Когда 22-летний студент Московского энергетического института Владимир Савченко принёс в редакцию журнала «Знание—сила» свой первый научно-фантастический рассказ, можно ли было предположить, что рассказ этот тут же будет принят редакцией журнала и немедленно опубликован? И тем не менее звёзды, навстречу которым летел герой рассказа, сошлись столь удачным образом, что дали путёвку в жизнь одному из самых известных советских фантастов.
Если всмотреться в эту ситуацию чуть более пристально, окажется, что ничего такого уж чересчур удивительного в ней нет. Середина 1950-х годов — время интенсивного развития советской космической программы. И, хотя фантасты «летали» в космос задолго до этого времени, лишь в пятидесятые космические полёты стали темой фантастики «ближнего прицела».
Журнал «Знание—сила» печатал фантастику регулярно, но главным его содержанием всё же был рассказ о достижениях современной науки. В № 10 за 1954 год журнал опубликовал ряд вопросов к читателям на тему полёта в космической ракете (как будет изменяться вес пассажиров, ход маятниковых и ручных часов, показания ртутного и пружинного барометров и т.п.), а в № 11 опубликовал ответы на них. В №№ 7 и 8 за 1955 год вышла большая статья Эммануила Зеликовича «Превращения веса», где в популярной форме рассказывалось о базовых положениях космической механики.
И тут — какая удача! — в редакцию поступает рассказ, который, с одной стороны, содержит все необходимые атрибуты «ближнего прицела» (космический полёт в близком будущем, шпион-диверсант), с другой же стороны, в основу его сюжета положены самые передовые научные знания и даже вытекающие из них парадоксы (в данном случае — основанный на теории относительности знаменитый впоследствии «парадокс близнецов»).
Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
В данном случае в качестве «близнеца» выступил «посмертный» памятник главному герою, который он лицезреет в концовке рассказа, вернувшись после длившегося несколько месяцев космического полёта на субсветовой скорости и обнаружив, что на Земле прошло 12 лет.
Рассказ был иллюстрирован запоминающимися рисунками А. Александрова, один из которых помещался на цветной вклейке. А по окончании рассказа был опубликован (как это частенько практиковалось в журналах и антологиях) научный комментарий к нему, написанный всё тем же Э. Зеликовичем.
Примечательно, что с точки зрения науки существенных сюжетных ошибок в рассказе автор статьи не обнаружил, и, таким образом, рассказ оказался отличным поводом для редакции журнала продолжить популяризацию современных научных достижений и перспективных разработок применительно к программе космических полётов. (Напомню, до запуска первого искусственного спутника Земли оставалось ещё два года!)
Так что, повторюсь, ничего удивительного в том, что центральный журнал с ходу напечатал дебютный рассказ совсем ещё юного писателя, нет.
Удивительное началось дальше.
Прошло буквально четыре месяца — и рассказ В. Савченко был опубликован в переводе на немецкий язык в восточно-германском еженедельном журнале «Neue Berliner Illustrierte». Рассказ получил в переводе название «Wo sind Sie, Iljin?» («Где вы, Ильин?») и печатался с продолжением в номерах с 12 по 16 (март—апрель) 1956 года с выразительными иллюстрациями Тео Томаса.
обложка одного из номеров журнала
В том же 1956 году рассказ вышел в переводе на чешский язык в номерах 4 и 5 (апрель—май) пражского журнала «Věda a technika mládeži». Это была полная перепечатка из журнала «Знание—сила» вместе с научным комментарием Э. Зеликовича. Рассказ сохранил оригинальное название «Hvězdám vstříc» («Навстречу звёздам») и имел оригинальные иллюстрации неуказанного художника (некоторые иллюстрации шли фоном, на котором был напечатан текст).
В 1957 году немецкий перевод рассказа был перепечатан в журнале «Utopia Science Fiction Magazin» (№ 6).
обложка журналаиллюстрация к другому рассказу (но и к этому подходит)
В 1958 году началось ещё более удивительное.
В серии брошюр «Kleine Jugendreihe» берлинского издательства «Verlag Kultur und Fortschritt» вышло уже третье по счёту издание рассказа на немецком языке. Рассказу вернулось оригинальное название «Навстречу звёздам» — в переводе на немецкий «Den Sternen entgegen». А Тео Томас свои иллюстрации специально для этого издания перерисовал. (Вторым рассказом, опубликованным в брошюре, стал «Межпланетный репортаж» Глеба Голубева.)
обложка немецкого изданияобложка румынского издания
В том же 1958 году рассказ вышел отдельным изданием в бухарестском издательстве «Cartea Rusă» в переводе на румынский язык вместе с научным комментарием Э. Зеликовича. (Забавно, что обложки и немецкого, и румынского изданий представляют собой перерисованную — в меру сил — цветную иллюстрацию А. Александрова, с которой началась данная статья.)
Но ещё более массовая публикационная эпопея началась в том же 1958 году и продолжилась в следующем, 1959-м.
Издававшийся советским посольством в Вашингтоне журнал «U.S.S.R.» опубликовал рассказ в переводе на английский язык под названием «Flight to the Stars» («Полёт к звёздам»). Впервые текст рассказа подвергся при переводе существенным сокращениям, в частности, была безжалостно выброшена вся сюжетная линия со шпионом-диверсантом. В качестве иллюстраций использовались аляповато перерисованные неизвестным художником работы А. Александрова.
обложка одного из номеров журнала
И это было только начало!
Был в те далёкие годы такой международный журнал, который издавался на тринадцати языках в разных странах мира и носил в каждой из этих стран собственное название. Русская версия журнала называлась «В защиту мира», французская — «Horizons», немецкая — «Revue rund um die Welt», польская — «Widnokręgi» и т. д. Главная штаб-квартира журнала размещалась в Париже, а его главным редактором был Пьер Кот — один из организаторов «Движения сторонников мира», член Бюро Всемирного Совета Мира, лауреат Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» (1953).
Именно во французской версии журнала — «Horizons» — на французском же языке в № 96 (май 1959) была опубликована сильно сокращённая, избавленная от всяких излишеств нехороших версия становящегося всё более популярным и издаваемым рассказа. За основу явно был взят подход журнала «U.S.S.R.» и даже искажённое имя автора перекочевало оттуда. Плюс название при переводе в очередной раз поменялось: рассказ теперь назывался «La fusée ne répond plus» («Ракета не отвечает»). Публикация была оформлена двумя иллюстрациями, выполненными в примитивистском стиле художником Креспи.
обложка журнала
А дальше — флешмоб!
В советской версии журнала «В защиту мира» (№ 97, 1959) рассказ был напечатан в обратном переводе с французского, но с возвращением ему оригинального названия «Навстречу звёздам», а автору — родного инициала «В.»! Увы, публикация была без иллюстраций.
В берлинском «Revue rund um die Welt» (1959, № 9) вышло уже четвёртое издание на немецком языке и с третьим вариантом заглавия — «Die Rakete antwortet nicht». Проиллюстрировал публикацию художник Клаус Похе.
В польском «Widnokręgi» вопроизвели один к одному публикацию во французском «Horizons» с теми же иллюстрациями:
(Дальше, честно говоря, энтузиазм моих поисков иссяк, и разыскивать публикации на остальных девяти языках международного журнала я не стал. Если у кого-то из уважаемых подписчиков будет желание продолжить поиски и найти публикации на арабском, бенгальском, китайском, португальском и прочих языках, буду только рад.)
И только после всего этого, т.е. через пять лет после первой публикации, о рассказе вспомнили в Советском Союзе. В 1960 году рассказ вместе с двумя другими написанными к тому времени и уже опубликованными рассказами был напечатан в переводе на украинский язык в авторском сборнике «Назустріч зорям». В том же 1960 году вышел и первый авторский сборник на русском языке — «Чёрные звёзды», в котором к трём рассказам добавилась одноимённая повесть. (Пять лет спустя этот сборник в полном составе вышел в переводе на сербохорватский язык в белградском издательстве «Нолит».)
В сборнике «Чёрные звёзды» рассказ вышел под названием «Где вы, Ильин?», и эта версия рассказа существенно отличалась от первоначальной. Вместе со шпионской линией вивисекции подверглась и лирическая, зато в дневник космонавта было добавлено популярное изложение некоторых положений специальной теории относительности.
На этом издательский бум рассказа «Навстречу звёздам» закончился. Более сорока лет он не переиздавался на русском языке (и около сорока лет — вообще ни на каком языке). И только в 2003 году при издании 3-томника избранных произведений Владимира Савченко в серии «Классика отечественной фантастики» редакция издательства АСТ уговорила его включить рассказ в это собрание. Причём автор предпочёл опубликовать его в сопровождении комментария, который начинался так:
цитата Владимир Савченко
Мне до сих пор непонятен феномен успеха этого рассказа. Самый невзыскательный читатель легко определит, что против других в этой подборке он не очень-то читается. Он и не мог быть другим — мой первый, написанный третьекурсником МЭИ и напечатанный в «Знании — сила» (одном из двух журналов Советского Союза, которые тогда публиковали фантастику) в октябре 1955-го, когда я перебрался уже на 4-й курс. Что я тогда в этом понимал!
А заканчивался так:
цитата Владимир Савченко
Я очень скоро перестал считать сей рассказ своим достижением. Последний раз помещал его в сборники в 1960 году — в «Чёрные звёзды» и «Назустріч зорям» (укр.). После 12 апреля 1961-го перестал включать по понятной причине: там первый старт человека в космос отнесён — ха! — аж на 1977 год. В этот том включаю по предложению издателей. Хотя, по-моему, ныне «Навстречу звёздам» (он же «Ракета не отвечает» и «Где вы, Ильин?») больше относится к истории нашей фантастики, нежели к фантастике.
И — это единственный мой опус со шпионом; первый и последний.
Так что те читатели, коим рассказ не покажется, да воспримут его вместе с этим комментарием.
Ну, а надлежащие выводы из всей этой публикационной феерии каждый волен сделать для себя сам...
К началу 1960-х годов 27-летний Владимир Савченко был уже довольно маститым писателем-фантастом. В центральной периодике начиная с 1955 года были напечатаны несколько его рассказов и повесть «Чёрные звёзды», а в 1960 году в московском Детгизе тиражом 230 тыс. экземпляров вышел и первый авторский сборник, куда вошли все эти произведения.
В 1961 году Савченко написал свою вторую повесть — «Привидение времени» и… столкнулся с неожиданными трудностями. Один за другим центральные журналы возвращали рукопись с отказом в публикации. Только в конце 1962 года удалось опубликовать повесть (в сильно сокращённом варианте) в переводе на украинский в киевском журнале «Наука та життя».
В 1963 году Владимир Савченко несколько переработал повесть (написал обширный пролог, сократил число членов экипажа звездолёта с восьми до шести, изменил некоторые имена и названия), но и в таком виде повесть удалось год спустя напечатать только на украинском языке в киевском издательстве «Молодь» (в выходных данных этого издания указано оригинальное русское название повести).
Дальнейшие попытки напечатать повесть Савченко прекратил, а рукопись утратил. В течение нескольких десятилетий повесть классика русской фантастики оставалась неизданной на русском языке.
Неожиданное продолжение эта история получила в начале 2000-х годов. Издание трехтомника избранных произведений Владимира Савченко в серии «Классика отечественной фантастики» издательства «АСТ» готовилось при участии автора. Именно в рамках этой подготовки Савченко перечитал свою многострадальную повесть и решил, что она была забыта и заброшена совершенно незаслуженно — прежде всего из-за по-прежнему свежей, незаезженной идеи. «И — взялся переводить обратно на родной язык. Вчитался — ожили персонажи, завели проблемы — со второй половины стал писать заново. Затем и первой досталось» [Савченко В. Чёрные звёзды. — М.: АСТ, 2002. — С. 279].
В результате такого подхода в варианте 2002 года (получившем новое авторское название «Призрак времени») от изначального варианта повести, увы, мало что осталось. По сути это была уже другая повесть: и по сюжету, и по авторской манере (Савченко 2000-х уже был очень непохож на Савченко 1950-х — 1960-х), и даже по сюжетообразующей идее. Остались только более-менее одинаковое с версией 1964 года начало и набор персонажей.
Отсюда и возник замысел предлагаемой здесь книги: восстановить исходный текст первоначального авторского варианта повести без каких-либо примесей кардинально изменившихся за сорок лет авторской идеологии, манеры и стиля и тем самым познакомить русскоязычного читателя с ранней повестью одного из лучших отечественных писателей-фантастов. Для этого был выполнен обратный перевод текста повести с украинского на русский по тексту издания 1964 года (печатается с воспроизведением оригинальных иллюстраций из журнальной публикации и книжного издания).
В приложении последовательно публикуются:
1) текст полного издания первоначального варианта повести «Привидение времени» в переводе на украинский язык (Киев: Молодь, 1964);
2) обратный перевод с украинского языка текста журнального варианта повести «Привидение времени»;
3) текст журнального варианта повести «Привидение времени» в переводе на украинский язык («Наука та життя», 1962, № 11, № 12; 1963, № 1, № 2);
4) предисловие «От автора» к переработанному варианту повести «Призрак времени»;
5) текст переработанного автором варианта повести «Призрак времени» (сб. «Чёрные звёзды», М.: АСТ, 2002; при подготовке текста исправлены многочисленные опечатки).
Я даже не подозревал, что в базе сайта есть произведение с таким рейтингом при таком уровне оценённости — много больше тысячи оценок!
К сожалению, через официальный раздел "Рейтинги" его не найти — там учитываются только романы, повести, рассказы и циклы, т.е. проза (а по драматургии и поэзии, увы, вообще никаких данных). И лидеры в каждом из этих списков заметно уступают абсолютному лидеру по версии пользователей сайта.
Ну а само произведение — попробуйте угадать до раскрытия ката.
M. Emtsev & E. Parnov. World Soul. — New York: Macmillan, 1978
Это в высшей степени выдающийся роман! Это хорошая литература. Это хорошая наука. Это сказочная вещь!
Для того чтобы быть хорошей, литература должна достигать высоких показателей по целому ряду параметров. Она должна быть хорошо написана, должна быть сундучком, наполненном сокровищами в виде живых образов героев, которым читатель сможет сопереживать, и должна демонстрировать редкое умение создавать такие моменты в повествовании, которые превращают его из «Я читал об этом» в «Это было со мной». Она должна передавать не только результаты осмысления уже известного, но и вызывать ощущение достоверности, правдоподобия при проникновении в неизвестное. И сверх того, она должна приносить пользу в самом широком смысле: быть увлекательной настолько, чтобы не жаль было ни секунды потраченного на чтение времени; и быть образовательной в плане как новых знаний, так и новых способов применять полученные знания. Емцев и Парнов добились успеха по всем параметрам.
Далее, хорошее произведение о науке должно соответствовать нескольким жëстким критериям. Оно должно давать информацию и делать это понятно. Если речь идëт об известных явлениях, оно должно, не задевая нас, просветить тех из нас, кто не знаком с ними, и в то же время оно не должно задеть тех, кто о них знает. А если высказываются предположения, строятся гипотезы, идёт погружение в ещë-не-изведанное, это не должно идти уже изведанными путями и досконально исследованными маршрутами. Кроме того, долг пишущих на темы науки – сражаться в очередной битве нескончаемой войны с обывателями, путающими науку с техникой, а учëных – с инженерами. Наконец, по моему сугубо предвзятому мнению, аморально было бы раскрывать научные вопросы, крупные и не очень, оставляя без внимания то, как наука влияет – или может повлиять – на сознание, на политику, на философию, на саму природу человека.
Каждое слово в этой книге написано с абсолютным пониманием необходимости всего сказанного выше и с великолепным умением это осуществить.
«Сказочный» – такое же обесцененное слово, как и «любовь». («Я люблю малиновый щербет. Купил его вчера в том сказочном месте на Четвëртой улице»). А жаль. Это слово происходит от слова «сказка» («басня») и будучи использовано в надлежащем смысле означает качество, которое отделяет живую, нестареющую литературу от просто хорошей. Создание басни ни в коей мере не является исключительной прерогативой Эзопа и Лафонтена. Скарлетт О’Хара – такой же сказочный персонаж, как и Скрудж, Гамлет, Эдип, Чарли Браун, Ланселот и Красная Королева. Место действия тоже может быть сказочным: Эдемский сад, Пуатем, Мордор, Руритания, Лилипутия. И введение в повествование фантастических изобретений, чудовищ, явлений, подобных уэллсовским пище богов, марсианам, кометной пыли, – тоже создаёт сказку. Сказка – это история, смысл которой выходит за рамки обыденности, высвечивая экстремальные ситуации, в которых оказывается человек, воодушевляя или предостерегая.
В этом контексте Емцев и Парнов и представляют нам свою «биотозу» – сказочную, небывалую ещё доселе конструкцию.
Чем ещё умеют неожиданно удивить эти русские авторы, так это способностью если и не рассматривать любого из главных героев как расходный материал, то во всяком случае подвергать их смертельной опасности, как и любых других персонажей книги. С тех самых пор, как Норман Мейлер убил своего героя выстрелом в голову в середине первого романа, я ещë не бывал так потрясëн тем, что происходит с некоторыми людьми в этом произведении. И это заставило меня усомниться, действительно ли наша западная традиция «ключевого» персонажа, от чьего лица ведëтся повествование, столь хороша. Само собой разумеется, что рассказ от первого лица берëт на себя риск разрушить саспенс (как «я» может рассказывать историю, не выжив по ходу действия?), и как правило приходится применять какую-то искусную манипуляцию, чтобы сохранить интригу. Но разве использование «ключевого» персонажа так уж необходимо? Любопытно, является ли распространëнное убеждение в том, что смертельная опасность может угрожать кому-то другому, но никогда – лично тебе, результатом этой традиции? Если бы в основной массе нашей художественной литературы встречались герои, которыми авторы могли бы пожертвовать, может быть, у нас было бы чуть меньше того безумного высокомерия, что позволяет нам ездить не пристёгиваясь и курить в постели? Как бы то ни было, имейте в виду: все люди в этом романе могут попасть в расход, и то, что случится с некоторыми из них, разорвëт вам сердце.
Эти авторы демонстрируют удивительнейшую способность свободно переходить от глубокого исследования ума и сердца к широкоэкранным визуализациям социального макрокосма и возможных вариантов будущего. Взгляните на этот страстный фрагмент, в котором Сергей говорит своей Ружене:
«Любовь, любил, ерунда всё, Ру. Любовь — это близость, глубочайшая и долговечная. Её никто никогда не знал. Адам и Ева, Ромео и Джульетта — красивая ложь, добравшаяся на коротких ножках до двадцатого века. А что там у них действительно было, никому не известно. А у нас… у нас всё сложно. Когда мы молчим, нам многое понятно. Мы друг в друге. Но стоит сказать слово, как между нами возникает мысль. Она разделяет нас. Ты понимаешь это? Мысль является третьим. Может, и не лишним, но третьим. А иногда и лишним. Мы уже не чувствуем друг друга, не видим себя, а видим её — мысль. Ты понимаешь это? Я уже не говорю о третьем действительно лишнем, например, об Эрике или Карабичеве… Когда рядом ещё кто-то, мы уже не принадлежим себе, а… Спрашивается, что это за любовь, что это за близость, которую всё, что есть на свете, может спугнуть или отодвинуть на задний план?»
Что до макрокосма, то тут пришлось бы цитировать всю книгу. «Биотоза» потрясает весь мир, всё и всех в нëм. Еë сущность и еë сила соединяют всë человечество, мысли и чувства всех людей в единое целое, что выражается в максимально высокой степени эмпатии и ощущения ближнего. Разве это не цель, не мечта каждого прогрессивного социального мыслителя с тех самых пор, как возникло мышление? Возможно. Но хорошая ли это идея? А если да, имеет ли значение, кто или что выступает направляющей силой – человек или что-то ещё?
Все эти проблемы поднимают авторы, и делают они это самыми разными способами: в ходе научного конгресса, в спорах, возникающих в его кулуарах, в обсуждениях в кругу семьи, – но всегда, абсолютно всегда говорят о них через биение сердца и личную боль, через диалог мысли и специальной терминологии во взаимодействии с базовыми установками, имеющимися внутри каждого человека.
В последнем абзаце книги вы найдëте такие слова: «Людям нужно знать не только то, что было или будет, но и то, чего быть не должно».
Это перекликается с недавним высказыванием Рэя Брэдбери. В одной из дискуссий о романе «1984» Брэдбери отметил, что возникновение мира, описанного Джорджем Оруэллом, маловероятно, – в первую очередь потому, что Оруэлл его описал. «Задача научной фантастики – не только предсказывать будущее, – сказал Брэдбери, – но и предотвращать его». Призываю вас как следует поразмыслить над советской версией той самой мысли.
облако тэгов
