облако тэгов
Наверное, многим приходил в голову вопрос: почему подавляющее большинство научно-фантастических и просто фантастических произведений, которые выходят сейчас, посвящены космосу? Без преувеличения — на одно произведение, посвящённое «земным» проблемам, приходится едва ли не десяток «космических».
Разве нет других грандиозных тем? Есть и сколько угодно. Простой перечень «некосмических» проблем, важных для людей, для жизни общества и именно поэтому увлекательных и интересных, занял бы всё место, отведённое для статьи.
Новизна? Тоже нет. Это одна из древнейших тем научной фантастики, о путешествиях за пределы Земли писали ещё задолго до Жюля Верна.
Может, нынешние авторы используют космическую тему для популяризации новых научных сведений о небесных телах, о межпланетном пространстве? Или для постановки и решения сложных философских проблем? Так было заведено когда-то. Вспомним хотя бы жюльверновскую «Из пушки на Луну», где содержится огромное количество новых для его времени сведений; или «Первые люди на Луне» Г. Уэллса — он пренебрегает наукой, зато блестяще и, я бы сказал, сокрушительно описывает безобразное возможное будущее капиталистического общества, основанного на специализации.
А в современных произведениях? Прекрасный материал, накопленный в исследованиях Международного геофизического года и помещаемый даже в газетах, — фантасты не используют. Планету Марс, представление о которой благодаря трудам астроботаников (проф. Г. А. Тихов и другие) и благодаря наблюдениям, сделанным во время недавнего великого противостояния, приобретает научные очертания, — фантасты игнорируют. А вот на поверхность Венеры, скрытую от земных телескопов непрозрачной атмосферой, высаживается одна научно-фантастическая экспедиция за другой («Планета бурь» А. Казанцева, «Сестра Земли» Г. Мартынова, «Небесная Кулу» В. Сапарина и др.).
Может, космическая тема позволяет фантастам создавать новые оригинальные сюжеты или запоминающиеся героические образы? Тоже нет. М. Романовская в статье «Жанр осуществимой мечты» правильно описала типичные сюжеты космической фантастики — добавить к этому нечего.
В чём же дело? Почему писателей-фантастов носит по всей Галактике и даже за её пределами, а на Землю они спускаются только по издательских делам? Всё открывается очень просто: космический жанр, как, очевидно, думают некоторые, наиболее безответственный — здесь можно обойтись минимумом научных и философских знаний.
Как только добирается автор до какой-то малоисследованной планеты с грехом пополам, а иногда и с грехом на 99 проц. — то уже не знает удержу. Хочу, чтобы здесь были Змеи-Горынычи и Соловьи-разбойники, — пожалуйста! Хочу, чтобы на Венере жили мыслящие чудовища, похожие на помесь дворняжки с крокодилом, — есть! Сомневаетесь? Вам это в принципе кажется невероятным? Пойдите — проверьте...
Беда нашей научно-фантастической литературы в том, что в этой области нередко выступают люди, очень далёкие от науки, люди, которые боятся науки.
Сейчас в земных лабораториях, в конструкторских бюро, на заводах совершаются удивительные дела. Исследуются тайны движения живой материи, тайны её роста, учёные серьёзно задумываются о возможностях создания биостимуляторов; осуществляют опыты по изучению тяготения, по управлению им, по выявлению антивременных процессов; раскрывают тайны мышления; исследуют антивещество; создают новые небесные тела и новые источники энергии; рассчитывают, сколько будет стоить утепление Сибири... Не было ещё в истории человечества времени, которое бы равнялось нашему таким количеством открытий, идей, увлекательных проектов.
А некоторые писатели с деланным безразличием проходят мимо этого и бездумно погружаются в космос. Почему? Да потому, что для проработки других тем необходимо глубокое знание науки и техники, людей науки и техники, знание технического быта, знание лабораторий и заводов, понимание духа поисков в современной науке. Иначе читатель (а он сейчас умный да любознательный пошёл!) не поверит, не примет всерьёз эту писанину.
Учиться, особенно когда привык поучать других, — кропотливое и нелёгкое дело. Гораздо легче придумать «тезис», что, мол, научная достоверность сковывает фантастику, затрудняет понимание её читателем, снижает интерес к произведению и т. п., и т. д. Но ведь это чушь! Разве не разбирают молниеносно в киосках газеты с сообщениями ТАСС о запуске искусственных спутников и ракет, о проведённых ими исследованиях, о конструкциях этих новых небесных тел? Разве эти сообщения, насыщенные научными данными и терминами, не читаются всеми с бо́льшим увлечением, чем самая остросюжетная фантастика?
А с каким огромным увлечением советские люди встретили позавчера радостное известие о запуске советского космического корабля.
Что действительно сковывает мечту — это незнание науки. Поэтому большинство произведений о полётах на другие планеты так удручающе похожи друг на друга.
Следовало бы рукописи научно-фантастических или просто фантастических произведений рассматривать в редакциях и издательствах с особым вниманием, учитывая при этом, насколько соответствует произведение современному уровню науки и т. д. Не мешало бы, чтобы авторы подавали издательству обоснованные данные, схемы приборов и т. д. Ведь почему-то Алексей Толстой счёл нужным представить схему гиперболоида или схему залегания Оливинового пояса Земли.
Это было бы полезно и для редакций, и в ещё большей степени для самих авторов. Я верю, что вскоре так и будет, какими бы странными и неприемлемыми ни показались эти требования сейчас. Здесь не нужны пышные «принципиальные» возражения, не нужны громкие слова. Речь идёт всего лишь о добротности нашей продукции, товарищи писатели-фантасты.
Не стоит возводить невежество в принцип.
О. Бердник в своей статье «Мечта, литература и будущее» пошёл ещё дальше: он противопоставляет мечту, фантазию — науке. Вот как он отстаивает право на необоснованную выдумку: «Учёный, стремящийся подвергнуть сомнению ту или иную мечту с точки зрения современных знаний, по сути, не отличается от монахов, осуждающих учение Галилея или Коперника... Ведь немало научных гипотез, которые потом были отвергнуты наукой, всё же оказали положительное влияние на познание природы...»
Откровенно говоря, когда я дочитал до этого места, мне подумалось: может статья умышленно опубликована в номере за первое апреля? Однако этому высказыванию предшествуют очень серьёзные и глубокие, а местами даже поэтические рассуждения о судьбе нашей фантастики, о направлениях в ней... Следовательно, и это нужно воспринимать всерьёз.
Прежде всего, история науки знает немало примеров, когда гипотезы не приносили полезных последствий. А иногда даже наносили вред. Более тысячелетия догмы и авторитет Аристотеля сдерживали развитие медицины, биологии, космогонии, философии; сотни лет напрасно потратили химики на поиски «философского камня», начатые Роджером Бэконом в XIII веке.
Я далёк от мысли, что фантастика О. Бердника может нанести науке и обществу какой-то ощутимый вред. Времена не те, и О. Бердник — не Аристотель. Но плохо и то, что она не принесёт никакой пользы. Ведь если дела пойдут так, то не только учёные не заинтересуются сомнительными откровениями О. Бердника (в наши дни даже обоснованные гипотезы и теории встают в очередь на проверку), но и простые читатели перестанут принимать их всерьёз. Не помогут ни дарование, ни живость воображения.
Распространённый среди многих авторов тезис «наука сковывает мечту» — защитный: тезис О. Бердника «фантастика — не наука!» носит более агрессивный характер. Однако корни его те же: бегство от науки, защита своего незнания и нежелание знать.
Упаси бог, я не за немцовскую фантастику завтрашнего дня, которая, по сути, совсем и не фантастика. Как раз наоборот: писатели-фантасты должны у наших учёных, изобретателей, инженеров учиться зрелой и рассчитанной смелости мышления, весомой и зримой мечте. В этом отношении они идут впереди.
Наука уже сейчас становится основой нашего мышления. И невозможно описывать ни Людей Будущего, ни технику, ни быт будущего, не основываясь на научных концепциях.
Общепризнано уже сейчас: «Туманность Андромеды» — самое значительное за последние годы произведение отечественной литературы, но, по моему мнению, далеко не лучший из романов и повестей И. Ефремова. Однако со стороны читателей, критиков, учёных «Туманность Андромеды» вызвала гораздо большее внимание, чем остальные произведения писателя. Причина этого ясна: в романе сделана попытка, исходя из научных и философских позиций, нарисовать общество будущего.
Мы строим коммунизм. И потому нет человека (не только в нашей стране, а, пожалуй, и на всём земном шаре), который остался бы равнодушным к вопросу: а каким же будет коммунистическое общество? По этому поводу художественная литература сказала ещё очень мало.
И вот за тему коммунистического будущего берутся писатели-фантасты. Тема эта ответственная, и не только потому, что вызывает большой интерес и, следовательно, злободневна, она имеет большое значение для формирования общественного сознания. Люди хотят равнять свою жизнь по будущему.
Не имею намерения рассматривать здесь «Туманность Андромеды» (о романе говорили достаточно и без меня), а хочу остановиться на научно-фантастическом произведении В. Бережного «Голубая планета», также посвящённом теме коммунистического будущего (напечатано с сокращениями в журнале «Знання та праця» №№ 3, 4 за этот год).
В. Бережной выступил в прошлом году с повестью «В звёздные миры». Повесть произвела грустное впечатление отсутствием художественных достоинств и штампованными ситуациями; однако это было первое произведение автора в жанре научной фантастики, а в таких случаях не следует быть пессимистом. И вот второе произведение.
Три астронавта — Пётр Петрович, Игорь и Надя — вылетают в ракете на Венеру. По пути электромагнитная буря (конечно, неслыханной силы) повреждает управление — урановый реактор включается на полную мощность, ракета развивает скорость, близкую к скорости света, и оказывается за пределами Солнечной системы. Один из астронавтов погибает, двое чинят управление, а затем несколько лет мчатся в глубинах космоса в неизвестном направлении. Наконец, на пути встречается какая-то планетная система. Они садятся на планету, понравившуюся им своим голубым светом. И оказывается, что это… Земля! На Земле, судя по описываемому, прошло не менее ста лет. Юные астронавты Игорь и Надя, однако, так и остались молодыми — сказалось релятивистское замедление времени. Их встречают далёкие потомки. На Земле уже коммунизм. И далее рассказывается, какой это коммунизм...
Не будем говорить о том, что сюжет произведения явно компилятивный, так как такие вещи уже были описаны. Прежде всего, отметим, что в научном отношении эта история — досадное недоразумение.
Недоразумение, во-первых, потому, что электромагнитная буря, какой бы «неслыханной силы» она ни была, не может нарушить электронное управление в ракете с металлическим (стальным, по автору) корпусом. Электромагнитная буря влияет только на системы связи с открытыми антеннами, но никак не на заэкранированные.
Недоразумение, во-вторых, потому, что атомный двигатель в ракете, предназначенный для скромного путешествия на Венеру и обратно со скоростью 11,5 километра в секунду, не смог бы, если б даже «взбесился», разогнать ракету до близкосветовой скорости.
И, наконец, просто анекдотическим недоразумением является основной сюжетный поворот: ракета, отдалившись от Солнечной системы со скоростью, близкой к скорости света, не сбилась с эллиптической траектории и сама вернулась в нашу систему. Ведь для того, чтобы ракета перешла с замкнутой эллиптической орбиты на гиперболическую (а эти понятия автор использует) и никогда уже не вернулась бы обратно, достаточно скорости 16,7 километра в секунду, то есть в десятки тысяч раз меньшей!
Куда уж О. Берднику до В. Бережного! Бердник, чуя недоброе, всё же подводит под свою буйную фантазию некий «философский принцип»; а Бережной прямо ставит нас перед свершившимся фактом. Хоть стой, хоть падай... А ведь это не какие-то архинаучные тонкости: элементарную физику и механику изучают в средней школе.
И вот таким дискредитирующим науку способом герои попадают в коммунистическое будущее. Дальше ошибок нет, всё правильно, но... коммунистическое далеко по И. Ефремову вызывает вопросы, размышления, споры. А будущее по В. Бережному ничего не вызывает и ничего не пробуждает — ни мыслей, ни чувств...
Хотите знать, как будут развиваться материальные и духовные силы человечества? Пожалуйста: «Коммунизм расковал духовные и материальные силы человечества, и планета расцвела». Всё.
Хотите знать об отношениях между народами Земли? Просим: «Все народы: и европейские, и азиатские, и африканские, и американские — живут дружной семьёй». Всё.
Интересуетесь, как решается проблема роста населения? И на это есть ответ: «В эпоху коммунизма население растёт постоянно, и всем есть место под солнцем».
Может, вас волнуют взаимоотношения между людьми будущего? «Отношения между людьми здесь были просты, без условностей, но в то же время высокоинтеллектуальны».
Вопросы есть? Нет. Возражения? Тоже нет.
— Погодите, — выразит сомнение читатель, — здесь какая-то путаница. Вы, наверное, цитируете какую-нибудь популярную брошюру?
К сожалению, нет. Я цитирую повесть В. Бережного «Голубая планета».
Ни жизненной логики событий, ни интересных мыслей (пусть и противоречивых!), ни образов людей. Общие места, трафаретные ситуации, трафаретные жесты, трафаретные фразы. «Родительская улыбка пряталась в его глазах...», «сердца их пели», «радость наполняла их грудь».
Читаешь и аж тошнит от ясно ощутимой беспомощности автора; читаешь — и голову начинает сверлить мысль: да разве можно так писать о коммунистическом будущем?!
Коммунизм — это давняя заветная мечта человечества о счастье для всех, о мире, о равенстве, о творческом труде, о достатке. За эту мечту сражались на баррикадах Парижа, Петрограда, Москвы, за неё гнили в казематах и на каторге, шли на казнь, за неё отдали жизни миллионы людей.
Мы строим коммунизм. Поэтому тема коммунистического будущего очень актуальна. Можно разрабатывать её по-разному. Не надо бояться спорных решений — в этих спорах будут рождаться великие истины.
Но нельзя, недопустимо — писать о будущем бездарно, халтурно!
Уже отмечалось в дискуссии, что для научной фантастики и в журналах, и в издательствах сейчас требования занижены, а тиражи повышены. Объясняется это тем, что с грифом «Научная фантастика и приключения» читатель берёт всё, что появляется на прилавках, что научная фантастика увеличивает количество подписчиков журналов и т. п. Но относительно самой главной темы нашей научной фантастики — темы коммунистического будущего — коммерческого подхода никак допускать нельзя!
Издательства должны следить, чтобы не было спекуляции на важности и злободневности этой темы, чтобы никакая — ни в голубой, ни в розовый, ни в какой другой цвет прикрашенная халтура — не проникала на прилавки.
Пожалуй, лучше Маяковского здесь не скажешь:
— Я чту
искусство,
наполняющее кассы.
Но стих,
раструбливающий
октябрьский гул,
но стих,
бьющий
оружием класса, —
мы не продадим
ни за какую деньгу.
Излишне доказывать, что эти слова следует отнести не только к стихам.
В. Савченко. Що сковує мрію? // «Літературна газета» (Киев), 1960, 17 мая (на украинском языке)
