сегодня в рубрике забытое издательство — издательство симпозиум. начав свою деятельность в 1994-м году, это питерское изд-во прочно стояло на ногах целое десятилетие, став первооткрывателем многих имен до сих пор почти не знакомых российскому читателю. симпозиум публиковал преимущественно переводную литературу, сделав исключение лишь для асара эппеля, о`санчеса, кржижановского и саши соколова.
симпозиум можно уважать по многим причинам. изд-во приглашало лучших переводчиков и тщательно редактировало тексты. халтуры не было. не было гонки за новинками, была гонка за качеством. читатель получал проверенную вещь за свои деньги. если бы симпозиум в свое время схалтурил, многие современные классики не прижились бы в россии: читатель бы просто не повелся на крутые имена, но на деле оказавшиеся сочетанием ужасных переводов и отсутствием редактуры.
еще один поклон симпозиум заслуживает за издание поэзии. ее было не так много — тракль и дикинсон, — но она была. были и издания прозы поэтов (йейтс и пас).
симпозиум не пошел по легкому пути, издавая только переводы с английского. соотношение было где-то 50 на 50 между переводами с английского и со всех других языков. перечислять имена можно бесконечно, количество языков-оригиналов тоже превысит десяток. я открыл для себя джона барта. например.
печатал симпозиум и нон-фикшн всех сортов, от сборников эссе до книг памяти. однако последние несколько лет изд-во ушло в тень, так что если не быть в курсе, можно подумать, что изд-во и вовсе закрылось. среди последних книг симпозиума — собачья голова, hohmo sapiens, ночные рассказы питера хега.
с новинками не густо, но есть смысл поискать их прежние книги (в оформлении симпозиум следовал западной моде: если хардкавер, то обязательно в суперобложке) у букинистов, жемчужин там хватает.
тетя валя рублева всю жизнь проработала в садике прачкой. когда вышла на пенсию, стала продавать семечки и папиросы у завода. сначала умер от рака муж, потом от водки сын. зимой у тети вали в квартире очень холодно. она все время мерзла, по телу у нее шли чирьи. зима прошлого года совсем доканала тетю валю. она решила ставить пластиковые окна в квартире. часть тетя валя скопила с пенсии (семечками она больше не торгует), остальную часть суммы взяла в рассрочку. лучше буду водой с хлебом всю зиму питаться, чем мерзнуть, говорила тетя валя. так ведь и до смерти могу замерзнуть. позвонила она пластиковым молодчикам, они сняли мерки, привезли материал. пришли двое мастеров. один худой, другой толстый. пришли к обеду, выспавшись. тетя валя им сразу предложила пообедать. не откажемся, сказали мастера. положила им тетя валя по две котлеты, пюре, тарелку супа налила, компот. сама же тетя валя за день ничего не поела. мастера наелись, и работать стало неохота. покрутили что-то мастера, повертели. время уже четыре часа. тетя валя предложила мастерам перекусить. дала им пирожков с капустой, по три штуки, кофейку налила. поели мастера, особенно толстый. время уже пять. работа не сделана и на половину. сама тетя валя голодная. тут мастерам якобы звонит начальник и велит ехать на другой объект, ставить кому-то дверь. сытые мастера оставляют тетю валю и уезжают.
а я ведь хотела им еще чарку поставить, в обед, чтобы лучше работалось, говорит тетя валя. хорошо, что не поставила. хер бы они мне тогда вообще что-то сделали. я к ним с душой. кофеек, пирожки, сама воду пью, а они мне все нервы истрепали.
окна тете вале в итоге поставили. до сих пор расплачивается. из дома почти не выходит. иногда питается у подруг.
Качество антологий лучшего за год всегда определяется вкусом составителя. Когда книга доходит до читателя, то вкус составителя делится на вкус читателя, так и определяется степень полученного удовольствия от сборника.
Многолетний составитель антологий «Best New Horror» Стивен Джонс тяготеет к старомодным рассказам ужасов, берущим свои корни в готической прозе еще XIX столетия и играющим на ее поле. Такая привязанность к традициям показывает неразрывную связь литературы ужасов прошлого и настоящего, но и зачастую вредит самому произведению. Из-за своей архаичности рассказ становится предсказуемым и страдает от ветхости стиля. В этой книге есть несколько таких рассказов. Они читаются не без некоторого удовольствия, но какого-то прорыва от них ожидать не стоит. К счастью, в книге есть и хорошие рассказы, психологически выверенные, подчас с неожиданной концовкой.
Если описанный выше тип рассказа обычно строится по типу история в истории, когда протагонист из сейчас слушает историю, произошедшую когда-то, и эта история как раз и содержит в себе элементы сверхъестественного (часто потустороннее после рассказанной истории проникает и в сегодняшнее время), то в наиболее удачных рассказах антологии рассказчик находится здесь и сейчас, и все события происходят с ним в настоящем времени.
Стилистов среди авторов сборника оказалось не так много, всего двое. Николас Ройл в «The Reunion» элегантно рассказывает историю о встрече медицинских выпускников в старом огромном отеле. Ройл умеет закрутить интригу, сея сомнение в голову и читателя, и своего героя, а финалом буквально ошарашивает. Французская легкость письма есть и у австралийца Терри Доулинга. В своем рассказе «Two Steps Along the Road» автор рассказывает случай современного экзорцизма на экзотическом фоне. Ученый-экзорцист в начале рассказа кажется невозмутимым и знающим свое дело, но позже сам едва не становится жертвой темных сил. Рассказ Майкла Маршалла Смита «What Happens When You Wake Up in the Night» я читал почти год назад, после перечитывания он становится еще лучше. Смит претворяет в жизнь все самые ужасные страхи человека, бросая его на встречу с не имеющим никакого объяснения злом. Эта шокирующая история, тем не менее, не лишена толики черного юмора.
Замбийские шахтеры и духи Замбии становятся героями рассказа Саймона Курта Ансуорта «Mami Wata». Офисный менеджер прилетает в Африку, чтобы узнать причины внезапного падения производительности на одной из шахт предприятия. Герой не верит, что всему виной потусторонние силы, пока сам с ними не сталкивается. В «Cold to the Touch» Саймона Странцаса религиозный ученый прилетает на территорию крайнего Севера, чтобы найти, что стало причиной непонятных климатических изменений. Помощь ученому оказывают двое местных жителей. Странцасу не совсем удается создать убедительный образ ученого, верящего в бога, но сам рассказ полон ужаса и боли.
«Granny’s Grinning» Роберта Ширмана, пожалуй, скорее научно-фантастический рассказ, чем фэнтезийный. Дети на рождество получают подарки от родителей: костюмы оборотня и зомби, которые буквально врастают в человека, делая его оборотнем и зомби соответственно. Бабушка же после смерти мужа решает отметить Рождество с семьей сына. На что только не пойдешь ради любимого человека – даже станешь зомби. Очень сильный рассказ. Необычный мир представляет нам сценарист и прозаик Стивен Фольк в «After the Ape». Это действительно мир после обезьяны: Кинг-Конга убили, а его возлюбленная актриса страдает от потери и не выходит уже неделю из своего гостиничного номера. Фольк показал здесь свои лучшие умения: кинематографичность стиля и создание мира, полного секса и жестокости (только на этот раз обошлось без паранойи). Лиричную и по-настоящему пугающую историю рассказала Барбара Роден в «Out and Back». В обыденый сюжет о заброшенном месте Роден добавляет невиданной глубины. Отец и сын Кинги, то бишь Стивен Кинг и Джо Хилл, написали рассказ «Throttle» о банде байкеров. Это не лучший рассказ Кинга и не лучший рассказ Хилла, но написано довольно бодро, да и тема для авторов подходящая: взаимоотношения отцов и детей.
Достойный сборник с пригоршней отличных рассказов.
Этот номер журнала вышел как раз в разгар кризиса, а потому некоторые статьи ему, кризису, и оказались посвящены. Сейчас, два года спустя, эти кризисные материалы устарели, но они отразили две вещи. Во-первых, видно, что в разгар кризиса в США была нешуточная паника, мир почти для каждого американца катился в пропасть. Во-вторых, журнал показал свою гражданственность: с его страниц выплескивались отчаяние, злость и надежда на свою страну.
Наилучшими же материалами номера стали те статьи, что к финансовому кризису отношения не имели. Геи – наши утопические герои. Так начинается статья «On Repressive Sentimentalism», взвешенный анализ развития гейского движения и его возможного будущего. К чему может привести повсеместное отсутствие каких-либо запретов на гей-свадьбы? Почему все больше и больше людей делают выбор в пользу однополых союзов? Насколько секс без последствий определяет поведение человека в сегодняшнем мире? Эти и другие вопросы поднимает в своей статье Марк Гриф.
«So Little To Remember» — эссе Филипа Коннорса в форме дневника, которое поначалу принимаешь за художественное произведение. Автор чередует дневниковые записи о том, что он переживает после самоубийства брата, с цитатами из книг.
Экскурс в киноиндустрию Мозамбика предпринимает Эмили Витт в «Cinema E Luxo». Очередную смерть романа видит Марко Рот в расцвете т.н нейроромана. В своей статье «The Rise of the Neurovel» Рот рассматривает те книги, в которых работа разума заменяется работой мозга, то есть такие романы, где протагонист страдает каким-либо заболеванием головного мозга. Среди рассматриваемых романов – Макьюэн с «Субботой» и «Невыносимой любовью», Хэддон с «Загадочным ночным убийством собаки», Летем с «Сиротским Бруклином» и т.д. Рот нашел интересный новый угол зрения на эти книги, но его финальные выводы неубедительны. Конец романа предрекали уже сотни раз, но конец так и не наступил, к тому же количество нейророманов весьма невелико, чтобы говорить о каком-то доминировании.
Отдельно стоит отметить фикшн-составляющую журнала. Хуан Виллоро в «Among Friends» скрещивает криминальный сюжет о киднэппинге с репортажными описаниями Мексики. Что сразу выдает в Виллоро южноамериканца, так это неподдельная грусть и острая социальность. На обложке журнала Виллоро называют лучшим непереведенным романистом Мексики, и по одному рассказу уже можно сказать, что это не преувеличение.
N+1 – лучший источник интеллектуального чтива, о котором я знаю.
пушок, он же степа, пропал несколько дней назад. это был уже старый, пушистый, низкорослый пес. последний раз его видели возле офиса единой россии. хозяйка тетя валя рублева с ног сбилась в поисках своего любимца. кроме него у нее никого не осталось: муж умер, сын запился и тоже умер.
вчера выяснилось, что пушка, уже мертвого, нашли дворники в беседке во дворе. нашли и выбросили в мусорный бак. кто-то из жильцов его увидел и сказал об этом тете вале. она побежала к соседу, гришкиному отцу, попросила его достать пушка из помойки. гришкин отец (на самом деле отчим) достал пса и повез его с тетей валей в лес. сначала его закопали в снегу. потом снег стаял, и тетя валя и гришкин отец снова поехали в лес. взяли пушка и повезли его на огород тети вали. там гришкин отец вырыл ему могилку и закопал пушка. за все хлопоты тетя валя дала соседу тысячу рублей.
спи, степа, тебя похоронили по-человечески. земля тебе пухом. и тетя валя успокоилась. нового пса она заводить не будет, боится, что он ее переживет.
облако тэгов
