| |
| Статья написана 6 июня 2012 г. 12:16 |
Вчера, 5 июня, В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ Ф.Г. ЛОРКИ,Московский драматический театр «Сопричастность» http://soprichastnost.ru/ завершил свой 22-й театральный сезон удивительным действом, чудесным спектаклем «КРОВАВАЯ СВАДЬБА», посвящённым памяти поэта и переводчика Анатолия Гелескула. Анатолий Михайлович вместе с Натальей Малиновской перевёл пьесу "Кровавая свадьба" специально для театра "Сопричастность". В зале был аншлаг. Впрочем, аншлаг — это полный зал. А вчера зрителей было столько, что пришлось вносить стулья и заполнять ВСЁ СВОБОДНОЕ МЕСТО. Великолепная игра актёров, чудесный перевод и незримое присутствие Лорки в зале — вот те ощущения, которые стали настоящим подарком зрителям, заставляли переживать действие, пропуская его через себя, чувствуя каждое движение, слово и эмоцию на сцене. Это был незабываемый вечер. ...вот выдержка из программки спектакля: "... Однажды Лорку спросили, зачем он пишет стихи. Он сказал:"чтобы меня любили". В переводы Гелескула влюбляются. Их любят кок дорогое и желанное приобретение, ставшее беззаветно своим. Оттого своим становится и поэт-переводчик, оттого крыло любви читателя накрывает и его фигуру. А своим переводчик является в том смысле, что мы сразу принимаем стихи-перевод(хорошие стихи!) как собственное понимание поэта, поэтому хорошего переводчика "не помним"( точнее — "не запоминаем"), зато плохого держим на устах. Такие великие переводчики становятся народными, поэтами, вровень с великими и безвестными мастерами прошлого. И очевидно совсем не случайно, что в 2006г. Анатолий Гелескул стал первым лауреатом премии "Мастер". Лауреатом нашей любви. ... "
|
| | |
| Статья написана 4 июня 2012 г. 12:23 |
Внутренняя Польша Асара Эппеля
Асар Эппель. Моя полониана: Переводы из польской поэзии. – М.: Новое литературное обозрение, 2012. – 448 с.
Сам Асар Исаевич, не доживший до выхода своей последней книги совсем чуть-чуть, успел подготовить её к печати и написать в предисловии к ней, что названа она "задиристо и самонадеянно": не просто полониана, а "моя", собственная! И всё-таки это высказывание в гораздо большей степени отражает внутреннюю стилистику самого Эппеля, чем характеризует сборник его польских переводов.
Перед читателем – именно персональная, внутренняя, избранная Польша одного русского переводчика. Его параллельная жизнь. Его, как он признался в том же предисловии, полвека – и пять столетий польской поэзии, во множестве её стилистических регистров и интонаций: от ренессанса до современности. От Миколая Рея, вся жизнь которого уместилась в XVI век, с его витиевато-сочными возрожденческими скабрёзностями, до эппелевского ровесника Станислава Гроховяка, горького сновидца, умершего сорокадвухдетним в середине 1970-х.
Между ними — и "анонимная мещанская поэзия" польского ренессанса, и разнообразно представленные поэты барокко (не слишком известные нашему читателю – многие ли, в самом деле, помнят сейчас давний БВЛ-овский том "Европейской поэзии XVII века", где польский раздел – целиком эппелевский?) и представленные заметно более сдержанно – но и более известные русскому интересующемуся человеку польские романтики (собственно, двое: Адам Мицкевич и Густав Зелинский). Конечно, Леопольд Стафф (небольшое его "Избранное" – чем Эппель всю жизнь гордился – он перевёл и издал ещё в 1971 году); разумеется, Юлиан Тувим, Тадеуш Ружевич, Констанций Ильдефонс Галчинский; безусловно, Вислава Шимборская – пожалуй, главная героиня Эппеля-переводчика, "поэтичнейшая из мудрейших", которой, считал он, "нет аналогов в русской поэзии" — а она не раз повторяла, что лучше Эппеля на русский язык её не переводит никто. История польских смыслов, неотделимая от истории отношений с Польшей самого автора переводов. Важно, что теперь это, наконец, собрано вместе и может быть воспринято в целом – до сих пор переводы Эппеля оставались рассыпанными по разным изданиям. Это — первое "Избранное" Эппеля-переводчика.
"Полониана", строго говоря, — лишь одна из его параллельных жизней, ветвистых и множественных. Он – и это ещё помимо того, что писал сам: и стихи, и мало на что похожую, сочную, штучную прозу (слава Эппеля-прозаика, говорят, в последние годы даже затмила его известность как переводчика), — переводил многое, многих, с разных языков. Петрарку и Боккаччо (и получил за это, к слову сказать, одну из престижнейших итальянских премий "Гринцане Кавур"), Брехта и Киплинга, Пазолини и Башевиса Зингера, американцев и ирландцев, шотландские баллады и сербские песни. И всё-таки польские авторы и польская культура занимали в его жизни особенное место.
С переводов польской поэзии он начинал. Книгой польских поэтических переводов он с нами простился. Так что этот сборник можно смело считать ещё и автобиографией Эппеля, суммой его жизни, пересказанной текстами других авторов, — зато его собственными, особенными, эппелевскими русскими словами, словами с интенсивной культурной памятью.
"В испарине коней, в глазах коров степенных,
Во влажном запахе гнилого стога
(Теплом дымят вдали трясины лога)
Была пора твоих мечтаний сокровенных".
(Станислав Гроховяк)
Здесь дело не только в личной и родовой памяти переводчика, хотя с Польшей его связывала и она. Москвич с рождения, он вначале не знал польского языка, но слышал его: мать Эппеля, выросшая в Люблине, часто напевала тамошние песенки, вставляла в русскую речь польские словечки и поговорки: "як пить, то шампана, як кохачь, то пана", "вольнощь Томку в своем домку". Возле весёлого Люблина, в Майданеке, погибла бабушка Эппеля и три его тёти с маленькими детьми.
Важна тут и особость того места, которое занимала Польша в жизни наших соотечественников второй половины ХХ века. Она вообще была "параллельной жизнью", приоритетными ресурсами Иного для многих – и ровесников Эппеля, и более младших. Об этом, в том же предисловии, немного рассказывает и сам Эппель.
Его полувековая "полониана" – это ещё и отчёт русской культуры ХХ века самой себе в некоторых своих если не корнях, то во всяком случае – источников и стимулов.
"Нас завлекла, — вспоминает он в книге о времени своей молодости, — польская культурная экспансия", — уже третья по счёту после "проникновения на Русь поэтических приёмов и стихосложения" и "увлечения Пшибышевским и тогдашними сарматскими прозаиками". В шестидесятые "многие наши молодые пытливые граждане" начали – и продолжали, кажется, до восьмидесятых — выписывать польскую периодику – тогда как раз стало можно, — читать по-польски "и, конечно, думать". Думать по-русски, но с уже, видимо, неустранимой польской компонентой. Среди молодых и пытливых тогда как раз, к счастью, оказались – например – Бродский и Эппель.
Мы в очередной раз получили основания для благодарности польской культуре за русское слово, — мир, представленный сборником Эппеля в избранных текстах, безусловно имеет отношение и к нашей культурной генеалогии.
Пик популярности (и даже прямо – моды) на польское и польскость, с её преувеличениями и пристрастиями, теперь уже явно и безнадёжно позади. В определённом смысле это и к лучшему.
Значит, теперь уже есть возможность рассмотреть Польшу и её смысловое наследие в их самоценности, без сиюминутных напластований (в случае советских шестидесятых-восьмидесятых – напряжённо-идеологизированных), без – насколько возможно – собственных ценностных проекций.
Кстати, ценностные проекции – вещь, при всём их, без сомнения, искажающем воздействии на объект проекций, замечательная, — независимо от того, насколько автору этих строк были некогда близки и милы польские увлечения русских умов (а близки и милы они, признаюсь, были – и не так уж перестали). Домысливание, как ни странно, умеет способствовать пониманию. Популярность создаёт тягу, стимулирует внимание к своему предмету; помогает освоить, усвоить то, что некогда казалось чужим: переволновавшись «чужим», прочитать его как имеющее отношение к нам.
Вряд ли сейчас у польской литературы много русских читателей.
Много ли их будет у эппелевского сборника? Во всяком случае, это, несомненно, будут те, кому действительно интересно.
Тем более, что перед нами – ещё и явление русской поэзии.
О. Балла-Гертман
( источник — http://www.svobodanews.ru/content/blog/24... )
|
| | |
| Статья написана 1 июня 2012 г. 13:13 |
Почему в Петербурге закрываются книжные магазины «Буква».
В Петербурге начали закрываться магазины одной из крупнейших российских сетей «Буква».
Эксперты связывают это с началом передела в индустрии книгопроизводства.
Как пропадают магазины
Как минимум три книжных магазина сети «Буква» уже закрыты.
От «Буквы» на Невском остались лишь пыльные витрины и незаметная надпись от руки «закрыто». В «Букве» на Гороховой улице вывешен на дверь плакат: «Магазин закрыт. ВСЕ».
«Буква» у Финляндского вокзала просто исчезла без следа — на ее месте уже открылась другая торговая точка.
Прежде издательская группа «АСТ» владела сетью из четырехсот магазинов «Буква» по всей России, 25 из них находились в Петербурге и Ленобласти. Сколько их осталось сейчас — неизвестно. В пресс-службе «АСТ» отказываются от комментариев. В отделе маркетинга сети «Буква» тоже молчат.
— Этого вам сейчас никто не скажет! — заявили Online812 в администрации книжной сети. И кажется, они говорили искренне. Хотя на официальном сайте издательской группы «АСТ» все закрытые магазины указаны как действующие.
По мнению петербургских экспертов, закрытия магазинов «Буквы», через которую распространяются книги издательства «АСТ», связаны с грядущим поглощением «АСТа» издательством «Эксмо» — другим мощным игроком рынка. Недавно в СМИ распространилась информация о том, что «Эксмо» сделало акционерам «АСТ» предложение о покупке их бизнеса. Называлась сумма предполагаемой сделки — 400 миллионов долларов.
Официально, ни одно из издательств эту информацию не подтвердило. Существуют полярные мнения о том, что на самом деле творится на книжном рынке. По одной из версий, происходит «рейдерский захват» одного издательства («АСТ») другим («Эксмо»). По другой — все обстоит наоборот: то есть «АСТ», оказавшееся в трудном финансовом положении, просит помощи у «Эксмо». Писатели, читатели и оставшиеся в стороне от сделки издатели замерли в тревожном ожидании.
— Для рынка это не шаблонная ситуация, — говорит основатель и гендиректор сети «Буквоед» (принадлежащей «Эксмо») Денис Котов. — Что будет, пока непонятно вообще. Как только «Эксмо» подтвердит хоть что-нибудь, тогда имеет смысл хоть что-то прогнозировать. А сейчас есть большой диапазон вариантов: от полного развала всей системы до сохранения ее в каком-то виде под чьим-то управлением. Сумма сделки в 400 миллионов — явно придумана. Весь годовой оборот «АСТа» — около 200 миллионов долларов. Если бы мне предложили два годовых оборота за эффективно работающую розничную систему — это был бы прорыв в стоимости предприятий книжного рынка! Потому что в реальной экономике двух годовых оборотов не платят ни за кого. Такое может быть только в интернет-экономике. А в реальной экономике все считается от ЕБИДТы*, а какая будущая ЕБИДТа у «АСТ»? Очень спорная. Переговоры АСТ ведет не первый год, а ситуация там пожарная. И они достаточно суетливо подыскивают вариант решения сложной для них ситуации. Я думаю, они ведут переговоры с разными людьми, в разных направлениях. Но выбирать им особенно не приходится. Потому что, по большому счету, кроме «Эксмо» спасти ситуацию особо некому.
По мнению петербургского писателя Ильи Стогова, «гиперслияние» двух ведущих российских издательств было ожидаемо.
— Больших книгопроизводящих и книготорговых предприятий в мире — приблизительно пять-шесть. Это огромные транснациональные корпорации. Маленькие в этом мире не выживают. То есть ларек с шавермой обречен, когда в городе есть «Макдональдс». То же происходит с книгоиздательством в стране, — полагает он.
Главный редактор петербургского издательства «Амфора» Вадим Назаров объясняет, что в результате слияния сделки в России появится очень крупный игрок на книжном рынке — может быть, самый большой в Восточной Европе.
По ком плачет свалка истории
Все эксперты уверены, что столь масштабная сделка не может не отразиться на рынке в целом. Изменятся ассортимент книг, условия продажи в розницу, «набор» популярных авторов и их гонорары. Что произойдет с книжками в Петербурге, прогнозировать сложно — вероятно, то же самое, что и во всей России. По мнению экспертов, петербургского книжного рынка вообще не существует.
— Его не существует уже несколько лет, — говорит писатель Стогов. — До 2008 года петербургские издательства занимали где-то 0,7% от всего того, что издается в стране. Кризис почти убил эту отрасль. Сейчас у нас печатается примерно треть процента — на уровне статистической погрешности.
— Весь петербургский рынок инкорпорирован в федеральные сети, — поясняет издатель Назаров.
Часть экспертов полагают, что в результате слияния появится структура, ориентированная в основном на большие проекты.
— Донцовой было хорошо, а станет еще лучше. Дмитрию Глуховскому было хорошо — будет еще лучше. Гарри Поттер издавался тиражом в миллион, и отпускная цена была 10 долларов, а теперь будет тираж — полтора миллиона с отпускной ценой 20 долларов. А все то, что называлось литературой, умными книжки — у них и раньше шансов было мало, а теперь они вообще будут обречены, — говорит Илья Стогов. — Безусловно, сократится ассортимент книг вообще. Потому что раньше, когда приходил автор с каким-нибудь сомнительным проектом, например, в «АСТ» и предлагал издавать, извините за выражение, современную русскую прозу, в «АСТе» думали: «Вдруг мы откажем, а он пойдет в «Эксмо», и они на нем наживутся? Надо брать!» И брали. А теперь, поскольку идти-то больше некуда, таких авторов просто пенделем отправят за ворота, — говорит Стогов.
— Между «Эксмо» и «АСТ» всегда шла борьба за авторов. И авторы пользовались тем, что есть такой биполярный издательский мир, и постоянно добивались повышения гонорарных ставок. Теперь у них не будет такой возможности, — полагает Назаров.
Говорят, что для того, чтобы новый писатель появился на рынке, в рекламную кампанию нужно вложить от 100 тысяч долларов.
— Ни у какого молодого автора таких денег нет, и никто ему их не даст. Наоборот, в стране было слишком много писателей. Покупается сегодня тот, чья книжка стоит в магазине у входа на столике. Там стоят несколько книжек, они обновляются раз в неделю — то есть приблизительно 50 книжек в год там может поменяться. Из них приблизительно — половина иностранные. Так вот, нам на страну нужно 20 — 30 отечественных писателей. Больше не продастся. А у нас сегодня в ротации человек двести. Их же сокращать надо, прореживать! У всех же тиражи падают. Это как с воздушным шаром: если он начинает падать, нужно кого-нибудь одного, а лучше нескольких, выбросить за борт. Тогда у оставшихся в корзине проявляется шанс хоть какое-то время еще полетать. Это у нас и произойдет. На всю страну останется 25 — 30 крепких трендовых авторов. Останется тот, кого покупают, — «голубые фишки». Это люди, которые, например, пишут для домохозяек. Домохозяйки, между прочим, — это две трети читающего рынка. Те, кто обслуживает их нужды, — это серьезные, большие русские писатели: Юлия Шилова, Татьяна Устинова. Они, безусловно, останутся. Еще часть рынка занимают охранники. У них тоже есть деньги, чтобы покупать книжки, и время, чтобы их читать. То есть серьезные большие писатели, вроде Бушкова и авторов сериала «Обожженные зоной», тоже останутся. Кроме того, книги читает молодежь. Поэтому останутся авторы из конюшни Дмитрия Глуховского. Все остальные — на свалку истории! То есть вся эта гнилозубая интеллигенция, получающая литературные премии, отправится туда, где ей и место, — иронизирует Стогов.
Виноваты читатели
Количество книжных магазинов в Петербурге может сократится.
По мнению Дениса Котова, часть розницы издательства «АСТ» может быть потеряна.
Что, собственно, уже и происходит в Петербурге.
Вадим Назаров считает, что большинство «Букв» отойдет к «Буквоеду»
— И тогда всем станет ясно, почему магазин «Буквоед» назывался именно так, — смеется он. — Но у меня такое чувство, что все это — уже не важно. Рынок уже переходит на другой носитель, и марка издателя больше не имеет значения. Издатели по-прежнему вкладывают деньги, предпринимают огромные усилия для получения лицензий, изготовления переводов, а книги все равно все читают бесплатно. Люди почти не покупают книги, а воруют их, бесплатно скачивая на свои читалки откуда попало. Читатели предали своих издателей. И это будет иметь последствия. Ситуация с «АСТ» — уже последствия этого.
* EBITDA – прибыль до вычета амортизации, уплаты процентов и налогов.
( источник — http://www.online812.ru/2012/05/31/001/ )
|
| | |
| Статья написана 31 мая 2012 г. 13:26 |
В Майами застрелен голый каннибал, съевший у живого человека половину лица на глазах у прохожих.
Полицейские американского штата Флорида убили мужчину, который подозревается в зверском случае каннибализма.
Подобно голливудскому персонажу триллеров Ганнибалу Лектеру, преступник поедал плоть на лице живого человека.
Жуткий инцидент произошел в субботу средь бела дня на курорте Майами. Свидетелями нападения каннибала стали дорожный обходчик и случайная прохожая, пишет газета The Miami Herald
(http://www.miamiherald.com/2012/05/26/281... )
На их глазах подозреваемый буквально поедал лицо жертвы.
Рабочий попытался остановить преступника словами, используя свой громкоговоритель. А женщина увидела неподалеку полицейского и подала ему знаки рукой, прося о помощи.
Прибежавший на место происшествия блюститель закона потребовал от злоумышленника остановиться, но он не реагировал.
Даже после первого выстрела на поражение маньяк продолжал свою "трапезу".
В итоге полицейский сделал по меньшей мере пять выстрелов в подозреваемого, который вел себя как зомби. От полученных ранений каннибал скончался.
Жертву нападения госпитализировали в критическом состоянии. Имя пострадавшего не известно, но, по одной из версий, он является бомжом.
Предположительно, причиной нападения стал так называемый кокаиновый психоз. Для него характерно ощущение жары, что заставляет наркомана раздеваться.
Добавим, что инцидент произошел в 14:00 в районе дорожной развязки Макартур-Каузвей, через которую пролегает путь из центра Майами в курортную зону Саут-Бич.
Там в эти дни собираются толпы людей, приехавших посмотреть на ежегодный фестиваль хип-хопа, который продолжается 7 дней. В связи с произошедшим на дороге на несколько часов образовалась пробка.
Представитель полиции Хавьер Ортис считает своего коллегу, застрелившего голого и безоружного мужчину, героем, который спас жизнь другому человеку. Такого же мнения придерживается и сержант полиции США Алтар Уильямс. По его словам, безоружный человек тоже может быть очень опасным, пишет газета The Daily Mail.
"Есть другие способы ранить людей, не используя оружие. Некоторые владеют боевыми искусствами, а другие просто настолько сильны, что могут убить вас голыми руками", — сказал полицейский.
Свидетель Ларри Вега тоже считает применение в данном случае оружия правильным. По его словам, убитый злоумышленник был похож на бешеную собаку и не реагировал на требования оставить жертву в покое. Он даже попытался напасть на полицейского, утверждает Ларри Вега.
( источник — http://www.newsru.com/crime/28may2012/pol... )
|
| | |
| Статья написана 29 мая 2012 г. 14:56 |
|
|
|
облако тэгов
