*

                 ***
Птичий рынок. Смешались звуки.
Лай. Мяуканье. Гомон. Трели.
Продаюсь я в чужие руки.
Продаюсь уже две недели.

Я озяб. Я устал. Простужен.
Что вы ходите здесь кругами?
Мне хозяин другой не нужен.
Мне бы снова вернуться к маме.

Солнце к лесу склонилось низко.
Птичий рынок. Апрель. Суббота.
Вот опять начинают тискать —
Непонятная фифа в ботах.

Сбился набок берет упрямо,
Шарф нелепый на шее тонкой.
— Вы бы мимо гуляли, дама.
Вам бы лучше купить болонку.

Вряд ли сможем ужиться вместе.
На меня не найти управу.
Я пока лишь комочек шерсти,
Но ведь вырасту волкодавом.

Мне бы степь без конца и края,
Ту, где ветер свободой пахнет,
Ту, где солнце встречают лаем,
А в квартире у вас зачахну.

Только фифа вдруг близоруко
Заглянула в глаза с тревогой
И спросила:
— Ты будешь другом?
Я устала быть одинокой.

Столько смысла и столько боли,
Было в этом простом вопросе,
Что нечаянно, поневоле
Я лизнул её тёплый носик.

Носик сморщился так умильно...
До чего ж хороша суббота!
Я вот вырасту, стану сильным
И порву всех за фифу в ботах.


Ефим Хаят

                      ***
Жил да был Человек. И была у него лишь собака.
Ни жены, ни детей.. Сам по жизни судьбу свою нес.
После смерти его оказалось, что некому плакать,
Так как в вечность ушел за хозяином преданный пес.

Ну а там – долгий путь. Ни воды, ни травинки, ни злака.
Изнуряет жара. По пескам расстилается дым.
Человек еле шел. Но ему помогала собака,
Пес, который готов был и в пекло идти вместе с ним.

Вдруг пред ними предстал дивный сад, где фонтаны сверкают.
Водопады, дворцы – изобильем был взор восхищен.
И привратник сказал: «Заходи! Тебя рай ожидает!
Но собакам сюда без сомнения вход воспрещен».

Он ушел от ворот. Долго ль шел — кто об этом узнает?
Шел, и падал, и шел — без надежд, дикой жаждой томим.
Но ни разу с тех пор не жалел о потерянном рае.
И собака его неизменно трусила за ним.

Время там не течет. Не светает там, не темнеет.
И ничтожно все то, что значительным кажется нам.
Новый сад впереди... Просто ферма – уютней, скромнее.
Человек постучал... А собака прижалась к ногам.

Человек прохрипел: «Я с дороги и снова в дорогу».
И хрипел верный пес. И был хрип непохожим на лай.
«Дайте кружку воды — и собаке, и мне. Ради Бога!»
И Привратник сказал: «Заходите. Вас ждут. Это рай.»

«Был бы рад я войти. Как мечтал я о рае! Однако...
Не впускаете пса, и останусь я с другом моим.»
И привратник сказал: «Заходите к нам вместе с собакой.»
И вошел человек. И собака вошла вместе с ним.

«Ну а тот дивный сад? Сад, где вывеска точно такая?
Что не дал нам двоим насладиться прохладой своей?»
И привратник сказал: «Тот мираж — только видимость рая.
Это ад. Он для тех, кто бросает в дороге друзей.»


Лана Яснова

Поэзия, или бездомная кошка

А может, поэзия – вправду – бездомная кошка?..
Бредёт замарашкой по колкому снегу дорог,
Как будто сиротство – игра, не всерьёз, понарошку,
И тянется к свету, чтоб только дотронуться – мог

Своей налитОй, но ко всем равнодушной ладонью,
И всё же – по шерсти, и как-то теплее в груди,
И если прошла через зиму и полночь воронью,
То, кажется, жизнь удалась, и ещё – впереди.

Её не пугают ни крик, ни глухая безлюдность
В туманных развилках надорванных, сбивчивых строк.
Наверно, всем кошкам от Бога дана неподсудность –
С открытою датой, на неустановленный срок.

И пусть не случилось заласканно льнуть к изголовью,
И день выпадал ей то снежен, то облачно-сир,
Но, может, одною бездомной кошачьей любовью
Спасётся когда-то суровый и сумрачный мир…

И длится дорога, и нет ни конца, ни начала,
Читая по строчкам – по синим неровным следам –
О том, как жила, как звучала, кричала, молчала
И как привыкала к кошачьим своим холодам.

Поэзия – кошка, смешная, больная ненужность, –
Не ищет крыльца, потому что не верит рукам…
А линия неба – всего лишь земная окружность,
Чтоб выйти из круга и кошкой уйти к облакам.