|
ctpoka1 Ну так не знаю, насколько это соответствует джакартианскому клубу, но вот:
- Бой! — взревел колонель Октавиан Пфлюгер и тяжёлый, обветренный, поросший жёстким рыжим волосом кулак его с размаху впечатался в столешницу. — Где моя трубка, бой! Сколько я должен ждать?!
Надо сказать, что колонель в отставке Октавиан Пфлюгер являл собой весьма колоритную фигуру. Среднего роста, но исключительно плотный, а недоброжелатели сказали бы просто — жирный, с редкими волосами неопределенного сейчас, по прошествию лет, цвета, с пудовыми кулачищами, о которых вы уже знаете, на толстых руках, с ногами, нисколько не уступающими размерами и толщиной остальным конечностям и частям тела. Иногда у стороннего наблюдателя могла возникнуть недоуменная, крамольная мысль : А сам ли колонель занял то кресло, в котором он монументально покоится, положив ноги в армейской кожи башмаках на дубовый стол, рядом с большой кружкой тёмного пива. Не был ли он помещен в него насильно или обманом? Уж больно Пфлюгер был велик, и уж больно хрупким казалось кресло по сравнению с его необъятными ляжками и выпирающим чревом. Однако Октавиан как-то ладил с этим креслом, именно его выбирая среди других предметов мебели, составляющих обстановку кабачка со странным названием «Недогрызенный мосол». Неизвестно, кто был тот шутник, придумавший это название, но почему-то под этой вывеской собирались обычно самые отпетые, следовательно, самые заслуженные старые вояки в местном галактическом рукаве.
- Бо-ой!!! — новый рык потряс полутёмный зал, и перед Октавианом предстал «бой», средних лет высокоранговая самка-инсектоид, полуприсевшая в позе подчинения, то есть растопырив жвалы, напружинив хвост с ядовитым шипом на конце и направив его в сторону третьего от корня хвоста спинного сегмента. Огромные фасетчатые глаза её медленно наливались гневливой зеленью: Общеизвестно, что самку карлимантанского инсектоида безопаснее назвать слугой, рабыней, старым куском дерьма, кишащем червями, на худой конец, но ни в коем случае ни парнем, мальчиком, боем, мужиком и так далее. Самцы инсектоидов неразумны, исключительно мелки, крайне вонючи в свободном состоянии, в отличии от самок, пахнущих нильским лотосом, и отдельно почти не встречаются, а служат обычно копулятивным придатком к благородному женскому полу, как это бывает еще у некоторых видов глубоководных рыб. Каждая инсектоид носит самцов на брюхе, на широких плоских нижних сегментах, наподобие бахромы. Чем больше самцов собрала за жизнь инсектоид, тем выше её ранг. И тем большее оскорбление обратиться к ней «бой».
Самка, явившаяся на зов Октавиана, таскала на брюшных сегментах не меньше дюжины «мужчинок», панцирь, слегка потрескавшийся, со следами неоднократных стычек, отливал благородным кармином, длинные, с иззубренным краем клешни на концах передних псевдопедипальп подрагивали.
- Вот ваш-ша трубка, мас-са Октавиан, — пропела карлимантантиантка, подавая поднос с курительным припасом. — Оч-чень много извинений прош-шу, ваш-шего любимого табака, с-собранного ранним утром на с-склонах Дж-жжо-мо-джж..., — чувствовалось, что коммуникативные органы инсектоида с трудом справляются со сложной земной географией.
- Ладно, не мучайся, креветка, — колонель стал набивать трубку толстыми пальцами, с любопытством наблюдая за сменой эмоций в глазах инсектоида. Про людей говорят: глаза — зеркало души. Поэт, придумавший эту присказку, и не подозревал, насколько эта фигура речи точно описывает нервную организацию доминирующей расы инсектоидов планеты Карлимантан в системе синего солнца Оолимаа на дальней от галактического центра оконечности рукава Центавра галактики Млечный путь. Карлимантантский инсектоид может молчать, не шевелить в запальчивости псевдопедипальпами, не трясти смертоносным хвостом (который и не хвост вовсе, а просто удлиненное брюшко), но сложенные из миллионов фасет полуметрового диаметра глаза врать не могут. Так уж устроила эволюция, иначе полутонные, закованные в броню, не уступающую прочностью лучшей легированной стали, вооруженные смертоносными, бритвенной остроты клешнями существа давно поубивали бы друг друга. Особенно если учесть их обидчивость и крайнюю непримиримость к стороннему мнению.
Вот и сейчас Октавиан Пфлюгер внимательно следил за пляской цветов в глазах инсектоида. Любопытно же знать, что для карлимантантианок более оскорбительно — приравнять их к неразумной водяной живности или к неразумному же мужскому полу? Судя по общему посветлению, порозовению глаз, самка убедила себя, что креветка — это очень уважительное звание, как нельзя лучше подчеркивающее её красоту и мощь.
- Вс-сегда рада помоч-чь, — пропела она удовлетворённо, октавой ниже и с достоинством удалилась.
Табак, даже и собранный в неподобающем месте, а, очень может быть, и в неподходящее время, оказался вполне ничего. Колонель Октавиан Пфлюгер, бывший капитан славного штурмового корвета имперских бронекосмических сил «Принцесса Диана» , раскурил трубку, соорудил первое кольцо из густого фиолетового дыма и погрузился в ожидание.
У читателя наверняка накопились вопросы. И самый первый: почему могучие карлимантиантки позволяют так собой помыкать? Ответ прост — природа одарила этот вид живых существ не только изначальными силой и мощью, но цепким умом, а также хорошими фантазией и памятью. Не прошло еще и сотни оборотов, как полчища потомков обезьян вторглись в пределы Оолимаа. В те годы счастливые карлимантантианки жили себе-поживали, мерялись мужчинками, строили не торопясь свою межзвёздную империю, охватывающую ближайшие к Оолимаа системы, умело и без особенной жестокости подавляли смешные восстания порабощенных примитивных рас, развивали науки и искусства, в общем, вели обычное восхождение из дикости в просвещенное процветание. Большое внимание в среде образованных карлимантантианок уделялось социальной философии, путям развития мыслящих. Одно время этому делу был посвящён целый сегмент императрицианской академии наук. Исследования и изыскания проводились по всему объёму доступного пространства. Массив собранных данных был велик, методы обработки современны и точны, а вывод безапелляционен: Карлимантан достиг такого уже высокого уровня развития, что никакое внешнее влияние не станет на пути этого развития помехой. Любая цивилизация, достигшая такого же уровня, будет вне всякого сомнения цивилизацией мирных (к своим) возвышенных членистоногих. Темы работ в последние циклы сводился к частностям типа: сколько ног будет у будущего компаньона в деле освоение Вселенной? Двенадцать или все-таки больше? Некоторые частные решения общей теории контакта недвусмысленно намекали — никакое мыслящее существо не сможет достичь высшего уровня развития, не имея хотя бы двенадцати конечностей, а лучше — больше. Активно дебатировалась идея о правильном числе сегментов каудальной части тела, но к точному значению так и не пришли, посчитав его несущественным, хотя и никак не меньшим шести.
Именно поэтому, встретив на границах освоенного пространства первые корабли мягкотелых двуногих-двуруких, карлимантантианки восприняли их в качестве низкоранговых сервов долгожданного многоногого и каудально многосекторного компаньона. И повели себя соответствующе. Это была ошибка. Беспанцирные слизняки, вместо того, чтобы с почтением воспринять свет мудрости, обиделись и ударили всей своей неожиданной мощью. Откатываясь к метрополии, оставляя мир за миром, карлимантантианки в спешке пересматривали свои философские и мировоззренческие теории. Вспомнили даже многовековой давности забытую ересь о том, что мощь и сила цивилизации не зависит от числа ног, но было уже поздно. Оставалось только надеяться, мягкотелые остановятся на границах системы, зачем им, в самом деле, не самая заметная звезда? Но нет. Оставалось только обкусывать многочисленные локти и терзаться: Ну почему они ( слизняки ) заинтересовались именно рукавом Центавра (Понятно, что в местной космографии были свои термины и свои аналоги звёздных атласов, но стоит ли использовать терминологию побежденных…)? Почему не остановились на рукаве Стрельца, не отправились воевать рукав Лебедя? А там и Ядро недалеко… Так или иначе, планы мягкотелых по поводу остальной части галактики так и остались для Карлимантана непроясненными. Зато судьба Метрополии оказалась простой донельзя. Очень быстро погасив последние очаги организованного сопротивления, приматы разрушили военную промышленность и посадили гарнизоны при каждой пустыне размножения, пригрозив выжигать по Гнезду за любого убитого оккупанта. И при первом же случае, при первом же восстании привели свою угрозу в исполнение. После чего на долгие десятилетия воцарились мир и благодать, чему очень поспособствовала хорошая память аборигенок, а также многочисленные ветераны завоевательных войн и карательных экспедиций земной империи, которым Карлимантан был пожалован в качестве пенсиона.
Вот поэтому высокоранговая, двенадцатимужчинковая карлимантантианка, держательница кабачка «Недогрызенный мосол», так быстро смирила свой гнев. Ах, если бы её соперником был только колонель Октавиан Пфлюгер, на него хватило бы одного выпада клешни, но…
Мало-помалу кабачок наполнялся народом. Вот прочно, и, естественно, надолго заняли дальний от выхода угол бывшие космодесантники, носители беретов всех цветов и оттенков, отмечавшие какой-то очередной день. Видов десанта в имперских силах много, памятных дат ещё больше, поэтому угол никогда не пустовал, напитков потреблялось без меры, только тосты менялись в зависимости от календаря. Правда, такая определенность отличала первый час застолья. С умножением количества выпитого день подводного десанта совсем переставал отличаться от дня, к примеру, Глицийского умиротворения или Четвертого принуждения к миру. Кого умиротворяли и зачем принуждали к миру – полностью терялось за удалыми песнями и пьяным гомоном.
Колонель Пфлюгер мало обращал внимания на шум застолья. Он терпеливо ждал. Менялись только трубки и удлинялась шеренга пивных кружек возле его ног, да табачный дым расползался по всему залу, смешиваясь с дымами десятков трубок, сигарет, сигар и косяков.
- У вас продаётся славянский шкаф? – услышал он наконец на исходе второго часа.
- Где вас черти носили, Капеллан?
- Выбирайте другие места для встречи, колонель, — Капеллан, довольно молодой ещё мужчина, в длинной чёрной сутане и широкополой, надвинутой на глаза шляпе, отчего в полумраке его лицо потерялось за слоями дыми, осторожно присел напротив, аккуратно отставил пустую посуду и положил перед собой книжку в чёрном же кожаном переплёте. – Я с трудом нашёл этот вертеп. Теперь мне придётся неделю замаливать грехи перед Всевышним только за то, что я осмелился показаться тут.
- Оставьте, Капеллан! Раз вы согласились встретиться со мной, то готовы на куда большие грехи. К чему теперь такая разборчивость?
- Святой Престол простит мне грех, совершённый к вящей славе матери нашей католической церкви. Но это должно быть серьёзное деяние. Не буду же я отягощать епископское внимание описание походов по злачным местам? Так что это мне придется отмаливать самому. Вы готовы рассказывать?
- Деньги вперёд, святой отец! – Октавиан Пфлюгер кинул на стол кредитку. – Иначе разговора не получится.
- Вы не доверяете мне, колонель?
- Я не доверяю епископальной бухгалтерии. Предоплата надежнее…
- Тяжек грех недоверия, сын мой…
- Какой я вам сын?! Может, я вообще атеист… Деньги!
- Это разорение, но будь по-вашему…, — подобрав кредитку, Капеллан совершил ряд манипуляций, отчего обрез карточки сверкнул на секунду зелёным разрешительным огнём.
- Так-то лучше, — заявил колонель, проверив транзакцию. – Что будете пить? Рассказ предстоит долгий…
- Мм… возможно ли в этой забегаловке получить чашку хорошего кофе?
- Креветка! Хороший кофе для святого отца! – прорычал Октавиан. – Да побыстрее!
- Мы проводили тогда небольшую карательную экспедицию неподалёку, в паре килопарсеков отсюда, — начал рассказ Пфлюгер, сдув пену с очередной кружки. – Работёнка была плёвая, всего лишь вычистить базу повстанцев, что засели в астероидном кольце одного из тамошних светил. Всего дел на несколько часов! Как сейчас помню, стоило нам только высадиться, как чёртовы пауки полезли на нас саранчой. Командованию для чего-то потребовалось оставить астероид в сохранности, то ли для развёртывания будущего опорного пункта, то ли еще для каких надобностей, однако нам категорически запретили использовать орбитальный пшик, и поэтому…
- Пшик, колонель? – задал вопрос Капеллан. – Признаться, я не очень в курсе армейского жаргона.
- Штафирка! – фыркнул Октавиан. – Пшик – это всего лишь дальнобойный аннигилятор. Подгоняешь поближе к неугодному небесному телу, активируешь – и вместо планетки или астероида остаётся один пшик, много света и больше ничего. Во-от. И нам пришлось высаживаться и выкуривать инсургентов вручную, отстреливать их как крыс из штатных лазерных винтовок. Не очень это правильно, близкий контакт, растут потери – ну да ничего не поделаешь, надо когда-то тренировать личный состав в стрельбе по движущимся целям?
- Вам виднее, колонель, — пробормотал Капеллан. – однако освободите меня от кровавых подробностей. Я всё-таки духовное лицо и не пристало мне…
- Знаю я вашего брата! – отмахнулся Пфлюгер. – Духовное звание нашего полкового пастора никак не помешала бить ему пауков влёт! Ладно! Прошлись мы по коридорам, с верхних уровней до самого центра, накрошили насекомых – любо — дорого взглянуть было! Прошлись, набрал во флягу воды из центрального резервуара…
- Это ещё зачем?
- Примета такая, обычай, что-то из похода притащить, мелочь какую. Не паучьи же ноги мне было собирать? Мохнатые они и неприятные на вид, девчонки в порту приписки не поняли бы, — колонель усмехнулся, — разбежались бы кто куда. А как же солдат без девчонки?
- Наверное, вам лучше знать. Но за что же я заплатил деньги, разъясните?
- Вода, Капеллан! Уже на обратном пути, при погрузке в челнок, обстрелял нас какой-то недобиток. Мы, понятно, ответили, разнесли его в клочья и спокойно ушли в прыжок. И уже в гипере обнаружили: задел таки паршивец моего ординарца. Ранка так себе, автомедик залечил её моментально, но попала в кровь какая-то гадость… Синдром отложенной нейродеструкции – слыхали такое?
- Брр… Это когда распадаются нервные связи?
- Точно. Парнишка, как пошло это дело, только и успел водички попросить. Я, как и подобает отцу-командиру, сам ему дал напиться. Этой самой воды с астероида, больше ничего под рукой не случилось. Вы же понимаете, каждая секунда на счету, хотелось успеть последнюю просьбу парня выполнить.
- И что же, колонель?
- То же, Капеллан. Как рукой сняло. Через двадцать минут он уже вовсю чистил винтовку и ни о чём не задумывался.
- Вы рассказываете странные вещи, колонель! Нет ли какой ошибки?
- Никаких ошибок, — Пфлюгер кинул на стол перед Капелланом записывающий кристалл. – Вот, здесь все есть. И дамп автомедика, а там процесс нейродеструкции очень явно детектируется, и протокол обследования солдата.
- Вы считаете?
- То же, что и вы! Вода из святого Грааля! Что же это может еще быть?
- Очень заманчиво… А вы могли бы свести меня с этим солдатом?
- Увы, Капеллан, увы… В следующем рейде бедняге оторвало голову миной-попрыгушкой.
- Очень жаль. А сам астероид? Вы пытались потом найти его?
- Гиперкоординаты оказались стёрты из атласов. Сам рейд засекретили. Если бы не деньги – ничего я бы вам не рассказал! Но поиздержался.
- И все же, колонель. Этого мало. Святой престол не поверит косвенным сведениям.
- Я так и знал, что вы все сквалыги, — Пфлюгер яростно почесал в голове. – Только для вас, Капеллан и для вашего святого престола.
Достав из потайного кармашка, колонель Октавиан Пфлюгер пустил по столу в сторону Капеллана маленький, заполненный прозрачной жидкостью пузырёк:
- Проверяйте, от сердца отрываю. Кррреветка!! Еще пива и трубку!
|
цитировать
.
), можно и сюжетец состряпать.
