А в издательстве электронных книг "Млечный Путь" вышел мой фэнтези-детектив "Расследования почти без магии".
Вот. Главный герой — патологоанатом и судмедэксперт Элис Тэйл, которая могла бы обладать магией Талантов, но... не повезло. Так что она умный социофоб (не социопат, неее)) с интересной профессией, которая помогает раскрывать преступления и потихоньку учится общаться с людьми. Детектив построен на классических принципах, у читателя все ключи и подсказки. В книга семь историй со сквозной линией, но каждая со своей детективной загадкой.
Если вдруг кто хочет прочитать в обмен на отзыв, напишите в личку)))
Ну, и наверное, надо уточнить, что все авторы в антологии "История Черного леса"", от готики до фантастики — это я)) Можно сказать, вся псевдоантолгия — воплощение моей любви к стилизациям. А если вы вдруг читали повесть Марты Стенхоуп про патологоанатома Элис, и вам понравилось, то повесть — часть моей новой книги)
Итак, зомби-апокалипсис случился, и главный герой, еще молодой парень Ной, благодаря предусмотрительности отца, пережил его относительно комфортно. Однако мать умерла, отец вместе с сестрой пропали, когда отправились на поиски лекарств, и спустя годы одинокая жизнь на горе обернулась тоскливой рутиной не хуже рутины офисного клерка. Полусгнивший, бесцельно бредущий зомби, которого Ной лениво провожает взглядом в первой главе — очевидная параллель с главным героем.
Поэтому, когда в хижину является чудом выжившая сестра Обри вместе со своим парнем Ником и требует выметаться, Ной не цепляется за фамильные угодья.
Он вспоминает, что у него была любовь всей жизни, студентка Лиза Томас, из-за которой он запил и вылетел из колледжа, находит старый конверт с ее адресом и отправляется в квест через всю страну. Нелепость идеи ясна и ему самому, но он решает, что иллюзия цели лучше, чем прозябание без иллюзий.
В пути его догоняет раскаявшаяся сестра с парнем, и они вместе идут по лесам, проселочным дорогам, опустевшим городкам, и, самое опасное — городкам, в которых еще есть люди.
Название романа взято из альбома 1989 года дэт-метал группы “Obituary”, и, прослушав трек “Slowly we rot”, можно подумать, что если это саундтрек, который вдохновил автора, главного героя ждет неистовый квест из точки А в точку Б. Выстрелы из дробовика, джип пылит в рассвет, на дороге подергиваются фрагменты зомби, бро, спасай женщин, я прикрою отход, ну и так далее.
Однако автор словно выписал себе на бумажке все жанровые клише и по мере написания романа яростно вычеркнул каждое.
Во-первых, экшна не будет. Будут его редкие проблески, но в целом темп романа очень неторопливый, этакое зомби-роад-муви на фоне опустевшей Америки. Время в постапокалипсисе больше не существует, потому что для кого его отсчитывать? Кому теперь важно первое сентября или четвертое июля?
Во-вторых, нелепые совпадения и случайные встречи так и остаются нелепыми совпадениями и случайными встречами, ведущими, буквально, во тьму.
В-третьих, зомби существуют далеко на периферии романа — большинство из них уже развалились, а оставшихся людей недостаточно для новой вспышки вируса.
В-четвертых, когда “странная команда” начинает путь, ожидаешь, что сквозь приключения и потери они придут к дружбе, сплоченности и восстановлению семейных уз. Роман воспитания на фоне конца света — почему бы и нет? Когда “норм парень, но слегка слабак” впитывает истинные ценности под руководством “крутого мужика”.
Автор и намекает, что да-да, читатель, ты все верно понял… а потом начинает новую главу, в которой никого не жалко.
В-пятых, в романе есть несколько сюжетных твистов, но они связаны не с событиями, а с раскрытием персонажей, когда читатель узнает, что Ник… что Ной… что Обри… Подсказка: это постапокалипсис. Здесь больше нет нормальных.
В-шестых, сам Ной, он тот еще ненадежный рассказчик и совсем не герой. Самое героическое решение он принимает в начале книги, и все его поступки с того момента отмечены печатью "лучше бы не". Когда-то давным-давно, когда "Сверхъестественное" было хорошим сериалом, Дина упрекнули: "Я очень люблю свою сестру, у нас прекрасные отношения! Но, если бы она умерла, я бы не помчалась продавать душу демону перекрестка!". Вот и Ной такой же. Не пошел спасать сестру с отцом, не погиб, выиграл несколько безопасных лет на горе, не был счастлив.
Как говорит антропоморфная персонификация его внутренних демонов (да, в романе есть и такое!) — "ты обычный парень, который выжил только потому, что твой отец умел думать. Скоро твоя удача закончится".
Еще, в постапокалиптических романах иногда бывает странный уют и чистый восторг детства — ну, знаете, все умерли, но все магазины игрушек теперь мои! Но только не здесь.
Мне давно не встречалось более честного названия. (Кстати, отличнейший перевод “Slowly we rot”, могло быть и куда менее поэтичное “Медленное гниение”, или упаси Ромеро, “Мы гнием медленно”). Тленом затронуто все, включая разум главного героя. Люди озверели, мир одновременно сошел с ума и опустел.
Одна из лучших сцен романа та, где главный герой ловит недавно умершую и все еще грациозную женщину-зомби. Я слегка морщусь и жду рифмы “розы”, ну то есть, неизбежной сцены некрофилии. Однако, вместо этого, главный герой с ней танцует, и я понимаю, что распад его психики зашел куда дальше, чем мне казалось.
Общее настроение романа… Представьте себе, что Фродо бы нес по вырожденным пейзажам Мории фиговый китайский сувенир, ценный только потому, что это подарок его бывшей девушки, с которой они расстались глупо и внезапно, а потом начался зомби-апокалипсис, и он понимает, что если его девушка мертва, это еще хэппи-энд.
В общем, автор так круто заварил безнадегу, что, кажется, даже слегка переборщил, потому что иногда мотивация второстепенных персонажей, вроде пленницы Линды, вызывает сомнение. Чисто статистически иногда все должно было заканчиваться не так плохо.
Осенью в рамках борьбы с сезонной депрессией советуют завернуться в плед, читать классиков и греть пальцы о какао с маршмеллоу. Всецело за, однако, если хочется коварного, горького варева, которое забирает не сразу, то “Нетороплив наш тлен” — это оно самое. На контрасте, знаете ли, жизнь за окном сразу кажется не так плоха.
Социальная изоляция, тлен, распад и мизантропия. Ура.
Имоджен и Марин — сестры, их отношения сложны и запутаны, полны тайн и недосказанности, ужасных детских воспоминаний и надежд на будущее.
Однажды обе они получают приглашение провести почти целый год в «Мелете» — кампусе для молодых представителей творческих профессий.
Марин — балерина, её танец покорял сердца зрителей, когда она была ещё школьницей.
Имоджен — начинающая писательница, которая с детства пишет сказки и хочет рассказать правду о том, как им с сестрой жилось в доме матери.
Но сестры не подозревают, что «Мелета» и есть тот таинственный край, где сказка встречается с реальностью, и хеппи-энд может обернуться кошмаром. Сестрам и их возлюбленным, друзьям и недругам, наставникам и противникам предстоит немало испытаний. Они должны будут встретиться с непостижимыми существами и ответить самим себе на множество неудобных вопросов.
Имоджен и Марин наконец узнают, что кроется за словами «Они жили долго и счастливо», которыми обычно заканчиваются сказки...
Главная героиня-рассказчица сосредотачивается на себе и своем творчестве в месте, специально для этом предназначенном. Это, на самом деле, или очень сложно, если делать хорошо, или очень просто, если делать плохо.
К сожалению, интрига рассыпается к первому же — трогательно выделенному курсивом — текстику.
Это как бы сказка, но как бы и притча, а на деле ближе всего к упражнению для дневниковой психотерапии. Она полна личной боли и красивостей, зато лишена сюжета.
В целом, описание творческого труда в романе поразительно неконкретно.
Сестра главной героини — балерина, и что можно узнать про труд балерин из романа? Век балерины недолог, время на вес золота, балерины много тренируются, танцуют на пуантах, получают травмы, а у зрителей от их танца восхитительные ощущения. ВСЕ. Но где хоть еще что-нибудь? Даже я знаю больше слов про балет, чем автор: Баланчин, арабеск, фуэте, выворотность, философия танца?.. Ну хоть что-нибудь? НЕТ. ВСЕ.
Подруги главной героини — поэтесса и певица, парень — скульптор, но им и того не досталось. Зато они очень много обсуждают — да, вы угадали, творчество.
При такой насыщеной среде творчество главной героини поразительно аутично.
Она не пересекается, не взаимодействует и не сотрудничает с «самой талантливой молодежью» в месте, специально предназначенном для вдохновения. Ей для вдохновения ничего не нужно, кроме собственной биографии. Из собственной биографии она и высекает искры катарсиса в финале.
Увы, реальный мир реагирует на начинающих писателей примерно так: «ГМ... НУ ПИШИ, ТОЛЬКО НЕ ЗАБУДЬ ПОМЫТЬ ПОСУДУ. Да, я прочитаю... потом». Иногда это «потом» сбывается, иногда нет, но автор обычно довольно быстро усваивает, что мир равнодушен к его работе, и активно ищет исключения.
Но здесь все иначе. ТВОЕ ТВОРЧЕСТВО ОЧЕНЬ ВАЖНО ДЛЯ НАС, — говорят прекрасные и могущественные фейри.
О-о-о-о, как же сладко в это поверить.
Как же приятно решать проблему платы за мировую славу.
В целом, роман весьма любопытен как графоманское исследование природы творчества — сбитые настройки подсвечены и проиллюстрированы. 3 из 10
Один балл за идею "творческого поселка, осаждаемого фейри", один балл за хороший перевод, один балл за отличную обложку, которая имеет прямое отношение к сюжету и обещает намного больше, чем книга готова выполнить)
облако тэгов
