Сразу о грустном. Книга навеяла.

Если я проживу на этом свете дольше Дмитрия Евгеньевича и Олега Семёновича, то на исходе лет мне нечего будет читать...

И сразу о весёлом. Книга навеяла.

Это — пир души. Нам опять приоткрыли дверь в огромный мир. А мир «Ойкумены» огромен во всех направлениях: и в макрокосме Вселенной и в глубине человеческой души.

ЧИТАТЬ

PS. Почему такой минор в отзыве? Папа Лусэро виноват...

https://kobold-wizard.livejournal.com/850335.html

«Свет мой, зеркальце» — самый несоциальный роман Олди из прочитанных мной. В этот раз харьковский дуэт решил сыграть с крайне ограниченным числом персонажей и обойтись без персонализации мировых сил. Для такого расклада они выбрали специфического главного героя – замкнутого и желчного человека, зарабатывающего на жизнь написанием триллеров. Он работает из дома, общается по переписке, не знает толком соседей, и основным его общением являются едкие комментарии в сторону безответной жены. С одной стороны главный герой сам всячески старается заморозить все вокруг, а с другой – ждет хоть какого-то огонька от окружающего мира. Система замкнута и стабильна, а потому ее ресурсы иссякают. Тексты больше не переиздают, читатели больше не пугаются, а жена как была в состоянии желе, так и остается. Вокруг такие гладкие и надежные стены. Зеркало – одна из самых надежных.

События начинают раскручиваться, когда зеркало предает и затягивает главного героя внутрь. Потусторонний мир Олди не похож на кэролловский, он прикован к нашему. Здесь царит одиночество, которое усиливается из-за двойника, занявшего в реальности место героя. И смех, смехом, но многое в его поведении выглядит положительнее, чем предыдущая жизнь оригинала. Он ухаживает за женой, нашел множество контактов для работы и заботится о жилище. Вот только двойник не живой. Его работа – редактура, а не творчество, жена боится неожиданных перемен, а кот-бандит вообще не выдержал и сиганул в окно.

Реальность Зазеркалья обманчива. Она не является точной копией. Здесь существует только то, что отражается зеркалами, но и образы могут быть опасными. Например, когда мир многократно отражается в каплях дождя. Главный герой становится Робинзоном Зазеркалья, стараясь выжить, чтобы вернуться. У него даже нашлись свои Пятницы: тот самый кот и призрак умершей женщины. Они под стать герою, ибо постоянно молчат. Реальность Зазеркалья обманчива, а потому абсолютно противоположна привычной безопасной нише, в которую ранее забился главный герой. Нужно исследовать, бояться и двигаться – развиваться. Раньше он мечтал о страхе и описывал его в дешевых романах, а теперь научился его испытывать.

Еще одной важной и странной чертой является ограниченность главного героя. Попав в совершенно необычную ситуацию, он даже не удивляется. Моей бы первой мыслью было бы то, что я свихнулся и надо быстрее валить к психиатру. Здесь же писатель моментально принимает правила игры, даже не пытаясь толком построить теорию, что тут происходит и как. Есть голые факты нового мира, на основе которых он разбирается, как выжить. Почему этот мир таков, и как герой вообще сюда попал – эти теории остаются за кадром. Точно так же как свершившимся фактом в этом мире является наличие беса, пытающегося выбраться в мир. Есть бес и есть. Никаких особых рассусоливаний о христианстве, Каббале или прочей мистике.

Линия беса была последним кирпичиком в моей теории олдевского романа. Мне кажется, рассказывая об оригинале и отражении, авторы имеют в виду интернет. Ведь тривиальная часть сети – это лишь образ, в который попали только отдельные элементы нашей реальности. Пользователи создают свои фантомы, прихорашиваются перед зеркалом. И порой не дай нам Бог поменяться со своим сетевым образом местами. Это будут не Джекил и Хайд, но что-то как раз-таки бесовское.

В эту же теорию укладывается и общение маленькой знакомой главного героя с зеркалом. Стоит девочке сказать заветные слова про «свет мой, зеркальце, скажи…», как главного героя срывает с места и он обязан доложить ей всю правду. Возраст вхождения в сеть уже практически снизился до нуля, и, несмотря на все родительские запреты, интернет отвечает на детские вопросы со всей серьезностью. Олди не говорят о том, что такое влияние «неминуемо поломает детскую психику», но во что взрастут посеянные зерна покажет только время. Штампованный открытый финал из триллеров в этот раз действительно заставил поежиться.

Итого: «Свет мой, зеркальце» — интересный по содержанию, но тусклый по форме роман. Личность главного героя субъективно окрасила восприятие всего фантастического мира в нуарные оттенки. Здесь нет пафоса от победы, а только горький вздох и ощущение ответственности за все последующие события. Почти лавкрафтианский ужас от того, что ничто теперь не достойно абсолютного доверия.

Urbi et Оrbi, или Городу и Миру

Космическая сюита

Часть первая

adagietto

Вступление знакомит нас с темой родителей. “Усталая виолончель” и “тромбон, который хочет казаться военным рожком”. Уверенная неспешная мелодия сплетается с веселым и нежным мотивом, иногда, срывающимся на утреннюю побудку. Эта тема будет всплывать всю первую часть, к ней добавятся неуверенность, страх и чувство вины матери, противоречивое желание защитить и сбежать на службу отца. И все-таки Анна-Мария — ученый, не мать, Теодор — отец, не военный.

Основная тема, флейта Регины, приходит под робкий, шутливый свадебный марш оркестра, который быстро наполняется тревогой. Партия флейты сложная, мелодия изменчива как настроение ребенка, время от времени подстраивается под партии старших, а иногда выступает дуэтом с пикколо Линды. При этом мелодия Регины иногда будто диссонирует с фоновым звучанием оркестра и часто, словно забывшись, звучит, когда тот умолк.

Плавное и неспешное звучание первой части разбавлено множеством виртуозных пассажей, которые то ли украшают, то ли уточняют основные мелодии. Появляются мотивы, которые в той или иной вариации вернутся в следующих частях. Это и синкопированная тема расизма, и, щелкающая кастаньетами, тема прогрессорства, даже мотив “Космической свадьбы” не стоит забывать.

Тема Регины становится ровнее, увереннее. Флейта щебечет, а оркестр поддерживает ее безмятежной технократической пасторалью, которую, изредка, сменяют “зеленые волны холмов”. Даже тема теракта подана неспешно, хоть и тревожно и вовсе не становится кульминацией части. Эту роль на себя, неожиданно, берет мотив Фомы в исполнении хвастуна-гобоя. Подводка наполнена нотами соперничества и первой любви, а финальное трио гобой-флейта-пикколо под притихший оркестр, высекает искры не хуже клинка сеньора Оливейры.

И все же, взволнованная и оскорбленная, флейта умолкает вместе с последним ударом литавриста. Она теперь — часть оркестра, хоть и солистка.

Контрапункт

Читатель под ником “Spanish_Pilot”

(из размышлений)

Почему такое значение придают дирижеру? Великий композитор написал, музыканты мирового уровня сыграли, но на постере обязательно: “Под управлением такого-то”. И имя человека, которого можно заменить метрономом. Зачем?

Часть вторая

andante non troppo

Помните шутливый свадебный марш? Он снова звучит, притворяясь любовной песенкой. Помните тему теракта? Она разрослась до темы войны и предательски вышибает песенку. Помните мотив прогрессорства? Он вывернулся наизнанку, подпевает войне, а щелчки кастаньет больше похожи на выстрелы. “Их там нет!” — истерично воют скрипки. Обижено? Пророчески?

Но свадебная тема не сдается, периодически возвращаясь, то варварской оргией, то предательством, то напоминанием о забытом прошлом. Сбивает солистку-флейту с толку, меняет тон основной партии.

Вообще, вторая часть подвижнее, насыщеннее. Тема Регины звучит ярче, сильнее, увереннее, даже перечит теме отца. Оркестр задает ей вопрос за вопросом, и флейта с достоинством принимает все вызовы. А после пересечения с великолепным трио химеры, мотив Регины обрастает полифонией, многократно отражаясь во всех секциях оркестра, и уже непонятно кого мы слышим: оркестр, солистку или же солистка оркестр и есть?

Финал третий части звучит трагично, нещадно эксплуатируя заделы еще из первой. Возвращается даже тема Фомы, только теперь она отошла фаготу, притихла, ослабла, хоть и хорохорится. И все же финал может показаться вялым, если воспринимать его таковым, если же рассматривать его, как вступление к третьей части, все становится на свои места.

Контрапункт

Читатель под ником “Spanish_Pilot”

(из размышлений)

Интерпретация? Что, простите? Исполнение академической музыки профессионалами — это вам не перепевка очередного хита пьяной компанией под забором. Тут у каждого партитура, каждый знает, что, как и когда! О чем вы?

Часть третья

allegretto moderato

Еще чуть быстрее, еще немного насыщеннее, капельку ярче. Напряжение растет, и это не просто напряжение последней части, а всей сюиты. И достигается оно не бешенным темпом или диким форте, а сложностью, драматизмом каждой партии. Внутренним наполнением. Отдельно, хочется отметить ловкую вариацию на арию Лорда Ямы из знаменитой теотехнологической оперы Желязны. Эдакая вишенка на торте.

Каждая музыкальная фраза, заявленная раньше, всплывает вновь, все мотивы возвращаются. С них слетает “шелуха”, и слышно их нутро.

Пастораль Ларгитаса, “зеленое море холмов” и варварские ритмы переходят один в другой и уже сложно различить, где что.

Детский свадебный марш, обида, предательство — теперь семья, немного странная, нестройная, но крепкая.

Теракт, расизм, прогрессорство, война, “их там нет” — большая политика, банальная жажда власти.

И так по всем пунктам — никто не забыт и ничто не забыто. Солирует флейта, оркестр или тишина в паузах? Уже и не важно. Все темы сплетаются в замысловатый узел, который композиторы, нет, не разрубают, скорее, с ловкостью не то фокусника, не то наперсточника, прячут под Скорлупу.

Но ощущения незавершенности нет, есть чувство нового начала. Ведь еще в первой части мы слышали отдаленный рокот “Колесницы судьбы”, а в финале сюиты звучит робкая тема Гюнтера Сандерсона. Он подрастет…

Контрапункт

Читатель под ником “Spanish_Pilot”

(из размышлений)

Интерпретация!

Да, я вижу, что adagio, но я хочу чуточку быстрее! Нет, не adagietto. Даже не быстрее, а торопливо, медленно, но торопливо, понимаете?

Вы отлично сыграли, ага — легато, угу — как в партитуре, но мне не нужно легато “Голубого Дуная”, я хочу легато застольной песни на свадьбе! Пусть даже нестройно, черт с ним, но свободно, раскованно, раскрепощенно!

Не нужно в унисон, я хочу слышать торжество медных на фоне нытья деревянных духовых.

Фортиссимо — это не громче форте! Это, чтоб волосы на заднице дыбом, ясно?!

Интерпретация!!! Не хочу “Ойкумену” под управлением такого-то, он все делает не так!

Эпилог

Космическая сюита, хотя правильнее было бы: “Концерт для флейты с оркестром”, хоть и в трех частях, звучит именно в целом. Если первая часть еще может восприниматься отдельно, как вступление, то вторая и третья — неразрывны, деление весьма условно. Это — не “Ойкумена”, нет тут ни размаха симфонии, ее напора и темпа, ни финальной безумно-гармоничной полифонии колланта. Нет и хитового — да простят мне это низкое определение относительно академического произведения — врезающегося в подкорку мотива. Urbi et Оrbi камернее, у́же и, в то же время, тоньше, а по настроению так и вовсе противоположность. Музыка для тех, кто ценит не мощь оркестра, а мастерство его участников. Поначалу этот контраст сбивает с толку, обманывает ожидание, но, если перестроиться, вслушаться, впечатления не хуже.

Я беру книгу Олди и, провалившись под “шелуху”, ставлю ее на пюпитр партитурой. Вокруг — зеленое море холмов, шорох в листве олив. Я-флейтист беру дыхание. Мы-оркестр замерли в ожидании. Не все мне по вкусу в космической сюите. Я-дирижер очень хотел бы услышать ее в авторском исполнении, понять все смыслы, вложенные в тот или иной мотив, но не обладаю даром телепасса, мне не увидеть харьковский дуэт под сенью олив… Увы. Поэтому где-то я ускорюсь, кого-то приглушу, а что-то вытащу на первый план, вопреки партитуре. Под управлением читателя Spanish_Pilot, все-таки. Что же он сыграет городу и миру?

Взмах палочки, и Мы летим от первой ноты до последней. Я-слушатель, получит сегодня Мою интерпретацию, где музыка — вибрация воздуха, которую музыкант насильно ограничивает Скорлупой частоты, силы и времени.

Ну что здесь сказать...

Сэр Генри любит читать о себе ругательные рецензии. Попытаемся!

Роман «Отщепенец» обладает некоторыми достоинствами, но недостатки имеются просто вопиющие.

Во-первых, в наш век серьезного постмодернизма и модной бессюжетности весьма архаично писать настолько увлекательно.

Во-вторых, роман совершенно бесцеремонно выделяется опять же старомодным наличием запоминающихся характеров и кажущихся живыми персонажей, что опять же неправильно. Современная литература должна поэтизировать рефлексирующих ничтожеств.

В третьих, чрезмерно глубокая для фантастики проработка «фонового» материала по древнеиндийской мифологии и йоге. Это заставляет думать, а в развлекательной литературе это совершенно недопустимо.

И это — очень нескромно писать настолько лучше подавляющего большинства современных фантастов.

А если серьезно, то огромное спасибо уважаемым авторам за три вечера сплошного восторга. Продолжение — ОЧЕНЬ ЖДУ.

Я люблю литературу больше, чем кинематограф. Одна из причин в том, что кино всегда требует визуализации, а в литературе может присутствовать образность, недоступная визуализации. За эту образность я и люблю Стругацких, Дяченко, Олди. Но в кино тоже есть свои достоинства; то, чего нет в литературе. В кино есть такие жанры, которых нет или почти нет в литературе. Например, жанр пародии. Пародии на самое себя, когда снимается фильм, пародирующий другой фильм. В литературе это не возможно! Не возможно? За это я и люблю Олди: они делают невозможное возможным. Они написали пародию на самих себя, на всю свою братию. Да, это не «Путь меча» и не «Бездна голодных глаз», философские и сложные. Но и здесь те же самые новые горизонты, открытие невозможного. Первая часть динамичней, проще и юморнее, вторая, в которой авторы не смогли отказать себе в небольшой психоделике, воспринимается сложнее. Да, может быть, в целом, не очень интеллектуально, но, как всегда стилистически безупречно, а плотоядная ухмылка не сходила с губ. Что ж, даже интеллектуалам иногда хочется расслабиться и просто немного поржать и потупить. Олди хватило смелости в этом признаться и немного отдохнуть от серьёзного; поиздеваться и над собой и над читателями.

Я очень не люблю оставлять что-то незавершенным, но эту книгу я дочитать не смог. Для меня читать её было сродни просмотру рекламы с пятиминутными отрывками фильма в ней, так в этом произведении графомания разбавляется сюжетом. Слова ради слов, абзацы ради абзацей — моя жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на это.

Я буду предельно субъективен, извините. Олди — одни из моих любимых авторов, и мэтры в очередной раз взяли пальму первенства в моем личном рейтинге.

Долгожданное продолжение цикла «Ойкумена» не просто порадовало, оно восхитило, ошеломило, огорошило!

Я в полном восторге, я жду теперь 2-ю книгу еще нетерпеливее, чем ждал эту.

Ойкумена выписывается мастерами уже 12 лет, раса за расой, планета за планетой, образ за образом. И люди, люди, люди.. Что может быть интереснее их устремлений и переживаний, их свершений и провалов? Их противостояния друг другу и вселенной, непознанной и непознаваемой, вероятно в принципе?

Олди — это ЛИТЕРАТУРА. Всегда.

Вторая часть трилогии, которая органично продолжает первую. Мы узнаем некоторые любопытные подробности и некоторые семейные тайны. Видим противостояние разведок Помпилии и гематров. Хороший приключенческий роман (без начала и конца, естественно, ибо вторая часть)

Ойкумена — самая продуманная и небанальная вселенная. Это прекрасно, что цикл продолжается.

Хорошим языком, а не кибер-рэпом. С восточной философией.

Из циклов-Ойкумена, по моему мнению, стоит на 1 месте в русскоязычном сегменте космоопер.

Ничуть не уступая Дюне.

Начал читать и, почти сразу, почувствовал себя поручиком Ржевским. Из того анекдота, где он не понимает зачем дикарь должен быть лысым. Вот и я, как многоуважаемый поручик, с самого начала не понял почему должен мучаться, путаясь в труднопроизносимых именах греческой античности? Ну ладно, думаю, почитаю дальше, пойму.

Читаю и не понимаю не только этого. Яркие события, интересные образы, а я не понимаю где же здесь сюжет. Ну ладно, думаю, почитаю дальше, пойму.

Дочитал. О чём сюжет был разобраться удалось, но вот для чего его надо было прятать за стеной антуражного салата? Греческих мифов? Не знаю, может кому-то и нравится, но не мне, мне хочется, чтобы по книге вёл сюжет, чтобы антураж служил усилению впечатления от этого сюжета. А ни того, ни другого не было.

Ладно, может я не прав, ведь, зачастую, важнее всего герои, читателя по книге могут вести именно они, сюжет вторичен. Не вели, ни один герой сопереживания не вызвал, даже главный Тезей не вызвал. Впрочем, может быть один из двух эффектов на мне сказался. Может потому, что начитка аудиокниги мне не подошла, героев не воспринял, а может дело во всё тех же, непонятно зачем вставленных, античных именах. Но Тезей в голове постоянно отдавался дурацкой речёвкой «Протезей-Протазаном-Пармезан рубит»; другие герои подобного эффекта не вызывали, но и тёплых чувств тоже. Извините, поклонники Олди (да я и сам поклонник вовсю), но дурацкие фразы привязываются именно когда в тексте постоянно используются неудачные слова или обороты.

По поводу этого романа звучали слова «нуар» и «киперпанк». Причём, слово «нуар» даже и авторы поминали. Не усмотрел я ни того, ни другого. По мне, тот факт, что герои время от времени оказываются друг у друга в постели, нуара не делает, а факт, что фоном идут разговоры о параллельном информационном мире, не делает киберпанка. Впрочем, здесь я ругать авторов не буду, скорее порадуюсь – не хватало ещё и нуар с киберпанком запихнуть в этот, и без того перенасыщенный антуражем, текст.

Начитка аудиокниги совсем не понравилась – люди туповатые превратились в клинических идиотов, люди импульсивные – в истериков. В придачу, зачем-то постоянно проскальзывает акцент из еврейских анекдотов.

Читать ли? Наверное, от личного восприятия зависит. Самому себе я бы рекомендовать не стал, а на счёт окружающих – попробовать можно, наверное. Если сразу пойдёт, то пойдёт и дальше, если в какой-то момент разонравилось – бросайте, лучше не будет.

С каждым прочитанным произведением данного цикла все больше убеждаюсь, что романы и повести, по сути связаны только общими героями и/или местом действия. И то не всегда. Получается просто сборник на тему (а на какую, собственно тему?). Если говорить конкретно об «Ожидающем на перекрестках», то в целом, мне понравилась идея. Есть также интересные философские размышления. Но, к сожалению, общая сумбурность, запутанность сюжета и тщетные попытки (мои, а не авторов) приладить роман к циклу, смазали впечатление.

Итог: цикл, безусловно, буду продолжать, но смотреть, как льдина Бездны Голодных Глаз раскалывается на куски, расплывающиеся в разные стороны, грустно.

Хм... Замечательная притча. У героев нет имён, нет конкретного образа... есть только ОН и ОНА. Есть некоторые размазанные проблемы, которые могут случиться у каждого из нас и есть ОГРОМНОЕ НЕДОВОЛЬСТВО ЖИЗНЬЮ. Не только жизнью, между прочим, ещё и друг другом... серые будни... непрекращающийся кошмар, который хочется прекратить... сможет ли аттракцион страха помочь им в чём-то? Дешёвый аттракцион, который «страшнее харакири»... и как результат... не делаем ли мы все то, что «страшнее харакири» сами с собой?

Очень хорошо написанный рассказ. Даже если догадываешься чем закончится, то всё-равно это не понижает его ценность. Философская притча о неумении ценить то, что есть, чем мы все грешим.

Очень рекомендую к прочтению.

Однажды легендарный колдун Нихон Седовласец проходил через деревню Ясные Заусенцы. И надо сказать, что в деревне той колдуну не понравилось. Нравы в ней царили такие, что ни единого доброго слова про них не скажешь. Пожалел деревенских Нихон и наложил на них тройное проклятье, заодно спалив куст бузины. И вот прошло сто лет, собрание жителей деревни написало прошение самому королю с просьбой разобраться с проклятьем, а то селяне-соседи громко смеются над яснозаусенцами.

Мастер НЛП походя решает социальные проблемы в одной захудалой деревеньке так качественно, что и через сто лет метод работает. Мне кажется, что не все читавшие поняли на что именно жаловались яснозаусенцы. Неприятностью они считали отнюдь не невозможность хорошо подраться и поругаться, а пренебрежительное отношение соседей. Ругаться и свариться, полагаю, их вообще не тянуло, ведь сменилось уже три поколения в деревне повышенной нравственности. Поэтому Мускулюс легко решил проблему, выставив превосходством то, что жители числили недостатком. Отсюда и памятник великому Нихону.

Провинциальный колдун Сильвестр Фитюк был срочно вызван в королевский дворец. Там он попал на торжественный ужин в честь посещения Блезуа его бывшим учеником Тильбертом Гудзиком. Вот только встреча ученика и учителя не вышла тёплой и дружественной, ведь когда-то Тиль сбежал от Фитюка, прихватив припасённый на зиму окорок...

Что касаемо незаконченного поединка, то рискну предположить, что приехавший побахвалиться и покуражиться Тиль несколько не рассчитал тоску учителя по тому окороку, а поглядев в глаза Фитюку сразу понял, что даже заклятия без членовредительства у последнего не гарантируют отсутствия летальных последствий. Как у тех телят.

Юный паж Арчибальд Тюхпен, более известный как Тюха, готов сразиться с драконом, чтоб отстоять честь своей принцессы Анны-Марии. Только вот не всё с этим драконом так просто...

В роли Дракона в рассказе выступает людское злословие, ибо народ всегда и с радостью готов подхватить самые ужасные слухи, катком общественного осуждения проехав по репутации жертвы. И бороться с таким Драконом нужно световым мечом правды, что и сделал с блеском наш герой. Отдельного упоминания заслуживают постмодернистские отсылки авторов. И если с Гервасием получилось несколько грубовато и прямолинейно, то флейтист с толпой беспризорников и четверо иностранных шевалье весьма порадовали.

Подавляющее большинство,

Пахнешь ты как навозная роза

И всегда подавляешь того,

Кто высовывается из навоза.

Евгений Евтушенко

Умело спровоцированные казначеем Реттийского королевства Августом Пумперникелем, боевой маг Просперо Кольраун и капитан лейб-стражи Рудольфо Штернблад становятся участниками дуэли. Вот только в качестве оружия должны выступить их ученики, подготовке которых выделен ровно год. Года мало для того, чтобы из парнишки выковать смертельное оружие, но более чем достаточно, чтобы из «оружия для дуэли» он стал не чужим и близким человеком.

Рассказ о том, как общество и злая молва способны сломить даже самых стойких и выдающихся. Ведь не вернись ученики, дуэль меж друзьями всё же состоялась бы так или иначе. Написано с юмором и чувствуется, что писалось с удовольствием. С удовольствием и читается.

Книга начинается с откровенного перестебывания своих же, «раньшенных» придумок. Были Вошедшие в Отросток -- типичнейшая совковая НФ, про семейку попаданцев на старой машине, коим вместо отпуска светит целый сезон провести в Некросфере. Побеседовать о вечном с разбойником Варравой (привет Михаилу Афанасьевичу?..), посмеяться шуткам местного гаера (снова привет ему же?..) Атмосферного Черепа...

Теперь, значит, будут Попавшие в Переплет. Анджей вместо Андрея, Бакс (!!) вм. Арсена. И вместо скучной мамы Нины -- тонкая, нервная, временами о-очень несдержанная Инга. Бакс еще подпускает двусмысленных шуточек насчет того, что «у нас на троих один пацан»; а если вспомнить, что у него в прошлом тюрьма -- так его отношения с Энджи вообще неожиданной стороной могут д\читателя вывернуться... (Ключевое слово -- МОГУТ ;-))

Потом -- вот эти все приколы для своих: жители Переплета не отбрасывают тени (случайный читатель подумает: ну, не отбрасывают, так и что?.. А кто читал «Сумерки» -- хмыкнет и скажет: «ЭГЕ!»)

Ну и т.д., и т.п. Беглые упоминания «Махабхараты» и «Нюргун Боотура» (и ведь аукнулось!.. В книгах Олди случайностей не бывает :))

...но, к счастью, эта книга все-таки -- не только пасхалки для об-Олделых, и уж тем паче -- не стеб ради стеба. Философская идея тоже есть (как обычно в ранних романах Олди, проходящая «двойным дном» и не застилающая основной сюжет ВиР, а дополняющая его).

Люди не могут совершать только хорошие поступки -- иначе бы они не были людьми. «Будни палача; исповедник, нарушающий тайну исповеди убийцы-маньяка; содержательница борделя, подобравшая на улице умиравшую от голода девочку и давшая ей работу – это добро или зло?» В начале лихих 90-х, когда были о-очень популярны всякие «Черные хроники Арды» и прочая галимая перумовщина, Олдям удалось сказать то же самое... по-новому. Не банально и без перекоса в чернуху. И это -- жирный плюс Олдям. Жирнейший... Надоели уже «непонятые толпой» страдальцы-мелькоры, чесговоря ;))

Ну и по современной политкорректности тоже ребята знатно прошлись -- Попавшие в Переплет не могут, например, хамить другим, иначе грубое слово от Переплета отразится и по ним шарахнет. Понятно, чтО имеется в виду (93-й год, самое начало зарождения «типа бандитской» демократии...)

Почему это так важно д\меня? А вот представьте, важно. Ведь есть и хорошие писатели (скажем, Доктор Ливси с его «Осенними визитами»), к-рые эту проблему -- НЕОБХОДИМОСТЬ ЗЛА -- пытались расписать по-другому. Без инфантильных розовых соплей, как уже упоминавшиеся Ник или Ниэнна. И что вышло в итоге? Прекрасный роман (я про «Визиты», да) -- но вот эта конкретно идея (в исполнении Марии... тут еще и на «белых братьев» зачем-то намеки... ну вот ЗАЧЕМ?!) 8-)

...короче, идея все равно выглядит банальной. Ходульной. Псевдо... ну, скажем так: ПСЕВДОСТНОЙ. Видимо, любой автор, пишущий про равновесие между Ч. и Б., а также про полутона, неизбежно рискует вымазаться в мелькоровском дегте. Пополам с олмеровским.

И вот к чести Олдей надо сказать, что они НЕ попались на эту удочку. Вполне себе умно, рационально, со смыслом -- таки сумели объяснить. Наверно, это единственные люди, способные написать добрую и светлую фэнтези на матерьяле «темной» философии ;)) В общем, мои аплодисменты.

Но и это еще не все: я же не сказал про отсылки к Лорке, Шекспиру (здесь они, по-моему, даже избыточны. Не сравнить с гениальным «Страхом» или «Войти в образ» -- там это все было как раз к месту. С др. стор., как ни крути, а хорошо, что эти отсылки есть). И -- пронзительные, трогательные женские образы: то ли девушка, то ли старуха Вилисса; новая Мадонна (в сельско-«ведьмачьем» варианте) -- Ганця; а также Инга. Про нее, впрочем, я уже говорил. Романтизм пополам с грубым реализмом (и разговоры о вечном, и «пивечко, пивец«!.. ;)) дают вместе оч. хороший, а главное, жизнеспособный сплав.

А еще -- где происходит действие романа?.. Польша? Германия? Литва?.. Очевидно, где-то на границе. От того, что авторы не уточняют, все становится лишь пикантнее.

А еще -- крестовый поход Болботуна. Падлюк Львиное Сердце. Размышления о том, как убить дракона (Евгению Шварцу -- тоже привет горячий!) Фраза, случайно оброненная Зверь-книгой -- что финал д\любой книги хуже смерти (но даже Зверь в итоге понял: финала не избежать!..) В общем, интереснейшие примочки. + Намеки на реальных харьковчан той поры. («Юхрим-печник» -- это ведь Саша Охрименко, на литературном кружке у которого мне и повезло познакомиться с Олдями).

Кстати, о птичках: Бакс запоминается в 1-ю очередь очечками. + его кучерявая бородка...

А еще -- окончательное разъяснение, ктО есть Сарт -- варк или человек. (Правда, мне не очень понравилось ТАКОЕ завершение его истории. Ибо банально.

Можно было, конечно, написать без самостеба. Без очередной «желязной» Руки (в «Пути меча» было лучше!) Без отсылок к «Ожидающему», Черчекову хутору и прочим случайным образам, из к-рых при всем желании много не выжмешь. Без Тальки-Витальки (Олди не очень-то умеют выписывать детскую психологию; кто читал их ранние вещи, тот наверняка это замечал).

Ну и по прочтении книги остаются каверзные вопросики: напр. -- была ли дописана та, в т о р а я Книга, что в мире «Страха»? И если ее все-таки успели закончить -- то не воплотится ли Бездна? Ггерои думают, что победили, но ведь это только Даймонова Книга уничтожена! (Вот она, «темная прелесть» недосказанного. Вживую. Так сказать, «я додумаю сам»...)

Итог. Неплохой роман. Очень, очень неплохой. Хотя могло быть и лучше.

Часть силы той, что без числа

Творит добро, всему желая зла.

Иоганн Гёте «Фауст»

Властелин Тьмы очнулся от четырёхтысячелетного нокаута. Предыдущую схватку он проиграл соответственно Властелину Света. Вот только мир за эти четыре тысячелетия заметно изменился, повсюду царит моральный релятивизм и инфантильная чёрно-белая картина мира уступила радужной пестроте реального многообразия проявлений человеческого бытия и сложных неоднозначных характеров.

Первая моя встреча с творчеством харьковского дуэта. Основная мысль рассказа довольно банальна, но подана чередой запоминающихся ситуаций и образов, с хорошим юмором и отличным слогом. Знакомство определённо будет продолжено.

Мило и симпатично, но не более того. «Вкусный» (чтоб не сказать -- до черта с м а ч н ы й) мир псевдо-гоголевской глубинки -- хорош, и даже в чем-то перекликается с живописными «нечистыми» описаниями Королева-Старого. Но на одних описаниях рассказ не построишь; должен быть стержень, т.ск., основополагающая мысль. И вот тут как раз беда... потому что беседа черта с паном Сартром (про экзистенцию, -- откуда и название рассказа) оч. быстро «сливается», исподволь переходя в разговор о достоинствах граппы и горилки. Адская клика, по моде времени переодетая в «совковых» бюрократов, тоже доставляет слабо (вспомните, сколько раз уже это было, начиная с «Понедельника» Стругацких)...

Вот так всегда у Олди -- наметят интересную тему, а потом, как нарочно, не раскрывают. Видимо, считают, что народу и смутного намека достаточно.

Поэтому высший балл ставить не буду. Просто «хор.»

Дочитал «каноническую» часть «Бездны голодных глаз» прочитав один из самых потрясающих романов цикла — «Восставшие из рая». Роман вызвал ассоциации с такими произведениями, как «Свет в окошке» Логинова и «Пандем» Дяченко. Но не по сюжету конечно, а по посылу, идее, духу что ли. Мир Зверь-Книги жесток, что нас ждет за Переплетом? Что делает нас людьми? Мы ежесекундно совершаем Поступки. Должны ли мы думать о последствиях к которым они могут привести? А если «карма» будет моментальной всегда, всю жизнь, здесь и сейчас? Рай ли, ад?

Приступаю к последнему произведению цикла, который косвенно завершает «Бездну...». Осталась повесть «Ваш выход».

Вещица вполне в духе Олдей: и сюжет не как у всех, и колорит роскошный (даже язык подобран специально для этого произведения), и финал эффектный, и повествование вполне складное и логичное.

Но и недостатки у произведения тоже из тех, что часто встречаются у этих авторов — практически полное отсутствие эмоциональной составляющей (читатель к судьбе героя абсолютно равнодушен), чрезмерное увлечение отвлеченно-туманными романтическими фразами, ну и некоторая заторможенность действия. Причем эта заторможенность в какой-то мере как раз результат замысла авторов по поводу восточной цветастости и пышности повествования.

Впрочем, недостатки явно не смертельные :), читается повесть в удовольствие — и увлекательно, и подумать есть над чем, и текст сам по себе приятный. Ну, а хоть и ожидаемый, но все равно эффектный финал (кстати, полностью оправдывающий название произведения) — это всё равно, как дополнительный бонус к и так очень неплохой вещице.

Если первая книга вводит в мир трёхмирья (пардон за тавтологию), то вторая погружает в него с головой... И так же внезапно завершает дилогию. Собственно, это главный её недостаток: сумбурность. В неё напихано очень много всего-- и якутская мифология, и семейная тема, и научная фантастика, и проблема «стоит ли сверхчеловеческая сила того, чтобы платить за ней человечностью»-- так что некоторые идеи, до которых читатель вроде бы должен дойти своим умом, тут проговаривают открытым текстом. «Тут у нас семейная сага!» -- декларирует один из героев. Подобные моменты не добавляют естественности действию. За семейной сагой маячит невнятная нфшная теория о времени, которое сгорает в звёздах (концепция Козырева, как любезно поясняют сноски), которая скорее путает, чем помогает понять, что происходит.

...«Мысль семейная». Перед нами, по сути, разворачивается история трёх семей: «божественной» семьи главного героя-- Юрюна, семьи предпочитающего жить на земле Сарыча, и семьи «демонов» из нижнего мира-- Уота и ко. У каждой свои проблемы, у каждой свои болячки, причём тот факт, что они обладают сверхчеловеческими силами, только всё усложняет. Все они хотят семейного счастья, все пытаются его достигнуть, кто во что горазд. Надо ли говорить, что путь к нему очень тернист, и не из-за каких-то внешних врагов, а этих самых болячек? И первородный грех, превративший всех участников действа то ли в богов, то ли в чудовищ-- отданный для научного эксперимента ребёнок-аутист. Преданный теми, кого любил, и лишь младший брат готов за него бороться до конца. Нет, он никого не винит, но разве мир, возникший из-за предательства, может быть счастливым?

Нет, не может. И тема мессии, который принесёт себя в жертву ради спасения всех, встаёт в полный рост в конце книги. Богатырская (и магическая) сила, прославлявшаяся в фольклоре, здесь развенчивается, деконструируется, становится нечтом деструктивным, превращающим людей в чудовищ. Или, скорее, вытаскивающим спящее в душе чудовище наружу. Увы, это происходит рано, слишком рано. Хочется ещё пожить в трёхмирье, послушать препирательства двух юных стервочек, Жаворонка да Айталын, почитать о мироздании, о приключениях «слабака» (а всё из-за добродушного нрава и желания решать проблемы миром, а не силой!) Юрюна... Но действие катится к эпилогу. Вроде и благополучному, но вместе с тем пронзительному до чёртиков.

По прочтении «Бездны Голодных глаз» имею сказать следующее...

Поразительно, сколь непохожи друг на друга составные части цикла. Зачастую авторы многотомных эпопей выписывают серию картин-жизнеописаний тех или иных персонажей. В них один временной отрезок сменяется другим, мелькают пейзажи, но композиция, краски и их пропорции остаются теми же. В данном же случае мы видим скорее коллекцию мастерски сработанных предметов, будь то клинок с искусной гравировкой на лезвии, полотно баталиста-писателя эпичных сюжетов, ковер с чудесным орнаментом, выполненный восточными мастерами, пятиструнный лей, статуэтка божества с оплавленным лицом, или тяжелая Книга с жестким переплетом. И все эти предметы чудесным образом образуют единую композицию. Они будто лежат в музее, которым предстает цикл, но ни один из них не является мертвой реликвией. Каждый словно ожидает руки хозяина, чтобы преобразиться и сыграть свою роль в истории.

Все произведения, однако, имеют некоторые общие особенности, составляющие стиль знаменитого дуэта.

Прежде всего, это фирменное стремительное погружение в мир, когда нет услужливого суфлера, медленно вводящего читателя в курс дела на протяжение ста и более страниц, а то и в течение одного-двух первых томов цикла. Миры Олди раскрываются в контексте, в действии и диалогах. И это выглядит особенно натурально, когда персонаж по сюжету попадает в фантастический не только для нас, но и для него, мир. Представьте, что вас выкинули где-то в неизвестном месте, вы окружены массой неизвестных предметов. Вам надо понять, что тут и к чему. Примерно то же ощущает и читатель, погружаясь в миры «Бездны…».

На втором месте — атмосфера. Правильно подобранные эпиграфы, описания декораций, в которых свою роль отыгрывают не только архитектура, пейзажи, но и звуки, игра света и тени, цвета, фактура предметов, запахи. Все вкупе заставляет живо представить описываемую обстановку. Здесь вам и гладиаторская арена, и пыль степей, и джунгли, горы, и средневековые города, и забытые богом деревеньки, и современный город или деревенька с булгаковской чертовщинкой в отдельных эпизодах.

Для максимального погружения читателю часто представляется возможность взглянуть на одно и то же действие глазами разных акторов. Здесь же немаловажную роль отыгрывает полифония. Просто вслушайтесь в то, что говорит житель Степи о Городе, и вы поймете о нем куда больше, чем могли бы прочитать в каком-нибудь «дополнении» или «глоссарии» в выдержках об особенностях жизни и быта кочевых племен данного мира.

Поэтому третье место занимает богатство слога, текст насыщен красивыми и необычными сравнениями, оригинальной игрой слов. Присутствует внушительный словарный запас и специфические термины из тех областей, которые затрагиваются в тексте.

И наконец, четвертое по списку, но не последнее по значению — поднимаемые в произведениях вопросы. Свобода воли человека, значение творчества, ценность слова, значимость и ценность искусства, мораль и нравственный выбор — вот неполный перечень этих вопросов.

И — как я мог забыть! — композиция. В одном из мастер-классов Олди раскрыли свой подход к созданию произведений на примере работы архитектора. Глядя на их произведения, это становится очевидным. Выверенные линии, мощные перекрытия, ярус за ярусом, прочная крыша — пагоды и бастионы романов, прочные деревянные срубы повестей построены «на совесть». Поэтому не ищите провисаний сюжета, декоративных дверей, за которыми — пустышка, неуместных пристроек и «воды» — их там нет.

В общем, всем, кто еще не читал «Бездну Голодных глаз» — крайне рекомендую. Один из лучших читанных мной фантастических циклов. На голову выше остальных писателей, пишущих в наше время на русском языке, по моему скромному мнению.

История о волшебной финтифлюхе, которую можно получить в наследство от серийного убийцы или купить, потерять — нельзя, а ломать не рекомендуется. Резной шар-в-шаре-в-шарике превращает вашу жизнь в театр, где вы являетесь главным актером и единственным зрителем, пятый ряд, третье место направо от прохода.

Повесть перекликается с романом «Войти в образ», только декорации действия — не мифические Город и Степь, а реальный город Харьков, авансцена предстает то в образе квартиры в брюхе пятиэтажного бетонного кита, то — кабинета (под)полковника, то в виде городского рынка или театральной сцены со зрительным залом.

Надо сказать, что Олди на этот раз отнеслись со снисхождением к своему ключевому персонажу, подарив ему «катарсис», так сказать, по делам его, хотя и без резкого сюжетного поворота в конце не обошлось. А персонаж-то — харьковчанин! Неужели и тут без землячества не обошлось?

Добро пожаловать в своеобразную утопию, что находится ТАМ, за Переплетом, куда попадают умершие ЗДЕСЬ. Где Зверь-Книга пишет судьбы людей, воплощая в Переплете закон кармы, реагирующий на Поступки, продиктованные свободной волей людей. Закон всеобщей справедливости, действующий достаточно быстро, чтобы эта самая свободная воля выродилась, оставив формальный ритуал, который заменяет местным жизнь.

В этот рай попадают трое пришельцев: Отец, Сын и третий, который Дух Святой…

Здесь Олди сводят в одну точку сюжетные линии предыдущих произведений, сталкивают знакомых читателю персонажей, заставляя их выполнить предначертанное и дописать последнюю Главу Зверь-Книги.

Отдельно рекомендуется читать тем, кто хочет узнать, почему дар Ведунов усиливается в пожилом возрасте, как справляться с Книгой Шредингера, которая и есть, и нет ее, и о том, каковы особенности обращения с запечниками и подвальниками на примере харизматичных Болботуна и Падлюка.

P.S. На мой взгляд, одна из главных идей произведения отлично передана в данном диалоге:

Это надо уметь — вот так просто и понятно, с помощью нехитрого диалога, показать конфликт между буквой закона и его духом.

Мом, несущий в себе часть Бездны, Сарт, готовящийся принять Бездну в себя, между ними — лицедей, примеряющий личины, проживающий жизнь за жизнью. Чужую жизнь? Свою? Город и Степь оживают, меняются, удивленно следя за игрой актера, замирая в паузах монолога, ожидая развязки и финального акта.

Роман читается не так легко, как предыдущие произведения цикла. Декорации стремительно меняются, без какого-либо перехода мы попадаем то в один мир, то в другой, примеряя на себя маски персонажей. Вот отодвигается Занавес, и читатель замирает на Помосте, освещенный софитами, всматривается в притихший зал. Он вслушивается в строки сценария, цепляется за ключевые слова, чтобы настроить себя, определить условия сцены. И словно в пьесе — не было ничего до первой строки начального монолога, и ничего не будет после последней. Вся суть: то что есть, что было и будет — лежит здесь, она отмерена временными рамками каждого из актов. «Мене, текел, фарес.» И только короткий антракт позволяет читателю переосмыслить действие, понять, что же составляет сущность актера, когда он не играет роль.

Сложно было давать оценку произведению. Сперва поставил восьмерку, но почувствовал, что ставить оценку ниже обычной, выставленной другим фрагментам цикла, только потому, что не достаточно хорошо понял роман, не совсем честно. Вспомнил про «Вариации», каждая из которых является своеобразной притчей, и твердо решил исправить на девятку.

Раздается слово эхом среди потрескавшихся стен каризов, тушит свечи на расстоянии пяти шагов, вершит судьбы Мастеров и подмастерьев, разрывает ткань Черного ветра — Олди наделяют его силой, возвращают ему смысл. Отдавая дань уважения поэтам-патриархам, для которых слово не было только знаком, пустым звуком, но было — образом.

Пожалуй, самих писателей уже впору называть патриархами, но в 1991 году харьковский дуэт только ступил на путь того самого подмастерья, которому надо угадать ритм, подобрать верный фрагмент, дополнить строки, оставленные великими предшественниками, чтобы сказанное обернулось порывом стихии, превратив вчерашнего ученика в Мастера. И разве не гармонично смотрится проза Олди рядом со стихами Гумилева?

На мой взгляд, повесть передает отношение самих писателей к слову. Точнее, к Слову. Не даром их слова складываются в чудесные витражи, иллюстрируя фрагменты жизни созданных ими миров и выдуманных персонажей.

Бродят по пыльным дорогам городов Мифотворцы, собирают на шумных площадях паству для Предстоящих пяти богов, творя их культ. А где-то растет голод Дома-на-Перекрестке, хищника, питающегося верой людей, превратившего своих хозяев и создателей в собственных слуг, отводя им роль органов.

Понравился образ Предстоящих, которые сами же являются физическим воплощением божества, которому служат. Понравилась концепция Мифотворцев, выполняющих работу сытых, но не способных на чудо Предстоящих. Понравилась идея своеобразного симбиоза: вера людей дает силу богам, боги демонстрируют чудеса, подогревая веру людей, и так далее. Понравилось моделирование ситуации, при которой симбионт становится паразитом. Понравился образ вечно голодного Дома, отсылающий к Ничьим Домам из «Дороги».

Притча о том, что может произойти с теми, кто хочет только потреблять, ничего не отдавая взамен (или о том, что художник всегда должен быть немножко голодным?). Ибо «горе Предстоящему, разучившемуся отдавать; горе миру, породившему зверя, рыщущего на Перекрестках; и уйдет из мира сверхъестественное».

Очень странно. Читаешь книгу написанную прекрасным языком, с живыми героями и интересным сюжетом, а в голове крутится одна мысль: «какая потрясающе вторичная вещь».

Все это было и не раз: самозародившийся в сети разум, претендующий на божественность; смешение реальности и виртуальности; «аватары» цифровых богов в материальном мире... Про это еще Желязны писал. А Широ Масамунэ мешал киберпанк и древнегреческие мотивы задолго до того как это стало мэйнстримом. Ну и помещение античных реалий в мир недалекого будущего — это Олди у самих себя позамствовали, что , конечно, не грех, но на фоне общей безыдейности смотрится плохо.

Да, переложить миф о Минотавре на киберпанковый лад само по себе неплохо, но для авторов такого калибра маловато будет.

Орнамент

О, Великий Аллах, благословенны Пути твои, которыми Ты направляешь усталые стопы Твоего слуги, склонившегося перед Тобой. Среди книжных пустынь бродил я, проклиная судьбу свою, сладостью своей напоминающую полынь. Щедрой рукой раскидал Ты на моем пути колодцы, чудесный вкус которых питал язвы усталого моего желудка, и количество влаги в которых было столь обильным, что до краев наполняло чашу мою, величиною с наперсток. Колодцы мудростей этого щедрого края приносили миражи столь дивные, что ум мой — воистину свидетельствую это перед лицом Всевышнего — едва не помутился. Погибали боги, волкодавы выходили на пути свои, несли ночные и дневные дозоры славные муджаиды, и затем снова гибли боги, но гибель их была столь долгой и мучительной, что рядом с их жизнеописанием книга жизни пророка Иссы показалась мне розовым шербетом.

Сколь же глуп я был, думая, что оставил Ты меня в замыслах Своих! Бродить вечно от колодца к колодцу, припадая к источникам, сотворенным писателями, чей талант оседает песчинками на дне теплых вод и впивается в горло и иссохший мой язык подобно жалам скорпионов. Ибо песчинки слов превратились в барханы мудрости, и барханы мудрости направили меня к оазису, чья прохлада приняла меня в свои объятия, подобные объятиям черноволосых гурий, и чьи стремительные потоки ручьев подобны мыслям Мухаммада, с̣алла̄-Лла̄́ху ‘алайхи ва-саллам. Дано мне было понять, милостью Твоей, что вывел Ты меня Дорогой через Сумерки мира и дал Твоему нижайшему слуге, Живущему в последний раз, приобщиться к тайне тайн и взглянуть в глаза Страху.

1

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЭКСПЕРТА № 294

Эксперт: Генуэзов Якоб Васильевич, образование высшее медицинское, стаж работы 16 лет, первая квалификационная категория, судебно-медицинский эксперт K-го межрайонного отделения.

Об ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. […] предупрежден

ВОПРОСЫ, подлежащие разрешению:

1. Какова причина и давность наступления смерти?

2. [...]

ВЫВОДЫ

1.Смерть Ф.И.О. наступила от литературного оргазма, что подтверждается видимым излучением теплого белого цвета, исходившим из мозга пострадавшего. Давность наступления смерти в пределах…

2

Якоб Генуэзов не мог заснуть, продолжая ворочаться в своей постели до самой глубокой ночи. А когда последняя, отчаянно сопротивляясь всегда побеждавшему ее раннему утру, неохотно потянула за собой свой черный плащ, обиженно пряча звезды и плетясь на запад, Якоб Петрович уже окончательно оставил свои попытки. Похоже, Морфей, прочерчивая маршрут сегодняшней ночи, старательно огибал удобную и мягкую двуспальную кровать судмедэксперта.

Что же так тревожило человека, который во время своей практики сталкивался с самыми разными картинами смерти, видел выпущенные кишки и мучительно раскрытые рты, вспухшие животы и скорченные судорогой пальцы? И почему никто, кроме Якоба Генуэзова, не обратил внимание на то, что застыло на дне глаз умершего? Холодная бездна страха глядела на медэксперта, лишив того сна на всю ближайшую ночь (или ночи?).

Якоб вспомнил, как во время осмотра тела он обнаружил рядом с умершим увесистый томик на тысячу листов, как незаметно прикрыл его полой своего халата, повинуясь непреодолимому зову. Как спрятал его в свою сумку, удивляясь отсутствию какой-либо реакции со стороны присутствующих на пропажу улики и приписывая легкость кражи своей ловкости.

И вот теперь книга лежит на тумбочке рядом с кроватью.

Якоб Петрович потянулся к выключателю ночной лампы, прищепкой вцепившейся в изголовье. Желтый свет на мгновение ослепил врача, но спустя несколько секунд он уже разглядывал украденный том. «Бездна голодных глаз», книга, написанная таинственным Генри Лайоном Олди. Неужели слог этого мастера столь могуч, что сосуд читавшего человека не сумел вместить дух прочитанного?

Судмедэксперт раскрыл книгу. Нет, не так. Он раскрыл Книгу. Падающий свет лампы отразился от абсолютно пустых белых страниц. И тогда врачу показалось, что из дальнего угла комнаты, в котором мрак никак не хотел уступать желтому свету лампы, дразня ее и насмехаясь над бессилием искусственного карликового светила, из этого самого хорошо знакомого угла донесся властный голос:

— Пиши!

За сумерками мира пришла эпоха борьбы саларов и варков. И вот среди бессмертных и девятикратно живущих рождается смертник, урод, пытающийся отыскать третий путь, снова и снова ставя перед собой вопрос, красной нитью проходящий через все произведения цикла: что же означает быть человеком?

Повесть получилась довольно сумбурной, иногда бывает сложно перескакивать из контекста в контекст. Тем не менее, снова мы видим некоторую симметрию, столкновение — чет и нечет, что позволяет смотреть на одну ситуацию под разными углами. Пролог вносит ясность, связывая в один канат обрывочные ниточки сюжета, объединяя разнородные эпизоды биографии главного героя, характеризуя каждый этап и демонстрируя вектор его пути.

Возможно, сумбурность тут является частью замысла (в моем издании название содержит в себе дополнение в скобках: Обрывки), либо же является следствием нехватки опыта (повесть числится среди ранних произведений Олди). В любом случае, мне не очень понятны негативные отзывы. Ведь уже в этом произведении проявляются богатый слог, нестандартный подход к реализации стандартных тем (в данном случае, это «вампирская» тематика), умение выстраивать композицию, которыми может похвастать харьковский дуэт. Вероятно, такие оценки объясняются поговоркой: «Лучшее — враг хорошего». И так как повесть написана теми же Олди, она неизбежно сравнивается с их лучшими произведениями.

Течет время, на смену бесам и Пустотникам пришли Изменчивые и Девятикратные, между которыми идет война по обе стороны хребта Ра-Муаз. Но мир меняется, узор ночного тумана вползает в город, чтобы собрать свою жатву. И вот четверо, в ком сражаются человек, зверь и бог, уходят за ответами, чтобы взглянуть в Бездну Голодных глаз.

Вторая книга цикла получилось даже лучше предыдущей (хотя я не уверен, что она писалась позже «Дороги»). Она показалась мне более изящной с точки зрения композиции, тем более, что три части книги, каждая из которых состоит из двух частей, словно ярусы дома, стоящие на основании, коим является предыдущий роман. Два параллельных плана повествования: настоящее и прошлое, сообщаемое с помощью «срезов памяти» — весьма интересное решение. Быть может, такая симметричность произведений Олди объясняется тем, что данная структура хорошо подходит для работы в дуэте.

Эта симметричность проявляется не только в композиции: представленная читателю территория состоит из двух половинок, она словно отражает постоянную борьбу противоположностей. Калорра — Согд, город — лес, Пустотники — бесы, живая и мертвая жизнь, и прочие. При этом все эти противоборствующие силы не являются статичными, их вечна борьба порождает новые сущности, конфликты и союзы. И между подобными стихиями то и дело проявляются герои, способные оставаться людьми.

Последнее, что хочу добавить: не смотря на то, что карта демонстрирует нам небольшой мир, он наполнен множеством деталей и интересной историей. Олди выжимают все из своего маленького театра действий. Отсюда следует: масштабность повествования и масштаб карты не всегда коррелируют.

P.S.: Понравилось, как Олди проводят четкую грань между «живой жизнью», как активной и способной творить, и «мертвой жизнью», вынужденной лишь пользоваться уже созданным. Отличная аллегория, на мой взгляд.

Н — непредсказуемость. Вот вам показывают бесов-гладиаторов, которым секут конечности, а потом конечности оказываются на месте, причиной чему — некий момент Иллюзии. Вот показывают гражданина, стремящегося реализовать Право. И вы думаете, что Право — это право на поединок, право убить беса, но нет — это Право на смерть. Добро пожаловать в мир Олди! Далее многоуважаемый дуэт играется с сюжетом, вплетая в повествование такие разнообразные и невероятные идеи, что диву даешься.

Пусть вас не сбивает с толку карта фэнтезийного мира на обороте переплета: здесь вы получите и боевик, и футуристические предсказания, и сюрреалистический мир Некросферы, и старую добрую чертовщину с контрактами по купле-продаже души. Ожившие автомобили? Сумасшедшие гонки в метро? (Блейн-моно Кинга, привет тебе, старичок). Взбесившаяся музыкальная аппаратура? Сталкер с самурайским мечом? Противотанковые укрепления против Шер-Хана? Да пожалуйста! И еще возьмите Атмосферный Череп в придачу. И все это — богатым языком, с массой специфических словечек из самых разных областей человеческой деятельности.

Практически каждая глава — изысканное блюдо, непохожее на предыдущее. И если некоторые авторы могут порадовать вас шведским столом с кучей однообразных бутербродиков и миской креветок, другие — накроют стол с посконными блюдами народной кухни (как ее обычно представляют в 21 веке), предоставляя вам шанс набить друг другу лбы деревянными ложками, третьи — подадут смесь столь неудобоваримую, что впору бежать в аптеку за лекарством, то эти двое — дуэт настоящих скатерти-самобранки и рога изобилия.

Но будьте осторожны! Как бы среди этих яств вам не попались полкоровы бабки Салтычихи, черный дельфин, бывший еще недавно человеком, или лысый дьявол-ренегат в пальто.

Замечательная фантастика от любимого писателя! Можно провести много литературных параллелей – от «Трёх мушкетёров» до «Трудно быть богом». Но мне почему-то чаще всего вспоминалась при прочтении «Мастер и Маргарита»: любовь, судьба, главный герой – маэстро, тоже Мастер своего дела, коллант – своеобразная свита Воланда – играющий ключевую роль в судьбе влюбленных, как роковую так и спасительную. Параллели читались настолько интересно, что ближе к финалу можно разгадать, каким именно он будет. А ещё — в тексте множество отсылок к писателям-современникам и классикам жанра: Дюма, Перес-Реверте, Стругацкие, Лопе де Вега, Лукьяненко, Булгаков , Гоголь — и это только то, что, так сказать, лежит на поверхности текста. А ещё, «Клинки…», «Призраки…» и «Ангелы Ойкумены» – это космическая опера, выполненная в форме своеобразной космической драмы. Пьеса в трёх частях, в традициях Шекспира, де Веги и Мольера. «Колесницы судьбы» — за эту вложенную в роман пьесу — отдельная благодарность авторам. В общем, культурных и литературных параллелей очень много. И классических, и на злобу дня. И не уверен, что разгадал этот «код Олди» целиком – а значит, есть смысл перечитать роман позже. В очередной раз говорю писательскому дуэту спасибо за то, что русскоязычная фантастика держит интеллектуальную планку, благодаря таким, редким на сегодняшний день, авторам.

Постмодернизм? Возможно. Но мифологии здесь намного меньше, чем думается многим. По сути, от древнегреческих историй здесь только имена, да исполнение некоторых, не всех даже, символических ролей. А мотив противостояния человеческого и божественного — это прямое продолжение «древнегреческого» цикла Олди, о чём они заявляли ещё задолго до издания.

Не критическое настроение у меня, так что даже не буду ругать книгу. Даже те моменты, где она старается раздражать читателя непонятными и невнятными смыслами, используешь лишь как повод для размышления и перечитывания мутных эпизодов. Для рефлексии здесь вообще огромнейший простор. Но боги с этим тайным смыслом. Что с литературной частью?

А она снова на высоте — герои, сюжеты, схватки и интриги, трагедии и победы. Но особенно понравились диалоги! Возможно, лишь я так впечатлился, но не помню таких перебранок и разговоров увлекательных в других книгах авторов!

Но и о персонажах надо сказать несколько слов. Олди безжалостно жертвуют ими, если надо (в отличии от «Свет мой зеркальце»), но и не скатываются в бессмысленную резню. Все, кто должен выжить — на месте, все, кому было предначертано покинуть нас — ушли. А ведь проникаешься и злодеями... Минос, Питфей, Прокруст, Тезей со своим «напарником», детектив Икар и прочие-прочие-прочие... Мне правда понравились их истории и даже не хотелось расставаться. Позабавило, что авторы перенесли сюда немало элементов из работы спецслужб, которые они начали разрабатывать ещё в «Ойкумене».

Не понял недовольства по поводу слабости киберпанка и непроработанности киберпространства здесь. Мне как-то очевидно было, что книга вообще не ради них писалась и они здесь фигурируют лишь там, где надо — упор на эти элементы не делается, да оно и не нужно. Посетовали бы ещё, что эротика здесь недостаточно проработанная и возбуждающая...

В итоге получаем истинное продолжение мифологического цикла Олди. Современные боги — как они могли бы появиться, как влияли бы на нашу жизнь и чем нам это грозило...

Подобно ранним романам, вселенная которых строилась на основе ахейского и индуисткого эпосов, миром нового цикла Олди выбирают пантеон народов Севера или Сибири.

Небесные боги, и их дети-полубоги «батыры», страшные создания «нижнего мира», первые люди. Мир с новыми законами, правилами и персонажами.

В отличии от ранних циклов, цикл «Сильных» весьма далёк от драматического экшена. Авторы делают нажим на внутренний мир главного героя. Стараются максимально показать не сами события, а их отражения во внутреннем мире основных персонажей.

Здесь вы не встретите ни особо сложного и значительного сюжета, ни высокого драйва, ни захватывающих боевых сцен. Зато масса этических теорем, отражения удивительных событий, с точки зрения главного героя, и яркий колорит созданного Олди мира.

Попытка ввести в эпилоге «капитана Очевидность», в виде иной реальности, сильно испортила роман.

Роман прочёлся с интересом, однако не легко. Это отнюдь не лёгкое чтиво, рекомендованное сильным читателям.

Роман-взросление про сорокалетнего мужика. Это если вкратце... А так, возможно, мне показалось, но тут Олди обратились к некоторым мотивам своей легендарной Бездне Голодных Глаз. Но это на уровне смутного ощущения какой-то таинственности из разряда поиска смыслов. Олди как-то писали в одном своём эссе, что в их книгах читатель не видит 75% обстановки и смысла, не потому что глуп, а потому что Олди его намеренно не прописывают. И я уверен, что здесь «за кадром» остались прямые отсылки к самым первым творениям авторов.

В целом же книга понравилась мне настолько, что даже придираться не хочется ни к чему. Да, моментами возникает ощущения излишнего ремесленничества — очень уж упорно из читателя вышибается умиление и сочувствие через пару очень уж явно для этого предназнеченных персонажей. Но разве это плохо? Я от Арлекина и девочки-инвалида в восторге, скуки они не вызывают. ГГ — в меру циничный и равнодушный, хоть и сильно малоприятный тип, прекрасно их оттеняет и изменяется, во многом под их влиянием.

К атмосфере претензий у меня тоже нет — своеобразное выживание героя в зазеркалье прописано и интересно, и оригинально, и с должным искусством.

Сюжет.... Ну, он запутанный. Нет, не верно. Он не объясняется. Помните про 75%? Вот оно самое, только здесь три четверти не прописанного текста как раз пришлись на непосредственный сюжет и его объяснение. Ясно, конечно, что не в объясниловке Зазеркалья здесь дело, но всё же хотелось бы получить немного больше разъяснения происходящим событиям.

И венчает всё это смачная такая ложка горчицы в бочке мёда... Заметьте — я не сказал дёгтя. Но без спойлеров. В любом случае, для меня Олди этой книгой в очередной раз доказали, что им ещё очень далеко до статуса «исписались». Они не роют одну и ту же тему в одном и том же сеттингне, а зачастую и с одними и теми же персонажами — они постоянно ищут что-то новое и интересное, почти непрерывно эксперементируют. И это хорошо. Подавляющему большинству авторов можно только пожелать чтоб они так жили, как Олди «исписались».

Тут вам и фентези, и постап, и философия, и реализм и т.д. и т.п. Это если просто в общих чертах. В свое время это было 2-е или 3-е произведение, которое меня привело в ряды ярых почитателей творчества Олдей. Цикл «Бездна голодных глаз», по моему мнению, является одним из венцов их творчества! Можно рассматривать и как отдельные рассказы, но насколько глубоко связаны рассказы между собой в цикле можно ощутить только прочитав их вместе! Язык заслуживает отдельной похвалы — он бесподобен! Перечитываю раз 3-й, или 4-й уже! И думаю еще не раз вернусь. С нетерпением приступаю к следующему роману цикла — «Сумерки мира». 10/10!

«Сумерки мира» выгодно отличаются от «Дороги» тем, что имеют более связный сюжет. В этом романе нам наконец-то раскрывается история мира, созданного авторами. Мы становимся свидетелями истории мира, развивающейся на наших глазах.

Авторы рассказывают старую как мир историю борьбы добра и зла, но по-новому, создавая, «слепляя» свое из того, что уже есть. Они преподносят читателю мифы, которые чудным образом переплетаются между собой, постепенно раскрывая свои секреты.

Единственное, что может отпугнуть — это способ подачи. Он своеобразен и не всегда авторам удается донести до читателя свою мысль.

Итог: «Сумерки мира» пока наиболее понятно раскрывают мысли авторов, донося до читателей максимум.

В своих критических статьях Олди не раз сетовали на читателей, дескать, не понимают. Мы написали книгу об идеализированном средневековье, а они — «там мечи разговаривают».

Но ведь, средневековое общество — общество иерархическое, сословное, разделенное, лучшей аналогией которого является группировка 90-х, крышующая рынок. Практически по тому же принципу строящиеся отношения вассальной зависимости. Получается, что герои книги не живут в средневековье, даже самом идеализированном, а играют в него. Это ролевики-толкиенисты собравшиеся на полянке с обломками лыж обомотанных изолентой. Вот и выходит, что книга именно про то, как «мечи разговаривают».

Единственный нравственный выбор в книге — победить, но стать Шулмой или остаться Кабиром и сдаться, разрешается как-то мимоходом и без усилий. «Само рассосалось».

Когда-то книга нравилась, взялся перечитывать и к концу, откровенно, заскучал.

Видимо, Олди — не мои авторы. В очередной раз разочаровалась.

С одной стороны, книга сразу привлекает внимание своей цветастостью, колоритом. С первых страниц буквально с головой погружаешься в Китай, его традиции, особенности ритуалов. А тут еще и детектив нарисовался! Какая интрига, какой накал страстей! Просто прелесть что такое!

И вдруг откуда ни возьмись появились многостраничные философские размышлизмы о том, что же есть такое буддизм. И под их аккомпанемент как-то совсем незаметно сдулась вся интрига, концовка оказалась смазанной. И зачем было мешать в кучу религию и программирование, так и не поняла. Сложилось стойкое впечатление, что начали за здравие, а кончили за упокой.

В целом, книга по большей части понравилась, и лишь из-за странной концовки, которая портит все впечатление, не могу поставить высокую оценку.

Конечно, как говорится -«талант не пропьешь» — слог и стиль восхитительны и безупречны! Эмоциональное воздействие усиливается по мере приближения трилогии к концу..

Образы центуриона Кнута и госпожи Имперская безопасность — прописаны изумительно. Сюжет захватывает, НО!

Я, лично, не верю в то, что сословное, рабовладельческое общество, неважно в каком из миров нашей Вселенной сможет выйти в дальний космос. Не верю! Что за бред описывать будущее, как имперское общество??? Откуда это ?? Мне ориентиром служит Мир Полдня братьев Стругацких. Будущее будет принадлежать честным, открытым для всей вселенной цивилизациям. Никогда, ни одно «мракобесное» общество не сможет сделать шаг в Дальний космос.

И почему многочисленные авторы один за другим описывают космические империи, мне абсолютно непонятно и неприятно. Будущее принадлежит Добру!

Оценку не ставлю, слишком уж велик разрыв между стилевой и идейной частями трилогии.

Роман, являющийся завязкой цикла. Честно говоря, получился немного сумбурным. Авторы сразу вываливают столько информации о своем мире, используя ответвления, параллельное повествование, экскурсы. Часть романа вообще подана как сборник рассказов. Это интригует, раскрывает многослойную структуру романа, немного путает, но не отпускает.

Что это за мир бесов и Пустотников? Как они появились? Как этот мир связан с другими мирами? Кто эти многочисленные Я? Что есть Зло и как его одолеть? Много еще вопросов появляется в процессе чтения романа. Не на все получаешь ответ.

Герои, несмотря на то, что их много, не являются безликой массой. Каждый индивидуален и прописан очень недурно, за что авторам отдельное спасибо. Оценку окружающему миру дать трудно, поскольку каждое место (и время) повествования описано урывками, не полно. Большое внимание уделено именно героям и их взаимодействиям, диалогам и истории.

Итог: роман похож на головоломку, которая не каждому по зубам, причем не каждый из тех, кому она по зубам, может быть уверен в том, что разгадал ее.

Написано МАСТЕРАМИ, и этим всё сказано. Начало выше всяких похвал. Далее ровно и изыскано. Одним словом — хорошее вино — Смакуйте.

Вот кто бы стал ожидать хоть чего-то стоящего от книги с таким названием? Если б не имя Олди над ним, думаю, что никто. Но что-то да вышло — забавная безделица, смешение событий и персонажей родом из множества произведений викторианской эпохи, сдобренное сюжетной линией из условной современности, где книги переросли нынешний электронный формат и перешли во что-то вроде виртуальной реальности. Не больше и не меньше.

Впервые пьесу Генри Лайон Олди «Вторые руки» читал примерно в 2002 году и на тот момент, хоть я и был уже ярым поклонником творчества Олдей, но мне подавай такие романы, как «Путь меча», «Герой должен быть один», «Черный баламут» и т.д. А это произведение прочитал, да и забыл. Тем-более в форме пьесы. Меня такое в то время не впечатляло. А тут увидел, что сняли фильм-спектакль. Поставил я отметочку «Посмотреть позже» и забыл на недельку. Сегодня же решил перед просмотром прочитать оригинал пьесы. Получил огромное удовольствие! Аж мурашки по коже от происходящего в чистилище по версии Олдей. В какой-то степени могу сравнить с романом «Свет в окошке» Святослава Логинова. Но это если поверхностно. Тут же в такой краткой форме изложено так мастерски!

А еще очень рассмешил момент:

Любителям поразмышлять о смысле жизни, о загробном мире, о справедливости судьбы — очень рекомендую. Чтения на полчаса, а впечатлений масса!

Я люблю перечитывать книги, но эту не перечитывал уже лет 10. Тут перечитал. Забавно как изменяется отношение со временем.

Абу-т-Тайиб настолько занят тем, что бы «взять сам», что даже и не рассматривает вариант «не брать». Когда гордость превращается в гордыню, а гордыня в идиотизм? Мне кажется, Мутанабби успешно прошел все три фазы и остался в последней.

Эпизод с Мазендараном мне казался если и не лишним, то уж точно, затянутым и 10 лет назад. Кажется таковым и сейчас. Но концовка — то что искупает все огрехи. Правда, последней главы, тоже, лучше бы не было.

Очень яркая, смешная, тонко написанная книга.

Во время чтения меня всё время не отпускало впечатление, что я оказался в искусно построенном особняке — шедевре архитектуры, лёгком, изящном здании, расположенном где-то за городом, на лоне природы. По стенам особняка висят картины: вот — пейзаж залитого солнцем Молдона конца девятнадцатого века, здесь — туманная ночь с неясными готическими фигурами в лунном свете, там — батальная сцена, а рядом — мирный натюрморт на фоне идиллического сада и благообразной пожилой служанки.

Каждая картина — это глава романа «Шерлок Холмс против марсиан».

Хотя читал я книгу в январе, складывалось впечатление, что на самом деле сейчас — лето, нахожусь я, как уже было сказано, за городом, любуюсь природой, всем существом ощущая лучи солнца, пение воды, запахи и негромкие звуки нетронутого двадцатым столетием мира.

Такой результат достигнут мастерской работой авторов.

Отдельно хочется отметить структуру повествования — очень динамичную, начисто лишённую ненужных, провисающих элементов — и восхитительную работу с образами из популярной культуры — вампирами и их безжалостным преследователем, доктором Ван Хэльзингом.

Эпизоды с вампирами — их всего два на всю книгу — очень точно выверены. Казалось бы, от Олди, у которых обычно тридцатиэтажная философия, не ждёшь таких нарочито поп-культурных, «тарантиновских» сюжетов и персонажей, как Ван Хэльзинг, смесь героя одноимённого фильма 2004 года и Энтони Хопкинса из «Дракулы» за авторством Копполы. Не ждёшь, однако они берут, делают, и поп-культурный образ, тщательно изученный, разобранный, почищенный и снова собранный, предстаёт перед читателем во всей красе, сохраняя выжимку лучшего, что было в оригинале, и гармонично вписываясь в оригинальную, простите за каламбур, тему, разрабатываемую Олди. Чисто киношный, казалось бы, персонаж, получился очень живым благодаря мелким деталям, добавленным в его образ авторами.

Симпатичный герой Том Рэдклиф напомнил мне Тома Каллена из «Противостояния» Кинга — у этих персонажей как минимум три «общих места»: одинаковые имена, одинаковая «простоватость» и одинаковая «положительность».

Очень классные интермедии, повествующие о героях в Харькове 21-ого века.

Что уж говорить о главных действующих лицах — Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне. Отмечу только, что они вышли совершенно не картонными, не пародиями на себя литературных и кинематографических, не «указателями» на то, что было где-то и когда-то «там», а живыми, настоящими людьми, находящимися здесь и сейчас в уникальной ситуации, заданной создателями книги. Их участие в романе Олди стало для меня не столько реверансом к работам предыдущих писателей, сколько развитием образа, и теперь, вспоминая этих известных героев, я буду думать не только о Конан Дойле, Ливанове, Соломине, Камбербэтче, Фримене и др., но и о книге харьковского дуэта «Шерлок Холмс против марсиан».

Светлое и переполненное энергией произведение. Не раз смеялся вслух.

Определённо, Шерлок Холмс — за, и марсиане, я считаю — тоже.

Некоторые книги требуют попасть на экран. Среди них попадаются и произведения, что достойны tv-формата.

Большой экран и ограниченный хронометраж — злейшие враги таких книг. Не помещаются тонкие сюжетные линии, нюансам не хватает места, а для игр с постановкой недостает экранного времени.

«Маг в законе» как раз из таких романов. Именно сериальный формат позволяет воплотить всё его изящество.

Нам преподносят затейливое фентези в условиях альтернативной истории. Плюс огромное количество сцен саспенса чередуется со сценами, углубляющими контекст сюжета — будь то сцены, раскрывающие персонажа, или фрагменты текста, рассказывающие об отличиях между историей мира «Мага в Законе» и нашей истории.

К каждой главе в качестве эпиграфов идут стихотворные отрывки из оперы про Конана-варвара. При хорошей фантазии из них можно сделать отличные заставки к сериям.

С моей точки зрения у авторов надо купить права или договориться об покупке прав после компании краудфандинга, а затем начать снимать пилот, который можно предлагать продюссерам. Удачная компания также обеспечит нас описанием нашей же ЦА.

Вот настолько меня впечатлила эта книга.

Впечатления смешанные.

Мир показался искусственным, неубедительным. Сплав цифрала и реальности смотрелся более-менее убедительно разве что во владениях Персефоны. В остальных случаях он распадался на куски. И будь здесь не цифрал, а какая-нибудь божественная или магическая среда — ничего не изменилось бы. В-общем, не хватило мне заявленного виртуального мира.

Герои. Почему-то им почти не сопереживаешь. Смотришь отстраненно, опять же за исключением некоторых эпизодов. Хотя семья у Тезея интересная, не поспоришь.

Отсылки к античности и необычные интерпретации знакомых историй — занятно. Порой это было единственное, что держало интерес к героям и сюжету. Хотя мне не слишком понравилось общее направление интерпретации — более грубое и совсем, ни капли не мифологическое.

Неприятно удивила нарочитая грубость и даже пошлость в некоторых сценах. Ясно, что (к примеру) банда байкеров будет общаться и развлекаться соответствующе, но зачем пытаться это описать в такой манере? Попытка дарка или нуара смотрелась таким же не совсем подходящим куском мозаики, как и соединение цифрала и реальности.

Но при всем при этом финал у книги удался. Он интересный, захватывающий. Героям наконец-то сопереживаешь, а боги цифрала наконец-то проявляют себя в должной мере. И да, лучик света и надежды в самом финале книги мне понравился.