— Тебе нужно привыкать нести ответственность.

Родители (то есть мы) переглянулись. Фактически психолог сказала: "Теперь вы будете НАВСЕГДА прикованы к Москве, неудачники. Родственников у вас здесь нет, друзья далеко. Ха-ха-ха, забудьте об отпуске на море. Следующий сеанс в понедельник".

— Ээ... у нас же есть кошка. Фифа.

— Она со мной не играет!

— Она ни с кем не играет, — парировал я. Кажется, не очень удачно.

Мы попытались найти плюсы. Жена:

— С хомяком не нужно гулять.

— Зато они сбегают. У моего друга в детстве был хомяк, он прогрыз железную клетку, сбежал, а потом полгода партизанил. Полквартиры погрыз.

— Друг?

— Хомяк. И еще они пахнут.

— Морская свинка, — сказала жена, подумав. — Они хотя бы милые.

— Не вариант. Знаешь, какие они шумные? Колодан сказал, морские свинки любят свистеть.

— Свистеть?!

Писатель Колодан все знает о животных и экзотической кухне. Надеюсь, это никак не связано.

— Да! Зато свинку можно везде с собой возить. Раньше моряки морских свинок по всему свету возили.

— Зачем?

— Чтобы есть. Корабль плавает годами, а свинки свистят. И все тише, тише...

Представив себе хомяка, чайной ложкой роющего тоннель, как в "Побеге из Шоушенка" и морскую свинку, дающую рок-концерт (Энджи... о, Ээээнджи), жена сдалась. Почти.

— Может, тогда собаку? — спросила она в отчаянии. — Раз уж все равно.

— Нет.

У меня фобия на собак. В детстве, когда мне было лет пять, меня укусила собака -- в щеку. В тот день я храбро решил не бояться больше собак (а я боялся, у нас в Старом Вартовске их были стаи) и вышел играть. Мы играли, играли. У соседнего балка была песчаная насыпь. Мы строили там города, лепили куличики, рыли котлованы. А маленькая собака соседей за нами наблюдала. Вернее, наблюдала за мной. Я чувствовал взгляд ее темных глаз. Но я решил не бояться, и держался изо всех сил. Я смотрел страху в глаза. Я набил ведерко песком, наклонился перевернуть... Собачка бросилась. Резкая боль пронзила лицо.

Я пришел домой, рыдая и держась за щеку. Боль была невероятная.

С тех пор я собак вообще не люблю.

— Лучше тогда крысу. Говорят, они очень умные.

— Нет! — жену передернуло. У нее фобия на крыс. Возможно, она единственный человек, которого тошнит от мультика "Рататуй", а не от того факта, что крысы готовят еду.

— Шиншиллу?

— Они очень нежные. Их нельзя пугать, они от этого болеют и умирают.

— А ты откуда знаешь? — поразился я.

— Дочь нашего директора рассказывала. И ты знаешь, сколько они стоят?

— Ласку?

— Она хищник!

— Ладно, делать нечего, — я вздохнул. — Пойдем за хомяком.

Василиса запрыгала от счастья и села в машину. Мы поехали за бюджетным хомяком.

Зоомагазин был в торговом центре, отделен стеклянной стеной. За стеклом лежали котята и, обняв миску, счастливо спал щенок ротвейлера. Во сне он выглядел вполне безопасным. Маленькая Василиса, наморщив лоб, внимательно изучила каждого.

— Может, мы все-таки войдем?! — не выдержал наконец я.

Василиса вздохнула.

Внутри пахло сыростью, опилками и родительским отчаянием.

— Хомяки пахнут, — сообщила продавец первым делом. — Иногда кусаются.

— Я знаю, — мужественно ответил я. — Можно посмотреть всех?

Сирийский хомячок напоминал похмельного хипстера. Он расслабленно возлежал в опилках, словно после лечебной марихуаны. В соседнем аквариуме мелкие, с пятачок, джунгарские хомячки вели активную жизнь. Их было с десяток, все серенькие и бойкие. По крайней мере, подумал я, места они займут немного. Уже хорошо. От клеток шел сильный животных запах. Я поморщился.

— Джунгары агрессивные, — сообщила продавец. — Но вы ведь знаете? В руки их не взять.

Василиса отстранилась от клетки и быстро замотала головой.

— Не хочу, — сказала она.

— А этот? — я показал на хипстера. — Этот-то нормальный? Василиса, может этого возьмем?

— А это кто? — спросила жена. Она показала на другую клетку, побольше. — Тушканчики?

— Это мышки-песчанки.

В большой клетке три разноцветных создания грациозно суетились. Они были меньше сирийца, но крупнее джунгаров, с длинными хвостами с кисточками. Одно из созданий -- серое -- прыгнуло и оказалось на домике. Ничего себе. Василиса смотрела, как завороженная. Такие крошечные кенгуру. Мордочки симпатичные, как у мышек из мультика.

— Может, нам взять такую вместо хомяка?

— Прекрасная идея, — сказала продавец зоомагазина. — Песчанки чистоплотны, общительны, любят играть и приятно пахнут. Хотите подержать?

Василиса, конечно, хотела. Продавец поймала и посадила песчанку ей в ладони. Бежевая песчанка высунула голову и задвигала носом. Симпатичная.

— Видите в басейне песок? Они принимают тут ванну. Песчанки очень чистоплотны.

Действительно, от клетки совсем не пахло.

— Ничего себе, — сказала жена.

— Э, а что она делает? — спросил я. Мышь, похожая на бурундука, теперь быстро-быстро перебирала лапками на боку серого, словно делала ему "рельсы, рельсы, шпалы, шпалы".

— Массаж, — сказала продавец. — А вообще, они тут все мальчики.

— Хмм.

— Родные братья, — подтвердила продавец. — Ну, что вы решили?

— Спасибо, мы сейчас подумаем.

Мы отошли в отдел к рыбам и устроили семейный совет. Я хочу песчанку, сказала Василиса. А хомяка? Хомяка не хочу.

Ладно, решили мы. Песчанка всяко круче, чем хомяк. И практичнее. Продавец обрадовалась.

— Прекрасно! Сколько песчанок вы хотите взять?

И тут я что-то заподозрил.

— Ээ... вообще-то, одного.

Продавец покачала головой. Большая ошибка.

— Вы понимаете, это общественные животные. Им нужна компания. В одиночестве они чахнут и умирают.

— Черт.

Такого подвоха от песчанок я не ожидал.

— Тогда двух, — решил я.

— А третий останется один? Понимаете, — в голосе девушки прорезалась блюзовая хрипотца, — в одиночестве они чахнут и умирают...

Я против воли представил, как поседевший мышь в потертом плаще устало заходит в полутемный бар, садится у стойки. Залпом опрокинув двойной бурбон, говорит бармену "Они все мертвы, эти старые пилоты" и, уронив голову на руки, задремывает на стойке под серый унылый блюз. Ему снятся аэропланы, небо в дымных росчерках, пулеметный огонь и лица друзей. Я встряхнулся:

— Ладно! Возьмем всех. И вон ту клетку...

Продавец покачала головой.

— Что не так?

— Это клетка для одной песчанки. А у вас их трое.

— Черт!

В итоге мы купили большую клетку, в два этажа -- нижний стеклянный, верхний решетчатый. С нижнего на верхний вела съемная лестница. К клетке взяли поилку, кукурузный наполнитель, песок для бассейна, белый кальций для зубов, пачку корма и витамины, колесо, чтобы бегать, и мешок сена, чтобы песчанки строили из него гнездо. Я подумал, что на такие деньги можно завести в хозяйстве лошадь. Возможно, даже породистую.

Василиса, сидя в машине, крепко прижимала к груди банку с песчанками.

Мы вернулись домой, помыли и поставили клетку. Запустили песчанок. И сели всей семьей перед клеткой, вместо телевизора...

Песчанки были -- один серый, другой бежевый, третий похож на бурундука, даже с полоской на спине. Они ели, копались в наполнителе, выискивая зернышки кукурузы, смешно пили воду, чистили в песке шкурки и делали друг другу массаж. Лихо запрыгивали с нижнего этажа на верхний, без всякой лестницы, крутили колесо. Потом зачем-то уронили лестницу и закопали ее в опилки. Деловито начали строить гнездо. Они были смешные и дружные.

Василиса насыпала мышкам корма и дала им имена. Ее круглое личико светилось тройным счастьем. Видимо, она уже начала чувствовать ответственность, подумал я.

Несколько часов пролетело незаметно. Василису еле загнали спать. Перед сном она пожелала питомцам спокойной ночи и засопела, подложив ладошки под щеку.

Так в нашем доме появились песчанки. Три танкиста, три веселых брата.

Бублик, Джерри и Бурундучок.

В тот же вечер кто-то из них насрал в бассейн.