Ромен Гари (Romain Gary)

Рассказывать правдивую историю жизни Ромена Гари непросто. Само слово «биография», стоящее рядом с именем писателя, звучит как насмешка и требует после себя уточнения. Чья именно биография? Ромена Гари? Эмиля Ажара? Шатана Богата? Фоско Синибальди? Впрочем, два последних имени так и остались в тени Гари и Ажара, на чье семантическое сходство (Гари — от «гореть», Ажар — от «жар») однажды указал сам писатель, добавив, что «Гори!» — это главный приказ, от которого он никогда не уклонялся ни в творчестве, ни в жизни. Все эти имена с занимательными биографиями — лишь псевдонимы с вымышленными судьбами, ни одна из которых не равна судьбе прятавшегося за этими мифами человека. Конечно, между Роменом Гари и Романом Кацевым (его настоящее имя) можно поставить знак приблизительного равенства. Однако не стоит забывать, что писатель приложил все усилия, дабы двойные волнистые черточки этого уравнения никогда не выпрямились окончательно.

Роман Кацев родился 8 мая 1914 года в городе Вильно, на территории Российской империи (ныне Вильнюс, Литва), в доме номер 6 по Сиротской улице. Мать будущего писателя — еврейская провинциальная актриса Мина Иоселевна Овчинская из Свенцян (польск. Mina Owczynska, в первом браке — Брегштейн, 1879—?; выведена под именем Нина Борисовская в романе «Обещание на рассвете»); отец — коммерсант из Тракая А́рье-Лейб (по-русски Лейб Фа́йвушевич) Ка́цев (польск. Arieh-Leib Kacew, 1883—1942). Дом, в котором родился будущий писатель, принадлежал его деду, Фа́йвушу-До́виду Мо́телевичу Ка́цеву и его жене Ри́вке-Зла́те Трабу́н. Лейб Кацев и Мина Брегштейн (во втором браке — Кацева) поженились там же, в Вильно, 28 августа 1912 года — за два года до рождения сына.

В 1925 году родители расстались (развод был оформлен в 1929 году), и Мина Овчинская вместе с сыном вернулась к родителям (Иослу и Гитл Овчинским) в Свенцяны, а в следующем году перебралась к старшему брату — адвокату Абраму-Боруху Овчинскому — в Варшаву. В 1928 году мать с сыном переехали во Францию, в Ниццу, где ранее обосновался другой брат Мины. Роман изучал право в Экс-ан-Провансе и в Париже. Кроме того, он обучался лётному делу, готовясь стать военным пилотом. Уже во Франции, в силу внешнего сходства, возникла легенда (известная и Роману), что его настоящим отцом является Иван Мозжухин, звезда российского немого кино.

Во время Второй мировой войны Роману пришлось эмигрировать в Великобританию, где он вступил во французские войска, формируемые де Голлем. Воевал в качестве пилота в Европе и Африке. После войны вернулся во Францию и поступил на дипломатическую службу.

История отношений Гари с матерью описана в его автобиографическом романе «Обещание на рассвете». Мать Гари мечтала: «Мой сын станет французским посланником, кавалером ордена Почетного легиона, великим актером драмы, Ибсеном, Габриеле Д’Аннунцио. Он будет одеваться по-лондонски!» И Роман не просто не разочаровал мать — он переплюнул все ее смелые ожидания: юрист, военный летчик, дипломат, изящный денди, герой Сопротивления, личный друг Шарля де Голля — все эти достижения будут перечислены через запятую на обратной стороне книг Ромена Гари, потому что мальчик станет знаменитейшим писателем, о котором заговорит весь мир. Начав в 1945 году с «Европейского воспитания», Ромен Гари писал практически по роману в год и уже в 1956 году получил первую Гонкуровскую премию за книгу «Корни неба», посвященную спасению африканских слонов. По злой иронии судьбы, именно в день награждения Р. Гари получил письмо очевидца о том, как его отец, Арье-Лейб Кацев, умер у входа в крематорий в Освенциме.

Но, несмотря на премию, отношения с «собратьями по перу» у Ромена Гари, выбивавшегося из всех литературных традиций того времени, складывались не лучшим образом. К «новому роману» в лице Дюрас и Роб-Грийе Гари испытывал нескрываемую неприязнь, не находя на их страницах ни одного живого героя. Американских писателей от Фолкнера до Хемингуэя он упрекал в озабоченности комплексами мужской несостоятельности. Однако и в адрес самого Гари звучало немало оскорбительных заявлений, и если на рассвете его карьеры многие критики и литературные мэтры не хотели относиться к Гари всерьез, считая его стиль недостаточно изящным, то спустя 20 лет писателя уже «сдали в архив», поставив на его творчестве крест. И тогда Ромен решил провернуть небывалую аферу: новый роман «Голубчик» он подписал именем Эмиля Ажара (с этого момента идет отсчет биография его литературного альтер-эго) и с помощью своего друга отправил рукопись из Бразилии, чтобы сохранить полное инкогнито. Роман нового писателя с загадочной биографией был встречен на ура. В сентябре 1974 года в газете «Монд» появилась статья Ж. Пиатье под заглавием «Замечательное открытие». Когда Эмилю Ажару пришло время появиться на публике, Гари попросил исполнить эту роль своего двоюродного племянника Поля Павловича (внука младшего брата матери Ильи Осиповича Овчинского). В литературных кругах тотчас заговорили о том, насколько юный племянник талантливее своего исписавшегося дяди. Французы только теперь заметили, что обе фамилии по-русски связаны образом огня: первая от «гореть», вторая от «жар». Могло ли им прийти в голову, что один и тот же человек, как бы он ни был яростно талантлив, за пять лет написал семь книг от самого себя и еще четыре от выдуманного автора, итого одиннадцать — не говоря о других формах деятельности. Читая рецензии влиятельных критиков, Гари смеялся от души, понимая, что простой литературный анализ смог бы вывести его на чистую воду. Но журналистам было легче воспевать нового талантливого писателя, чем поверить в гениальность самого Гари. Благодаря такой невнимательности критиков Гонкуровская премия в 1975 году снова попала в руки Гари за роман «Вся жизнь впереди», подписанный именем Эмиля Ажара. Всю правду об этой махинации Гари раскрыл в тексте «Жизни и смерть Эмиля Ажара», который по просьбе писателя был опубликован уже после его смерти.

Третьего июля в очередном (282-м!) выпуске телевизионного литературного журнала «Апостроф» появился Поль Павлович, теперь наконец написавший и собственную книгу под заглавием «L’homme que l’on croyait» («Человек, которому верили»), — это история отношений племянника с дядей и, следовательно, история одной из удивительнейших литературных мистификаций. Поль Павлович смущенно отвечал на вопросы собеседников: Почему он согласился на ложную роль? Много ли денег принесли ему книги Ажара? Зачем он написал теперь книгу с разоблачением истины? В ходе беседы были высказаны интересные мысли об этом эпизоде. Друг Ромена Гари — Франсуа Бонди — сообщил о том, с каким равнодушием французы читают известных авторов: одна из книг Гари вышла дважды под разными заглавиями, а читатели этого не заметили; Гари хотел разбить лед инерции и читательского безразличия. А Мишель Турнье, сам крупный прозаик, сказал: «Меня восхищает удача Гари. Он играл до конца. Думаю, что самоубийство с этой историей связано. А книги Эмиля Ажара превосходны: Ромен Гари превзошел самого себя. Конечно, это мошенничество; но ведь мошенничество — это свойство художественной литературы: писатель непременно сочиняет и персонажей, и самого себя». Еще один из участников беседы, профессор-психиатр Мантель, назвал Ромена Гари большим прозаиком, а Эмиля Ажара — великим писателем. Критик журнала «Нувель обсерватер» Ги Дюмор вторил ему: «Можно полагать, что Эмиля Ажара запомнят лучше, чем Ромена Гари».

Ромен Гари неоднократно признавался, что не может долго находиться «в своей собственной шкуре». Одного имени, одной личности было слишком мало для всех противоречивых «я» Гари. Презирая христианское обожествление страдания, высмеивая тягу к напыщенному драматизму, он постоянно боролся с собственными депрессиями и мучился мыслями о самоубийстве. Призывая в каждой своей книге уважать человека независимо от его расы, вероисповедания, банковского счета, он одновременно «порол розгами» того же самого человека за его низость и пошлость. Прослыв великим любовником и сердцеедом, он не уставал повторять, что ненавидит мужской «мачизм» и знает только двух «женственных» мужчин — Иисуса Христа и себя. У Ромена Гари было две мечты: писать книги в свое удовольствие, никогда их не публикуя, и создать «абсолютный роман», где автор и герой будут одним и тем же лицом. Первая мечта, на радость читателям и, пожалуй, самому Гари, так и осталась несбыточной: его книги печатали разные издательства, предлагая неплохие гонорары. Зато для воплощения второй мечты Ромен Гари приложил все усилия. Он придумал все: себя, своих двойников, свои книги, свою судьбу. Вся его жизнь стала романом.

2 декабря 1980 года Ромен Гари лег в кровать, положил голову на подушку, предварительно покрыв ее красно-бежевой салфеткой, засунул дуло в рот и выстрелил. Записка для прессы была следующего содержания: «День Д. Никакой связи с Джин Сиберг (бывшая жена Ромена Гари, покончившая с собой за год до этого). Любителям разбитых сердец просьба не беспокоиться. Конечно, можно отнести это на счет депрессии. Но в таком случае следует иметь в виду, что она длится с тех пор, как я стал взрослым человеком, и что именно она помогла мне достойно заниматься литературным ремеслом <...>. Я наконец достиг предела самовыражения».

Фантастическое в творчестве: Ромен Гари не является фантастом, но неоднократно использовал фантастические приемы в своих произведениях. Так, в романе «Пляска Чингиз-Хаима» рассказчик — это душа убитого во время Холокоста еврея, поселившаяся в глазах своего палача, а еще один герой — Смерть. Герой романа «Чародеи» прожил больше двух сотен лет, ожидая, пока на свете появится человек, способный полюбить так же сильно как он. А в книге «Спасите наши души» гениальный изобретатель придумывает способ как превратить человеческие души в топливо.