Детективная литература

В своей аналитике Авторы старались быть объективными, исследовали различные варианты преступного поведения.

В стартовом романе цикла "Розанна" показано преступление, не связанное с какими-то особенностями именно шведского социума тех лет. Также как и серия убийств в романе "Мужчина на балконе". Это человеческие трагедии вне экономики и политики, в основе которых отчужденность и слабые связи между людьми, одиночество. В романах "Швед, который исчез", "Исчезнувшая пожарная машина" показано преступление как метод разрешения разногласий внутри поставивших себя вне закона людей и групп. Эти романы в целом близки к традиционному полицейскому или криминальному детективу.

Социально-политическая составляющая преступления выходит на первый план начиная с шестого романа цикла — "Полиция, полиция, картофельное пюре". В этой и последующих историях номинальный преступник часто вызывает гораздо больше сочувствия, нежели жертва. Преступление совершается как протест в порыве отчаяния, когда вместо помощи декларативно существующие для этих целей государственные структуры добивают человека морально, лишают последнего смысла жизни.

Романы декалогии не равноценны по своим литературным достоинствам: есть яркие, запоминающиеся, как "Смеющийся полицейский" или "Запертая комната"; есть более слабые, как уже упоминавшиеся "Розанна" и "Полиция, полиция, картофельное пюре", в которых наблюдается нелогичность поведения полиции и преступника. Но в целом все романы достаточно увлекательны и при последовательном чтении показывают нарастание социальной напряженности в обществе и политизацию полицейских следственных подразделений, превращение их из органа расследования преступлений в еще одну карательную спецслужбу.

Процесс этот показан наглядно, на примерах поведения. Если в начальных романах цикла практически любые следственные ситуации разрешала пара полицейских, действующих с минимальным использованием силовых средств, то по мере его развития полицейские операции обретают масштабность, граничащую с безумием. Так, в романе "Подозревается в убийстве" на задержание двух не столь и опасных преступников брошены десятки полицейских с собаками, вертолетами, слезоточивым газом и т.д. При том что реально задержание производят двое полицейских, которые не утратили здравый смысл и сумели опередить всю эту ужасающую армаду.

Создавая серию социальных романов, Авторы не перестали быть детективщиками. У них есть свой стиль, умение создавать и резко менять атмосферу короткими репликами. Также в каждой книге присутствует хотя бы один допрос, который читаешь с напряженным вниманием, вслушиваясь в каждое слово и интонацию. Это может быть допрос-поединок, как в "Розанне", где сошлись два равных противника. Или осторожная беседа Мартина Бека с трехлетним свидетелем, как в романе "Мужчина на балконе", когда слова и жесты малыша пытаются истолковать вместе полицейский следователь, родители и старшая сестренка. В каждой книге есть также структурирующая деталь, она появляется задолго до финала, настойчиво притягивает к себе внимание следователя и читателя. Наиболее ярко этот момент выражен в "Шведе, который исчез", когда Мартин Бек снова и снова перебирает в уме содержимое чемодана предполагаемой жертвы. Если читать внимательно, преступление можно раскрыть. Хотя и заблудиться тоже можно, неправильно оценив авторскую подсказку.

Работа полицейских кажется похожей на труд архивариуса. Они кропотливо собирают огромное количество фактов, систематизируют их и постепенно из начального информационного хаоса складывается четкая картина преступления. Так работает система полицейского сыска — главный герой полицейского детектива, где нет следователя-одиночки, но есть команда, напарник, который и глупые версии выслушает без насмешки, и спину прикроет, если это потребуется.

Вот только результат работы полиции не всегда радует. Преступление раскрыто, преступник наказан, окончательно растоптана еще одна человеческая жизнь. Защиту получает не тот, кто в ней реально нуждается по законам справедливости, а тот, кого приказано защищать.

В корпусе полицейских детективов Мартин Бек и его команда стоят особняком. Это профессионалы системы, которые по возможности пытаются ей противостоять.

Валё пытался критиковать буржуазное общество, а создал замечательную критику общества потребителей, пораженного ленью ума и утратившего потребность в творчестве и познании. Теперь, в веке двадцать первом, мы знаем, что такое может быть везде, политический строй тут не принципиален. Зомбирование населения через СМИ — универсальный инструментарий контроля над ним.

Идея секретного отдела, цель которого в изъятии из общества самостоятельно мыслящих людей, меня особо не впечатлила. Если таких людей настолько мало, что все они могут быть собраны в один отдел, ничего страшного не случится, если их не собирать. В общей атмосфере сонности и безмыслия, алкоголизма и угасания даже «основного» инстинкта их глас никто не услышит. Финал предсказуем, хоть автор и оставил его открытым. Размышлять над вариантами смысла нет, ибо все они ведут к одинаковому результату — 31-й отдел никому не нужен, и именно поэтому обречен, независимо от того, будет взрыв в Доме или нет.

Роман этот меня заинтересовал в большей мере формой. В нем только один персонаж назван по имени, все остальные безымянны, обозначаются либо профессией, либо возрастом и полом. Так видит эту жизнь главный герой комиссар полиции Йенсен, ведь это он общается с другими героями, ведет следствие, пытается выявить и обезвредить преступника. Он стоит на страже общественного порядка, но людей воспринимает только по их месту в социальной структуре. По другому у него просто не получается.

В этом контексте характерна манера комиссара Йенсена общаться с людьми. Он задает вопросы, слушает вроде бы внимательно, наблюдает, но при этом, как только собеседник увлекается диалогом, выдает коронную фразу: «Пожалуйста, без лишних подробностей». Он говорит это подозреваемым при допросах, начальнику патруля при приеме рапорта. Он не хочет видеть ничего, выходящего за рамки сухого перечисления фактов. Ему не интересны такие вещи, как психологический портрет преступника, мотивы, предпосылки преступления. Мозг Йенсена тоже засыпает. Он еще не впал в тотальную спячку, как большая часть людей в его мире, но близок к этому и поддерживает активность ума лишь настолько, насколько этого требует работа. Наверное, по другому в таком мире просто не выжить.

Люди не могут быть счастливы, когда все они и все вокруг одинаковое. А если нельзя быть счастливым, зачем жить? Нет цели, нет смысла, у большинства героев нет даже такой отдушины, как семья — все они одиночки, плывущие по течение с полузакрытыми глазами. Такой мир даже не пугает, он вызывает острую жалость к людям и чувство безнадежности. Ведь перед нами картина духовного апокалипсиса. Для конца света совсем не обязательно устраивать глобальные техногенные или природные катастрофы, можно вытравить в душе человека желание жить, превратить его в социальную функцию, что и случилось в едином обществе нарисованного Пером Валё мира.

Картина духовного апокалипсиса впечатляет. Способ подачи материала впечатляет тоже: безымянность и отчужденность везде и во всем, при том, что слово «одиночество» не произносится; навязчивые повторы малозначительных бытовых деталей, из которых постепенно складывается представление о жизни людей, их быте, взаимоотношениях; монументальность Дома как символ могущества четвертой власти; небольшие историйки поглощения «прогрессивных» изданий — за всем этим виден мир, мир серый, неуютный, в котором не хочется жить и рожать детей.

Мир, нарисованный без описаний, одними лишь повторами и отсутствием имен, кажется мне самым интересным в данном романе. В нем нет цвета, нет чувств, почти нет мыслей, жизнь осталась где-то там, за стеной...

Второй роман дилогии "Стальной прыжок" вышел четыре года спустя, в 1968 году. И со времени событий первого романа для героя тоже прошло четыре года. Второй роман сильно отличается от первого. Если гибели 31-го отдела мы так и не увидели, она лишь обозначена как вариант с последующим подтверждением, то во второй книге перед нами разворачивается картина уже отнюдь не духовного, а физического, социального и политического апокалипсиса, описываемая столь же детализировано, как ранее описывалось общество всеобщего взаимопонимания, и с применением тех же приемов: неизменность фокального персонажа, акцент на мелкие детали, почти полное отсутствие авторской речи. При этом на первый план выходит детективная составляющая — собственно полицейское расследование.

Детективная составляющая романа очень необычна. Дело не только в гиперболизации социально-политического аспекта, ведь действие происходит в антиутопическом мире будущего, но, прежде всего, в том, что на начальном этапе нет признаков какого-либо преступления.

Йенсену, находившемуся на лечении за границей, поручено установить, что происходит в государстве всеобщего взаимопонимания, с которым нет связи и из которого никто не возвращается. Казалось бы, такое задание больше подходит разведчику, чем полицейскому комиссару, но профессионал всегда остается профессионалом: прибыв на место, комиссар пытается полицейскими методами установить, каково положение в стране, и что же произошло за время его трехмесячного отсутствия.

Сначала перед ним (и перед нами тоже) разворачивается картина всеобщего запустения, зараженной зоны, покинутой людьми: нет ни правительственных учреждений, ни полиции, ни армии, ни городских служб, закрыты магазины, почта, столовые, отключена коммунальная инфраструктура города, полицейский участок покинут, по улицам разъезжают медицинские патрули, объявлено чрезвычайное положение, практически нет людей. Апокалипсис в одной, отдельно взятой стране.

Постепенно из допросов немногих обнаруженных все-таки свидетелей, осмотра улиц, личного столкновения с медицинским патрулем, изучения корреспонденции, скопившейся дома и на службе, бесед с внезапно объявившимся знакомым по старым временам полицейским врачом и его изувеченным другом начинает складываться определенная картина состояния дел в стране. Появляются направления поиска недостающей информации, новые вопросы.

В этой части роман хорош. Наконец раскрывается детективный талант комиссара Йенсена: из каждого свидетеля он умеет вытянуть максимум полезной информации, спрашивая человека о том, что он лично видел, делал, думал. Кажется, еще чуть-чуть и комиссар раскроет это дело, точнее, выяснит, что же произошло в стране, потому что раскрывать нечего, преступления как такового все еще нет, есть разрушение государства в результате эпидемии и прекращения функционирования инженерных, бытовых и административных структур страны.

Но автор не дал возможности комиссару завершить расследование. Детективная линия резко обрывается, все объясняется в одном пространном диалоге нового персонажа, достаточно грубо введенного в сюжет. Оказывается, преступление все-таки есть — преступление власти перед народом. Как только это становится ясно, детективный сюжет отодвигается в сторону как уже использованный инструмент, и автор переходит к обличению буржуазной власти. В финале дилогии, как и в начале, акцент сделан на социально-политическую составляющую сюжета, вскрытие пороков власти избранных, дистанцированных от обычных людей, которыми они управляют.

На примере гибели государства всеобщего взаимопонимания Пер Валё показывает, что отчуждение народа от общественной жизни, подробно показанное в первом романе дилогии, в конечном итоге приводит к самоуничтожению власти.

В государстве всеобщего взаимопонимания отчуждение людей от общественной жизни достигло критической точки, за которой наступает отчуждение от самой жизни. В монолитном унифицированном обществе полностью уничтожено личное пространство человека. Поэтому его уход из пространства общественного происходит либо в пьяное забытье, либо в смерть. Операция «Стальной прыжок», задуманная как не опасный для людей элемент предвыборной компании, должна была всего лишь повысить градус социальной активности населения.

Система всеобщего взаимопонимания стала опасна для всех: и для власти, и для населения. Ее надо было менять. Наблюдающая рост протестной активности социалистов власть решила провести эти изменения сама, в своих интересах и под своих контролем. И в результате сама себя уничтожила.

Финал дилогии заставляет криво улыбнуться. Ну прямо «Интернационал» с его «...мы наш, мы новый мир построим». По книгам видно, что Пер Валё выступал за социалистический путь развития государственности. Но слишком уж воздушная идея, в том смысле, что в воздухе висит.

В дилогии нам показан только один город. Такое впечатление, что никаких других территорий в государстве всеобщего взаимопонимания нет. Если это так, то строить социалистическое государство уже некому. В живых осталось совсем немного социально активных людей, таких, как полицейский врач, да и не факт, что все они здоровы. Основная масса населения привыкла жить по инерции, ни во что не вникая. Результат очевиден: власть от одной малой группы переходит к другой малой группе, которая начинает строить счастливую жизнь для всех по своему разумению. Перспектив трансформации антиутопии в утопию здесь не просматривается.

Основной вывод из дилогии следующий: насильственная унификация социальной жизни разрушает личность человека и, как следствие, влечет за собой разрушение самой унифицированной социальной структуры. Зона личного пространства, помимо прочего, является буфером между зоной общественных интересов и небытием. Это проблема не связана с каким-то определенным государственным строем, она может возникнуть при любом государственном устройстве в любое время и в любой стране.

А в плане детективном дилогия рисует мир, в котором сыщикам нет места. Сыщик, в отличии от разведчика или шпиона, работает как раз в зоне личного пространства человека или на стыке личного и общественного. В едином обществе сыщик не нужен, потому что преступления могут быть либо явные, пресекаемые обычным полицейским патрулем, либо такие, которые раскрывать непозволительно. На пепелище же рухнувшего государства можно провести только одно, последнее расследование, которое и провел комиссар Йенсен — последний полицейский прекратившего быть государства.

Дилогия о комиссаре Йенсене являет нам прекрасный образец неразвлекательного детектива, который создавался автором для достижения социально значимых целей. Актуальность этого произведения со временем только возрастает, поскольку выявленная автором проблема оказывается более масштабной, чем полагал он сам.