Г. Ф. Лавкрафт «Зов Ктулху»

Спокон веков в пучине океана

Громада Кракен беспробудно спит.

Он слеп и глух, по туше великана

Лишь временами бледный луч скользит.

---

Рассказ являет собой ярчайший пример завышенных ожиданий. Поскольку образ Ктулху с некоторых пор стал визитной карточкой Лавкрафта, многие начинают знакомство с его творчеством именно с этого произведения. И быстро разочаровываются. Поскольку суровая правда состоит в том, что «Зов Ктулху» не только не является лучшим шедевром Лавкрафта, но даже не является таковым в собственно Ктулховском цикле. Чисто с литературной точки зрения рассказ — добротный ужастик на каждый день, не более. Я хорошо помню собственное разочарование, когда было прочитано последнее предложение. Как, подумал я, и это всё?

Между тем, рассказ обладает весьма очевидным достоинством — масштабностью поднятой темы. Заложенные в нем идеи верой и правдой будут служить Лавкрафту на протяжении многих лет, воплотившись в обширном цикле произведений, и породив в итоге то, что называется мифологией Ктулху. Именно с этой точки зрения я и предлагаю его оценивать.

Поэтому, желающим приобщиться к мифологии Ктулху — читать рассказ однозначно. Как необходимый элемент мозаики, без которого она не сложится в целую картину.

Тем же, кто хочет просто «попробовать» Лавкрафта, я бы посоветовал выбрать какое-нибудь другое «блюдо», пусть даже и из Ктулховского цикла. Те же «Хребты безумия».

Учитывая все вышесказанное, ставлю 8.

Решил тут я на днях приобщиться к творчеству Лавкрафта, а то стыд да позор — до сих пор ничего не читал. Но мне нравится, когда я сам прихожу к ознакомлению какой-то книги или творчества определённого автора в целом. Удачно так приобщился.

Что мы имеем? С самого начала автор задал определённый тон, теперь я понимаю, что такое «лавкрафтианская атмосфера», тягучая и апатичная, безнадёжная и устрашающая, которая отлично прослеживалась в том же «Монстрологе» Рика Янси. Возможно концепции этого рассказа присуща некая старомодность, но давайте не будем забывать, что написан он в далёком 1928 году.

Очень понравился язык автора, живой, осязаемый. Описания тоже очень живые и красочные. Есть даже детективная линия. Хронометраж небольшой, но автор сумел наполнить свою историю динамикой, интригой. Правда где-то в середине рассказа эта интрига немного себя исчерпывает, появляется Великое Зло, пришедшее с далёких звёзд, неуничтожимое и всеобъемлющее. Перебор или нет? Если эта тематика красной нитью проходит через всё творчества автора, то в этом случае наверное проблема не автора, а моего восприятия.

А ещё здесь прорисовывается масштаб, планетарный, от которого захватывает дух. Некоторые факты преподносятся буднично, но каждый факт складывается в общий пазл. Ведь события происходят по всему миру. По всему миру люди в религиозном экстазе произносят заветные слова на мёртвом языке «В своем доме в Р'льехе мертвый Ктулху спит, ожидая своего часа».

Понравился главный герой. Человек, которому случайно в руки попало запретное знание, расследование, которым занимался умерший родственник. И первое устремление главного героя — не желание довести дело умершего до конца, а попытка извлечь из этого знания выгоду. Как он сама объективно характеризует свои действия — «То, что я смог получить из первых рук, подтвердило известное мне из рукописи моего деда и, тем не менее, вновь взволновало меня; теперь уже я не сомневался, что напал на след совершенно реальной, исключительно тайной и очень древней религии, научное открытие которой сделает меня известным антропологом. Моей тогдашней установкой по-прежнему оставался абсолютный материализм». Но, в конечном итоге он осознаёт, что запретные знания потому и запретны, что если их предать огласке, начнётся хаос. Это проявление не статичности, а перемены в суждениях и характере героя, ведь наблюдать за чем-то неизменным так скучно.

«Восставший может уйти в бездну, а опустившийся в бездну может вновь восстать. Воплощение вселенской мерзости спит в глубине, ожидая своего часа, а смрад гниения расползается над гибнущими городами людей. Настанет время – но я не должен и не могу думать об этом! Молю об одном – коль мне не суждено будет пережить эту рукопись, пусть мои душеприказчики не совершат безрассудства и не дадут другим людям ее прочесть».

Итог: прекрасный образчик мистического хоррор-рассказа, с полным погружением в историю: ты словно слышишь эти завывания в ночи и глухие удары тамтама, странные шорохи и чувство всеобъемлющего ужаса. А ещё автор сумел достойно завершить историю, поставить главную точку.

Непередаваемо прекрасное творение, что окутывает читателя уже с первых страниц неким ореолом тайны и загадочности, окружает атмосферой ужаса и мистики, вводит в состояние стагнации умственного восприятия всего окружающего мира, ибо ничего более, кроме данного рассказа, мозг ощущать не желает.

Текст непостижимо красив, он изобилует необычайно мастерским описанием как окружающей среды, так и чувств персонажей, что говорит не только о мастерстве автора, но и о его неописуемо «живой» фантазии, ибо история, что описывается здесь — выдумана. Да, он преподносится в качестве реально произошедших событий, запечатлённых в хрониках, газетах, дневниках да журналах путешественников. И подобная стилистика лишь придаёт особой остроты, взвивая саспенс просто до необозримых высот: чувство, словно подобные события реальны, меня лично не покидали не на мгновение. Также на данный эффект действует и огромное множество отсылок да аллюзий, которыми опять же пестрит текст, чётко давая читателю осознать не только состоятельность да образованность Говарда Лавкрафта, но также и ощутить всю мощь этой псевдодокументалистики, что так качественно создаёт иллюзию правдивости действий, описанных в рассказе.

Антураж чего-то непознанного да необузданно ужасающего непрерывной нитью пронизывает всю повесть. Пленив нас с первых строк, произведение не желает отпускать до последних слов, в которых не раскрывается смысла всего произошедшего — нет. Они служат лишь предостерегающим предупреждением, ввиду которого лишь чётче слышится неясного происхождения звук за спиной, да паника подспудно овладевает сознанием, позволяя стынуть крови в жилах.

Это бесконечно отличное произведение, со времени своего написания не постаревшее не на день — контекст времени лишь создаёт дополнительные штрихи обстановке отчуждённости, вечной опасности и безысходной мрачности. Говард Лавкрафт по праву вошёл на страницы истории литературы, как писатель, что создал жанр ужаса именно таким, каким мы его видим сегодня. Публике же, далёкой от подобных текстов, его наследие уж явно известно по имени одного исполинского чудовища, что породила фантазия сего писателя: того самого Ктулху, заслуживающего также своё место на страницах энциклопедии жанра и внимания, которым я призываю Вас одарить Его — и создатель Его, и Он непосредственно сам этого заслуживают.

Знаете, иногда мне кажется, что великих писателей-мистиков давно преследует какое-то страшное и жуткое проклятие: они и живут-то, как правило, не очень долго, да и всё время жизнь изо всех сил пытается их сломить, словно бы в наказание за их попытку постичь своим гениальным умом и изложить на страницах своих произведений нечто такое, во что человеку лезть запрещено. Примеров можно привести множество: Эдгар Аллан По, Николай Васильевич Гоголь, Франц Кафка, Михаил Афанасьевич Булгаков, ну и, наконец, тот же самый Говард Филлипс Лавкрафт.

Ведь Лавкрафта злой рок преследовал с раннего детства. Когда будущему писателю было два года, его отец сошёл с ума и до конца своих дней пребывал в психиатрической клинике. А его мать, насколько мне известно, издевалась над ним как могла (простите за туманную и несколько вульгарную формулировку). Разумеется, в душе человека, жизнь которого началась с подобных событий и которого, к тому же, всё детство мучали разнообразные болезни, не позволившие ему посещать школу, не могло остаться ничего кроме мрака, чёрного и непроглядного. И именно это, мрачное и кошмарное, затаившееся где-то в его сердце, Лавкрафт и стал выплёскивать на страницах своих рассказов и повестей. Сначала не очень удачно, но позднее он приобрёл опыт, выработал свой собственный стиль и создал целую мифологию. Теперь его произведения, при жизни ни разу не изданные, прошли проверку временем на ура, и Лавкрафта величают не иначе как гением. А как ещё можно называть человека, написавшего то, что в двадцать первом веке пугает людей (в частности, меня), ничуть не меньше, чем в начале двадцатого?

Примером рассказа, саспенс в котором за прошедшее время совсем не устарел, является «Зов Ктулху». Уже после смерти его автора, оно приобрело статус эталонного ужастика, и, я думаю, не с проста. Это просто великолепный, шикарный, потрясающий рассказ! Тут столько всего намешено: и детектив, ведь, по сути, главным героем ведётся расследование происходящих по всей планете странных и загадочных событий; и фантастика, ведь Ктулху на самом деле является пришельцем из космоса; и, самое главное, мистика и ужасы. И, если говорить о моих впечатлениях, то, на мой взгляд, больше всего в рассказе пугают первая и вторая части.

Кроме того, не может не восхищать потрясающее, и, по-видимому, не знающее границ воображение Лавкрафта, которое очень ярко проявилось в данном произведении. Ведь, чтобы придумать монстра, спящего на самом дне океана и ждущего, когда звёзды на небесах встанут в правильное положение, нужно обладать небывалой фантазией и очень нестандартно мыслить. Благо, оба эти качества Лавкрафт с успехом совмещал.

Повесть выделяется среди прочих композицией, переданной через анализ трех различных источников с дополняющим друг друга содержанием. Что плохо, Лавкрафт не стилизовал их, а подал через одну единственную точку зрения, дав анализ от лица главного героя, тем самым не дав ощутить самого читателю удовольствия от анализа и открытия неизведанного.

Из того, что понравилось, выделяется особый ландшафт скалы с дверью. Лавкрафт один из немногих занудствующих писателей ужасов, которые пугают трехмерной математикой. Забавно, что буквально на днях стали модны заливки гладких контуров совокупностями переходящих многоугольников. Нечто подобное предстает взгляду несчастных моряков из повести. Что для нас является отличным поводом для нового принта, то для Лавкрафта — очередное обращение к теме иных измерений, созданных для жизни древних.

Кстати, очень философичен подобный подход к мифу: в поиске начал Лавкрафт подводит нас к геометрическим формам неорганики, геометрическим иллюзиям пространства, при этом живое отматываю в некое уродливо классифицируемое человеческим сознанием существо. Это сочетание абсолютно рационалистичной «природы» с хаотически существующей жизнью, что составляет друг с другом особую гармонию.

По содержанию повасть близка к «Кошмару в Ред-Хуке», не привнося ничего нового, кроме поэтизации зова К«тхулкху (а произнесите так!).

Эмблематичный шедевр. Понятно почему народ так загорелся этой идеей — восстанием Ктулху из глубин моря. Даже в «Соус парке» эту идею использовали в серии про катастрофу «Дипвотер хорайзент». Читал среди бела дня в электричке, в дрянном пересказе (не тратьте на него время!) Е.Любимовой. И все равно пробрало по самое немогу. ГФЛ настоящий мастер описаний космических и временных бездн, очень проникаешься ощущением чуждости и вброшенности человека во Вселенной. Это какой-то триллер-экзистенциализм.

Лавкрафта все поругивают за излишнюю описательность и монологизм. А между тем в короткой повести у него совместились и научные изыскания, и масштабная полицейская спецоперация, и сражение с пиратами, и древний инопланетный город, буквально пожирающий незваных путников. И все ловко увязано и подогнано. Очень атмосферно и сплошной экшен.

Ктукху и лавкрафтовская древняя раса — достаточно неоднозначные персонажи у данного автора и встречающиеся во многих его произведениях. Есть такие рассказы, где они выглядят довольно-таки симпатично (морально, имеется в виду). В «Зове Ктулху» показана наиболее мерзопакостная их сторона. На мой взгляд, это один из самых мрачных из его рассказов на данную тему. Конечно, можно без конца придираться и к стилю, и к структуре повествования (и, между прочим, заслуженно), но атмосферы беспросветного отчаяния, какого-то предапокалипсического ощущения у него не отнять.

«Зов Ктулху» — произведение программное, и не только в содержании, а ещё и в форме исполнения. Поэтому негативной особенностью русских переводов «Зова» является утрата в них авторской эпической интонации. — Взамен оригинальной ритмики читатель получил, увы, тональность торопливого пересказа. В этом смысле

Г. Ф. Л. ещё ждёт своих переводчиков на русский. А пока, к сожалению, тиражируются нехудожественные пересказы.

В переводах классики «чёрной НФ» важен и фон, на котором развивается сюжет. Очевидное для американских читателей, близких к «Кругу Лавкрафта», требует в русских переводах основательных подстрочных комментариев. Таковое сопровождение переводов не менее важно, нежели сам текст произведения. Небрежение комментариями (не только в «Зове») резко снижает адэкватность читательского восприятия чужеземной фант-классики.

Чрезвычайно не рекомендую читать рассказ в популярном переводе Е. Любимовой. Перевод постоянно сбивается на пересказ своими словами, который местами превращается в такую ахинею, что пришлось взяться за английский текст и посмотреть, на счёт автора или переводчика надо отнести эти бессмыслицы. Ну и, конечно, оказалось, что на счёт переводчика. Читаем, к примеру: «Наконец яхта пришла в движение. Она неторопливо оттолкнулась от дна и тронулась в путь, взбивая пену летейских вод». Не говоря уже о самовольной разбивке на предложения, ни в природе, ни у Лавкрафта яхты не имеют привычки отталкиваться от дна, а «lethal» вовсе не означает «летейский»... В общем, не знаю, существует ли хороший перевод, но этот точно никуда не годится.

Данный рассказ был, наверное, первым из творчества Лавкрафта осмысленным мною с большим трудом. Не то чтобы я был разочарован, не то чтобы мои ожидания не оправдались. Скорее я не был готов к данному жанру подачи сюжета, не был готов к сухости и скомканности повествования, не смог разглядеть в груде отступлений и ответвлений золотой нитки осмысленности и эмоционального катарсиса. Я не могу сказать, что произведение мне не понравилось. Скорее оно имеет слишком громкое и овеянное славой и похвалой название и образ, которые зачастую не всегда и не для всех, на самом деле, соответствуют действительности. Поэтому, если Вы впервые решили столкнуться с творчеством Лавкрафта и решили начать именно с этого громкого и на ваш взгляд самого зловещего рассказа, то я бы посоветовал Вам осадить лошадей и начать с более неброских на первый взгляд и коротких произведений, но не менее интересных.

Если говорить о начинке данного произведения, то изюминка и всеми желанная прослойка ужаса и непередаваемого страха и таинственности тут присутствует, но чтобы добраться до нее, предстоит долгая местами нудная и затянутая дорога. А пройдет ее полностью далеко не каждый.

Тем не менее, знакомясь с произведениями Лавкрафта, я все больше убеждаюсь и осознаю идею, которую он хотел донести, его механику и химию всех его произведений. Это как действие анальгина — после принятия таблетки для нужного эффекта должно пройти некоторое время. Так и во время чтения рассказов автора, необходимо терпение и вера, абсолютная вера и погружение в строки, которые автор пытается преподнести так, чтобы у читателя не оставалось сомнений, что все это было на самом деле. Здесь больше игра эмоциями самого автора, его общение с читателем, обращение к нему, запугивание его, напускание саспенса. Поэтому и манера письма очень сложна, но необходима для нужного эффекта. 7 из 10.

Как и многие читатели, я взлелеял и выпестовал свой литературный вкус, отталкиваясь от априорной, вроде как самой собой разумеющейся установки на то, что искусство должно нести разумное, доброе и вечное. Что книга, не содержащая размышлений о добре и зле, каких-то глубоких философских мыслей – это зря написанная книга, пустая трата бумаги. А потом в какой-то момент задался вопросом: правильно ли это? Ведь существуют целые виды искусства, изначально не подразумевающие осмысленности: инструментальная музыка, например, или абстрактная живопись. И если можно переживать катарсис от девятой симфонии, откуда же берется совершенно иной стандарт в отношении литературы? Почему мы так часто требуем от книг глубокомысленности, и не можем позволить им просто быть красивыми?

Говард Лавкрафт – один из тех людей, чьи произведения напоминают, почему авторов книг принято называть не мыслителями, а именно писателями. И в этом смысле “Зов Ктулху” является если не вершиной его творчества, то как минимум наиболее ярким и наглядным примером. Ведь сюжет рассказа абсолютно плоский и, на первый взгляд, достоин в лучшем случае низкобюджетного фильма-трешачка про нашествие инопланетян из тряпья и пластилина (кстати, одна такая стилизованная экранизация именно с тряпичной куклой Ктулху таки появилась). Психологического мира героев толком нет, один древний слепой ужас перед чем-то столь же античным и подслеповатым. Философии – лишь первый абзац о невежестве, как о защитном механизме. И что Лавкрафт хотел сказать? Ради чего все это написано?

А написано ради самого процесса. Написано, простите за тавтологию, писателем, а вовсе не философом или психологом. Властителем душ, а не умов. Это рассказ ни о чем, и он, как и множество других лавкрафтовских рассказов, не сутулится, стесняясь собственной безыдейности, а напротив, стоит с гордо поднятой головой, утверждая, что литература, подобно музыке и живописи, имеет полное право быть бессмысленной — до тех пор, пока она по настоящему утонченна. И так же как многие ученые с чувством собственного превосходства над “ремесленниками” занимаются “чистой наукой”, не имеющей в обозримом будущем никакого прикладного применения, Лавкрафт, можно сказать, занимался “чистым искусством”. Прекрасным в своей пустоте, нарциссически упивающимся собственной вычурностью, кокетливо прячущим половину лица под маской сухой документальности. Чистым искусством, заставляющим мурашки бегать по спине не от того, как это глубоко, а от того, как это красиво.

Чистым искусством, рождающим не мысли – но чувства.

Рассказ читал чуть ли не задержав дыхание. Всё описание стилизовано под этакое полудокументальное любительское исследование. По тексту несколько раз прямо указывается, что авторы заметок от литературности ну очень далеки. Но это и интересно — чувствуешь, что описывая даже не произошедшие с ним события, а только открывшиеся ему знания, и то не подтверждённые, герой заново переживает весь свой ужас.

Полностью оправдывается поговорка «Меньше знаешь — крепче спишь». И ведь верно, в определённый момент, когда понимаешь и узнаёшь слишком многое — становится жутковато. Но с другой стороны удивляет слабонервность героя — завеса ужаса перед ним только-только приоткрылась, а он уже о суициде думает и жить спокойно не может.

P.S. Почти во всех рассказах Лавкрафта, где его герои много путешествуют, проводят исследования и опросы, меня мучает один вопрос:«Откуда у них столько денег?» Могут позволить себе по прихоти объехать полмира, испытать немалые траты, вроде нигде не работают, но не испытывают даже признаков материальных проблем.

От прочтения рассказа не получил практически никакого удовольствия.Весь рассказ идёт сплошное описание, никакого сопереживания главному герою,никаких диалогов, невнятная концовка, не полное описание кто же такой ктулху. Лишь маленькая интрижка на мистику промелькает на протяжении всего рассказа. Если бы я читал рассказ эдак лет 50 назад, то может быть было интересно, а сейчас моя оценка неуд.

Проходной ничем не примечательный рассказ. Изложение — чрезвычайно документальное и сухое. В сюжете нет логики. О героях кроме имен и должностей мы практически ничего не узнаем. Идея банальна... Уж сколько авторов использовали мифическое в своих произведениях, причем именно в очень схожих сюжетах. В общем, ничего нового и увлекательного. Давно собиралась почитать Лавкрафта и в общем-то испытала разочарование... Хотя, наверное, могла бы предположить, что будет не интереснее Эдгара По (хотя По как раз полиричнее, поживее, в нем есть определенная поэтическая эстетика)... В конце концов они родоначальники жанра ужасов, первопроходцы... Для общего развития надо знать, но чтобы восхищаться — не знаю... устарело уже... а чтобы стать вечным — слабовато. Может, надо было в детстве читать) Хотя для культа вполне подходит! Сам рассказ сродни мифу — сплошные тайны, оговорки и недосказанности, поэтому почва для собственной фантазии отличная;) В общем, если оценивать рассказ как худ. произведение, то высокого балла он не заслуживает, на мой взгляд. Кстати, возможно, рассказ мне показался слишком незамысловатым после прочтения Тотема и Табу Фрейда, ну и без впечатлений от Ницше не обошлось. Неудобно как-то покушаться на классику и входить в диссонанс с большинством в своих оценках, но мне хочется верить, что другие произведения Лавкрафта мне доставят больше удовольствия и заставят о большем задуматься и хоть что-то почувствовать... В конце концов, цель искусства — взывать к чувствам людей, хотя великие произведения тревожат не только чувства, но и умы.

Давно хотела прочитать, чтобы понять кто такой Ктулху, почему про него так много говорят, и вот в электронном виде нашла. Рассказ оказал просто магическое воздействие. Он нисколько не затянут, а впечатления от него довольно яркие. Это уже не первый рассказ, который я прочитала у Лавкрафта и я уже различаю этот свойственный ему стиль изложения ужасов, происходящих с различными людьми. Надо отметить, что в этом рассказе этот стиль только украшает повествование. Постепенно по мере хода рассказа, пока мы погружаемся в ход событий, нарастает напряжение. У меня оно выразилось в повышении интереса к событиям, страшно не было. Однако, рассказ несомненно будит воображение. Думаю, что когда он вышел в печать он показался страшным и ужастным. Но в наше время он уже не так пугает.

Возник вопрос: это чистая выдумка или в ней есть часть правды и на самом деле в нашем мире есть место культу Ктулху?