цитата ааа иии

Да ладно. Из творчества Стругацких сильнее ОЗ устарела только Страна багровых туч.

цитата Pirx

Кстати, отдельная преинтереснейшая тема: что из классики СФ устарело (подчас безнадёжно), а что — как это ни удивительно — сохраняет свежесть и актуальность спустя многие десятилетия после написания/опубликования.

цитата Pirx

А вот те же вещи Стругацких (которые свой атеизм в своих произведениях никак не выпячивали)

цитата Sumy

Да просто видение будущего у многих изменилось

цитата Pirx

Кстати, отдельная преинтереснейшая тема

цитата Sumy

Сашу Привалова идущего с хоругвью в крестном ходу , к счастью . нет.

цитата ааа иии

но как отделить воспоминания детства от настоящего положения?

цитата Pirx

Кстати, отдельная преинтереснейшая тема: что из классики СФ устарело (подчас безнадёжно), а что — как это ни удивительно — сохраняет свежесть и актуальность спустя многие десятилетия после написания/опубликования.

цитата Pirx

кое от каких вещей, от которых в детстве и юности был в восторге, теперь натуральным образом тошнит

цитата ааа иии

трилогия о Каммерере

цитата rustex

не могу себе представить Сашу Привалова как образец для подражания для кого либо из них :-) Потому что с наукой весьма хреново обстоят дела

цитата lena_m

ОО сейчас выглядит крайне наивно

цитата ааа иии

, готов уйти с работы на повышение и интересное дело...

цитата ааа иии

В чем же именно?

цитата ааа иии

А вот ОЗ, намертво приклепанное к социальной модели момента написания — совершенно безнадежно.

цитата ааа иии

как отделить воспоминания детства от настоящего положения?

цитата Blackbird22

из Ленинграда в... скажем, Новосибирск)

цитата lena_m

черно-белые герои

цитата lena_m

Сугубо подростковое восприятие мира

цитата

Не-ет, Мак, – настойчиво сказал Хлебопек. – Ты ТОЛЬКО нас пожалей. Мы ведь самые разнесчастные люди в мире, и ты это знаешь. Ты про свою ненависть забудь. Пожалей – и все…
– А что ему нас жалеть? – подал голос Орешник, до глаз замотанный грязными бинтами. – Он сам солдат. Когда это солдаты нас жалели? Не родился еще солдат, который бы нас пожалел…
– Голубчики, голубчики! – сказал строго принц-герцог. – Мак – наш друг. Он хочет нам добра, хочет уничтожить наших врагов…
– А вот что получится, – рассудительно сказал плешивый из нездешних. – Положим даже, что варвары будут сильней солдат. Побьют они солдат, порушат ихние проклятые вышки, захватят весь Север. Пусть. Нам не жалко. Пусть они там режутся. Но польза-то нам какая? Нам тогда совсем конец: на юге будут варвары, на севере опять же варвары, над нами – все те же варвары. Мы им не нужны, а раз не нужны – под корень нас. Это одно… Теперь положим, что солдаты варваров отобьют. Отобьют они варваров, и покатится вся эта война через нас на юг. Что тогда? Тогда опять же нам крышка: на севере солдаты, на юге солдаты, и над нами солдаты. Ну, а солдат мы знаем…
Собрание зашумело, зажужжало, что правильно-мол плешивый излагает, все точно, но плешивый еще не кончил.
– Дайте досказать! – возмутился он. – Что вы расшумелись, в самом деле? Это же еще не все. Еще может быть, что солдаты варваров перебьют, а варвары – солдат. Вот тут вроде бы нам самое и жить. Так нет же, опять не получается. Потому что еще упыри есть. Пока солдаты живы, упыри прячутся, пули боятся, солдатам велено упырей стрелять. А уж как солдат не станет, тут нам полная крышка. Съедят нас упыри и костей не оставят.
Эта идея страшно поразила собрание. «Правильно говорит! – раздались голоса. – Надо же, какие головы у них на болотах… Да, братья, про упырей-то мы и забыли… А они не спят, они своего ждут… Не надо нам ничего, Мак, пусть идет, как идет… Двадцать лет худо-бедно прожили, и еще двадцать протянем, а там, глядишь, и еще…»
– И разведчиков ему отдавать нельзя! – возвысил голос плешивый. – Мало ли что они сами хотят… Им что – они и дома не живут, Шестипалый вон днюет и ночует на той стороне, срам сказать – грабит там и водку пьет. Им хорошо, они вышек проклятых не боятся, головы у них не болят. А обществу-то каково? Дичь на север уходит, кто к нам ее с севера гнать будет, если не разведчики? Не давать! И приструнить их еще надо хорошенько, совсем разбаловались… Убийства там учиняют, солдат крадут и мучают, как и не люди… Не пускать! Совсем разбалуются…
– Не пускать, не пускать… – подтвердило собрание. – Как мы без них? А мы их кормили-поили, мы их родили да вырастили, чувствовать должны, а они, знай себе, на сторону смотрят, как бы посвоевольничать…
Плешивый, наконец, угомонился, сел на место и принялся жадно глотать остывший чай. Собрание тоже угомонилось, утихло. Старики сидели неподвижно, стараясь не глядеть на Максима. Бошку, уныло кивая, проговорил:
– Надо же, какая у нас несчастная жизнь! Ниоткуда спасения нет. И что мы кому сделали?
– Рожали нас зря, вот что, – сказал Орешник. – Не подумавши нас рожали, не во-время… – Он протянул пустую чашку. – И мы зря рожаем. На погибель. Да, да, на погибель…
– Равновесие… – произнес вдруг громкий хриплый голос. – Я вам уже говорил это, Мак. Вы не захотели меня понять…
Непонятно было, откуда идет голос. Все молчали, скорбно потупившись. Только птица на плече Колдуна топталась, открывая и закрывая желтый клюв. Сам Колдун сидел неподвижно, закрыв глаза и сжав тонкие губы.
– Но теперь, надеюсь, вы поняли, – продолжала вроде бы птица. – Вы хотите нарушить это равновесие. Что ж, это возможно. Это в ваших силах. Но спрашивается – зачем? Кто-нибудь просит вас об этом? Вы сделали правильный выбор: вы обратились к самым жалким, к самым несчастным, к людям, которым досталась в равновесии сил самая тяжкая доля. Но даже и они не желают нарушения равновесия. Тогда что же вами движет?…
Птица нахохлилась и засунула голову под крыло, а голос все звучал, и теперь Гай понял, что говорит сам Колдун, не разжимая губ, не двигая ни одним мускулом лица. Это было очень страшно, и не только Гаю, но и всем собравшимся, даже принцу-герцогу. Один лишь Максим смотрел на Колдуна хмуро и с каким-то вызовом.
– Нетерпение потревоженной совести! – провозгласил Колдун. – Ваша совесть избалована постоянным вниманием, она принимается стенать при малейшем неудобстве, и разум ваш почтительно склоняется перед нею, вместо того, чтобы прикрикнуть на нее и поставить ее на место. Ваша совесть возмущена существующим порядком вещей, и ваш разум послушно и поспешно ищет пути изменить этот порядок. Но у порядка есть свои законы. Эти законы возникают из стремлений огромных человеческих масс, и меняться они могут тоже только с изменением этих стремлений… Итак, с одной стороны – стремления огромных человеческих масс, с другой стороны – ваша совесть, воплощение ваших стремлений. Ваша совесть подвигает вас на изменение существующего порядка, то-есть на изменение стремлений миллионных человеческих масс по образу и подобию ваших стремлений. Это смешно и антиисторично. Ваш отуманенный и оглушенный совестью разум утратил способность отличать реальное благо масс от воображаемого, – это уже не разум. Разум нужно держать в чистоте. Не хотите, не можете – что ж, тем хуже для вас. И не только для вас. Вы скажете, что в том мире, откуда вы пришли, люди не могут жить с нечистой совестью. Что ж, перестаньте жить. Это тоже неплохой выход – и для вас, и для других.

цитата lena_m

непререкаемая положительность прогресса

цитата lena_m

Сугубо подростковое восприятие мира, черно-белые герои, непререкаемая положительность прогресса и т.д. и т.п.

цитата Привратник

Можно еще вспомнить, что башни создали земляне с коммунистической Земли......... обрекая тем самым выродков на боль и на гонения.