История эта, думается, известна почти всем. Мелкий нью-йоркский прощелыга Том Рипли (в данном случае Эндрю Скотт) однажды получает от богача Герберта Гринлифа заманчивое предложение: надо съездить в Италию, чтобы уговорить его сына вернуться домой, а то что-то он слишком уж загулял. Тома Рипли абсолютно не смущает, что его приняли за другого (никакой он не друг блудного сына), ведь поручение предполагает хороший гонорар. В итоге наш талантливый мистер находит-таки в Италии Дикки Гринлифа и ловко втирается к нему и его подружке Мардж в доверие. В конце концов, Том настолько проникается восхитительным образом жизни в Италии, что решает пойти на убийство Дикки, чтобы занять его место и продолжить роскошествовать. Очевидным образом одно убийство влечет следующие, а тут еще и появляется назойливый инспектор полиции.

Когда объявили о планах по новой экранизации «Талантливого мистера Рипли» (тогда утверждалось, что будут использованы все пять книг цикла, а это предполагало, по крайней мере, несколько сезонов, в идеале как раз пять) сразу стало очевидно, что Эндрю Скотт – идеальная кандидатура на роль главного героя. У него точно должно было получиться убедительно сыграть социопата, который готов идти на все ради заветной цели. Без эмпатии, на одной только логике и целеустремленности. А то, что Скотт старше книжного героя, ничего страшного, кинематограф еще и не такие возрастные сдвиги видал. В конце концов, сорокалетний аферист, решивший, наконец, идти до конца в своих целях, гораздо правдоподобней, чем двадцатилетний юнец, который просто хочет получить от жизни все. Ожидания, надо сказать, оправдались полностью. Эндрю Скотт идеально справился с ролью. Порой он вызывает практически страх, но ему невозможно не сопереживать. В конце концов, он тут единственный, кто работает, не покладая рук, для поддержания своего благосостояния, остальные же – просто лентяи, которым повезло распоряжаться тем, что у них есть. В общем, роль нашла своего актера. Увы, только на восемь серий. Сериал быстро закрыли. Но, конечно, не из-за игры Эндрю Скотта, а по совокупности причин. Стивен Зеллиан снял сериал, который не смог завоевать всеобщий успех, многие зрители были просто выбешаны «Рипли» и посчитали его невыносимым зрелищем. Хотя, безусловно, детище Стивена Зеллиана обречено стать культовым, но для этого должно пройти некоторое время, хотя бы лет пять.

Медленный, почти медитативный, черно-белый, поразительно красивый, отстраненный, не желающий понравиться, грандиозный – все это «Рипли» Стивена Зеллиана. Зритель словно проваливается в космос европейских фильмов 1960-ых и поздних работ Альфреда Хичкока. Стивен Зеллиан будто решил поиграть в Микеланджело Антониони, и у него получилась не просто реплика, а вполне себе самостоятельное произведение искусства. Нас, конечно, не удивишь роскошными и дорогими сериалами, но в случае «Рипли» есть не только дыхание большого кино, тут еще и абсолютно каждый кадр является отдельным шедевром. Да, перипетии сюжета всем более или менее знакомы, потому-то не важно, кто убил, не важно даже, почему убил, тут важно то, как это снято. Да, от Антониони тут больше, чем от Хичкока, но некоторые напряженные сцены не дают забыть и об этом вдохновителе Стивена Зеллиана. Терпеливый зритель, который доберется до эпизода в лодке, убедится, что ведь можно устроить полный драматизма саспенс без единого слова примерно на двадцать минут, а то и на полчаса. Открытое море, лодка, убийство, лицо главного героя и тяжелые физические условия – этого достаточно, если у вас в операторах Роберт Элсвит, а в кадре Эндрю Скотт. И никакой музыки, только плеск воды и шуршание веревки.

Симметрия практически в каждом кадре, море до горизонта, курортные многоэтажные городки на склонах гор, величественный Рим, скульптуры и барельефы, классическая живопись, узкие улочки, булыжная мостовая, все эти предметы быта, кажущиеся с определенных ракурсов полнейшим антиквариатом, бесконечные лестницы, в конце концов, ночная Аппиева дорога – все это так плотно заполняет пространство сериала, что нет ничего удивительного в том, что персонажи среди всего этого практически теряются. Даже сам Рипли (но в меньшей степени). Отсюда и отстраненная актерская игра: слишком мало слов, слишком много позы. Дикки как-то вяло возмущается тому, что Том взял да и надел его вещи, включая белье. Мардж вроде бы переживает за исчезнувшего Дикки, но чаще делает это, картинно застыв. Тут если и ругаются, то почти шепотом. Тут если и горюют, то без слез. Тем сильней выглядят сцены, в которых прорывается чувство, но опять же чувство почти что не выказанное. Просто посмотрите внимательно эпизод, в котором инспектор полиции унижает Мардж. За пару минут на лице актрисы промелькнут растерянность, обида и бешенство, но даже бровь не дернется. С таким подходом к актерской игре сложно смириться, если привык к драйвовым современным сериалам, но в данном случае это как раз достоинство. Искусство должно провоцировать. Стивен Зеллиан бесстрашно вызывает протест у зрителя, делая текстуру деревянной двери и следы кота на мраморной лестнице важней того, кто что там кому сказал и куда побежал. Действие тут важно, без него никуда, но оно слишком часто на втором плане, даже когда Рипли везет труп на уже помянутую Аппиеву дорогу, потому что там такие силуэты деревьев в ночи, что отходишь от них только, когда на землю начинают падать лампочки от вспышки в фотоаппарате (это полицейский фотограф делает снимки места обнаружения трупа). При этом один из самых неожиданных сюжетных намеков – для героя Эндрю Скотта Том Рипли вполне может быть просто еще одной личиной, чужой присвоенной жизнью – дается настолько вскользь, что можно и не заметить. То ли дело потрескавшаяся краска на трапе с парома.

Стивен Зеллиан с первого же кадра наводит зрителя на мысль, что вот сериал, который надо смотреть предельно отстраненно (отчуждение и все такое). А подобный подход к просмотру сам собой приведет к ощущению, что у того, что ты смотришь, есть множество подтекстов и смыслов. И в этом отношении здесь есть, о чем подумать, есть, в чем покопаться. Сыщется многое, но неизбежен простой вопрос: а вкладывалось ли это многое авторами? В конце концов, на поверхности тут сплошные банальности. Лестницы как символ социального неравенства, вот и приходится Тому Рипли постоянно по ним то карабкаться, то спускаться. Сюда же можно добавить мысль о том, что у нас редко когда бывает то, что мы заслужили. Вон, Рипли умен, эродирован, умеет видеть красоту, разбирается в искусстве, но для него весь этот вальяжный стиль жизни недостижим (до поры до времени, но тут уже права качает именно что сюжет), ведь нет у него богатых родителей, нет влиятельных друзей и живет он не на итальянской вилле, а в какой-то богом забытой нью-йоркской меблирашке. Тут непроизвольно видится насмешка над американской концепцией человека, который сам себя сделал. Такой человек прикладывает массу усилий, сам всего добивается, оказывается лучше тех, кто получил многое по наследству. Ну да, наш талантливый мистер, который сам себя сделал, проворачивает все это с помощью убийств и махинаций. И, в общем-то, добивается всего, что ему так было надо. Патриция Хайсмит неоднократно подчеркивала, что ее Рипли не интересуется сексом, его влечет исключительно к красивому образу жизни, именно в него он и влюблен. Стивен Зеллиан тщательно и прилежно разрабатывает эту тему, добавляя по необходимости простенькую социальную критику. Пожалуй, этого вполне достаточно для сериала, в котором можно бесконечно любоваться на то, как Эндрю Скотт выбрасывает мешающие ему вещи, или уплывает вдаль на катере в Венеции. Все остальное, что мы откопаем, вполне может оказаться обманом зрения. Даже параллели с Караваджо (с ним так навязчиво ассоциирует себя Том Рипли), они тут могут быть только для того, чтобы в какой-то момент вдохновленный Том догадался поиграть со светом и тенью, чтобы обмануть приставучего инспектора. Но как он опускает шторы! И как раз это интересней всего остального.

Зрительские симпатии, конечно, важны. Сериалы продлевают только тогда, когда широкая публика готова смотреть их все дальше и дальше. Потому закрытие «Рипли» – сериала, который мы все-таки не заслужили, – закономерно. Но симпатии критиков также важны. И в этом отношении кажется страшной недальновидностью, что на «Золотом глобусе» «Рипли» практически проигнорировали. Да, номинации были, но ни в одной не случилось победы. Хотя, конечно, их премия, кому хотят, тому дают.

Конечно, если бы все в «Телах» решилось бы в духе Агаты Кристи и Джона Диксона Карра, мы получили бы гениальный детектив, это точно был бы прорыв в жанре. Но о таком остается только мечтать. На деле же первое впечатление оказывается верным: сложносочиненная временная петля и хронопарадоксы прилагаются. А когда вау-эффект от завязки проходит, оказывается, что все это мы когда-то где-то видели, ничего по-настоящему нового нам сериал не предложит. Но при этом перед нами образцовая работа. У ребят получилась крепкая, захватывающая и местами удивляющая история. А уж градус напряжения они повышать точно умеют. Разумеется, при просмотре надо быть внимательным. Как и полагается, персонажей тут меньше, чем показывают, ведь кто-то из одного года легко может оказаться кем-то иным в другого годе. А всякие мелкие детали и случайные замечания порой значимей того, что показано крупным планом и громко выкрикнуто. Не обошлось и без типичных для жанра минусов: есть некоторое количество нестыковок, персонажи порой нелогичны в своих поступках, а на некоторые вопросы так и не даны ответы. Справедливости ради следует заметить, что порой эти минусы выглядят, как признак старательности авторов. В конце концов, если уж упражняться в жанре, то стоит и с его минусами поработать. Хотя какие-то шероховатости при должной внимательности можно было убрать, а какие-то моменты объяснить.

Когда рассказываешь о подобных историях, сразу же наталкиваешься на очевидную проблему: без жесточайших спойлеров не обойтись. Потому разбор сюжетных нестыковок и попытки их объяснить оставим зрителю. А вот на некоторых эстетических и идеологических аспектах сериала остановиться стоит.

Итак, у нас четыре сюжетных линии. Их же можно назвать локациями. Каждая проработана старательно, вплоть до индивидуальной цветовой гаммы. Включи любой эпизод в любом месте и сразу поймешь, когда происходит действие. Пожалуй, интересней всего с этой точки зрения получился 1941 год. Понятное дело, тут вам не только расследование преступления, но еще и воздушные тревоги, регулярные бомбежки, в общем, у персонажей и без таинственного трупа есть, о чем волноваться. А вот викторианская Англия и антиутопическое будущее вышли крайне стереотипны. Они сложены из штампов, но тем, конечно, узнаваемей. 2023 год проще всего было бы назвать обыденным, но для зрителя это современность, мы все это постоянно видим в британских сериалах именно что про современность. Так что, так оно и должно быть. При этом линии еще и рифмуются: викторианская Англия и антиутопическое будущее принципиально замкнуты сами на себя, это мирки в себе. В этом, собственно, и заключается их уязвимость. А вот 1941-ый и 2023-ий открыты внешнему миру, но это не означает, что уязвимость куда-то делась, она просто другая. Определенная рифма – или, если угодно, симметрия – обнаруживается и в персонажах. Два мужчины, две женщины. Мужчины в 1890-ом и 1941-ом, женщины в 2023-ем и 2053-ем. При этом детективы из 1890-ого и из 2053-его в чем-то похожи. Они оба сильно ограничены в своих действиях: вот только он по причине определенных порицаемых в обществе склонностей, а она – в силу инвалидности. А вот герои из 1941-ого и 2023-его гораздо активней. В общем-то, они готовы рисковать и идти на все, вот только у обоих есть одинаковые по сути ограничители – дети. Он случайно берет на себя заботу о беспризорной девочке, а она является матерью-одиночкой. В общем, получается некий узор, и этот узор рассматривать и анализировать порой интересней, чем следить за сюжетом. Обратите внимание на заключительный эпизод: в нем активные герои действуют, а пассивные разговаривают, при этом один активный и один пассивный, скажем так, выбывают из игры, соответственно, оставшаяся пара в игре остается. Вдаваться же в конкретику было бы спойлером, тем более непростительным, что касается он развязки.

Наличие четырех сюжетных линий в разных временах предполагает, что повествование будет туда-сюда скакать. Тут монтажеру есть, чем заняться, ведь надо не только гармонично все соединить, но и необходимые визуальные переклички поставить, в противном случае выйдет рвано. В этом отношении в «Телах» все сделано практически идеально. Этот аспект вызвал у многих зрителей неизбежную ассоциацию с «Облачным атласом» Вачовски и Тыквера. Казалось, в «Облачном атласе» этот прием доведен до такого совершенства, что вряд ли у кого-то получится сделать лучше, можно только стремиться к тому же уровню. Так казалось до выхода рассматриваемого сериала. В нем авторы пошли дальше, они использовали прием полиэкрана. Это позволяет синхронизировать и срифмовать происходящее сразу в нескольких временах в рамках одного кадра, что дает сильнейший эффект одновременности показываемых событий, сведя в один момент экранного времени 1890-ый, 1941-ый, 2023-ей и 2055-ый. Головой зритель понимает, что все это разнесено во времени, но глаз не дает это осознать. Здесь на сцену, если бы он был жив, стоило бы выпустить Делёза, который любил порассуждать о том, что кинематограф дает человеку возможность посмотреть на мир с нечеловеческой точки зрения и тем самым выйти за пределы наших антропологических ограничений. Так, конечно, можно договориться до того, что этим своим полиэкраном создатели не самого выдающегося сериала про путешествия во времени ставят зрителя в позицию всевидящего Бога: он одновременно видит то, что не может происходить одновременно, и таким образом не просто находится по ту сторону экрана, а парит над ситуацией в некотором безвременье. В левом верхнем углу у нас, допустим, 1941-ый, в левом нижнем – 2023-ий, в правом верхнем – 2055-ый, а в правом нижнем – 1890-ый. В каждом из времен кто-то куда-то идет или делает еще что-нибудь, не важно. Важно то, что чуть позже зритель как будто произвольно выбирает интересующий его временной момент, тот заполняет весь экран, но ясно же, что уже через несколько минут возможно снова произойдет отдаление для очередного выбора. Согласитесь, это вам, конечно, не смотреть на пусть и тщательно смонтированную, но все же нарезку из событий разных сюжетных линий. К счастью, создатели не злоупотребляют полиэкраном, иначе эффект притупился бы (как закономерно происходит с удивлением от столь лихой сюжетной затравки в первом эпизоде). Сам же прием не просто удачно подходит истории, он находится в плоскости ее идеологии. Да, все взаимосвязано. Да, в определенном смысле для персонажей все происходит одновременно, к этому ощущению их толкает хотя бы то, что в рамках рассказываемой истории путешествия во времени реальны. Все остальное – побочный эффект, который для Делёза порой важней всего остального. Да, побочный. Кроме одного. Полиэкран может – по-хорошему должен – вызвать ассоциации со страницей комикса. Там же тоже чаще всего много картинок в рамках поля одной страницы или разворота. Взглядом же можно охватить все. И некотором смысле в мгновение ока увидеть то, что по задумке авторов может занимать достаточно длительное время. Эта ассоциация с комиксом тем более важна, что первоисточником «Тел» является как раз комикс. Его придумал и написал Си Спенсер, а нарисовали Дина Ормстон, Тула Лотей, Меган Хетрик и Фил Уинслейд. А вышел он еще в 2015 году. Понятно, что тут остается сделать только один шаг до вывода, что любой комикс должен по идее вызывать у читателя вот этот вот эффект вневременного наблюдателя (назовем это так, а то, если опять начать про позицию Бога, выйдет слишком уж завирально). Но есть одно важное отличие от полиэкрана. В кино происходящее в разных секторах кадра всегда динамично, а вот в комиксе – статично. Так что, эстетика комикса про другое.

Здесь можно (и даже, наверное, нужно) возразить: в конце концов, полиэкран придумали не создатели «Тел». Этот технический прием появился достаточно рано. Да, да, да. Все это верно: авторы сериала использовали уже известную штуку. Но она идеально подошла материалу. Иного и не требовалось.

Упомянутые выше ассоциации с «Облачным атласом» закономерны и лежат на поверхности. Но есть еще один фильм, ассоциации с которым важней, так как ведут нас не к внешним проявлениям, а к внутренним, к тем самым философским подтекстам, которые мы ожидаем встретить в любой хорошей истории. Речь идет о «Начале» Кристофера Нолана. Одним из лейтмотивов этого фильма является идея о том, что, простите за тавтологию, любая достаточно сформированная идея похожа на вирус. Поселившись в сознании человека, она будет влиять на его поведения, поступки, решения, и человеку не удастся от нее избавиться, как бы ни старался. В некотором смысле это похоже на болезнь. В сюжете «Начала» главную роль играла как раз такая вот идея. Одна. В «Телах» таких идей две. И обе породили колоссальные последствия. В данном тексте нет места для их анализа, так как это раскроит сюжет. Но кое-что можно сказать о самом механизме влияния идеи-вируса в приложении к хронопарадоксам.

Чаще всего хронопарадокс строится либо на замыкании временной петли, либо на ее разрыве. И том, и в другом случае важно чтобы все участники причинно-следственной цепочки сделали то, что должны сделать: пришли куда-то, вовремя сели в автобус, сделали определенный выбор, где-то споткнулись, а где-то – устояли на ногах и тому подобное. Можно усложнить по вкусу, тогда потребуется много действий. А можно и упростить – обойдемся одним, но ключевым. Важно то, что в основе всего этого лежат действия, ведь действия это опять же основа любой истории. Помешать кому-то, успеть куда-то; это и напряжение создаст и станет поводом для экшна. На таком приеме, например, строится легендарная кинотрилогия «Назад в будущее». А вот в сериале «Тела» акцент поставлен на другом. Да, все это важно, но люди ничего не делают без должной мотивации. Иными словами никакая цепочка не сойдется (или не разорвется), если ее участники не будут руководствоваться какой-либо идеей (ну, или чувством, оно ведь может быть тем еще вирусом). Выстрой человеку нужную тебе мотивацию, и он все сделает так, как надо. Зарони ему в голову сомнение, и он не захочет что-то сделать. Сложный рисунок действий – это, конечно, надо; но основную работу манипулятору со временем все равно придется провести через диалог или какие-либо другие способы коммуникации. Сам по себе такой подход кажется очевидным, но редко когда его демонстрируют настолько наглядно. В общем, будьте внимательны при просмотре.

«Тела», безусловно, относятся к хронофантастике, но при этом они стремятся быть не только занимательной историей, но еще и социальным высказыванием. Общество – любой из показанных эпох – демонстрируется подчеркнуто репрессивным, личность тем или иным образом угнетается. Будь на дворе монархия. Или демократия. Или тоталитаризм. Абсолютно не важно, все равно будет, скажем так, не очень. А если ты хочешь добиться того самого счастья, это в любом случае произойдет за счет других. И счет может оказаться весьма велик. Порой непропорционально. Дело тут, конечно, не в политическом строе, – утверждают авторы сериала, – дело в том, что такова природа любого общества, которое всегда радо ущемлять тех, кто не таков, как все. Да, эта категория в каждую эпоху разная, но она всегда будет. Эту мысль сложно назвать оригинальной. Вот только авторы за нее так держатся, что прямо неловко становится. Главные герои подобраны в этом отношении крайне топорно, все инаковые (пусть каждый и по-своему). Как бы подробно нам не раскрывали их с самых разных сторон, вот эта вот инаковость мешает увидеть в них личности, предельно их стереотипизируя. И если есть у этого сериала серьезный минус, то вот он, конечно. Сработано грубо, при этом еще и фокус внимания постоянно направлен именно на это. Безусловно, более тонкая работа сценаристов могла бы исправить ситуацию, но «Тела» это не тот сериал, в котором стоит искать тонкости, пусть иногда она и случается.

Как уже и было сказано, «Тела» в начале кажутся новаторскими, потом оказываются вполне себе типичными. Снято все это старательно, порой даже мастерски. Есть и интересные находки, хотелось бы больше, но мир не идеален. Всем любителям хронофантастики смотреть в обязательном порядке, все-таки работа штучная. Потом уж делать свои выводы. Просто любителям сериалов надо иметь в виду, что в сюжете будут логические нестыковки, всяческие сюжетные дыры, а еще навязчивый социальный контекст. Очевидным плюсом является то, что второго сезона не будет, перед нами вполне себе законченная история, хотя финал на что-то там туманно намекает. К счастью, этими намеками вполне можно пренебречь.

Итак, мрачный заброшенный дом. В камине горит огонь. В креслах сидят двое мужчин, связанных многим. Один из них рассказывает долгую повесть своей жизни. Из сумрака то и дело появляются призраки. Такова рамка истории, которая начинается в 1960-ых, а заканчивается в 2023-ем, истории, вмещающей в себе отчаяние, нужду, боль, преступления, борьбу, успех, власть, ложь, жестокость, снова отчаяние. При этом мы, как и Огюст Дюпен, знаем, чем все дело закончится, нам даже известно, в какой последовательности умрут дети рассказчика. Собственно, сериал начинается с этого спойлера. Но, учитывая название сериала, шоураннер Майкл Флэнаган все придумал правильно. В конце концов, род Ашеров падет, история для этого семейства просто не может закончится хорошо. Потому здесь могут быть интересны исключительно обстоятельства. А уж они показаны так, что порой дух захватывает. Но заметим, не без провисаний. К сожалению.

Все это мы, конечно, где-то видели.

Большая семья богачей, у всех скелеты в шкафах, все в той или иной степени травмированные девианты, тот еще серпентарий, тут как-то и пожалеть некого. Когда в прошлом году вышло «Падение дома Ашеров» все критики кинулись сравнивать его с хайповыми «Наследниками», не в пользу «Ашеров», кстати. Но «Наследники» просто под руку попались, только что вышли, были у всех на устах. Но ведь именно про это были все эти дневные «мыльные оперы» с «Далласом» во главе, не говоря уже про бесконечные латиноамериканские сериалы, которые когда-то крутили в России по РТР (и не только). Там, конечно, размах грехов богатых семей был не таким безбашенным, но так на TV и корпоративная цензура была пожестче. В случае с сериалом Майкла Флэнагана есть, конечно, любопытный нюанс: все эти отпрыски Родерика Ашера прекрасно становятся в ряд героев, которых многие сейчас называют «повесточными» – представители разных рас, бисексуалы, сильные женщины и прочее, – но все они совершенно не положительные. Это все от больших денег. Это все от избалованности. А еще и от давящего диктата главы семьи, который порой над всеми ними просто измывается. Хотя с другой стороны, какой широкой души человек: принял, как родных, не только законных, но еще и незаконных отпрысков. Двери его особняка открыты всем, в ком течет его кровь. Никакого снобизма. Но потом не жалуйтесь, что приняли приглашение. Все же стоит сказать, что есть в этой семье и те, кого можно пожалеть. Вот только их всего трое: малолетняя внучка Родерика Ашера и две его жены. К тому же Майкл Флэнаган особо их не выделяет, отдает примерно столько же экранного времени, сколько и остальным. Да, есть еще и спутники жизни детей, но на них проклятье дома Ашера как бы и не распространяется («как бы» тут не случайно сказано, так как кое-кому прилетело все-таки). И уж этих персонажей в сериале толком и не успевают раскрыть, этакий следующий ряд после второго.

Добавьте к этому критику капитализма. Это, конечно, всегда смотрится забавно, когда капитализм критикуют на деньги капитализма, так как критика капитализма прекрасно продается. Особенно чудесно, что, скажем так, Смерть в один прекрасный момент произносит страстный монолог о том, что если бы люди правильно тратили деньги, то уже давно решили бы все свои проблемы. Мол, хватит снимать фильмы и сериалы, интересные публики в лучшем случае только в год выхода, давайте серьезными вещами заниматься. Да, в самоиронии создателям «Падения дома Ашеров» не откажешь. Но монологи отличные, актеры стараются, смотреть приятно. Капитализм из-за сериалов, конечно, не рухнет, но повод для разговора на кухне у въедливых зрителей точно появится.

В конце концов, весь этот ход с посиделками Родерика Ашера и Огюста Дюпена в старом доме кажется позаимствованным из первого сезона «Настоящего детектива». Правда, там авторы нашли в себе смелость прервать выступающий первоначально в качестве рамки для повествования допрос главных героев за пару эпизодов до финала. Майкл Флэнаган не делает даже попытки сломать собственный прием, но все равно этот прием выглядит красиво, а еще и очень литературоцентрично.

Да-да, все это мы уже видели. Но мы много чего видели. И все равно продолжаем смотреть.

«Падение дома Ашеров» заслуживает внимания хотя бы потому, что является осовремененной экранизацией рассказов и повестей Эдгара Аллана По. Да, название сериала отсылает к вполне конкретной новелле По (там тоже были брат и сестра, странные взаимоотношения между ними, старый дом, рок и неотвратимая гибель), но ею не исчерпывается. Это лишь один из сюжетов По, использованных Майклом Флэнаганом. Все персонажи носят имена самых разных героев текстов Эдгара Аллана или людей, связанных с ним, каждая серия отсылает к отдельному произведению (за полным перечнем параллелей, пожалуйста, обращайтесь к «Википедии», там уже все расписали). Конечно, ворон летает где-то в вышине (вот только обходится без «Nevermore») и прочее, прочее, прочее. Затея, безусловно, амбициозная. Усложненная тем, что экранизаций По не счесть. В том числе и осовремененных. Кинематографисты проникнуты наследием По с самого начала кинематографа, а еще и про него самого снимают. Учитывая значимость его фигуры в американской культуре, можно провести следующую аналогию – это все равно, что у нас что-то такое попытались бы провернуть с наследием Пушкина. Согласитесь, высок риск, что выйдет полная шляпа. Увы, следует признать, что у Майкла Флэнагана не вышло ровно. Одни интерпретации получились просто ударными (особо отметим вариацию на тему «Маски Красной смерти»), другие, мягко скажем, ну, такое себе (особенно жалко образ Огюста Дюпена, из эстетствующего парижанина, в качестве хобби занимающегося расследованием преступлений, и, в общем-то, из литературного прототипа Шерлока Холмса слепили нищего законника-правдоруба). Тут, конечно, надо понимать, что только лишь упоминание названия или какой-либо реалии из произведения еще не является экранизацией или там переосмыслением. В этом отношении Майкл Флэнаган порой откровенно халтурит. С другой стороны, лейтмотивом всего сериала он делает в том числе и тему неотвратимости смерти. А эта тема является одной из магистральных в творчестве Эдгара Аллана По, и уж она прекрасно воплощена в сериале.

Сама постановка сделана на высоком уровне. Все происходящее на экране смотрится не просто красиво, порой завораживающе. Майкл Флэнаган виртуозно работает с мелкими деталями на уровне не только отдельных сцен, но и на уровне отдельных кадров. Преданные поклонники Флэнагана давно уже знают, что при просмотре его фильмов и сериалов надо быть внимательным, он не подвел и с «Падением дома Ашеров». Кровавые эпизоды, сцены безумия, жуткие видения — все это выполнено предельно эстетично. В этом отношении сериал вряд ли может напугать. А вот восхитить — да. Правда, одна сцена такого рода явно выделяется на фоне остальных. Это финал второго эпизода, который собственно и отсылает к «Маске Красной смерти». Вот тут Майкл Флэнаган не только мастерски создает внутреннее напряжение, но еще и вызывает абсолютный шок. То есть зритель, конечно, может догадаться, к чему там дело идет, но все равно будет потрясен. На фоне этого эпизода все остальное в сериале уже так не впечатлит. Извините, но это кульминация, которая произошла гораздо раньше, чем следовало бы, а именно – в конце первой четверти всего сериала. Так делать, конечно, не годится. Думается, что вот эта завышенная слишком рано планка в некотором смысле и повлияла на достаточно прохладную реакцию публики на сериал. Ожидания неминуемо повысились, вот только команде, делающей сериал, было нечего такого же уровня предложить. Тут даже финальное разрушение дома Ашеров так не впечатлит, хотя должно бы. Но все равно красиво: из зеркал смотрят зловещие отражения, осколки летят в разные стороны, за окном дождь из падающих людей... И не только, не только, не только.

Выразительная картинка должна хорошо сочетаться с музыкальным сопровождением. Тут создатели сериала подошли с размахом, но, кажется, слишком в лоб. Безусловно, «Симфония №7» Людвига Ван Бетховена в сцене семейного обеда Ашеров в середине первого эпизода бьет наотмашь, а «Another Brick in the Wall. Part I» «Pink Floyd» в эпизоде восьмом хорошо иллюстрирует некий сюжетный поворот, но можно было бы подобрать что-нибудь менее очевидное. Что простительно человеку, который пилит AMV на какой-нибудь сетевой конкурс, вряд ли идет в зачет тем, кто делает топовые сериалы для «Netflix». Хотя все это и не идет в разрез с общей прямолинейностью всего сериала.

Актерский состав у «Падения дома Ашеров» сильный, но его нельзя назвать выдающимся. В основном это актеры, относящиеся к, скажем так, второму эшелону. Мы их видим в больших фильмах на второстепенных ролях и в самых разных сериалах. Безусловно, они узнаваемы, безусловно, многие из них имеют своих поклонников, но им вряд ли выдадут «Оскар», хотя многие из них его вполне достойны. Олдскульщики, кстати, могут получить от «Падения дома Ашеров» дополнительное удовольствие из-за того, что в сериале приняли участие сразу двое актеров из состава «Секретных материалов»: Николас Лиа (более известный как Алекс Крайчек) и Аннабет Гиш (более известная как Моника Рейс). К сожалению, им были отданы ну совсем уж второстепенные роли.

Тем не менее, в касте сериала есть две жемчужины. И мимо этих актерских работ невозможно пройти.

Во-первых, это Карла Гуджино. Сыграла в «Падении дома Ашеров» таинственную Верну, которая, собственно, и преследует Ашеров (в этой рецензии зовем ее Смертью). Актриса демонстрирует поразительную профессиональную пластику: она может сыграть самые разные образы, оставаться загадочной, но при этом открытой, лукавой и жуткой, ей лучше всего даются пафосные монологи. В общем, за ней очень интересно наблюдать. При этом Гуджино не перетягивает на себя внимание, хотя может быть очень убедительной в центральных ролях. Она цепляет собой зрителя и, думается, способна гораздо на большее, чем ей пока выпало сыграть.

Во-вторых, это Марк Хэмилл. Невероятный успех «Звездных войн» когда-то так и не дал публике по-настоящему рассмотреть талант этого актера. Навеки став Люком Скайокером, Хэмилл ушел в озвучку и снимался в каких-то невнятных фильмах. И вот в «Падении дома Ашеров» видно, какой большой это актер. Его Артур Гордон Пим абсолютно не соответствует книжному, из общего у них только путешествие, совершенное в молодости. В сериале он является адвокатом и советником Ашеров. Его можно назвать очень неприятным человеком, пусть и не лишенным чувства собственного достоинства. Хэмилл играет его очень скупо, сдержанно, но при этом так, что этот персонаж абсолютно точно вам запомнится. Да, он чудовище. Но это чудовище со страшной дырой в душе. Веришь, что он совершил то кругосветное путешествие, веришь, что он видел очень много плохого, веришь, что он способен на кошмарные поступки. Про этого персонажа хочется отдельный спин-офф. Возможно, еще и с лавкрафтианскими мотивами. Только, к сожалению, там должен сыграть другой актер, Марк Хэмилл-то уже далеко не молод. Если вы еще не решили, стоит ли смотреть этот сериал, то, возможно, именно актерская работа Хэмилла станет там самым аргументом, который все-таки склонит к «да».

Этот сериал Майкла Флэнагана нельзя назвать экстраординарным, но это крепкая работа. Безусловно, в ней есть сильные моменты, к которым можно отнести в том числе и тщательно продуманную структуру повествования, при которой зрители заранее знают часть финала. С другой стороны, есть и промахи, и не самые удачные решения, но это не отменяет того, что «Падение дома Ашеров» интересно смотреть. Да, в сериале гораздо меньше Эдгара Аллана По, чем хотелось бы, но при этом авторам есть, что показать. А еще это как раз тот случай, когда хорошо, что нет продления. Так как это было известно с самого начала, то авторы рассказали все, что хотели, история получилась законченной. Дом Ашеров пал полностью и бесповоротно.

Итак, в 1994-ом девушка по имени Мелоди Пендрас (Дина Шихаби) селится в некоем многоквартирном доме и принимается ходить по нему с видеокамерой наперевес. Она всем рассказывает, что берет интервью у жителей дома для дипломной работы, но на самом деле ищет бросившую ее во младенчестве мать. Чем дальше, тем ясней становится, что все соседи в чем-то замешаны, проступают контуры чуть ли не оккультного общества. Ага, ага, запахло «Ребенком Розмари». Но это не плохо, это даже хорошо, респектабельные оккультные общества — это всегда интересно.

В наши дни парень по имени Дэн Тернер (Мамуду Ати), специалист по восстановлению всевозможных кинопленок, берется за дорогущий заказ: его поселяют в удаленном от цивилизации доме, чтобы он там поработал к набором видеокассет. Эти кассеты явно когда-то побывали в огне. И на них записаны те самые интервью Мелоди Пендрас. Ага, ага, чувствуется влияние то ли «Сияния», то ли «Звонка». Но это не плохо, это даже хорошо, так как очень уж интересно, как авторы совместят все эти референсы.

Добавьте к этому то, что отец Дэна был психиатром, который работал с Мелоди. А еще у Дэна есть наизанятнейший друг Марк (Мэтт МакГорри), который ведет мистический подкаст. Он, вообще, человек по природе любопытный, а еще и отзывчивый, конечно, включается в расследование Дэна.

Все оказывается связанным со всем. Случайности, понятное дело, не случайны. Эхо прошлого звучит в настоящем. А в небе раз в энное количество лет появляется комета Харон. И это не к добру. За подробностями отсылаем к самому сериалу, который подкупает не только определенной законченностью, но еще и относительной лаконичностью — всего-то восемь часовых (иногда и поменьше) серий.

А вот еще один референс: ближе к последней серии все это превращается в какой-то натуральный «Дом у озера». Но это не плохо, это даже хорошо, душевную романтику редко нынче сыщешь, так что, даже интересно, как она сработает в мистическом сериале.

Все вышесказанное прямо-таки кричит о вторичности «Архива 81». И это сложно отрицать. Авторы собирают свой сериал из привычного набора сюжетных ходов, в финале, вообще, кажется, начинается полная «Тьма» (есть такой немецкий сериал про путешествия во времени). Но делают они это с вполне ощутимым азартом, история получается витиеватая. Более того, именно из-за всех этих клише порой сложно угадать, что там будет дальше. Например, многие зрители предполагали, что все сведется к прилетевшему со звезд божеству (что-то в духе Говарда Филиппса Лавкрафта), но эта версия оказалась неверной. Хотя казалось бы... Тем не менее, что-то лавкрафтовское в сериале присутствует. В общем, во всех этих хитросплетениях и впрямь интересно разбираться. Разумеется, есть еще плюсы, иначе не было бы смысла затеваться с этим текстом.

Во-первых, авторы сериала достаточно нетривиально прописали главных героев. И Мелоди, и Дэн не самые симпатичные на свете люди. Оба имеют проблемы с психикой. Оба ведут себя порой по-свински. Мелоди навязчиво сует нос не в свои дела, она вполне может приставать с вопросами к прикованной к постели женщине, которой явно не до разговоров. Столь же непринужденно она способна взламывать чужие почтовые ящики. И всякое такое прочее. И до поры до времени объяснения в духе, что она ищет истину, не работают, так как до определенного момента не совсем ясно — это Мелоди бредит или тут и впрямь происходит черте что. Дэн не лучше. Порой грубит другу, который искренне старается ему помочь, портит вещи заказчика, опять же требует ответов на вопросы, которые явно не должны его касаться. Тебя наняли реставрировать старые пленки, вот и сиди реставрируй. Опять же до поры до времени оправдания такому поведению не найдется. Но при всем при этом оба вышли вполне себе живыми персонажами, за такими всегда любопытно наблюдать. Да, хотелось бы поменьше истерик, но законы жанра обязывают. На фоне Мелоди и Дэна Марк смотрится прямо-таки молодцом, вот этому персонажу как раз и не хватает двойного дна. Но, право слово, хотя бы один положительный персонаж нужен любому сериалу.

Во-вторых, большую часть сериала авторы сохраняют определенную двусмысленность. Грубо говоря, очень сложно отделить сон от яви. Лезет ли на самом деле из экрана монитора иномирный демон или это все-таки ночной кошмар ошалевшего от одиночества Дэна? И так ли злокозненны соседи Мелоди? Ведь нельзя исключить, что она просто навыдумывала про них всякие гадости. К финалу сериала авторы отказываются от этого подхода и начинают показывать, как там все на самом деле обстоит. Зря они, конечно.

В-третьих, у сериала отличная атмосфера. При очевидно небольшом бюджете «Архив 81» вполне может напугать. Но ужасное таится не в том, что очаровательно непосредственная художница рисует зловещие портреты, и из вентиляции доносятся не менее зловещие песнопения, а в самом пространстве, по которому перемещаются персонажи. Тут слишком много пустоты. И эта пустота вызывает сильный дискомфорт. В конце концов, у вас гарантировано побегут мурашки, когда где-то там за деревьями мелькнет красная куртка. Нагнать такого саспенса — это уметь надо, авторы «Архива 81» умеют. Во многом такая атмосфера достигается отличным саундом. Музыкальное сопровождение сериала можно слушать просто с закрытыми глазами. Гарантировано станет не по себе без всего остального.

Сериал переполнен тревожностью главных героев, которые мечутся по замкнутым пространствам, следуя замкнутым траекториям. Для них привычный мир трещит по швам, но это столь личный опыт, что в нем можно усомниться. Но стоит взглянуть на происходящее и другими глазами, глазами Марка, про которого уж точно не следует забывать. Он во всей это концепции весьма и весьма важен.

Почти сразу становится ясно, что Марк, пусть и ведет свой мистический подкаст, по сути является Фомой неверующим. Он скептик до мозга костей. И, наверное, сложно быть иным при том, сколько всякого он про эту вашу мистику прочитал, посмотрел и рассказал. Но в рамках происходящего в сериале Марк вдруг сталкивается с другой стороной реальности. При этом весьма наглядным образом: оказывается, все можно запротоколировать, заснять на пленку, записать. Стоит только копнуть в правильном месте, и на тебя обрушится груда таких доказательств сверхъестественного, что даже новозаветный Фома поверил бы. Зрителю легко ассоциировать себя с Марком, тут даже на уровне подачи информации полное совпадение. Пока нас водят за нос и делают вид, что все это возможно галлюцинации, Марк так же не до конца верит в происходящее, только лишь беспокоится за друга. Но стоит авторам вывести историю на прямые рельсы достоверности, как и Марк тут же получает все эти неопровержимые свидетельства.

Несмотря на то, какая жуть происходит в самом сериале, в этом есть что-то утешительное, что-то позволяющее лишний раз напомнить себе, что мир-то познаваем, иррациональное все равно подчиняется некоей логике. А вот в том, что почти вся предыстория приключений Дэна и Марка хранится на видеокассетах, есть что-то ностальгическое. Когда-то давно мы вставляли в видик кассету, чтобы посмотреть ужастик (надо же было напугаться хорошенько). Так поступают и персонажи «Архива 81», только у них вместо ужастиков документальные записи (напугаться от них вполне возможно). И эта вот параллель неминуемо делает историю более уютной, чем хотелось бы создателям. Но это, позвольте заметить, закономерная плата за то, что пытаешься выехать именно что на ностальгии. Но по-другому никак, ведь в нынешний век без ностальгии никуда.