Веркин не боится ставить сложные вопросы и обозначать неоднозначные проблемы: в «Герде» речь идет и о социальном расслоении в современной России, и о злоупотреблении властью, и о первой любви, и о выборе жизненного пути, и о том, как оставаться человеком в нечеловеческих обстоятельствах, пусть они таковыми не кажутся на первый взгляд. Все это раскрывается через ряд событий в семье Орловых. Эпизоды крепко нанизаны на сюжетную нить, но при этом организованы словно бы хаотично. Жизнь есть жизнь, не все ружья стреляют, это вам не чеховская драматургия. Веркин предельно демонстративно ставит манки, читатель, к примеру, ждет обещанного в середине книжки фестиваля, но его не случается, случится что-нибудь другое. И все это катится к неутешительной мысли: сознательная взрослая жизнь сложна, брать на себя ответственность тяжело, мир не переделаешь, доверять другому – та еще работа, все может быть и будет хорошо, но далеко не сейчас. Да, краски сгущены только в финале сюжетной линии с Гердой, во всем остальном Веркин шутки шутит, строит порой очень даже сюрреалистические ситуации, не дает пессимизму охватить не только героев, но и читателя, но все равно от этого легче не становится. Фактически «Герда» о том, что в сражении с жизнью можно только проиграть. Читается книжка очень легко, и вот так вот с вот этой вот обманчивой легкостью, крайне непринужденно автор окунает читателя с головой в экзистенциальное отчаяние. Оно и правильно, только так и заставишь что-то понять. И именно тут и понимаешь, что перед нами далеко не детская книжка. Это как со «Ста днями после детства» Сергея Соловьева. История, конечно, про пионеров, но в финале, когда звучит мысль о том, что надо просто запомнить это лето, становится ясно, что она, конечно, про пионеров, но далеко не для пионеров. Думается, Сергей Соловьев мог бы снять прекрасный фильм по «Герде».

Сложносочиненность «Герды» не только в том, с какой обманчивой легкостью Веркин отводит читателю глаза, чтобы потом устроить ему эмоциональную вивисекцию, она еще и в навороченной архитектуре текста. Во-первых, повествование ведется от лица сразу двух героев: историю семьи Орловых мы узнаем от старшего сына (зовут Гошей) и от младшей дочери (зовут Аглаей). Эта раздвоенность не позволяет даже обозначить главного героя, что, конечно, хорошо, учитывая отказ Веркина от демонстрации чего-то правильного, чего-то универсального (книжка-то еще и про то, что образец для подражания не сыщешь, а если и сыщешь, то это тебе только показалось). Во-вторых, в тексте масса фигур умолчания. Например, Веркин далеко не сразу рассказывает о том, при каких обстоятельствах Орловы-младшие нашли Герду (или она их нашла), из контекста можно понять ситуацию, но только в общих чертах. И вот уже подозреваешь, что автор так и будет играть в молчанку, но нет – все узнаем, все детально расскажут. С другой стороны, здесь еще один прием отвлечения внимания: это-то Веркин подробно расписал, но по дороге много о чем умолчал, пожалуй, о вещах куда более серьезных. И даже тут можно найти объяснение: Гоше и Аглае куда проще рассказать про встречу с Гердой (это было все-таки пусть и страшное, но самое натуральное приключение), чем про другие более личные эпизоды. В конце концов, есть такие разговоры, которые никому не перескажешь. Но, конечно, их всегда можно реконструировать, в случае если хорошо знаешь фигурантов. В-третьих, текст просто пропитан бесконечным количеством всевозможных аллюзий и отсылок, которые в свою очередь позволяют выстроить символические цепочки. Тут вам и Ктулху где-то шевелится во сне, и на сцене любительского театра крайне авангардно ставят «Маленького принца», и Аглая выбирает себе для чтения не самых однозначных представителей русской классики. Все эти линии крайне интересно отслеживать, они дают, пожалуй, даже больше, чем прямое описание событий. Отсылки тут не только литературные, есть и всякие кинематографические. В конце концов, в какой-то момент на текст падут тени от «Красоты по-американски» Сема Мендеса и «Шестого чувства» Найта М. Шьямалана. Речь идет практически о цитировании, что позволяет понять: тут вам не просто зарисовки из жизни провинции, тут вам настоящая драма с изрядной долей мистики. Теперь вы знаете, куда смотреть.

Никто не мешает воспринять Герду как не просто еще одно воплощение архетипа верного помощника, но еще и как духа-хранителя, пришедшего к Гоше с Аглаей в тревожном месте, где, кажется, проходит граница между мирами (в социальном смысле так точно). Точно так же читатель волен интерпретировать бурное воображение Аглаи как проявление самого настоящего сверхъестественного дара. Подробней не будем, ибо спойлеры. И скажем честно, подобный подход к тексту делает его еще лучше, добавляет глубины, но при этом и усиливает неоднозначность. Следовательно, будем считать его верным.

Но все это ближе к финалу. Краски сгущаются, отсылки проявляются, юмора становится все меньше, зато и язык усложняется. Словно Веркину надоело себя сдерживать. Когда дело доходит чуть ли не до белого стиха – «Он поднял из берлог сумерки, мгла продавила границу и стала затапливать сад, я села возле окна, одна. Нет, это было все-таки море, этим вечером оно решило взять свое, берег сдался. За туманом явилась вода, подкралась к дому и поднялась почти до окна, все равно одна, так что можно было опустить руку и попробовать. Точно море, вода оказалась соленой и холодной, пальцев коснулись водоросли, гладкие и длинные, как змеи, сгубившие Трою, морская звезда тронула ладонь лучами, рыбы, я видела их, они молчали. Я смотрела на воду. Все было так, как хотелось мне. Там покачивались обломки испанских каравелл и вулканическая пемза, птицы с компасами вместо глаз, еще пирамиды на дне, льдины со странными знаками, написанными кровью, подводная лодка, забытая, но живая, ее сердце не остынет еще сто лет, или дольше, пока не отступит свет, пока тетка не пройдет мимо окон трамвая. Цель, конечно, недостижима, даже выбора нет, даже выхода нет. Львы все равно сожрут Эльдорадо. Ветер, сумрак, призраки фонарей. Так отныне будет всегда, я знаю, так будет всегда, я и борей» — становится очевидно, что перед нами по-настоящему большая литература, которая, как известно, не знает возрастной привязки. Так же очевидно, что в «Герде» есть еще и религиозные аллюзии. Но, пожалуй, вот тут имеет смысл и остановиться.

Цикл выходил с 1999-ого по 2006 год, достаточно бодро, надо сказать. Правда, повести не слишком уж большого объема, в совокупности будут гораздо короче, чем цикл про Гарри Поттера, с которым часто сравнивают «33 несчастья», хотя сравнение это абсолютно неуместно. Общее между этими сериями можно найти только одно: Гарри Поттер, как и Бодлеры, сирота. Написал «33 несчастья» Дэниел Хэндлер, спрятавшийся за псевдонимом Лемони Сникет. Более того, за кулисами книжек так же действует некий Лемони Сникет. Именно он расследует все связанное с Бодлерами, а затем описывает их приключения. Выглядит это так же, как если бы Артур Конан Дойл спрятался за псевдонимом Джон Х. Уотсон и именно под ним публиковал рассказы и повести про Шерлока Холмса. Потому можно сказать, что Дэниел Хэндлер устроил со своим псевдонимом достаточно серьезную литературную игру. И этим литературные игры в рассматриваемом цикле не исчерпываются.

Как уже говорилось, всего в цикле тринадцать книжек, при этом в каждой книжке по тринадцать глав (в последней есть дополнительная четырнадцатая, но на то они и последняя). Выбор этого числа вполне обоснован: книжки-то про сплошные несчастья. Название каждой книжки на английском состоит из трех слов: артикль «the», прилагательное, существительное (при переводе на русский, артикль убегает, конечно, а вот прилагательное плюс существительное остаются). При этом прилагательное и существительное должны начинаться на одну и ту же букву. В этом отношении наши официальные переводчики не совсем справились, то есть в случае с несколькими книжками просто забили на эту игру. Например, первая повесть называется «The Bad Beginning». Наталья Рахманова решила, что «Скверное начало» вполне сойдет. Хотя, возможно, при переводе она и не подозревала о таком вот формальном подходе автора, так как тогда еще не все книжки были даже написаны. Что интересно, в одном из любительских переводов сериала было найдено отличное решение адаптации этого названия: «Наисквернейшее начало». Примеры всех этих формалистских приемчиков можно, конечно, множить, но пытливый читатель и сам их найдет, возможно, даже больше, чем придумал Хэндлер. Вообще, книжки просто переполнены всякими отсылками, аллюзиями и шутейками по мотивам мировой литературы. Часто автор делает это предельно прямолинейно, но, возможно, в этом есть умысел. В конце концов, прекрасно, что действие предпоследней повести (называется «Предпоследняя передряга») разворачивается в отеле «Развязка». Одно это вызывает какую-то неподдельную симпатию. Но дело, конечно, не ограничивается вот таким вот чисто формалистским выпендрежем. Хэндлер гораздо серьезней, чем кажется на первый взгляд. И все эти филологические кунштюки нужны ему для отвода глаз.

Хэндлер сознательно деконструирует в своем цикле привычные правила детской литературы. В финале каждой повести фактически побеждает зло, которое олицетворяют Граф Олаф и его приспешники. Да, детям может быть и удается их прищучить, но эта победа всегда эфемерна. У читателя никогда не возникнет иллюзии, что злоключения сирот Бодлеров могут закончиться благополучно, не те входящие, о чем автор не устает напоминать (и ведь не врет же, собака). Если в текстах и случаются рояли в кустах, то они всегда на пользу именно злу. Чем дальше, тем сильней сами Бодлеры сомневаются в том, хорошие ли они. Ведь, противостоя Графу Олафу, дети и сами порой действуют, как их враг. Это с одной стороны. С другой — автор постоянно искажает познавательную функцию детской литературы. Да, юные читатели должны получать из книжек новые знания, обогащать свое понимание мира. Потому Хэндлер на протяжении всех повестей заваливает читателей бесконечными толкованиями различных слов и примерами практики их языкового применения. Далее — периодически подсовывает под видом достоверных сведений всякую дичь. Например, то, что с помощью увеличительного стекла можно что-нибудь поджечь от лунного света. Дети, не повторяйте этого дома. Все равно не получится. И запомните: мир полон несправедливости. Вероятно, это-то юный читатель сможет вынести после прочтения книжек Хэндлера. Не такая уж плохая мораль. Но, наверное, от детской литературы большинство читателей ждет все-таки чего-то иного. И тем более, от нее не ждут так много сатиры, ее-то в цикле просто невероятно много. Все, что вы хотели знать об обществе, от циничного человека. И Хэндлер в этом отношении даст многим известным циникам очков сто вперед.

При всем этом повествование не разваливается, а история остается именно что связной историей. Биография Бодлеров постепенно обрастает деталями, возникают персонажи, которые порой задерживаются больше, чем на одну книжку. Более того, между этими персонажами обнаруживаются связи. Не на все загадки будут даны ответы, но у читателя все равно возникнет ощущение, что эти ответы есть. В событийном отношении Хэндлер оказывается большим традиционалистом, чем ожидаешь от записного постмодерниста, хотя, надо признать, цикл «Лемони Сникет: 33 несчастья» пропитан духом постмодерна от первой до последней страницы.

Из всего сказанного можно сделать вывод, что книжки Хэндлера вряд ли подходят для экранизации. Тем не менее, киношники сразу же в них вцепились. Первые три повести вышли в 1999 году. Права на цикл были выкуплены «Nickelodeon Movies» уже в мае следующего года. Студия «Paramount Pictures» быстро дала добро на финансирование. Проектом заинтересовался продюсер Скотт Рудин, человек, который с 1980 года выпустил кучу фильмов, ставших культурными феноменами. Он редко связывался с обезличенными блокбастерами, предпочитая проекты авторские, необычные, но при этом подходящие широкой аудитории. Именитые режиссеры сразу же заинтересовались возможной экранизацией книжек Хэндлера. Так, одно время к проекту хотели подключиться Терри Гиллиам и Роман Полански. Но экранизация столкнулась с существенными трудностями. Случилась текучка кадров и выбивание из всех возможных графиков. Сперва режиссером был назначен Барри Зонненфельд, который, конечно, виделся идеальным режиссером для такого фильма. В конце концов, его заменил Брэд Силберлинг. По результатам устроенного студией тест-показа получившейся фильм признали слишком мрачным и срочно перемонтировали, сделали более похожим на семейное кино. В итоге в фильме маловато сарказма и Сникетовских мрачных шуточек (спойлер: их практически нет), зато стало больше про вечные ценности. При этом на амбразуру были брошены лучшие кадры Голливуда. Назвали кучу звезд, на Графа Олафа взяли Джима Керри, который, конечно, устроил из фильма шоу себя любимого. Вбухали денег в спецэффекты, стараясь практически не использовать компьютерную графику. И это чувствуется: мир фильма стал поразительно вещественным и предметным. Музыку сочинил именитый Томас Ньюман, поэтому не удивляйтесь тому, что в голову будут постоянно лезть ассоциации с «Красотой по-американски». Оператором выступил Эммануэль Любецки. И да, у него, как всегда, получилось гипнотично и чарующе. Все это фильму не помогло в прокате. Бюджет картины составил 140 миллионов долларов. В США сборы составили примерно 118 миллионов. То есть даже бюджет не был отбит. Мировой прокат помог добраться до отметки в 209 миллионов. Но все равно маловато. Поэтому нет ничего удивительного, что продолжение так и не сняли. Благо, история получилась вполне завершенной, и отказ от сиквела не выглядел настолько позорно, как случилось с экранизацией «Золотого компаса» Филиппа Пулмана. Во всем этом нет ничего удивительного, так как, не смотря на все старания, фильм вышел кривоватый какой-то. Назвать его хорошей экранизацией просто язык не поворачивается. Хотя на стоп-кадрах мы и имеем восхитительную картинку. Прямо бери и распечатывай, чтобы на стенку в рамке повесить.

Позже аналитики одной из причин такого положения дел назовут неудачную пиар-компанию, мол, не стоило продавать фильм с помощью таких вот слоганов: «Наконец-то хоть один праздничный фильм без этих раздражающих «надежды и радости»», «17 декабря рождественское настроение берет выходной», «Разрушая Рождество 17 декабря» и прочее в том же духе. Хотя, надо сказать, это было как раз в стиле оригинальных книжек. Скажем больше, не стоило выпускать этот фильм на Рождество, Хэллоуин лучше подошел бы. Но все это софистика, конечно. Проблема была глубже. Для начала был полностью исковеркан сценарий, который самолично написал Хэндлер. В конце концов, он снял свое имя с титром, тактично заметив, что оставаться там было бы равносильно проявлению неуважения к авторам, которые подготовили финальную версию сценария. Эти авторы, стремясь слепить из трех историй одну, вырезали все, что можно было вырезать, сделали сюжет предельно пунктирным, сшили разрозненные отрывки грубыми нитками. Если в книжках каждому новому опекуну было посвящено весьма много места, то в фильме эти персонажи, кроме, конечно, Графа Олафа, появляются на экране минут на пятнадцать, чтобы затем кануть в небытие. Зритель не успевает проникнуться ситуацией, как сюжетная линия уже круто сворачивает в другую сторону. Человеку, который не читал книжки, вряд ли удастся во всем разобраться, а человека, прочитавшего первоисточника, эта скороговорка будет, скорее, раздражать. Единственное, что получилось в фильме просто на «отлично», так это финальные титры, аниматоры сделали из них практически отдельный мультфильм. Возможно, это, вообще, лучшие финальные титры в истории кинематографа. Да-да, их стоит посмотреть в отрыве от фильма. Удовольствие получите в любом случае, даже если не в курсе самой истории.

В общем, нет ничего удивительного, что через некоторое время появилась идея повторной экранизации. И так уж вышло, что ею занялся «Netflix».

Во времена, когда «Netflix» был синонимом необычного и креативного контента (напомним про «Очень странные дела», «Восьмое чувство», финансирование «Человека, который убил Дон Кихота», выпуск последнего фильма Орсона Уэллса etc.), было объявлено о запуске сериала «Лемони Сникет: 33 несчастья». Каждой книге должно было быть посвящено по два эпизода. Автор книг выступал в качестве не только сценариста отдельных арок, но и исполнительного продюсера. Опять же старый знакомец Барри Зонненфельд в качестве одного из режиссеров (он, кстати, срежессировал одни из лучших арок сериала, кто бы сомневался). Все это не могло не радовать поклонников. Шел 2014 год, «Netflix» в очередной раз взялся за статусный проект, который должен был поддержать репутацию платформы. Сейчас многие зрители скептически ко всему этому отнеслись бы (сами понимаете почему), тогда все затаили дыхание. Премьера первого сезона состоялась 13 апреля 2017 года (символично). Третий сезон вышел 1 января 2019-ого. Конечно, это очень быстро для современных сериалов, но авторы просто были вынуждены торопиться: дети-то растут прямо на глазах, а менять актеров, занятых на главных ролях, было бы, мягко скажем, не очень. Тем более, что по хронологии всей истории времени проходит не очень-то много, это вам не книжки про Гарри Поттера, где каждый роман — это отдельный учебный год. Получившейся результат вышел спорным, но очень и очень любопытным. Более того, можно сказать, что сериал получился лучше книг. Да, так бывает. Но очень редко.

Сперва надо сказать про сценарий. Сюжеты повестей были существенно дополнены, введены новые персонажи, некоторые эпизодические получили больше экранного времени. Решение вполне обоснованное по ряду причин. Во-первых первые семь книг строятся по одной и той же схеме: новый опекун (или обучение в интернате в пятой повести), козни Графа Олафа, какая-то кошмарная ситуация, дети в страшной опасности, нашелся сравнительно благополучный выход, финал, идем дальше. Это вполне может наскучить, расширение сюжета помогает держать внимание зрителей. Во-вторых, в первых книгах практически нет привязок к предыстории, а она тут по итогу весьма и весьма важна. Поэтому уже в начале сериала авторы вводят ту информацию, которая потом еще аукнется. Поэтому зрители с самого начала понимают, что история гораздо больше, чем кажется. В итоге сериал получился глубже и заковыристей первоисточника. В конце концов, это делает его интересней. Если сравнивать с фильмом, то преимущество сериала на лицо. Там были какие-то огрызки от оригинальных книг, а тут полный материал, причем дополненный, а местами и переосмысленный. К тому же в этом был задействован сам автор.

Многочисленные рассуждения книжного Лемони Сникета играют в повестях значительную роль. В фильме в роли Сникета представал Джуд Лоу. Причем снимали его в виде силуэта, можно опознать только по голосу, да и то если смотришь в оригинале. Отступлений и комментариев было мало, в основном какие-то скучные. В сериале Лемони Сникет, не скрывая лицо, появляется в кадре с самого начала. И от него уже никуда не денешься. Он в буквальном смысле присутствует в собственном повествовании. Порой ставит действие на паузу, чтобы что-нибудь откомментировать. Запросто прохаживается между действующими лицами в самый разгар драматические событий (его, конечно, не замечают, он же рассказчик). И прочие веселые фокусы в том же духе.

Теперь поговорим про актеров. Дети просто чудесные. Вайолет Бодлер играет Малина Вайсман. На момент съемок в сериале у нее уже было вполне солидное портфолио, более того, она очень похожа на Эмили Браунинг из фильма 2004 года, и это перекидывает между экранизациями своеобразный мостик. Играет девочка уверенно и профессионально. Может раздражать ее вечно печальный взгляд, но, с другой стороны, какая история, такой и взгляд. Ее брата Клауса сыграл чем-то неуловимо похожий на Вуди Аллена Луи Хайнс. У него получился отчаянно смелый книгочей, поразительно очаровательный паренек, который местами выглядит эффектней, чем более профессиональная Малина Вайсман. За его карьерой было бы интересно понаблюдать, парень только-только перевалил за двадцать лет, возможно, у него впереди большое будущее. Самое важное, что и актриса, и актер прекрасно смотрятся в паре, между ними есть та эмоциональная связь, которая нужна для того, чтобы показать любящих и уважающих друг друга людей. Идеальные брат и сестра, иного и не скажешь. Солнышко сыграла маленькая Пресли Смит. Вряд ли младенец может показать вершины актерского мастерства, тем более, что ее частенько замещает аниматронная модель, но создатели постарались сделать ее персонажа максимально милым. Таким и вышел, неудивительно, что многие поклонники сериала любят ее больше старших детей. В общем, можно сказать, что с детьми сериалу повезло. В роли Графа Олафа блистает Нил Патрик Харрис. Ему надо было не потеряться в тени великого Джима Кэрри. Не потерялся. Даже более того: выглядит поинтересней. Граф Олаф тут, конечно, как и в фильме опереточный злодей, но при этом гораздо более пугающий и зловещий. А в к финалу сериала еще и по-настоящему несчастный. На остальные роли создатели позвали известных сериальных актеров, вы не встретите в кадре звезд большого кино. На заднем плане даже Нэйтан Филлион мелькает. Ансамбль получился яркий, почти все играют просто блестяще в рамках заданных условий мира сериала. Особенно рекомендуем обратить внимание на пособников Графа Олафа. Если в фильме их толком не раскрыли, то тут уж вы не сможете ими не проникнуться.

Тут надо бы сказать, что сериал не обошла общая тенденция последних лет в мире американского кинематографа и телевидения. Некоторые персонажи по сравнению с предыдущей экранизацией неожиданно поменяли цвет кожи. Хотя надо признать, что в оригинале этот аспект не прописывался, да и на сюжет никак не влияет. Да, мистер По теперь темнокожий. Но зато он чудовищно кашляет, чего была лишена первая его экранная версия. Кашляет — это хорошо. Так и надо. При этом К. Тодд Фриман не теряется на фоне Тимоти Сполла, возможно, даже выглядит выигрышней. А вот выбор на роль тетушки Жозефины Элфи Вудард не назовешь особо удачным. Хотя да, кто смог бы переиграть Мерил Стрип? Правильный ответ: мало кто. У Вудард не получилось. И цвет кожи тут совершенно не причем.

Если введение чернокожих актеров не вызывает отторжения, хотя внимание первоначально цепляет сильно, то вот акцентирование на нетрадиционную ориентацию некоторых персонажей не может не раздражать. По одной простой причине: книжки про сирот Бодлеров в принципе достаточно асексуальны. Оно и понятно, пусть и нетипичная, но все же детская литература. Нарочитое подчеркивание этих моментов в сериале режет глаз. Но авторам сериала приходится соответствовать, вот они и соответствуют. Хорошо, что всего этого меньше, чем могло бы.

А теперь про визуальную составляющую. Да, декораторы, художники и прочие ответственные за этот аспект зрелища подошли к делу изобретательно и создали причудливый, слегка алогичный, нарочито искусственные мир. Но при этом нельзя не отметить, что порой задники нарочито компьютерные, а комбинированные съемки прямо-таки вопят о зеленом экране. В начале это сильно мешает требовательному к визуалу зрителю. Но постепенно становится ясно, что это фишка сериала, часть его художественного языка. Да, выглядит нарочито грубовато, но тут все нарочитое. Если у сериала был не самый большой бюджет, то авторы прекрасно придумали, как выкрутиться из этой ситуации, они сделали фичей то, что в других случаях посчитали бы багом.

А какие тут опенинги! К каждой арке отдельный. Причем со спойлерной песенкой и не менее спойлерной нарезкой кадров. Но так и должно быть, ведь в книжках автор неоднократно загодя говорил, что будет дальше. Потому что тут дело не в неожиданных сюжетных поворотах, дело — в интонации. Ну, важная его часть.

То есть все хорошо? В принципе — да. Вон, даже Клаусу вернули очки, в фильме Брэда Силберлинга он их почему-то не носит. Наверное, создатели не хотели, чтобы героя путали с Гарри Поттером. Что забавно, конечно, так как Лиам Эйкен, сыгравший Клауса, в свое время пробовался на Поттера. И вот тут-то пришла пора сказать про, наверное, единственный существенный минус сериала. Про последнюю серию.

Тринадцатая повесть цикла называется «Конец!», что при подходе Хэндлера к повествованию выглядит предельно логично. В этой повести Бодлеры попадают на удаленный от цивилизации остров, чтобы полностью разобраться в своей истории. Какие-то вопросы найдут ответы, какие-то — нет. А еще и новые вопросы появятся, куда же без них. Тем не менее, основные линии обретут завершение, а конец можно смело назвать окончательным концом. «Конец!» — одна из самых объемных частей цикла, и выстроен он сложно и витиевато, в нем много нюансов, всяческих важных и в сюжетном, и в символическом смысле деталей. И все это было просто-напросто уничтожено в финальном эпизоде сериала.

История почему-то дается скомкано. Фабула эпизода выглядит форменной скороговоркой. Нюансы, которые ранее старательно переносили на экран, вымараны. Оно и неудивительно, ведь для последней повести отведено не два эпизода, а всего один. Опять же абсолютно непонятно, почему. Но если бы только это! Спецэффекты выглядят настолько компьютерно, что при просмотре кровь идет из глаз. Эпизод выглядит не просто картонно, это картон в превосходной степени, которая в данном случае отрицательная. Особенно убого все это смотрится после отличной арки «Последняя передряга», в котором все сюжетные детали были идеально подогнаны друг к другу, а картинка была такой стильной, что глаз не отвести. В случае с финальным эпизодом не спасает даже трогательное завершение, в котором авторы дают надежду на то, что все у всех стало хорошо (в книге, конечно, не так). Создается впечатление, что либо создателям не хватило времени и денег (потому мы и получили такую шляпу), либо им просто надоело заниматься сериалом (во что сложно поверить). Так что, вот вам и парадокс: один из лучших сериалов десятых закончился так, что впору советовать не смотреть последний эпизод, благо предпоследний заканчивался столь совершенно, что на нем действительно можно остановиться. Хэндлер устроил в своем цикле открытый финал, сериальный промежуточный финал столь же открыт, потому его можно принять и за окончательный. Себе же сделаете лучше, не испытаете испанский стыд за создателей. И если обычно Лемони Сникет кокетливо отговаривал читать свои книжки, чтобы наоборот вызвать к ним дополнительный интерес, то в данном случае автор этих строк советует не смотреть сериальный «Конец!» на полном серьезе.

Можно не любить книжки Хэндлера. И есть за что. Но не надо забывать, что они не детские, а как бы детские. Можно не любить первую экранизацию. И есть за что. Но не надо забывать, что ее создатели слишком уж пытались нестандартный первоисточник привести к привычным формулам семейного кино. Можно не любить вторую экранизацию. Но тут уж дело ваше. Но не надо забывать, что она не получилась идеальной только из-за конца. Но при всем этом нельзя отрицать, что «Лемони Сникет: 33 несчастья» представляет собой уникальный культурный феномен. История, маскирующаяся под детскую, но таковой не являющаяся. Вещь, в которой выворачиваются наизнанку все жанровые приемы. Этакий постмодернизм с человеческим лицом. Да, особо впечатлительных зрителей могут напугать злоключения главных героев. Да, кого-то может расстроить моральная неоднозначность всех этих тридцати трех несчастий. Но, не уставая напоминать о человеческой глупости и абсурде социального устройства, о непознаваемости мира и конечности нашего существования, книги, фильм, и сериал так же параллельно не устают говорить о важности взаимовыручки, здравого смысла и веры в лучшее. Да, никакая история не может быть рассказана полностью, все загадки не могут быть разрешены, на каждый вопрос не получишь подходящий ответ, но это еще не означает, что мы должны отказываться от рассказывания историй, поисков разгадок и размышлений над сложными вопросами.

Вероятно, текст, который вы все-таки осилили, не может дать полного представления о рассматриваемых в нем книгах, фильме и сериале, но, пожалуй, это было бы и невозможно. Ибо такова жизнь. И именно об этом, собственно, и книги, и фильм, и сериал.

Автор не ограничился только вот такой вот перелицовкой жанра. В «Семье Рэдли» есть еще кое-что. Этот аспект можно назвать социальным посылом. И читательская оценка книги будет напрямую зависеть от того, как читатель к этому посылу отнесется, как этот посыл соотносится с моральными, этическими и социальными воззрениями читателя. Думается, самые догадливые уже поняли, что подтексты у книги Мэтта Хейга современные, в духе времени и на злобу дня. Ну да, без политкорректных тем не обошлось. Всякие монстры уже давно выступают и в кинематографе, и в литературе в качестве метафорического изображения людей отличных от большинства. Отличие может быть любое – от сексуальной ориентации до болезней и инвалидности. Просто посмотрите с такой точки зрения на тот же мультфильм «Монстры на каникулах» Геннди Тартаковского. Основная мысль тут проста: вот те, кто не похож на остальных, вот иные, но с ними тоже можно подружиться, и вы поймете, что они хорошие и замечательные, они гораздо больше похожи на вас, чем вам кажется. Просто надо принять чужую инаковость, и все будет хорошо. Но самое важное – это принять собственную инаковость. Нечего сидеть в шкафу, пришла пора из него выйти. Приняв себя таким, каков ты есть, ты только поможешь остальным сделать это в отношении себя. Именно эта идея прослеживается и в романе Мэтта Хейга. Воздерживающиеся вампиры не хотят принимать собственную природу, они отгораживаются от нее и выстраивают вокруг себя декорации, в которых разыгрывают имитацию жизни обычных людей. Это и приводит их к катастрофе, справится с которой удается, только раскрыв собственную природу и себе, и своим детям и даже одному обычному человеку. И этот человек – очень важный персонаж для месседжа. Он сперва ненавидит вампиров. Но его позиция понятна, ведь его жену убил как раз Уилл, брат Питера. А потом он вынужден бежать к вампирам, когда его дочь оказывается при смерти. И вот в финале (ну да, это небольшой спойлер, но избежать его не получится) ему приходится переосмыслить свое отношение к произошедшему. Ключевая сцена с ним описывается в одной из последних глав, когда он сидит и смотрит на бутылку с вампирской кровью, которую теперь пьет его дочь, чтобы сдерживать свою жажду и не бросаться на людей, и раздумывает: "Попробовать и ему что ли?..". У этого персонажа происходит полное принятие иного, другого, как хочешь так и назови. Но если переносить метафору в плоскость социальных отношений, то все вроде бы правильно. Дочка оказалась немного не такой, как все, что ж, мы это переживем, мы же семья. А вот если воспринять эту сцену буквально, то оторопь берет. Н-да, теперь ты, мужик, сочувствуешь существам, одно из которых убило твою жену, сочувствуешь монстрам, которые только прикидываются нормальными людьми, уж стоит понять, что они при всех своих стараниях все равно остаются монстрами. Если забыть про вампиров, это все равно, что подружиться с семейкой маньяков, которые, конечно, дали зарок никого не убивать, но ведь убивали же. А позиция полиции в этой истории, которая стала сотрудничать с вампирами, тоже вызывает массу этических вопросов, один из которых — «Стоит ли благополучие десятка людей смерти одного?» — получает в романе вполне буквальный ответ: «Да, стоит». Можно ли назвать этот ответ правильным – дело читателя. Автор этих строк не может его таковым назвать.

А теперь про то, как роман написан в целом. В рекламных отзывах его называют остроумным и трогательным. Остроумия тут не так уж и много. Трогательности – тоже. Но порой очень даже веселые пассажи попадаются. Да и сатиры немного завезли. Есть всякие забавные отсылочки к разным книжкам и фильмам. Например, неслучайно, думается, Уилл все мечтает отправиться со своей возлюбленной в Париж, тут явно чувствуется отсылка к «Дороге перемен» Ричарда Йейтса (экранизация за авторством все того же вездесущего Сэма Мендеса вышла в 2008 году, то есть за два года до первой публикации книжки Мэтта Хейга). Написан текст весьма динамично. Вообще, учитывая, что в основном материал подается в настоящем времени, то читается книжка, как хороший сценарий. У Мэтта Хейга получился весьма кинематографический текст, зримый, вполне представимый на экране. Добавим к этому то, что и персонажи все выпуклые, вполне живые и характерные. Удивительно, но до сих пор не экранизировали. Фильм по «Семье Рэдли» мог бы ждать успех. А если и не фильм, то уж крепкий сериал по нему могли бы снять те же англичане, у которых отлично получаются сериалы на социальные темы, построенные исключительно на выразительных метафорах. Вспомним хотя бы «Во плоти», где через зомби-апокалипсис нам рассказывали про современные общественные проблемы.

Пока экранизации нет, но, возможно, она появится. В конце концов, уже, наверное, скоро не останется более или менее стоящих книжек, которых не конвертировали бы в фильм или сериал. А «Семья Рэдли», в общем-то, неплохая книжка с неоднозначной моралью. Тут есть хотя бы о чем поспорить, чего многие современные книжки лишены. В общем, «Семья Рэдли» вполне подошла бы для обсуждение в литературном клубе, о котором в ней же и рассказывается. Но учтите, это, конечно, не must read.