«Во имя вечной славы пехоты, во имя вечной славы пехоты

да прославится имя «Роджера Янга» (с)

«Нет бога, кроме лейтенанта, и сержант Джелал – пророк его» (с)

Роберт Хайнлайн, «Звёздный десант».

Вступление (и одновременно – отступление в сторону):

Очень и очень далёкий одна тысяча девятьсот девяностый год. Всё только начиналось и закручивалось, и предположить, что скоро закончится хорошее и доброе, вместе с детством моим и брата – наши с ним родители явно бы не смогли. И казалось, что всё будет хорошо, и все будут жить долго и счастливо, а цветной телевизор у нас самый новый и самый лучший, и как хорошо, что стали появляться «другие» книги.

Мама принесла полученный под заказ из Москвы красный, с бумажной обложкой, маленький томик. Картинка, помню, показалась чем-то безумно интересным и красивым. Сейчас, когда беру его в руки, то вижу фотографию космонавта Леонова во время первого выхода в космос. Разве что скафандр весь в апгрейдах., но тогда… Она называлась «Звёздные рейнджеры», что ни капли ни странно. Коллизий с переводом лучшего произведения Хайнлайна много, и «Десант» давно стало привычнее. Но термин «Мобильная Пехота» так и остался близким и родным. Купила меня книга тем, насколько просто и обыденно в ней всё, что связано со службой. И отпечаток свой наложила, если уж быть правдивым. Во всяком случае, то, что было сказано про Джонни Рико, про его романтичность, честность и долг, всё это можно сказать и про меня. Только в отличие от персонажа фантастики – не смог стать профессионалом, хотя и предлагали дураку, целых три раза.

Думаете, наверное, чего он тут нас лечит? Ну, как-то вот так. Просто всего через пять лет, когда изменения уже стали привычными, также как и постоянные проблемы, началась первая в истории новой России война на Кавказе. И которая идёт до сих пор, к сожалению.

*****

Наконец-то небо чистое, солнце катится по нему яблоком на тарелке, такое большое и тёплое. Снег скоро почти полностью растает, а вот это уже нехорошо. Траншеи и ходы сообщения в жирной чёрной грязи, которая к вечеру-то просохнет, но если будет мороз, то потом она смёрзнется, превратившись в мерзкую гребёнку, на которой ноги сломать очень просто. Хотя… привыкать что ли? Хорошо, что хотя бы солнечно и ветра почти нет.

Кольцо траншей идёт по эллипсу, который совсем уж какой-то кривой. Та его часть, которая считается передней, широкая и выпуклая, выходящая прямо на предгорья перед нашим взводом. Задняя куда как уже, и играет роль ходов сообщения с центром нашего «Порт-Артура», большой палаткой, в которой и живёт взвод. А вместе с ним и мы, прикомандированный расчёт безоткатного станкового гладкоствольного орудия. Сейчас уже не совсем рано, часов девять, наверное. На угловых и на центральном постах осталось по паре человек, двое из трёх пулемётчиков и четыре стрелка. Все остальные уже вернулись в палатку с ночи, а некоторые наоборот, только проснулись, отстояв свои шесть часов в её первой половине.

Прямо позади палатки, на врытых столбиках, подвешены несколько пластиковых «сисек». Возле них небольшая толпа, только что проснувшихся и занимающихся туалетом. Слово то какое… туалет. Никак оно не подходит ни к тому, что у половины зубные щётки почти без щетины, одно лезвие на троих и прочие радости жизни. А три дыры, огороженные брезентом, кроме как сортиром и не назовёшь.

Со стороны умывальников идёт Колян, помахивая пустым котелком. Мой командир раздет по пояс и с полотенцем на плече. И не мерзнёт, зараза.

— Здарова, Дима! – У него всегда радостная и открытая улыбка, чуть вздёрнутый нос и всегда спокойные серые глаза. – Как ночь прошла?

— Капец, Колян, не поверишь, всю ночь воевали.

— Да ну нах… — Он улыбается ещё шире. – Неужто опять проспал?

Ржём оба, в голос. Шутка уже старая, ей месяца три, но до сих пор смешно. Колька любит поспать, и иногда засыпает так крепко, что его и пинками не разбудить. Тогда, в самом начале уже нашей войны, один раз спросонья он схватился за автомат. С тех пор и ржём.

— О, жратву везут. – Мимо проходит Мураш, один из пехотинцев со взвода, ещё тот ворчун. Даже новость про еду он умудряется проворчать как-то по особенному. Жратва это хорошо, потому что никому не хочется доставать что-то из собственных заначек. А есть здесь хочется также как когда-то на «духанке» в учебном центре. Странное начальство в батальоне, больше никак и не скажешь. Вместо того, чтобы поставить в каждый взвод по одной кухне и выделить повара, каждый день гоняют почём зря «камаз» и жгут соляру. Хотя кто его знает, какой скрытый смысл во всех этих поездках?

Грузовик уже ползёт вниз по склону ближнего холма, приближаясь всё больше и больше. Раньше с ним всегда ходил бэтэр сопровождения, опасались нападений. После того, как в батальон пригнали на усиление пару танков, и один из них держит под постоянным прицелом наш, не такой уж и удалённый сектор, бронетранспортёр перестали пускать. Ну, надо же, едучий-случай, кто это там в кабине так грозно шевелит своими усами? Никак сам батяня комбат решил пожаловать и пообщаться с личным составом?

На комбата жаловаться грех. Тракторист, как его называют за спиной, один из тех, кто настоящий офицер. А таких в полку от силы половина. Сразу после трёх месяцев Дагестана, где моему родному первому батальону досталось больше всех, он, чуть отдохнув, поехал с ним же и сюда. И ещё ни разу не улетал с самого начала войны. Недавно, во время одного из таких же его приездов, Колька видел, как он вызывал по рации кого-то и ругался, что тот не отвечает. Вот только в руке станции не было. Её чёрная коробочка торчала из нагрудного кармана серого бушлата, с нашитым треугольником материи с силуэтом танка, а к уху он подносил пустую ладонь. Красные глаза давно невысыпающегося человека тогда чуть моргнули, когда он понял, что делает…

Поздравления были негромкие и без апломба. Майор просто подходил к каждому и пожимал руку, сказав личное «спасибо» всем. Батальонный старшина Мазур шумел намного громче его, сгружая какие-то большие мешки и начав выуживать из них незапланированные сувениры: банки компота, блоки сигарет, картонные коробки подарка от министерства, упаковки станков и прочие рыльно-мыльные приятные неожиданности. А Тракторист удивил меня ещё больше. Не знаю как другим, но лично мне он вручил сразу два простых конвертов с весёлыми рисунками в углах и без марок. И после этого минут на сорок я абсолютно выпал из жизни, сев на матрас, лежавший поверх наших инструментальных ящиков, накрытый пыльным шерстяным одеялом и распаковав первое из писем.

Сколько уже забытых ощущений доказывали, что никакой ты не «техасский рейнджер», несмотря на то, что выстрелы давно привычны и ночью к тебе не подберётся никакой крутой коммандос из пакистанских лагерей. Когда я отслужил всего полмесяца, то нам выдали первую почту из дома. Сержант Малина, умный и опытный Серёга Малинин с Ростова тогда отправил меня за дерево. Зачем? Да потому что из глаз сами по себе потекли слёзы, и он, сержант-слоняра, только что приехавший с «учебки», прекрасно помнил себя самого. И вот сейчас, когда до дома мне оставалось всего ничего, где-то в горле из ниоткуда взялся тугой комок, разом перехвативший дыхание. Да вот только хрен тебе, организм, не выйдет:

«Здравствуй, сынок. У нас всё хорошо, не переживай. Света учится хорошо, правда начала немного хулиганить, но я справляюсь. На работе всё спокойно, недавно мне дали новый разряд. Валерий Иванович передавал тебе большой привет, сказал, что гордиться тем, что обучал одного из тех, кто сейчас там, где вы.

Конечно, нам всё стало ясно сразу. Снова сидим со Светой вечером у телевизора, пытаемся увидеть что-то знакомое или услышать номер части. Спасибо, что не стал скрывать. Хотя ты ведь не знаешь, а письма со Ставрополья снова шли с штемпелем Моздока. Сынок, ты не переживай, мы уже привыкли к нему. Хотя, конечно нам очень и очень тревожно. Всё-таки это не ставший уже таким привычным Дагестан. Но мы верим и ждём, ведь осталось так мало.

Заходила Людмила Арсентьевна, плакала. Говорит, что племянника её тоже отправляют туда же, где и вы сейчас. Сказала, что он всего полгода служит, и она совсем недавно ездила с сестрой к нему на присягу. Показывала фотографии, он такой же, как ты в Ахтырке: совсем зелёный, худой и глупый. Сказала, что тебе наверняка будет проще, и я её понимаю, хотя это так страшно, когда твой сын в девятнадцать лет уже такой же, как и твой папа под Сталинградом. Но ты знаешь, мне действительно проще, ведь я видела вас, вернувшихся. Вы совсем другие, жёсткие, взрослые, настоящие солдаты.

Заходила на днях к бабе Нине. Она и тётка передают тебе привет. Зольниковы, сынок, всё пьют. Обоих снова попёрли с работы, и Серёжка туда же. Так что мы со Светой совсем одни здесь. Вот и ждём тебя домой, наш дорогой и любимый защитник. Береги себя, Димуль.

Мама и Света. 03.11.1999»

И письмо от Кати, вот ведь дела. Смешно или нет, но она пишет мне одна. Кроме писем от мамы и от неё – больше ничего не было. Кроме тех писем, что приходили в первые пять или шесть самых сложных месяцев. И закончившиеся тем непонятным, которое прочёл на посту-вышке заставы «Первомайская», когда Шомпол, насрав на все уставные моменты, залез ко мне посреди белого дня, чтобы отдать мне мою почту.

Если бы суровые и бородатые парни решили сейчас пойти на прорыв, то половина успеха точно была бы у них в кармане. В палатке, вкопанной по самый вверх в землю, стояла гробовая тишина. Молча, сопя и куря одну за одной сигареты из привезённых подарков, читали и перечитывали письма почти все, кто не стоял на постах. Но, к счастью, до этого не дошло, не смотря на предупреждение, которое отправили нам с неделю назад. Всё как обычно: в связи с надвигающимся праздником боевики готовят ряд операций, в том числе и по прохождению из Аргунского ущелья. А напротив какого ущелья-то мы стоим? Правильно, напротив одного из выходов из него, родимого. И где они пойдут, сделав подарок федералам на Новый, миллениумный, год – наверняка не могли бы сказать никакие разведчики. Хотя самые серьёзные места вроде как перекрыты какой-то десантурой, если верить слухам.

Колька сидел рядом, читая своё и смешно шевеля губами. Он так делает всегда, хотя жаловаться на то, что читать не умеет нельзя. Просто он всё так делает, спокойно и обстоятельно. Парень с Урала, такой же, как и все его земляки, как Седой, Клим, Немец, Большой. Они все одинаковые: конкретные до жути, очень по-житейски хитрые и очень надёжные. Один Корней составляет исключение, но Пашка то из интеллигентов, аж в каком-то там поколении гуманитарий. Белая ворона в их ровно-чёрной стае. И, ведь зараза во всём такой. Я ему, шлангу гофрированному, никогда не забуду того, что когда я спокойно кемарил на посту положенные полчаса он задрых, и потом я поссорился с Лебедем, которого знал с духанки и который увёл у него ствол. Свою порцию свежих и горячих он огрёб, но вряд ли после этого стал осторожнее и аккуратнее.

— Эгей, военные! – Лейтенант которому явно стало скучно, решил видно нас чем-то занять. – Новый год через несколько часов. Давайте банный день устроим, помоемся там, а?

Не, он, конечно, молодец, хорошо придумал и верно. А то как-то некрасиво, хоть и тратили на неделе уже такую драгоценную воду. Народ дружно соглашается, и через несколько минут наружи начинают повизгивать пилы и стучать топоры. Мы не в армии США, у нас всё по простому, и хорошо, что хотя бы за дровами сегодня идти не нужно. А если вспоминать прошлое, наш первый Дагестан? И смешно, и грешно, но как мы тогда попали, а?! Пилы разводить и затачивать никто не умел, топорища обломали до нас героические дембеля, а нам, городским в прошлом духам, приходилось вбивать топоры в необъятные пни кувалдами. Это сейчас колуны наварены на трубы, а пилы вжикают так, что не каждая бензиновая «Дружба» угонится за нашими «Дружбами-2», которые гоняют за ручки по два человека. Мы многому научились за последний год, и не только тому, как правильно стрелять. Ведь война это не только бои, это целое искусство, включающее в себя многое, в том числе и то, как не превращаться в стрёмных, завшивленных и голодных чуханов бомжеватого вида.

Солнце медленно катится вниз, давно и верно темнеет. Мы уже стоим на постах, каждый на своём месте. Как ни странно, но в палатке почти никого не осталось. Лейтенант не препятствует, он нам доверяет. Среди нас сейчас нет никого, кто не отслужил бы меньше чем по году и не прошёл бы через выезды в одну из горных республик. Сами разберёмся, как, кому и когда отдыхать этой ночью. Да он и сам не спит, торчит на одном из угловых постов с Немцем и Большим.

Спокойно сидим на когда-то вытащенных сиденьях от какого-то внедорожника. Они постоянно переезжают с нами взад-вперёд, поражая надёжностью и тем, что не рвутся. Курим, чуть выпиваем разбавленного спирта, за которым отправились с утра двое наших. Прихватили неучтённых гранат, и пошли меняться к армейцам. Они стоят далеко, километров за пять-шесть. Но между ними и нами наш же второй батальон, а парни там свои, если что помогут и выручат. Пришли они уже под вечер, уставшие, чуть поддатые, но выполнившие задание, доверенное товарищами. Спирта немного, но это и к лучшему. Расслабляться нельзя.

В гости приходит Конь, решивший на время оставить свой АГС на попечение Зота и Кузи. Коняга хороший парень, с ним мы знакомы с самого первого выезда, часто торчали под «грибками» у палаток на ферме, во время дежурств. Сейчас он сидит на одном из сидений, с которого согнал Снегиря. Тот обиженно топчется в траншее, пыхтя и смешно шевеля своими торчащими и красными щеками. Вот как бывает, когда совпадает и внешность, и фамилия, и «погоняла».

Конь довольно жрёт «Юбилейное» печенье, макая его в банку сгущёнки, на которую он развёл Корнея. Тот пыхтит и старается тоже зачерпнуть хотя бы что-то ложкой. Коля, который внимательно смотрит в сторону ущелья, и при этом как обычно замечает всё вокруг, наконец-то не выдерживает:

— Паша, хорош вздыхать и жадничать. Предложил человеку поесть, так и нехрен теперь жалеть. Я тебе свою отдам, только прекрати стонать.

— Да я не жадничаю. – Корней недовольно бурчит, но Колька не даёт ему развивать обычную демагогию.

— Сказал, что жадничаешь, значит жадничаешь. Ты чего, боец, решил с командиром поспорить? Отдам, только не ной, Конь не наглей, Конь не наглей. Со мной вон Художник поделится, да, Дим?

— А то. – Я люблю сладкое, но не настолько, чтобы зажать ему какую-то там сгущёнку. Тем более, что сигареты мне намного важнее, а Колька недавно обеспечил ими меня где-то на месяц. Да и Немец мне торчит за то, что сегодня половину дня я потратил на завершение его новой татухи. Подарунок, тык скыть. До этого я обновил ему кулак с автоматом и звездой на правом плече. А сегодня закончил трёхцветного волчару на левом, украшенного выпендрёжной «Special tеам», о котором он так мечтал.

— А хотите, я вам расскажу, какой понтовый фильм смотрел ещё в Краснодаре? – Неожиданно заявляет наевшийся и явно добрый Конь.

— Ну, давай. – Все темы про следующий год и то, что нас ждёт, давно исчерпаны. А стоять ещё всю ночь, так что его предложение очень даже ничего.

— Классный фильм. – Конь, чуть шепелявит, а его вытянутое и худое лицо во время таких рассказов до того потешное, что легко воспринимаешь даже откровенное враньё. – Называется «Блэйд». Там, короче, про негра, который мочил вампиров. У него, сука, такой был меч охрененный.

— Им и мочил? – Коля зевает. Наш командир как чудный зверь, про которого я читал у Даррелла, то ли садовая соня, то ли ещё какая медуница.

— Да чем только не мочил. А он сам, Блэйд, был наполовину вампиром. Сам человек, а сила вампирская. Ну и…

— Вот ты, Конь, врать. – Колька улыбается. – Кто такой бред снимет?

— Да я тебе говорю, так и было. – Конь начинает закипать. Он парень гордый, и шуток иногда не понимает.

— Верим, Серёг, верим. А мы в батарее «Добермана» смотрели, тоже крутой фильм. Видел? – Смотрю на него, а самому немного смешно. Он так быстро может начинать злиться, но отходит ещё быстрее. Длинная и костлявая хрень из-под Воронежа, которая мне за полтора года стала почти братом. А может и не почти, так же, как и каждый из тех, кто служит в нашем Диком бронекопытном оперативном шестьдесят шестом из Краснодара.

— Там такаааяяя тёлка…

— Дааа…

Не помню, как звали актрису, которая играла в этом фильме. Помню, что мне было очень неприятно его смотреть, потому что она так сильно напомнила мне… какая разница. Не стоит на это отвлекаться, хоть мы и чувствуем себя здесь почти как дома, но всё-таки мы в гостях. А хозяева такие, что скандалы с ними очень опасные. И как назло снова тучи, и снег растаял, а ночников у нас почти нет, и ни хрена не видно.

Почти двенадцать, Новый год уже рядом, наш новый год, которого мы все так ждали, начиная с мая девяносто восьмого. ДМБ две тысячи, золотая мечта. Все молчат, молчат уже очень долго, думая про своё и смотря вперёд, лишь изредка приседая на дно траншеи, чтобы перекурить. Такой сегодня был хороший день.

Молчит Колька, которого где-то в Северо-Уральске ждёт, как и меня, мама и сестра.

Сопит Корней, чьи родные сейчас наверняка на «профессорской» даче под Ебургом.

Стоит Снегирь, а в его Оренбурге Новый год уже отметили мать с отцом и братом.

Давно ушёл Конь, а во дворе деревенского дома под Воронежем настоящая ёлка в огнях.

Бродит по траншеям хмурый Лебедь, получивший письмо от девушки из Чебоксар.

И ещё Москва, Питер, Ростов, Краснодар, Курск, где за нас сейчас пьют и где нас ждут.

Полночь. Наш салют, из всех стволов, перед собой, в темноту, кольцо огня по периметру нашего третьего взвода. С Новым годом, парни, это будет хороший год для тех, кто всё-таки вернётся домой.

«Во имя вечной славы пехоты…» (с).

***

Alvays 16-letnaya: … и куда делся мой Фауст??? (((

Загадочная: … всем здрасти )

Брюнетка-очаровашка: … о, привет) одни девчёнки)) как настроение, красотки?

Alvays 16-letnaya: …ой, такое хорошее)))….

Загадочная: а у меня не очень (

Брюнетка-очаровашка: это плохо, да(( а чего?

Загадочная: ну так вот…

Alvays 16-letnaya: … эт тебе просто нужно..))

Ротмистр в отставке: напиться!

Брюнетка-очаровашка: )))) все мужики одинаковые)))….

Ротмистр в отставке: и вам не хворать…

***

Кондиционеры в кабинете работали хорошо. Хотелось вообще не выходить из помещения нашего офиса, остаться прямо здесь, смотреть онлайн-трансляцию отборочного матча футбольного чемпионата, может даже сходить за пивом. Но желание это желание, а вот его реализация…

Солнце палило абсолютно нещадно, видимо решив наверстывать упущенное. Первый летний месяц дарил нам исключительно эксклюзивное ощущение тропиков и сезона дождей. Иногда с неба вместо ливня вниз опускалась настоящая живая стена. Один шаг в сторону подъезда с крыльцом из машины и все, как искупался. Стоило начаться июлю и ситуация резко поменялась. Ты просыпался рано утром, желая вдохнуть свежего и бодрого утра, а получал тычок объемным кулаком духоты. На! И осознав, что жалюзи вчера вечером не опустил, приходилось плестись в сторону душа. Душно, влажно, б-р-р-р, пот сразу по спине. Зато июль с августом свое взяли, превратив область в филиал пустыни Гоби… или Сахары, да то и без разницы. Жарило так лихо, что из одежды хотелось иметь только шорты, да и то в лучшем случае. Но так не фига, мы ж серьезная организация.

Да-да, именно так, и, естессно, извольте дамы и господа подобающе выглядеть. И что, что солнце жарит и температура в тени приближается к сорока градусам? Как температура может повлиять на отсутствие в офисе нашего филиала строгого внешнего вида сотрудников? И галстуки – обязательно!!! Да и наплевать на то, что мы работаем по регионам, и к нам никто не приезжает, на это вам всем должно быть не иначе, как сугубо фиолетово. Да и ладно, хрен на него. Сегодня пятница, осталось только добраться до дома и не превратится в сушеную воблу. А очередной заруб команд, у которых болельщики «бомжи» с «крысами» запросто получится увидеть и в баре.

— Покедова, узники буржуазии. – Реакция обычная. Один делает вид, что я прогнал какую-то глупую телегу на манер Паука, с таким же ничего не значащим смыслом. Второй, что весь занят и задерживается и не услышал и так далее. Обожаю торговые организации, прямо таки люблю-прелюблю, больше никак и не скажешь. Все вокруг такие корпоративные, прямо не верится, что придя домой не говорят про работу.

Тоже мне, кстати, тот еще трабл, современная жизнь рассеянского «небыдла». Корчить из себя чуть ли не персонажа фильма «Уолл-стрит» и тут же, приходя домой, превращаться в говнорокера со всеми вытекающими. Бухло и угар, разве что без телок вместо телок жена. Нажраться до блевотины, скачать и слухануть очередной хрен-пойми-как-звучит-ансамбль, похмелиться с утра и нормально. Ну а чего, само то, не на работе же. Нет, вы не подумайте, что не уважаю собственных коллег, ни в коем разе. Просто странно наблюдать вокруг засилие масок, так радостно нацепляемых в жажде заработать побольше. Но это личное дело каждого, осуждать их точно не стоит.

– Да здравствует революция, негодяи, однозначно. – пожали руки-разошлись. Вот теперь можно и домой. Хорошо, что не один, а то скучно. Гера нагрянул внезапно, свалился летом как снег на голову. То ли Москва его достала, то ли еще чего, но компания на время двухнедельного одиночества мне оказалась обеспеченной. К слову – а кто знает, чего это ему вдруг взбрело в голову нагрянуть точнехонько когда мне отпуска и не дали, в отличие от некоторых?

Жара… елки ты палки, вот ведь дела. Порадовало только то, что не успел выйти, как сбоку прогудел знакомый сигнал. Светлая «Калина» уже ждала, стоя у бордюра. Из-за опущенных стекол, по Герасимовскому обычаю грохотал «клубняк». Не отнять, дружбан это дело сильно котирует, угарая над моими металлическими пристрастиями. Даже смешно порой становится, как дети малые, честное слово. А ведь далеко уже не дети, совсем даже взрослые мужики. Хотя, когда познакомились, то песни слушали очень похожие. Как это…

— на Моздок, на Моздок, две вертушки улетают…

И чего-то там еще, про провожавших дембелей офицеров и дальше с тем же смысловым набором. Романтика, одним словом, песни войны и крутых техасских рейнджеров.

***

Alvays 16-letnaya: …Фауст (шепотом)…Фауст…

Dr.Faust: А?

Alvays 16-letnaya: … а я в твоем городе…ммм…

Dr.Faust:???

Peresvet: Счастья, счастья-то привалило, а, лекарь?

Dr.Faust: ЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!!!

Alvays 16-letnaya: смотри ЛС…

Peresvet: Ты еще добавь – мну щастлифф.

Dr.Faust: Мну… нуу….

Peresvet:..бздну, блжджад!

***

Голова болела. Солнце, настойчиво рвущееся через шторы – давило на глаза. Она с трудом разлепила их после того, как заснула около трёх часов назад.

Чёртов график работы, при котором она превратилась в сову, а?!!!

Лана осторожно, чтобы не разбередить голову ещё больше, опустила ноги на прохладный пол, пытаясь сразу попасть в мягкие тапочки-кролики. Не получилось. Пол оказался не просто прохладным, а, по какой-то непонятной причине, он был просто ледяным.

Наткнувшись на стул, она пошлёпала в сторону санузла. Съёмная квартира, которую ей нашёл знакомый парнишка-риэлтор, оказалась в новой высотке. В ней присутствовал хороший евроремонт, две обалденно здоровые «плазмы», плитка на всей поверхности пола, типа итальянская сантехника и ванна, но санузел был совмещённым, как и в обычной хрущёвке. К счастью, хозяйка квартиры уже уехала на работу, и он не был занят.

Умывшись ледяной водой, от которой хотелось повизгивать и проснуться как можно быстрее, она наполовину пришла в нормальное состояние.

Прошлёпала на кухню, открыла холодильник, и уставилась на свою полку…

— Д-а-а-а уж… — Протянула Лана. – Шикарно просто…

А на кого обижаться, из-за того, что на полке стоял пакет постного майонеза, лежали давно засохший кусок сыра и упаковка «Доширака», если не на себя саму.

— Ну и хрен с ним… — вслух поделилась Лана сама с собой мыслью, пришедшей в похмельную голову, и пошлёпала на балкон, курить. – На работе поем.

Она села на небольшой диванчик, стоящий на балконе, прикурила «Вог», затянулась, и выпустила сизую струйку дыма. Ох-ё-ё-ш-е-н-ь-к-и-ё-ё, как же спать-то всё-таки хочется!!!

Внизу, в большом дворе, носилась местная детвора, не попавшая в ближайший, забитый детьми льготников и тех, кто смог дать взятку, детсад. Их мамы, оккупировав единственный, оставшийся ещё со времён Союза, металлический столик с лавочками, курили и сплетничали.

Возле круглосуточного ларька, стоявшего на асфальтированной площадке перед ночной стоянкой, пили пиво прогуливающие школу старшеклассники. При этом они, не обращая никакого внимания на бегающую малышню и их мам, громогласно матерились, ежеминутно заливались истерично-дебиловатым хохотом и обсуждали физические достоинства Ленки из параллельного десятого «Б». Молодые мамы, впрочем, абсолютно игнорировали ощутимо слышимые диатрибы и особенности строения Ленкиных первичных и вторичных половых признаков.

Лана улыбнулась, вспомнив саму себя недавнюю, точно также дёргающую с уроков и распивающую «Голд Майн» с «Ягой». Да уж… давненько это было, ничего не скажешь. Она покосилась на подоконник, на котором валялась уже давненько брошенная ей здесь «палестинка».

Теперь у неё были всё-таки немного другие интересы, хотя и от них она уже успела устать. Ещё год назад бороться со скинами, глобалистами, фээсбэшниками, и прочая, и прочая – казалось важным. Сейчас она уже давно поняла, что нужно просто жить и радоваться каждому мгновению жизни. Но бросить всё просто так, ей до сих пор не удалось. Лана надеялась, что после антифа-акции на следующей неделе, она всё-таки завяжет с этим до конца. И, наконец-то, сможет заняться обустройством, в первую очередь, нормальной личной жизни.

Застрекотал, вибрируя корпусом, мобильником, проиграв начало песни про гуляющую голяком по жилплощади мечту:

— Да? Угу…хорошо. Приеду. Саш, ну ты же знаешь – надо, значит надо. Заменю тебя, да, мне не сложно. На следующей неделе, во вторник, сможешь тогда за меня выйти? Ну и отлично. Всё, пока.

Так, значит, завтра придётся тоже выходить работать. Но, зато на следующей неделе, как раз в тот день, который ей так нужен свободным, Сашка выйдет за неё. А вот это – просто замечательно. Лана улыбнулась сразу поднявшемуся настроению, и пошла мыть голову, приводить себя в порядок и собираться на работу.

***

Ротмистр в отставке: а чего у нас в кинотеатрах идёт интересного?

Брюнетка-очаровашка: Кому что интересно, опять же…

Загадочная: … ой, а я на выходных с мужем ходила на романтическую комедию…

Ротмистр в отставке: фу…

Проволока: фэ!!!!

Sub-commandante: ацццтой, Загадка, аццтой….

Аццкый бухгактер: ето точно…

Alvays 16-letnaya: чё это аццтой?!!!

Ротмистр в отставке: лучше напиться!

Брюнетка-очаровашка: )))) …фээээ….ацццтооой!!!! )))….

Загадочная: злые вы, уйду я от вас!!!

****

— Настя? – директор возник в двери. – Ты закончила?

Ишь, каков нахал, вздумал интересоваться. Ну, а если бы и закончила, то что? Хлоп-хлоп ресницами, пушистыми и длинными, и:

— Почти… — И на спинку кресла, ага. В-о-о-о-т, само-то оно, результат тот, какой и нужен. Чуть, сука, слюни не развесил, как барбос с четвертого этажа в ее подъезде. А то.. есть из-за чего и слюни пустить. Если не чего другого, только в трусы. Почему?

Да потому что, больше никак и не скажешь. Ростислав Хайт, лысый небритый пузан и бабник, все сказал верно. Роста небольшого, зато какая у нее фигура, а? То-то же, господин директор, смотрите слюньками не подавитесь, когда пялитесь. Так бы, козлина старый, здесь и трахнул бы, наверное. Прямо на этом самом столе разложил и только в путь. Художественная гимнастика, чего вы хотите, Сан Саныч, а? Ноги стройные, хоть и икры подкачали, задница при ходьбы так и пружинит, живота нет, кожа прямо шоколад. Грудь небольшая, да и ни беда, зато вон как бедных директор аж завздыхал, уставившись в вырез сарафанчика.

— Э-э… что значит, почти? – Сан Саныч кашлянул, оторвавшись от покадровой съемки круглой коленки, гладкой лодыжки и фиолетового лака на ногтях подчиненной проектировщицы. — Что значит «почти», Анастасия Анатольевна? Где проект?

— Во вторник будет у вас в папке. – А ресницы-то чего-то не помогают… странно.

— В десять утра, как приеду. И в понедельник, ясно?

— Сан Сан-ы-ы-ы-ч… — Вот козлина, знает же, что сегодня вечером они за Волгу ехать должны. Какой, нахрен, понедельник? – Я же отдыхать поеду, загорать…

— Вот там и делай. А если не можешь, так дома.

И ушел, вот такие вот дела. Нет, ну не козел?

Когда дверь офиса закрылась, Настя встала и пошла в сторону небольшой кухни. Помещение под организацию арендовали на первом этаже жилого дома, и кухню оставили такой, какой есть. Щелкнула электрический чайник, села, нервно задымив сигаретой. Всего две недели продержалась и не курила, довел все-таки. Тоже мне, джентльмен. Настенька, осторожно, давайте поддержу… ага. Три недели назад, на корпоративном вечере, так и помогал спускаться по лестнице. Ну да, пьяная была. Спотыкалась и хохотала, держась за плечо Сан Саныча, а чего? Хоть он тогда и оторвался, облапал ее всю, где смог дотянуться и где она разрешила. И что теперь, стоит вот так орать?

Оставленный в кабинете мобильник загудел, исполнил вступление к новой песне Рианны. Пришлось вскакивать и бежать туда, мало ли кто звонить мог. Вот черт…

— Да, привет. Нет, я еще на работе. Заезжать? Нет, сама доеду, ты лучше к маме съезди, Ксюху забери, да. Ну, все, пока.

Вот обязательно названивать жене насчет вечера пятницы, когда и так все знаешь, что делать? Нет, обязательно надо набрать, сказать какую-то чушь и все. Так, а здесь у нас что?

Настя открыла свернутый было «контакт». Нажала на объявления, пробежалась по обновлениям подруг. Да, девочки-птицы, красотки, ничего не скажешь. Добавила ссылку на собственную страницу, ожидая реакции. В чат заходить совершенно не хотелось, что там делать? Лучше потравить кое-кого…

Настя Веколова (Смирнова) –

«ДЮЖИНА ПРИЗНАКОВ ТОГО, ЧТО ВЫ ЗАМУЖНЯЯ ЖЕНЩИНА.

1. Раньше вы хотели замуж, а теперь уже не хотите.

2. Вы не просто предохраняетесь, а планируете семью.

3. Вам дарят цветы два раза в год — Восьмого Марта и наутро после совещания.

4. Вы способны определить степень опьянения по часам. Или по скрежету ключа в замочной скважине.

5. Ваша одежда пропахла вином и табаком, но иногда от нее пахнет духами.

6. Ваши дети переняли от него тупость и лень, а от вас аккуратность, трудолюбие и ум.

7. Вы не нанимались полы мыть и носки стирать.

8. В принципе вы не заикаетесь, но иногда повторяете слова по сто раз.

9. В этой жизни вам часто не хватает зла.

10. Вы иногда, но нечасто и ненадолго задумываетесь о том, что неплохо бы немного похудеть.

11. Ой, у вас молоко убежало.

12. Ваши руки стали длиннее на пять-восемь сантиметров.

13. Вы затравленно следите за модой.

Сообщение пришло очень быстро. И хорошо, а то катер за Волгу ждать точно не будет.

Олег Морозов:

— Что это?

Настя Веколова (Смирнова):

— Что именно?

Олег Морозов:

— Я про дюжину признаков.

Настя Веколова (Смирнова):

— А что?

Олег Морозов:

— Да ересь какая-то.

Настя Веколова (Смирнова):

— Да что ты…

Олег Морозов:

— А нет?

Настя Веколова (Смирнова):

— А с какой стати?

Олег Морозов:

— Да твой муж постоянно дома с дочкой сидит, пока мы с тобой…

Настя Веколова (Смирнова):

— А я никого не заставляю, между прочим. Не нравится, так что с утра приехал?

Олег Морозов:

— Да я не про то.

Настя Веколова (Смирнова):

— Фак ю.

Олег Морозов:

— Насть…

Настя Веколова (Смирнова):

— Фак ю…

Персонаж:

Nick name – Проволока: 25-ть лет, офис-менеджер. Небольшого роста, с ярко выраженной склонностью к крайней худобе. Живёт в гражданском браке с мужчиной старше её на 6-ть лет, самоуверена и стервозна. Как и большинство женщин среднего социального звена – очень любит проявления «гламура» и подчёркивает свою приближенность к высшим звеньям всеми доступными способами. Комплексы, полученные в глубоком детстве из-за внешности Буратино, до сих пор портят жизнь окружающим.

В самом конце проспекта Кирова, там, где до нового моста рукой подать, есть железнодорожный переезд. Гастарбайтер Равшан, опаздывая с утра на работу, крутил педали купленного на «птичке» велосипеда очень и очень быстро. До свиста в ушах, практически. По сторонам головой не крутил, боялся. В детстве такого велосипеда у него не было, пользовался очень старым «Уральцем», практически не сохранившим первоначального зеленого цвета. Там тормозить можно было только педалями, а на этом, с надписью «Stels», приходилось пользоваться теми, что на руле. Не привык, потому и ехал пусть и быстро, но с боязнью.

Перед переездом ему пришлось притормозить, с разгона перепрыгнуть через рельсы у него точно не выходило. Если бы он сел за руль хотя бы через неделю, то прожил бы дольше. Во всяком случае гипотетически-то уж точно. Но Равшан оседлал железного коня вчера вечером и потому прыгать на нем не умел. Стая двортерьеров у переезда велосипедистов очень любила, в смысле кусать. К врачам Равшан не обратился, просто смазав укусы зеленкой и прикидывая стоимость сломанной передней вилки. И зря…

Дохлокрай.

*ВНИМАНИЕ: содержатся, а также в обязательном порядке будут присутствовать следующие вещи: ГУРО, КРОВИЩА, СТРЕЛЬБА, СЕКС, ЛЮБОВЬ (неоднозначно), ненормативная лексика и прочие милые развлечения. Оружие в тексте будет присутствовать, равно как и нечто сверхъестественное, но при этом при всем, основным параметром произведения является наш с вами социум. Т.е. — АПОКАЛИПСИС апокалипсисом, но ЛЮДИ интереснее. Ага, именно так. Предупреждаю заранее, что речь будет вестись о нескольких персонажах в каждой главе, о том, что политкорректности не будет, равно как и всяких таких рейтингов типа ПиДжи-13-ть. ВНИМАТЕЛЬНО: пусть и не сразу. но здесь будет достаточно МЯСА!!! П.С: я предупреждаю о всех плохих нюансах заранее.

Персонажи являются плодом интеллектуальной деятельности автора.

Автор признаёт, что физическое и психологическое сходство персонажей с реально-существующими людьми – случайно и непредумышленно, и не несёт в себе отражения происшедших и происходящих в действительности событий.

INTRO:

Город, середина осени… Время, когда ветер срывает жёлтые листья с деревьев в парках и скверах и «крышу» у тех, кто к этому расположен. Пора года, которая широко известна гениальными пьянками классического русского поэта в деревне, и песнями классического советского рокера. Недели, в течение которых абсолютно пропадают желания загонять автомобиль в мойку или начинать ремонт в квартире. Дни, когда самым меркантильным современным старшеклассницам хочется стихов и глупой любви со стороны поклонников, а сотрудникам ППС – отпустить молодого подозрительного кавказца просто так, как в советском мультфильме про переходящий букет. Период обострения инфекций, ослабления иммунитета и повышенной нервной чувствительности…

Сентиментальное, романтическое, опасное и красивое время года. Осень наполнена прозрачным воздухом с чётким добавлением выхлопных газов. Мягким жёлтым светом ночных фонарей, так подходящим для прогулок и не проникающим в подворотни, в которых так удобно помочь прогуливающимся парочкам избавиться от явно ненужных в данный момент денежных средств и прочего имущества. Детским смехом во время прыжков в море опавших листьев, в котором никто и никогда не пытался найти и убрать битые пивные бутылки и использованные «инсулинки»…

Что только не может случиться осенью, что только не может произойти?!! Кто-то, кого бросила девушка, может пойти и найти ей замену, а может – взять нож, и отправиться в метро… А кто-то, вдохновившись полётом жёлто-оранжевых волн осеннего лиственного шторма – напишет шедевр живописи. Кому-то, кому давно осточертело жить на оклад, придёт в голову идея ограбить инкассаторов, а там – как повезёт. Да много чего может произойти осенью… Вернее – могло бы произойти раньше, не сейчас. А сейчас…

…Шмель щелчком отправил на половину скуренную сигарету «Парламент Аква», в кусты. Можно было не бояться возгораний и всяких там лесных пожаров. Не до того сейчас, дождь накрапывает, а зелень вся по горке вниз, к бережку. Да и немного ее, зелени-то. За лето выжгло, оставив желтые проплешины, странно, да? Вот она, река, рядом, как тут такое возможно… а вот и все, проплешины. И тут Шмель встал, дошел до еще дымящегося бычка и втоптал его носом ботинка в землю. Повернулся с виноватым выражением на своей подвижной физии, развел руками:

— Да, стыдно мне чего-то стало…

— Стыдно у кого видно. – Резинкина хохотнула, пинком отправив банку из-под колы вниз. – А тут чего?

— А я знаю? – Шмель вздохнул. Он с утра весь из себя был какой-то расстроенный и чуть ли не плаксивый. – Кустик жалко стало…

— А жалко у пчелки. – протянула нахальная малолетка, поправив чуть рогатую шапчонку на голове. – А пчелка…

— Дура. – Шмель развернулся и пошел в сторону Капута, чуть ссутулившись. Ремень винтовки свободно болтался на плече, и ему было на это глубоко наплевать.

— Хреновастенько вышло… — Резинкина почесала кончик носа и вприпрыжку, невысокая, с плотненькой фигурой, смешная, побежала за Шмелем, извиняться.

Вмешиваться в разговор никто не стал. А извинения проходили как-то странно. Шмель стоял, прижавшись лбом к холодному Капуту, снова дымил, а Резинкина скакала рядом, изображая флотского семафорщика с помощью мелькавших в воздухе рук. Такие вот дела, нервы на пределе. И не мудрено, учитывая все произошедшее. И просто тяжело, сейчас всем нам тяжело. Срывы случаются постоянно, только успевай реагировать, если сам, конечно, в норме. Вот сегодня по какой-то совсем мелкой причине с самого утра приплющило именно Шмеля. Надо было развеяться, отвлечься, но не сегодня. Сегодня не до того, вопросы решаем серьезные. Ладно, помирятся, никуда не денутся. Оглянулся, охватив взглядом всю панораму, которую с «вертолетки» видно хорошо. Хотя в дождь город не такой четкий, как обычно, когда погода хорошая.

Октябрь, а палит еще также как и в июле. Плохо, что скоро зима, а время ушло. Но по-другому явно никак бы и не вышло. Можно ли подготовиться к той войне за собственное выживание, как сейчас? Наш собственный опыт последних полутора месяцев показал единственный верный ответ – нет, нельзя. Думается мне, что везде все было одинаково. Недоверие, неверие, опоздание, осознание и только после всего этого милого набора – выживание. Выживание там, где мы привыкли жить размеренно и спокойно, жуя жвачку, подсовываемую нам теми, кто должен был не допустить того бардака. Допустили.

Результат стоял на бывшей вертолетной площадке, всей своей вытянутой и остроносой махиной. Еще два месяца назад это показалось бы бредом. А сейчас – норма, для нас во всяком случае. БТР «восьмидесятка», выкрашенный в защитный цвет и с еще свежей золотистой полосой хитрой вязи по корме и бортам: «Железный капутъ». На броне сидела хмурая Сова, ковырявшаяся складной вилкой в толстостенной банке корнишонов. Корнишоны были ядреными, запах уксуса пробивался даже через дождевую свежесть. Срок годности заканчивался, а Сова их любила. От этого тоже становилось грустно. Такая мелочь, стеклянная банка с надписью «дядя Ваня», а уже в прошлом.

Остатки беседок и легких домиков, летом выраставших здесь как грибы после дождя, чернели обгоревшими остовами. Неделю назад здесь рубилась одичавшая толпа местных и отделение спецназа, прилетевшее за инженерами цехов завода имени Кузнецова. Сегодня нам еще пришлось отстреливать десяток «топтыгиных», бродивших по округе. А у меня здесь свадьба была. Уже давно, в жизни, которая осталась далеко позади. Закончившись чуть больше шести недель назад.

Самара, июль 201.., день первый, пятница, утро:

***

Strelok: всем привет…чего обсудим, а то скучно чего то…

>>>>>> эй, народ, вы где…?

>>>>>> ..ну и хрен с вами. Вечером не стучаться…занят буду.

***

Будильник на телефоне в очередной раз вякнул голосом школьной училки («Пора вставать..!!!»), где-то в гостиничном коридоре хлопнула дверь… Действительно пора вставать, рабочая неделя началась.

Вадим сел на кровати, помотал головой и попытался понять – что нужно сделать, для того, что бы проснуться, как быстрее прийти в себя, куда и зачем нужно в первую очередь. Самое главное на сегодня – успеть попасть в несколько мест, суметь пообещать сразу трём конкурирующим конторам одинаковые проценты скидок, добиться при этом от них увеличение выбираемых объёмов и… короче задач на сегодня – как у начальника генштаба перед началом операции по принуждению Грузии к миру.

За спиной посапывала, раскинувшись роскошным, немного дебелым, смуглым телом, вчерашняя партнёрша. Лежала, сбросив одеяло на пол, открывая его глазам всё что можно: красивый живот с пирсингованным, глубоким пупком, пухлый выбритый лобок, с узкой полоской коротких и чёрных волос, третьеразмерную, слегка обвисшую грудь с коричневыми большими сосками. Вадим тупо смотрел на всю эту роскошь и злился сам на себя за проявленную слабость.

Давняя знакомая, которую как-то пришлось притащить к себе на работу, и какое-то время позволять себе роскошь держать её у себя, где она только и могла, что заигрывать с двумя молодыми менеджерами, демонстрируя домашнюю эротику и рассказывая о своих постельных подвигах, да торчать весь день в Сети на глупых форумах. Хорошо, что закончилась эта трудовая эпопея достаточно быстро и девушка свалила в неизвестном направлении. Как оказалось, на новом месте она значительно продвинулась по служебной лестнице, то ли взявшись за голову и начав работать, то ли воспользовавшись любимым природным дарованием – решила вопросы карьеры через диван в кабинете руководителя.

Вадим никогда не претендовал на место в её постели, но вчера, сразу после прилёта, встретившись с ней в местной неплохой гостинице – не смог отказать в просьбе провести вечер в её компании, с дальнейшим, как оказалось, ночным продолжением. Ничего нового и интересного не было, только получилось снять напряжение двух последних недель и ни хрена не выспаться.

На прикроватной тумбе затрещал, вибрируя, мобильник. Утро началось.

— Алло, да, это я… Во сколько? Хорошо, я буду.

***

Sub-commandante:… эээ..Стрелооок?!!! Ну вот…обиделся

Peresvet: Ой! Ой! Ой! Зиг хайль, дурында…

Sub-commandante:..ооо…какие люди…типа – славо руси, да?

Peresvet: ..ой, вычислю…

Sub-commandante:..ага…пугали ежа голой…попой… чё, не окучили тебя ещё таджики какие-нибудь?..

Peresvet:.. да пошла ты в ….

***

— Да куда ты лезешь, овца?..

— А-а-а-п-л-а-ч-и-в-а-а-е-м проезд, граждане!!!

— Ну, как у вас там, платят, нет?

— Чего вчера в «Глухаре» то?

— Не знаю, вчера «Интернов» повторять начали.

-Задняя площадка, за проезд передаём, а то дверь не открою!

— Ты кого овцой назвал, хабал трамвайный?!!

— А у меня соседка вчера опять мужика привела, так она, кошка драная, орала до самого утра. Блядина хренова.

— Вы за проезд платить будете…мужч-и-и-н-а-а-а, я к вам обращаюсь?!

Маршрутный автобус «Богдан», катился себе из спального в производственный район Города. Каждое утро, с того же места, что и вчера, и так постоянно, одни и те же люди, одни и те же темы разговоров. Андрей покрутил головой по сторонам, отогнал от освободившегося места пару торговцев с рынка, то ли китайцев, то ли вьетнамцев, испуганно сбежавших в другой конец салона, посадил худенькую девушку-студентку, и, не обратив внимания на ее «спасибы» и прочие респекты, отвернулся к окну, надев наушники и включив плейер. В голове, как обычно в пятницу, складывался план на неделю вперёд. Самое главное – акция во вторник на следующей неделе и подготовка к ней, но, тем не менее, и в конце рабочей недели и на выходных было чем заняться.

На остановке в маршрутку заскочил Шилов, постоянный напарник Андрея по работе. Простой деревенский парень, на которого полностью можно было положиться, когда он был во вменяемом состоянии. В невменяемом состоянии Сашка становился опасен, и превращался в бешеного и агрессивного Пикачу, в полном боевом апгрейде. Пришлось отключаться от прослушивания музыки. Шилов, по простоте своей широкой сельской натуры, очень обижался на невнимание знакомых людей к его персоне.

— Здорово, Андрюх. Чего слушаешь? Опять, какой-нить хардкор?

— Ага, «ТТ-34».

— Нормально, а «Т-90» или «БТР-80» есть?

Сашка пёрся от шансона и не совсем понимал, как можно слушать какую-либо другую музыку. Да и вообще, во многих вопросах мнения их расходились, но, тем не менее, работать и заниматься общими делами им это явно не мешало.

— Скучно сегодня будет, понедельник. Слышь, Андрюх, а ты на выходных не сможешь меня подменить на пол-суток? Нужно в клубан один выйти.

— Не знаю, давай, туда ближе и поговорим. А чего ты?

— Да переезжать буду. Хозяйка дочку замуж выдаёт… вот и попросила съехать.

— Ну, посмотрим, скорее всего — смогу.

— Спасибо. А чё, погоняем обезьянок в следующий вторник?

Андрей улыбнулся, хрустнув суставами на пальцах:

— Погоняем…

***

Аццкый бухгактер: Всем привет ребятишки…как настроение и бодрость духа тащемта?

Sub-commandante:…ой голоффка бо-бо…

Аццкый бухгактер: ай ай ай…как так можно над девушкой издеваться??!!!

Ротмистр в отставке: А, потому шта спать ночью нада…а не куролесить…

Sub-commandante:…идиоты…я ж девушка…голова болит…порола вчера

Аццкый бухгактер: от чёрт…сафсем забыл…ам сорри…

Ротмистр в отставке: Пардону прошу…краснею…а вообще я тож вчера не слабо накатил…

***

На светофоре старый «Крузер», со свистом пролетевший мимо, чуть не подрезав её «Фиесту». Ну да, количеству и качеству выражений, которые она проорала ему вслед, позавидовала бы вся бригада грузчиков на складе. А толку-то?!! Настроение падало, как говориться – «стремительным домкратом». И именно так, и именно с утра.

Вчера вечером ей пришлось снова наорать на старшего сына, который в очередной раз не выучил английский, а потом позвонить мужу, и требовать (и как всегда бесполезно), что бы он помог в воспитании своего собственного сына. А ещё, она точно была уверена, что сегодня один из менеджеров её отдела — припрётся как обычно с самого утра (убила бы паршивца за его работу), и, не смотря на то, что она так и не добралась до косметички, заявит, что она замечательно выглядит. Потом, скорее всего, когда она пойдёт к себе в кабинет – будет пялиться на её задницу (задница-то, конечно, ничего, хотя и полновата, и, как на грех нацепила новую юбку в обтяжку).

Минут через тридцать подъедут все остальные, и она обсудит со старшим менеджером как дела у её дочки, пожалуется на проблемы с сыном, немного посмущает (только из спортивного интереса!!!) самого молодого из сотрудников, покурит и обсудит все минусы имеющихся в наличии мужиков с самой стервозной и ответственной из девочек.

В девять – придёт выписка из банка, и будет ясно, что опять (если не случится чуда) не поступили все запланированные платежи. И, скорее всего, придётся идти к генеральному на оперативку с уже испорченным настроением, защищаться и оправдываться, а потом – устроить разнос в отделе. Ну, и исходя из этого, поведём себя так:

-Доброе утро — (бросить это немного сквозь зубы и демонстративно равнодушно протопать в кабинет, не дожидаясь ответного):

— Доброе утро — как обычно – хмурый взгляд из-под бровей, и невыспавшиеся (вот интересно – он по одной и той же причине не высыпается постоянно?!!!) глаза.

— Зайди ко мне!!! — (всё это: громко, из-за закрытой двери и голосом донельзя выведенной из себя ведьмы).

Обязательно спустя какое-то время, в дверном проёме тихо возникает фигура, всем своим видом показывающая, что он всё знает, но явно не считает себя виноватым, и если и принесёт извинения, то только из-за неё самой.

— Ну и расскажи мне, дорогой, по какой причине заявка, которую я обещала выполнить на прошлой неделе – ни хрена не выполнена… И, почему?!! П-о-ч-е-м-у, я тебя спрашиваю, мне звонит клиент на выходных, и я узнаю это от него?!!! А не от тебя, скажи, мне, пожалуйста.

— Арина Викторовна, ну сырьё пришло только в среду…а план начальник производства не меняет, у него же рентабельность падает.

— И что? …Мне можно было про это сказать?! То вы чересчур самостоятельные, а то, как дети малые! Иди, и подумай, как можно это решить. В десять – придёшь и скажешь.

— Хорошо.

Ну, надо же, согласился!!! Держите меня семеро, сейчас зайдусь в восторге. Арина покачала головой, попутно поглядев в зеркальную стенку шкафа – не растрепались ли волосы, собранные во французскую косичку?

Нет, с волосами всё было в полном порядке, и это уже хорошо. Откинула крышку своего ноутбука, включила, дождалась, пока пройдёт подключение к Сети, и открыла почту. Быстро просмотрела все письма, пока не наткнулась на одно, которое показалось далеко не самым не нужным.

Через три минуты, откинувшись на скрипнувшем стареньком кресле (эх, и не покупают новое!!!), Арина довольно улыбалась, понимая, что проблема разрешалась сама собой. Ой, как хорошо-о-о…

Она открыла сумку, и, покопавшись в её глубине, обнаружила: квитанцию на погашение кредита, которую искала на прошлой неделе, кассету для «Плэйстейшн» сына, пробник с новым «Кензо», который ей всучили в «Золотом яблоке», три одноразовых зажигалки, смятую ежедневку, два надорванных билета из кинотеатра, и ни одной сигареты. Мда-а-а…

Данила, оторвавшись от монитора, немного испуганно покосился в её сторону, когда решительно выйдя из своего кабинета, она двинулась в его сторону (специально грозно вбивая каблуки в многострадальные полы, а чтобы не расслаблялся!).

— Нашёл? – строго зыркнуть из-под нахмуренных бровей.

— Пока нет. – Чуть моргнув невыспавшимися глазами, буркнул он. – Ищу вариант.

— У тебя «Кент»?

Вместо ответа менеджер достал пачку «восьмёрки», и, открыв, положил на край стола. Хмыкнув, Арина Викторовна взяла сигарету пальцами с френч-маникюром, и, покачивая бёдрами, вышла на лестницу, чтобы в первый раз за день спокойно покурить.

***

Проволока: Приветики всем!!! А я вот на работу опоздала, ой и влетит…

Sub-commandante: А не фиг будильнек пат падушку прятать, коза

Аццкый бухгактер: Проволока, а ты мне дай свой мобильник, а….

Проволока:????????????????????????????????????????????????????? ??????!!!!!

Sub-commandante:а действительно — ???????????????????!!!!!!

Аццкый бухгактер: да я просто ето….будить тя буду ))))

Проволока: Ну да, ну да)))

Аццкый бухгактер: честно…

Брюнетка-очаровашка: Всем привет)) чего это тут у вас?..ммм… Проволока, солнце, не верь мужикам!!!

***

Алексей, тяжело дыша, упал на сиденье, обтянутое дерматином. Достал из кармана платок, вытер шею и лоб. «Тоже мне, — подумалось ему, — лен, ёпт… Потеешь как в синтетике». Повёл вокруг налитыми кровью глазами, нахмурился, когда заметил недавно перекосившуюся от запаха перегара, идущего от него, женщину. Не стал связываться, и, достав из пакета недавно купленного «Мародёра», погрузился в чтение. Троллейбус двенадцатого маршрута ехал до конечной остановки, на которой ему нужно будет выходить, около двадцати минут. Вечером, после того, как основной поток машин уже рассасывался, а сейчас, с утра, уходили и все сорок. Так что время спокойно почитать так понравившуюся книгу – у него было больше чем достаточно.

В кармане завибрировало. Алексей достал телефон, недавно приобретённый в кредит, посмотрел на номер, и, вздохнув, нажал на кнопку с зелёной трубкой:

— Да? Здорово, Григорич…ага…да, да, да понял я. Понял, говорю. Да, сейчас доеду и займусь. Что значит ещё не на работе?!! Времени сколько? Ну, я и еду… Григорич, не порть настроение, а? И что, что я с похмура? Вчера выходной был? Был! Имею право… Хорошо, сделаю быстрее… да…Всё, пока.

Отключившись, он долго смотрел в окно, хмурясь, и мрачно шевеля усами. Его начальнику удалось подпортить настроение Алексею самого последнего рабочего дня на неделе. Э-хе-хе… А кто виноват? Да никто, кроме него самого же. Никто ж не заставлял опять уходить с насиженного места и кидаться на поиски новой работы. Так что – Алексею оставалось только бурчать под нос, и надеяться на то, что он быстро сделает всё, что требовалось Григоричу. Он понял, что почти успокоился, и, улыбнувшись, повернулся в сторону салона. И лучше бы он этого не делал.

Та самая, уже морщившаяся в его сторону, сухая старая дева интеллигентного вида, сидевшая напротив, опять скривила губы, почуяв плотный духан, идущий от хорошо приляпавшего вчера днём Алексея:

— Ну, и чего морщимся? – Он мгновенно разозлился, наблюдая за тем, как брезгливая гримаса появляется на её, ещё вполне гладком и ухоженном, лице. – Амбре не нравится? Так не нюхай…

— Да что вы себе позволяете?!! – Тётка выкатила на него свои, уже начавшие возрастную линьку, зеленоватые глаза. – Да я сейчас…

— Чего ты сейчас? – Алексей сплюнул. – По морде, может мне дашь, нет? Ну и не ори тогда, сучка крашеная…

Народ вокруг демонстративно делал вид, что либо не слышит ругани, либо спит. Пролетарии, ехавшие на один, из ещё не обанкротившихся бывших оборонных заводов, вообще откровенно потешались над незадачливой тёткой, попавшей под каток такого же, как они думали, простого работяги.

Один из трёх молодых ребят, сидевших в соседнем ряду, начал подниматься. Алексей, весящий на двадцать килограммов больше нормы, только покосился в его сторону глазами, наполненными незамутнённой злобой, и тот резко плюхнулся назад.

— Нечего сказать? Овца, мля, ты старая. Чё у тебя, небось недотрах постоянный, вот ты на всех подряд мужиков и кидаешься? Дай пройти!

Алексей встал, и направился в сторону выхода. Не оглядываясь на обхаянную им женщину, которая, отвернувшись к окну, тихонько смахивала слёзы. Народ вокруг слушал музыку через наушники, спал или разговаривал.

Еле дождавшись остановки, он выскочил, и, торопливо достав из мятой пачки последнюю сигарету, закурил.

«Да что ж такое то?!! И за каким хреном я на неё сорвался-то? Не, надо завязывать с бухлом. Мотор уже не тот… Да и нервы ни к чёрту… Может жениться?!!»

***

Брюнетка-очаровашка: Так что, Проволока, вот такие они мужики… Поверь мне, старой и опытной стерве.

Проволока: Да уж…чёт мне грустно как-то стало, чесслово…

Peresvet: с добрым утром, красивые девушки))

Проволока: а оно доброе?????

Peresvet: ну…типо да…наверное…да хз…

Брюнетка-очаровашка: О!!! Салют гитлерюгенд)) А, с чего ты взял, что мы девушки, а не женшыны????..

Peresvet: хорош, а? я уже говорил – я не …

Брюнетка-очаровашка: Да ладно тебе) так чё эт ты думаш, что мы красивы девушшшкы, а не страшные старые тётки????

Проволока: Брю + 100, солнце!!!

***

Цок-цок-цок…

Острые металлические набойки на шпильках стучат по полированному керамограниту пола. Она быстро идёт в сторону кабинета директора по производству, понимая, что сейчас из-за конторок выглядывают все мужики техотдела и косятся все бабы. Ну и ладно! Пусть себе пялятся молодые, и не очень, сотрудники. Пусть злятся и шушукаются их коллеги женского пола. В конце концов, она не виновата в том, что молодая, безумно красивая и умная. Да, да!!!

Невысокая, стройная, с длинными, стройными и сильными ногами, маленькой грудью и аккуратным задком, сейчас мерно покачивающимся из стороны в сторону. С гривой длинных, медового оттенка, каштановых волос, она прошла в сторону закрытого кабинета, постучалась и вошла, не дождавшись разрешения.

— Динара, а тебя не учили дожидаться разрешения? – Технический директор лениво покосился в её сторону. – Ты, в конце концов, не к начальнику охраны вломилась. Не видишь, что у меня оперативка?

— Дмитрий Загретдинович, извините, пожалуйста. – Она глупо похлопала ресницами, растянув губы в улыбке. – Очень срочный документ…

Тот устало вздохнул, всем видом показывая, что, дескать, поделаешь с этой дурочкой, и протянул руку за документами. Подмахнул, покосившись на её загорелые, гладкие и блестящие лодыжки с коленками, и отдал назад.

— Ой, спасибо. – Динара ещё раз одарила его блестяще-американской улыбкой и пошла к двери.

— Не за что… Эй, мужчины, а ну прекратили рассматривать девушку, и вернулись к работе…

Захлопнув дверь, и гордо пройдя весь обратный путь до лестницы на свой этаж, она остановилась на лестничной площадке и облегчённо вздохнула. Фууу, дело сделано, и она успела до десяти часов, когда эти чёртовы договора понадобятся генеральному.

А этот, тоже мне, не дождалась разрешения!!! А как, значит, пытаться прижаться к ней за её рабочим местом, распуская свои потные ручищи, а?!! Вот скотина то…

Возле её стола, нависая над металлической стойкой рецепции, торчал главный финансист, Толик, как всегда, глуповато заулыбавшийся, завидя её.

— Пр-и-и-и-в-е-е-т! – А у самого в глазёнках ничего, кроме желания оттрахать, и нету. – Как дела?

— Привет, Толь, — Динара кивнула головой, — да ничего у меня дела. Как выходные провёл?

— Нормально. В клубан новый ходили…

— Ну и как? – Она быстро собрала все необходимые с утра документы. – Хорошо?

— Ну, так… — Толик помялся. – А ты не хочешь в субботу со мной сходить куда-нибудь?

Динара подняла глаза. Он смотрел на неё одновременно взглядом нашкодившего и ожидающего наказания щенка, и самодовольного и наглого мартовского кота.

— Куда, Толь? Я же тебя говорила, что мой…

— Да я помню! – Толик умудрился крикнул это шёпотом. – Но, неужели…

Скрипнула открываемая дверь кабинета генерального. Финансист повернулся в его сторону, моментально напустив на себя донельзя деловой вид:

— Здравствуйте, Валерий Витальевич…

***

Alvays 16-letnaya: …ммм…спать хочуууу!!!!!

Dr.Faust: я тоже…прям щас бы как даванул…часика три…

Alvays 16-letnaya: +1, Доктор… а почемууу?!!

Dr.Faust: а ты как думаешь?

Alvays 16-letnaya: ))) …ну, мало ли,чего я там думаю?)))

Peresvet: вы про чего нить, кроме секса думать можете?

Dr.Faust: ..оёёйй… и правда? Ты можешь, типо про чего нить другое думать?)))

Alvays 16-letnaya: ..нууу….неа

***

Город давно проснулся, когда Люба наконец-то добралась до банка. Сначала сын никак не хотел просыпаться. Потом – она его еле заставила позавтракать и одеться в детсад. И уже когда они торопливо бежали вниз по тротуару, он начал опять чихать.

— Господи! – Она чуть не заплакала. – Ты опять заболел, Саш?

Сын сердито покосился на неё, и ничего не сказал. До самого детского сада он больше ни разу не чихнул, и её отпустило. Может быть, повезёт, и не придётся снова уходить на больничный…

Потом на трамвайных путях столкнулись две иномарки. Из каждой вылезло по молодому, затянутому в костюм и галстук, парню. Они немедленно начали орать друг на друга, смотреть на часы и звонить по мобильнику в ожидании страховщиков с «гайцами». Любе пришлось выскакивать из трамвая и бегом мчаться на ближайшую остановку и пробиваться к жёлтым «газелькам» маршруток.

Короче – она опять опоздала, и, пробегая по коридору мимо кабинета начальницы, Люба поймала её недовольный взгляд.

— О, привет! – Соседка по кабинету, подружка и подчинённая, Миля, оторвавшись от просмотра прогноза на «ГиС-Метео», лопнула пузырь жвачки и поздоровалась. – Чего опаздываем?!!

— А… — Люба махнула рукой. – Как обычно всё.

— Ясно. – Соседка кивнула головой и вернулась к прогнозу погоды. – Маргарита тебя видела?

— Ага… — Люба состроила огорчённую гримасу. – Эх, и влетит…

— Эт точно. – Миля согласно кивнула головой.

Люба осторожно выглянула в коридор. В кабинет к Маргарите вошёл начальник второго отдела, громко закрыв за собой дверь. Угу, значит можно заняться собой.

Она села за стол, приоткрыв дверцу шкафа, которая закрыла её от входа в кабинет. Достала косметичку и начала приводить себя, после утренней пробежки, в порядок.

Зеркальце отражало вполне красивые карие глаза, высокий лоб с намечавшимися (вот гадость-то!!!) морщинками и тонкие (э-э-э-х!) вытянутые в ниточку губы.

— На обед в столовку пойдём? – Миля, достав из ящика стола распечатку с калькуляцией, сделала вид, что усиленно работает. – Или как?

— Не знаю… — Люба мазнула по губам блеском, прищурилась, оценивая результат. – Может… на диету всё-таки сесть, как считаешь? Пора уже, да?

— Ну… — Соседка оглядела её с ног до головы. – Не знаю… А сможешь?

***

Alvays 16-letnaya: … и куда делся мой Фауст??? (((

Загадочная:… всем здрасти )

Брюнетка-очаровашка: … о, привет) одни девчёнки)) как настроение, красотки?

Alvays 16-letnaya: …ой, такое хорошее)))….

Загадочная: а у меня не очень (

Брюнетка-очаровашка: это плохо, да(( а чего?

Загадочная: ну так вот…

Alvays 16-letnaya: … эт тебе просто нужно..))

Ротмистр в отставке: напиться!

Брюнетка-очаровашка: )))) все мужики одинаковые)))….

Ротмистр в отставке: и вам не хворать…

Вот когда я работаю над собственными текстами? Правильно, вечером да ночью. Соответственно что? Снова верно — темно за окном, ветер, метель или что другое, в зависимости от времени года. Вот и тексты в основном прут далеко не светлые, без какого-то легкого чувства и ощущения легкости.

Ну, значитца, взял и задумался над этим, вполне себе серьезным траблом. Как же так, думаю, неужто только и можешь, что писать про то как стрелять по вражинам надо? Не стыдно тебе, а ?!! И стало не то чтобы стыдно, не-не, вовсе не так. Захотелось попробовать чего-то другого, вспомнить юные годы, в которых фентези стояло на первом месте, а фантастика с хоррором отдыхали. Вспомнил... на свою голову

Фентези вышло... на любителя. Орков с эльфами-цвельфами нет и в помине, драконы отсутствуют, маги практически не магичут. И-де, казалось бы, фентези? А оно таки есть.

Шестьрассказов про охотника за головами, совершенно практически несвязанные и бессистемные, полные своего рода штампов, соединенные между собой седьмым рассказом, такая вот канитель. И, самое интересное, ведь закончив понял, что вернусь к персонажу и скоро. Только уже более целеустремленно и с сюжетными вставками всеж таки. И пусть даже книга не понравится многим, но мне...вот пардоньте, фиолетово. Потому как мне очень понравилось то, что написал про парня со шпагой и дагой у пояса и полтораручным (есть есть, не переживайте) мечом у седла. Осталось лишь дождаться ответа от Дмитрия Александровича Малкина из ИД и там оно все будет видно.

П.С: я страшный лентяй, и до сих пор не создал карту