...Попутно хочу заметить: главный герой, полотёр в дурке и изрядный пропойца, в ответ на просьбу рассказать что нибудь жизненное и грустное, подумал не о себе в первую очередь. То есть, несмотря на свою общую неустроенность, его всё устраивает в жизни, и он не считает её такой уж плохой. Вполне себе свободный от условностей жизни человек.

А вот с остальным, бесконечно ноющим человечеством пришельцы, пьющие горести как самогонку, обрели вполне себе нормальный симбиоз... Одни ноют, друге ловят кайф. Всё справедливо, все довольны, все смеются и обнимаются.

А наш неунывающий Сэм, надеюсь, всё одно останется в выигрыше.

Атмосфера ирреальности самой жизни, некой подмены, обмана, неясной и загадочной игры — вот тот мир, в который внезапно угодил известный писатель Хоррис Харрингтон. Вокруг которого создали ложный мир, помогающий ему создавать свои произведения. комфортный, уютный, безопасный... Лживый.

Именно поэтому наш герой решает сокрушить этот мирок, со всем его комфортом и ненатуральностью. Гори оно всё...

А почему? А всё за то же — за собственное Я, за внутреннюю свободу...

Да, действительно весьма выдержанный и умиротворяющий рассказ. И снова — о человеке, который твёрдо осознаёт границы своего личного пространства, того самого, которое лучше не переступать никакой сволочи. Хочет человек признавать только серебряные доллары, не пользуясь банкнотами — ну и хорошо, не хочет пользоваться электричеством — да отстаньте, это его дело! Это не совсем чудак, это человек, сам устанавливающий свой стиль жизни, и не желающий, чтобы в него вмешивались. Всё...

Но он способен на сострадание, и совестливость. Он не может смотреть на чужие страдания без сочувствия, он желает помочь тому, кто нуждается в этой помощи. И готов ради этого пожертвовать многим. Да, он и его «пациент» не слишком понимают друг друга, но способны разговаривать на универсальном языке сострадания, понимания и взаимоподдержки.

Оптимизм, оптимизм...

Мда... Читал я в автобусе, слава Богу, стоя, опёршись на перильца. Иначе бы просыпал систематически свои остановки. Как-то так получается, что от этой книги Перумова веки тяжелеют, словно ты не спал двое-трое суток, не меньше. Эт почему?

В подцикле «Война мага» было заявлено 3 книги. Три! И вот она, третья. Но это как-то быстро, нужно по идее всё сворачивать и устаканивать, а автор с издательством «Эскимо» хочет цапануть с ЦА (к коей, на момент выхода книжки, относился и я) немного баблищка, с изображением Большого театра, Рострелльных колонн или, чем чёрт не шутит, даже, быть может, пачесек купюр с Ярославским собором. И вот, заключительный том оборачивается предпоследним, и занимает больше пятиста страниц. И...?

Ох... Очень. Много. Диалогов.

Нет, вы не поняли.

Очень! Много! Диалогов!

Вообще ни о чём! Просто тупо болтовни, понимаете?!

Фух. Ну вот, самый сложный этап в моих претензиях прошёл, ярость улеглась. Теперь спокойнее. Что там у нас с сюжетом? Спокойнее, спокойнее...

Найдём положительные моменты. Ага, вот — сюжетный поворот с Этлау. Неплохо, неожиданно и даже вполне логично. Почти. Не буду раскрывать секретов, если уж кто-то будет сие читать, скажу лишь, что преображение инквизитора вышло недурно.

Что там у нас ещё? Да — почти внятное толкование сути Спасителя. Да уж, христиане явно будут ему не в восторге, чтобы уж там автор не говорил, что его персонажик не равен Христу. Те, кто систематически читал многоуважаемого, помнят «Русский меч» и необоримую схватку Всеслава с представительницей Белого... Ну ясно, кого. Так что лукавит Ник Данилыч... Однако его концепция божества-вамира весьма оригинальна и остроумна, не спорю.

Так, ну и ещё пару зрелищных моментов в ходе осады Аркина.

Всё! Остальное — чисто графоманское раздувание текста. И это притом, что сюжетно-то почти не развивается. Кое-какая движуха есть по линии Фесса, но интерес к ней держится на паре ярких моментах и преобразованном Этлау. Линии Клары, Анэто, Меганы и Игнациуса скучны и однообразны, и почти не сдвигаются с позиций предыдущей книги, оставляя чувство песка на зубах. Сильвия — вот здесь уже неплохо, коротко, но почти всё по делу. Император в Мельине снова куда-то идёт, с кем-то бьётся, плюс кто-то чего-то колдует. Здесь достаточно однообразно и скучно, хотя поворот с Лигой Благородных и бароном Браггой оживляет интерес. Особенно раздражают милые, как кажется автору, предлюбовные перебранки чародейки Сежес (Сежес, вашу мать! Та самая бесчувственная и холодная стерва из АМДМ!) и предводителя гномов Баламута... Да, ещё есть Новые боги, но Хедин больше ноет и плачется про себя, между делом спасая Упорядоченное от всяких разных угроз...

Мир? Увы — автор живёт за счёт своих старых придумок, всё блёкнет и стирается, теряя индивидуальность и тот безумно-фантастический калейдоском образов, коими был славен некогда Ник Перумов.

В общем, нижняя точка падения всей серии, раздутая, невнятная, совершенно ненужна книга, которую можно спокойно сократить страниц до 150-200. Как минимум. Зачем только было нужно этот писать, если можно было бы всё стразу закончить? Ах да, простите, баблишко же, баблишко...

Неплохое произведение для детей, учащее быть честным, не причинять зло другим и быть терпимее к тем, кто на тебя не похож. И несмотря на то, что это сказка, это особая сказка — не волшебная, а НФшная. Да-да — можно написать хорошую, годную и совершенно научную фантастику для детей. При этом — удивительно добрую и незлобивую. И даже маленький недотёпа, обижающий кота, вызывает не немедленное желание его убить (бывает, бывает...), а просто раздражает.

В общем, хорошая детская сказка.

Рассказ об извивах конкуренции в галактических масштабах. Конечно, конкуренция — замечательная и нужная вещь, но где есть она, там будет и мошенничество. Недобросовестность — вот самый главный бич, желание обставить, обыграть, вне зависимости от честности игры...

В принципе, довольно забавный детективчик в космическом антураже, и с чрезвычайно даже человечными роботами, которые всё ещё не могут обойтись без человека. Что до самого расследования, то снова тайны раскрываются как бы сами собой, а главгерой только подбирает результаты... Ну что делать — не каждому дано.

Вечный бой, борьба, война...

Неотъемлемая часть человеческой культуры? Да!

Стоит ли помнить о ней?

О крови, грязи, подлости? Да!

О героизме, мужестве, подвиге? Да!

Но... Одно дело — помнить. Другое дело — жить. Да, прошлое нужно сохранять, оберегать, достижения человечества следует совершенствовать и приумножать. Но! В рассказе в полный рост выражена идея нивелирования негативных сторон человеческой культуры, её сглаживания и обезоруживания. Игры в политику, в войну, даже в подлость — это хорошо, это стимулирует, но остаётся, слава Богу, игрой.

Почему? А вот почему:

- Куда нам идти теперь?

-Куда угодно, только не назад.

Несмотря на некоторую затянутость, рассказ привлёк моё внимание, и привлёк не чудесами иных миров, а именно тем, как Саймак изобразил главного героя своего рассказа. Дело ведь не в том, что он неудачливый торговец, ремесленник или просто недотёпа, совсем нет. Тут хитрее...

Дело в том, что Хайрам Тэн очень хорошо чувствует внутреннюю свободу своей личности. И то, какие её границы не нужно переступать. Для него собака — лучший друг — куда важнее патриотических извивов родной страны. И свой дом он не позволит разрушать во имя экспансии иного мира. Нет. Его жизнь, его дом, его окружение и его дело — это то, что нужно отстаивать всеми силами и возможностями. И даже вне этих возможностей.

Таков настоящий человек. И тогда его мир не схлопнется до пределов социальных условностей, а будет таким, каким нужно. Потом у что твоё собственное Я может раздвинуть мир до The Big Front Yard.

...И вот в конце рассказа герой соображает, каких возможностей лишилось человечество, сколько можно было бы достичь с помощью маленьких смешных существ! А ведь с чего он начал? С точно такой же жажды наживы, что и старик Меткалф, с желания срубить зелени побыстрее и, желательно, ничерта не делая... А уж потом до него дошло, что вон как могло всё обернуться...

В общем, в любом случае галактические доброхоты были обмануты... Ну что же делать, людишки такие.

...Главный вопрос — зачем Леймонт Стайлс привёз в родной город воспителл? Вряд ли он подарил бы ему то, что не считал бы нужным. Что-то, что не считал бы важным. Что? Если подумать...

Ребёнок из неблагополучной семьи. Он лишён всего на свете, он шляется по улицам. он с трудом успевает в школе, сверстники смеются над ним. Он может только яростно обещать себе и миру: сейчас, вот сейчас я стану взрослым, и все утрутся! Я всем докажу, всё, всё! Я буду самым самым... И так далее. На что ушло детство? Увы — не на радость. На борьбу.

Да простят меня все, но дети зачастую — это не совсем личности. не совсем люди. Зачастую это просто жесткие и эгоистичные существа. Прежде чем они воистину вкусят радости жизни, осознают их ценность, пройдёт время, и свежесть юных впечатлений будет упущена навеки. И вот — кто-то даёт тебе с ранних лет разум, социальность, мораль — ты очень рано формируешься, и стремительно идёшь вперёд... А радости в жизни ждут тебя только впереди, ведь только познав многое. ты сможешь насладится ими в полной мере.

Вряд ли конечно такое подходит всем без исключения. Но какова постановка вопроса...Задумайтесь.

Да уж... под слоем чисто НФ-шной, абсолютно гипотетической идеи выросла идея социологическая. Поворот-то какой любопытный...

Смотрите: с одной стороны у нас некие инопланетный споры, живущие на марках или в виде марок (тут уж неясно), и... наводят порядок в жизни человека. Сначала в быту, а потом, как оказалось, в голове. Эта спора делает человека честным. Честным, понимаете? Как это ужасно для людей, когда все честные! Ведь некоторые профессии при наличии честности просто нереальны...

Что понравилось: весьма впечатляющая, безумная фантазия Саймака вполне органично сморится с вполне бытовым описанем жизни филателиста, куриным бульоном и прочими вещами. И ирония, ирония, ирония...

Да, это определённо заслуживает внимания... Не сам, конечно, сюжет охоты — здесь всё банально — а именно описание такой весьма любопытной формы жизни. Существо, которое служит своеобразным инкубатором всего на планете... Это интересно, тем более, что оно способно порождать и новые формы жизни. а уж механизм самозащиты выработан гениальный — существо сие попросту поднимается до уровня того, кто за ней охотится...

Так что идея рассказа весьма оригинальна.

Красивый и лиричный рассказ о умирании...

С одной стороны, конечно, когда ты знаешь наперёд, что скоро умрёшь, ты можешь подвести итог жизни, поговорить с близким, напоследок полюбоваться на красоту мира...

Но как-то страшновато... Вообще, человечество должно очень измениться просто по своему мышлению, если будет видеть будущее на сутки вперёд. Как бы это не породило не мир, а новую смуту, попытки изменить неизбежное... Это изменит человечество в принципе — навсегда.

Симпатичная и печальная зарисовка... С нереализованной сложной гуманитарной идеей.

И сразу вспомнил одну из серий сериальчика «South Park», ну все помнят, про реалити-шоу «Earth». Так и здесь. Давайте, колонисты, развлекайте народ! Повседневностью своей дурацкой, починкой машин, интригами и руганью, запрещёнными вещицами... Скучно жить в галактике!

А ведь люди действительно пытаются делать всё цивилизованно — никого не трогать, аккуратно обращаться с окружающей средой, стараются милостиво обращаться с «аборигенами»... Но вот ведь как оно вышло... Все ваши старания — просто пыль, лёгкое развлечение, не более...

Хороший пример юмористической НФ со своеобразным подтекстом. В силу не слишком явственно прописанного сюжета читатель может вложить в этот текст немало скрытых смыслов, исходя и из своего опыта общения с женщинами, и из понимания людей в принципе.

Что же, попробую и я. «Прелести» сверхсовременному ИИ космического корабля вложили базовую программу человеческой культуры и психологии, призвав её заботится о своих пассажирах. Однако она вовсе не просто так воспылала к ним чуЙвствами. Они сами вложили в неё это — хотя бы своими дурными стишатами. позже они смогли внушить ей жертвенную любовь, через отвращение, чуть позже — злость по отношению к аморфным и бездеятельным существам, коими они и являлись. Только потом они вовремя поняли, что на базовое человеческое мышление «Прелести» можно наложить что угодно, и внушают нужную идею...

Забавный рассказ, немного расплывчатый и затянутый, но симпатичный.

Иллюзия и реальность? Интересная проблема...

Смотрите: человеку нужно сотню лет прожить в одиночестве на космическом корабле. Но он же сойдёт с ума от отсутствия окружения! Значит, его жизнь нужно заполнить иллюзиями, мнимыми призраками живых людей, с которыми он мог общаться, спорить и смеяться. Однако сотня лет — это сотня лет. Маска становится лицом, и человек всё одно впадает в безумие, поскольку уже не может уйти от созданной компьютером реальности, и которая давно уже выжжена в его мозгу.

Философия, конечно, не совсем про нашу жизнь, но... любопытно.

Вот так вот — стоит только прилететь на планету, попытаться от чистого сердца с кем-нибудь подружиться, так нет же, сразу взбираются на шею и давай эксплуатировать, словно бразильский плантатор...

Забавный и ироничный рассказ, от всей души пнувший американских (да и вообще всех) военных, за узость взглядов и просто тупость. До серъёзной сатиры не дотягивает, но забавно.

...А скунс симпатичен.

...Галактическая библиотека... Университет. Огромное хранилище знаний, которое человечество может получить просто так, задарма. При этом проходя базовый курс совестливости и честности, чтобы исключить вероятность нечестного использования полученных знаний.

Однако — будет ли человеку к чему стремиться? Хочешь не хочешь, а идеи диалектики всё же имеют некоторое основание, ведь человечество во многом движется противоречиями, противостоянием, конфликтами. Саймак вступил на очень зыбкую почву рассуждений, поскольку ответить однозначно на поставленный вопрос нельзя, и каждый человек будет подходить к нему индивидуально. А какой ответ здесь? В том ли он, что главное даже не достижение, не воплощение мечты, а процесс её воплощения, поиск?

Да уж, весьма непросто...

В этом рассказе Саймак заложил идейную платформу для пары-тройки будущих романов, в которых описывается воздействие инопланетян на человечество посредством недостатков их социального строя. Здесь их цель, конечно, более гуманистическая, но вмешивается личностный фактор, и, как водится, всё портит...

Здесь автору удалось создать по настоящему хорошую обстановку и атмосферу, закрутить интригу. А вот умения её развязать — увы, не хватило. Разнообразные мелочи, разбросанные по рассказу, вроде бы свелись к одному знаменателю, но скомкались и истрепались по дороге, склеившись в малоаппетитную массу. Увы...

Но за интригу в повествовании — однозначно молодец.

Забавный рассказ, с характерными для творчества Саймака добрыми инопланетянами. Никакой опасности, ничего — только небольшая помощь... эм... галактическим неимущим, убогим и сирым. Просто так. Зачем?

А вот зачем: «Они явились сюда вовсе не с целью решить за нас все наши проблемы, а просто слегка подсобить, освободив нас от мелких хлопот, которые подчас мешают нам обратить свои усилия на действительно важные дела или, может, мешают разобраться, какие именно дела важные».

Вот только как быть с теми, у кого повседневная суета — единственное и главное в жизни?

...Сегодня держал в руках 52-й том эпопеи Юрия Никитина «Ричард Длинные Руки». Я не читал ни одной книжки из этой серии, но, оценив немного стиль и редактуру данного опуса, пришёл в лёгкое замешательство...

И сдаётся мне, мэтр «мусорной литературы» прекрасно осознаёт всё, что написано в рассказе Саймака «So Bright the Vision».

Как взглянешь на полки, где штабелями выстроились опусы Дарьи Донцовой, Владимира Колычева, Василия Головачёва, Гая Юлия Орловского — сразу понимаешь, что описанная Саймаком эпоха почти наступила. Но именно «почти».

Да, много мусора. Очень много. Но, помимо него, появляется и нормальная литература, штучная и талантливая. Даже среди попсы находятся свои симпатичные бриллианты. Да, многое на потоке, многое зависит от издателя, но «механизация» литературы, слава Богу, пока ещё не коснулась окончательно умов и сердец людей. Ещё есть те, в ком живёт тяга к прекрасному.

Одно только осталось неясным: действительно ли в своём базовом посыле литература есть ложь? Не лучше ли сказать — вымысел? Да, но всегда ли вымысел — ложь? Когда и автор, и читатель знают об условности сказанного в строках произведения, врут ли они друг другу, или играют в некую философскую игру?

Сдаётся мне, всё зависит лишь от опыта человека. Ложь — это когда писатель пытается рассказать о чём-то, о чём не имеет ни малейшего понятия, когда делает вид, что хочет о чём-то рассказать, хотя у него за душой нет ни одной идеи. В конце концов, литература — это творение опыта, того или иного...

Писатель должен не только писать, но и жить. Именно поэтому Кемп Харт и Анджела Маре выбрали тот путь, который выбрали.

«Убить чужого»? А зачем? Смысл?

Неужели нельзя перенести противостояние в другую плоскость? Зачем стрелять, убивать, разрушать на бескрайних просторах галактики? Ведь можно просто... соревноваться! Играть. Ну так, чисто из спортивного интереса, мы ведь разумные существа? Что нам делить-то?

Вот так — даже война может быть просто невинным развлечением, если к нему подойти с разумом, гуманизмом и добродушием.

Ну кому нужна настоящая война? Места для всех хватит. И пусть военные утрутся!

...Да, куставры — это забавно...

Планета разумных бактерий — что и говорить, занятно. Особенно бактерий, которые в ходе эволюции выдали настолько интересный механизм самосохранения и защиты, который работает лучше любого оружия. Они же бактерии! Они могут проникать повсюду, и вполне способны попросту... эм... адаптировать живой организм под себя. Сделать его наиболее удобным для своей жизнедеятельности и обитания.

А вот люди ведут себя как идиоты. Причём законченные. Мало ли что бывает, хоть бы исследовали сперва микрофлору планеты, а потом уж жрали бы что попало... Да и решение Саттона в конце какое-то странное. Обменять собственное существование на не-жизнь и жаркое? Правда, что ли?

Обычный человек в необычных обстоятельствах...

Живёт себе человек, укоренённый в своей профессии. Никого не трогает. А тут — повышение по службе, где его ожидает сохраняемая веками Тайна...

Думаю, весь секрет произведеньица кроется в структуре мира — как внешнего, так и внутреннего. Человечество поделено по гильдиям-профсоюзам, между которыми соблюдается баланс. На молчаливом противостоянии Гильдий и существует мир веками, и люди живут вполне себе благопристойно и спокойно... Конечно, всегда есть те, кто хочет всё изменить — как некоторые сотрудники Гильдии Сновидений, готовящиеся захватить власть. Однако почему Норман Блэйн поступил так, как поступил? Он был доволен тем миром, в котором жил. И своим поступком — раскрыв неприятную тайну своей Гильдии — он посрамил своё дело (или дело посрамило его идеалы?), но сохранил социальный строй, status quo.

В своём роде это подвиг — принимать трудные решения, особенно если ты никогда в жизни этого не делал.

...Ох, Господи, ну вот как быть? Злят меня персонажи сей саги, ну вот злят, и всё. И главгерой, и пресловутая Клара Хюммель, и Игнациус...

Ну вот, выговорился. Теперь о деле.

Вот и очередной том того довольно странного литературного продукта, который получил в народе наименование «фессобарбара». Почему именно так? Потому что изначально неплохое фэнтези превратилось в сериал, длинный и затяжный, причём у сценариста явно большие проблемы с изложением своих мудрствований на бумагу. Ну как же — написать нужно много, книжки должны быть толстенькими, а фантазия сбоит всё больше и больше... Поэтому — больше диалогов, размышлений, обратимся к старым арсеналам — и вперёд! Мастрячим дальше!

Многополярность изложения обернулась сумбуром, и приключения героев потеряли в значимости, стали какими-то местечковыми. Возможно, всё дело в выцветших и стремительно пустеющих декорациях, в отсутствии «чувства» мира, в котором происходят эти события. Того, что всегда было визитной карточкой Перумова — миротворчества — капитально недостаёт, он, по сути, живёт за счёт своих старых идей и образов, выжимая из них всё до капли... Стоит добавить, что во всей книге не так много фрагментов, которые после прочтения всплывали бы в памяти (одним из таких является «встреча» Фесса и Клары), что уже говорит о многом. Правда, автор выучил старый добрый сериальный приём, называемый cliffhanger, которым и старается завлечь читателя.

Персонажи? Фесс вновь тупит и ноет, любит дочу, доча любит его и тщательно притворяется драконом. Клара тупит ещё больше, Анэто и Мегана скучно спасают мир от «Разрушителя-1,5» и любят друг друга, Сильвия тупо куда-то летит. Что там у нас ещё... А, Император. Здесь чуть повеселее, но не намного, за каким-то лядом Император приближает себе своего старого злейшего врага, которого, кстати, будто подменили, и делает вид, что занимается государственными делами. Игнациус вместе с Салладорцом на пару создают атмосферу густого, как патока, пафоса, а сами они похожи на чайники, которые вот-вот будут разорваны на части чувством собственной важности.

В общем — всего понемножку и ни о чём. Читается более или менее гладко, но раздражает. Типичный, короче, образчик жанра «to be continuited», мааааааленький кирпич большой мегаопупеи...

Холод.

Темнота, лишь слегка развеянная голубоватым и тусклым пламенем спиртовки.

Холод... с трудом разгибаются пальцы, их не согреть даже под полами шинели...

Приглушённые голоса матросов из-за переборки, вонь их тел и выделений...

Холод. Серебристо блестит иней возле затворов патентованных престоновских иллюминаторов.

Снаружи шумит дикий зимний ветер, стонет и плачет под чудовищным давлением паковый лёд, сковавший корабль.

Холод. От него не спастись даже под слоями шерстяных рубах и свитеров, уже пропитанных твоим собственным потом, холодным и липким, благодаря которому мороз обвивает тебя со всех сторон.

И ко знает — может, ты следующий на очереди у Нечто, что скрывается в арктической ночи, и унитожает таких жалких существ, как ты.

Холод, холод, холод, холод...

Бесконечная тирания мороза, голода, лишений — вот что пропитывает насквозь роман Дэна Симмонса. Команды кораблей «Эребус» и «Террор» оказались не просто на севере Американского континента — они попали в абсолютно чуждый себе мир. Мир, который живёт по своим законам. Они пересекли некую Черту, которая отделяет жуткий мир Холода от того, где расположилась индустриальная «мир-система», и оказались во власти ледяного... Ада? Чистилища? Сложно сказать. Кто пройдёт его круги, кто переживёт, сольётся со Льдами?

И на этом фоне вовсе не кажется лишним и дух Туунбака, который превратился, в версии Симмонса, в эдакого арктического Повелителя Боли, персонификацию Шрайка, несущего Искупление тем, кто по глупости оказался в его владениях. Можно ли считать это чужеродной вставкой в исторический роман о трагической судьбе пропавшей экспедиции? Вряд ли. То, что описывает автор, при всей детализации и реалистичности, несёт стойкий отпечаток Иного, и ты со временем осознаёшь, что это действительно некая иная плоскость бытия, принадлежащая иным силам.

Итак — Иное. Что же мы видим в нём? Мы видим людей, с которых мороз и ветер сдирает всё наносное, ненастоящее, фальшивое. До костей сдирая плоть, они обнажают истинное нутро человека, каким бы оно ни было. Да, многие обратили внимание и на помощника конопатчика Хикки, этого местного человекозверя, на его спутников-каннибалов. Но были и такие, которые отрыли человечность в себе. Как доктор Гарри Гудсир, лоцман Томас Блэнки, вестовой Джон Бридженс, лейтенант Джон Ирвинг... И, наконец, Френсис Родон Мойра Крозье, сделавший всё для спасения своей команды, даже в тех условиях, когда ,это нереально.

Да, стоит обратить внимание на то, что делает человека зверем. Но иногда человек ведь может остаться и человеком...

В общем, это весьма и весьма сильная вещь, от которой очень сложно оторваться. Огромное количество деталей создаёт в голове чёткую картинку, и ты будто бы сам погружаешься в морозный воздух, и холод начинает пробирать до костного мозга. Прекрасно выписаны характеры, очень образно поданы разные взгляды на исполинский мир за и в пределах кораблей. И, наконец, сам сюжет — наполненный жутью и тревожным ожиданием, обманчиво-неспешный, но иногда просто взрывающийся жутчайшим фейерверком событий.

В итоге могу сказать, что это весьма сильный и образный роман об Ином Мире. О законе, который приходится соблюдать в нём. И о людях, которые всегда остаются людьми — разными.

Даже в этом мире.

Холод. Лёд. Ветер.

Тепло иглу. Мягкость медвежьей шкуры. Северное сияние.

Везде есть место красоте и жизни.

по всей видимости, автор, который всегда работал только в крупной форме, решил развернуться в малой. У кого-то, например, у Роберта Шекли, всё наоборот, однако наш герой явно не был матером малой формы. Поэтому он написал 8 рассказов, опубликовал из них сборник, и на сём успокоился. попробовал, всё понял, и ушёл писать дальше свои весьма замысловатые романы...

Что интересно: недавно прочитанный «Use of Weapons» состоит наполовину из небольших фрагментов, ярких и впечатляющих, которые в конце концов создают причудливую мозаику, эдакая литературная композиция в стиле Кандинского, где нелепые, казалось бы, мазки вторгаются в твоё воображение и создают объёмный образ. А вот данный сборник весьма и весьма бледный, какой-то невыразительный, не запоминающийся. Рассказ — это всегда либо идея, либо яркая зарисовка. Здесь же вроде бы есть и идеи (« The State of the Art») и зарисовки («Piece»), но ничего по настоящему врезающегося в память. Возможно, всё дело именно в манере Бэнкса обстоятельно расставлять сюжетные зарисовки, образуя из них единое целое, что в малой форме вряд ли возможно доподлинно.

В общем — не самый удачный опыт автора. Занятно, местами интересно и забавно, но ничего по настоящему выразительного.

...Описание настоящего и будущего вида HM? Аххххххх!!!!!!!!!!!!

а вот хош информационный бессмысленный поток шампунь шаума пусть волосы будут забивает людям бошки признание америки заставляя нас быть украинская хунта устроила пустыми брюзжащими отупевшими алла пугачёва уходит бессмысленными потребителями информационного гумуса армен и виталина превращает картину мира в салат ошибка сапёра англичанка гадит ///////////////////////////

Да, в принципе, этот постмоденовский поток напоминает раздражающий скрежет ногтя по поверхности стекла. Постмодернистский эксперимент у Бэнкса не слишком удался, хотя его замысел вполне прозрачен, несмотря на запутывающие и отвлекающие языковые выкрутасы. В этом плане тот же Владимир Сорокин ушёл куда дальше.

«Что такое Культура?». Нет слов, вопрос важный. Однако повесть не совсем об этом.

Вот правильный вопрос: «Что такое Земля»?

Многие, многие мыслители пытались разрешить этот простой, но очень сложный вопрос. Что придумал Бэнкс? Он попросту попытался посмотреть на нашу планету со стороны, извне, глазами иной... культуры (Культуры?). Смело, весьма смело, и что же из этого вышло?

Вышла диалектика — та самая, тройственная система, которая якобы определяет многие базовые элементы структур общества.

Прежде всего мир вышел красивым. Да, с одной стороны, мы видим диковатый Берлин, но перед нами же и Париж, и Лондон и Вена — воплощение красоты. Мало того — это воплощение жизни во всех её проявлениях, всего того, что наполняет её не только духовными, но и простыми, земными сокровищами. есть здесь место и вере, и сопереживанию, и доброте. Всему, что несёт в себе несколько абстрактное, но красивое слово «человечность».

И насилие. Жестокое насилие, противостояние на уровне идей, людей, улиц, домов, кварталов... Вечное соревнование экономических систем, эксплуататоров и эксплуатируемых, капиталистов и рабочих, бюрократов и частников... Жестокий мир, нелепый мир, в котором многое погрязло в зряшном противостоянии с себе подобными, и они уже застыли в заскорузлых рамках нелепых общественных систем, созданных эволюцией этого «геноцидствующего» общества.

Взгляд Иэна Бэнкса нам вполне понятен, мировоззрение автора налицо. Именно в такой форме он постарался объяснить читателям свои политические, именно политические, а не философские, взгляды на мир. Однако он лишил читателя другого — сравнения.

На этом этапе, мне кажется, Бэнкс ещё не до конца разобрался в своей Культуре. «анархо-гедонистическое общество», которое держится на системе воспитания и равенстве это, конечно, замечательно, но всё же очень контурно. Знаете почему? Как правило, культурианцы лишены ярких личностных качеств, и вышли здесь смазанными. Такое общество предполагает именно существование взаимодополняющих индивидов, которые ясно и чётко реализуются в своих стремлениях, в своих позывах делать общественное и личное дело. Но этого у Бэнкса нет, и становится непонятно, каким же тогда образом эти бледные, погружённые в неограниченную вседозволенность создали Утопию, да ещё и удерживают её в целостности? многое неясно, но Бэнкс явно продолжал изучать этот вопрос в последующих книгах...

В общем, рассказ неубедителен за счёт образа Культуры, невнятного и неясного общества, которое утратило диалектическое противостояние по всем фронтам. Да, мыль автора о том, что человека заставляют развиваться именно конфликты, нивелируется как раз отсутствием оных в Культуре, общественное устройство которых дано весьма контурно...

«Ну наконец-то!»

Так подумал некий молодой, наивный школьник, увидев весной 2003 года на книжном лотке новую книгу Ника Перумова про некроманта Фесса. ему же хотелось прочитать продолжение истории, правда? Было дело, было... И ведь насобирал тогда нужную сумму, и купил, и прочитал в несколько дней. Вон оно как было, довольно забавно вспомнить...

Ну да ладно, хватит играть в игры, и заканчиваем с сентиментальными воспоминаниями эпохи школьности моей. После предварительного финала всех линий в конце «Одиночества мага» нужно было начинать новый виток цикла, который цепанул бы события Эвиала, Мельина и вообще (да-да) в единый нерасторжимый клубок, и вёл события к глобальному и маштабиЩному Рубалову, от которого содрогнётся даже сам Лев из Ясной поляны со своим местечковым Бородином... Для достижения своей цели автору пришлось отказать от старой структуры сюжета, когда линия Фесса/Неясыти является основной, а остальные даются интерлюдиями. Теперь существует несколько линий сюжета, традиционные (Фесс; Клара и К*, Император; Сильвия) и новые — чародеи Анэто и Мегана, мудрейший Архимаг Игнациус Коппер, и герои «Дочери некроманта». Да, Новые боги, конечно, которые только и делают, что режуться в He... простите, в тавлеи, да...

Зачем было сделано именно так? Да потому что иначе читатель умер бы со скуки, а так хотя бы добавляется оригинальность и разнообразие. Дело в том, что Фесс оказался (впервые) на своём месте, на котором он не сможет наворотить дров — сидя на пятой точке и ничерта не делая. Могу похвалить автора за разумность такого хода, ведь глупостей наш главный герой воротит существенно меньше. Как и лежащая полкнижки без сознания Клара Хюммель, показывавшая чудеса космической глупости при Скавелле, и её отряд, для верности, передали в командование клоуну Кицуму. Император на родине спохватился и начал восстанавливать свою державу, а в родном Эвиале Анэто и Мегана спасают мир. От всех.

Такова диспозиция. Что из неё вышло? Итак, плюсы.

Разветвлённый сюжет не даёт сюжету совсем надоесть и завязнуть на зубах.

Несколько интересных зарисовок (скажем, отряд Кицума в Империи Клешней, сражение Фесса и ассасинов и так далее), оживляющих текст.

Собственно, один из главных «перумосраческих» вопросов: «Кто такой Кицум»? помню, зарубались с одноклассником...

Анэто и Мегана — как ни странно, вышли вполне симпатичные и адекватные люди.

«Этлау — второй Разрушитель». Занятный поворот, хоть и не то, чтобы совсем не ожидаемый, но поданный к месту.

Кампания Императора в Мельине. Нудновато, но не так плохо.

Но нет... Минусы, минусы, минусы...

У автора иссякли идеи. Он больше не развивает миры, в которых действуют его герои, живёт за счёт старых придумок (Империя Клешней — приятное исключение, кстати). А так... буйная фантазия Перумова иссякла.

Затянутость. Да уж, что есть то есть — та же болезнь, что и в «Одиночестве ага». Видимо, это наложилось ещё на пробуксовки в сюжете.

Нытьё Фесса, и, как ни странно, диалоги с дочей. Автор тщательно пытался изобразить у главгероя отцовские чувства, вышло так себе. Хотя сам Фесс не так раздражает, как раньше.

В общем, типичные сериальный фрагмент. Читать можно, если нравится вся серия о «Хранителе мечей», но только и только им.

Талантливо написанный рассказ, цепляющий пару весьма интересных типажей и дающий выразительные зарисовки из жизни, причём жизни реальной. Но как цельность, конечно, рассказ просто рассыпается, ибо Бэнксу, как обычно в малой форме, не хватило объёма. В общем, занятно, но совершенно никак в целом.

Сумбурный, но весёлый рассказ о человеческой тупости... скорее, о тупости военных. Инопланетяне сбросили мусор, прямо как в анекдоте, а наши пятнистые друзья сразу начали строить теории одна удивительнее другой, проявляя чудеса глупости, и отмахиваясь от внятных комментариев что-то заподозривших учёных. Весьма отдалённо это напоминает один гениальный фильм Кубрика, но в куда более разжиженном виде.

Рассказ-описание, рассказ-ощущение. Человек и машина, помогая друг другу, пытаются выжить на пустынной планете, шаг за шагом, день за днём продвигаясь к спасению. Их безнадёжный путь — гимн какому-то особому чувству, чувству безнадёжного стремления к жизни, к существованию, к радости... Даже умирая, человек стремится к жизни.

В общем, вновь до конца не доведённый рассказ, как это у Бэнкса входит в привычку. Да, робот-скафандр, выживая с человеком, перенял ряд его привычек и особенностей. Но как же это всё вышло контурно! Весь плюс, пожалуй, здесь в описательности, с идейной точки зрения рассказ довольно средненький.

Хех, такой чернушный рассказ, ну прямо-таки сердце радуется. У растений — своя жизнь, свои переживания, воспоминания... А кто-это тут копошится? Фигня какая-то, придаток... А дай ка я на нём погадаю! Ромашку устрою...

Но как это выглядит со стороны? Жуткое, огромное дерево кровожадно схватило человека, и поотрывало ему конечности! Вот страсти-то... попробуй доказать теперь, что оно это сделало не со зла, а так, мимоходом...

Рассказ довольно странный, конечно, опять же в силу того, что Бэнксу явно тесно в подобной литературной форме. Однако попробуем включить анализ.

Женщина, выходец из Культуры, решила покинуть этот скучный, пресный и рафинированный лицемерный мирок, поселившись на «отсталой планете». Помните: «дома, братцы, у небес / не допросишься чудес»... Даже пол меняет. Из нежной хрупкой женщины становится нежным хрупким голубком. Ненаказуемо.

Но вот когда он сталкивается с настоящими трудностями, вот тут начинается самое интересное. Человек сломался почти мгновенно, слегка побарахтавшись, и исполнил следом такое жуткое преступление, что аж волосы дыбом встают. И ведь целиком во всём виноват сам...

Единственное — всё-таки не до конца прописал автор своего персонажа, можно было бы получше, поярче как-то. Ну что поделать...

...Я примерно понимаю, что хотел сказать Бэнкс этим рассказом, нет, ну правда. Но... именно примерно. Да. Однако, к сожалению, автор попросту не смог выразить свою мысль в такой короткой форме. В читанном мною только что «Use of Weapons» мысль разворачивается медленно и аккуратно, здесь же — попросту обрывается. По сути, весь смак здесь концентрируется в последнем абзаце рассказа, когда ты понимаешь, что ребята эти никогда не приедут в город, ведь он только иллюзия, помогающая Империи творить всё, что угодно...

Но как же всё это резко и неаккуратно...

Теперь, впервые ознакомившись с творчеством такого специфического автора, как Иэн Бэнкс, я могу сказать с достаточной откровенностью: это один из самых неожиданных и необычных текстов, который я читал за последнее время. А может быть, и самый неожиданный. если на одних «Use of Weapons» навевает скуку, то я прошёл несколько иные степени эволюции собственных эмоций.

Первый этап — недоумение.

Знаменитый эффект: кто все эти люди? Кто с кем воюет, кто куда летит, кто сидит на песчаном берегу? Что за нарезка из мест, событий, людей, названий, сущностей? Сразу с места в омут загадочного и пёстрого мира Культуры — весьма непросто, особенно когда автор делает вид, что созданный им миропорядок — данность, и читателю ничего не нужно пояснять. Понять же чередование глав оказалось дело непростым — нужно ориентироваться на их название, и встроиться в его причудливую вязь.

Второй этап — интерес.

Когда разбираешься со структурой подачи, начинаешь просекать и сюжетные развороты, оцениваешь персонажей и более ярко видишь мир. Ты видишь наёмника, который живёт не просто войной, но пытается творить нечто, нужное людям. Есть некие планеты, миры, цивилизации, начерченные жирными контурами и раскрашенными яркими мазками, общества, охваченными войнами и противоречиями. Но его нельзя перекупить, нельзя навязать что-либо. Наниатель всегда один.

Культура. Весьма интересный концепт. Мы его даже почти не видим в этом романе, но понимаем: это загадочное, далёкое от жизни этих «отсталых планет» воплощение Утопии. Которое, как и многие подобные сообщества, занимаются прогрессорством. По всей видимости, у них есть и свои «стабили», как у памятной нам Экумены, и прогрессоры, как у жителей Полудня. Но иногда нужно марать руки в грязи. Сталкивать лбами одни государства с другими, вкладывать прогресс в одних и давать по рукам иным. Таков и Чераденин Закалве — верный солдат на службе... во имя чего? В основе и его воззрений, и его куратора Дизиэт Сма лежит вера в то, что они делают как лучше для всех, исправляя, подтягивая, корректируя, где надо — аккуратно срезая лишнее... лишнее?

Третий этап — горечь.

Она проснулась не сразу. Потихоньку так накатила, волнами, маленькими-маленькими... Ровно тогда начался прилив, когда Закалве начало бросать из одной стремнины в другую, причиняя ему полупобеду за поражением. И дело не в том, что Культура его вечно предаёт, нет. Она просто... меняет планы. По другому высчитывает. Ищет иные пути. А наёмник? Игрушка. Живое оружие, которое не имеет права на своё. И он идёт так, как ему указывают. потому что ищет искупления. Ищет страданий и боли. Потому что знает, что их заслуживает.

Вообще, горечь — это то, на чём в конце концов был построен катарсис в самом конце романа. Когда открывается чудовищная тайна Закалве (Закалве...?), фрагменты мозаики складываются в более или менее чёткую картину, и мы понимаем, почему всё шло, идёт и будет идти именно так, как есть, а не иначе. Теряем сочувствие к главному герою, но и не испытываем ненависти. Только горечь — горечь от того, что уже не изменить, то чудовищное преступление, что ты совершил когда-то, будет вечно висеть перед твоими глазами.

Так что, по большей части, это весьма мрачная книга об искуплении, которое так и не было достигнуто. И только во вторую очередь эта вещь посвящена тёмным уголкам местного Полдня, которая пока остаётся для меня своего рода загадкой. Ну что же, думаю, что дальнейшее погружение в мир Культуры даст мне шанс понять, что же хочет сказать нам Иэн Бэнкс своей неутопичной Утопией.

В посленовогоднюю неделю всегда хочется чего-нибудь особенного. В прошлом году, помню, я окунался в мир ведьмака Геральта, пережив с ним сезон бурь, что вызвало у меня приступ лютой ностальгии. А бывает и так, что жаждешь чего-то ни на что не похожего, особенного, штучного, необычного, проникновенного. Сборник Владимира Аренева-Пузия оказался в моих руках давно, пару месяцев назад, но для чтения было выбрано именно это время. Почему? А вот почему...

Да, я знал автора, когда приступал к чтению. Я знал, каков его стиль — мастерский язык, и иногда излишне перегруженный текст. Этап знакомства я прошёл — читывал и сыроватое «Паломничество жонглёра», и более цельного «Магуса», и пару замечательных рассказов. Я зацепился за рассказы — по моему мнению, именно малая форма всегда наиболее выпукло показывает возможности, мировоззрение и стиль автора. Поэтому и был выбран сборник «Мастер дороги».

Не буду уж совсем растекаться. В текстах Аренева совсем нет агрессивности и патетики, нет назидательности и нравоучений. Они очень обволакивающи, мягко убеждающие — убеждающие в реальности происходящего на этих страницах, в моральной правоте героев, в идейном содержании. Они идут как будто изнутри, медленно и чинно выстраиваясь в голове, дозируя эмоции, размышления, ощущения...

Ассоциации? Тексты Аренева принадлежат к весьма узкой когорте литературы, которую даже сложно как-то обозначить. Быть может, «магреализм», или ещё как-то — не ведаю. Так что же? Многие вещи Елены Хаецкой. Городская фэнтези Дяченко. Кое-что из читанных мною «в древности» Марии Галиной и Святослава Логинова. Нил Гейман, конечно, Питер С. Бигл, ещё некоторые, уже более смутные, ассоциации... Тексты-ощущения, тексты-миры, в которых нужно просто ставить себя самого, и пытаться прожить их изнутри. Неповторимые и уникальные, в которые хочется вернуться ещё раз...

Спасибо автору.

Сказка как сказка... а может — и не совсем. Кто ещё может захомячить банку варенья, истоптать пол, прогнать кошку из дома? Домовой? Да что ты! Так мы тебе и поверили!

А если... если правда? О, брат... Тогда всё наоборот. Ну не бывает и не бывает. Ему то какая разница?

Казалось бы — повесть для подростков, самая обыкновенная, «под Крапивина», со «становлением/взрослением героя», крепкой моралью и немудрёной философией. Ну да, так оно и есть. Однако это не просто повесть для подростков, совсем нет. Здесь поднимаются такие своеобразные вопросы, над которыми и взрослый ум будет думать долго и трудно.

Как ни странно, первым делом мне бросились в глаза даже не сами шарики и мехи с заключёнными в них душами умерших, и не мрачная громада душницы. Нет, совсем другое.

Что остаётся от человека после смерти? Нет, не 9 граммов. Как его помнят, как оценивают жизнь? Человека уже нет с нами. Каким он был? Негодяем, героем, добрым дедушкой, бойцом за свободу, сторонником тирании? Каждый ведь ответит по разному. Если вообще что-то вспомнит. Именно поэтому человек оставляет после себя скорее не память, а образ, отпечаток самого себя, сам же он со всей своей сложной совокупностью личных качеств уходит в прошлое. И образ, который остаётся после него, является уже лишь слабым подобием истинного. Точно так же, как дымка внутри шарика. Проблема ещё и в том, что человек постоянно играет разные роли с иными, меняет маски как перчатки, стараясь подстраиваться (или наоборот) под собеседника, противника, дискуссанта. Вот так и возникает образ человека в глазах других — каким бы сложным и противоречивым он не был, всё одно это лишь образ.

Ну, конечно, сами души, заключённые в тонкую оболочку шаров. Представьте — вы, лишённые всех органов чувств, возможно, ничего и не видящие и не слышавшие, оказываетесь в пустоте. Просто в пустоте, не имея возможности делать... ничего. Совсем ничего. Зная, или смутно предполагая, что же будет далее — бесконечность, бесконечность этой молчаливой пустоты. Правильно ли это? Умерший маленький мальчик будет вечно рыдать в темноте, так и не поняв, что же произошло. кто-то будет кричать в молчаливое Ничто о свежей землянике, которую он никогда не попробует. И ведь люди чётко знают, что их ждёт за окоёмом...

Неужто это — то, на что обречён человек? Если есть душа — значит есть и посмертие. Но нужно ли душу тогда обрекать на такие муки, ожидая Второго Пришествия? Судя по всему — нет.

Ну и в придачу — обычные подростки, которые сталкиваются в жизни с новыми испытаниями, и с некоторым удивлением начинают оглядываться по сторонам. Конечно, с одной стороны жаль их — многие года, многие печали — с другой... пусть учатся. Ведь размышления о любви и смерти это то, на чём выстроено человеческое существо.

Когда Великий Флорентиец ступил за Порог, оставив надежду, и твёрдым шагом отправился бок о бок с Вергилием через круги Ада, Чистилища и Рая, напрямую к своему идеалу, к своей Беатриче, к Гармонии, к Богу. Да, «La Divina Commedia»... Но это — не просто Град Божий — Данте превратил его в собственный мир. Наполнил его своими смыслами, своими образами, своим видением. Это даже геометрически идеальное пространство, так отличающееся от традиционных visiones, является отражением внутреннего Я одного из величайших литераторов в истории. Так?...

«Каждому воздастся по его вере...».

По моему, даже сам автор относится к своему рассказу слишком сурово. Он вполне себе толковый... точнее, в нём есть идея. С концом жизни начинается другая, с новыми испытаниями, новыми стремлениями... И всё зависит только и исключительно от него. От его картины мира, его мировоззрения, его жизненных ориентиров. Можно представить себе посмертие, которое тебе нужно... Стоит лишь захотеть... Любопытно?

Любопытный эксперимент, в который привлекает прежде всего своей неожиданностью, смелостью переходов из одного жанра в другой, от одного мира к другому. Сначала мы имеем психологическую, реалистичную прозу об отце и его сыне, о семейных проблемах — плавно перетекая в историю о Волшебной Стране, скрытой в глубинах лондонских парков, где бродят единороги и мудрые вороны. И тут на горизонте возникает фигура... Шерлока Холмса. Неупокоенного Шерлока Холмса, погибшего у Рейхенбахского водопада, но ставшего ходячим мертвецом.

В общем, три пласта реальности соединились, и сам великий сыщик здесь вовсе и не причём. Он даже не раскрывает никакого дела. Он просто есть, пусть даже и эффектно «есть». Это интересно, но не в качестве «щерлокианы», а как всё та же городская проза...

Рассказ, конечно, не самый сложный, но я не согласен с его низкой оценкой. Напоминает городскую прозу Дяченко, когда в обыденный мир вторгается нечто, что нельзя объяснить, но можно почувствовать. Мрачное и таинственное, конечно, здесь играет роль эдакого толчка, который вытаскивает из людей что-то тёмное и потаённое. Опять же, за кадром. Много недомолвок, много скрытого — эдакий кусочек большого и таинственного мира, который таится во-он за тем углом...

А что, забавно. Весьма.

Вот у нас есть парень. Избранный. Ну там, седьмой сын седьмого сына, допустим. В общем, большая личность, герой, готовый Ричард Длинные Руки или Джон Гордон. Да? Во-от оно, счастье-то!... А...? Как... нет?

Хе-хе! Чтобы быть особенной личностью, Избранным, нужно что-то из себя представлять. Уметь преодолевать препятствия, и брать их своей настойчивостью и интеллектом. А если нет этого всего? Тогда извини, брат. Ты, может, и избранный, но даже экзамена нормально сдать не можешь... Срамота.

Так что извинийте — нам попаданцы-дураки ни к чему...

Я не читал рассказов Лавкрафта, и мне сложно оценивать этот эксперимент. Поэтому я зайду с чёрного хода...

Человечество вырождается. превращается в тупую, омерзительную массу мутантов, в которых уже нет почти ничего человеческого. Чтобы быть людьми, они должны быть погружены в мировую культуру, читать книги, слушать музыку, смотреть фильмы... А они не могут. Они не способны, да и незачем уже. А учитель — лучше их? Нет. Обладая кое-какими знаниями, он хоронит их, прячет, предпочитая не давать им увидеть свет...

Хозяева... намёк на культы ясен — выращивают этих дегенератов как скот. Чтобы скормить... кому? Неважно. Весь мир здесь погружён в отчаяние, поскольку нет выхода, нет ничего — тупик. Культура и знание не нужны, не нужны и их носители...

В общем, атмосферный рассказ, который я, скорее всего, осознал не до конца.

...Недаром автор написал в послесловии, что этот текст дался ему тяжело. Тяжело он дался и мне. Читать «Мастера дороги» было почему-то очень непросто — нужно сосредоточится на тексте, иначе ты попросту выпадешь из него, мгновенно потеряешь связующую нить, и её поиск — большой труд. Так что текст совсем не прост, он сложен и метафоричен, и отсылает нас, само собой, к классической традиции «сравнительной мифологии», и её базовым архетипам.

«Хозяин дороги», о... Они всегда стоят на границе между мирами, между Митгардом и Утгардом, миром живых и мёртвых, между Христианским миром и Лесом. Всегда кто-то стоит на страже тропы, соединяет обыденное и чудесное. Есть герой — Владыка, король... конунг. Кто ещё может бросить вызов Злу, каким бы абстрактным не было, кто перешагнёт хрупкую границу? Он не просто выходит с мечом-кладенцом на Калинов мост — он приносит в жертву самого себя, нарочно увечит себя, убивает само своё Я. Он перестаёт быть человеком, становится живым мифом — жертвуя как раз самим собою...

Его переход из Обыденного в Чудесное непрост — он стремится вперёд, и меняет законы Never-Never Land, она подстраивается под него, прогибается — ведь Владыка теперь — её часть, её жертва и её фаворит. Часть мифа, непобедимого и бесстрашного, для того, чтобы победить одержать победу, нужно, оказывается, следовать правилам игры... Почему же в итоге герои говорят, что «ничего не совершили»? Так они действительно не совершили — они просто сделали то, что должны, и ни капли не поменяли мир, в котором живут.

Для того, чтобы действительно что-то поменять, нужно поменять человека, придать ему веру в свои силы. Отринуть «законы природы», законы мифа, и творить своё будущее самостоятельно. Да, можно вырасти из круговорота «вечного возвращения» — нужно просто сказать — «Я — есть!» и начать творить Новое в самом себе...

P. S. Эта повесть мне показалось близкой творчеству Елены Хаецкой. По поэтичности ещё схоже с Питером Биглом. Вы поняли, о чём я?...

Немного странный рассказ о писателях и тех, кто решает, кто же из них достоин дойти до рук читателя. Спецхран, маленький и неудобный, где можно приобщиться к никому не известным шедеврам, и самому научится у них многому... Как и все рассказы Аренева, он образный и стильный, но мне он не вошёл в душу, и не оставил следа, не зацепил на культурном и эмоциональном уровне.

Некогда в журнале «Если» я читал очень сильный рассказ о магазинчике, где продавались нереализованные проекты писателей. Читал много лет назад, а зацепило же...

Рассказ тоже сперва показался слегка перегруженным, но только сперва. Если не брать в расчёт погружения в специфическую кельтскую образность, смысл его не слишком сложен... и в тоже время оригинален. Зрелищные поединки магов — это так, для народца развлечение, красивая ажурность, не более. А в это самое время, когда феникс бьётся с драконом, привлекая зрителей, настоящие чародеи сидят в сторонке. Они живут среди простых людей, почти неотличимые от них. Они черпают своё мастерство, свою мудрость из, как ни странно, простых вещей, и простой жизни.

По крайней мере, я увидел именно это.

Да, это один из самых удачных рассказов автора — по своему стилю, по оригинальной находке, по образу Питера, который, конечно, не сравним с образностью Достоевского или Довлатова, но тоже хорош.

Но у него есть серьёзная проблема — мне кажется, Аренев так и не смог понять сам, к чему всё это написано. За основу взяты образы из сказок Корнея Чуковского, это да. Зачем? С одной стороны ясно, это весьма оригинальный антураж, и яркая образность. Детская сказка, опрокинутая в реальный мир, и аккуратно, незаметно встраивающаяся в него. Бесшовно. Ну ходит Крокодил по улицам в пиджаке и с сигарой в зубах — ну и что? Обычное дело... Но что это?

Одно дело — написать о Солнце со следами зубов. Другое дело — если он о человеке, о Герое, коим был отважный Ваня Васильчиков. Доведено ли и то, и другое до конца? Мне кажется, не совсем.

Да, это рассказ о мире, где весёлые и задорные стихи оборачиваются мрачной фантасмагорией, и не исключено, что это — плод воображения скатывающегося в безумие однофамильца героев детских стишков. И повествование о Герое, вернее, его культурном образе, который отрывается от реального человека. Всё и сразу, чисто образный и стилистический эксперимент, на мой взгляд, слишком перегруженный, что едва не разрывает его на части. Но в целом — очень хорошо.

Итак, возобновляю чтение Владимира Пузия-Аренева...

Симпатичная зарисовка, именно зарисовка. Дебютная, как утверждает сам автор. Что это по форме? Это, скажем так, осколок сознания некого существа... на пороге. Или на развилке. Можно понимать, как хочется. Он сидит в утлой избушке, варит кашу, и ждёт путников. Всегда. Так было и так будет. Почему? Почему Хранитель не может отправится... единственной дорогой, и стать другим? Почему? Неясно. Да и ему самому — неважно это. Он просто ждёт. Принимает в себя чужие жизни, облегчает души. И провожает их. Дальше, дальше, дальше... Не думая, не размышляя. Только немного сожалея... Втайне, конечно, даже для себя.

Так что уже в своём дебютном рассказе Аренев отразил свою поэтику, которая впоследствии станет его «фирменной». Стиль «ощущения» — причём всего окружающего сразу, и физического, и чувственного, панорамной и одновременно явленной для читателя. Да, всего лишь зарисовка... Но...

«Просто ещё одна дорога».

А у того, кто её указывает, этой дороги нет.