***
Птичий рынок. Смешались звуки.
Лай. Мяуканье. Гомон. Трели.
Продаюсь я в чужие руки.
Продаюсь уже две недели.

Я озяб. Я устал. Простужен.
Что вы ходите здесь кругами?
Мне хозяин другой не нужен.
Мне бы снова вернуться к маме.

Солнце к лесу склонилось низко.
Птичий рынок. Апрель. Суббота.
Вот опять начинают тискать -
Непонятная фифа в ботах.

Сбился набок берет упрямо,
Шарф нелепый на шее тонкой.
— Вы бы мимо гуляли, дама.
Вам бы лучше купить болонку.

Вряд ли сможем ужиться вместе.
На меня не найти управу.
Я пока лишь комочек шерсти,
Но ведь вырасту волкодавом.

Мне бы степь без конца и края,
Ту, где ветер свободой пахнет,
Ту, где солнце встречают лаем,
А в квартире у вас зачахну.

Только фифа вдруг близоруко
Заглянула в глаза с тревогой
И спросила:
— Ты будешь другом?
Я устала быть одинокой.

Столько смысла и столько боли,
Было в этом простом вопросе,
Что нечаянно, поневоле
Я лизнул её тёплый носик.

Носик сморщился так умильно...
До чего ж хороша суббота!
Я вот вырасту, стану сильным
И порву всех за фифу в ботах.


Ефим Хаят

***
Жил да был Человек. И была у него лишь собака.
Ни жены, ни детей.. Сам по жизни судьбу свою нес.
После смерти его оказалось, что некому плакать,
Так как в вечность ушел за хозяином преданный пес.

Ну а там – долгий путь. Ни воды, ни травинки, ни злака.
Изнуряет жара. По пескам расстилается дым.
Человек еле шел. Но ему помогала собака,
Пес, который готов был и в пекло идти вместе с ним.

Вдруг пред ними предстал дивный сад, где фонтаны сверкают.
Водопады, дворцы – изобильем был взор восхищен.
И привратник сказал: "Заходи! Тебя рай ожидает!
Но собакам сюда без сомнения вход воспрещен".

Он ушел от ворот. Долго ль шел — кто об этом узнает?
Шел, и падал, и шел — без надежд, дикой жаждой томим.
Но ни разу с тех пор не жалел о потерянном рае.
И собака его неизменно трусила за ним.

Время там не течет. Не светает там, не темнеет.
И ничтожно все то, что значительным кажется нам.
Новый сад впереди... Просто ферма – уютней, скромнее.
Человек постучал... А собака прижалась к ногам.

Человек прохрипел: «Я с дороги и снова в дорогу».
И хрипел верный пес. И был хрип непохожим на лай.
«Дайте кружку воды — и собаке, и мне. Ради Бога!»
И Привратник сказал: "Заходите. Вас ждут. Это рай."

"Был бы рад я войти. Как мечтал я о рае! Однако...
Не впускаете пса, и останусь я с другом моим."
И привратник сказал: "Заходите к нам вместе с собакой."
И вошел человек. И собака вошла вместе с ним.

"Ну а тот дивный сад? Сад, где вывеска точно такая?
Что не дал нам двоим насладиться прохладой своей?"
И привратник сказал: "Тот мираж — только видимость рая.
Это ад. Он для тех, кто бросает в дороге друзей."


Лана Яснова

Поэзия, или бездомная кошка

А может, поэзия – вправду – бездомная кошка?..
Бредёт замарашкой по колкому снегу дорог,
Как будто сиротство – игра, не всерьёз, понарошку,
И тянется к свету, чтоб только дотронуться – мог

Своей налитОй, но ко всем равнодушной ладонью,
И всё же – по шерсти, и как-то теплее в груди,
И если прошла через зиму и полночь воронью,
То, кажется, жизнь удалась, и ещё – впереди.

Её не пугают ни крик, ни глухая безлюдность
В туманных развилках надорванных, сбивчивых строк.
Наверно, всем кошкам от Бога дана неподсудность –
С открытою датой, на неустановленный срок.

И пусть не случилось заласканно льнуть к изголовью,
И день выпадал ей то снежен, то облачно-сир,
Но, может, одною бездомной кошачьей любовью
Спасётся когда-то суровый и сумрачный мир…

И длится дорога, и нет ни конца, ни начала,
Читая по строчкам – по синим неровным следам –
О том, как жила, как звучала, кричала, молчала
И как привыкала к кошачьим своим холодам.

Поэзия – кошка, смешная, больная ненужность, –
Не ищет крыльца, потому что не верит рукам…
А линия неба – всего лишь земная окружность,
Чтоб выйти из круга и кошкой уйти к облакам.

Управление продовольственного обеспечения и обслуживания службы хозяйственного обеспечения Федеральной Службы Охраны Российской Федерации.

http://www.online812.ru/2013/11/18/018/

Собаки в семье Никулиных были всегда.
Самая первая, такса по кличке Текки, появилась в 1951 г., уже взрослой. Прежние хозяева пристроили ее, уезжая за границу. Даже «престарелая» Текки ездила с Никулиными на гастроли.
Через несколько лет после ее смерти в семье появился щенок фокстерьера, которого нашли на улице.
Ее назвали Кутька. У нее был типичный фокстерьерский характер. Стоило Кутьке появиться на собачьей площадке, как хозяева со своими собаками в ужасе разбегались. Все уже знали – через некоторое время начнется драка. Причем драться будут все, кроме Кутьки. Сама она будет сидеть в стороне с невинным видом, не знающему человеку и в голову не придет, что завела всех именно она. И еще она не терпела, когда что-то уносили из дома. Если Юрий Владимирович, поставив автограф, передавал кому-то, например, книгу, Кутька кидалась и не выпускала за порог счастливого обладателя подписанного издания. Кутька обладала интересным свойством: усаживалась на колени, передними лапками упиралась в плечо и начинала урчать в ухо. Юрий Владимирович прозвал ее «пришельцем». Прожила фокстерьериха 13 лет.
А через некоторое время Татьяна Николаевна увидела фотографию ризеншнауцера и влюбилась в эту породу. Все следующие собаки были только ризены. Один из них, по кличке Дан, даже выступал на манеже в репризе «Девушка и хулиганы».
Однажды Никулиным позвонили из Шереметьево и попросили забрать “посылку”.
Ею оказался 4х месячный щенок ризена – FEDOR V.SCHWARZEN SCORPION (Федя). Федя пережил своего любимого хозяина только на 4 года…
На Новодевичьем кладбище в Москве открыт памятник великому клоуну.
Великий клоун, уставший после представления, присел передохнуть на бортик манежа, а перед ним прилегла собачка-любимый пес Юрия Владимировича ризеншнауцер Федор.
Автор скульптуры Александр Рукавишников в работе использовал известную фотографию, где Никулин вместе со своим партнером Шульгиным отдыхает в перерыве между репетициями. Как сообщил журналистам скульптор, Ю.Никулин изображен в возрасте чуть старше 40 лет, “таким, каким его запомнили и полюбили поклонники его таланта”. На памятнике лаконичная надпись: “Юрий Никулин” и указаны годы жизни артиста.
Памятник создан и установлен на средства правительства Москвы. Вскоре культурная композиция “Юрий Никулин” появилась также у цирка на Цветном бульваре, которым артист руководил долгие годы.

( источник — http://vk.com/public46819029#/public46819... )

1 февраля 1947 года экспедиция под руководством контр-адмирала Ричарда Бёрда высадилась в Антарктиде в районе Земли Королевы Мод и принялась за изучение прилегающей к океану территории.
Исследования были рассчитаны на 6-8 месяцев.
Но уже в конце февраля все работы вдруг были прекращены, и экспедиция срочно вернулась в США.


Идея такой военно-морской экспедиции родилась осенью 1945 года.
Подводники из экипажей нескольких интернированных в Аргентине немецких субмарин сообщили американским спецслужбам, что перед окончанием Второй мировой войны они якобы выполняли спецрейсы по снабжению некоей базы нацистов в Антарктиде.

Американцы отнеслись к этой информации серьезно.
Они решили направить на поиски таинственной базы целую эскадру во главе с самым опытным на то время полярным исследователем, адмиралом Бёрдом.
Ричард Бёрд хорошо знал Антарктиду.
В 1929 году экспедиция под его руководством основала в бухте Китовой базу «Литл-Америка».

В 1929 году он с напарником впервые совершил перелет через Южный полюс. В 1939-1941 годах он предпринял экспедицию на запад и юг Антарктиды: в район барьера Росса, Земли Мэри Бёрд, Земли Грейма, полуострова Эдуарда VII. А когда началась Вторая мировая война, Берд командовал так называемым гренландским патрулем и сражался с фашистами в Арктике.


В конце 1946 года адмирала поставили во главе новой военной и научной экспедиции в Антарктиду.
Американский ВМФ выделил для этих целей серьезные силы: авианосец, 13 крейсеров и эсминцев, подводную лодку, ледокол, более 20 самолетов и вертолетов и всего около пяти тысяч человек личного состава.

В течение месяца участникам экспедиции удалось сделать около 50 тысяч фотографий, нанести на карту несколько ранее неизвестных горных плато, оборудовать новую полярную станцию. Один из эсминцев провел учебный обстрел нагромождения ледяных торосов торпедами.
И вдруг американцы были атакованы… аппаратами, напоминающими «летающие тарелки».
Кстати, такого термина тогда еще не существовало.

Бёрд якобы сообщил по радио, что после короткого боя неизвестный противник выслал парламентеров. Это были два молодых человека, рослых, белокурых и голубоглазых, затянутых в униформу из кожи и меха. Один из парламентеров на ломаном английском языке потребовал от американцев срочно, за пару часов, покинуть этот район.


Бёрд отверг эти требования.
Тогда парламентеры удалились в сторону снежной гряды и, казалось, растворились в воздухе.
А через час или два по крейсерам и эсминцам ударила вражеская артиллерия.
Через 15 минут началась и атака с воздуха. Скорость летательных аппаратов противника была настолько велика, что американцам, которые вели встречный зенитный огонь, удавалось лишь не подпускать врага на расстояние прицельного обстрела кораблей.

Участник экспедиции Джон Сайерсон много лет спустя вспоминал: «Они выскакивали из-под воды как угорелые и проскальзывали буквально между мачтами кораблей с такой скоростью, что потоками возмущенного воздуха рвало радиоантенны. Несколько «корсаров» успели взлететь с «Касабланки», но по сравнению с этими странными лета-тельными аппаратами они выглядели как стреноженные.

Я не успел и глазом моргнуть, как два «корсара», сраженные какими-то неведомыми лучами, брызнувшими из носовых частей этих «летающих тарелок», зарылись в воду возле кораблей… Эти объекты не издавали ни единого звука, они безмолвно носились между кораблями, словно какие-то сатанинские, иссиня-черные ласточки с кроваво-красными клювами, и беспрерывно плевались убийственным огнем.

Внезапно «Мэрдок», находившийся от нас в десяти кабельтовых (около двух километров. — Прим. авт.), полыхнул ярким пламенем и стал тонуть. С других кораблей, невзирая на опасность, немедленно были посланы к месту катастрофы спасательные шлюпки и катера. Когда в район боя прилетели наши «блинчики», незадолго до этого перебазированные на береговой аэродром, то и они ничего поделать не смогли. Весь кошмар продолжался около двадцати минут. Когда «летающие тарелки» снова нырнули под воду, мы стали подсчитывать потери. Они были ужасающими…»

К концу этого трагического дня погибли около 400 американцев, было сбито около 20 самолетов и вертолетов, повреждения получили один крейсер и два эсминца.
Потери были бы еще большими, но наступила ночь.
Адмирал Бёрд в тех условиях принял единственно правильное решение: свернуть операцию и всей эскадрой возвращаться домой.


Уфологи сегодня убеждены, что в этом секторе Антарктиды находились базы пришельцев.
Во всяком случае, базы тех, кто управлял этими «летающими тарелками».
И пришельцы соответствующим образом отреагировали на прибытие незваных гостей.
Вряд ли летательные аппараты с таким сокрушительным вооружением были тогда у немцев.
Да и самих немецких военнослужащих после капитуляции Германии в мае 1945 года в Антарктиде уже не осталось.
Они разбрелись по всему свету, больше всего их оказалось в Аргентине.

Когда американская эскадра добралась, наконец, до своих берегов и командованию было доложено о судьбе экспедиции, всех ее участников — и офицеров, и матросов — изолировали.
На свободе остался только адмирал Бёрд.
Ему, однако, запретили встречаться с журналистами.

Тогда он стал писать воспоминания об этом периоде своей жизни.
Издать рукопись не удалось, однако она попала в «высокие сферы». Бёрда отправили в отставку, более того, объявили сумасшедшим. Последние годы адмирал жил практически под домашним арестом, ни с кем не общался, не мог видеться даже с бывшими сослуживцами. Скончался он в 1957 году. Знаменитого полярного героя тогда никто и не вспомнил.


Надо полагать, что в 1947 году высшее американское руководство отнеслось к докладу адмирала Бёрда с должным вниманием, поскольку в 1948 году в этот район Антарктиды было отправлено 39-е оперативное соединение ВМФ США.
Оно было снабжено новейшим радиолокационным оборудованием и усилено морским спецназом. Несомненно, американцы рассчитывали взять реванш за проигранное Бёрдом сражение. Но новой встречи с таинственными незнакомцами не произошло, хотя вертолеты скрупулезно обследовали побережье, а гусеничные транспортеры уходили вглубь континента.

Новой экспедиции удалось исследовать лишь некоторые ледяные пещеры на берегу.
Результаты оказались скромными. Строительный и бытовой мусор, поломанные буровые установки, кое-какое горнопроходческое оборудование, рваные шахтерские комбинезоны. Попадались клейма «Сделано в Германии». Удивительно, что не было обнаружено ни одной стреляной гильзы, имевшей отношение к немецкому оружию времен Второй мировой войны.

То, что немцы провели здесь не один год, сомнений не вызывало. Но когда они исчезли с ледяного континента? Где мифические подземные заводы, производившие это якобы сверхоружие? Американцы наткнулись только на полуразрушенные бараки. Адмирал Джеральд Кетчем, не встретив никого, кроме пингвинов, приказал плыть домой…

До сих пор об экспедиции адмирала Бёрда 1946-1947 годов мало что достоверно известно. Сведения о пребывании военных и ученых в районе Земли Королевы Мод в начале 1947 года в основном засекречены.
Скорее всего, участники экспедиции столкнулись там с пришельцами.
А все материалы, связанные с ними, и сегодня в США находятся под грифом секретности.


( источник — http://othereal.ru/srazhenie-v-antarktide/ )

***
Скоро десять лет Сереже,
Диме
Нет еще шести,—
Дима
Все никак не может
До Сережи дорасти.

Бедный Дима,
Он моложе!
Он завидует
Сереже!

Брату все разрешено —
Он в четвертом классе!
Может он ходить в кино,
Брать билеты в кассе.

У него в портфеле ножик,
На груди горят значки,
А теперь еще Сереже
Доктор выписал очки.

Нет, ребята, это слишком!
Он в очках явился вдруг!
Во дворе сказал мальчишкам:
— Я ужасно близорук!

И наутро вот что было:
Бедный Дима вдруг ослеп.
На окне лежало мыло —
Он сказал, что это хлеб.

Со стола он сдернул скатерть,
Налетел на стул спиной
И спросил про тетю Катю:
— Это шкаф передо мной?

Ничего не видит Дима.
Стул берет — садится мимо
И кричит:— Я близорукий!
Мне к врачу необходимо!

Я хочу идти к врачу,
Я очки носить хочу!

— Не волнуйся и не плачь,—
Говорит больному врач.
Надевает он халат,
Вынимает шоколад.

Не успел сказать ни слова,
Раздается крик больного:
— Шоколада мне не надо,
Я не вижу шоколада!

Доктор смотрит на больного.
Говорит ему сурово:
— Мы тебе не дурачки!
Не нужны тебе очки!

Вот шагает Дима к дому,
Он остался в дурачках.
Не завидуйте другому,
Даже если он в очках.


http://www.nr2.ru/incidents/467123.html