Аркадий и Борис Стругацкие «Трудно быть богом»
- Средняя оценка:
- 8.89
- Оценок:
- 10729
- Моя оценка:
-
-
прочит.
недочит.
хочу читать
не хочу читать
Трудно быть богом
Повесть, 1964 год (год написания: 1963); цикл «Мир Полудня»
Язык написания: русский
- Перевод на английский:
- — В. Экерман (Hard to Be a God); 1973 г. — 2 изд.
- — О. Бормашенко (Hard to Be a God); 2014 г. — 3 изд.
- Перевод на немецкий:
- — Х. Бухнер (Es ist nicht leicht, ein Gott zu sein); 1971 г. — 2 изд.
- — А. Шпехт (Ein Gott zu sein ist schwer; Es ist schwer, ein Gott zu sein); 1975 г. — 5 изд.
- Перевод на испанский:
- — А.М. Гарсия, Д. Сантос (Que difícil es ser Dios); 1975 г. — 3 изд.
- — Х. Васко, Р. Маркес (Qué difícil es ser dios); 2014 г. — 1 изд.
- Перевод на французский:
- — Б. дю Крес (Il est difficile d'être un dieu); 1972 г. — 4 изд.
- — Б. дю Крес; под редакцией V. Lajoye (Il est difficile d'être un dieu); 2015 г. — 1 изд.
- — В. Лажуа, П. Лажуа (Il est difficile d’être un dieu); 2022 г. — 1 изд.
- Перевод на португальский:
- — М. Соуза (Que Difícil é Ser Deus!); 1979 г. — 1 изд.
- — Т. Ларкина (É difícil ser Dios); 2020 г. — 1 изд.
- Перевод на итальянский:
- — М. Пенсанте (È difficile essere un dio); 1989 г. — 3 изд. [язык первоисточника: английский]
- — Д. Баччи (È difficile essere un dio); 2023 г. — 1 изд.
- Перевод на молдавский:
- — Ал. Громов (Ну-й ушор сэ фий зеу); 1979 г. — 1 изд.
- Перевод на шведский:
- — С. Сван (Svårt att vara gud); 1975 г. — 1 изд.
- Перевод на датский:
- — М. Нютофт (Svært at være Gud); 1985 г. — 1 изд.
- Перевод на финский:
- — М. Коскинен (Hankalaa olla jumala); 1979 г. — 1 изд.
- Перевод на литовский:
- — Д. Саукайтите (Sunku būti dievu); 2016 г. — 1 изд.
- Перевод на чешский:
- — Я. Пискачек (Je těžké být bohem); 1973 г. — 3 изд.
- Перевод на эстонский:
- — М. Варик (Raske on olla jumal); 1968 г. — 1 изд.
- Перевод на польский:
- — И. Пиотровска (Trudno być bogiem); 1974 г. — 4 изд.
- Перевод на словенский:
- — Т. Север (Težko je biti bog); 2022 г. — 1 изд.
- Перевод на болгарский:
- — С. Владимиров (Трудно е да бъдеш бог); 1968 г. — 4 изд.
- — Н. Левенсон (Трудно е да бъдеш бог); 1969 г. — 1 изд.
- Перевод на венгерский:
- — Д. Геллерт (Nehéz istennek lenni); 1971 г. — 1 изд.
- Перевод на сербский:
- — М. Чолич (Teško je biti bog); 1977 г. — 1 изд.
- — М. Стаменкович (Teško je biti Bog); 2020 г. — 1 изд.
- Перевод на хорватский:
- — Ж. Миленич (Teško je biti Bog); 2021 г. — 1 изд.
- Перевод на армянский:
- — Дж. Хазарян (Դժվար է աստված լինել); 1988 г. — 1 изд.
- Перевод на грузинский:
- — К. Николеишвили (ძნელია ღმერთობა); 2015 г. — 1 изд.
- Перевод на персидский:
- — Х. Бахарлоо (کتاب خدا بودن سخت است); 2017 г. — 1 изд.
- Перевод на китайский:
- — Ч. Сянъян (神仙难为); 2013 г. — 1 изд.
- Перевод на корейский:
- — Л. Босёк (신이 되기는 어렵다 ); 2020 г. — 1 изд.
- Перевод на азербайджанский:
- — С. Ахмедова (Allah olmaq çətindir); 2017 г. — 1 изд.
- Перевод на румынский:
- — В. Стоическу (E greu să fii zeu); 2005 г. — 2 изд.
- Перевод на эсперанто:
- — А. Журавлёв (Malfacilas esti dio); 1992 г. — 1 изд.
- Перевод на турецкий:
- — Х. Ялин (Tanrı Olmak Zor İş); 2017 г. — 1 изд.
- Перевод на сербохорватский :
- — М. Чолич (Teško je biti bog); 1988 г. — 1 изд.
- Жанры/поджанры: Фантастика («Мягкая» (гуманитарная) научная фантастика | Планетарная фантастика )
- Общие характеристики: Социальное | Философское | Приключенческое
- Место действия: Вне Земли (Планеты другой звёздной системы )
- Время действия: Далёкое будущее
- Сюжетные ходы: Прогрессорство
- Линейность сюжета: Линейный
- Возраст читателя: Любой
На средневековой планете присутствует группа землян-историков. Антон уже пять лет живет в королевстве Арканар под личиной благородного дона Руматы Эсторского. Среди окружающего его зверства и убогости он пытается отыскать искорки будущего, знакомого ему по тускнеющему образу доброй и ласковой коммунистической Земли.
Как историк, он знает, что и учёные, которых он спасает от серых штурмовиков дона Рэбы, и просто добрые честные люди на этой планете обречены на страдание.
Как представитель могущественной Земли, он может спасти немногих, но не может спасти всех.
Как человек, он не может с этим смириться.
Написано в 1963 г. Пролог написан как отдельный рассказ («Дорожный знак») в 1962 г.
Первая публикация: авторский сборник Далёкая Радуга. — М.: Мол. гвардия, 1964.
По мотивам повести в 1990 году сделан комикс.
В произведение входит:
|
|
Входит в:
— условный цикл «История будущего» > цикл «Мир Полудня»
— сборник «Далёкая Радуга», 1964 г.
— сборник «Трудно быть богом. — Понедельник начинается в субботу», 1966 г.
— сборник «Трудно быть богом», 1980 г.
— сборник «За миллиард лет до конца света», 1984 г.
— журнал «Roman-Zeitung 464», 1988 г.
— журнал «Urania #1109», 1989 г.
— сборник «Избранное», 1989 г.
— антологию «Люди как люди», 1992 г.
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 165
Активный словарный запас: высокий (3077 уникальных слов на 10000 слов текста)
Средняя длина предложения: 58 знаков — на редкость ниже среднего (81)!
Доля диалогов в тексте: 37%, что близко к среднему (37%)
подробные результаты анализа >>Экранизации:
— «Трудно быть богом» / «Es ist nicht leicht ein Gott zu sein / Un dieu rebelle» 1989, Германия, Франция, СССР, реж. Петер Фляйшман
— «Трудно быть Богом» 2013, Россия, реж. Алексей Герман
- /языки:
- русский (86), английский (5), немецкий (7), испанский (4), французский (6), португальский (2), итальянский (4), молдавский (1), шведский (1), датский (1), финский (1), литовский (1), чешский (3), эстонский (1), польский (5), словенский (1), болгарский (5), венгерский (1), сербский (2), хорватский (1), армянский (1), грузинский (1), персидский (1), китайский (1), корейский (1), японский (1), азербайджанский (1), румынский (3), эсперанто (1), турецкий (1), сербохорватский (1)
- /тип:
- в планах (1), книги (133), периодика (2), самиздат (2), аудиокниги (10), цифровое (3)
- /перевод:
- С. Ахмедова (1), Х. Бахарлоо (1), Д. Баччи (1), О. Бормашенко (3), Л. Босёк (1), Х. Бухнер (2), М. Варик (1), Х. Васко (1), С. Владимиров (4), А.М. Гарсия (3), Д. Геллерт (1), Ал. Громов (1), А. Журавлёв (1), М. Коскинен (1), П. Лажуа (1), В. Лажуа (2), Т. Ларкина (1), Н. Левенсон (1), Р. Маркес (1), Ж. Миленич (1), К. Николеишвили (1), М. Нютофт (1), М. Пенсанте (3), И. Пиотровска (4), Я. Пискачек (3), Д. Сантос (3), Д. Саукайтите (1), С. Сван (1), Т. Север (1), М. Соуза (1), М. Стаменкович (1), В. Стоическу (2), Ч. Сянъян (1), Дж. Хазарян (1), М. Чолич (2), А. Шпехт (5), В. Экерман (2), Х. Ялин (1), Б. дю Крес (5)
В планах издательств:
Издания:
1964 г.
1966 г.
1980 г.
1984 г.
1984 г.
1989 г.
1989 г.
1989 г.
1989 г.
1990 г.
1990 г.
1990 г.
1990 г.
1991 г.
1991 г.
1991 г.
1992 г.
1992 г.
1995 г.
1996 г.
1996 г.
1997 г.
1997 г.
1998 г.
2001 г.
2002 г.
2002 г.
2002 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2005 г.
2006 г.
2006 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2008 г.
2008 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2011 г.
2012 г.
2013 г.
2013 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2015 г.
2015 г.
2016 г.
2016 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2019 г.
2019 г.
2025 г.
Периодика:
1988 г.
1989 г.
Самиздат и фэнзины:
2017 г.
2023 г.
Аудиокниги:
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2008 г.
2008 г.
2008 г.
2010 г.
2012 г.
2015 г.
2021 г.
Электронные издания:
2016 г.
2017 г.
2022 г.
Издания на иностранных языках:
1968 г.
1968 г.
1969 г.
1970 г.
1971 г.
1971 г.
1972 г.
1973 г.
1973 г.
1973 г.
1974 г.
1974 г.
1975 г.
1975 г.
1975 г.
1976 г.
1976 г.
1977 г.
1979 г.
1979 г.
1979 г.
1979 г.
1983 г.
1983 г.
1983 г.
1985 г.
1988 г.
1988 г.
1989 г.
1990 г.
1991 г.
1992 г.
1996 г.
1996 г.
2002 г.
2005 г.
2005 г.
2006 г.
2008 г.
2009 г.
2010 г.
2012 г.
2013 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2016 г.
2016 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2021 г.
2021 г.
2022 г.
2022 г.
2023 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 16 ]
neo smile, 18 мая 2019 г.
Этой книгой, — яркой такой разрисованной на блестящем глянце обложкой, — меня по какой-то странной и стихийной закономерности безустально дразнили всю зиму практически на всех ветках метро... Совсем юные девчонки, — что б они там понимали в этой бесконечной веренице догматизма, феодолизма, антропоцентризма и прочих авторских «...измов», честное слово!?. То там то сям попадаясь с этой повестью, — они своей перманентной увлечённостью доводили, признаться, до самой острой формы любопытства (разумеется, я в курсе её идейного наполнения): что там в книге может быть понятно и полезно столь юному поколению?.. -Особенно если отбросить красивую сказочную обложку и волшебный флёр её составляющей.
И, да, здесь отдельным ярким акцентом: это как раз те авторы, которые не выходят из перечитки практически в любом возрасте.
И, соб-но, можно сколь угодно долго пытаться искусственно и условно определить «Трудно быть Богом» в легковесное фэнтези, с лейблами «Дамское бульварное чтиво», «Дёшевое развекалово», «Мушкетёрство» и тд и тп, — принудительно «заперев» всё написанное авторами в ячейке «Лубочная Сказка»... Пробежалась глазами по диагонали некоторых отзывов ФЛ. И, признаться, трудно найти большего Противоречия именно в ощущениях читателей от этой повести. Разумеется, начинка Стругацких от этой критики доброжелателей не тускнеет и не обесценивается. И здесь всё с точностью до наоборот. На мой взгляд и личный читательский вкус, вышло «Дёшево», но Оооочень сердито!»
... Забытое Шоссе. По нему не ездят. И на карте его нет. И куда оно идёт неизвестно. Дорога из ниоткуда в никуда. Ей все начинается и заканчивается, виртуозно округляя весь текст в красивое рондо, — с той лишь только разницей: если вначале это выглядит как фантом; в конце — это скорее метафора и фразеологизм развёрнутого кровавого безысходного пути.
Благородный Румата Эсторский — эрудит, историк, разведчик-имперсонатор в одном обличье. Об истинной сути этого персонажа, — и о его благородстве в том числе, — каждому читателю придётся задуматься самостоятельно. А так ли всё гладко и сладко в его отважном спасательстве и бесконечной жертвенной любви?.. С его красивой мальчишеской идеей постоянно отвоёвывать лучших из лучших у серости и посредственности...
Дон Рэба — сын своего века. Интриган с дешёвым форсом и лоском. Подлец, хам и предатель — с одной стороны. Мелкий винт, который вращает собой огромный механизм «мельничного жёрнова» — с другой. И все его мелкие и крупные пакости виртуозно встраиваются в декорации средневековой тупости и праздности.
Постоянно жующая и перманентно развлекающаяся безликая масса из дворян и феодалов. В том числе гнусная подложка высокоучёной своры Святого Ордена (и отчасти проекция современного социума): изощрённое враньё, придворное лизоблюдство, искусные манипуляции сознанием (вернее частичным отсутствием оного) стадного большинства. -Даёшь культуру в массы, — режь, полосуй и бей вдребезги!..
Смутные времена гениев посредственности. Их нелепый звёздный час и бенефис где-то на периферии адекватного роста и развития человечества.
Всё это можно подвести и подчеркнуть оригинальным авторским маркером, с нажимом на горький и безрадостный финал: «Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные». -Причём последняя теза по объективным причинам особенно актуальна и в наши дни.
Авторы пишут крупными размашистыми штрихами, — виртуозно вплетая в свой текст элементы оригинального самобытного фирменного юмора. Не забывая при этом тонко подавать свою философию и глубокие рассуждения / авторские отступления. И местами философия АБС очень похожа на развёрнутое эссе (монографию) Э. Фромма «Бегство от Свободы». С той лишь значимой оговоркой: там где Фромм скучноват и суховат в своей профессиональной аналитике, — Стругацкие уместно по всей повести рассредоточили свои тезы в контексте очень яркого антуража ТББ.
... Неусыпное наблюдение каждого за всеми. Каждодневные доносы в перемешку с сомнительного рода трактатами, которые безустально строчат вымазанными в крови руками... Всё это тошно, безнадёжно и беспросветно горько, — неизбежный конец и предчувствие хаоса...
И здесь стОит особо отметить: авторы строят свой идейный каркас на более тонких вещах, чем банальное навязчивое моралите.
...Всё видеть и всё понимать, — но неспособность повлиять на сложившийся уклад; предпринять иную возможность развития событий; предложить от себя хоть какую-то «сносную» альтернативу стремительно разворачивающейся резни. -Вероятно, подобное вынужденное бездействие и постоянное не вмешательство в хамство и скотство может довести до сумасшествия и срыва кого угодно. Но хуже и горше всего другое... Самое страшное и гнусное, сродни прилипчивой клейкой отвратительной массе, это войти в эту роль. Роль Освободителя и прогрессора; роль Сверхчеловека со сверхвозможностями.
Бессильная злоба... Бесполезные жертвы...
Ледяной холод и ощущение собственной подлости. Острое желание отвернуться от всего; просто отмахнуться от всей этой ереси — всё бросить и уйти...
«Трудно быть богом» — это не красочный экшн или замысловатые приключения попаданцев. Это Эксперимент над теми, кто сам его придумал. Капкан и ловушка искусно захлопнулись: базисная теория феодализма, разработанная в тиши кабинетов и лабораторий, утверждённая в солидных дискуссиях и модных диспутах, дала серьёзный сбой.
Нужно отдельно отметить, что гений Стругацких состоит ещё и в том, — они способны свести в одной темпоральной точке все до единого направления. И, безусловно, в их самых лучших вещах нет никаких «приключений тела».
Это всё мы, — мы вчерашние; мы завтрашние; мы нынешние...
PS «Умный человек знает пределы своих способностей. Смелый всегда использует предоставленные возможности».
PPS Нереально сложно писать отзыв на эту повесть ещё и по той причине: «Трудно быть Богом» написана так талантливо, так виртуозно и на таком тонком нерве... Очень сложно неопытным взглядом определить: где проходит этот самый условный «водораздел» ума, смелости и... искусно замаскированной наивной глупости главного героя Руматы-Освободителя. И как всегда у таких авторов открытый финал остаётся на откуп и переосмысление каждому читателю персонально.
[ 22 ]
martinthegod9, 6 мая 2019 г.
"— Я полагаю, главное — никого не трогай, и тебя не тронут, а? Румата покачал головой. — Ну нет, — сказал он. — Кто не трогает, тех больше всего и режут.»
В романе Стивена Кинга «Зеленая миля» меня больше всего, нередко до слез, доводил и волновал один эпизод, в котором Джон Коффи говорит:
В знаменитом романе Братьев Стругацких меня так же сильнее прочего волнует похожая мысль, протянутая между строк через всё произведение.
С детства, не знаю почему и из-за каких факторов, во мне формировалось обостренное чувство справедливости. Меня дико раздражало любое проявление несправедливости, нечестности, жестокости и тому подобного. При невозможности повлиять — долгий загруз в своих мыслях в направлении: «ну как же так... так не должно быть... вот почему ЭТО случается...» Не проходит этот синдром и сейчас... Недавно в интернете попадались несколько роликов, на которых сняты унижения, избиения, издевательства над школьниками и школьницами их ровесниками, всегда чуть старше, намного грязнее и быдлее, и всегда больше по количеству. И меня вновь накрыло. Средневековье — это одно. Но ведь все мы, даже сегодня, несем в себе это Средневековье. Именно сейчас, когда кто-то сидит перед монитором и узнает что-то новое, или обнимает любимого человека, именно в этот момент кого-то грабят, калечат, над кем-то просто издеваются, потому что он бесит, потому что он отличается... В этом смысле, Средневековье совершенно не при чем. Суть в природе человека. И в обстоятельствах тоже, само собой. Ведь не зря прекрасные люди будущего, Антон в частности, воспитанные в светлом коммунистическом раю, ломаются под ежедневным градом условий и обстоятельств этого, как кажется, обреченного мира.
В романе дан ответ на вопрос «Почему?» — потому что человеком правит страх. После беседы с кузнецом о тысячах перстов Румата думает: «Каждый за себя, один бог за всех». И действительно, нам представлен порой даже нереалистичный персонаж, сносящий всех и вся на своем пути, у которого миллионы золотых в неиссякаемой чаше, которого боится сам почтенный дон Рэба. Конечно, такой бог за всех. Но это именно бог. То есть, если брать за точку отсчета мировоззрение Братьев, существо эфемерное, не существующее. И вновь мы молимся на Золотой шар из «Пикника на обочине», на дона Румату из «Трудно быть богом», потому что иначе — всё, конец. А на самом-то деле, только конец и остается, и с ним нужно что-то делать. Дабы не стать заложниками слепого страха, дабы не стать серостью.
«Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все становятся одинаково серыми.»
Серые штурмовики, лавочники, имеют свои корни. Естественно, они взяты из рабочих и крестьян, грабивших кулаков и убивавших офицерство. (Возможно, Стругацкие и не хотели вкладывать такой смысл в образ, однако из песни слов не выкинешь). Это необразованная толпа, серость, посредственность. И во главе всего стоит «гений посредственности» — почтенный дон Рэба. Как известно, человек, взявшийся ниоткуда, не высокий и не низкий, его лицо можно спутать с тысячей других лиц. Рэба — главный символ романа. В «Граде обреченном» главный герой Андрей Воронин приходил к выводу о том, что величие, историческая ценность не в конкретных именах, а в человечестве в целом. Скажем, в обезличенном человеке, в размытом представителе основной массы. Мы ненавидим дона Рэбу за то, за что мы ненавидим себя. За серость и мелочность. Герой не может быть массовым. Но историю пишет человек массы. Как вечный поток машин, символизирующий исторический процесс в «Попытке к бегству», его не остановить.
Конечно, люди будущего в романе — во многом народ инфантильный. Почему бы не посмотреть на это всё, как на увлекательную игру, неосознанное развлечение, которых, возможно, так мало в райском обществе будущего? А потом, вернувшись обратно в свой мир, заметить у себя на руках что-то красное... и нет, это вовсе не кровь, правда?.. просто сок земляники... Какая может быть кровь, если это была лишь игра? Игра по многим причинам. От нереальности того, что они якобы в прошлом, то есть хронологически находятся на безразлично далекой дистанции, и до вопроса — а люди ли это вообще, жители Арканара? Вопросы очень соблазнительные, их очень хочется себе задавать.
Про сок земляники отдельная история. Как раз именно история, да. Если брать конкретно Землю, и оглядеться, посмотреть по сторонам, на улицу, на поля, то так же еле заметно можно обнаружить, что всё, из чего соткан мир сегодняшний, стоит на костях и крови предыдущих эпох. Кровью, страданиями, случайной комбинацией столкновений миллионов воль и стремлений пропитана земля. И на этой плодородной почве выросли мы. Да никакая это не земляника, черт бы ее побрал, а самая что ни на есть кровь. Об этом никогда не следует забывать.
И снова нет ответов. Только вопросы и повод для размышлений. Например, само вмешательство, прогрессорство, — любимая тема Стругацких. Ведь в прологе дорога, ведущая назад (в прошлое), закрыта знаком «кирпич». Мы любим историю. Не конкретно изучать и исследовать, а как-то в целом, пообсуждать. Сейчас нам просто говорить о плюсах и минусах каждого произошедшего события, подчеркивать многогранность, неоднозначность. Но даже если мы узнаем все аспекты, мы просто не вправе его оценивать. Гораздо мудрее рядом с Руматой выглядит доктор Будах, мыслитель своей эпохи. Он убежден, что пирамидально-иерархическая модель его общества является идеальной, и это можно было бы списать ему в минус, но другой модели мы просто-напросто не знаем, коммунистический рай не в счет. Но еще, что гораздо важнее, Будах просит бога оставить их в покое, не ехать под «кирпич». И не играться, добавляя от себя, в благородных донов. Боль тяжело больного общества — это только его боль, словно спасение утопающих. А если тебе больно смотреть на это — закрой глаза, уши, и уйди как можно дальше. Всем помочь невозможно. Ужасный вывод, но вынужден к нему прийти.
«Зло неистребимо. Никакой человек не способен уменьшить его количество в мире. Он может несколько улучшить свою собственную судьбу, но всегда за счет ухудшения судьбы других. И всегда будут короли, более или менее жестокие, бароны, более или менее дикие, и всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям и ненависть к своему освободителю. И все потому, что раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя. Таковы люди, дон Румата, и таков наш мир.»
Очередная гениальная книга Братьев.
[ 18 ]
amak2508, 4 апреля 2018 г.
Середина 60-х — настоящий звездный час для творчества братьев Стругацких. Именно в это время были созданы практически все их шедевры, в том числе и «Трудно быть богом» — книга, в которой самый привередливый читатель найдет все, чего он только мог бы желать: недюжинную увлекательность, интересную проблему, сильную эмоциональную составляющую, множество серьезных, умных мыслей и практически идеальный текст.
Причем с увлекательностью авторы поступили очень хитро: следуя вместе с доном Руматой Эсторским по всем хитросплетениям сюжета, читателю приходится вместе с ним же и постоянно размышлять о возможностях и границах вмешательства в историю чужой планеты. И видно, что размышления эти — плод серьезный раздумий братьев: настолько они умны, настолько они серьезны, настолько они обоснованы. В общем, настоящий подарок любителям подумать над прочитанным.
Но главное, ради чего собственно и писалась книга, все-таки не это — главное, как неоднократно говорили сами Стругацкие, это человек. Трагедия коммунара Антона в том, что он видит, чувствует, понимает, но... не может ничего кардинально изменить. И эта чудовищная мука бессилия — его постоянная спутница на всё время пребывания в Арканаре. И выдерживают её, даже отлично понимая, что ничего изменить невозможно, далеко не все.
Напоследок хочется ещё раз выразить восхищение текстом этого произведения: абсолютно ничего лишнего, каждое предложение, каждая реплика героев несут соответствующую смысловую нагрузку, убрать из него не получится ни слова. И, при этом, каждое предложение написано так, что его читать и очень интересно, и приятно — настолько они все умны, логически безупречны, а часто и смешны. Недаром отдельные фразы из этой книги очень быстро разошлись на цитаты :).
[ 17 ]
Shab13, 2 декабря 2017 г.
Лирическое вступление. Был тогда я мелкий, не знакомый с фантастикой, да и с кинематографом тоже. И попался мне на глаза фильм «Трудно быть богом». Это я позже узнал название, как и то, что это экранизация повести. Так вот, увидел я только небольшой отрывок (или отрывки), но это, как многие детские впечатления, намертво засело в памяти. В отрывке Румата встречался с бароном Пампой. Парные мечи против двуручника. И я такой «Ого! Вашу мать, это же круто!». А дальше была сцена, в которой серые громили печатный станок, убивали изобретателя, и фраза Руматы на фоне, в виде отчета, про «страх потерять человечность, ожесточиться, стать как они…». И вот именно этот момент запомнился больше всего. Опечатался так сильно, что помню его до сих пор. И до сих пор – мурашки.
Сюжет не изобилует уникальностью (это я сейчас так говорю, ибо истории про попаданцев все заполонили), там нет «вотэтоповоротов», это простенькая история про страх, бессилие, жестокость и любовь. На планете земного типа работают под прикрытием группа ученых с Земли. Цель их – вести наблюдение за аборигенами, иногда вносить небольшие коррективы, но ничего глобального, несмотря ни на что. Главный герой — дон Румата, он же историк Антон. Дон Румата живет в королевстве Арканар, где ведется охота и истребление ученых, поэтов, бардов, врачей, изобретателей «до двенадцатого колена» неким «орлом нашим» доном Рэбой – местным серым кардиналом (очень иронично звучит, не находите). Дон Румата же пытается ученых спасать и вывозить за границу Арканара.
А теперь про ощущения. Это очень грустное произведение. Оно просто пронизано бессилием и страхом. Румата пытается спасать людей, но на каждого спасенного им ученого, приходятся десятки трупов тех, кого не смогли вывести, не успели, не отбили, или просто людей, замеченных в чем-то подозрительном. Здесь сосед пишет доносы на соседа, что тот умеет читать, а песня, спетая не в том месте и не в то время – смертный приговор. Мы видим трагедию изобретателя, чьи идеи используют не для улучшения жизни, а для пыток и казней. Или поэта, который сжигает все свои книги, своих детей, потому что хочет жить. Везде смерть, грязь и серость. И изменить ничего нельзя – протокол запрещает. Многие пытались, но ни у кого не получилось.
С другой стороны – внутренний конфликт Руматы. Ведь так легко задавить в себе человека и, поддавшись, стать зверем среди зверей. Не сопротивляться течению, а отдаться ему. Ведь так сложно смотреть на пытки и казни, сохраняя безразличный вид, «сгорая» изнутри, и остаться человеком. Терпеть общение с местной знатью, что сплошь быдло, пьяницы и лизоблюды. Терпеть приказы начальства и протокол. Быть Богом и не суметь ничего поменять. Ибо Боги не должны вмешиваться.
Но есть в этом мире и хорошее, чистое, то, что заставляет жить и бороться – любовь. Для Руматы – это Кира. Простая девушка, которая не получила «должного воспитания» и осталась незапятнанной серостью этого мира. Кира, которую Румата хочет забрать на Землю, которую любит больше жизни, которую хочет защитить любой ценой. Но увы, ничто столь прекрасное не может долго жить под свинцовым небом этого мира.
Отдельно стоит вспомнить барона Пампу. Этот здоровяк и балагур появляется всего в двух эпизодах, но напрочь приковывает к себе внимание. Не человек, а стихия, безудержный ураган, который вносит немного красок в жизнь Руматы.
Итог. Прекрасное произведение, в котором затронуты многие темы и нет ничего лишнего.
[ 16 ]
Сноб, 27 ноября 2017 г.
Недавно наткнулся на один любопытный(безапелляционный, сомнительный отзыв) на это (мое любимое) произведение: — «Сейчас так писать нельзя». Я понимаю, что творчество Стругацких в защите не нуждается, но все же скажу — писать так можно и сейчас. И нужно. Но, к сожалению, не могут, или не умеют. Да, изменились люди, изменился мир, изменилось и наше отношение к нему. Но написать такую яркую, проникновенную, откровенную книгу в начале 60-х, когда так писать действительно было нельзя — это нечто. Поколения 60-х и 70-х просто растащили произведение на цитаты, все прекрасно понимали, что и кого имели авторы ввиду под «серой швалью», а фантастический антураж просто прикрывал то, что хотели сказать авторы. Хотя, даже без своей завуалированной правды, произведение читается на одном дыхании и настолько динамично, что многие современные авторы ну просто отдыхают. Коротко, емко, а сказано ой как много. Несмотря на средневековый мрак, книга не выглядит жестокой. Много легкого юмора, философии жизни, что есть правильно , а что не совсем, хотя у героев разные понятия на сей счет. Так ведь и люди разные. И даже в таком мрачном мире у Руматы есть друзья и сочувствующие. Просто их очень мало. Почти Бог, Румата, связанный сверху строгими правилами и запретами, пытается что-то изменить, но, как и во все времена, натыкается на бюрократические препоны. А что изменилось? Как и во все времена, «серые» не хотят, да и не допустят прогрессивных изменений, да и возможны ли эти изменения без крови?..А это уже другой вопрос. Да и вообще вопросов книга ставит много. А ответы — что же, они у каждого свои.
Перечитывал книгу много раз, оценка 10 не говорит ни о чем — произведение просто гениальное.
[ 20 ]
Infinita_first, 14 марта 2015 г.
В этой маленькой по объему повести охвачено столько всяких разнообразных тем, что только их более-менее краткое описание, пояснение и отклик займет не один десяток страниц. Как же все это охватить и впихнуть в рецензию. Выделить самое главное? Да там всё главное! Какой из ваших глаз важнее, а который не очень? Так и здесь — все важно, все главное, все вместе и составляет незабываемое полотно событий, мыслей, характеров, устремлений.
Никогда больше не буду читать окончание книги в метро...
Братья Стругацкие договаривают последние слова. Рука, держащая книгу, падает безвольно. Ты стоишь онемевший, растерзанный и не знаешь куда себя деть. Эмоциональное крещендо. В наушниках случайно играет душераздирающая музыка. Ансамбль эмоций достигает апогея. Финал. Ты закрываешь глаза. Хочется быть где угодно, но только не здесь, не среди толпы. Опустошенность. Выходишь на улицу. Природа с тобой в унисон — солнечная погода сменилась тяжелыми, кажется неподъемными, свинцовыми тучами и проливным дождем.
Пока еще ты не до конца понимаешь, куда ты попал и что тебя ожидает в конце, наибольшее впечатление на меня произвела комическая составляющая повести — тонкая ирония, искрометный юмор, острая сатира. Все это на высшем уровне — сочно, ярко, незабываемо. А главное, и что вызывает особенное восхищение — все вышеперечисленное отмеряно в идеальных пропорциях. Основными объектами сатиры в «Трудно быть Богом» являются социальные и политические пороки. Особое впечатление производят фразы, мысли, которые можно применить к современной России или России недавнего прошлого. При этом без малейшего намека на какую-то ни было условность, прямо один-в-один берешь и прикладываешь. И поражаешься точности подмеченных нюансов.
Цитата:
«Они были пассивны, жадны и невероятно, фантастически эгоистичны. Психологически почти все они были рабами — рабами веры, рабами себе подобных, рабами страстишек, рабами корыстолюбия. И если волею судеб кто-нибудь из них рождался или становился господином, он не знал, что делать со своей свободой. Он снова торопился стать рабом — рабом богатства, рабом противоестественных излишеств, рабом распутных друзей, рабом своих рабов. ... Рабство их зиждилось на пассивности и невежестве, а пассивность и невежество вновь и вновь порождали рабство.»
Второй момент, который притягивает в этой книге — это, конечно, персонажи, они здесь великолепны. Сообразительный, ответственный и в хорошем смысле этого слова непосредственный, вечно бурчащий мальчик Уно; Кира, имеющая чудесное свойство: она свято и бескорыстно верила в хорошее; верный друг, беззаветно любящий свою жену, человек широкой души — барон Пампа. Все они оставили неизгладимое впечатление, а кто-то даже рубец.
Еще один момент, который хочется выделить — поразительная дуальность этой книги. Она с одной стороны глубоко пессимистичная, с другой стороны в ней щедро рассыпаны зерна оптимизма, призванные прорасти в веру в будущее. И в итоге каждому предоставлена возможность увидеть человек наполовину бог или наполовину серость, человек наполовину полон или наполовину пуст, наполовину Румата или наполовину Рэба, наполовину Кира или наполовину Окана.
Не оставила равнодушным и тема человека в обществе. Даже самый благородный человек, попадая и пребывая длительное время в условиях низкого социального развития, сам неизбежно опускается до них. Т.е. как бы ни старался человек, ему сложно оставаться Человеком в неразвитом обществе. Вот и благородный дон Румата в конце концов ассимилируется с диаметрально провоположным привычному ему обществом. Каждый из нас неизбежно и неосознно подстраивается под общество, даже те, кто когда-то ходил под запрещающие знаки.
И как же так, что даже близкие друзья видят кровь, а не сок земляники...
[ 16 ]
Marica, 17 января 2015 г.
Я ценю и уважаю Стругацких, а с возрастом начинаю ценить еще больше. В первый раз я прочитала «Трудно быть богом» когда мне было 17 лет, я была молодая и глупая, и тогда книга показалась мне просто хорошей. Сейчас книга показалась мне чудесной.
«Трудно быть богом» — замечательная социальная НФ. Причем НФ в последнюю очередь. Социальная — потому что главное не передатчики в виде обруча, космические корабли и даже не отлично продуманный мир другой планеты. Главное — общество. Во всех книгах братьев очень много социальных отсылок к тем или иным реалиям социума. Здесь вечная борьба невежества и образованности, посредственности и гения. Причем не обязательно рассматривать все так глобально и утрированно, ведь даже сейчас в жизни масса примеров, зачем далеко ходить, каждый наверняка от кого-то, да слышал, что читать это не модно, или упасите темные боги, не интересно.
И о тех, кто стоит неизменно выше по силе ли, по интеллекту, и может по праву сильного отделить зерна от плевел, решить за других, повернуть колесо истории... может, но не в праве. И это бессилие сильнее всего трогает в книге, задевает какие-то струны, и больно задевает.
А замечательная эта книга... А ведь много причин можно называть: потому что ее можно растащить на цитаты, почти всю, ведь и мыслей там прекрасных много, и язык отличный, и юмор там свой есть, который так хорошо вписывается в общую ткань сюжета; потому что мир продуман до мелочей, и хоть картину дают нам обрывочную, где-то в середине истории, все равно успеваешь составить для себя полное представление и ужаснуться, потому что ведь тень, отражение, кривое зеркало, утрированное — вот и все отличие; потому что книга многоплановая, заставляет думать над каждой главой, над каждым предложением, читать сквозь строки все то, что хотят сказать Стругацкие каждому читатель. Но главное — потому что эта книга вне времени. Не такая уж это и фантастика, ведь в каждом отрезке истории, каждом поколении — эхо от «орлов наших донов Рэб».
И хочется верить, что на каждое поколение найдутся свои доны Руматы, которые успеют предотвратить, охранят, направят. Но ведь «Богам спешить некуда, у них впереди вечность…»
[ 16 ]
wertuoz, 13 октября 2014 г.
Во всех мировых и популярных книгах о НФ в основном всегда человечество выступает в роли догоняющего, глупого и невежественного задиры. Во всех таких фильмах на наши головы всегда летят инопланетные тарелки и астероиды, мы всегда пытаемся спастись, ну или в крайнем случае, «понять» иной разум и дотянуться до истины, от которой нам снесет голову окончательно или попросту не хватит мощности мозга(который используется якобы лишь на 5%) и опыта, чтобы понять весь смысл бытия. Тут можно даже привести популярную цитату ученых ксено-уфологов «про муравьев и шоссе».
Но в данном случае всё совершенно наоборот. Человечество шагнуло далеко вперед, постигло многие высоты и представляется как совершенная (ну или стремящаяся к совершенству) цивилизация. И высадившись на далекой планете, где существует и движется по своему циклу другая человекоподобная цивилизация, застрявшая в эпохе феодализма, наши решают заняться исследованиями, собираясь внедрить туда своих агентов, которые будут наблюдать и подстраивать этот самый вектор развития.
И сразу возникает очень простой вопрос — а зачем? На протяжении всей повести не раз проскальзывает идеи о том, что вмешиваться в ход истории этой цивилизации нельзя, что люди сами способны плести свою судьбу, проходя сквозь ужас и разрушения, преодолевая застой и скудоумие, расширяя свои познания о мире и меняя свое ограниченное и потребительское мировоззрение. Вмешиваться категорически нельзя, потому как, если вмешаться и дать людям достаток и защиту, они обленятся и начнут деградировать, если дать «молнии и железо», устроив переворот иерархической пирамиды, она все равно найдет свой центр тяжести и снова будет смотреть вершиной вверх (этакая геометрическая метафора). Об этом сам не раз говорил и главный герой, когда разоткровенничался с одним из представителей этой цивилизации, который логично посчитал его богом. И все эти дилеммы и душевные метания главного героя говорят сами за себя, его бессилие перед неумолимой историей, которая пожирала и будет пожирать все светлые умы и головы, способные повернуть её ход очень круто, дают нам понять, что богом быть трудно, если ты всего лишь человек. И все что он может, это пытаться остановить эти жестокие жернова на короткое время, чтобы выхватить с конвейера очередного обреченного, который в своей жизни задавал окружающим больше вопросов, чем нужно. Ради чего? Ради первенства справедливости светлого знания перед неиссякаемым тёмным невежеством этого мира.
Но! Ведь по сути никаких богов нет, да и само Земное человечество, выступающее в книге прогрессорами — это современное наше человечество(+-50 лет), которое по своему развитию более совершенно, чем то человечество времен феодального строя. И в этом нет ничего особенного, люди с Земли не боги, они просто люди из будущего, которое для нас с вами уже стало настоящим.
И посыл книги особенно гениален и прост. Да, мы может угнетать себя современными пугалками о сверхразумных существах из далекого космоса, а так же думать о том, что в развитии далеко отстали от более совершенных, потому скрытых от глаз, существ. Но не стоит забывать, что и у нас с вами есть своя история, жестокая и беспощадная, неумолимая и несправедливая, но такая, которая в конечном итоге приводит к результату, к такому, который дает ощутить разницу. Эта разница и есть прогресс и совершенствование, движение вперед, эволюцию сознания. И в нашем «межгалактическом резюме» процессор с длинным хоботом и глазами на 18-ти щупальцах прочтет именно это.
Да, конечно, книга не только об этом, она многогранна. Ведь даже в названии есть определенные слова о том, как «трудно..». Поэтому эта повесть о человеке, которому было трудно брать на себя великую ответственность за других, перед которыми у него было преимущество, преимущество в знании. Он понимал, что это тяжелое бремя, которое во многом могло вызвать анестезию сердца, заставить его измениться самому в худшую сторону, забыть свои идеалы и постулаты. Он так же понимал, что не может просто сидеть сложа руки, иначе доза анестезии будет просто смертельной. Но кроме преимуществ у главного героя были недостатки. Именно туда, в эту ахиллесову пяту он и был ранен. Мир, жестокий и беспощадный, который бил его по броне прогрессивного культурного наследия, нашел коварную лазейку.
Казалось бы, бога невозможно сломить, одержать над ним верх. Но богом быть трудно, потому что ты человек.
[ 33 ]
Тиань, 1 января 2014 г.
Первое, что поразило в этой повести: метод исторического познания землян будущего. Историки Мира Полдня прилетели на чужую планету, обустроились на ней и наблюдают за жизнью феодального общества, удивительно похожего на прошлое Земли. А зачем? Что они хотят узнать? Ведь никаких новых знаний наблюдение за арканарцами историкам Земли не дает. Концепция невмешательства в жизнь менее развитой цивилизации лишает присутствие наблюдателей научного смысла и даже делает безнравственным.
Когда врач наблюдает за страданиями безнадежно больного, в этом есть смысл. Врач ищет способ, как помочь, если не этому человеку, то другим. И рано или поздно такой способ находит. Потому что наблюдает страдания больного с целевой установкой при первой же возможности вступить в противодействие с болезнью. Историки Земли просто наблюдают, понимая, что помочь людям Арканара извне нельзя, каждый мир должен пройти свой путь развития. Любопытство свое научное тешат уважаемые полдневцы. И попутно нечаянно, но не так уж редко усугубляют страдания конкретных людей.
Румата дает надежду на победу Арате. Потом отнимает ее. Он дает надежду на счастье Кире, и тоже бесплодную. Он ведет невнятные многозначительные разговоры с сочинителем Гуром и доктором Будахом, заставляя их в очередной раз осознать безнадежность их положения, жестокость мира и жизни. Страшная игра, напоминающая сюжет «Далекой Радуги», на которой такие же игруны, только от физики, уничтожили жизнь на целой планете. Метод изучения древней истории через внедренных наблюдателей показывает страшную нравственную инфантильность общества Полдня. Для людей мира Полдня работа, наука — это как игра для ребенка. Им интересно и, пользуясь материальным изобилием коммунистической Земли, они любой ценой удовлетворяют свое любопытство. Нечаянно разрушая чужие судьбы. И свою собственную психику. Пугающая черта, присутствующая во всех повестях Стругацких, посвященных миру Полдня.
Земляне затвердили себе постулат о невмешательстве. Но точно ли они не вмешиваются? Румата спасает кого-то из талантливых образованных людей Арканара и эвакуирует их в безопасное место. Это уже вмешательство. Судьбы ученых, художников, литераторов принадлежат истории. Эти люди творят историю своего мира самим фактом своего существования. Спасая их, пусть и от верной гибели, Румата изменяет историю мира. Он цивилизовал девушку Киру, хотя бы в плане гигиены. Он показал ей, что благородный дон, аристократ — это не всегда скотина. И тем самым вмешался в формирование нравственной атмосферы мира вокруг девушки. Он попытался вытащить из средневековой грязи мальчика Уно, показал ему нечто необычное в быту, хотя бы то же ежедневное мытье с помощью двух лоханок или домашний уклад, где хозяин не колотит слуг за малейшую провинность и требует чистые простыни. Это тоже вмешательство. Возможно, для общества Арканара такое вмешательство полезно, но для Киры и Уно смертельно.
Румата и другие прогрессоры невольно вторгаются в чуждый им мир, а этот мир вторгается в них. Вместо строго дистанцированного наблюдения Румата вступает в дружеские отношения с бароном Пампой, влюбляется в Киру, демонстрирует страсть к доне Окане, материально поддерживает Арату, стиснув зубы, приятельствует с местной аристократией и изображает благородного дона. Все это оставляет след в нем. Он меняется. И с каждой такой переменой отдаляется от мира, в котором родился. В этом еще один страшный этический дефект метода познания землян. Ради бестолкового, в общем-то любопытства они разрушают и себя тоже. Это тоже общая черточка всех книг Стругацких о мире Полдня. Когда в жизни нет трудностей и конфликтов, людям становится скучно и они ищут себе трудности и конфликты везде, где могут. Отсюда и погибшая Радуга, отсюда и садистско-мазохистское наблюдательство на Арканаре. Скучно коммунарам, вот и ищут, чем разнообразить жизнь.
Когда Румата теряет контроль над собой после убийства Киры, мы особенно ярко видим бессмысленность присутствия землян на чужой планете. Румата — ответственный и выдержанный человек. Он хладнокровно воспринимает гибель донны Оканы, его мало беспокоят безымянные жертвы серых гвардейцев и даже жизнь отца и брата Киры. Это все объекты наблюдения. Но когда гибнет любимая женщина, потребность отомстить за ее гибель этому несправедливому миру, дону Рэбе, Ордену берет верх. Жителям феодального Арканара Румата сочувствует умозрительно, а вот за одну Киру жаждет убить всех, кто виновен в ее смерти. Человеку не нужны чужие миры, города, цивилизации. Ему нужны только другие люди, конкретные, с лицами и именами. Люди, которые нужны были Румате, не обладали никакими выдающимися достоинствами в науке и искусстве. У землян не было повода спасать их. Хотя никто не запретил бы Румате эвакуировать Киру и Уно. Он сам не сделал этого вовремя, поскольку был увлечен своей научной игрой. А ставкой в этой игре были жизни людей. Не прогрессоров, нет. Других людей, которых они осмелились приблизить к себе и одарить надеждой.
Люди Мира Полдня опасны для человеческих сообществ с иным укладом. Они слишком наивны, слишком дети. И, как дети, могут оторвать лапки жуку или взять в руки выпавшего из гнезда птенца, не подозревая, что обрекают более слабое существо на гибель. Научные исследования не должны превращаться в самоцель. Особенно если предметом изучения являются люди.
Очень сильная, пронзительная вещь о взрослении человека, уже давно взрослого по годам.
[ 20 ]
Arhc MC, 30 декабря 2013 г.
Мне было лет 14-15, когда, случайно забредши в «Библио-Глобус» (тогда этот книжный магазин назывался не так, вернее, никак не назывался), я приобрел книгу братьев Стругацких «Трудно быть богом». Я прочитал эту книгу. Обалдев совершенно (простите за выражение) от нахлынувших эмоций, я тут же прочитал книгу еще раз. И еще. Представте себе пацана, который читает и читает одну и ту же книгу опять и опять, снова и снова!
Я невольно заучивал целые куски повести наизусть, я цитировал книгу направо и налево, какие-то позиции книги мне казались истиной в последней инстанции.
Прошло время. Конечно, потускнели первоначальные впечатления, да и написали АБС еще столько блестящих книг! Но я помню свои первые впечатления, и всегда буду считать ТББ одним из величайших шедевров фантастики.
P.S. Я посмотрел экранизацию ТББ 1989 года выпуска, там, где дон Рэба — Филиппенко, а барон Пампа — в исполнении какого-то балбеса. Я смеялся над этим фильмом, как над уморительнейшей комедией. Больше экранизации ТББ смотреть не буду. Никаких режиссеров. Все-таки я Читатель, а не Зритель.
[ 33 ]
Ev.Genia, 23 сентября 2013 г.
Не довелось мне читать эту книгу в юности, но, наверное, это даже к лучшему. Впервые прочла несколько лет назад, акцентировав внимание на ней на одном из тренингов. История зацепила и осталась в сердце и памяти навсегда. С тех пор эта книга является одной из любимых в жанре, хотя читаю её очень редко – эмоционально тяжело. Но забыть её невозможно, она и сейчас читается с невероятным интересом, только ощущения и впечатления от неё намного острее.
Каково это быть Богом – видеть и остро ощущать всё, что происходит вокруг, понимать, что есть возможность и силы, чтобы подтолкнуть, повлиять, изменить, но так же понимать, что любое вмешательство может привести к необратимым и непредсказуемым последствиям, хотя, казалось бы, куда ещё хуже, и будет и может ли от вмешательства быть ещё хуже, чем есть сейчас. Однако нет, нельзя, не вмешивайся, не убей, только наблюдай и транслируй. Знать историю и проживать её день за днём, шаг за шагом – это не одно и тоже. Видеть, чувствовать, слышать, принимать в этом участие: «Смотрите, ваши предки ещё недавно были ничуть не лучше!»
Боги это не те, кто сыплет молнии и наказывают грешников. Боги на то и Боги, чтобы не вмешиваться в жизнь людей, в их историю и развитие человечества. Это лучшее, что они могут для него сделать. Но дон Румата не хочет и не может примириться с мыслью, что его принимают за Бога, он хочет изменить что-то, спасти и сохранить. Но в этом мире самому спастись и сохраниться трудно – этот мир постепенно поглощает его, он сливается с ним, заставляет уступить. Он не Бог – он человек. А как остаться здесь человеком? В этом мире страшно потерять человеческий облик, ожесточиться, запачкать душу.
Концовка невероятная, сильная, страшная в своём проявлении – последний барьер рухнул, нет больше сдерживающей силы… Эта вспыхнувшая красная пелена на глазах, застилающая разум, обнажающая чувства… И от этого больно, потому что уже никого не спасло и никому не помогло. Что осталось после за внешней оболочкой, внутри человека, внутри большого и сильного мужчины? После диалога Руматы и Будаха, диалог в самом конце Пашки и Анки – для меня самое сильное и эмоциональное место в истории.
Книга удивительная, очень сильная, тонкая и жёсткая одновременно, с мощным эмоциональным накалом. На мой взгляд – это история на все времена.
[ 18 ]
Халвомёт, 3 марта 2013 г.
Обычно начинают за здравие, а заканчивают за упокой, но тут получилось с точностью до наоборот – в начале книга заставляла меня недоуменно морщиться, в конце оправдала многие из возложенных на нее ожиданий. Сюжет не слишком замысловат: построив на Земле коммунизм, люди решили осчастливить жителей других планет и принести им то самое «светлое будущее». Но так как законы истории по марксизму неумолимы – революция неизбежна, но столь же неизбежно для нее нужны уже сложившиеся исторические условия – то боги с далекой земли в разы несчастней своих подопечных. Потому что они вынуждены жить по принципу «смотреть можно – трогать нельзя», и могут только наблюдать за целой вереницей трагедий, не в силах ничего предпринять, помогая исподтишка, если есть такая возможность. Неисправимых идеалистов забирают обратно на Землю и лечат от этой дури, но иногда ярость бессилия бывает слишком сильной, чтобы помнить о законах истории и правилах игры, не правда ли?
Несмотря на фантастическую канву сюжета, фантастики как таковой или фэнтези в книге очень мало – это, в первую очередь, политическая сатира, причем настолько едкая, что от юмора в ней не остается ничего. И вот что странно: хотя в книге пишут о феодальном обществе, читаешь об обществе социалистическом. Пара оговорок о Земле обетованной и процветании коммунизма позволили Стругацким перенести действительность на другую планету и повесить на нее ярлычок феодализма, который ровным счетом ничего не меняет. Весьма узнаваемы после книг по истории СССР принципы «нам не нужен умный, нам нужен верный» и знаменитое «При чрезвычайных обстоятельствах действенны только чрезвычайные меры» — вот оно, оправдание революционного террора, который можно поддерживать бесконечно, если заявлять, что революция продолжается и нуждается в защите от вездесущих агентов империализма. Комичные до абсурда упоминания о конфискации книг и смертной казни грамотных людей, потому что если человек грамотен, он начинает думать своей головой, в какой-то момент перестают быть комичными. И есть жестокая и очень предсказуемая ирония в том, что с местным тираном доном Рэбой, который у меня всю дорогу вызывал ассоциации с Робеспьером, расправятся его же методами, потому что пролетарская революция пожрала своих же детей, как древнегреческий бог Кронос.
Но в этой книге нет богов, ни одного. Потому что более развитые технологии и огромный багаж знаний не делают человека творцом. Он мог бы стать им, если бы создал что-то – но это строго-настрого запрещено правилами. Удивительная книга.
И отдельно то, что было важным лично для меня: «Человек рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг никого сильнее его».
[ 16 ]
white noise, 31 августа 2012 г.
Трудно быть Богом. Особенно, если ты — человек. В первую очередь, потому, что ты — человек. И дело даже не потому, что человек, пусть даже и добравшийся до определенной ступени развития,- весьма посредственный творец. И совсем не потому, что больно наблюдать за страданиями тех, кто из последних сил пытается тянуть этот пропитанный кровью и грязью мир вперед, в светлое будущее. Долой от средневековья, дыбы, всепожирающего и всеочищающего костра, серости одеяний и тупости лиц.
Если задуматься, с высоты цивилизации, «доросшей» до межзвездных полетов, арканарские ученые мужи выглядят крохотными муравьями, тянущими непосильную ношу знаний к муравейнику. И искушение помочь им, подтолкнуть — несказанно велико. Да только нужно ли это делать? Пойдут ли впрок знания, полученные легким путем? Каждый решает сам. Братья отвечают на вопрос однозначно: нет. И в этом я с ними соглашусь. История пишется кровью лучших представителей народа. Таким образом мы не только взрослеем, но и учимся ценить то, что оставили нам наши предшественники. А значит — сохраняем и преумножаем. Я не спорю, гораздо проще засыпать горсть опилок в полевой синтезатор «Мидас», и на выходе получить горсть золотых. Только вот ничего хорошего это не принесет. Хотя бы потому, что никто, кроме прогрессоров не знает, как эта штука работает, да и инфляцию сотворить можно. Вот вам и пища для размышлений.
Трудно быть Богом. А для человека — вообще невозможно. Просто потому, что он — человек. И ему очень трудно не вмешаться в то, что происходит. Да только здесь нас ждет очередной парадокс: в стремлении сделать, «как лучше», снова получается «как всегда». Потому что прогрессоры — пусть и гораздо более цивилизованы, но все же — люди. А значит, права решать, что лучше, а что хуже для таких же, как они, им попросту не дано.
[ 23 ]
Aleks1978, 9 июля 2012 г.
Честно говоря я не разделил многих восторгов от этого произведения. Нет, написано оно безусловно здорово, но крайнее отторжение и презрение вызывает у меня ГГ. О каких богах здесь идет речь? Ведь он и человек то никакой! Девушку свою-угробил, именно угробил, потому что его предупреждали, и сам он должен был понимать, что ей рядом с ним опасно, но нет, любовь же, душевные самокопания, и т. д. По сути он вообще чего нибудь сделал? Вся книга о том как он сдерживает свое всемогущество, и как от этого страдает, и сдерживается он не оттого что это его позиция, а оттого что начальство говорит — низзя!! А ему ведь хочется! Ему всю книгу хочется кого нибудь убить, как то это свое всемогущество использовать! И финальный срыв... Что это? Божественная кара? Я Вас умоляю, это же просто истерика избалованного ребенка у которого отняли игрушку. И в финале — благородное страдание... Тьфу! Есть такой термин-«гнилая интелегенция». Я его сам не люблю, но прочитав эту книгу, я наконец нашел образ к которому его можно применить.
[ 16 ]
Lena_Ka, 3 марта 2012 г.
«Я пришел сюда любить людей, помочь им разогнуться,увидеть небо.»
Грустная правда о человеке, которого вынуждают быть богом для других, что в принципе невозможно и неправильно. Бог — демиург, он создает свой мир. А человек вынужден данный ему мир приспосабливать под себя или сам приспосабливаться. Вот и стоит перед историками с Земли, попавшими на безымянную, но очень похожую на нашу планету, этот нравственный вопрос. Ведь они должны просто изучать развитие общества, не вмешиваясь: они не прогрессоры, а летописцы.
В центре произведения судьба дона Руматы Эстерского (историка Антона). По воле эксперимента он попадает в государство, где царят жестокость, грязь, интриги — все как у людей в эпоху Средневековья. Король, который царствует, но не правит. Серый кардинал дон Рэба — «беспощадный гений посредственности». Алчные и трусливые придворные, «жадною толпой стоящие у трона». Невежественный, забитый народ — «протоплазма... Просто жрущая и размножающаяся протоплазма». Единственное развлечение — грабежи, казни и пьянство. Как может человек смотреть на это со стороны и не вступаться за обиженных, угнетенных? Не может, потому что он человек. «Хладнокровие — вот что самое страшное».
Румата — человек. Он ошибается, он не прогрессор, но не может спокойно смотреть, как серость, посредственность пожирает талант, он любит по-настоящему, до смерти. И как же трудно ему быть человеком! И богом, взирающим свысока на этих людей, тоже трудно: «Человеческий облик потерять страшно... Запачкать душу, ожесточиться».
Мудрая книга о нас. Мы — эта неведомая планета. Люди и сейчас мало изменились. Да, у них есть компьютеры, они владеют информацией, но по-прежнему не терпят инакомыслия, жестоки к непохожим на всех, льстят правителям... Арканар чистой воды. Поэтому читать эту книжку нужно, размышлять над ней необходимо.
А для меня главной истиной этой книги стала эта: «Человек рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг никого сильнее его. Когда будут наказаны жестокие из сильных, их место займут сильные из слабых.» Надо становиться сильнее!