Как явствует из заголовка — «Круговорот масок: мистификация или фальсификация?» — нынешний тематический номер обещает быть принципиально двусмысленным.
Рубрику «В тени псевдонимов» открывают несколько рассказов Онорио Бустоса Домека. Под этим псевдонимом «баловались» два классика аргентинской литературы – Хорхе Луис Борхес (1899 – 1986) и Адольфо Бьой Касарес (1914 – 1999). Абсурдная атмосфера происходящего в рассказах пребывает в гармонии с их неоднозначным авторством. Перевод с испанского и послесловие Александра Казачкова.
В той же рубрике – «Жуткие чудо-дети» Линды Квилт. «Сборник “правдивых историй”, — пишет в заметке «От переводчика» Наталия Васильева, — вышел в свет в 2006 году в одном из ведущих немецких издательств “Ханзер”. Судя по указанию на титульном листе, книга эта – перевод с английского… Книга неизвестной писательницы была хорошо принята в Германии, выдержала второе издание, переведена на испанский, итальянский, французский, португальский и японский языки… На обложке английского издания книги… интригующе значится: “Линда Квилт, при некотором содействии Ханса Магнуса Энценсбергера”». Поэтому в разделе «Авторы номера» нет биографических сведений о писательнице-англичанке, зато есть – о ее немецком коллеге, хотя в своем коротком послесловии Ханс Магнус Энценсбергер (1929) в том, что касается его «содействия», последовательно уклончив.
Рубрика «Имитация почерка» дает самое общее представление о такой стороне литературного искусства как стилизация и пародирование. Серб Бора Чосич (1932) предлагает новую версию «Записной книжки Музиля». Перевел опубликованные «ИЛ» фрагменты Василий Соколов.
На перевоплощение в чужой стиль, а именно этим занимается испанка Каре Сантос в книге «Посягая на авторство», — писательницу подвигла, по ее же признанию, страсть к творчеству учителей — испаноязычных классиков. Три из восьми таких литературных «приношений» – Хорхе Луису Борхесу, Хулио Кортасару и Хуану Рульфо – «ИЛ» печатает в переводе Татьяны Ильинской.
Высочайшая образованность позволила классику итальянской литературы Джакомо Леопарди (1798 – 1837) вводить в заблуждение не только обыкновенную публику, но и ученых. Несколько его стихотворений, выданных за перевод с древнегреческого, стали образцом высокой литературной мистификации. Подробнее об этом пишет переводчица Татьяна Стамова во вступительной заметке «Греческие оды и не только».
Рубрику «Переводческие вольности» открывает довольно обширная подборка стихотворений французского поэта Фастена Ла Мармеля (1842 – 1892), фантастического неудачника и горемыки, всю жизнь коллекционировавшего отказы несметного количества журналов и альманахов, – если верить переводчику и автору вступления и примечаний Валерию Кислову. Именно «если верить», потому что сами стихи подозрительно смахивают на расхожее новаторство начала ХХ столетия… Впрочем, такой розыгрыш был бы вполне уместен в нынешнем апрельском (!) выпуске «ИЛ».
Следом – «Ямбы и эпиграммы неизвестного эллина», а, в сущности – уловка, к которой прибег выдающийся классический филолог Готфрид Герман (1772 – 1848), выдав собственную сатиру на наполеоновскую власть за переводы с древнегреческого. Перевод с немецкого и вступление Александра Эстиса. Но и здесь кое-какие совпадения могут навести читателя на мысль, что его разыгрывают…
Рубрику «Мистификатор как персонаж» представляет рассказ известного чешского писателя Иржи Кратохвила (1940) «Смерть царя Кандавла». Герой, человек редкого шарма, но скромных литературных способностей, втайне от публики пишет рискованные эротические стихи за свою красавицу жену. Успех мистификации превосходит все ожидания, что заставляет рассказчика усомниться в литературных ценностях как таковых и еще во многом. Перевод и послесловие Нины Шульгиной.
В рубрике «Классики жанра» философ и филолог Елена Халтрин-Халтурина размышляет о личной и литературной судьбе Томаса Чаттертона (1752 – 1770). Исследовательница находит объективные причины для расцвета его мистификаторского «parexcellence» дара: «Импульс к созданию личного мифа был необычайно силен в западноевропейской литературе второй половины XYIII– первой половины XIXвеков. Ярчайшим образом тяга к мифотворчеству воплотилась и в мистификациях Чаттертона – в создании “Роулианского цикла”», будто бы вышедшего из-под пера поэта-монаха Томаса Роули в XYстолетии. А литературовед Евгения Шатько в статье «Читать Павича – обманываться и верить…» пишет о популярнейшем современном мистификаторе.
А в рубрике «Документальная проза» — «Нат Тейт (1928 – 1960) – американский художник» известного английского писателя Уильяма Бойда (1952). Несмотря на обильный иллюстративный материал, ссылки на дневники и архивы, упоминание реальных культовых фигур нью-йоркской богемы 1950-х и участие в повествовании таких корифеев как Пикассо и Брак, главного-то героя – Ната Тейта – в природе никогда не существовало: читатель имеет дело с чистой воды мистификацией. Тем не менее, по поддельному жизнеописанию снято три фильма, а картина вымышленного художника два года назад ушла на аукционе Сотбис за круглую сумму. Перевод и послесловие Ольги Варшавер.
В рубрике «Мемуар» опубликованы фрагменты из «Автобиографии фальсификатора» — книги английского художника и реставратора Эрика Хэбборна (1934 – 1996), наводнившего музеи с именем и частные коллекции высококлассными подделками итальянских мастеров прошлого. Перед нами довольно стройное оправдание подлога: «… вопреки распространенному убеждению, картина или рисунок быть фальшивыми просто не могут, равно как и любое другое произведение искусства. Рисунок – это рисунок… а фальшивым или ложным может быть только его название – то есть, авторство». Перевод Михаила Загота.
Рубрика «БиблиофИЛ». Писатель, кинорежиссер и правозащитник Алексей Симонов (1939) в эссе «Дю Вентре в эпоху джу Гашвили» рассказывает, как мистификация, облеченная в сонетную форму, помогала двум талантливым зекам ГУЛАГа «оставаться самими собой», не утратить собственной личности.
Переводчица Лариса Васильева в статье «А. П. Чехов и Иштван Бака. Имя свое и чужое» говорит от двух удачных русско-венгерских литературных мистификациях.
Литератор Алексей Михеев знакомит со своей короткой трагикомической утопией «Бозон Лемма, или Библиобыль».
В заметке «”Ненастоящие картины – настоящие деньги”, а может быть, все наоборот?» переводчица Наталия Васильева возвращается к неоднозначной теме фальсификации в искусстве.
А в заключение – фрагменты «Энциклопедии фальсификаций» от Ксенофонта до наших дней немецкого писателя и литературного критика Вернера Фульда (1947). Перевод Наталии Васильевой.
Мартовский номер «ИЛ» открывается романом чилийского писателя Эрнана Риверы Летельера (1950) «Фата-моргана любви с оркестром». Сюжет напоминает балладу или городской романс: душераздирающая история любви первой городской красавицы к забубенному трубачу. Все заканчивается, как и положено, плохо. Время действия – 20 – 30-е годы прошлого столетия, место — Пампа-Уньон, злачный городишко, окруженный селитряными приисками. Перевод с испанского и примечания Дарьи Синицыной.
Рассказы македонских писателей с предуведомлением филолога, лауреата многих премий Милана Гюрчинова (1928), где он, среди прочего, пишет: «У писателей полностью исчезло то плодотворное противостояние, которое во все времена было и остается важной и достойной одобрения отличительной чертой любого истинного художника слова». Рассказы Зорана Ковачевского (1943 – 2006), Драги Михайловского (1951), Димитрие Дурацовского (1952). Перевод с македонского Ольги Панькиной.
«Литературный гид»: Гарольд Пинтер (1930 – 2008) – “Суета сует”, пьеса. Ужас истории, просвечивающий сквозь историю любви. Перевод с английского и вступление Галины Коваленко. Здесь же – «Как, вы уже уходите?» (Моя жизнь с Гарольдом Пинтером). Отрывки из воспоминаний Антонии Фрейзер, жены драматурга — перевод Анны Шульгат; и в ее же переводе – «Первая постановка “Комнаты”» Генри Вулфа (1930), актера, режиссера, друга Гарольда Пинтера.
Рубрика «Другая поэзия» — Майкл Палмер – американский поэт, переводчик, эссеист. Перевод и вступление Владимира Аристова, перевод А. Драгомощенко, Т. Бонч-Осмоловской, А. Скидана, В. Фещенко.
В рубрике «Статьи, эссе» — Вера Калмыкова: «Назад к историческому материализму, или Классика и натура». О монографии Е. Л. Херсонской «Изобразительное искусство Италии ХХ века».
И в заключение – «Новые книги Нового Света» с Мариной Ефимовой, а также – «По материалам зарубежной прессы» с Мариной Черняк, Татьяной Батыревой и Валентиной Степченковой.
Светлана Шенбрунн. Гуси-лебеди. Повесть. Повесть про маму и про папу, и про себя в самой середине 50-х, когда писательские семьи еще жили в коммунальных квартирах, в одной или двух комнатах, а государственные премии давались за романы с названиями типа "Шлак и сталь", предполагающие продолжение в романе с названием "Вскипающая сталь", но при этом, в семьях их уже шли споры про идею Октябрьской революции (скажем, пишущая в стол мама героини твердо считала ее катастрофой, а папа, писатель функционирующий, – осторожно говорил, что, нет, так не считает). Да и сами творцы "Вскипающей стали" если и отбивались от "мещанских панических разговоров" в своем ближнем окружении, то делали это скорее лениво, с главным аргументом: такие разговоры могут нас далеко завести, «далеко» — в географическом смысле. Повествование про быт, про стиль жизни и содержание той жизни, далеко не черно-белой и выстроенной по идеологическим лекалам; про фразы из радиоприемников про счастливый ударный труд страны и про то, как жили на самом деле «ударники» на бескрайних просторах великой страны, про что говорили, что ели и пили, как их лечили в сельских больничках и т. д. Проза лирическая, как и полагается воспоминательной прозе, и одновременно ироническая — мы слышим голос шестнадцатилетней девушки, отнюдь не советской инфантилки или избалованной писательской дочки, но голос созревающего самостоятельного человека, уже умеющего держать дистанцию с окружающим миром, и дальним и близким; проза светлая, горькая и мужественная.
Сергей Соловьев. Фрагменты местности разных дней. Рассказ. Бессюжетный (внешне) текст, построенный отчасти по законам поэтической речи со сложным образным/метафоричным рядом, в котором естественно чувствуют себя цитаты из Розанова, Кьеркегора, Симоны Вайль – стилистика: «Лао Цзы казалось… Бабочке казалось… Казалось Набокову – вот уж кому – с обеих сторон Земли, до последнего дня он ловил свою бабочку-детство… Пыльца. Как ты приблизишься, чем? Чем роза приблизилась к маленькому насекомому принцу? Даром благоуханья, отвагой пыльцы. «И заметьте, сказала она ему, я родилась вместе с солнцем». Бабочка, присевшая на страницу Мейстера Экхарта, где «Бог смотрит на тебя тем же глазом, что и ты на Него», бабочка с глазами на крыльях, распахивающая их и смежающая – глаз к глазу. «Будьте как дети» – как хлопок одной ладони. Почему дети крылаты, во сне летают? Почему мы – чем дальше в жизнь, тем короче крылья? Почему мы растем сверху вниз – от небес до могилы? Почему говорят: под звездою родился? Там – рожденье, здесь – см. библиографию.».
Ольга Покровская. Московская ностальгия. Рассказы. 90-е годы, тема, которая в нашей литературе, похоже, надолго, – рассказ про трех молодых банкиров, пытающихся после краха банка раствориться в пространстве, и рассказ про московскую пенсионерку, сдавшую квартиру и начинающую как бы жить заново в маленьком домике с участком подмосковного дачного поселка.
Владимир Маканин. Художник Н. Рассказ-размышление о феномене «стукача» советских времен, который не так однозначен, в котором может присутствовать парадоксальная (и тупиковая) попытка совместить несовместимое для достижения общественной гармонии в России советской, да и постсоветской — тоже.
Подборки стихотворений Евгения Карасева «В конце ледохода», Анатолия Наймана «Бранденбургские концерты», Андрея Гришаева «Птицы летят на выход», Владимира Губайловского «Ода футболу».
НОВЫЕ ПЕРЕВОДЫ. Франц Петер Кин. Чумной город. Перевод с немецкого Инны Лиснянской. Предисловие Елены Макаровой. Стихи поэта, которому судьба отвела для жизни двадцать пять лет, из коих три последних — необыкновенно плодотворных – провел он как еврей в немецком концлагере, и откуда его отправили на смерть; «За выкупленное у жизни время Кин успел создать более 2000 рисунков, сотни картин и стихов, десятки рассказов и сказок, два киносценария, пять пьес и либретто оперы «Император Атлантиды». Большая часть литературных произведений была написана им в концлагере».
ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ. Юрий Кублановский. Десятый. Окончание. Дневниковые записи, начало в № 3. «17 августа. Любить Россию, верить в Россию, верить в себя как в русского человека… Не от хорошей жизни такая педалируемая вера. На противоположном полюсе – террористы, освободительное поле как таковое, захватившее не только интеллигенцию, но и- даже – епископат. «Россия слиняла в три дня» — Розанов. Но готовилась эта линька полвека. А консервативные силы оказались не способны на живую консолидацию. И вот заклинания: «верить в Россию» и т. п. Верить в США, верить во Францию, верить в Англию, верить в Россию… Не след верить в земные царства. Такая вера – от… неуверенности, такое заклинание – не от хорошей жизни.»
ДАЛЕКОЕ БЛИЗКОЕ. Максим Д. Шраер. Илья Сельвинский, свидетель шоа. Перевод с английского автора. О теме Холокоста в военной лирике Сельвинского и о том, как появление этой темы определило полуопальное положение поэта в СССР на долгие годы.
ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА. Илья Фаликов. Поэт. Национальный. Русский. Статья о премии «Поэт». Хоть автор и оговаривается в начале, что не намерен давать развернутые портреты лауреатов премии, тем не менее он пишет эти портреты, и делает это с ориентацией на создание некой «литературной типологии», в построении которой используются задействованные в названии понятия «поэт», «национальный», «русский». Статья построена как поиск ответов на сформулированные в зачине ее вопросы о сюжете самой премии и сюжете той поэзии, «который возникает в результате ее деятельности. Какую картину мы имеем? Соответствует ли она действительности? В каком соотношении находятся те фигуры, на которые направлен луч национальной премии? Совершенно ясно: все они – из прошлого века, из 60-х – 70-х годов. Там и заложен внутренний конфликт длящейся эволюции. Произошел ли (пост)перестроечный взрыв? Отменил ли Кибиров Кушнера, а Гандлевский Чухонцева?» И так далее.
РЕЦЕНЗИИ. ОБЗОРЫ.
Денис Безносов. Трехкнижие Анри Волохонского – о книгах: Волохонский А. Собрание произведений: В 3-х томах. Составление, предисловие и примечание Ильи Кукуя. М., «Новое литературное обозрение», 2012.
Григорий Стариковский. Бедность словаря — о книге: Ян Сатуновский. Стихи и проза к стихам. Сост., подг. текста и комментарии И.А. Ахметьева. М., «Виртуальная галерея», 2012,
Александр Чанцев. Музыка бомбоубежищ и тишины — о книге: Алекс Росс. Дальше – шум. Слушая ХХ век Пер. с англ. М. Калужского и А. Гиндиной. М., «Астрель»; «Corpus», 2012
Евгений Добренко. Родные космополиты – о книге: П. А. Дружинин. Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы: Документальное исследование. В 2-х томах. М., «Новое литературное обозрение», 2012.
Книжная полка Олега Дарка. Представлены:
Евгений Клюев. Translit: Роман-Петля. М., «Время», 2012, 640 стр.
Сергей Соколовский. Гипноглиф. М., «Книжное обозрение (АРГО-РИСК)», 2012, 152 стр.
Анна Глазова. Для землеройки: Книга стихов. Послесловие Е. Сусловой. М., «Новое литературное обозрение», 2013, («Новая поэзия»)
Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак. Я хочу в школу! М., «Время», 2012, 320 стр.
Валерий Байдин. Сва. Роман. М., «Русский Гулливер», Центр современной литературы, 2012, 396 стр.
Катя Капович. Вдвоем веселее. Рассказы. М., «Астрель», 2012, 380 стр.
Дина Гатина. Безбашенный костлявый слон. Предисловие Анны Глазовой. М., «Новое литературное обозрение», 2012, 144 стр. («Новая поэзия».)
Виктор Солодчук. Совпалыч. Роман. М., Издатель Виталий Кивачицкий, 2012, 119 стр.
Полина Андрукович. Осенний гербарий. М., «Крук», 2012, 75 стр.
Non-fiction с Дмитрием Бавильским. Михаил Ямпольский. «Сквозь тусклое стекло». Размышления по ходу чтения книги Михаила Ямпольского «Сквозь тусклое стекло: 20 глав о неопределенности» — «…Так что же находится здесь перед нами, «простыми читателями? Фантазийное жонглирование первоисточниками (обильное цитирование прилагается), вдохновленное борхесовской «Энциклопедией китайского императора», в свою очередь спровоцировавшей М. Фуко на создание «Слов и вещей»? Или же это – попытка научной реконструкции в духе археологии гуманитарного знания самого Фуко? Монография или поэтическое волхвование? Воспоминания о пройденном исследовательском пути, кардиограмма исследования или же вышивание постструктуралистским бисером? Еще одна стрела в направлении «школы Анналов»? Еще одна «история ножниц», над которыми издевается Кортасар в «Игре в классики»: «Одна только история ножниц для стрижки ногтей – две тысячи книг надо прочесть для полной уверенности в том, что до 1675 года этот предмет не упоминался…»? Кажется, Ямпольский намеренно «подвешивает» метод и вместе с ним читателя, самостоятельно определяющего цель, петляющего от Парацельса к Хармсу, исследовательского плетения. …».
Мария Галина: Фантастика\Футурология. Спруты в городе. «Кракен», «Кетополис» и другие. Литература и головоногие.Про то, как обживал литературу и читательское воображение — от первых упоминаний о морском чудовище в 1555 году епископом Олафом Магнусом до Виктора Гюго и Жюль Верна, и до Терри Пратчетта и Аркадия Стургацкого — гигантский загадочный обитатель морей «кракен»; про то, как образ его, созданный сначала зоологами, а уж потом писателями, соотносится с реальностью (реальностью тех же осьминогов, например); — после появления «Тружеников моря» Гюго и «20 000 лье под водой» Жюля Верна с описаниями агрессивных морских чудищ, — пишет автор, — начинает работать уже «запущенная симпатическая магия литературы: спруты как бы решают легитимизироваться, и сразу по выходе двух этих романов, между 1870 и 1880 годами гигантские кальмары во множестве выбрасываются на берег, особенно в окрестностях Ньюфаундленда. Однако с этих пор раз навсегда установлено: спрут, кракен, не столько октопод или декапод, сколько антипод — всему человеческому, земному. Эдакое поднявшееся из глубин (или затаившееся в глубинах) воплощение зла. К этим самоубийственным демонстрациям собственного существования, которые предпринимают гигантские спруты, приурочена и первая научно-популярная книга про осьминогов — она выходит в 1875 году, написал ее британский натуралист Генри Ли, и называется она «Осьминог – дьявольская рыба, правда или вымысел». Человечество наконец-то высвистало себе врага. И все равно, обитает ли он в глубинах океана или в глубинах космоса».
Библиографические листки. Книги (составитель С. Костырко).
Номер открывают дневники классика английской литературы XX века Ивлина Во (1903 – 1966). «Начинает Во вести дневник, — пишет во вступительной статье переводчик Александр Ливергант, — …с младших классов школы, и ведет его… порой со значительными перерывами почти до самой смерти. Мы же приводим фрагменты из его “Дневников” до начала Второй мировой войны». Вероятно, читатели, знакомые со складом ума и слогом Ивлина Во, узнают льва по когтям и в беглых дневниковых записях: «…валлийцы настолько хорошо воспитаны, что на вопрос: “Эта дорога на Лльянддулас?” – всегда отвечают утвердительно»; или: «У леди Н. густая борода, лысая собака, пьяный муж и педераст сын…» — знакомый по художественным произведениям И. Во трагикомический бедлам. А некоторые досужие разговоры, взятые автором на карандаш, заставляют лишний раз подивиться неизбывному людскому легкомыслию: 1 ноября 1939 года — «Говорят: “В прошлую войну генералы усвоили урок, поэтому массовой резни не будет”…»
ВНИМАНИЕ! Роман «Продавец прошлого» известного ангольского писателя Жузе Эдуарду Агуалузы (1960). Современная Ангола – люди, нравы, недавние политические потрясения — глазами домашнего геккона. Магический реализм. Перевод с португальского Татьяны Родименко. В 2007 году роман был удостоен престижной британской премии "Independent Foreign Fiction Prize", которая была основана британским журналом «The Independent» и вручается за современную литературу, переводимую в Соединенном Королевстве. Премия была открыта в 1990 году.
Небольшой «Литературный гид»: «Скиталица по себе самой…», посвященный аргентинской поэтессе Алехандре Писарник (1936 – 1972). «Пытка как способ существования и способ письма», — так характеризует образ жизни и творчества Алехандры Писарник филолог Борис Дубин в заметке «Приближение к ускользающей тени». Подборку стихотворений А. Писарник перевел с испанского Павел Грушко, его же – вступление к стихам. Раздел «Из записных книжек» в переводе Натальи Ванханен.
В разделе «Еще немного об Америке» — очерк профессора химии Натальи Рапопорт «Вот это место!»: о мормонском штате Юта. Здесь же – в статье Елизаветы Домбаян «Казенный дом» — с подзаголовком «По следам публикаций в журнале “Нью-Йоркер”» — рассказывается о пороках пенитенциарной системы США. Следом — Марина Ефимова со статьей «Черная магия Тони Моррисон» — к восьмидесятилетию американской писательницы.
И наконец, рубрика «БиблиофИЛ»: «Новые книги Нового Света» с Мариной Ефимовой и «Информация к размышлению: non-fiction с Алексеем Михеевым».
Игорь Вишневецкий. Острова в лагуне. Повесть. Повесть эта могла бы называться еще и: «Любовь в Венеции», она же – «Смерть в Венеции», только в отличие от своего немецкого коллеги Вишневецкий своего героя не убивает, если героем числить персонажа – русского искусствоведа, приехавшего в Венецию для участия в симпозиуме и для встреч со своей возлюбленной-итальянкой. Речь о другой смерти – об иссякании энергетического потенциала самой жизни Европы – духа ее культуры, который дан здесь в образе Венеции, сначала, как ей и полагается, праздничной, солнечной, потом – прокаленной солнцем, обезвоженной, задыхающейся от смрада из пересыхающих каналов, ну а ближе к финалу – вновь уходящей под воду; и в отличие от своего коллеги из Нового Света, наш герой не может наблюдать этот апокалипсис со стороны, Венеция – это и его «старо-светская» плоть. «В воздухе над лагуной появились вертолёты, и на северо-запад, в сторону леса один за другим пролетали огромные транспортные самолёты с подвешенными снизу цистернами воды. Было также объявлено об эвакуации населения из зоны бедствия, ибо армия и специально экипированные пожарные не справлялись с пламенем. Тимофей представил себе, что трещит и лопается не листва и стволы деревьев, а вековая европейская письменность, всё иссохшее до моментального воспламенения множество букв, тьмы и тьмы которых складываются в books, Bücher и Buchen (в книги и буки одновременно). Он зачем-то пошёл к железнодорожной станции, чтобы посмотреть, как он объяснял себе сам, на происходящее на континенте. Карабинеры охраняли проход через Мост Свободы, допуская лишь редкие поезда да фуры с продовольствием, – Венеция вот уже несколько дней считалась закрытым городом».
Андрей Волос. Хазарат. Повесть. Художественная анатомия одной рядовой войсковой операции во время Афганской войны, данная с точки зрения советских солдат, и с точки зрения душманов, то есть с точки зрения человека Запада и человека Востока. «Черный жилистый муравей вприпрыжку бежал по камню, переметнулся на другой, миновал и его … и тут же неудержимо съехал в крутую воронку песка глубиной примерно в спичку. Суматошно заметался, пытаясь вернуться назад, где только что все было так хорошо и гладко – и солнце, и зелень, и шум реки, и все дороги открыты, хоть на запад, хоть на восток, – но бесполезным карабканьем только вызывал новые обвалы. А из самого низа, из устья воронки, уже летели в него точные броски других песчинок – швырк! швырк! Широко расставленные челюсти хозяина сооружения почти не показывались, он сидел тишком где-то в глубине, поджидая добычу. И дождался...».
И еще цитата: «Здесь, пожалуй, ночи интересней. Гаснет тусклая эмаль выжелченной сини, и тут же небо – словно выковали из серебра: позванивают звезды в похолодевшем воздухе».
Борис Буянов. А потом я вырос. Повесть. Россия времен развитого социализма (стиль жизни подмосковного городка – атмосфера, типы, ситуации) глазами советского подростка, впоследствии ставшего, естественно, человеком постсоветских времен – «После окончания училищ ребята вполне устроились. Алеша стал работать в Кремле и заважничал. В свободное от работы время он срисовывал цветными карандашами документы разных степеней допуска на территорию Кремля. Получалось вполне достоверно, поскольку художник он был хороший. А больше в свободное время ему особо делать было нечего, впрочем, как и во время несвободное. Таким образом он дослужился до кремлевского генерала, ушел в отставку и стал работать в новых структурах, то есть охранником, поскольку больше ничего делать не умел. Пришлось Оле с ним развестись, поскольку она считала себя натурой творческой, проработав какое-то время в детском саду воспитателем и немножко логопедом, а его – отнюдь нет, а нетворческих людей она не жаловала. А вообще, настоящие творческие люди в Москве не живут, поскольку конгломерат творчеству противопоказан. Питер тоже, кстати, недалеко ушел – но там есть корюшка, и это его оправдывает.»
Подборки стихотворений Владимира Аристова «Из цикла “По нашему миру с тетрадью”», Владимира Рецептера «На смерть друга», Александра Кушнера «Ещё раз о жизни».
ИЗ НАСЛЕДИЯ. Сергей Белозёров (1948 – 2002) Черная кость. Стихи из архивов К. Шестакова и А. Коровина, публикация и послесловие Андрея Коровина. Из послесловия Андрея Коровина: «Недавно, разбирая свой архив, я нашёл интервью, которое брал у Сергея Белозёрова много лет тому назад: «После того, как меня выгнали из «Комсомолки», я жил в Москве, ночевал на вокзалах, подрабатывал в редакциях, ездил в командировки аж в Сибирь. Я каждый день обходил все редакции по Садовому кольцу в поисках заданий…»; «Он всю жизнь ходил по краю справедливости и бездны. И бездна поглотила его. Но истинная справедливость – то, что стихи его продолжают жить и поныне. Я думаю, он был бы рад такой справедливости».
ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ. Юрий Кублановский. Десятый. Начало. Журнал продолжает начатую в 2010 году (№ 9) публикацию записей из Дневника Юрия Кублановского, в этом номере – записи 2010 года.
«13 февраля. Одна из главных – наряду с шоковой терапией – трагедий посттоталитарной России, что телевидение, оставаясь, по сути, и по инерции с совковых времен средством массовой пропаганды, было отдано в руки предпринимателей; хапуг и конъюнктурщиков, которые и наполнили его своим кругозором и своими представлениями о сущем. Новая–старая генерация: ельцинские братки, ореспектабельневшие при путинском режиме: он их нагнул, подрумянил и покрыл глазурью патриотизма.
16 апреля, пятница. Три дня в Рыбинске – погода и природа были такие, словно смотрел на мир сквозь хорошо промытую линзу. Под свеже-голубым небом – слепяще синяя Волга в разливе с одиноко несомыми течением небольшими льдинами (а на них чайки). Я забыл про такие русские весны, холодновато-солнечные и чистые, с последними языками и островами снега по берегам.»
ОПЫТЫ. Сергей Солоух. Великий шанс великого человека. О Черчилле-писателе и о его русском коллеге, увы, совсем с другой судьбой, но обладавшего не меньшим потенциалом и исторического деятеля, и мыслителя, и писателя – об авторе «Очерков русской смуты» А. И. Деникине; «Вечный русский вопрос – вовсе не что делать, а как смотреть! Через очки, бинокль, косынку или простым и хищным взглядом, четко видя контуры и ясно различая оттенки. Ну чем иным, как не безобразием кривой, немытой оптики, можно объяснить ну, скажем, то утихающие, то вновь волнующие атмосферу какие-то слезливо-детские рассуждения и воздыхания о величии Сталина или же Гагарина? А между тем, мелкий, исторически незначительный вопрос, сама постановка которого возможна лишь умом чисто советским, тем, снабженным не глазом вовсе, а перископом заднего вида. Задутым и запорошенным сугубо большевистской пургой, нудящей все об одном, де до октябрьского переворота Россия не была великой страной и приход к власти оравы радикалов был для нее научно-техническим прогрессом и божьим благословением одновременно».
КОММЕНТАРИИ. Алла Латынина. “Почему между народами были и будут кровавые скандалы”. Заметки о книге Сергея Белякова “Гумилев, сын Гумилева”. «Биографический жанр у нас часто ассоциируется с книгами серии ЖЗЛ, заточенными под определенный канон, под описание «замечательной» жизни, где прилагательное «замечательный» полностью утрачивает свое значение «достойный быть замеченным», «достойный внимания» и становится синонимом слова «превосходный». Книга Белякова не принадлежит этому жанру. Он не пишет житие. Он рассказывает о незаурядном характере, возможно, искалеченном и искаженном трудной судьбой, – но кто знает, может, особенности научного наследия Гумилева, его интеллектуальное мужество, этим характером и обусловлены?
РЕЦЕНЗИИ. ОБЗОРЫ
Мария Галина. Неуютная книга – о книге: Маргарита Хемлин. Дознаватель. М., «Астрель», 2012;
Александра Гуськова. Искушение частностью – о книге: Марина Степнова. Женщины Лазаря. М., «АСТ», «Астрель», 2011;
Денис Ларионов. Свой среди своих, чужой среди чужих – о книге: Павел Гольдин. Чонгулек. Сонеты и песни. Тексты, написанные без ведома автора. Книга стихов. М., «Книжное обозрение (АРГО-РИСК)», 2012;
Ольга Балла. Служба универсальности – о книге: Григорий Кружков. Луна и дискобол: О поэзии и поэтическом переводе. М., РГГУ, 2012;
Книжная полка Марианны Ионовой. Представлены:
Наталия Черных. Из писем заложника. М., «АРГО-РИСК», 2012;
Вадим Месяц. Имперский романсеро. М., «Водолей», 2012;
Юрий Казаков. Во сне ты горько плакал. М., «Астрель», 201;
Белла Улановская. Одинокое письмо: Неопубликованная проза. О творчестве Б. Улановской: Статьи и эссе. Воспоминания. М., «Новое литературное обозрение», 2010;
Ирина Сироткина. Свободное движение и пластический танец в России. М., «Новое литературное обозрение», 2012;
Ду Фу. Проект Наталии Азаровой. Перевод с китайского. М., «ОГИ», 2012;
Леонид Видгоф. «Но люблю мою курву-Москву». Осип Мандельштам: поэт и город. М., «Астрель», 2012;
Константин Азадовский. Рильке и Россия. Статьи и публикации. М., «Новое литературное обозрение», 2011;
В. В. Бибихин. Слово и событие. Писатель и литература. М., «Русский Фонд Содействия Образованию и Науке», 2010;
Андрей Бауман. Тысячелетник. М.: «Русский Гулливер», 2012.
Кинообозрение Натальи Сиривли. Балаганчик. «Новая экранизация «Анны Карениной», снятая Джо Райтом по сценарию Тома Стоппарда, наделала много шума, вызвав массу восторгов и возмущения. Я готова присоединиться к восторгам, хотя Кира Найтли, снявшаяся в главной роли, – самая вульгарная Каренина из всех, что мы видели на экране, а фильм в целом – самый радикальный эстетический вызов первоисточнику. Это даже не комикс…»
Детское чтение с Павлом Крючковым. Фрида и Фридл (ч.1) «Я чувствую себя обязанным представить тут два совсем не детских произведения. И – двух героинь, посвятивших себя детям и во многом воплотившихся в заботе о них. Это русская журналистка и писательница Фрида Вигдорова (1915 – 1965) и австрийская художница и педагог Фридл Дикер-Брандейс. Подчеркну, что обе женщины по своему происхождению были еврейки. В судьбе и той и другой случились события, принесшие каждой из них (одной при жизни, другой – посмертно) – мировую известность: Вигдорова законспектировала заседания позорного суда над поэтом Иосифом Бродским в начале 1964 года, и эта запись широко разошлась по миру; а Фредерика Дикер с 1943 по 1944 год обучала детей в концлагере чешского городка Терезин рисованию и занималась с ними искусствотерапией.» «в течение почти двух лет (2010 – 2011) ставший, кажется, уже полусуществующим журнал «Семья и школа» публиковал заветную книгу Фриды Вигдоровой «Девочки (дневник матери)».
Библиографические листки. Книги (составитель С. Костырко).
Периодика (составители А. Василевский, П. Крючков)
облако тэгов
