Последний из... хотел написать "последний из могикан", но он был, конечно же, последним из экипажа "Меконга", автором книги, которая решила мою судьбу, и которую невозможно забыть. Эпоха советской фантастики на этом завершилась, её последняя звезда погасла. Покойся с миром, Евгений Львович.

Сегодня я допилил девятнадцатый азбучный том РЭХ и полон умиротворения. Зислис, конечно, местами был не айс, но зато остальные переводы по большей части мои, так что и злиться было не на кого. Вообще, работа в условиях ковидлы имеет свои плюсы — сроки всё время сдвигаются, внешний контроль ослаблен, никто не стоит над душой... Но что больше всего греет на самоизоляции — так это вовремя поступающие авторские гонорары... Ну или зарплата, если гонорары где-то подзастряли. В такие моменты приятно мысленно повторять самому себе: "я вам не какая-нибудь творческая интеллигенция, у меня профессия есть!" (с). Спросите любого котека: что в жизни важнее всего, творческие амбиции или подушевой доход? Любой котек ответит вам, что главное в жизни — это регулярность и обильность кормления, а не то, что вы тут себе понапридумывали. Котеки, безусловно, правы. Они умеют так самоизолироваться, что мама не горюй. Вам и не снилось как.

В связи с ковидлой добыча в этом месяце была скудной, но зато я ещё на шаг приблизился к балансу между потреблением и приобретением.

Во-первых, это книжки с картинками (потому что я впал в детство и книжки без картинок покупать не хочу). Третий том детского боевика про котов и мурликов с иллюстрациями Татьяны Глущенко отправляется в коллекцию к первым двум.

Вторая книжка — целый графический роман (или, как минимум, повесть) — викторианский паропанк в классической графической манере.

Внутри всё так же шикарно, как и на обложке (хотя телефон изо всех сил пытается это скрыть):

В отличие от Столенхога на этот раз обошлось без папиросной бумаги и дефектов печати, ура!

Третья книжка — увы, без картинок, — но их отсутствие отчасти компенсирует обложка.

Я что-то подустал от хард сай-фай и нонфикшн, захотелось фэнтези и получше. В этом сборнике сплошные лауреаты Всемирной премии фэнтези, может, действительно что-то хорошее попадётся. Вдруг. Обычно в сборниках читабельны не более одной-двух вещей, остальное трэш и шлак, независимо от того, кто стоит на обложке: Пол, Азимов, Дозуа или ещё кто. Я с этим смирился и периодически выкидываю деньги на ветер — вдруг однажды мне повезёт, и один из рассказиков оправдает существование целого тома...

Ещё одна книжечка — чисто дань уважения Золотому Веку.

Я никак не могу определиться с отношением к Горацию Голду. Я помню его дивный рассказик "Вопрос формы" (он был написан много раньше, но на русском вышел много позже "Финансиста на четвереньках", что посеяло во мне смутные мысли о дистанционном творческом опылении советских фантастов из-за океана) — а больше ничего не запоминается, хотя я упорно выискивал и читал его журнальные публикации. Надеюсь, теперь, когда у меня будет целый сборник автора, я смогу зафиксировать свои впечатления. Кстати, в книжечке есть картинки, даже если рассказы сплошной картон, графика смягчит негативные эмоции.Наверное.

И последняя книга попала в пачку случайно, она у меня уже давно, видно что-то перекосилось в Пизанской стопке.

Кирилл Домбровский — автор научно-популярный, беллетристика для него не главное в жизни. У него есть био-боевик "Серые муравьи" (я вынужден признаться в детской любви к этой повести) и вот эта книжечка о роли законов физики в повседневной жизни, она в каком-то смысле подготавливает почву для воспринятия антропного принципа, но понял я это много позже, а в 60-х меня просто прикалывали вариации физических констант и тому подобные штуки. Книжка с картинками, естественно:

Это первое издание 66-го года, наверное, его мало кто помнит. Через семь лет книгу переиздали с иллюстрациями Валька, она разошлась куда большим тиражом, и новые картинки, я думаю, запоминаются куда лучше:

И на этом всё, пока, не болейте.

В связи с пятницей (короткий день) котек покинул здание. Возможность эту он себе выревел, не теряя при этом собственного достоинства. На графике, отражающем соотношение физических размеров и личного достоинства, котеки несомненно будут находиться на самой вершине кривой. Они вообще всегда стараются залезть куда-нибудь повыше, туда, где их немаленькому достоинству ничто не угрожает. Потому что чем больше личное достоинство, тем больше всяких мелких пакостников старается его атаковать. К чему я всё это? К тому что мне тоже пора бежать домой, пока дождик по-новой не припустил. Не лето, а ужос какой-то. Всем пока, котек покинул здание.

Это всё же произошло.Один из последних долгожителей советской фантастики нас покинул.В его книгах отразились многие типичные черты эпохи развития (и угасания) этого жанра.Его книги — это базовый уровень, опираясь на который, можно рассматривать советскую фантастику как нечто цельное со всеми её достоинствами и недостатками.Мне не всё нравилось у Юрьева, но я очень вовремя прочёл "Звук чужих мыслей" и "Чёрного Яшу", и ко мне в нужный момент попало "Белое снадобье" — книга, которая, возможно, уберегла меня от многих неприятностей. И, разумеется, невозможно забыть "Полную переделку" — на фоне жидкого протёртого супчика, которым нас пичкали, это был Второй Настоящий Крутой Боевик (Первым был "Обитаемый остров", а Третьим — "В дебрях Даль-Гея". Смешно вспоминать, когда-то все Крутые Боевики можно было сосчитать по пальцам одной руки).Я никогда не задумывался о роли и месте Юрьева в нашем маленьком литературном гетто.Но его присутствие, несомненно, ощущалось, если не как фундамент, то как некий постоянный направляющий и модулирующий фон — его произведения задавали условную планку качества, к которой нужно было стремиться, которую нужно было достигнуть. И которую можно было попытаться превзойти — если очень повезёт, потому что Юрьев не был гранитным монументом, о который разбиваются волны и ветра, он был просто хорошим советским фантастом в те времена, когда хороших советских фантастов можно было легко сосчитать по пальцам одной руки.