Это одна из самых сильных книг, что я читала. По окончании меня просто потрясывало, я засиделась на работе допозна, потому что не могла оторваться от экрана.

Жуткая вещь, необычайно красивая именно тем, что просто и по-человечески страшная. Пробирающая, без всяких возвышенных фантазий, картинных ужасов и морей кетчупа.

Льва Абалкина банально жалко — система сначала сломала человеку жизнь, а потом уничтожила его. Зачем — так и непонятно. Можно было бы еще как-то понять и оправдать это, если бы действительно была цель. Но в данном случае именно непонятность и смутность угрозы делает причиненный вред непомерно большим.

Кто-то на фанатском форуме написал, что вариант «Абалкин — диверсант странников» с точки зрения идеи и сюжета гораздо интереснее вариант «Экселенц — старый дурак». Не могу согласиться. Просто речь идет о слишком разных по уровню сюжетах.

Роман неровный, да. Мне даже кажется, что у авторов получилось немного не то, что они задумывали — ведь по тексту это очередные приключения, пусть и драматические. А по идее, которая открывается за всей этой шелухой — социальная драма.

Классическая трагедия Ивана Карамазова, ни больше ни меньше. Беда только, что бога в этом мире нет, и вина за причиненное зло ложится непосредственно на людей. Злые Стругацкие ставят проблемы, но никогда не дают ответов)) Грустно, на самом деле, потому что у меня их тоже нет.

Вещь не вторичная, а даже третичная. Если творчество аффтара вторично по определению, то эта вещь вторична уже по отношению к остальному творчеству аффтара. Попросту говоря, это помесь «Генома» и «Спектра». В финале, как всегда, разворачивается вселенский апофигей, раскрываются грандиозные тысячелетние планы злобных вредителей, которые недалекий хомячо рушит походу. Порадовало, правда, что в итоге главенство во вселенной ему не светит и он скромно возвращается домой к родителям. Умные родители спрашивают: что курил ребенок? То ли аффтар поумнел, то ли я отвыкла. Впрочем, обязательная йуная красавица, которая в финале отдается герою, а потом торжественно погибает (дабы его не мучала совесть, что надо жениться), таки присутствует.

Скучно и невнятно.

Осталось впечатление, что автор писал-писал, а потом ему это надоело и он решил книжку оборвать на середине. Резко, бессмысленно. В итоге непонятно, а зачем это все вообще писалось? Исчезновение Сумирэ вполне логично, оправданно и обоснованно, но оно должно иметь какой-то смысл. А просто жил человек и исчез — это в жизни так бывает, а не в литературе.

В общем, чтобы оправдать начало, надо написать еще одну такую книгу. Пока — только огрызок сюжета, который я бы отдельным произведением публиковать не стала.

И еще пришла к выводу, что Хураками своего звания модного писателя ничем не заслужил. В смысле, не сделал ничего настолько плохого. Его можно читать. Одни книги хуже, другие лучше, средний уровень.

Матушка Ветровоск, как всегда, невероятно рулит! Моя обожаемая альтер эго Магратт, впрочем, тоже.

Книшка наглядно показывает, что зло, к которому давно привык, вовсе и не зло даже, а так — мелкое неудобство. В нем даже есть свой шарм. А вот когда вампиры начинают вовсю хлебать святую воду и лопать чеснок в таких количествах, что ближе чем на сто метров к ним не подойдешь — вот тогда дело плохо.

Книжка, пожалуй, лучшая из последнего (на русском)

Милая и весьма злобная сатира на Голливуд. Заодно наглядное пособие по строительству потемкинских деревень на песчаных почвах. В результате, как всегда, мир спасает больше случайность, чем герои. Книга из цикла про Незримый Университет, но непосредственно главные герои там не наши волшебники.

Чувствую, кинозвездам здорово икалось.

Long live Pratchett! разумеется.

Книга про то, как Ринсвинд спасает мир. А еще есть кенгуру, рекламирующий пиво, парад трансвеститов, бог, не знающий о сексе и чудесный волшебники во главе с нежно любимым мной Тупсом. В общем, книжка обычная для ПТерри — умная и смешная.

На полноценные ужасы никак не тянет. Скучно и затянуто. Что за дурацкая манера пересказывать все интересные моменты глазами и ушами третьих лиц. Причем третьи лица обычно оказываются дряхлы, косноязычны и придают самой захватывающей истории привкус старушечьих сплетен.

Но как притча вполне ничего себе. Понравился момент, что Хайд начал постепенно брать верх. И вообще идея возможности безнаказанно творить зло в чужом обличье. Это к вопросу о двуничии. Мысль привлекательная, как ни крути, хотя лично мне кажется несколько слишком простой.

Дурацкий путанный и бессмысленный расказ. Представитель «самой свободолюбивой» американской нации, которая в перспективе попала под тотальное русское господство, борется против режима. Фу. Его казнят много раз, перед каждой смертью перенося память в тело клона. В итоге палачи ломаются и страдальца отправляют в ссылку на другую планету.

Признаться, при всей любви к Карду, очень разочарована.

Философская сказка про псевдо-идеальный мир, где с самого рождения определяют склонности и способности человека и подбирают соответствующую работу. Неплохо, но по сравнению с «Игрой в бисер» очень вторично.

Рассказ о мальчике со сверъестественными способностями, который может, используя электромагнитное поле своего мозга, влиять на здоровье других. О целом клане психов, которые, чтобы увеличить эти способности, заключают на протяжении поколений кровнородственные браки.

Несмотря на интересную идею, написано весьма вяло, невнятно и смутно. Начинается как попало и заканчивается ничем.

В лучших традициях Тани Гроттер вообще — не особо, но читабельно. Хорошо на даче в +35, когда мозги настолько плавятся от жары, что не перестаешь удивляться выкрутасам сюжета. А выкрутасы знатные; обычно ход творческого замысла и вымысла все же имеет такие закономерности, но что происходит в голове у аффтара — невообразимо. Невозможно понять, куда его герои кинутся в следующий момент, какой дурацкий эпизод произойдет или вещь появится. Такое впечатление, что книшки сочиняются под легким наркотическим опьянением. Это не тянет на пародию, поскольку логика полностью отсутствует, но все равно забавно.

Это продолжение «Звезды — холодные игрушки». Причем продолжение очень даже неплохое. Концовка вообще мне крайне симпатична по признаку своей малозначительности. А то обычно мы либо мир спасаем, либо мир просираем нах. А тут такой минимализм (для Лукьяненко) — начинаешь думать, что афтар взялся за ум и прошел курс лечения от гигантомании. Очень неплохо, серьезно.

Неплохое чтиво в качестве кашки для мозгов. Когда болеешь, со скоростью роман в день. Стандартные космические приключения, в который стандартный лукьяненовский герой (молчел среднего возраста, тряпка по внешности и характеру, не отличающийся никакими совершенно достоинствами) ни с того ни с сего оказывается спасителем мира/планеты/галактики, нужное подчеркнуть. Причем спасает, опять же, не за счет открывшихся достоинств, а за счет высокой моральности. Настоящий Обломов, «голубиная душа», и как это до меня раньше не доперло.

Впрочем, написано хорошо и интересно. Поэтому, повторяю, чтиво для расслабления — самое то.

Отвратительная, сырая вещь. Бог с ним, что сюжет рожден, видимо, в страшных муках, либо просто высосан из пальца. Аффтар хорошими сюжетами и не грешил никогда, в общем. Но текст меня неприятно поразил. Мало того, что картонный герой, который вызывает дикое неприятие. Но и само описание, характеры, детали — такие же картонные. Резкость просто не наведена. Для Лукьяненко это, в общем, нехарактерно, потому и возмущаюсь. Такое впечатление, что книшку написал трехлетний ребенок, научившийся держать карандаш, но ничего не знающий об окружающем мире и не умеющий видеть детали. Было скучно, в общем. Книшка на редкость неумелая.

Зайчик, как всегда, неподражаем. Чем больше читаю, тем больше удивляюсь: за столько романов цикла стиль не изменился и не испортился. И не перестаю восхищаться величиной художественного замысла; вымысел даже не для того, чтобы как-то особо разыграть читателя и потом объявить ему: «ага, попался!», а просто ради вымысла, искусство в себе. Боюсь даже представить, какой это труд, притом, что далеко не все скрытые аллюзии я по привычной ненаблюдательности замечаю, а кое-где просто не знаю. Но то, что «просекаю», неизменно приводит меня в полнейший восторг. Зайчик рулит, короче.

Неплохая НФ-повесть «для легкого чтения». Хорошо, по-лукьяниновски четко и точно написанная. Правда, за неделю сюжет забывается напрочь, зато в процессе чтения — не оторваться.

Чудесная книжка в лучших традициях леди Фрай. Мягкое, ненавязчивое и очень оптимистичное повествование. Ситуация с Тихим городом благополучно разрешилась, сэр Макс теперь сидит в кофейне в Кеттари и вспоминает минувшие дни. Замечательное легкое чтение для плохого настроения и лени.

По правде, уже поднадоело, и дочитывала цикл просто по инерции. Как-то мимо меня прошла эта книжка. Очень хорошие все подробности и мелкие детали, но самые судьбоносные и сюжетоопределяющие моменты в книге, как всегда, обрисованы в одном-двух предложениях и совершенно нелогичны. Меня постоянно мучал вопрос: почему так, а не иначе? Может быть, более внимательный читатель нашел бы какие-то намеки и раньше по тексту, но я рассматриваю подобную литературу как отдых для мозгов и просто не заморачивалась. Поэтому для меня все сюжетные повороны находятся за гранью банальной логики. Наверное, в этом и подразумевается «глубина», которой я упорно не вижу. Нет общего замысла — ни в рамках книг, ни в рамках цикла. Складывается впечатление, что сюжет формируется буквально по ходу написания. Что неудобно для читателя.

Я окончательно деградировала, видимо. Беда книг Лукьяненко в том, что они начинаются очень здорово и интересно, и по-настоящему скучно становится, только когда ты уже перевалил за середину. Дочитываешь хотя бы потому, что интересно, чем все закончится.

«Линия грез», кстати, более ровная вещь, чем многие другие. Приятная особенность — то, что в конце нас ждет не вселенский апофигей, а всего лишь маленький личный.

Главный герой у Лукьяненко всегда один и тот же, и ни в одном из своих воплощений не вызывает симпатии, но тут он просто превзошел сам себя — я прочитала книгу вчера и успела забыть, как его звали. Совершенно проходной персонаж.

Вердикт: читать можно, чтобы убить время. Книга, о которой быстро забываешь.

Собсно, это маленький рассказик про неизвестно на сколько отдаленное будущее из Имперской серии. Никакой, ну совершенно. Надо дальше читать, хотя как потенциальная завязка совершенно не впечатляет.

Лукьяненко воистину несчастный автор. Читая его, я все время вспоминаю «имею возможность купить козу, но не имею желания». Так же и у Лукьяненко — ему потрясающе удаются всякие бытовые и социальные мелочи. Афтар — воистину «бог деталей», человек очень наблюдательный и проницательный в жизни, видимо. Его книжки затягивают именно своей достоверностью, близостью к нашей жизни независимо от того, в какое время и на какой планете происходит действие. Ему бы писать социальный экшн в духе Улицкой, с поправкой на менее изощренного читателя. Так нет же, бедному автору хочется большего! Хочется чего-то такого глобального и великолепного, чтобы все в конце офигели от величия замысла. Чтобы на карту были поставлены судьбы мира/вселенной, нужное подчеркнуть. Беда лишь в том, что играть с подобными сюжетами хорошо, если вам 9 лет и вас зовут darkkiller. Простительно, скажем так. Уважающие себя писатели за такое не берутся, поскольку подобный максимализм изжили уже лет в 17 и теперь играют исключительно во «взрослые» мелочные игры. А вот Лукьяненко почему-то тянет, правда, ничем хорошим это не заканчивается. Его мудрствованиям слегка не хватает здравого смысла, философствованиям — тонкости (все они вообще очень напоминают Коэльо и прочих де Куатье), а сюжетам — умеренности. Именно глобальность замысла в итоге портит все, что так хорошо начиналось — уже в который раз (с Дозорами та же ботва).

Что еще сказать... очень справедливым было недавно увиденное во френдленте замечание, что Лукьяненко, видимо, не дурак поесть. Потому что каждая из 7 частей «Спектра» начинается с того, что герои долго и обстоятельно готовят еду и жрут, полируя все это дело различными алкогольными напитками, с указанием не только названий, но и адресов-телефонов оптовых поставщиков, практически. В сочетании с коэльософствованием и финальным чуть-не обретением героем безграничного могущества это необычайно смешно.

Лавкрафт неизменно очарователен. Его повести обладают какой-то странной притягательностью, не свойственной ни классическим ужасам, ни обыкновенной классике вообще. Наверное, дело в стиле, потому что сочетание жутких по сути сюжетов с плавным, обстоятельным и изящным описанием неподражаемо. Его стиль заставляет вспомнить скорее Тургенева и Набокова, чем Кинга или Стокера — текучее, захватывающее повествование, где каждое слово на своем месте. Лавкрафт крайне редко использует банальные приемы, когда ужас выходит на сцену неожиданно. Он обстоятелен, и за счет этого мгновенный эффект несклолько смазывается (потому что при прочтении уже можно предсказать, чем рассказ закончится), но зато от первой до последней страницы сохраняется неизменная атмосфера.

Лавкрафтовский бестиарий — отдельная песня. По нему уже начали шить плюшевые игрушки, и если я наконец пойму, как их заказывать, обязательно заимею себе плюшевого Ньярлатхотепа. В общем, это уже объект культа.

Отдельно надо сказать про тот аспект личности Лавкрафта, который не проявляется в художественной литературе — язвительность и своеобразное чувство юмора. Речь об эссе «Сверхъестественный ужас в литературе». Лавкрафт прошелся практически по всей литературе ужаса — от истоков до его времени, для каждого автора найдя свое «доброе» слово. Читать его критику, откровенно говоря, интереснее, чем некоторые книги, хотя я с грустью признаю, что из названных им имен мне знакомы хорошо если одна десятая. Что говорит, опять же, о ненормальной эрудиции автора.

У Лавкрафта сочетается две трудносочетаемые вещи в художественной литературе — пробирающие до костей сюжеты и безупречный стиль. Из-за этого он стоит особняком от большинства авторов в мировой литературе вообще, которые обычно грешат только чем-нибудь одним.

Первая часть — «Белые камни Харумбы» — такая же очаровательная и ненавязчивая, как большинство предыдущих повестей. Милое чтение, когда нечего делать и не хочется думать.

«Лабиринт Мёнина» — совершенно очаровательная выдумка. У меня ощущение, что Макс Фрай каким-то подозрительным образом угадывает блуждающие в наших головах обрывки мыслей и внятно их излагает. Знаете, такие подсознательные идеи, которые к «коллективному бессознательному» вроде как наукой не отнесены, но и безумием одного автора не являются. Речь о дверях.

А вот «Тихий город» не понравился совершенно. Такое впечатление, что автор уже не может придумать ничего очаровательно-увлекательного, как раньше, но писать-то надо! В итоге получается сочетание какой-то мрачной достоевщины с неуловимыми страданиями Иванушки Бездомного. Совершненно выбивается из стиля Фрая.

Не скажу, чтобы это была *самая* неудачная из всех пародий. Нет, она вполне читабельна. После первых десяти страниц даже перестаешь замечать перегибы аффтарского юмора (типа фирмы «Носки сэконд-хэнд»).

Беда этой книги в том, что чувством юмора, как, например, у Жвалевского и Мытько, аффтар не старадает ни разу, поэтому и книшшка получилась не пародией, а неумелой подделкой под Роулинг. Хорошо бы еще, если бы автор смог развить самостоятельный сюжет или придумать оригинальных персонажей — и чужая основа бы «заиграла». Но нет, характеры совершенно картонные, сюжет оставляет желать лучшего (откровенно говоря, прочитала книгу буквально пару недель назад и уже благополучно успела забыть, о чем речь).

Некое удовольствие доставляет только степень авторского сумасшествия: предугадать, в какую степь сейчас кинется сюжетная линия, совершенно невозможно. Равно как увидеть какую-то логику в выборе героев и их поведении.

В общем, это можно читать, если уж совсем нечего больше, но ощущения удовлетворения по прочтении не останется. Разве что тем, что книга наконец закончилась.

В моем представлении, «Порог» — идеальный пример философской притчи. История, которая сделала бы честь и Гессе. Объяснюсь: «Порог» впечатляет больше всего именно своей разноплановостью, тем, что в одной такой маленькой повести так изящно и легко сведены три огромнейшие и важнейшие темы, или линии.

Первая линия — как раз то, что относится собственно к фантастике в ее классическом представлении. Некий волшебный мир, или даже не особо волшебный — а просто другой. Мир, который притягивает и манит, мир, в котором все не так, как в твоем собственном. В котором действуют некие полусказочные персонажи, на которых читатель (или лирический герой, вернее, героиня) смотрит снизу вверх влюбленными глазами, и не видит в них изъянов. Фэнтези и фэнтези.

Вторая линия куда более интересна. Суть ее — в бегстве от привычного мира, в попытке как-то уйти, найти какую-то тайную дверь, знаменитую «зеленую дверь». Выйти за пределы собственной скучной, надоевшей реальности. Скажите, кто в детстве не представлял себе, что где-нибудь вот там, в лесном уголке, за поворотом, или в темном подвале, или где угодно — находится, собственно, *проход*. Порог. Я лично — еще как. Ценность Ле Гуин — в том, что она сумела воскресить это ощущение, что вот сейчас, здесь откроется нечто тайное, нечто другое и *только мое*. Чувство совершенно волшебное, и очень сильное именно потому, что оно связывает фантастический мир с реальностью читателя.

Третья и последняя линия — не борьба с чудовищем, нет. Борьба с собственным отвращением к другому человеку, к захватчику, к незваному гостю. Мой волшебный мир, и только мой! Никаких отвратительных грязных животных в нем! Именно это испытывает героиня. Именно от этого она за порог периодически убегает, и именно это ей в итоге придется преодолеть. С одной стороны — чтобы сохранить свою сказку. С другой — чтобы из своей сказки вырасти и научиться, наконец, жить в собственном мире и общаться с людьми из собственного мира. Сказка не лопается, как в «Алисе», но суть все равно та же.

Пожалуй, из всего читанного у Ле Гуин, «Порог» мне кажется наиболее безупречной вещью.

Начало было замечательное, но «синдром Перумова» дает о себе знать. Первые страниц сто я продиралась с боем, мучительно вспоминая, о чем же идет речь. Невольно всплывает кто-то из героев Коэльо, вьюнош, мечтающий написать роман, где на каждой странице появлялся бы новый герой, дабы читатель не мучился запоминать. Удивительно похожая ситуация, герои размножаются, как кролики в загоне, причем одного человека в первой книге называют по имени, во второй по фамилии, в третьей по прозвищу, а в четвертой по титулу, вот и поди догадайся.

Это так, в качестве затравки.

По структуре книга неприятно напоминает незабвенную «Войну и мир». С той разницей, что у Толстого мне всегда больше нравилась война, а тут я ее быстренько пролистывала, запинаясь о незнакомые имена и термины — и сразу в мир. Конкретно — к Луизе Арамона, потому что это самое интересное из оставшегося. Как связаны эти две линии, непонятно совершенно, кроме любви всех присутствующих к герцогу Алва. Камша окончательно ударилась в сериальность, и книга начинается неизвестно где и заканчивается непонятно на чем.

Про сюжетные линии: 1. Морские баталии — может, они и неплохи до известной степени, но, думаю, для тех, кто разбирается в морских терминах и прочем, они будут смешны, а для тех, кто не разбирается — скучны. Впрочем, я бы не отказалась на досуге почитать слеш с Кальдмеером, остается только написать оный))

2. Луиза Арамона стала как-то скучнее, во всяком случае, ее былой ум кажется уже обычным бабьим стервизмом. Катарина не то чтобы начала вызывать теплые чувства, но перестала бесить, что странно.

3. Альдо выставлен каким-то картинным дебилом и злодеем. Может, так и бывает, что милым мальчикам власть кружит голову, но все равно не верю. Долго смеялась над: «четыре цепи стихий, и пятая — цепь Повелителя». Бла-бла, «и одно, всесильное, властелину Мордора»

Неожиданно понравился Придд. И вообще, пожалуй, сцена (на Ходынке) в Доре — самая сильная на всю книгу. А Придд удивительно хорош, и именно тем, что *неоднозначно* хорош)) Можете кидать в меня чем хотите, но это интереснее, чем мученничество святого Алвы у бесструнной гитары.

Пошли по героям:

Алва, как Люциус Малфой, сидит в Багерлее и, видимо, отдыхает от трудов ратных. А автор отдыхает от Алвы, все счастливы, кроме читателей.

Дикон — перестал бесить и вызывает только вежливое недоумение в духе «и так бывает».

Альдо — уже говорила, нелепый и неестественный персонаж.

Матильда, Луиза и Айрис — превратились в гротесные пародии на самих себя. Сильно упрощенные, скажем так.

Кальдмеер — слеша мне, слеша!

Валме — как-то не к месту возмужал. Я понимаю, что Алву как центрального героя надо заменить хоть кем-то, но не им же!

Робер, наконец — пожалуй, единственный, кто остался «при своих». Правда, сюжету это ничего не дает.

Вердикт: роман проходной во всех смыслах. Теперь уже понятно, что будет сериал, Камша не старается довести книгу до мало-мальски логического финала. И вообще наплевала и на логику, и на старых персонажей.

Маленькое злобное замечание: помните, в самом первом романе — длинное и занудное предисловие от лица какого-то небожителя? Готова поспорить, что его тихо замнут, и оно «не выстрелит». Ибо как на это вывезти, не представляю.

Знаете, пожалуй, это одна из самых красивых книг про любовь, что я читала. И самая красивая пре- и недо-слешная история.

Дело начинается в монастыре, где встречаются два юноши. Один из них — Гольдмунд — приехавший на обучение молодой человек, второй — его наставник, послушник Нарцисс. И насколько естественен в своих порывах, страстях и прочих несуразных юношеских пригрешениях Гольдмунд, настолько же безупречен, холоден и собран Нарцисс. Гольдмунд, разумеется, влюбляется, хотя, конечно, ни разу не отдает себе в этом отчета. Нарцисс одновременно притягивает его и держит на расстроянии, больше по природной склонности, чем из сознательного желания поиздеваться. Они становятся близкими друзьями, но — не более того. И в каждой фразе из этих глав эротики и романтики больше, чем во всех пвп вместе взятых.

Почему-то такой недо-слеш всегда вызывает у меня гораздо больше волнения, чем пятьдесят страниц подробно описанного секса. Потому что неслучившееся, то что могло бы быть, будь персонажи чуть другие, гораздо заманчивее реальности. Пожалуй, по силе несбывшегося книжку можно сравнить только с «Левой рукой тьмы». Но Урсула — почти наш человек, она знала, что писала, в конце концов. О чем думал Гессе и как он *не видел*, я не могу понять, эстет и моралист Гессе, у которого каждый второй сюжет, от «Игры в бисер» до «Демиана» — так и сквозит этой сдержанной страстью. Только в «Волке» она находит выход, но, должна признать, «Волк» безупречнее с точки зрения формы и содержания, и в то же время не оставляет таких эмоций. А «Нарцисс и Гольдмунд» — безусловно, вершина романа о несостоявшейся любви, которая «держит» героев всю жизнь, хоть они и упорно отрицают ее существование. той самой, с которой, как говорил Фрай, можно пройти через ледяную пустыню

Это трилогия: «Северное сияние», «Чудесный нож» и «Янтарный телескоп».

Книга названа «детской для взрослых сердец» и, по-моему, это первый случай, когда на обложке написали нечно, соответствующее содержанию. Она действительно детская, потому что главные герои в ней дети, а еще есть ведьмы, ангелы, медведи и прочие сказочные создания. И еще потому, что персонажи умирают легко и безболезненно, как и во всех истинно детских книгах.

Сюжет совершенно изумительный, в нем-то и заключается самый кайф. Трудно описать в двух словах, потому что по бредовости и неожиданности его и сравнить не с чем. Я лично вспоминала «Начало конца» Redwitch в том плане, что в каждый поворотный момент ждешь движения в определенную сторону, следования каким-то канонам (а в сказках это как раз очень сильно), но автор каждый раз не оправдывает — причем очень неожиданно — твоих ожиданий. И, что самое лучшее, в итоге автор не запутывается в сюжетных ходах, а умудряется сплести все нити в один весьма изящный узор. На третьей книге я вспоминала «Ксеноцид» Карда, на второй — «Талисман» Кинга. Такое впечатление, что автор все же использовал какие-то заимствованные приемы, не столько сюжетные ходы, сколько общий антураж, но итог все равно неожиданный.

Жутко смутилась, обнаружив слеш. А потом еще больше — гет (сhan!)

Выпады в сторону церкви и религии, откровенно говоря, не знаю, как и оценивать. С одной стороны, как-то нехорошо, а с другой — просто фэнтези же! Мне все больше кажется, что главное в книге — не столько нравственно поучительный финал, сколько извилистый и забавный путь к нему. И все детали (ненависть главной героини к своим родителям, медведь-пропойца, детская любофф) вторичны, автора просто «несет», но несет интересно! Единственная деталь, которая зацепила именно с эмоциональной стороны — изображение преддверья страны мертвых как глобальной помойки, где все рушится и люди живут в разваливающихся хибарах неизвестно как.

В целом: интересно, как написано, но ждать какого-то особого финала не стоит, потому что, имхо, идея с финалом гораздо слабее тех, что появляются по ходу текста. Но прочитать стоит как разрядку для мозгов, потому что, в отличие от детектива, все равно не угадаешь, что автор выкинет, и каждый раз приятно удивляешься.

Глупо как-то писать рецензии на Булгакова — как и на всю безусловную классику. А в моем представлении Михаил Афанасьевич как раз такой классик, что стоит только сказать фамилию — и сразу всем все должно стать понятно.

Понятно, что текст со всех сторон совершенно безупречен. Безупречен и по содержанию, и по форме. На самом деле, я, пожалуй, не знаю других таких писателей, которым удавалось бы так сочетать это. Во-первых, содержание: очень умно, глубоко и искренне, с чувством юмора и огромной человечностью. А во-вторых, форма: любое предложение Булгакова можно просто взять — и в музей под стекло. Каждый раз, когда пытаешься сказать то же самое по-другому, понимаешь, что получается только хуже. У Булгакова каждое слово на своем месте, каждое слово максимально точно соответствует тому, что необходимо сказать. Идеальные фразы. Идеальный стиль. Вот то, что отличает Булгакова в моих глазах от всех остальных классиков.

«Записки юного врача» — набор маленьких историй из жизни и врачебной практики молодого человека, которого сразу после медицинского университета направили единственным врачом в богом забытую деревню во многих верстах езды от всякой цивилизации. И там он борется не только с болезнями, но с собственной неуверенностью и трусостью, с крестьянским невежеством, с отчаянием. Истории очень достоверные, как в плане медицинском (автор любезно избавил нас от детального описания нелицеприятных подробностей, но и нескольких моментов достаточно, чтобы ужаснуться), так и в плане психологическом. Все страхи, усталость, неуверенность, раздражение на себя и пациентов — верится в каждое слово (впрочем, у Булгакова иначе и не бывает). И при всем при том — очень хорошие и светлые; даже те, в которых спасти не удалось. А по итогам — совершенно незаметно для себя — проникаешься и к самому герою, и к врачебной профессии в целом огромным уважением и симпатией.

Единственный из читанных до сих пор романов Сарамаго, который показался мне скучным. Что сказать, язык все так же прекрасен, перевод все так же прекрасен. Но основной ценности Сарамаго — душераздирающего смешения реального и фантастического (фантастический сюжет и более чем реальные детали) — этого нету. Роман про то, как медленно поднималось и наконец поднялось восстание португальских крестьян против злобных землевладельцев. Многим людям, думаю, как и мне, кто родился в СССР, одна мысль о восстании крестьянства против угнетения настолько набила оскомину, что слышать про это не хочется, не то что читать. Вне зависимости от качества текста.

Красиво, но занудно)

Единственное, чего не хватает книге — эпиграфа из ВЗ, конкретно — из истории про Ноя. Любой момент, в зависимости от того, хочет автор наспойлерить или нет. Впрочем, автора можно понять: коли тебя отлучили от церкви (если не ошибаюсь), какие уж тут эпиграфы.

Книга прекрасная и жуткая. Точнее, наоборот, сначала жуткая, жуткая и жуткая, и только потом прекрасная. В любом случае, я не помню, чтобы какой-то текст за последнее время оказывал на меня такое *физическое* воздействие: от двух моментов меня реально трясло, без шуток, сердцебиение и мурашки по всей спине. Сжимаешься сам, сжимаешь лапками книжку — и не можешь оторваться никак, потому что единственная возможность избавиться от этого ощущения — это читать дальше.

Сарамаго, зараза такая, любитель социальных экспериментов. Или, чего уж там, скажем прямо: опытов над людьми. Надо отдать ему должное, в своих опытах он предельно честнен и по возможности соблюдает чистоту эксперимента, то бишь, старается ни в чем не отходить от того, что традиционно понимается под людской природой. Моей подругой, когда я рассказала ей сюжет романа, было высказано следующее мнение: если задать Сарамаго вопрос, над чем вы сейчас работаете, в ответ он лишь разразится жутким хохотом, как какой-нибудь заштатный властелин зла, и будет совершенно прав при этом.

Объяснюсь. Сюжет «Слепоты», как и «Перебоев в смерти», как и «Каменного плота» (который я не читала, но мне так кажется) основан на следующем принципе: что будет, если? Что будет с обществом, с культурой, с цивилизацией, с каждым отдельным человеком, если взять — и изменить какой-то из кажущихся неизменными показателей физического мира. Что, если люди вдруг перестанут умирать? Что, если люди вдруг внезапно ослепнут? Похоже на дешевый ужастик, но не ведитесь, автор честно отрабатывает свою славу: этот ужастик не из разряда дешевых, и вы еще пожалеете, что не пошли вместо него вот на тот новый мультфильм.

За считанные дни мы получаем общество внезапно — и заразно — слепых. А дальше — за мной, мой читатель — можете представить себе, что с ним творится. Современное, подчеркну, общество, вся цивилизованность которого основана прежде всего на способности видеть. Не верите — примерьте на себя. Практически все, что я делаю в своей жизни, кроме сна, связано со зрением. Пялюсь в монитор 12 часов в сутки на работе и неизвестно, сколько еще дома. Причем не только мне, зрение еще необходимо тем, кто обеспечивает человечество жизненно необходимыми ресурсами, типа воды и электричества. Стоит этим святым людям ослепнуть — все останавливается, цивилизация в лице своих материальных достижений будто перестает существовать. Но ведь слепым нужно как-то жить и что-то есть. Более того, поскольку слепота в данном случае постигает всех, а не только старых и немощных, и остальные вполне человеческие инстинкты в них не заснули. Представьте себе прекрасную картину, и не забудьте задержать дыхание — ведь чтобы убирать дерьмо, тоже нужно его видеть.

Роман движется по наклонной, с каждым поворотом сюжета — все хуже и хуже, новая ступень вниз. И тут начинаешь невольно останавливаться и оглядываться, инстинктивно бояться, что же будет: либо нас ждет вариант «Перебоев в смерти», когда напасть закончилась так же внезапно, как и началась, либо — «Гроздьев гнева», когда не заканчивается ничего, кроме жизни конкретных героев. И никто не обещал и не гарантировал ни катарсиса, ни исцеления. Как ни печально, по мере продвижения по тексту во второй вариант верится все больше. Впрочем, ура мне, я честно дотерпела, не заглядывая в конец (на ослепленных статуях святых в церкви, впрочем, чуть не плакала, потому что решила, что вот оно уже).

Я не в состоянии четко сфомулировать, о чем этот текст — в смысле керигмы — да и не думаю, что оно надо. Прочитайте и сами все поймете по произведенному эффекту. Странное дело, кстати, но витиеватый и на вид довольно тяжеловесный слог Сарамаго, с многочисленными авторскими отступлениями, поговорками, каламбурами — не просто не снижает эффект, а наоборот, увеличивает его. Наверное, потому, что за счет прекрасного перевода ты и текста-то, собственно (в смысле слов на странице) не замечаешь, а лишь следишь за потоком авторской мысли, как за поворотом кадра (не думая, что это на самом деле человек держит камеру). И читается так же — как вниз под гору с разбегу, казалось бы, такие предложения длиной на страницу, такие тропы, но как только до них доходит дело, они кажутся делом самым естественным, и их проскакиваешь, не замечая. Легче Сарамаго читается только Достоевский)) Но и его русский язык не столь хорош (это был поклон в адрес уважаемого переводчика)

Сарамаго странный автор) Я читаю у него уже третий роман — после «Поднявшегося с земли» и «Евангелия от Иисуса» — и они все совершенно разные. Похожи единственно стилем, манерой письма. Но темы, сюжеты, исторические периоды, герои, проблематика — не похожи ни капли. Явление замечательное и очень редкое, особенно среди классиков такого уровня, потому что обычно садятся на одну тему и едут, да, она удается отлично и новую книгу Павича, Кутзее, Кундеры, Фолкнера и тд открываешь в надежде прочитать все то же самое.

Но если вы читали Сарамаго раньше — каждый раз об этом можно смело забывать. Все не то и не так)) Это восхитительно, и как ему удается не повторяться — я не понимаю.

«Перебои в смерти», как это ни странно, — очень милая и добрая история. Не возьмусь пересказывать, поскольку это испортило бы все вмечатление от книги. Разве что немного, из стандартных аннотаций: имеем небольшую страну без выхода к морю, с конституционной монархией и довольно архаистическим укладом жизни. Имеем смерть (не Смерть!), работающую конкретно в этой стране и специализирующуюся исключительно на людях. И вот эта самая смерть решает немного разнообразить свою деятельность — и начинает проводить всякие эксперименты. Причем не со зла, а исключительно с целью помочь людям, сделать так, чтобы им было легче и удобней умирать, в общем, чтобы ее появление не вызывало у них привычного отторжения. смерть по большому счету — неплохая женщина)) Правда, как и всегда с благими намерениями, все идет немного наперекосяк. И в попытках исправить предыдущие ошибки смерть совершает новые, все больше и больше очеловечиваясь. Вот и все. Сюжет прост, но к нему прилагаются неизменные Сарамаговские отступления — десять шагов направо, десять налево, а еще давайте завернем за угол и посмотрим, что там твориться, а ну как что-то интересное.

И при этом — о чудо! — несмотря на, казалось бы, тяжелую тему, написано очень живо и легко, и впечатление остается очень хорошее. смерть у Сарамаго не раз напоминает Пратчеттовского Смертя. Притом, что Сарамаго никогда не шутит прямо, впечатление, по сути, такое же))

Отличный русский перевод и огромный респект человеку, который его делал. Впрочем, чего я, все русские переводы Сарамаго отличные) Рекомендую двумя лапами.

Совершенно потрясающая книга. Я нежно люблю Сарамаго per se, а тут такой случай — невероятно талантливый автор берется за столь тонкую и болезненную тему.

«Евангелие» стоит прочитать всем вне зависимости от отношения к христианской или любой другой религии. Хотя бы потому, что это вторая на моей памяти книга (после «М и М»), которую можно истолковать и как религиозную, и как анти-религиозную. Римская католическая церковь, кстати, окрестила ее «пасквилем на Новый завет», но мнение ярых канонистов, имхо, не должно приниматься во внимание. Речь идет об общем впечатлении, которое оставляет текст, а не о его соответствии символу веры. И вот оно-то как раз двоякое.

Сюжет, собственно, прост и безыскусен: биография Иисуса от зачатия до распятия. Не в духе Ренана, разумеется, а в духе Сарамаго: медленное, почти томительное развитие, подспудное нарастание, а потом — стремительная развязка. Она потрясает, и это невероятно, потому что вряд ли найдется человек, который и так не знал бы, «чем там кончилось».

Книгу надо пережить, потому что без этого, боюсь, не понять концовки. Думаю, все писалось ради нее, в итоги все ручейки сливаются в одну реку, которая и прорывает плотину. Последние страницы перед распятием — откровение совершенно теологического характера.

За два тысячелетия много всякого придумали и про Иуду, и про других апостолов и участников действа — только фигуру Иисуса никогда «не трогали» (Лео Таксиля в расчет принимать не будем). У Сарамаго Иисус действительно — герой книги, а не безвольная игрушка в руках Бога. Странно, что мне никогда раньше не приходила в голову мысль, которую сумел опровергнуть один Сарамаго: из всех людей, пожалуй, у одного Иисуса не было пресловутой «свободы воли». По канону, скажем так. Ведь действительно — не было.

А «Евангелие» написано так, будто она есть. В этом-то и состоит основное отличие. Сарамаго один понял, что цели и идеалы Бога и человека слишком расходятся — поэтому они просто не могут прийти к консенсусу. Другое дело, что Бог, увы, несравненно сильнее.

Мне бы очень хотелось рассказать, в чем же суть этого подхода, другого угла зрения — но я не хочу испортить никому впечатление спойлерами. Если кто-то читал — интересно было бы обсудить.

Книга, правда, потрясающая. Во-1, потому что честная. Во-2 — из-за этого великолепного теологического пируэта в конце — жуткого и, опять же, честного (в отличие от Библии).

цитата: «И они все погибнут из-за тебя? — спросил Иисус. Ну, если ставить вопрос в такой плоскости — да, но скорее — не из-за, а за меня [...] Ну и так далее, в том же духе, разница только в мелких подробностях мучительства, которые слишком долго объяснять, а так все одно и то же — обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен мечом, распят, задушен, удавлен, обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен месом, распят, задушен, удавлен, обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен мечом, распят, задушен, удавлен, колесован, четвертован, повешен, привязан к хвостам лошадей и разорван на части, отсечены груди, вырван язык, ослеплен, побит каменьями, забит, как ни странно это звучит, деревянными башмаками, и опять — ...»

Как-то очень не повезло мне с первой книгой. Хапнула наугад, что было дома, и это оказалась просто феноменальная хня. Весь текст — своего рода путеводитель по городу Портленду, от борделей до музеев. С адресами, телефонами и временем работы. Иногда в качестве бесплатного приложения к статистической информации автор рассказывает маленькие истории о людях и вещах, но в основном они совершенно неинтересны. До конца надеялась, что за этой бездной ненужных и неинтересных сведений скрывается интрига, какой-нибудь сюжет, хоть самый завалящий (а ведь действительно неплохая форма для романа) — надеялась зря, все будет так же, как и начинается. «Поешьте здесь и посмотрите вот это».

Что сказать, судя по этой книге, в Паланике погиб прекрасный составитель путеводителей для журнала «Афиша». Для полноценного путеводителя не хватает, на самом деле, всего трех мелочей: карты, расписания работы городского транспорта и информации о курсе доллара... ну, хотя бы к евро.

Это что угодно, ни никаким боком не литература. Учитывая, как сейчас обстоят дела с американскими визами, — я вряд ли поеду в Портленд, так что потраченных пары часов жалко.

То ли я отвыкла от Лукьяненко, то ли он стал хуже писать — не то чтобы не понравилось, мне было скучно. Что, в принципе, весьма странно, потому что я обычно читаю Лукьяненко именно так: в процессе мне интересно, а по общему впечатлению всегда не нравится. То есть в конце я вспоминаю, видимо, что мой любимый писатель Герман Гессе, натурально, и мне становится стыдно :lol:

Но если серьезно, «Чистовик» гораздо слабее более раниих романов (даже НФ, не говоря уж о моем любимом киберпанке и Дозорах). И в первую очередь из-за своей сериальности. Я читала «Черновик» примерно два года назад, я нифига не помню, кроме того, что там были какие-то функционалы. Кто такая Настя, по которой герой так убивается? Кто такой Котя? Даже имя главного героя было для меня новым открытием. При этом, в отличие от других циклов, «Черновик» и «Чистовик» связаны друг с другом единой сюжетной линией, поэтому когда не помнишь первый роман, восприятие второго сильно страдает.

В целом, если брать второй роман отдельно, создается впечатление полного отсутствия линейного сюжета. Герой как-то бестолково мечется, ничего толком не делает, и особого продвижения к логическому финалу тоже не ощущается. Такое чувство, что автор, каждый день садясь за ноут, предварительно раздумывает, чего бы еще такого с героем сделать — и то запихнет его в какой-нибудь новый мир, то отправит в Харьков, то на деревню к дедушке. Из всех этих коротких поездок герой возвращается, ничего толком не достигнув, так что выходит, что автор просто тянет ваше время — ну, и занимает пространство на бумаге, соответственно. Эти дурацкие приемы и метания подозрительно напоминают то убожество, к которому Бушков свел цикл про Сварога, когда уже не знал, что бы еще такое выдумать. То есть по-мелкому, на уровне быта, второстепенных героев и деталей воображение у автора работает отлично, а вот на цельный связный сюжет его уже не хватает, увы.

Наконец, в муках доведя роман до необходимого объема (каждые пять минут проверяя статистику в ворде), Лукьяненко его просто тупо слил. «Ну и что?» наиболее емко отражает ощущения от концовки, alas.

Что сказать, бывало и лучше.

Я так и не решила, стоит воспринимать это все всерьез или нет. В смысле — стоит ли говорить о сюжете, морали, чувствах героев, музыке. Или просто порадоваться изумительной пародии не понятно на что. Книжка, действительно, на грани: она слишком хороша для просто стеба или просто пародии, тн. «юмористической фантастики».

Для тех, кто не читал, я очень затрудняюсь описать этот текст, потому что ничего похожего раньше не встречала. Я серьезно, народ. Нигде в мировой литературе я не встречала ничего похожего! Ну ладно, все же, попробую пересказать вкратце. Итак, имеется обычный человек советского периода, годов этак 70-х, когда все «доставали», однако особого недостатка в первостепенных продуктах вроде бы уже не испытывали. Альтист в театральном оркестре, нежно любящий свою музыку — но вроде бы без особо великих достижений на данном поприще. Однако с этой личностью все не так просто, потому что на самом деле он вовсе даже не человек, а демон, посланный на землю из некого таинственного демонического пространства (тоже, впрочем, организованного по принципам советской бюрократии) с целью «вредить и не пущать» ход человеческой цивилизации. При этом Земля — далеко не единственный, хотя и главнейший мир, где демоны ведут свою деятельность.

Итак, часть времени герой ведет обычную человеческую жизнь, ходит на обеды к знакомым, стоит в очередях, а часть — занимается аналогичной хней в своей демонической организации. И то, и другое описано невероятно забавно, причем в чем собственно юмор, точно определить и показать пальцем не удается. Отчасти дело в описываемых обстоятельствах, которые поражают своей мелкостью — от всех деталей так и разит невыносимым бытом) Отчасти — в изумительном языке, за который автору огромный решпект. Слог романа — пожалуй, наиболее «пародийная» его часть, потому что состоит по большей части из очень характерных «примет времени», специфических словечек и выражений, изумительно отражающий совок во всей его необъятности. Особенно забавно, когда такими словами описываются вещи, никак к советскому быту не относящиеся, например, демонические похождения. Но и помимо «советской терминологии» язык очень своеобразен, в нем есть какая-то специальная неправильность, неловкость, хотя некоторые нарочитые неправильности очень западают в душу и оказываются неожиданно точными.

Пожалуй, более всего роман похож на Хармса — не по стилю, и не по сюжету, а по общему настроению и впечатлению. Другое дело, что бессмыслицы Хармса настолько бессмысленны, что от них быстро устаешь, и нельзя прочитать, скажем, 500 страниц подряд. А у Орлова мало того, что гладкий линейный сюжет — так он еще не перестает удивлять каждым своим поворотом, и действительно нельзя предсказать, что окажется в этот раз за углом и будет ли там вообще угол. Я нежно люблю такие книги))

Давно я, признаюсь, не испытывала подобных литературных разочарований, причем не от того, как написано, а именно что написано. Эту повесть усердно рекомендовали мне друзья как один из лучших образчиков российской литературы в жанре киберпанк. Помнится, в свое время с огромным удовольствием, буквально дрожащими лапками освоила лукьяненскую трилогию «Лабиринт отражений», и мне хотелось еще чего-нибудь столь же замечательного. Потому что «Лабиринт отражений» — это, пожалуй, даже лучше Дозоров, и безусловно лучшее из того, что написал Лукьяненко. Я решила, что если весь киберпанк такой, то его безусловно стоит читать.

Но это была грубая ошибка, потому что Дивов даже рядом не. Роман настолько тупой и поверхностный, что всю дорогу ждешь, когда же появятся уже нормальные герои и начнется нормальный сюжет. А потом история раз — и заканчивается, и ты с удивлением осознаешь, что вот эти недотыкомки и были героями, а это логическое недоразумение — сюжетом. Очень печально, ага.

Не говоря уж о том, что раскрытие жанра оставляет желать... Боже мой, если ты фантаст — так и пиши фантастику, в чем проблема? Лукьяненко создал совершенно изумительный инет-мир, почему бы не думать дальше. Но нет, увы, похоже, Дивов просто походил недельку по самым популярным ресурсам рунета (Гисметео.ру ) и решил, что изучил уже достаточно, чтобы ваять свой креатиф. В книжке встречаются такие специфические термины, как «сайт», «форум», «чат», «ник», более того, в конце книжки есть глоссарий, где объясняется их значение! *учитывая, что я скачала ее с альдебарана, очень смешно*

Но самое страшное — безусловно, сюжет. Жила была банда сетевых хулиганов, которые свой досуг занимали тем, что время от времени приходили и ацки зафлуживали какой-нибудь популярный ресурс. Ну и что, скажите вы, дело-то житейское — и будете в корне неправы. Согласно Дивову, у посетителей инета настолько хрупкая психика, что столкнувшись с флудом и хамством, они на этот ресурс никогда больше не пойдут, и он, соответственно, погибнет, а модераторы, видя свое бессилие, начинают вешаться и выпрыгивать из окон.

В целом — довольно просто сказать, чем мне так не нравится эта книжка: я люблю фантастику. А Дивов пытается описывать реальные вещи, основываясь на более чем отрывочных знаниях и сомнительной логике, и получается из рук вон плохо.

В итоге — категорически не рекомендую к прочтению. Если уж говорить о киберпанке — читайте того же Лукьяненко или «Горячий старт», кажется, пера г-на Васильева.

Меня всегда искренне интересовал вопрос, почему под ярлыком «юмористическое фэнтези» обычно публикуют фэнтези, наилучшее определение для которого – «тупое». Я не столько о конкретном романе говорю, сколько вообще. Этого «тупого фэнтези», подсовываемого друзьями, я перечитала немереные горы. Причем юмор, от которого бы даже у Петросяна настали корчи, характерен отнюдь не только для, гм, отечественной литературной традиции.

Вариантов только два: либо мы с миром решительным образом расходимся в понимании смешного, либо люди, заклеймившие вот это юмористическим фэнтези, никогда не читали Пратчетта. Потому что шутки, встречающиеся во всех этих книжках, никогда, повторяю, никогда не поднимаются выше уровня «а у тебя вся спина белая». Улыбку вызывают скорее неправильно поставленные знаки препинания, потому что редактируют такую литературу обычно не очень тщательно.

Ближайший аналог «Ведьме» с точки зрения качества юмора из того, что я читала за последнее время – пресловутая Таня Гроттер. Но если Емец отличается общей бредовостью, Громыко – вся такая кисейная барышня, и шутки у нее столь же кисейные. Очень приличные. И очень занудные.

А еще в романе фигурирует белокурый *блевательный смайл*, широкоплечий и мускулистый *блевательный смайл*, Повелитель вампиров *блевательный смайл*, который помимо всего прочего, отличается невероятными боевыми качествами, владеет телепатией, лучше всех стреляет из лука и плетет макроме *блевательный смайл*. И разумеется он немедленно начинает раздавать авансы главной героине, которая, как было отмечено в начале, ни красотой, ни умом не блещет. «даже если вам немного за 30, — напевает, — есть надежда выйти замуж на принца».

Одна удачная шутка в книжке есть – это замечательное слово «гхыр», на тролльем языке используемое на общее ругательство, эвфемизм нашего не скажу чего. Но, опять же, это все равно не тот уровень. Вот я как-то встретила прекрасное слово «гухро», которое тоже подходит вполне для аналогичных целей. Причем еще смешнее, что увидено оно было в судебной практике в варианте «ГУ ХРО ФСС», что такое – а вот попробуйте догадаться сами

Если серьезно, на самом деле, это вполне читабельно. Особенно рекомендуется читать при тяжелых поражениях головного мозга, потому что головной мозг для восприятия прочитанного как раз не требуется – вполне хватит костного. Но поскольку у меня все-таки болит горло, а не голова, мне как-то сильно недоставало в тексте интеллектуальной составляющей. И, право, когда Камша в 1 томе описывала проказы графа Медузы – это было гораздо, гораздо смешнее, чем вся эта книжка вместе взятая.

В принципе, я люблю Акунина. Во всяком случае, практически все, что я читала у него раньше, мне очень нравилось. Прежде всего — необычностью сюжетов и персонажей. И Эраст Фандорин, и особенно Пелагея, имхо — очень удачные изобретения. Но увы, всему хорошему когда-нибудь приходит конец. Как говаривал пан Анджей, когда автор не в состоянии больше ничего выжать из героя, он начинает живописать его детей и внуков. Так же и Николас Фандорин — несчастная жертва экономических законов, гласящих, что если товар хорошо продается, останавливать его производство ни в коем случае нельзя.

В свое время мне понравился «Алтын-Толобас», кста. В нем еще сохранилось настроение предыдущих романов, общая необычность, и это ощущение веселого драйва, очень характерное для Акунина вообще. И я как-то даже оптимистично рассчитывала, что следующие книги будут не хуже.

Но Чтение — книжка откровенно *плохая*, на мой взгляд, и к прочтению не рекомендуется. Я вообще удивлена, как такой талантивый автор сумел разом настолько испортить о себе хорошее впечатление — потому что это откровенная лажа и дешевка.

В романе две идущие более ли менее параллельно сюжетные линии: наше время и время Екатерины II. В нашем времени действует тот же Николас Фандорин, причем действие развивается по худшим из законов жанра. Сначала появляется таинственный сумасшедший, считающий себя вправе судить и рядить, и убивающий всяких людей на основании «высшей справедливости». Не знаю, как вы, а я встречала сотню подобных сюжетов у Донцовой и иже с ними. Дальше еще хуже — главгер ввязывается в разборки между двумя бандитскими группировками. При этом участвуют: плохой бандит, хороший бандит, невероятно-сексуальная-и-опасная-наемная-убийца-которая-клеит-главгера. Слов нет, чтобы выразить мое презрение по этому поводу, потому что обычно литературку *такого пошиба* я и в руки бы не стала брать. Книга, собсно, и заканчивается тем, что бандиты радостно поубивали друг друга

Вторая сюжетная линия вообще довольно непонятная — про какого-то мальчика-вундеркинда, про Фандоринского предка, который почему-то стал отшельником в лесу.

Первая и вторая сюжетная линии между собой не связаны никак, что отнюдь не делает роману чести. Обе книги ждешь, что вот, вот они будут сближаться и наконец пересекутся — и ничего. Так что в итоге совершенно непонятно, зачем было введено аж две.

В общем, дорогие мои, все вышеописанное очень печально. Нравился мне Акунин, а теперь... боюсь, я больше не буду его читать.

На этом месте надо сказать большое спасибо Фраю. И низкий поклон. Вот так. Можно еще пару раз и, пожалуй, хватит.

Все любят Стивена Фрая в основном не за то, что он хороший писатель. А за то, что он гей, Дживс и читает гарепотера нат таком прекрасном английском.

И, пользуясь тем, что весь «темный» (от слова «тема», а не «тьма») и «продвинутый» народ все равно будет его читать, так или иначе, Фрай подкладывает вам милую хрюшку — *историю* *классической* музыки. Я представляю, какое замешательство вызывает текст у любителей «детки» и пикантных историй из жизни закрытых колледжей для мальчиков. Потому что книжка именно о том, как она называется, увы и ах, и пикантных историй там практически нет — во всяком случае, даже с моими знаниями в этой области можно было бы написать гораздо подробнее. Но это имело бы к классической музыке очень сомнительное отношение.

В целом — книжка замечательная, для тех, кто любит классику, и для тех, кто нет. Потому что написано очень живо и интересно, притом — с большим знанием и любовью к предмету. В общем, слог типично-фраевский, умный тонкий юмор и читается очень легко.

Я как полнейшая невежда в этом отношении, открыла для себя довольно много нового — в частности, касательно датировок и стилей. Что еще замечательно — приступая к каждому периоду, Фрай дает очень краткую и забавную выжимку, буквально — срез эпохи. Что вообще происходило в это время. Пусть звучит скорее смешно, но на самом деле это очень удобно для восприятия, потому что моя извечная проблема — куда запихнуть известного композитора, к мамонтам или в Карнеги-холл...

Единственное, что жаль — книжка маленькая, поэтому получается галопом по Европам. Ладно, положим, про Вагнера он мог бы написать и поменьше . Но зато про любимого мной Шопена — и побольше.

В общем, книжка очень интересная, и при этом полезная для общего развития. Я сама, несмотря на крайнюю разборчивость, которая, конечно, происходит от отсутствия воспитания, обнаружила в себе желание скачать и послушать, скажем, 2 концерт Шопена))

В общем и целом тут и говорить нечего, ван Зайчик — он и в Африке ван Зайчик. И в Китае. Вообще я его нежно и безумно люблю. И даже не за замечательные детективные истории (я плохой читатель детективов, ленивый — никогда заранее не разгадываю, все мне недо разжевать и на блюдечке принести). И не за псевдокитайскую атрибутику (которая скорее раздражает — вот они, издержки жизни на Востоке). Я безумно люблю Ордусь как модель идеального, с моей точки зрения, государства. Модель общества) В общем, очень меня привлекает такая «тирания с человеческим лицом».

Хотя вот данный конкретный роман, пожалуй, мне понравился меньше остальных. Тут как-то совсем нет типично ван-зайчиковских шуточек на тему советских и современных реалий. Есть мир ордуси — да, а вот милых привычных издевок над нашей жизнью — нет. Очень жаль, потому что их-то я и люблю больше всего, и именно на них повелась в свое время, когда начинала его читать.

Чтобы не забыть: название, собсно, и раскрывает основной сюжет. Рискну наспойлерить, но лисы-оборотни в романе действительно фигурируют. И весьма активно. Сюжет и состоит в том, что герои вместе и по отдельности гоняются за этими самыми лисами и пытаются выяснить, что это такое.

Вообще я просто фатально забывчива на предмет ван Зайчика, точно также как и по поводу М-Фрая — никогда не помню, что читала, а что нет. Напишу памятку хоть здесь: из ван Зайчика до сих пор не освоены первые два романа из цикла.

Судя по выходным данным, это перевод с китайского, хотя моя мама не верит. Действие происходит в некой загадочной империи Ордуси, и там описываются *наши* реалии на китайский лад. Текст совершенно изумительный, можно наслаждаться им гораздо больше, чем непосредственно детективным сюжетом. Во-первых, смешные сокращения: друзья называют друг друга «ечами» (единочаятель), посторонних – «драг прерами» (драгоценный преждерожденный) и желают «творч успов» (ну совок, типичный совок, Ватерпержекосмо всякие!). Во-вторых, мелкие детали, которых иногда не замечаешь, но стоит вчитаться – и ой! Например, градоначальник столицы Ордуси, всячески ее благоустроивший, замечателен тем, что отличается высоким ростом, редкой худобой и постоянно носит кепку (мама вот моя не поняла, в чем прикол, пока я не объяснила). В-третьих, примечания переводчиков. Это просто песня. Помните примечания авторов к «Порри Гаттеру»? Так вот, эти примечания и серьезнее (например, приводится подробный разбор значений используемых автором иероглифов), и смешнее (именно за счет нарочитой серьезности). Например, в гостиничном номере у героя стоит холодильник марки «Билюсы». Примечание следующее: «Правильно понять это название, как это уже часто случалось, помогло «Дело поющего бамбука», произведение скорее философское, больше напоминающее трактат, нежели текст сюжетный, однако же изобилующее разнообразными сведениями. Только благодаря этому «делу» мы можем сказать, что название «Билюсы» восходит к старой народной чжуржэньской песне, строку их которой здесь скрыто цитирует Хольм ван Зайчик: «А когда меня нет – в те часы / Слушай, как тает лед в Билюсы». «Билюсы» здесь следует воспринимать не просто как название некой речки, слушать которую предлагает дева своему возлюбленному, но шире – как развернутый поэтический образ, переданный специфическими средствами китайского иероглифического письма: так, «би» — «небесно-голубой», «лазоревый»; «лю» — течь», «струиться» и, наконец, «сы» — явный омонотоп, звукоподражание, «с-с-с-с».

Короче, текст шикарен сам по себе, но к нему есть еще и приложение! А в приложении содержится якобы 22 глава «Суждений и бесед» Конфуция, да еще и откомментированная неизвестным китайским ученым современности. Приведу только одно высказывание:

«Однажды Му Да и Мэн Да пришли к Учителю, и Му Да сказал:

- Учитель, вчера мы с Мэн Да ловили рыбу на берегу реки Сян и вдруг услышали странные звуки. Мы обернулись и увидели животное – у него была огромная голова с небольшими ветвистыми рогами, длинное тело и короткие ноги. Оно тонко поскуливало и смотрело на нас большими глазами, а из глаз текли слезы. Мэн Да крикнул, и животное скрылось в зарослях тростника. Я считаю, что это был цилинь, а Мэн Да говорит, что это был сыбусян. Рассудите нас, о Учитель!

Учитель спросил:

- А велико ли было животное?

- Оно было размером с лошадь, но высотой с собаку! – ответил Мэн Да.

- Уху! – воскликнул Учитель с тревогой. – Это был зверь пицзеци. Его появление в мире всегда предвещает наступление суровой эпохи Куй. А столь большие пицзеци приходят накануне самых ужасных потрясений!».

Комментарий: «Я, старый сюцай Лао Ма, имел честь много лет тому назад преподавать в одном из уездных училищ философию истории, руководствуясь тем пониманием ее, которое было свойственно великому императору Юю. Юй жил в период Великого потопа и хорошо знал, что иногда, чтобы не утонуть, приходится раздвигать горы. Но иногда история балует человека, как бы предоставляя ему самому совершить выбор. В такие годы люди говорят: «Хочешь Сэй, а хочешь Куй». Исходя из этого противопоставления, можно заключить, что Сэй и Куй – эпонимы противоположного содержания. Начертание знака Сэй включает в себя иероглиф «ми» — «рис», тогда как Куй напоминает и «молоток», и «злого духа» одновременно. Так что зверь пицзеци не зря лил свои слезы. По всей видимости, Конфуций предвидел и сожжение книг, и те большие ямы, в которых живьем закапывали его учеников».

На этом месте с ничтожным читателем случилась легкая истерика, и он громким хохотом сильно испугал строителей за стенкой.

Я наконец — со многими страданиями — домучила книгу. Впечатление странное, двоякое, но в целом, похоже, отрицательное. Эмоционально, стилистически, сюжетно — это лоскутное одеяло. Есть совершенно блестящие главы и отрывки, которые пробирают до слез: вся глава, как Гарри идет умирать, смерть Снейпа. Пожалуй, это — вершина писательского мастерства Ро, потому что в обоих упомянутых случаях меняется даже язык, стиль — причем неодинаково. И вместе с тем есть совершенно пустые страницы, больше напоминающий сюжетный план — событий, которые в действительности не столько описаны, сколько перечислены: воспоминания Снейпа, эпилог.

Есть просто очень ярко описанные моменты; так же история с Батильдой — Кинг просто нервно курит в сторонке. А есть совершенно бездумные и бездушные (так, например, умирают Ремус и Тонкс).

Сюжет, видимо, должен был идти по нарастающей, ко все большему накалу страстей. Но довольно активным событиям в начале (побег из дома Дурслей) противостоит провисшая середина, заполненная тоскливым блужданием по английским просторам. Кто-то правильно сказал: это очень напоминает толкиновский квест, только напоминает плохо, потому что герои в действительности не движутся никуда, у них нет никакой конкретной цели. Скитания, видимо, должны были лишний раз указать на ту неопределенность, что творилась у них в головах и планах — но это дурной способ, ей-богу. Всю середину книги хочется безжалостно порезать, потому что это дикая скучища, увы и ах.

К последней трети события опять набирают оборот, нарастают неожиданно, как снежный ком. Измученный читатель радуется, даже когда кто-то умирает, потому что наконец произошло хоть что-то! Причем нечто, относящееся непосредственно к основному сюжету, а не приключения any children в осеннем лесу. И Ро почти удалось завершить книгу на достигнутой высокой ноте, удержаться на ней — потому что к последней главе напряжение уже очень велико, и трудно не сфальшивить.

Но увы, эпилог портит все окончательно и безнадежно. Про эпилог уже много сказано, и думаю, единственное, что в коей-то мере объясняет автора — что он был написан изначально, а потом книга (я имею в виду все 7 томов) из этого эпилога просто выросла, но ей не захотелось ничего менять. Эпилог ужасен, дикси.

Неровность, как я сказала — общее впечатление. Неровность во всем. Например, меня очень смутили некоторые, гм, чисто моральные и психологические аспекты. Момент, когда Рон уходит от Гарри с Гермионой, а потом возвращается с повинной, по-моему, просто великолепен. Насколько достоверно и болезненно это прописано, насколько достоверен сам поступок — хотя он и не играет, в общем, большой роли для сюжета. Зато — великолепно оживляет текст, показывая, что герои живые люди, а не идеальные картонные куклы.

И насколько морально сомнительны некоторые другие моменты. Плач по Добби, растянувшийся на полторы главы. И тут же — мертвые Рем и Тонкс, упомянутые буквально походя. Как меня покоробило сравнение Добби с Дамблдором! Возможно, Ро великий гринписовец, конечно, но я все равно не могу отделаться от ощущения, что это как-то глупо и неправильно, и ничто в тексте не свидетельствует о необходимости такой вселенской печали. Да, если у меня умрет собака, я буду горевать, но совсем не так, как если умрет близкий человек или друг. Неужели Ро действительно не видит разницы между этими двумя героями?

Дамблдор — еще одна, совершенно отдельная, противоречивая и неровная тема. С самого начала на него упорно льют грязь, и бедный Гарри уже не знает, то ли верить, то ли идти дальше. Потом — этот разговор «на том свете» с разоблачениями, и в результате — Альбус Северус. Кто-нибудь вообще понимает, что Гарри может испытывать к Дамблдору после всей этой истории — в совокупности? Потому что я со своими читательскими ощущениями — зная про биографию самого Дамблдора, его отношения со Снейпом и с Гарри — определиться не могу.

Еще одна столь же неровная и неоднозначная судьба персонажа — Снейп. Ро что, действительно думала, что пресловутого Альбуса Северуса и совершенно сопливой и невероятной 33 главы может быть достаточно? Я даже не говорю про то, чтобы полностью удовлетворить читательское любопытство относительно его мотивов. Но хотя бы в общем определиться со стороной. Это откровенно странно: нарисовать столь сложного персонажа — и попытаться избавиться от него одним ударом дамоклова меча. Надо отдать Снейпу должное, пока он был жив, он сопротивлялся злобной авторской воле достойно, и глава 32 тому пример))) И только после смерти она надругалась над ним, как могла.

Еще к нерешенным вопросам — и неровностям книги — политический момент. Описания того, что творилось в министерстве и в обществе вообще, когда Волдеморт потихоньку набирал силу — необычнайно яркие, красочные и достоверные. Это настолько похоже на жизнь, что ужасает, потому что именно так и было — при всех тиранических режимах. И комиссии, и огромное количество людей, боящихся не так вздохнуть. Но вот победа — и об этом ни слова. DE сбежали, что, думаете, на этом закончилось? После того, как тщательно Ро описала всю систему, проникаешься мыслью, что все очень и очень непросто, что это зараза, которую не вытравишь одним махом. И дело вовсе не в темных магах, а в коллаборационистах, бесчисленных долорес амбридж местного разлива (а она никуда не делась). В битве за Хогвартс участвовало едва ли несколько сотен магов, а к тому времени все магическое сообщество было уже так или иначе пронизано духом террора, начало делиться на тех, кто, и тех, кого. И победа этих нескольких сотен для рядовых магов ничего не решила и не изменила, и изменять — вовсе не так просто.

В общем, складывается впечатление, что эту линию Ро просто недотянула. Ну, или не захотела, что в принципе одно и то же.

Отдельная чушь — сами Дары смерти. Что это — попытка изобразить магию в магии? Но книжка и так должна быть про волшебников, и тут тоже есть противоречие! Первые три-четыре книги тенденция прослеживалась абсолютно четко: вот есть реальный мир и есть магия, которая лежит за границами логики. Философский камень, василиск, турнир волшебников — все это совершенно не входит в обычное магическое бытие, если можно так выразиться. В финале книги обязательно задействованы какие-то высшие силы, которые оказывают на события существенное влияние, так что герой в итоге получает необходимый перевес. Другими словами, происходит нечто, экстраординарное и для магического мира тоже, магия в магии.

Но где-то с четвертой книги наблюдается коренное изменение позиции. В 5 и 6 это уже однозначно: магический мир столь же реален, и живет по своим законам. Любимые люди иногда умирают. Все иногда получается не так, как задумано, какие бы усилия герой ни предпринимал. Кумиры иногда оказываются ненавистными учителями, а мудрые наставники скрывают страшную правду. Происходит полный поворот: от магии к реальности. И, оставаясь в рамках магического мира, герой начинает жить и действовать по более приземленным законам. Полагаясь только на себя, в общем. В принципе, такой подход можно оправдать: герой вырастает, понимает всю жестокость этого мира и все такое.

Но в 7 книге тенденция опять нарушается: с одной стороны, мы видим реальность в самой его неприглядной форме. Герои, скитающиеся всю зиму по лесу с палаткой и мерзнущие под звездами — куда уж реалистичнее, просто мордой в быт! А с другой — эти самые Дары смерти, сверх-артефакты, невероятные даже для магического мира. Дары смерти, имеющие сюжетообразующее влияние. И я не могу понять, зачем это нагромождение артефактов и «великих магий», halllows versus horcruxes пошло напоминает мне «хищник против чужого».

Вся мораль книги должна была состоять в том, что герой вырастает. Что он должен совершить переход — от артефактов и помощи сторонних сил к тому, чтобы найти эти силы в себе. Чтобы победить Волдеморта действительно самостоятельно. И эти магические костыли во многом снижают эффект от победы, придают ей характер случайности. Я твердо уверена, что можно было бы без них обойтись, можно было бы сохранить «курс на взросление» — раз уж на то пошло. Дары смерти, разрывают привычную магическую реальность, и как после таких закидонов вообще верить автору? После всех этих псевдо-логических рассуждений, палочка перешла тому, потом перешла сему, после традиционных объяснений Дамблдора в шерлок-холмсовском духе (ну конечно, без них нельзя обойтись, даже если герой уже давно мертв, а все, что он сказал, либо понятно и так, либо невероятно и в его устах).

Я боюсь, моим рассуждениям и жалобам не будет конца. Да, такие серии невероятно трудно заканчивать, и я не вспомню *ни одного* удачного примера (Толкин не в счет, потому что ВК все-таки имеет единый связный сюжет, от и до). И Ро тоже не удалось закончить ловко и изящно, бесчисленные нити сюжетных линий не были сплетены в красивое полотно, а грубо смешались в запутанный клубок, из которого тут и там торчат хвосты. Дело даже не в том, что книга закончилась не так, как я хотела бы, или что в ней умер тот, кого я хотела бы видеть живым. Но если разбирать текст по отдельным аспектам — сюжет, стилистика, психологическая достоверность, соединение всех сюжетных линий, архитектоника, эмоциональная напряженость и ее динамика — можно практически везде говорить о провале. Думаю, это было практически неизбежно, хоть в отдельных частностях и чувствуется «дыхание гения». Но все равно обидно.

Книга в своем роде замечательная — она является остроумной насмешкой сама над собой. Объяснюсь: это стандартный занудный роман Хураками, в котором 1 % времени происходят всякие таинственный вещи (то герой попадает в комнату со скелетами, то у него просто от скуки начинаются приходы), а 99 % — описывается занудная будничная жизнь. В деталях: вот лирический герой варит себе пельмени, вот едет по городу. Ну, ладно, может быть, это срабатывает моя нелюбовь к быту как таковому — меня не прет от варки пельменей совершенно. То есть, конечно, пельмени — это хорошо и замечательно, говорю как старый холостяк, но они недостойны того, чтобы описывать их в типа-художественной литературе явно.

Так вот, насчет насмешки. В какой-то момент герой делает для себя великое открытие морального толка: что вся современная культура потребления есть «перевод на дерьмо». С этим в принципе сложно поспорить (хотя я могу привести довольно много доводов в пользу того, чем Субару лучше Жигулей. Другое дело, что герой сравнивает Субару и Мазерати, но это, как говорится, они «слишком много кушать»).

Данная книга — это чистейший перевод на дерьмо вашего времени и наших прекрасных лесов.

Она не дает совершенно ничего ни уму, ни сердцу. Она скучна и затянута. Я всегда читаю *честно*, от корки до корки. Но особенности Хураками в том, что читая его, можно без малейшего ущерба для понимания и художественной ценности пропустить слово, абзац, пару страниц — восприятие не пострадает. В моем представлении это признак чистейшей графомании — когда автор пишет не для того, чтобы что-то сказать или выразить, а просто чтобы заполнить определенное количество страниц.

И еще — очень остро *в сравнении* чувствуется невесомость текста. Русский язык Грина буквально физически ощутим, его хочется читать вслух, проглатывая слово за словом. Текст *плотный*. Текст Хураками будто состоит сплошь из дырок: читаешь слова — и не замечаешь их. После прочтения абзаца остается воспоминание о том, что там говорится, но ни малейших мыслей о том, какие слова употреблены. И это не недостаток перевода — просто автор не дает себе ни малейшего труда поработать над языком. Речь — практически разговорная, неощутимая, незапоминающаяся.

Сюжет, как всегда, много обещает и ничего не дает. Закрученная интрига не разрешается ничем, большая часть сюжетных линий повисает в воздухе. Особого катарсиса у героя я тоже не ощутила (кроме того, что он наконец трахнул понравившуюся девицу. баальшое достижение). Это наша жизнь, скажете вы, в ней тоже нет никакого смысла и сюжета, странные вещи не находят объяснения, знакомства теряется. Да, жизнь, но я-то читаю художественную литературу.

Хураками — бытийный писатель. Но, в отличие от той же Улицкой, он не умеет создавать *волшебство* из обычной жизни. Не умеет сделать ее интереснее и придать очарование. Его тексты — как серое небо за окном, когда некуда идти, ты сидишь в четырех стенах и тупо пытаешься что-то придумать. Ни влюбленностей, ни увлечений, ни усталости, ни удовлетворения от работы, ни дружбы, ни ссор. Знаете, мой реал *гораздо* интереснее, чем его книги

Это маленький сборник маленьких рассказов. Такой, знаете, маленькой книжечкой в твердом переплете, с качественной толстой бумагой. Приятно подержать в руках. В метро хватает аккурат на туда и обратно.

Не то чтобы я любила Хураками — ни разу. Я просто люблю читать, а так исторически сложилось, что у меня в доме его есть.

Мураками я скорее не люблю — потому, что он много обещает и ничего не делает в итоге. Половина книг обрывается как на середине (помните, была такая книжка про девушку, которая влюбилась в старшую подругу и внезапно исчезла?), половина просто заканчивается какой-то ерундой (про овец) либо вообще ничем (про этот самый... пейнтбол?). Самое прекрасное у него — это забавные казусы, которые автор придумывает весьма изобретательно и довольно ловко вписывает в быт, который за счет этого становится немного волшебным. Совсем чуть-чуть. Другое дело, что в большинстве за всем этим не оказывается никакого смысла, никакой глубины. Просто казус. А на роман этого всегда слишком мало.

Пожалуй, единственная законченная вещь, которуя я читала у Хураками, законченная с точки зрения сюжета, архитектоники, завязывания сюжетных линий — это «Конец света». Единственное, что могу рекомендовать, пожалуй.

Но вернемся к рассказам — зачем была вся эта прелюдия про казусы. Рассказы как раз — более подходящий для Хураками жанр. Короткий рассказ не требует глубокой морали, проработки персонажей. Рассказ, целиком состоящий из одного такого житейского казуса — прекрасный пример идеального сочетания формы и содержания. Они забавные и, в целом, вполне интересные. Не успеваешь устать, ничего особенного не ждешь. Скорее По, чем Даль, конечно. Казусы с оттенком урбанистической скуки. Пожалуй, мне понравилось.

Интересно, у Хураками есть еще сборники вот таких маленьких рассказов, или остались только романы?

На свете достаточно много книжек, которых вполне могло бы и не быть, — это одна из таких. Она совершенно *не колышет воздух*. Ее можно читать в метро, можно в поезде — а лучше всего на необитаемом острове или в одиночной камере. Возможно, там и будет шанс ей проникнуться.

В нормальном состоянии жалеешь о потраченном времени и все.

Дурацкая фэнтези без нормальной проработки волшебного мира и самого волшебства (что всегда самое интересное). Сюжет: в некоем тридевятом королевсте сто лет назад кто-то напророчил, что на троне должна сидеть баба, а не то придет «зверь пицзеци» и всех съест. И вот очередной самец-узурпатор захватывает трон, само собой, идя по трупам, а единственную типа-законную-наследницу при рождении скрывают с помощью магии. Проще говоря, заставляют девочку казаться мальчиком и ничего ей не говорят. Девочка растет себе растет, и не подозревая, какой ахтунг ждет ее в итоге. Заводит друга, катается на пони, слегка пророчествует и ясновидит. И так 500 страниц. Ахтунг происходит, когда у девочки начинаются лет в 12 первые, пардон, месячные. Кровь честно идет, а вот откуда? Все эти описания метаний и тд. — безумно смешно, друзья мои. Еще более смешно — описания кошмарной боли, от которой ребенок падает в обморок, лежит в лежку несколько дней и все такое. Учитывая, что автор вроде как женщина — это несколько странно даже. Ну да ладно.

Вот на этом, собственно, роман и заканчиваются. Господа доброхоты, в свое время сотворившие с ребенком такое злодейство только потому, что кому-то когда-то привиделось, что она станет кем-то великим, вынуждены ей все рассказать. Бог с ними, с месячными, но мне страшно представить, что происходит с детской психикой. Когда сумасшедшие мамаши наряжают мальчиков в платья, такие мальчики потом вырастают маньяками — ну, все смотрели телевизор и читали газету Спид-Инфо. Так что о дальнейшей судьбе такой девочки даже задумываться боязно.

Собственно, роман этим и заканчивается. Единственное ощущение, которое остается — разочарование. Поманили конфеткой, историей великой царицы-воительницы — и где? Закончили на 12-летнем ребенке, у которого и раньше-то с головой было не очень...

Вполне вероятно, что у этого есть многочисленные сиквелы, но если движутся с тем же занудством и той же скоростью — я сдаюсь. Сдалась уже странице на 100, поняв, что ничего хорошего тут ждать нечего, конечно. В том, что дочитала в итоге — исключительно заслуга «Авроры», а никак не автора.

Меня искренне удивляют люди, читающие книги только потому, что они «про геев». О, новое про геев — надо прочитать. И после этого они хотят, чтобы народ спокойно относился к секс-меньшинствам? Когда сами же и раздувают этот ажиотаж.

Я двумя руками готова подписаться под словами Набокова: секс как то, секс как се — в большинстве случаев не интересен. Давайте не будем о сексе. Точно также тема гомосексуальной любви per se не интересна совершенна; ну геи, ну и что. Права геев, адаптация геев в обществе, геи и детство и материнство, геи и отношения с женщинами. *подавляет зевоту*. Я вот, например, искренне возмущена, что мои права как шатенки никак не защищаются. В нашем косном, зашоренном обществе нет ни одной организации, поддерживающей шатенок, нет ни фильмов для шатенок, ни нормальной литературы специально про шатенок — ничего. Так что геям еще очень неплохо живется на этом свете.

Это в качестве преамбулы о наболевшем. Теперь к книге. Сюжет прост и незатейлив: два совершенно обычных подростка встретились в ранней юности, осознали, что они геи, с переменным успехом жили вместе. Вот, собственно, и все. Если бы герои были гетеросексуальны, совершенно уверена, что книжку даже не стали бы издавать. Потому что в остальном сюжет совершенно ничем не замечателен. Да, секс, наркотики и рок-музыка.

Вот, кстати, о музыке. Знаете, что меня больше все раздражает в современных американских и японских писателях? Их любовь к музыкальным реалиям. Что ни герой — то сплошь сумасшедший меломан, без конца повторяются названия групп и песен, которые 99% читателей не говорят совершенно ничего. А если даже и говорят, оказывается, что это ничем не примечательная проходная песенка, которая может быть близка и интересна только тем, для кого она ассоциируется с чем-то личным. И многократные повторения чего-то непонятного и неинтересного читателям — по-моему, некоторый моветон со стороны автора. У нас по этому пути пошел Лукьяненко, что отнюдь не делает ему чести.

Другое дело, что Дом, к счастью, вовсе не о геях. Жаль, что автору довольно смутно удалось передать основной посыл, и с мастерами-психологами ему явно не сравниться. Но все-таки идея прослеживается, она сквозит в каждой строчке все четче. Простая, в общем-то, мысль, но довольно важная, имхо: что наша жизнь — это то, что происходит прямо сейчас. Не будет никакого второго шанса, не будет возможости все исправить. И отложить ничего нельзя, потому что время уходит, и река утекла за поворот.

Выбор героев в этом плане вполне оправдан: первоначально они кажутся какими-то особенными, интересными, отчасти за счет ориентации, отчасти за счет биографии. Немного не вписываются в стандартные рамки. Но по прочтении убеждаешься: они совершенно обычные. Просто люди. И тот факт, что их судьба складывается немного не так, как у большинства, еще не делает их жизнь более осмысленной и настоящей. По сути, они также бездарно тратят свое драгоценное время и душевные силы.

«Мы оба смутно надеялись влюбиться, но не слишком терзались, когда это не удавалось, полагая, что впереди у нас уйма времени. На самом деле любовь представлялась нам чем-то таким окончательным, таким тоскливым. Ведь именно любовь погубила наших родителей. Это она обрекла их платить за дом, делать ремонты, заниматься ничем не примечательной работой и в два часа дня брести по флюоресцентному проходу супермаркета. Мы рассчитывали на другую любовь, ту, что поймет и простит наши слабости, не вынуждая нас расставаться с мифом о собственной незаурядности. Это казалось возможным. Если не спешить и не хвататься за первое, что подвернется, если не дергаться и не паниковать, к нам придет та любовь, в которой будет одновременно и вызов, и нежность. То, что существует в нашем воображении, может существовать и наяву. Ну а пока мы занимались сексом. Нам казалось, что мы живем на заре новой вакхической эры, позволяющей и мужчинам и женщинам без колебаний отзываться на безобидные влечения плоти».

Ох, как же это верно. Оглядываясь на свою жизнь, я понимаю, что, в общем, не далеко ушла.

Другое дело, что Каннингем не находит никакого выхода, никакого решения. Ничего не предлагает взамен своего слегка занудного пессимизма. Да, жизнь проходит. Но надо помнить, что разруха, как всегда, в головах. И отношение к событиям собственной жизни можно менять некоторым (значительным, правда) усилием воли.

Да, я раньше не читала Оруэлла, за что и поплатилась, когда на первых страницах обнаружила, что и так могу примерно пересказать содержание книги: ноосферное влияние. Впрочем, читать все равно интересно, просто потому что это хорошая литература.

Великолепная, очень злая и язвительная политическая сатира. Невероято точная. Написанная прекрасным языком, четко и умно.

Одно НО: я читаю и вижу историю несчастной моей страны. Нет, конечно, в какой-то степени это применимо ко всем революциям, однако в ВФР, и тем более в Английскую буржуазную, было все-таки не так. А что касается русской революции — я готова подставить вместо животных конкретные имена. Снежок — Троцкий. Наполен — Сталин. 9 псов — НКВД и иже с ним. Боксер — рабочий класс, гыгыгы.

Расписать все по датам (например, первое убийство поросят, овцы и кого там еще — безусловно 37 год). Такое впечатление, что читаешь тот самый библейский сон о коровах: за каждой тварью и каждой мелочью — свое значение.

Во-1, это просто не очень приятно. Я искренне считаю, что русская революция — пожалуй, самая страшная трагедия, которая в истории России случалась, ну, после татаро-монгольского ига. Не то чтобы об этом нельзя было писать, в том числе и сатирить. Можно и нужно, особенно если делать это так хорошо.

Но, во-2, проблема в авторе. Я представляю, насколько злободневной оказалась книга в послевоенный период, насколько жесткая шутка это была. Во кстати, кто-нибудь знает, в совке Оруэлла запрещали? И, мне кажется, шутить так по поводу чужого отечества некрасиво и даже попахивает соц. заказом. Просто неэтично. Да, все мы скоты, но это еще не значит, что двуногие фермеры по другую сторону ограды железого занавеса — чем-то лучше. Докажите.

читал Коэльо, много думал (с)

Не буду особо распространяться, что такое «философия для бедных». В метро мне было немножко стыдно, правда.

Тема. Житие Ильи-пророка. Впечатляет, а? Мне странно, почему некоторые (большинство) авторов не понимаю, что история еврейского народа вообще и Библия в частности — тема чрезвычайно тонкая. И что не надо со свиным рылом в калашный ряд, это смотрится не просто глупо (как во всех остальных случаях), но еще и несколько унижает сам предмет. Есть вещи, которые не стоит трогать грязными руками и вообще не стоит трогать, если ты не Булгаков и не Сарамаго. Учитывая, кто и как писал на эти темы до тебя, учитывая все традиции житийной литературы.

Впрочем, сомневаюсь, что автор хоть сколько-нибудь в курсе. Повествование не просто поверхностное — оно про any guy, а не про конкретную историческую (?) личность. Из всего колоссального объема материала, с которым, в принципе, нехило бы ознакомиться, если уж осмелился взяться за такую тему — только пара цитат из Библии. Переведенных с ошибками. Зачастую не в тему.

Ладно, оставим рассуждения о религиозном и историческом подтексте. Ниасилил, в чем никто и не сомневался. Пусть будет просто художественный текст.

Знаете такой анекдот про поддельные елочные игрушки, которые со всех сторон как настоящие, только радости от них никакой? Вот и Коэльо на первый взгляд — со всех сторон как настоящий, только ему не веришь ни на грош. Например, автор пишет: «в любви к женщине узрел я любовь ко всему сущему». А ты читаешь слова и не понимаешь их смысла, не чувствует. Не пронимает ни в коей мере. Просто — набор слов. Не знаю, насколько адекватно я могу это сформулировать, но такое впечатление, что пишет, и сам не верит и не понимает. Вот сравните хотя бы: «она несла отвратительные желтые цветы». Это — прекрасно, это можно понять и прочувствовать. А громкие эпитеты у Коэльо не скрывают за собой ничего. Это просто пустышка, words-words-words.

Вообще временами у меня складывалось впечатление, что я читаю Великую Багиню, чес-слово. То же нагромождение восторженностей — не в плане стиля, а в плане попытки заменить смысл громкими словами. Афтар пишет: «в нем не осталось ни любви, ни ненависти, ни верю». А ты читаешь и думаешь: боже мой, какая пошлось. Такое впечатление, что кто-то умный рассказал автору, что любовь, вера и ненависть — это круто. Но он сам не представляет себе, что это такое, и не может описать иначе, кроме как называя понятия.

Мне все больше кажется, что любовь к громким словам и общим понятиям — это главный признак авторского бессилия. Помимо всего прочего, потому что жизненные ситуации, которые достойны описания, обычно выходят за рамки этих понятий. Я не знаю, как назвать «Евангелие от Иисуса» — книга это о вере или неверии, скажем. Потому что она намного больше. И описание пыльных дорог и бедных городков в «Свете в августе» вызывает такую гамму ощущений — тепла, света и покоя — с которой не сравнятся никакие отвлеченные рассуждения о покое и счастье.

Мне кажется, Коэльо в этом плане подходит только для детского чтения. Безусловно — по уровню. Но еще больше — потому что дети как раз не знают значения этих понятий, как раз учатся тому, «что такое хорошо и что такое плохо». Но для людей, которые и так более ли менее себе представляют, что значат все эти слова, лишнее их повторение не дает ничего ни уму, ни сердцу.

Давайте поговорим о цели и предназначении искусства. В моем понимании, главная цель искусства — это нести красоту и раскрывать ее. В том числе: красоту малого, хрупкого, повседневного — wabi-sabi. И еще: красоту сильных эмоций, какими бы они ни были.

Теперь давайте поговорим о теме сумасшествия в литературе; или даже точнее — о повествованиях от лица сумасшедшего, потому что без хоть каких-нибудь сдвигов по фазе не обходится ни один мало-мальски приличный роман, но всякие идефиксы, навязчивые состояния, истерия — это несерьезно. Короче, Лужин со свое защитой не в кассу.

Классический пример из моих любимых авторов — «Шум и ярость». Мысли сумасшедшего, безупречно переданные в тексте. Мысли, как рябь волн под порывами ветра с разных сторон — столь же мелкие и хаотичные. Пусть кто-то только попробует сказать, что это не красиво — просто с точки зрения музыки текста. Разумеется, есть еще и содержание, два брата нормальные, третий дурак, совершенно сказочный сюжет и такая же сказочная мораль. Я считаю фолкнеровский вариант изображения настоящего сумасшествия самым удачным в литературе.

Другой вариант — сумасшествие в социуме. Все мы, граждане, в одном большом дурдоме, и самый опасный псих из нас — это лечащий врач, доктор лектер/смит, в общем, неважно. Маленькая такая, локальная картина мира, вырваться из искусственных рамок которого — очень тяжело, но все-таки можно. Сейчас мне почему-то кажется, что у «Полета над гнездом кукушки» и «Матрицы» довольно много общего в плане именно главной идеи. Основная мысль вполне понятна и само состояние, настроение романа, и побег из него — вызывают потрясающие впечатления. Катарсис в лучшем виде, я в свое время была в шоке, когда дочитывала.

Теперь Бэнкс. Основное впечатление, которое возникло у меня на второй странице и оставалось до предпоследней, — это чувство брезгливости и отвращения. Знаете, такой обычной житейской брезгливости, которую испытываешь, если мусор случайно рассыпается на пол и приходится его собирать, или когда моешь унитаз, или убиваешь тараканов. После каждого абзаца этой книжки хочется пойти и хорошо помыть руки.

Нет, я ничего не имею против эмоций. Наоборот, сильные эмоции, как я уже говорила выше — вполне достойная цель для литературы. Но *не такого плана*. Кого автор хотел поразить и удивить нелицеприятными подробностями? Явно не людей, которые смотрят новости в нашей стране: вот зверски замучили очередного солдата, вот детдомовских детей продают на органы за границы, вот (каждый день, утром на работу, вечером с работы, на одних и тех же станциях метро, как по часам) — бесконечные инвалиды-попрошайки. Возможно, для более избалованного жизнью западного читателя откровения Бэнкса и были бы шоком — но у русских, думаю, способны вызвать только вот такую усталую брезгливость. Жареные собаки, младенцы со съеденным мухами мозгом, гениталии в банке — боже мой, какая дешевка.

Вот, собственно, основное впечатление от текста. Зачем оно писалось и что хотел донести автор — мне лично непонятно. В этой грязи, «говнолитературе», как выражается моя подруга, невозможно найти ни красоты, ни смысла. Только лишний раз убедиться, что *и так бывает* — а то мы не знали.

И — финальный аккорд —

Да, кстати. Великолепный-безупречный перевод, Гузману — решпект.