По личному опыту могу сказать, что в советские времена такие пересказы были едва ли не единственной возможностью хоть что-то узнать о тех произведениях НФ, которые издавались "у них", и никак не появлялись "у нас". Самиздат не в счет, так как среднестатистический и добропорядочный гражданин СССР читал только то, что печаталось многотысячными тиражами.

Сегодня, когда фабулу того или иного произведения — многажды прочитанного — знаешь назубок, довольно любопытно сравнивать вот такие пересказы из прошлого, с устоявшимся своими взглядами.

Ниже привожу этот фрагмент:

Но есть и «другой» Кларк — оригинальный философ и романтик космоса, однажды очарованный звездами да так и сохранивший к ним любовь на всю жизнь. Советский читатель знаком с этой стороной творчества Кларка по отдельным рассказам, разбросанным в периодике и антологиях. Далеким звездам посвящены и главные романы Кларка.

В одном из первых и, пожалуй, лучшем из них — «Конец детства» (1953) — писатель рассказывает о том, как из неведомых космических просторов явились на Землю загадочные инопланетяне, спасающие нашу цивилизацию от опасности самоуничтожения. Выполнив свою миссию, таинственные «стражи» исчезают, а само человечество, забывшее о войне, голоде, национальных распрях, устремляется к звездам, навсегда покидая свою космическую колыбель — Землю. И это уже не человечество в сегодняшнем понимании, а какой-то новый эволюционный вид, новая, высшая форма Разума, перехватившая «эстафетную палочку» прогресса из рук наших далеких потомков…

В таком описании "Конец детства" представляется едва ли не как утопия, этакий пост-Полдень. В моих же впечатлениях "Конец детства", это скорее Реквием по Человечеству, звучащий, если воспользоваться музыкальной параллелью, в стиле "Stabat Mater" Перголези, а весь оптимизм первой части романа, не более чем наркоз перед эвтаназией.

Впрочем, в 1990-х Вл. Гаков написал еще одну статью "Одиссея человечества", где проанализировал "Конец детства" более достоверно и реалистично.

Кстати, в издании от "Маяка" замечательные иллюстрации Е.В. Попова к роману "Остров дельфинов".

("Детская литература", 1975, стр. 101-108)

Цейлон стал для меня родным домом.

Из разговора с Артуром Кларком

Неужели это кабинет писателя? Микроскопы разного размера и формы, какие-то непонятные устройства, пробирки, сложные схемы и чертежи... А вместо солидного письменного стола — маленький секретер в углу.

Сам хозяин — лысоватый мужчина в очках с тонкой золотой оправой — сидит за аппаратом, напоминающим телетайп.

— Это компьютер. Провожу за ним добрую половину дня. Подождите чуть-чуть, пожалуйста.

По энергичным фразам, сказанным вместо приветствия, сразу стало ясно, что Артур Кларк не любит зря терять время. Не будем мешать ему. Устроившись в изогнутом, причудливой формы, очень удобном кресле, я принялся наблюдать за тем, как Кларк вставляет в аппарат табличку с длинными столбиками цифр, нажимает поочередно на несколько клавиш, и компьютер, приглушенно урча, выплевывает табличку с еще одним рядом цифр — ответом. Да, вот как работает писатель в семидесятые годы двадцатого века!

Следует напомнить: Артур Кларк — фантаст. Перу этого всемирно известного писателя принадлежат повести «Лунная пыль», «Космическая одиссея 2001 года», «Пески Марса», рассказы, новеллы, теоретические исследования. Кларк предвосхитил ряд важных открытий. Еще не были запущены искусственные спутники, а он уже поставил в своих книгах вопрос об использовании их как средств связи. Вновь оказался «пророком», предсказав аномалии геофизических характеристик на Луне. Не приходится удивляться, что Кларк избран председателем сразу восьми научных ассоциаций и обществ, что он лауреат многих международных премий.

— Ну, я закончил, — прерывает мои размышления хозяин. — Я сейчас взялся за новую книгу о космосе и без компьютера был бы как без рук. Все данные, которые я привожу в книгах, непременно вначале высчитываю, а потом перепроверяю на компьютере. Его сконструировали по моим чертежам, и теперь он мой постоянный соавтор, даже когда сочиняю повесть или рассказ.

Компьютер и повесть... Естественно, разговор наш касается двух тем сразу. Собеседник рассказывает, что литературным трудом он начал заниматься четверть века назад. За эти годы вышло в свет пятьдесят его книг. Последняя работа — о противостоянии Юпитера с Землей. Это крупнейшее противостояние произойдет в 1977 году, подобного не будет потом многие века.

Артур Кларк держится живо и непринужденно, с удовольствием отвечает на вопросы. Вероятно, он не очень хорошо слышит, так как все время наклоняется в мою сторону, прикладывая ладонь к уху. Стараюсь говорить как можно громче:

— Что вы больше любите писать: художественные или научные произведения ?

— Художественные. В них можно заглянуть дальше вперед, предвидеть следующие шаги науки. Люди должны постоянно думать о том, чего человечество еще не достигло, иначе прогресс невозможен.

Слушая эти слова, я вспомнил интервью, данное Кларком «Литературной газете», где он сказал: «За несколько десятилетий наши представления о мире изменяются больше, чем за всю эпоху Возрождения и век великих открытий. Чем будет Луна для наших детей? Тем же, чем четыреста лет назад была Америка для европейцев — миром, полным неизведанных тайн, надежд и возможностей. После эти границы раздвинутся до Марса, Венеры...

Но и за пределами планетной системы вечно будет притягивать человека неизвестная звездная вселенная. Пространство между мирами бросает нам вызов. И если мы не примем этого вызова, история человечества сойдет на нет».

Кларк убежден, что «самая любопытная отрасль науки — исследование космоса»:

— Чем лучше мы будем узнавать Вселенную, тем больше сюрпризов получим от нее. Взять хотя бы вопрос о существовании разумных существ. Не думаю, чтобы эти существа были подобны человеку. Может быть, у них, скажем, три руки или три глаза — не знаю, на этот вопрос ответит будущее, но то, что они есть в других мирах — несомненно.

У ног писателя лежит мохнатая рыжая собака. Неожиданно она вскакивает и начинает громко лаять — что-то пришлось ей не по душе.

— Спутник, молчи! — приказывает хозяин. И, повернувшись ко мне, замечает: — Всем зверям в доме: кошке, двум собакам и черепахе я дал «космические» имена.

Интерес Кларка к космосу, к изучению звездного пространства чувствуется во многом. «Холостяцкое жилище», как он называет свой дом, заставлено моделями ракет и спутников, стены — в фотографиях космонавтов и ученых. Наугад беру с полки книгу. «Ждите нас, звезды» космонавта А. Леонова и художника А. Соколова. На титульном листе надпись: «Артуру Кларку — Жюлю Верну нашего времени с глубоким уважением и наилучшими пожеланиями. Убежден, что большая часть Вашей фантастики найдет место в реальной жизни. А. Леонов».

Кларк показывает другую книгу. Юрий Гагарин «Дорога в космос». Читаю надпись: «Господину Кларку в память о первом посещении Цейлона. 11/XII 1961 года. Ю. Гагарин».

— Он был замечательным космонавтом. И хорошим парнем. Когда я приезжаю в Канди, обязательно захожу в Ботанический сад, чтобы взглянуть, как растет дерево, посаженное там Гагариным. А неподалеку от него есть еще одно дерево — его посадил царь Николай Второй. Вот какая штука история! И какой парадокс: последний русский царь — и первый в мире человек, тоже русский, побывавший в космосе! — говорит Кларк.

Ботанический сад, о котором вспомнил писатель, расположен в горах поблизости от Канди. Он был заложен в XIV веке, когда один из сингальских королей избрал Пераде́нию своей резиденцией. Из королевской усадьбы вырос Ботанический сад, который не обойдешь, пожалуй, за целый день. Здесь собраны почти все растения тропиков: тридцатиметровые талиптовые пальмы, с огромными листьями и пышной кроной; густые заросли бамбука; баньяны, каждый, как целая роща; колоссальные папоротники; орхидеи всевозможных видов; глубоко почитаемые верующими лотосы; другие очень красивые цветы с необыкновенными названиями: «Леди в лодке», «Корона короля», «Дамский башмачок», их внешний вид вполне соответствует этим именам... А разговор с Кларком продолжается. Спрашиваю его мнение о фантастике как литературном жанре. Он отвечает, что, на его взгляд, существует два вида фантастики — чистая и научная:

— В произведениях чистой фантастики литератор не опирается на достижения науки, он просто рассказывает о том, что ему хотелось бы увидеть в жизни, или что, по его мнению, могло бы произойти при каких-то из ряда вон выходящих обстоятельствах. Многие знаменитые романисты прошлого не отказывали себе в удовольствии придумать что-нибудь удивительное: Лукиан, Рабле, Вольтер... А вспомните «Путешествия Гулливера» Свифта. Во Франции в конце восемнадцатого столетия выходила даже целая серия «Фантастические путешествия, сны, видения и каббалистические романы». Она насчитывала десятки томов. Какие только невероятные истории не описывали авторы!.. Научная фантастика, или ее еще можно назвать реалистическая фантастика, появилась позже — с приходом в литературу Жюля Верна,— продолжает Кларк.— Она основана на точных, неоднократно выверенных данных. Я заметил ваш интерес к моей хитрой машинке, так что, думаю, вы понимаете, к какому виду фантастики относятся мои книги. В них ни одна деталь, ни один даже вроде бы незначительный штрих не взят просто так, из воздуха.

— Какие, по вашему мнению, качества необходимы, чтобы стать фантастом?

Кларк молча достает из секретера лист бумаги и протягивает мне. На нем напечатано: «Ежегодно я получаю десятки тысяч писем, на которые, конечно, не в состоянии ответить. Поэтому вынужден отправлять по почте эту форму, в которой, впрочем, содержатся ответы на 90% задаваемых мне вопросов».

И чуть пониже: «Совет, который я могу дать начинающим литераторам, следующий: читайте, по крайней мере, одну книгу в день и пишите столько, сколько сможете. И что особенно важно: изучайте жизнь, ничто не заменит реальной жизни. Хемингуэй справедливо заметил как-то, что «писательская деятельность не должна быть вашим единственным и всепоглощающим занятием».

Это явно подходящий момент для давно подготовленного мной вопроса. Я хотел встретиться с Кларком не только для того, чтобы поглядеть на «живого классика». Для меня, журналиста-тассовца, работающего в Шри Ланке, Кларк, помимо всего, интересен как большой знаток Цейлона, как человек, покинувший Европу и поселившийся в Коломбо.

И я решаюсь:

— Но здесь ничего не говорится о том, о чем вас наверняка часто спрашивают. Почему вы переехали сюда? Правда, это личный вопрос, и, может быть, вы не хотите на него отвечать.

— Нет, я отвечу. До тринадцати лет я ни разу не уезжал из Англии, я там родился и люблю эту страну. Но тем не менее Цейлон стал для меня второй родиной. Почему? Причины тут разные, в двух словах не объяснишь. Поэтому в отпечатанной в сотнях экземпляров форме, которую я рассылаю, на сей счет ничего не говорится. Когда в пятьдесят шестом году я впервые посетил Коломбо, то собирался написать книгу об этом острове и вернуться назад. С тех пор закончил пять книг о Шри Ланке, а сейчас начал шестую. Уверен: ни об одной другой стране такого же размера нельзя написать столько. И дело тут, конечно, не только в красоте Цейлона, хотя не будет преувеличением сказать, что он прекрасен.

Кларк встает с кресла, ходит по комнате, придерживая длинный — настоящий цейлонский — саронг.

— Если пересечь остров из конца в конец, а на машине это можно сделать за один день, то увидишь не только разнообразную природу, которой хватило бы на несколько государств, не только любопытный животный и растительный мир, но и богатейшую культуру, возраст которой — две с половиной тысячи лет. И это прошлое живет, оно органично связано с настоящим, с усилиями и трудом многих поколений. Где вы еще найдете, скажем, современные электрофицированные шлюзы, построенные в гигантских, сделанных до рождения Цезаря водохранилищах! Конечно, Нью-Йорк, Вашингтон или тот же Лондон вызывают любопытство, волнуют и развлекают, в них есть то, что занимает мой ум. Но их образы расплывчаты, как мираж, а духовные ценности нередко ставятся там под сомнение. Шри Ланка с ее естественностью и лиричностью, близостью к природе, с ее отзывчивым, добрым народом представляется мне действительностью, а не сном, от которого я никак не могу пробудиться... Давайте попьем чаю, а потом продолжим разговор, — вдруг перебивает сам себя Кларк. — Было бы просто преступлением, живя на Цейлоне, отказывать себе в этом удовольствии.

Переходим в гостиную. Фантаст пьет чай без сахара («так лучше чувствуешь вкус», — объясняет он) и со знанием дела рассказывает о сортах чая. Кларк побывал на всех крупных плантациях острова, не один день провел на фабриках, изучая искусство изготовления чая.

— Вам не жарко в Шри Ланке после туманного Альбиона? — спрашиваю я, обратив внимание на то, что в гостиной нет даже вентиляторов.

— Что вы, здесь хороший климат! — как мне показалось, с некоторой долей возмущения восклицает собеседник. — Никогда раньше я не вел такой здоровый образ жизни. Между прочим, еще одна, чисто субъективная причина моего приезда сюда — прекрасные возможности для подводного плавания. Это моя слабость. Я организовал на Цейлоне «Общество любителей подводного плавания», оно имеет отделения в разных частях острова. Не хотите ли записаться? Советую. В семидесятом году здесь гостили американские космонавты, и мы первым делом поехали на юг, в Хиккадуву. Какие там коралловые рифы! Кстати, именно в Хиккадуве один из гостей (не хочу выдавать кто) признался, что интерес к космосу в нем пробудили мои книги. Не скрою, с удовольствием я выслушал такое признание.

Когда Кларк отправляется в путешествие по Цейлону, он непременно берет с собой акваланг. Писателя влечет непознанное, а значит, не только космический, но и подводный мир. Не случайно почти все герои его книг действуют или в одном или в другом из этих миров. Фантаст отлично понимает, что будущее развитие человечества тесно связано с освоением космоса и океана.

Кларк — неутомимый пропагандист океанского сафари. Он автор нескольких книг на эту тему. Уже давно писатель ведет борьбу за защиту коралловых рифов Цейлона. Он направил специальный меморандум премьер-министру Шри Ланки.

Коралловый куст — целый маленький мир. В нем селятся красные, желтые и фиолетовые губки, в углублениях между ветвями прячутся морские ежи, с наступлением темноты из своих убежищ вылезают морские кубышки и, выпустив клейкие щупальца, устремляются на охоту. Но чтобы судить, насколько богата и разнообразна фауна в таком кусте, не достаточно даже несколько раз проплыть над ним в маске: нужно поднять его со дна океана и разрезать на части. Только тогда можно заметить среди веток мириады крохотных рыбок, о существовании которых и не подозревал.

Коралловые рифы — не только «дом» для рыб, животных и растений. Они служат также естественным барьером, оберегающим сушу от натиска волн. Однако в последнее время у рифов появились опасные враги. Это прежде всего одна из разновидностей морской звезды, прозванная «короной из колючек».

Первое серьезное нашествие прожорливой хищницы на коралловые острова зарегистрировано в 1962—1963 годах. Через несколько лет «корона» превратилась в настоящее бедствие для Индийского и Тихого океанов. Ее можно встретить на любой глубине и широте, она легко переносит колебания температуры. Двигаясь по поверхности рифов, морская звезда впитывает через стенки желудка нежную полипную ткань кораллов и оставляет после себя мертвые известковые глыбы и зияющие пустоты. Непоправимый ущерб нанесла она скоплениям кораллов в Японии, Малайзии, Таити, на Цейлоне, Гавайских и Мальдивских островах, большому барьерному рифу у австралийских берегов. В некоторых районах не осталось и десяти процентов живых кораллов. Наука долго не знала, как бороться с этим злом.

Но вот появилось обнадеживающее сообщение: ученые из ФРГ нашли хищника, пищу которого составляют «короны». В качестве «спасителя» выступал краб, точнее, один из его видов, обитающий в южных морях. Однако в ходе экспериментов было установлено, что, съев несколько морских звезд, краб сам превращается в пожирателя полипов. Пришлось отказаться от такого помощника и продолжить поиск.

Другая опасность для подводного царства — люди, те из них, кто наживается на природных богатствах. Они варварски уничтожают кораллы: используют их в качестве сырья для производства извести, продают как «дары океана» туристам. Большой вред причиняют кораллам охотники-аквалангисты, стреляющие гарпунами.

Местные власти пытаются спасти морскую фауну. Так, коралловый риф у берегов Флориды объявлен национальным парком. Этот единственный в своем роде подводный парк разрешается посещать только с «мирным оружием» — кино- или фотоаппаратом.

«Уничтожение кораллов, — подчеркивает в своем меморандуме Кларк, — приводит к разрушению берега, гибели растущих на нем ценных деревьев. Кроме того, умирает рыба. Еще пять лет назад у юго-восточного побережья Цейлона было настоящее царство Нептуна с полными жизни кораллами, яркими и порхающими, как бабочки, рыбами. Теперь оно похоже на пустыню».

Писатель хранит газету «Юманите» со статьей прославленного французского океанолога Жака Кусто. Она написана в 1970 году и называется «Океан на пути к смерти». Кусто приводит в статье такие данные: только за последние двадцать лет животный мир океана сократился на сорок процентов.

Любовь Кларка к подводному плаванию сослужила хорошую службу ученым-археологам. На дне океана у порта Тринкомали он обнаружил развалины старинного дворца, спустя некоторое время в этих же местах «выловил» статую многорукого бога весом в четверть тонны.

Но самой сенсационной его находкой стал затонувший у южного побережья Цейлона корабль. Трюмы судна были наполнены монетами, пятьдесят килограммов серебра подняли водолазы из морской пучины. Корабль так и вошел в историю археологии под названием «Серебряный».

«Ничто — разве только приземление «летающего блюдца» во дворе вашего дома — не может внести такой сумятицы в обыденную жизнь, как открытие затонувшего корабля... Моя книга рассказывает об истории такого открытия, которому я несказанно рад, но ни за какие блага в мире не хотел бы повторить подобное приключение, потому что я поплатился здоровьем, а мог поплатиться и жизнью», — писал позже Кларк в книге «Сокровища большого рифа».

— Я уверен, — сказал при нашем прощании Кларк, — что человек, хорошо узнавший Цейлон, его народ, историю, культуру, поймет, по¬чему я, половину времени находясь в поездках по Европе и Америке, возвращаюсь в Коломбо с неизменным чувством: «Наконец-то я дома». И напрасно некоторые считают себя невосприимчивыми к очарованию Шри Ланки. Короткий приезд сюда — на неделю или две,— возможно, бесполезен, он может даже послужить противоядием, если у вас будут неприятности с таможенниками или подведет погода. Но я убежден: тот, кто проведет здесь больше месяца, не сможет спокойно расстаться с островом...

О многом задумываешься после такой встречи. Артур Кларк по-настоящему влюблен в Цейлон, и это заметно во всем. Но хотя кое-что он видит в розовом цвете, в целом его оценка Шри Ланки кажется мне вполне справедливой. И, припоминая размышления писателя о стране, сопоставляя их с тем, что он говорил о науке, о литературном творчестве, еще пристальней вглядываешься в остров, который этот фантаст, обладающий острым взглядом, умеющий смотреть далеко вперед, избрал своим домом.

Разговор с ним помог яснее увидеть, например, такой дар природы, как подводный мир, который смело можно причислить к ценнейшим сокровищам нашей планеты.

И еще один мазок ложится рядом с другими: впечатления от поездок, от увиденного и услышанного, прочитанных книг. Облик Цейлона, как и каждого края, складывается из множества вроде бы разрозненных деталей. А все вместе они составляют картину, которая должна помочь читателю представить себе Шри Ланку — далекую и малоизвестную пока землю.

В 68-м году в Вене была премьера фильма Стэнли Кубрика «Космическая Одиссея 2001 года». И там присутствовал сам Артур Кларк, британский писатель, рассказ которого «Часовой» лег в основу фильма (он был опубликован в 1951 году). Они с Кубриком вместе разработали сценарий фильма, и я считаю, что до сегодняшнего дня на эту тему умнее фильма еще никто не сделал. Нет ему равных и по размаху съемок, по применению самых последних оптических эффектов, по применению звуковых эффектов. Ну тогда же не было современной техники, а все равно необыкновенно все было снято. Глубочайшая философия Кларка! А фильм, что интересно, идет все на фоне вальса Штрауса. «На прекрасном голубом Дунае». Этот вальс сопровождает в фильме демонстрацию космических достижений, под него перед зрителями проплывают летательные аппараты… Там первобытный человек начинает долбить костью, потом бросает кость, она летит, начинается вальс, и потом эта кость превращается в орбитальную станцию…

Ну, а заканчивается все тем, что показывают ребенка, который находится в чреве матери… Силуэтно так… Он еще в чреве, и он смотрит на мир…

Так вот он мне говорит: «Ты на меня в суд не подашь? Мы использовали в фильме записи твоего тяжелого дыхания в открытом космосе…» Нет конечно! И у нас установились теплые отношения. Он еще взял у меня идею космического лифта для другого романа. А за столом он меня посвятил в свою тайну, что пишет еще одну работу. Этот роман вышел в 1982 году.

В том же году он приезжал к нам в страну. Его возили на ВДНХ, ознакомили с экспонатами космических кораблей. После ВДНХ писателя привезли в Звездный городок. Там ему устроили встречу с генералом Береговым – руководителем Центра подготовки космонавтов. Затем в кинотеатре Звездного городка ему показали документальный фильм «Наш Юра». Побывал почетный гость в кабинете Гагарина, а я подарил ему маленький кусочек самолета, на котором погиб первый космонавт мира, а также вручил медаль, выпущенную к 20-летию полета Гагарина.

Затем я повез своего друга к себе в гости, и за обеденным столом знаменитый писатель признался:

– Я написал роман «2010: Одиссея два». Можешь сделать для него предисловие?

Я говорю, могу, но я должен знать, о чем там вообще. Он объяснил, что там действие происходит на космическом корабле… Но нет… Пока это секрет… Потом еще поговорили, мне идея стала понятна, и это должно было печататься в нашем журнале «Техника – молодежи».

Хорошо, написал предисловие, а он и говорит:

– А знаешь, как называется большой корабль, на котором происходят эти все действия?

– Представления не имею.

– Это секрет, но я тебе скажу. Он называется «Алексей Леонов». Что ты об этом думаешь?

– Я постараюсь быть хорошим кораблем…

В этом романе космический корабль «Алексей Леонов» с советско-американским экипажем на борту отправляется на Юпитер, чтобы разгадать тайну оставленного на орбите Юпитера «Дискавери». Артур Кларк там командиром экипажа сделал некую Орлову, а для членов экипажа взял фамилии наших диссидентов: Сахаров, Марченко и т. д. Первый русский перевод начал печататься в журнале «Техника – молодежи» в 1984 году. И вдруг все прекращается… Вызывают меня в ЦК партии и начинают: как ты посмел? спятил что ли? Вот вы напечатали такое, что экипаж – диссиденты. А я отвечаю: знать ничего не знаю. Орлова? Я полностью был уверен, что Орлова – это наша известная русская актриса Любовь Орлова. Они говорят: ты записался в компанию к Сахарову? Я говорю: я знаю, что есть такой великий ученый, которому мы обязаны тем, что у нас вовремя появилось самое страшное оружие – ядерная бомба. Это что – плохая компания? Они говорят: вот читайте, читайте, здесь написано, что роман посвящается двум великим русским людям: Алексею Леонову – космонавту и художнику и академику Сахарову. А я – им: да вы вообще представление имеете, кто такой Артур Кларк? Это сегодня самый выдающийся писатель-фантаст. Это человек большой науки, признанный во всем мире. А вы такое говорите…

Короче говоря, после выхода двух номеров с главами из романа главный редактор журнала Василий Захарченко был снят, его заместителю был объявлен строгий выговор, а публикация продолжения была прекращена. И лишь после прихода Горбачева все эти политработники ушли в небытие, и роман продолжили печатать.

Что же касается фильма, то это получился настоящий фильм – умный, без страха, очень объективный. Блестящая игра американских актеров, необыкновенно совершенно, как они невесомость имитировали – все на высочайшем уровне.

Артур Кларк потом в Шри-Ланку уехал. Там он и умер в 2008 году. Ему было 90 лет. Я на юбилей полетел специально к нему в Шри-Ланку, где вместе с президентом Шри-Ланки поздравлял. Я ему вручил медаль Федерации космонавтики России со словами:

– Поздравляю моего старого и все же очень молодого друга.

Он в Шри-Ланке был очень уважаемым человеком. Они его Мистер Кларк называли. А этот Мистер Кларк разозлился на Англию в свое время, уехал оттуда, уединился, занимался подъемом затонувших кораблей, поиском морских кладов. Он передал очень много ценностей народу своей новой родины.

(А.А. Леонов, О.А. Леонова. "Время первых. Судьба моя – я сам…", 2017)

А это то самое предисловие (а в сущности — заметка) опубликованное в "Технике-молодежи" №3 1984, которое Артур Кларк попросил написать Алексея Леонова.

Газета "Советская Культура" 1980, вторник, 2 декабря №97 (5417), стр. 6

— Темой вашего первого романа «Прелюдия к космосу» был первый полет человека на Луну. Какие чувства испытывали вы два десятилетия спустя, когда осуществлялся в действительности первый полет на Луну?

— Я сидел в телевизионной студии и комментировал полет корабля «Аполлон-11». Мы наблюдали на экране старт корабля, оставивший неизгладимые впечатления, но сам момент, когда на Луну впервые ступила нога человека, невозможно сравнить ни с чем.

— Ваши книги читают во всем мире. А в России их тоже знают?

— Я нашел широкое признание в Советском Союзе. Недавно я получил письмо от одной женщины из Московского университета. Она работает над диссертацией о моих произведениях и знает обо мне даже больше, чем я сам.

— Проведенный недавно в США опрос показал, что 28 процентов населения в стране негативно относятся к полетам в космос. Они воспринимают их как ненужную чертовщину.

— Не думаю, чтобы это было так. Если же это действительно их мнение, то оно не делает им чести.

— Возможно, это те самые 28 процентов, которые верят в «летающие тарелки»?

— Мне кажется, что в «летающие тарелки» верит гораздо большее число людей. Другое дело — что они подразумевают под этим названием. Я, не думаю, что это пришельцы из космоса.

— Вы сказали, что спутники Земли предназначенные для передачи информации, окажут на общество столь же огромное влияние, как изобретение печати и телефона.

— Когда-то главный инженер британской почты сэр Уильям Прис, которому задали вопрос, имеет ли перспективы новейшее американское изобретение — телефон,— сказал: «Нет, не имеет: американцам телефон нужен, но он не нужен нам, потому что у нас хватает рассыльных». Революция в средствах коммуникации начинается именно теперь. Лозунг будущего звучит так: не бегать, а информировать.

— Скажите, сегодня, более десяти лет спустя после выхода в свет вашей «Космической Одиссеи», полагаете ли вы, что это дело стоило напряжения и траты времени?

— Более десяти лет? А ведь верно: фильм был впервые показан весной 1968 года. Да, вне всякого сомнения, он стоил этого. По успеху его можно сравнить лишь с очень немногими лентами. В значительной степени он помог улучшению моей жизни: со ступени богатого бедняка я поднялся до бедного богача.

— Однажды вы сказали, что следующий фильм о полете в космос должен сниматься на месте самого действия.

— До этого еще не дошло — пока не дошло.

— Со времени выхода на экраны «Одиссеи» появились и другие из ряда вон выходящие фильмы на эту тему — «Солярис» Тарковского и «Человек, который упал с неба». Вы смотрели их?

— Я смотрел «Солярис» дважды, и он произвел на меня очень сильное впечатление, хотя мне кажется, что он длинноват. Но ведь то же самое многие говорили и об «Одиссее». Смотрел я и «Человека, который упал с неба». Начало его очень впечатляющее, но вообще сам фильм довольно сумбурный.

— Чья реакция на ваш фильм «Космическая Одиссея» была наиболее восторженной?

— Прежде всего я вспоминаю, конечно, космонавта генерала Леонова, первого человека, вышедшего в открытый космос. После европейской премьеры фильма в Вене, во время конференции ООН по мирному использованию космоса, он подошел ко мне и сказал: «Посмотрел ваш фильм, и мне показалось, что я второй раз выходил в космос».

— Вы сами были довольны вашим фильмом?

— О, конечно. Мне грех жаловаться. Ведь я работал со Стэнли Кубриком все время, день за днем, год за годом. Время съемок затянулось вдвое, чем было запланировано. И мне уже думалось, что в названии год 2001-й нужно заменить на год 2002-й. Нам пришлось значительно превысить расходы на съемки: фильм стоил 10 миллионов долларов.

— Чья это была идея — использовать в музыкальном сопровождении фильма только музыку Штрауса?

— Это идея Стэнли, хотя мы с ним много спорили о музыке для фильма. Нам как-то даже пришла в голову мысль пригласить для написания музыки Карла Орфа: он ведь один из самых известных немецких композиторов, и его «Кармина Бурана» просто превосходна.

— Вам не кажется, что мы занимаемся ненужным делом, идем по ложному пути? Не рациональнее ли было бы использовать деньги, отпускаемое на космическую программу для решения земных проблем?

— Очень трагично, что многие не понимают вот чего: решение многих проблем на Земле, ну, например, перенаселённость планеты требует использования космической технологии. Без космоса такие проблемы неразрешимы. И космическую технологию уже начинают применять даже еще не очень развитые страны, например Индия. Спутники информации уже давно окупили себя, прячем неоднократно. Они полностью преобразили систему информации в мире. Метеоспутники помогли сэкономить миллионы долларов и спасти тысячи человеческих жизней. Специалисты подсчитали, что эти спутники содействовали спасению во время ураганов на морских побережьях США стольких американцев, сколько их погибло во время войны во Вьетнаме. Как же может человек, знакомый с такими фактами, сомневаться в пользе исследования космоса?

— Ваши хобби и увлечения — это подводные исследования, то есть антипод космических полетов. Чем привлекает вас море?

— Невесомостью, как и в космосе. Я написал об этом эссе «Как выйти наверх?». Об этом же идет речь в моей последней документальной вещи «С точки зрения Серендипа».

— Не обладает ли море б́ольшими источниками сырья, нежели космос?

— Сегодня да. А в отдаленном будущем — нет, конечно. Космос куда обширнее морей и может предложить нам значительно больше. А мы ищем затонувший корабль с полтонной серебра с сокровищами, с чудесными индийскими монетами.

— Почему вы живете именно в Шри Ланка?

— Из-за воздуха: здесь чистая атмосфера. А потом – это чудесная страна, мне нравятся здешние люди. Кроме того, море и солнце. Я занимаюсь своими подводными делами. В общем масса причин.

— Будете ли вы участвовать в создании новых фильмов?

— Ряд моих книг должен быть экранизирован, и я готов вести об этом речь. Но ни за что в жизни я не отважусь больше писать сценарий. Это кошмар. Если бы я был помоложе, я, возможно мог бы участвовать в создании фильма, как режиссер. Но писать сценарий для меня – все равно что идти на эшафот.

— Каковы ваши планы на будущее?

— Буду в свое удовольствие поживать на Цейлоне (Шри Ланка), совершать подводные прогулки и играть в настольный теннис.

— А писать будете?

— Что касается романов, полагаю, что «Фонтаны Рая» — это мой последний роман. Ну, а что-то покороче буду, очевидно писать.

— А как насчет вылазки в космос?

— Ничего такого я пока не планирую, но надеюсь в один прекрасный день слетать…

— Большое спасибо вам, Артур Кларк.

На сайте «Лаборатория Фантастики» была опубликована серия статей «2001», в которой рассматривались любопытные подробности, связанные с созданием «Космической Одиссеи» Кубриком и Кларком в 1960-х годах.

Все статьи цикла "2001":

1. 2001: Путешествие по ту сторону «Одиссеи» (1964–1966)

2. 2001: Через тернии к «Одиссее» (1966–1968)

3. 2001: Сателлиты «Часового»

4. 2001: Конец и начало детства

5. 2001: Имя для шедевра

6. 2001: Как они выглядят?

7. 2001: Бунт на корабле! (В разработке, еще не опубликовано)

8. 2001: Монолит (В разработке, еще не опубликовано)

9. 2001: Потерянные миры (В разработке, еще не опубликовано)

10. 2001: Эпизод холодной войны (В разработке, еще не опубликовано)