Почти случайно обнаружил комикс на бенгальском языке по мотивам рассказа Владимира Савченко «Пробуждение профессора Берна». Рассказ издавался в переводе на бенгальский язык в 1964 году в составе антологии «গ্রহান্তরের আগন্তুক» («Гость из космоса»). Видимо, благодаря этому изданию и появился комикс. В каком году создан комикс, я установить не сумел.
Название: চতুর্থ বিশ্বযুদ্ধ (Четвёртая мировая война)
Никто ещё не придумал прибор для измерения коэффициента полезного действия литературных произведений. А если бы такой прибор был, то, проконтролировав им действие фантастики на читательские умы, выяснили бы, что многие проекты, изобретения, открытия задуманы и осуществлены благодаря тому, что когда-то воображение и мысль тогдашних школьников и студентов разбудили Жюль Верн, Герберт Уэллс, Александр Беляев, что, прочитав произведения Рэя Брэдбери или Станислава Лема, Айзека Азимова или Ивана Ефремова, многие стали лучше понимать современный мир, его проблемы, успехи и болезни. Побочным мерилом такого воздействия служит огромная популярность фантастики.
Правда, не следует самоутешаться: не замечательными качествами — до них ещё ох как далеко! — фантастических произведений вызвана эта популярность. Причина её в фантастичности сегодняшнего дня. Космические полёты, внутриатомная энергия, «разумные» машины, гиперболоиды-лазеры… Опыты итальянского биолога Петруччо — начало реализации идеи «гомункулуса»… Атомный реактор на манер «философского камня» превращает одни вещества в другие и даже создаёт такие, каких нет на Земле: плутоний, например…
Стремительные и сложные процессы происходят на Земле: численность людей перешла за три миллиарда, а к концу века статистики обещают шесть; многомиллионные армии учёных и технологов всё сильнее раскручивают — на разнос! — маховик «технического прогресса». Возрастает сложность жизни, и вместе с ней усложняется психика современного человека.
Что же дальше? Камо грядеши, мир?
Вот интересующие всех вопросы. Именно они развивают у современного человека психологическую потребность заглянуть за горизонт, мыслью и воображением вести разведку грядущего. Именно они определяют спрос на фантастику.
Спрос явно превышает возможности — поэтому нередко наши журналы и издательства удовлетворяют его всякой всячиной, а отсюда проблема качества была и остаётся проблемой номер один в научной фантастике. В последние десять лет в нашей стране издано немало интересных и значительных произведений — именно им мы обязаны становлением советской научной фантастики как массового жанра большого общественного звучания. Но рядом с ними под видом «фантастики» издавались и издаются такими же (если не бо́льшими) тиражами однообразные, ненатуральные суперкосмические романы с мещанской убогой любовью, слабоумные «международные» детективные боевики, где авторы лихо расправляются с фантастическими заговорами, и т. п.
Нужно ли доказывать, что проблема качества литературного произведения очень важна? Что действие любого печатного слова не нейтрально; оно, это слово, или воспитывает читателя, делает его умнее, более зрелым, или отупляет его? Халтура отупляет. Ущерб от неё — не просто потраченные на издание книг гектары леса и напрасно загубленный труд.
Но упрекать халтурщика за халтуру, как это у нас теперь принято, — всё равно, что отчитывать комара за то, что он разносит малярию. Халтуру нужно просто не печатать. А вот здесь именно то звено, от которого зависит публикация данного произведения, — редактор, рецензент, издатель, — часто пасует.
Другая важная проблема фантастики — тематическое разнообразие фантастических произведений. Его нет, этого разнообразия. Ведь очевидно, что фантастику можно применить к любым жизненным проблемам; более того, она имеет огромные возможности в новаторском их освещении. Однако существует явное стремление «идти в русле», избегать неразработанных тем. Пример у всех перед глазами: бесконечные перепевы космической темы. Ничего не скажешь, эта тема эффектна и увлекательна, но, несмотря на это, её всё же нельзя считать главнейшей для человечества.
Существование обеих названных проблем в значительной степени объясняется тем, что у нас нет ясных и чётких взглядов на фантастику, нет общих критериев её оценки.
Автору этих строк за восемь лет работы в области научной фантастики пришлось прочитать не один десяток рецензий на свои книги: закрытых и открытых, ругательных и хвалебных, — но ни разу не удалось уловить в них какой-либо системы взглядов на фантастику. Ну, что ж, «спасение утопающих — дело рук самих утопающих», попробуем поискать такие критерии. Отмечу только, что речь пойдёт о научной (а не сказочной) фантастике. Хотя следует сказать, что разница между этими разновидностями жанра условна: когда мы что-то пишем всерьёз, нельзя не считаться с научными фактами и идеями.
Начнём с примера. В авторе научно-фантастической повести «Путешествие длиной в век» (журн. «Наука и жизнь», Москва, №№ 9—12 за 1963 г.) всё разоблачало самоуверенного новичка. Попытки «проглотить» гораздо больше сверхпроблем, чем можно переварить их в повести среднего размера: трансляция информации из человеческого мозга в дальние миры, показ будущего общества, интеллектуальное неравенство, телепатия, межзвёздные путешествия, бессмертие, облагораживание искусством, проблема «отцов и детей», проблема «мозгозвёздного скитальца» и т. п., — и вытекающее отсюда беспомощное скольжение по верхам. И стандарт № 1: Всезнающий Провидец Профессор, без которого, как известно, фантастическая повесть — всё равно, что свадьба без генерала. И сюжетное несовершенство: целью действий всех персонажей является исследование разумной цивилизации на далёкой звезде: вот герой возвращается оттуда, и… повесть вся: что там за цивилизация, остаётся загадкой.
Неопытность проявилась и в попытке автора отделаться общими фразами от важных тем. «Извечная борьба за человеческое равенство увенчалась успехом». «Воспитание было рассчитано на то, чтобы никто не остался в стороне от общечеловеческих дел» — вот и всё, что сказал автор по этим вопросам. Квалифицированный фантаст о таких вещах будет либо говорить подробно, либо — если нечего сказать — промолчит.
Пожалуй, единственными красивыми местами в повести были описания природы и экскурсы в прошлое — здесь чувствовались и знание предмета, и литературная одарённость автора… Автором этой повести был известный прозаик В. Тендряков.
Сейчас многие писатели-реалисты пробуют силы в фантастике, и число таких примеров можно увеличить. Взять хотя бы беспомощные опусы бывшего реалиста, ныне фантаста Геннадия Гора, состоящие почти полностью из глубокомысленных размышлений-диалогов, — скажем, повесть «Уэра», опубликованную в сборнике «НФ» издательства «Знание». Эти примеры имеют большое теоретическое значение. Ведь нельзя предположить, что В. Тендряков и Г. Гор схалтурили (не такие это писатели). Следовательно, не смогли. Большой опыт писателей-реалистов не помог им создать что-то стоящее в фантастике. Это лучше всех соображений подтверждает, что жанр фантастики имеет отличную от реализма природу и что работа в нём требует соблюдения своих законов, применения других приёмов и — бесспорно! — особого, специфического дарования. (А потому пусть не радуются халтурщики: никто не ставит на одну доску с ними В. Тендрякова и Г. Гора — они «нефантастику» умеют писать).
Главное отличие фантастики от реализма: она описывает то, чего не было и нет, но что при «определённых допущениях» (как говорят в науке) возможно. Фантастика начинается с мечты, с замысла сделать что-то, добиться чего-нибудь. Но убедительная сила замысла — не только в том, что сделать (откуда происходят только сказки), но и как сделать. Именно такой конструктивный замысел порождает изобретения, проекты, теории. Отсюда: социальные корни фантастики — в творческом труде, которым сейчас заняты миллионы и который преобразует мир.
Радио, ядерное оружие, кибернетические машины, авиация, электричество и даже общественная собственность на средства производства — всё это было когда-то замыслами. Реализация их, как и многих других, до неузнаваемости изменила жизнь, повлияла на человеческие отношения, даже на человеческую психику. Общественная задача фантастики в том, чтоб прикинуть: как поменяется жизнь от реализации новейших идей инженеров, учёных, политиков, экономистов? Какие возможности это открывает человечеству? Как повлияет на отношения, психику, интеллект, быт? Хорошо получится или плохо? Ибо основным предметом исследования в фантастике, как и в других жанрах литературы, являются человек и человеческое общество.
Поэтому методы и приёмы реалистической литературы являются художественной основой научной фантастики. Естественно, что у фантастики в силу её направленности описывать то, чего нет, возможности художественной выразительности несколько ограничены. И это объективно. У фантаста, который изображает инопланетную цивилизацию, будущее или применение ещё не сделанного открытия, нет запаса тех «живинок», которые реалист может черпать из жизни. Многое, конечно, определяют индивидуальные способности автора, да и в целом выше природы не прыгнешь; потому в фантастике так широко и применяют публицистические описания, так часто прибегают фантасты и к взрывной силе неожиданного и драматического, чтобы возбуждённое воображение читателя само дорисовало фантастическое изобретение, невиданные лаборатории и миры.
Вот почему очень важно использовать, так сказать, «логическую основу» фантастического замысла: методы и приёмы научного мышления. Их немало, таких приёмов. Вряд ли нужно объяснять, как близка к научной фантастике гипотеза. Неотъемлемой частью многих произведений является умозрительный эксперимент (приём, использованный, кстати, Эйнштейном при создании теории относительности). Суть этого приёма выражается в вопросе: а что, если?.. (Например, что, если лёд Антарктиды покроет чёрная пыль? Ответ: будет всемирный потоп.) Очень часто фантасты пользуются привнесённым из математики приёмом экстраполяции — распространением замеченной в жизни тенденции или закономерности за пределы исследованной отрасли и доведением её до логического конца. Непревзойдённым мастером такой экстраполяции является Лем.
При разработке фантастического замысла ни в коем случае нельзя пренебрегать таким малохудожественным, на первый взгляд, приёмом, как математический расчёт. В фантастике — литературе замысла, которая по сути своей близка к проектированию, — это не малохудожественный приём; математика всегда позволяет заметить те подробности, которые выпадают из виду при чисто качественном рассмотрении предмета. Могу сказать, что большинство свойств фантастического материала «нейтрида» в повести «Чёрные звёзды», как и связанных с этими свойствами «эффектов» и даже сюжетных ситуаций, были найдены именно путём расчёта.
Если смотреть широко, то именно использование этой «логической основы», научной методики предоставляет фантастике огромные возможности в анализе и обобщении самых разнообразных (социальных, психологических, природных) процессов; именно это делает её самостоятельным, равноправным с реализмом, способом отражения и осмысления действительности.
Часто мы не понимаем таких особенностей фантастики и стремимся истолковать её либо как реалистическое отражение действительности, либо как «пророчество». Это непонимание приводит, например, к тому, что в нашей фантастике до сих пор царит уже отвергнутый другими жанрами «принцип» благополучного литературного оптимизма в духе призыва провинциального фотографа: «Улыбнитесь, снимаю!». Будущее — даже и не такое отдалённое — выглядит в фантастических произведениях таким сусально-розовым, что едва ли не единственными конфликтами там выступают неразделённая любовь и схватки с космическими чудовищами. Это непонимание породило и «психологическое предостережение» относительно таких тем фантастики, как мировые социальные потрясения (хотя они происходят и будут происходить, пока в мире существуют два антагонистических строя).
…Инженер-проектировщик перебирает много вариантов решения в поисках лучшего. Но чтобы отбросить непригодные, ему нужно их выявить, рассчитать, а иногда и промоделировать. Так и научная фантастика представляет собой именно такой перебор частных или общих вариантов будущего. Следует иметь в виду и мрачные варианты, хотя бы для того, чтобы их избежать. В научной фантастике необходимы та же трезвость и та же смелость в осмыслении проблем, стоящих перед нашим обществом и перед всем человечеством, как и в самой науке; иначе она теряет право называться научной.
Какие же критерии можно предложить для оценки научно-фантастических произведений?
Прежде всего, поскольку фантастика — литература замысла, в произведении должна быть не только описательная часть, но и важная проблема: каждый замысел основывается на наличии проблемы. Проблема по своему характеру может быть самой разнообразной: социальной, моральной, философской, научно-технической, и главное — её масштабность и близость к реальным проблемам жизни мира. На мой взгляд, совсем не имеет ни смысла, ни права на существование та «фантастика бегства», фантастика отвлечения умов, которая не помогает осмысливать действительность, а уводит от неё.
Это не призыв вернуться к мелкотравчатой и приземлённой «фантастике завтрашнего дня», нет; в современном мире немало значимых проблем. А фантастика (и от этого никуда не денешься) без актуальной в широком смысле слова проблемы превращается в интересное чтиво, ничего не дающее разуму. Кому, скажите, пожалуйста, нужна, например, проблема «межзвёздного скитальца», решаемая во многих произведениях (астронавт, который благодаря относительности времени после исторических странствий сохранил молодость, возвращается в мир, где все его родственники и знакомые уже умерли, и ему неуютно…)?
Вторым важным качеством фантастического произведения должна быть разработка проблемы. Недостаточно только назвать проблему или, сформулировав её, в авторской безысходности развести руками; недостаточно и просто сказать, что она решена (см. выше). Необходимо показать пути её решения. А это в свою очередь требует высокой философской и научной добротности произведения, более того, наличия в нём авторских идей, оригинальных и глубоких мыслей.
И, наконец, обязательным критерием должна быть литературная добротность произведения — тот принцип жизненного правдоподобия, который в своё время, возможно, грубовато, но точно сформулировал основоположник социалистического реализма Максим Горький: «Ври, но так, чтобы я тебе верил». Логичность сюжета, ясный язык, яркая индивидуальность персонажей и естественность их поступков, выразительность описаний, точная дозировка фантастического и реального — всё это просто необходимо, без этого произведение не сработает.
Здесь следует отметить, что применение этого критерия в фантастике требует учёта объективных возможностей жанра, а отсюда — точного, вдумчивого подхода: чтобы, с одной стороны, не оставить лазеек для халтуры, а с другой — не «зарезать» произведения интересного и нужного, но несовершенного с академической точки зрения. Пора уже признать, что применение критерия литературных качеств как единственного (ныне это практикуется часто) не может полностью преградить путь сырым и запутанным фантастическим произведениям — ведь встречается довольно красочная, но пустая и бессодержательная фантастика-пустоцвет. Поэтому лучше, на мой взгляд, для правильной оценки и формы, и содержания научно-фантастического произведения применять все три критерия: проблему, научно-философскую разработку её и литературную добротность.
Я далёк от мнения, будто предлагаемые критерии будут оказывать существенное влияние на труд литераторов, работающих в жанре фантастики: их продукция определяется уровнем творческих возможностей и знаний автора, а он у каждого свой. Но если эти критерии (не произвольные, как я пытался показать) примут во внимание редакторы и рецензенты, и они помогут им отличать научную фантастику от подделки под неё, значит статья писалась не зря.
«Есть жизнь на Марсе или нет жизни на Марсе» — это, в конце концов, не столь важно. Литературный труд в любом жанре, а значит и в жанре фантастики, должен быть подчинён прежде всего тому, чтобы как следует наладить жизнь на Земле.
Слегка систематизировав имеющийся материал, я в качестве своеобразного новогоднего подарка всем читателям колонки подготовил электронное издание этого рассказа, включив в него варианты текста, все найденные иллюстрации, избранную библиографию, ряд дополнительных материалов и сопроводив всё это кратким поясняющим комментарием.
С наступившим Новым 2024-м годом! Надеюсь, подарок придётся по вкусу любителям старой советской фантастики.
Рецензия была написана на планировавшийся к изданию в «Советском писателе» сборник повестей Владимира Савченко, в числе которых ранее не издававшиеся «Пятое измерение» и «Похитители сутей».
Датировано 16.08.1987.
Первая публикация — Стругацкие. Материалы к исследованию. Письма, рабочие дневники. 1985–1991. — Волгоград: ПринТерра-Дизайн, 2014.
Затем рецензия была опубликована в 28-м томе Полного собрания сочинений Аркадия и Бориса Стругацких.
Сборник В. Савченко вышел в киевском издательстве «Радянський письменник» в 1988 г. под заглавием «Похитители сутей». Из разбираемых в рецензии произведений в него вошло только титульное.
Полный текст рецензии:
Несколько слов об авторе. Владимир Иванович Савченко принадлежит к тому отряду писателей, который вслед за Иваном Антоновичем Ефремовым возрождал и выводил на мировую арену отечественную художественную фантастику. Первая же его повесть «Черные звезды» (1960) обратила на себя внимание всех любителей жанра как новаторская не только по «научно-фантастическому антуражу», но и героями своими (современные научные работники), и местом действия (современная научная лаборатория). Надобно вспомнить, что в те времена разве что один лишь Даниил Гранин обращался к таким героям и к такой обстановке.
В последующих своих произведениях Савченко регулярно и с нарастающим мастерством обращался к теме драмы идей, научного поиска, а главное — к психологии, к исследованию поведенческих характеристик, к самой философии бытия современного «научника». Сам крупный исследователь в области полупроводников и микроэлектроники, половину жизни проведший среди прототипов своих героев, он без восторженной сопливости, с суровой взыскательностью и с не менее суровой самокритичностью зорко наблюдал своих товарищей и врагов в мире научного поиска, трезво и пристрастно наблюдал и себя в этом мире. Идеальное положение для писателя! А Савченко был, есть и останется незаурядным писателем.
Вид литературы, в котором он работает, именуется научной фантастикой. Другими словами, сюжетным движителем его произведений почти всегда является ситуация, возникшая в результате появления в нашем обыденном мире некоего научного или инженерного открытия, либо еще только созревающего в недрах нашей технологии, либо только чаемого современной наукой, либо даже вообще невозможного с точки зрения современных научных представлений.
Как научный фантаст Савченко и коварен и простодушен. Ему доставляет огромное наслаждение смаковать подробности созданных им систем и положений квазитехнологии, в которых причудливо и изящно переплетаются элементы реально существующих и выдуманных им факторов движения материи и разума. Фантастическая технология у Савченко — это однородный сплав точно известного и воображенного, настолько однородный, что неспециалисту (неспециалисту по полупроводникам, неспециалисту по кибернетике, неспециалисту по бионике) подчас трудно, а то и вообще не под силу отделить одно от другого. В этом Савченко решительно уникален в мировой фантастике.
Да, в этом он уникален, но не в этом его главная сила. В конце концов, как я уже говорил, фантастическая технология — это антураж у него, всего лишь движитель внешнего сюжета. Способ, при помощи которого Савченко ставит своих героев «под микроскоп».
Сила Савченко — в его великолепном знании людей, о которых он пишет.
В способности анализировать их психологию и мотивы их поведения.
В способности типизировать их «здесь и сейчас». В сущности, литература, создаваемая Савченко, это литература о реальных типических людях в фантастических нетипических ситуациях.
Прибавлю сюда отчетливо выраженную склонность Савченко к беспощадной сатире.
Прибавлю присущий ему блистательный юмор на самом высоком уровне. (Большинство присяжных юмористов наших ему в подметки не годятся.)
Прибавлю жадный интерес к самой современной социальной проблематике.
Вот это и есть Савченко, один из талантливейших писателей-фантастов нашей страны, а значит — и мира.
Недаром его роман «Открытие себя», роман неожиданный, ни на что из ранее написанного в фантастике не похожий, удостоился отдельного тома в многотомнике «Библиотеки современной фантастики» (кроме него в этом собрании отдельных томов удостоились только И. Ефремов и братья Стругацкие) и переведен во многих странах за рубежом.
Передо мной два новых его произведения: «Пятое измерение» и «Похитители сутей».
Ну, новых — это только так говорится. Судя по свидетельству на заглавном листе, «Пятое измерение» было закончено шесть лет назад. Не знаю, как насчет «Похитителей», но и им тоже несколько лет, не сомневаюсь.
Проклятье нашей издательской политики в области художественной фантастики! Талантливый писатель, член Союза писателей, а издаваться до последнего времени было негде... Впрочем, это уже другой разговор.
Итак, «Пятое измерение» и «Похитители сутей».
Собственно, после всего, что было сказано выше, добавить остается немного. Оба эти произведения — несомненно, еще один шаг вперед. Они еще более интересны, нежели «Открытие себя», романа, который я очень люблю и перечитывал несколько раз.
«Пятое измерение» — повесть глубоко философская. Да, и в ней действуют современные молодые ученые, и в ней действие происходит главным образом в стенах лаборатории, и в ней разят савченковские сатирические стрелы и звучит благородно-грубоватый савченковский юмор. Но, как мне представляется, в этой повести Савченко подводит итоги своим трудным и парадоксальным размышлениям о сложных и неоднозначных связях между ходом истории и социопсихологическими движениями человеческих масс. Всем известно замечательное утверждение Маркса: «Общественное бытие (подлежащее) определяет общественное сознание (дополнение)». Но уже на наших глазах эта формула начинает переворачиваться. Мы живем в такое время, когда только изменение (ухудшение или улучшение) качества общественного сознания может ускорить, затормозить, а то и вовсе оборвать общественное (и вообще любое) бытие. Герои Савченко с помощью фантастической технологии исследуют варианты человеческой истории, возникающие в зависимости от состояния общественного сознания.
И повесть звучит отчаянным призывом к людям: не будьте пассивны, нет никаких хат с краю, если не поднимете голос сегодня, завтра будет поздно! «Пятое измерение» — это редкая попытка воплотить современнейшие социальные идеи в художественные образы. И на мой взгляд, попытка эта хорошо удалась.
«Похитители сутей» — совершенно новая для Савченко тенденция. Это социальная сатира по преимуществу. Естественно, с научно-фантастической подоплекой. По форме — детектив. А все вместе — блестящая разработка темы Подарка. Кажется, первым образцом этой трудной, но чрезвычайно плодотворной темы был «Человек, который мог творить чудеса» Уэллса. Помните? Некие высшие силы наделяют даром чудотворца маленького клерка в провинциальной Англии, тупого мещанина без воображения и силы воли. У Савченко это шире. Некая суперцивилизация одаряет человечество — современное человечество, вот в чем самое интересное! — технологией отщепления и отчуждения индивидуальной психики от физического тела.
Что происходит в результате — можно прочесть в повести. Ясно одно: Подарок сделан слишком рано, при всех его приятных и полезных качествах, могущих, казалось бы, облагодетельствовать человечество, он начинает разъедать человечество изнутри. Характерно, что Савченко не замкнул сюжет. Он как бы предложил читателю довообразить, что может случиться дальше.
Вот такой и должна быть настоящая фантастика. Не бездумное чтиво, а настоящая литература, заставляющая думать, развивающая воображение, возбуждающая социальную смелость и готовность к жестоким чудесам грядущего, как сказал С. Лем.
«Советский писатель» просто должен опубликовать этот сборник Владимира Савченко.
«МЕЖПЛАНЕТНЫЕ путешествия сопряжены со множеством трудностей, не говоря уже об очевидной трудности выхода за пределы земной атмосферы; однако… нельзя не верить, что уже в ближайшие 50 или 100 лет изобретательская мысль наших инженеров сумеет их преодолеть» (Д. Томсон. «Предвидимое будущее»). Это написано не 50 и не 100 лет назад. Книга известного английского физика Джорджа Томсона вышла в Кембридже в 1955 году — всего за два года до запуска первого советского спутника Земли.
Трудно в наше время делать долгосрочные прогнозы. Трудно учёным старой закалки, таким, как Томсон, воспитавшим в себе гипертрофированную академическую осторожность и бесстрастность, даже в мечтах угнаться за фантастическими темпами развития науки и техники последних десятилетий.
Историю будто пришпорили в последние годы. Искусственные спутники Земли, искусственная планета, советский вымпел на Луне и, наконец, межпланетная советская станция-автомат, сфотографировавшая скрытое от взора человека полушарие Луны — в будущих учебниках эти события займут больше страниц, чем всё раннее средневековье. Впрочем, что история? Думы всех людей сейчас устремлены не в прошлое, а в будущее: что будет дальше?
Итак, сделаны два шага в космос: один со скоростью 7,9 км/сек, второй — со скоростью 11,2 км/сек. Не за горами день, когда будет достигнута третья космическая скорость — 16,5 км/сек. Это позволит отправить ракету в любую область Солнечной системы и даже за её пределы.
Первые трассы в космосе прокладывают автоматы. Они первыми облетели вокруг Земли, первыми заглянули на другую сторону Луны и первыми, вероятно, отправятся к ближайшим планетам. Автоматическая станция «Земля — Луна» не случайно названа межпланетной. Она прообраз тех космических кораблей, которые опишут подобную же замкнутую орбиту «Земля — Марс» и «Земля — Венера». Ракета-бумеранг требует наименьших затрат топлива и, по-видимому, основное, на что будет затрачено много усилий, — это вывести ракету на орбиту с такой высокой точностью, чтобы она смогла пройти близко около Марса или Венеры.
Что же касается человека, то ему, видно, придётся повторять шаг за шагом этапы пути искусственных спутников и ракет. Сперва, возможно, будет полёт за атмосферой вокруг Земли и последующее приземление. Затем — облёт вокруг Луны без посадки на её поверхность. Посадка на Луну очень затруднена из-за того, что там нет атмосферы. Прежде чем на лунную поверхность ступит человек, пройдёт ещё немало времени. Кстати сказать, так ли уж целесообразно торопиться «посадить человека на Луну»? Те преимущества, которыми обладает живой наблюдатель и исследователь перед комплексом автоматических приборов, бледнеют перед хлопотами, связанными с этим предприятием.
Марс и Венера, астероиды, Меркурий, Юпитер со своими 12-ю спутниками, Сатурн с 9-ю спутниками, Уран и его пять спутников, Нептун с двумя спутниками, Плутон и, очень может статься, десятая планета, существование которой астрономы смутно предполагают, — вот маршруты будущих межпланетных кораблей.
И затем — звёзды.
Есть много важных и интересных вопросов, получить ответы на которые вряд ли удастся, изучив только Солнечную систему. Откуда идут жёсткие космические лучи? Где во Вселенной расположены гигантские природные «ускорители», разгоняющие частицы до столь огромных скоростей, что они не достижимы даже в синхрофазотроне? Учёные ещё почти ничего не знают о таинственных и могучих процессах, создающих это излучение. Откуда идёт мощное радиоизлучение Вселенной?
Интересен и вопрос о жизни во Вселенной. Действительно ли жизнь редкостная случайность в природе? Или это непреложный закон развития материи? Насколько многообразны формы жизни на других планетных системах? Везде ли она осуществляется на основе тех же химических элементов, что и у нас: углерода, кислорода и азота, — или есть живые существа, потребляющие для своего развития кремний и фтор? А может быть, существуют во Вселенной и иные (например кристаллические) формы жизни?
Есть много и других проблем, которые можно решить лишь прямыми исследованиями межзвёздного пространства и звёзд.
В упоминавшейся выше книге Д. Томсона имеется соответствующее предсказание на этот счёт. «До того времени, когда человек сможет отправиться на звёзды, пока ещё довольно далеко, но вполне может случиться, что нас от этого отделяет меньше времени, чем период, который лежит между нами и синантропом». Синантропы — предки человека — были на Земле около 400 тысяч лет назад… Даже если разделить этот срок на 50 (ведь именно такую поправку внесла жизнь в прогноз Томсона о первых межпланетных полётах), то и тогда получается удручающе огромный срок — 8 тысяч лет.
Слов нет, звёздные перелёты ставят перед людьми проблемы, кажущиеся неразрешимыми. Прежде всего это проблема скорости. Ракета, запущенная с фантастической пока скоростью 16,5 км/сек, даже до границ Солнечной системы будет добираться десять лет, а до ближайшей к нам звезды Проксима Центавра она долетит лишь за 80 тысяч лет!
Вторая проблема — проблема связи. Не имеет смысла выпускать ракету только для того, чтобы она затерялась в звёздных просторах, так и не сообщив о них ничего. А ведь даже если будущая радиотехника позволит поддерживать связь на расстоянии в миллиарды километров, всё равно это ничтожно мало в сравнении с расстояниями до ближайших звёзд.
Однако отдаляют ли эти проблемы на тысячи лет звёздные перелёты? Пожалуй, нет. После выхода в космос развитие ракетной техники должно не замедлиться, а, наоборот, ускориться. Сооружение на Земле многоступенчатой ракеты, весящей многие тысячи тонн, представляет немалые трудности.
Сборка ступеней ракеты в космосе в условиях невесомости после того, как это будет освоено, снимет ограничения с количества ступеней: их можно будет соединить столько, сколько нужно для достижения скорости порядка 6.000 км/сек. С такой скоростью уже имеет смысл атаковать звёздный мир. Те, кому такое увеличение скорости покажется невозможным, пусть вспомнят своих отцов и дедов — свидетелей рождения авиации. Вряд ли они тогда верили, что за полвека скорость этих «летающих этажерок» возрастёт в 400—500 раз.
Можно представить себе старт первого межзвёздного перелёта. Конечно, как и сейчас, первой к звезде Проксима Центавра направится автоматическая станция. Гигантское сооружение, видимое с Земли не только ночью, но и днём, в заданный момент двинется, описав последний круг у своей планеты, к неяркой желтоватой звезде южного неба — «альфа» Центавра. Радиолуч с космической базы-спутника выведет её на строго рассчитанную траекторию. Одна за другой отпадают отработавшие ступени, и, наконец, сверкающий металлом шар — «сгусток человеческой мысли» — уносится к чужим мирам.
Когда головная станция удалится от Земли настолько, что радиосвязь с нею ослабеет, стартует новая многоступенчатая ракета, несущая ретранслятор. Простой, но достаточно мощный приёмопередатчик, следуя за головной станцией на расстоянии нескольких миллиардов километров, будет улавливать её слабые сигналы, усиливать и передавать их сначала на Землю, а потом на следующий ретранслятор и так далее.
Огромны, неизмеримо огромны расстояния во Вселенной. Радиосигналы первой межпланетной станции достигают Земли не более чем за 1 — 1,5 секунды. А сигналы межзвёздной станции будут приходить к нам через годы. Невозможно предсказать, что встретится на пути межзвёздной станции, какими новыми открытиями обогатит она науку, обнаружит ли она планеты у ближайших звёзд. Но, по-видимому, ещё задолго до того, как головная станция станет спутником чужой звезды или уйдет дальше первоначальной цели, по проложенной ею трассе помчатся первые звёздные корабли с людьми.
Звёздные перелёты, которые займут сотни лет, конечно, совершенно неприемлемы ни для астронавтов, которым в этом случае предстоит умереть чуть ли не в начале пути, ни для всего человеческого общества. В научно-фантастической литературе описано немало проектов покорения пространства и времени, и незачем в данной статье заниматься их пересказом. Можно только сказать, что человечество не примирится с такой немыслимой тратой времени, пока тем или иным способом не научится пересекать межзвёздные пустыни за сравнимые с человеческой жизнью отрезки времени.
Неужели нас отделяют тысячелетия от эпохи звездоплавания? Когда видишь стремительные темпы развития науки и техники наших дней, с этим трудно согласиться. Даже если основываться на простом совершенствовании того, что имеется сейчас в арсенале науки и техники, можно сократить сроки до сотен лет. Но ведь впереди нас ожидает то, что нельзя планировать, но нельзя и не учитывать: новые открытия в физике и химии, новые большие изобретения в технике, которые приблизят время первого звёздного старта вплотную к нашему веку.
облако тэгов
