«Никто не ожидал от Конан Дойла подвоха…»

— Александр Александрович, на третьих всесоюзных Ефремовских чтениях, проходивших в Комарове с 6 по 12 апреля этого года, вы выступили с сообщением, которое, мне кажется, может заинтересовать наших читателей.

— Обнаружена, переведена и подготовлена к печати одна из последних работ А. Конан Дойла в области фантастики. Нельзя сказать, что эта работа была у нас вовсе не известна. Сразу же после выхода в Англии в 1929 г. она была опубликована в СССР, но в сокращённом и фальсифицированном виде. Немногочисленные люди, знавшие об этом деле и понимавшие, чем была вызвана фальсификация, предпочитали помалкивать. И постепенно публикация забылась, так, словно её и вообще не было.

— То есть речь идёт о сделанном вами литературном открытии?

— Постараемся обойтись без громких слов. Да и не только моими трудами было сделано дело, и поэтому прежде всего надо поблагодарить председателя Клуба любителей фантастики «МИФ-XX» А. Сидоровича и одного из летописцев советской фантастика свердловчанина Виталия Бугрова.

Мы с писателем А. Д. Балабухой задумали серию книг, объединённую общим названием «Близнецы». Ленинградскому отделению издательства «Художественная литература» эта мысль показалась интересной, и мы приступили к осуществлению замысла. В качестве одной из первых позиций, предложенных нами, была пара: роман «Маракотова бездна» А. Конан Дойла и роман Ренэ Каду (под этим псевдонимом укрылись два советских писателя) «Атлантида под водой». Оба произведения вышли в свет в один и тот же год — 1927, одно в Англин, другое в СССР. Какой бы то ни было предварительный контакт между авторами исключён, и в то же время, как это ни удивительно, оба романа основаны на совершенно идентичной фантастической посылке: жители легендарного острова атлантов не погибли в момент катастрофы, а сумели спастись, соорудив подводные укрытия, в которых живут на дне океана по сей день. Посылка-то одна, но как по-разному подходят к ней авторы!

И вот, когда шло обсуждение этой позиции в общественной редколлегии, её участник А. Сидорович спросил нас, в каком виде мы собираемся включить в книгу роман А. Конан Дойла — обе его части или, как обычно, только первую. Ни один из нас, составителей, попросту не понял вначале, о чём речь. Роман «Маракотова бездна» — нам представлялось, что мы его прекрасно знаем, — делится на пять глав, а деления на части не имеет. Но А. Сидорович не сдавался. Он не помнил, где прочёл вторую часть, не помнил её содержания, но был твёрдо уверен, что это была именно вторая часть, что это была журнальная публикация, да ещё застряло в памяти ощущение какой-то скандалёзности вокруг неё. И больше ничего.

Слова Сидоровича посеяли в нас зерно сомнения. И мы решили обратиться за помощью к великому знатоку по части библиографии фантастики свердловчанину Виталию Ивановичу Бугрову. Ответ из Свердловска не замедлил. Виталий Иванович указал, что доброй памяти журнал «Всемирный следопыт» обращался к публикации «Маракотовой бездны» дважды: в первый раз — в трёх номерах в начале 1928 года, а затем ещё раз — в двух номерах в середине 1929 года. Самих подшивок журнала за эти годы у Бугрова в руках не было, поэтому он не мог охарактеризовать ни одну из этих публикаций более подробно. Но, согласитесь, это было существенное указание, руководясь которым я отправился в Публичную библиотеку имени Салтыкова-Щедрина.

В майском номере «Всемирного следопыта» за 1929 год я прочёл буквально следующее: «МАРАКОТОВА БЕЗДНА. Фантастический роман А. Конан Дойля. Часть вторая». К последующим словам была дана сноска: «Первая часть романа «Маракотова бездна» была помещена в №№ 1—3 «Всемирного следопыта» за 1928 год. Вторая часть, представляющая для наших читателей самостоятельный интерес, только теперь печатается в английском журнале «Стрэнд». И далее следовала глава под названием «Опасности глубин» (надо заметить, что в известной нам части романа главы не имеют названий, имеют только нумерацию), во вступительной части которой было обещано рассказать о «захватывающей встрече с Владыкой Тёмного Лица», а основное содержание сводилось к нескольким не связанным между собой эпизодам — приключениям героев на морском дне.

Но, открыв июньский номер «Следопыта», я, не веря своим глазам, прочитал следующее извещение от редакции: «Конан Дойль, увлекающийся в последние голы оккультизмом, настолько перегрузил конец «Маракотовой бездны» эпизодами и подробностями из «потустороннею мира» (до чертовщины и чёрной магии включительно!), что редакция «Следопыта» вынуждена была прибегнуть к сокращению отдельных кусков и разговоров этой части романа, совершенно неуместных на страницах журнала и нелепых с точки зрения нашего читателя, которому рассуждения о «вечной борьбе добра и зла» и мистические измышления о способах изгнания дьявола — просто скучны и смешны. Досадно за талантливого писателя, который не только докатился до мракобесия, но и проповедует его наивными приёмами, лишенными даже тени оригинальности и новизны».

Я привожу этот текст слово в слово. Но мы вернёмся к этому извещению позже. Здесь я хочу сказать, что опубликованное вслед за ним окончание романа меня ошеломило. Представьте себе: идёт длинное описание древнего здания на дне моря, куда с трудом проникли герои. Всё дышит ожиданием обещанного «захватывающего приключения». И... И ничего не происходит. Спугнутые странным акустическим феноменом, герои поспешно и благополучно ретируются, следует построенное в форме диалога краткое рассуждение о возможных причинах такого дива, засим заключительный абзац, и на том конец. И это Конан Дойл? Известнейший мастер приключенческого жанра? Он что, действительно, «докатился»? Вне всякого сомнения, взять этот текст «второй части» и опубликовать в таком виде было невозможно. И тем не менее я его переписал.

— Весь текст?

— Весь. Затем я ринулся в каталог искать оригинал «Маракотовой бездны». И вот тут настигла меня печаль. По каталогу Публичной библиотеки не значатся произведения А. Конан Дойла, вышедшие после 1922 года. Ни одного.

— Что, их там вообще нет?

— Не знаю. Может быть, и есть. Поговаривают, что каталог далеко не полон, но не знаю, так ли это в действительности. К счастью, у меня в руках оставалась ниточка: «Всемирный следопыт» указал, что эта злополучная «вторая часть» печатается в журнале «Стрэнд». И я отправился в журнальный каталог искать журнал «Стрэнд». Явилась обескураживающая картина: Публичная библиотека располагает всеми комплектами «Стрэнда» до 1920 года, затем следует перерыв до середины пятидесятых годов. И в этом пустом пространстве размахом в тридцать лет значится один-одинёшенек сиротинушка — комплект «Стрэнда» за 1929 год.

Я пал духом. Наши толстые журналы готовятся к выпуску загодя, с упреждением более полугода, уж очень меня приучили к такому порядку. Исходя из этих представлений, я почёл, что искомая публикация в «Стрэнде» должна приходиться на 1928 год по меньшей мере. И написал требование на комплект 1929 года, в глубине души не надеясь на успех поиска, просто для очистки совести, чтобы знать, что все имеющиеся дорожки протопал до самого тупика.
Я до этого никогда не лержал в руках «Стрэнда». Попадались упоминания о нём, журнал респектабельный. Любопытно. Листаю. Первая половина каждого номера — сотня страниц рекламы. Ага, только после неё идёт оглавление номера и дальше — рассказы и повести. Мелькают имена. Есть и знакомые. А ведь я даже не знаю, как именно называется по-английски роман Конан Дойла. Может быть, воясе не «Маракотова бездна», а как-то иначе. Бывали у нас случаи полного переименования переводных произведений. Кислыми щами пахнет нестерпимо. Я я Ленинском зале сижу, он над столовкой, и в определённые часы там высидеть невозможно. Не то, что в любимом моём зале, где сотрудницы в уголку потихоньку кофе варят, — благородный аромат. Но там уже с утра все места заняты.

И вдруг — знакомая картинка. Та же, что во «Всемирном следопыте», но там она поменьше, а здесь — во всю левую страницу! А на правой — имя Конан Дойла, под ним — совершенно не знакомое мне название, ниже — извещение от редакции, а дальше — текст. И это — апрельский номер «Стрэнда» за 1929 год!

Сравниваю английский текст с русским, переписанным из майского номера «Всемирного следопыта». И уже не предполагаю, а ясно вижу, насколько слаба была работа русского переводчика. Впрочем, и редакция руку приложила. Из русского текста последовательно вычеркнуто всё, что не относится непосредственно к приключенческой стороне дела. Разрозненные в переводном печатном варианте, эти эпизоды в авторском тексте складываются в последовательное, логически связанное повествование. Но связки построены на сюжетной линии нежного чувства, которое испытывает герой романа к девушке-атлантке. Значит, тогдашняя редакция «Следопыта» не сочла для себя нужным публиковать даже краткие отступления о душевных переживаниях, попросту выбросила их, не заботясь о том, что лишает авторский текст всякой логики.

— Но это действительно вторая часть романа?

— Сам А. Конан Дойл этого не обозначил. Больше того, он дал этому произведению совершенно другое название. Оно называется «Владыка Тёмной Стороны», при этом имеются в виду тёмные стороны человеческой души вообще. В 1929 году переводчик не разобрался в этом обстоятельстве, и отсюда-то и появился в его переводе невразумительный «Владыка Тёмного Лица». В извещении от редакции «Стрэнда» говорится о том, что «ниже продолжается рассказ о приключениях невольных первооткрывателей в изложении» главного рассказчика «красочного романа сэра Аргура Конан Дойла «Маракотова бездна», опубликованного в «Стрэнде» зимой 1927—1929 г.». Так что, строго говоря, мы не имеем формального права ставить над этим текстом слова «Маракотова бездна». Часть вторая», как это решительно сделал ко-гда-то «Всемирный следопыт». Но в то же время текст «Владыки» пронизан отсылками к роману настолько, что не может существовать самостоятельно. И в свою очередь, во «Владыке» разрешается конфликт, бегло намеченный в романе. Складывается впечатление, что, отдав «Маракотову бездну» в печать, сам Конан Дойл испытывал неудовлетворённость этой работой, мысль продолжала работу, видно, что он начисто позабыл некоторые не существенные для этой мысли подробности романа, но чутьё художника, но умонастроение семидесятилетнего писателя властно требовали продолжения труда. Тем более что он был свычен к возвращениям при разработке полюбившейся темы. И он довёл свою последнюю крупную работу до логического, я сказал бы, вселенски звучащего завершения.

Для такого вселенски звучащего завершения Конан Дойлу нужен был соразмерный разгон. Материал, опубликованный в апрельском «Стрэнде» (и, естественно, в майском «Следопыте»), и был таким разгоном. Кульминация и развязка «Владыки» пришлись полностью на майский «Стрэнд». Совершенно очевидно, что в момент подготовки своего майского номера редакция «Следопыта» понятия не имела о том, каков будет текст майского «Стрэнда», иначе, я полагаю, она вообще отказалась бы от публикации «второй части».

Герои Конан Дойла встречаются таки с этим таинственным «Владыкой» в его подводном дворце. Оказывается, что это некий гений зла, — о нём упоминается в первых главах романа, — вызвавший не только катастрофу Атлантиды, но и охотно принимающий на себя ответственность за все трагедии в последующей истории человечества. «Я в силах повелевать умами, — заявляет он. — Я властвую над скопищем черни. Я всюду, где затевают злое дело. Я был с гуннами, когда они превратили в развалины пол-Европы. Я был с сарацинами, когда они именем веры подняли на мечи всех непокорных. Я вышел из дому в Варфоломеевскую ночь. Я поощрял работорговлю. Это мой шепоток обернулся кострами для десятка тысяч сморщенных старух, которых дурачьё именовало ведьмами. Это я в образе закопчённого верзилы вёл парижскую чернь по залитым кровью улицам. Славные были времена, но не сравнишь с недавними в России. Вот оттуда я сейчас и явился…».

— Так и написано?

— Насколько я способен перевести английский текст на русский язык, это написано именно так. Теперь вы можете представить себе, какой переполох поднялся в редакции «Следопыта», когда пришёл майский «Стрэнд». Ведь первая половина «Владыки» уже опубликована под названием «второй части», в очередном номере уже заготовлено место под «окончание», никто не ждал от Конан Дойла никакого подвоха, и вдруг такое! Да за публикацию этих слов в молодёжном приключенческом журнале всю редакцию неминуемо ожидало странствие на Соловки!

— Вы не преувеличиваете?

— Боюсь, что нет. Иначе чем объяснить, что редакция не просто выбросила эти три фразы, а проделала всю ту работу, которую проделала? Выбросила три четверти печатного листа текста вообще, пожертвовала и кульминацией и развязкой повествования, для отвода глаз притворилась, что её не устроили скука и потешность рассуждения о «вечной борьбе добра и зла» и некие «мистические измышления» автора и заменила выброшенное двумя страничками убогих рацей неизвестного авторства. Даже в мракобесии автора обвинила публично. Отлично понимая, что идёт на крайность, чтобы скрыть поглубже и подальше в сторонке три сакраментальные фразы.

— Почему три? По-моему, две. О худых временах в России и о том, что он оттуда явился.

— А фраза о парижской черни и «закопчённом верзиле»? Это же фраза о Парижской Коммуне!

— При чём же там «закопчённый верзила»?

— При том, что в последние дни боёв, отчаянно силясь остановить наступление версальцев, Комитет Общественного Спасения Коммуны распорядился поджечь несколько крупных парижских зданий, как мы сказали бы, «памятников культуры и архитектуры». И приказ этот был выполнен. И именно об этом кричали тогдашние европейские газеты, на десятилетия пришпилив коммунарам ярлыки «поджигателей». Чему ж тут дивиться, если Конан Дойл с детства усвоил именно такое представление о коммунарах Парижа?

— Чем же закончилась ваша работа?

— Переписал текст, все два печатных листа, перепечатал, перевёл на русский язык и принёс перевод в издательство. Рассказал эту историю. Предложил дополнить книгу. Издательство согласилось. Так что через год любители фантастики смогут прочитать книгу Артура Конан Дойла в её первозданном виде.

Литератор. Газета ленинградских писателей. № 17 (22). 18 мая 1990 г.