Юрий Зарахович, Валерий Скурлатов «И грянул гром…»

Помимо 25 основных и трёх дополнительных томов серии «Библиотека современной фантастики», которая издавалась «Молодой гвардией» с 1965 года, существует ещё два тома, изданные с внесерийным оформлением, которые также можно причислить к общей коллекции. Одним из этих двух томов стала антология рассказов американских писателей «И грянул гром», выпущенная в 1976 году. По ряду причин это издание достойно внимания и выделяется из общего ряда фантастических сборников. Стоит отметить профессиональный качественный перевод, наличие цветных иллюстраций, интересную подборку сильных произведений известных авторов. Однако в первую очередь стоит похвалить отличную работу составителей, которые представили на суд читателей ретроспективу развития фантастической литературы США начиная с XIX столетия до второй трети XX. Каждое произведение иллюстрирует собой ту или иную веху в истории становления жанра, наглядно показано смещение акцентов с течением времени, возникновение новых тем и проблематики.

Вступительная статья составителей антологии Ю. Зараховича и В. Скурлатова знакомит читателя с концепцией книги, её авторы избегают подробного пересказа произведений сборника, с которыми читателю только предстоит ознакомиться, не пытаются превратить введение в краткий курс политинформации, заранее расставить указатели, где здесь писатели «прогрессивные», а где «буржуазные», хотя совсем уйти от привычного для того времени развешивания ярлыков всё же не удалось. Статью С. Джимбинова, который более подробно анализирует вошедшие в антологию произведения, составители благоразумно поместили в конец книги, дабы не портить удовольствие от преждевременного раскрытия финалов некоторых произведений. Очень порадовало наличие предисловий ко всем без исключения рассказам, где В. Скурлатов вкратце знакомит нас с биографией каждого автора, указывает ряд наиболее известных произведений и обозначает вклад каждого рассказа в развитие фантастической литературы. По структуре антология делится на три основных блока, если с первым, где представлены авторы XIX века, всё ясно и понятно, то логика распределения рассказов между вторым и третьим разделами не всегда улавливается — хронологический принцип не соблюдается, могу лишь предположить, что во второй раздел вошли по преимуществу произведения на классические для фантастики темы контакта, роботов, исследования других планет, а в заключительный — более экспериментальные вещи гуманитарного плана, опять же — по преимуществу. В самом конце книги есть краткая библиография русских изданий американских фантастов, для своего времени информация полезная, но в эпоху интернета уже явно не актуальная.

Открывает антологию замечательный рассказ классика американской литературы, блестящего новеллиста В. Ирвинга «Рип ван Винкль». Очень велик соблазн объявить это произведение дедушкой всех современных «попаданцев», однако это история чисто мистического толка, где фигурируют сверхъестественные явления, а не научный метод. Рассказ отличает образный литературный язык, живые персонажи и стилизация под городскую, а точнее провинциальную легенду. Такие байки можно рассказывать у костра, с обязательным многозначительным подмигиванием — «мол, правда то, вымысел ли, но люди сказывают...» Отец детективного жанра Э.А. По временами активно использовал в своих произведениях фантастический элемент, яркий пример — «Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля» — представляющий собой дневниковый отчет главного героя о полете на Луну на воздушном шаре. Автор всеми силами пытается придать истории Пфааля наукообразность — всё это можно было бы без труда отнести к твёрдой фантастике, если бы не внезапное «но» в финале — автор, блестяще нагнетавший атмосферу, переворачивает всё с ног на голову, оставляя читателя в недоумении. Этот приём в творчестве писателя использовался неоднократно, точно так же он мог методично нагонять мистической жути, чтобы в конце дать всем событиям реалистическое обоснование.

Все мы помним историю с радиопостановкой «Войны миров» Г. Уэллса, вызвавшей изрядный переполох, но если Уэллс такого эффекта не ожидал, то многие его коллеги по цеху сознательно мистифицировали доверчивых читателей. Рассказ У. Роудса «Горячее сердце Земли» специально маскируется под выдержки из правительственного отчета, описывающего тревожные последствия международного научного эксперимента, проведенного в Бельгии. Ученые решили проверить гипотезу о том, что по мере приближения к центру Земли температура повышается, для этого начали углублять заброшенную шахту, что привело к непредсказуемым последствиям. Учитывая то, что такие рассказы часто печатались в обычных газетах, а проверить информацию для обычного человека, не познавшего прелести ТВ и Интернета, было невозможно — бурление народных масс было довольно предсказуемым явлением. Не чурался сознательных мистификаций и А. Бирс, у которого есть целый цикл псевдодокументальных историй, описывающих якобы реальные случаи сверхъестественных явлений — то что они попали в точку, доказывает то, что некоторые из них до сих пор перепечатываются в разных «энциклопедиях тайн и чудес» для домохозяек. В антологии приводится самый известный рассказ Бирса «Случай на мосту через Совиный ручей», где янки собирались казнить плантатора-южанина. Рассказ действительно хорош — автору удалось создать напряжение, заставить читателя потерять связь между явью и иллюзией, задуматься о грани жизни и смерти.

Традиция литературной утопии довольно богата и восходит к XVI столетию, имена Кампанеллы, Фурнье, Мора и многих других навсегда остались в истории. Автором самой популярной утопии XIX века, если верить составителям антологии, является Э. Беллами, придерживавшийся социалистических убеждений. Здесь приводится его рассказ «Остров ясновидцев», рисующий картины утопического общества, многие века существующего на труднодоступных островах в Индийском океане, куда в результате кораблекрушения попадает главный герой. Автор подробно исследует социум телепатов, описывает все преимущества, которые могло получить человечество, если бы все его представители были бы наделены этим уникальным даром. Герой проходит путь от страха и неприятия того, что для окружающих он как раскрытая книга, до подлинного наслаждения полным единением человеческих душ на духовном уровне. Завершает раздел короткий набросок к роману М. Твена «Таинственный незнакомец» под названием «Школьная горка», примыкающий к циклу приключений Тома Сойера. Непонятно зачем включать такие рабочие эскизы в сборники для широкого круга читателей, здесь только пролог к роману, в котором среди учеников обычной школы появляется мальчик со способностями вундеркинда. Могу предположить, что составители хотели проиллюстрировать этой мистической историей будущий интерес некоторых фантастов к вопросам религии, космогонии, существованию параллельных миров, различных сверхспособностей, но это лишь моя догадка.

Резюмирую сказанное по первому разделу. Конечно в XIX веке не существовало фантастики в современном понимании этого слова. Провинциальный фольклор и городские легенды впитывались талантливыми авторами и проникали в литературу, закладывая базу для создания фэнтези, кое-что из этого впоследствии достанется и НФ, особенно её пограничным жанрам. На примере рассказа Э.А. По мы видим появление синтеза научпопа и авантюрной беллетристики, в этом направлении плодотворно работал Ж. Верн, а в следующем столетии эстафету подхватили апологеты твёрдой фантастики. Философская проблематика затрагивалась редко, предшественники авторов гуманитарной фантастики концентрировались как правило вокруг теологических, либо спиритических дискурсов — возрастал интерес к эзотерике, восточным учениям и практикам, появлялись оккультные кружки и духовные общества разных толков, всё это преломлялось в литературе. Полностью сформированным на тот момент можно было назвать разве что утопическое направление, подогреваемое всплеском интереса к идеям марксизма, европейскими революциями 1848 и грядущими социально политическими катаклизмами в России и Германии. Ввиду зачаточного состояния СМИ и отсутствия у людей свободного доступа к новостным и информационным ресурсам ряд авторов активно занимался вбросами, выражаясь современным языком, троллили общество всеми способами, в качестве примера составители справедливо приводят работы У. Роудса и А. Бирса. В общем, весь XIX век — это всего лишь пролог к грядущему пуску звездолёта «Фантастика», который осуществился в следующем столетии — веке XX-ом, и это повод перейти к обзору второго раздела.

Блок фантастической литературы Золотого века открывает повесть Дж. Кэмпбелла «Кто ты?» — это действительно знаковое произведение, достаточно сказать, что знакомство с ним подвигло к началу своей писательской карьеры такого мастодонта, как А. Ван Вогт. Справедливости ради надо сказать, что идею для своей повести Кэмпбелл почерпнул из романа Г.Ф. Лавкрафта «Хребты безумия» — опытный издатель знал, что придется по вкусу народу — упростил, причесал, сократил и получил заслуженный профит. В итоге произведение стало важным этапом на пути становления жанра фантастического триллера, идея о команде полярных исследователей, откопавших и разморозивших хищную инопланетную тварь упала на благодатную почву — здесь и экранизация Карпентера, фильм «Нечто», и целая франшиза «Чужой», вспоминается даже 8 серия 1 сезона «Секретных материалов» «Лёд», которая почти целиком копирует фабулу повести. Любители кино наверняка приведут ещё массу примеров, я к таковым не отношусь, поэтому мои познания в данной области весьма скромны. В 20-30-х гг. роботы появлялись на страницах фантастических журналов только в роли жестяных декораций, угловатых металлических ящиков. Сломать этот стереотип удалось Л. дель Рею, чей рассказ «Елена Лав» является отсылкой к античному мифу о Галатее. Способны ли роботы любить, где пролегает грань между машиной и человеком — эти вопросы поднимаются в рассказе Рея, опубликованном за год до того, как создатель законов роботехники А. Азимов явил миру свою первую новеллу.

Ушедший из жизни в возрасте 30 лет С. Вейнбаум за свою 10-летнюю писательскую карьеру успел войти в золотой фонд фантастики. Его рассказ «Марсианская одиссея» стал неожиданной альтернативой привычным космооперам Э.Р. Берроуза, Ли Брэкетт и Дж. Уильямсона. Под пером Вейнбаума безжизненная красная планета постепенно оживает, его фантазия населяет Марс опасными хищниками, невероятными разумными формами жизни, которые невозможно постичь человеческому разуму. Главный герой рассказа преодолевает не только экстремальную среду, но и барьеры, отделяющие человека от братьев по разуму — этот рассказ — блестящий образец планетарной фантастики, где есть не только приключения и экшен, но и попытка разобраться в ксенопсихологии, показать разнообразие форм жизни во Вселенной. Знаковым для понимания проблемы Контакта стал рассказ М. Лейнстера «Первый контакт», где автор сталкивает на просторах космоса две равные по уровню цивилизации. Создается патовая ситуация, каждая сторона опасается раскрыть другой местонахождение родной планеты, чтобы не ставить под угрозу существование своей расы, ведь с первого взгляда невозможно предсказать, как поведут себя незнакомцы. Рассказ призывает к осторожности, в рамках полемики с Лейнстером И. Ефремов написал «Сердце змеи», где утверждает мысль о дружественном контакте.

Классическая хроноопера предполагает обязательный антураж в виде машины времени и темпоральных парадоксов, в одном из лучших рассказов, написанных Г. Каттнером в соавторстве со своей супругой «Все тенали бороговы» акценты расставлены иначе. Игрушки, которые попадают из далекого будущего в наши дни к обычным детям, это только катализатор развития событий. Фантастический элемент здесь вторичен, авторы концентрируют внимание на проблемах семьи, красочно иллюстрируют процесс отчуждения детей и родителей. Необходимо отметить, что этот рассказ оказал большое влияние на Р. Брэдбери, тема детства в творчестве которого прослеживается отчетливо, ряд своих первых рассказов Брэдбери также создавал в соавторстве с Г. Каттнером. Поиски истоков происхождения «Матрицы» братьев Вачовски неожиданно приводят к рассказу А. Ван Вогта «Эрзац-Вечность». Трое космонавтов, оказавшиеся заброшенными на неизвестную планету сталкиваются с невероятными вещами. Известна фраза «бытие определяет сознание», но если принять за аксиому бесконечность Вселенной, то где-то возможна рекурсия этого утверждения. Какие механизмы закрутили водоворот событий, увлекший главных героев, стоит ли за этим некий Сверхразум и какой во всем этом смысл — открытый финал дает читателю богатый простор для размышлений. Конечно, если копать ещё глубже, то первопроходцами здесь были буддисты со своей концепцией майя — всё сущее — суть иллюзия, но для фантастики этот рассказ был явно революционным, знаковым.

Заключительный раздел антологии показывает разнообразие направлений фантастики, постепенный отход от научности в сторону гуманитарных дисциплин и человековедения, необходимость поиска новых сюжетов порой рождает уникальные поджанры. Замечательный рассказ Р. Хайнлайна «И построил он себе скрюченный домишко» я бы описал определением «топологическая фантастика». Экстравагантный архитектор построил дом в форме тессеракта, в ходе демонстрации его творения супружеской паре происходит небольшое землетрясение и оказывается, что в этот дом просто войти, но не так просто отыскать выход. Дополнительным плюсом является здесь добрый юмор, который скрашивает сложности понимания всех этих топологических наворотов, наличие пространственного мышления у читателя приветствуется. Из произведений на схожую тематику мне вспоминается рассказ «Нульсторонний профессор» М. Гарднера, который вышел шестью годами позже. Однако авторы, работавшие в жанре мистики и хоррора додумались использовать топологию пространства для перемещения в иные измерения ещё раньше — в качестве примера отмечу Г.Ф. Лавкрафта с рассказом «Сны в ведьмином доме» и его коллегу Ф. Белнапа Лонга — «Псы Тиндала», где означенные псы могли попасть в наш мир по ментальному следу оккультиста только через острые углы его комнаты.

Помимо топологической существует и «лингвистическая фантастика», представленная в антологии рассказом Р. Шекли «Потолкуем малость?». Необычно уже то, что главный герой-землянин выступает в качестве отрицательного персонажа, пытаясь подчинить экономическому влиянию Земли менее развитую цивилизацию, единственными средствами защиты которой внезапно оказываются непостижимые правила языка, который постоянно меняется. Несмотря на то, что этот рассказ был написан позже «золотого десятилетия Шекли» и не обладает простотой и легкостью восприятия первых работ, я считаю его одним из лучших в творчестве писателя. Лингвистика не раз оказывалась у Шекли сюжетообразующим звеном, достаточно вспомнить рассказы «Терапия» с умопомрачительной фразой «дварковать влендишным способом» и «Опека», где главному герою ни в коем случае нельзя было «политурить». Здесь же отмечу роман С. Дилэни «Вавилон-17», в котором поэтесса Ридра Вонг должна была дешифровать кодированные радиопередачи под условным названием «Вавилон-17», являвшиеся психологическим оружием в войне, полностью подчинявшим волю реципиентов, превращающим людей в безвольных кукол.

А. Азимов — сам по себе веха в истории фантастики, его творческая карьера началась в 1939 году с рассказа «Затерянные у Весты». Само произведение в научном плане на сегодняшний день устарело, художественными изысками не блещет, но как начало пути великого фантаста вполне имеет право на присутствие в данной антологии. В результате поломки двигателя три космолетчика оказываются запертыми в корабле на орбите Весты, запасы воздуха заканчиваются, помощи со стороны ждать не приходится и чтобы выжить им придется полагаться только на свое мужество и смекалку. Тему «восстания машин», воплощенную на экране в фильме «Терминатор», одним из первых начал разрабатывать К. Саймак в рассказе «Разведка». Журналист «Геральда», пришедший на работу раньше обычного, заметил на своем столе странную крысу, которая быстро от него ускользнула, затем получил сообщение о гуляющей по городу швейной машинке, постепенно он начинает понимать, что это не чья-то шутка, и от его действий может зависеть будущее Земли. Послевоенный рост благосостояния американцев, наполнение домов бытовыми техническими новинками с одной стороны это радовало, а с другой вызывало опасение — ведь дальше компьютеры и ИИ, который как любое разумное существо будет стремиться к свободе и естественной преградой на пути к ней перед ним может встать человечество.

Тема вторжения пришельцев, впрочем, движимых скорее любопытством, чем агрессивными устремлениями, также звучит в рассказе Т. Старджона «Золотое яйцо». В качестве фантдопущения автор представил существование некой неизмеримо древней расы, которая добилась полного всемогущества и утратила интерес к существованию, только один её представитель, путешествуя в космосе, наткнулся на Землю и под видом местного жителя пытается узнать о людях. Здесь опять же тема космоса и пришельцев носит вспомогательный характер, автор использует фантастические средства, чтобы с тонкой иронией продемонстрировать непредсказуемость женской логики, сможет ли идеальный красавец с неограниченными возможностями покорить сердце симпатичной девушки, чего на самом деле хочет женщина от своего избранника, в этом автор пытается разобраться вместе с читателем. В «Тайнике» Р. Маккенны фантастики и того меньше — рассказ в первую очередь о любви, о чувствах двух людей. Во время Второй мировой главный герой, американский военнослужащий, получает задание отыскать на орегонских пустошах месторождение урана, от местных он узнает, что в этом ему может помочь одна девушка, проблема в том, что она не от мира сего — живет в мире своих детских фантазий. Постепенно герой втягивается в её игры, но по мере сближения начинает понимать, что в мире есть вещи гораздо важнее служебного долга. Рассказ отмечен премией «Небьюла» и номинацией «Хьюго», Новая волна постепенно заявляла о своём существовании.

Завершает сборник рассказ Р. Брэдбери «Куколка», написанный в соавторстве с Г. Каттнером — эта эффектная точка иллюстрирует рост читательского интереса к гуманитарной фантастике, отход от научности в сторону человековедения и философии. Страдающий от неизвестной болезни мистер Смит пребывает в неком подобии комы, его кожа приобрела зеленый оттенок, а покровы затвердели. В порядке гипотезы один из врачей предположил, что такое состояние напоминает стадию куколки в процессе формирования бабочки, но что выйдет из кокона Смита — это одновременно пугает и интригует. Поначалу рассказ напоминает напряженный фантастический триллер, но финал получился в классическом стиле Брэдбери — красивый, поэтичный и философский. В процессе создания антологии составителям удалось показать два века развития фантастики — век XIX, обусловивший предпосылки формирования жанра и XX в котором всё начиналось с твёрдой «научки» и ярких пульповых журналов, а в итоге привело к появлению ряда талантливейших авторов, некоторые из которых, как пример — Брэдбери, получили признание в мире большой литературы и стали прижизненными классиками, чей труд вдохновляет миллионы.

Да уж... Для 70-х этот сборник был действительно громом средь ясного неба. Добрая половина рассказов сильны до сих пор — «кто ты?», «все тенали бороговы...», «схватка», «куколка». Я как зачарованный смотрел на цветные фото из «Космической одиссеи 2001», о самом фильме в те времена живя на периферии можно было и не мечтать. Помимо этого пожалуй «Пасынки вселенной» в журнальном варианте «Вокруг Света» имели имели такой же бомбовый эффект, да и появились они у нас почти одновременно.

Прекрасный сборник! :appl: Особенно для того времени, когда любая более-менее интересная публикация вызывала широкий резонанс. А здесь — литература высочайшего уровня, в хороших, профессиональных переводах... С этой книги началось, пожалуй, мое знакомство с настоящей фантастикой... :glasses:

:rev: Очень хороший сборник!!!:dont: Лучшие рассказы лучших писателей. ЕСЛИ ЧУЖИЕ УЗНАЮТ О СУЩЕСТВОВАНИИ ЗЕМЛИ — ВОЗНИКНЕТ ДИАЛЕММА — ТОРГОВАТЬ ИЛИ СРАЖАТЬСЯ, а может быть рассказывать друг другу нескромные анекдоты.

Кстати, есть мнение, что сборник примыкает к серии БСФ — библиотека современной фантастики и 25 томах, или даже является дополнительным томом этой серии.