрослый, поэтому, может, и не в третьем классе изучали, но точно помню, что в начальной школе. Да, это еще во времена СССР было.

Предлагалось выучить отрывок в качестве домашнего задания. На следующий урок – опрос. К доске пойдет – такой-то. Мой одноклассник Деня (Денис) встает, идет к доске. Начинает декламировать:

– Однажды, в студеную зимнюю пору я из лесу вышел…

И запинается. Мнется. Судорожно шевелит губами.

– Ну, – подбадривает учительница Надежда Петровна (хороший человек, дай ей бог всего доброго).

– Однажды, в студеную зимнюю пору, – говорит Деня и останавливается. Он рыжий, у него светлые волосы и светлая кожа, на лице веснушки. И еще – большие оттопыренные уши. Видно, как лицо и уши потихоньку краснеют. Текст Деня забыл напрочь.

– Я из лесу вышел… – беспомощно говорит он. – Я вышел из леса…

Учительница не выдерживает, заканчивая фразу за ученика:

– И снова зашёл!

Класс сгибается пополам от хохота. Уши Дени становятся малиновыми. Наверное, это было жутко непедагогично, но зато жутко смешно. Сколько лет прошло, а до сих пор помню.

Товарищи фантасты, никогда, слышите, никогда не пишите про зомби! Ну, или хотя бы не употребляйте слово "зомби" в названии произведения.

Иначе из такого, к примеру, названия:

I, Zombie *

может получиться вот что:

Ebi moz'i

-------------------

* Название рассказа любезно предоставлено текущей Грелкой.