В начале нынешнего века и тысячелетия, а именно с 2000 по 2004 год, когда я был студентом исторического факультета, мне довелось побывать в нескольких археологических экспедициях. Это было очень весёлое время (кому доводилось бывать — тот поймёт ), но в этих экспедициях мы не только копали и пили, но и запоем читали книжки. Разные. Но подавляющее большинство моего круга общения — всё-таки фэнтези. Книжки в то время "на ура" шли любые, поэтому прочитывалось всё, что попадалось под руку — от шедевров уровня Многорукого бога далайна и Колодезя Святослава Логинова до одноразовой "конины" и поделок из межавторского цикла Мир Иеро, от которых не то что названий и имён авторов, даже общих сюжетных ходов в памяти не сохранилось! Эх, славное было время...

А потом, разумеется, были долгие разговоры у костра (зачастую не совсем трезвые, скрывать не буду), порой переходящие в весьма бурные обсуждения на повышенных тонах. Ребята мы все были, без ложной скромности, начитанные, все со своими вкусами и предпочтениями, поэтому свою точку зрения отстаивали до последнего, вовлекая порой в наши споры даже представителей преподавательского состава.

Но все мы сходились во мнении, что фэнтези, основанное на классическом европейском псевдосредневековье или реалиях условной Юго-Восточной Азии, уже изрядно поднадоело. А дальше возникал вполне закономерный вопрос: почему авторы не используют богатейшие мифологические системы других, куда менее известных народов? Где фэнтези на основе якутских олонхо или карело-финских рун? Где фэнтезийный аналог сказаний о нартах? Где переписанный на новый лад каракалпакский эпос "Сорок девушек"? (К нему я с раннего возраста неравнодушен, как только прочитал Повесть о прекрасной Гулаим Арсения Тарковского, которая пока отсутствует в базе, но это дело поправимое...) Где фэнтези про сейминско-турбинский феномен, в конце-то концов? Это ж чистые ведьмаки с серебряным оружием, которые по миру от Финляндии до Монголии шлялись? А почему не пишут фэнтези про скифов причерноморских степей или представителей пазырыкской культуры? Или фэнтези про каких-нибудь срубников или ямников, хотя про них что ни напиши, всё будет в определённом смысле фэнтези. И десятки, если не сотни, подобных вопросов. Были мы все молодые и горячие, поэтому заканчивалось всё обычно предложением самим взять, да и написать что-нибудь подобное!   

Разумеется, никто ничего так и не написал...

Долгое вступление необходимо для того, чтобы было понятно — я просто немного завидую нынешней молодёжи! И не только из-за того, что сейчас практически любой текст доступен в Сети, но и потому, что за последние годы сразу в нескольких издательствах запущены серии, ориентированные именно на этническое, основанное на зачастую малоизвестных фольклорно-мифологических системах, фэнтези.

Одна из подобных серий под названием Фэнтези МИФ. Солнечными тропами выходит в издательстве Манн, Иванов и Фербер. И вы только посмотрите, какая получается красота:

Эх, в моей бы молодости, да такие книжки! С руками бы оторвал!

Уточнение: книга Марии Сычёвой Солнце в силках формально в серию не входит, однако, учитывая совпадение оформления и жанровую принадлежность романа, для себя я её тоже в линейку условного "этнического фэнтези" от МИФа записал. Я не буду подробно останавливаться на каждой из книг серии, потому как, во-первых, планирую со временем написать о них по-отдельности, а во-вторых, "Олений завет" я ещё не прочитал, но сам выбор авторами фольклорно-мифологических систем, взятых за основу произведений, вызывает лишь уважение. Много за прошедшие два десятилетия появилось исторических или фантастических романов про тех же пазырыкцев? На память разве что заслуженно обласканный критиками роман Кадын Ирины Богатырёвой приходит, да основанная больше на алтайских сказках, чем на археологических данных, ориентированная на подрастающее поколение повесть Анны Никольской Кадын — владычица гор. Якутам, конечно, больше повезло, про них и Олди писали, и цикл Земля удаганок Ариадны Борисовой выходил (впрочем, прошёл практически незамеченным у читателей), но тоже не сказать, что шибко популярный у авторов сеттинг. Чего уж тогда говорить про саамский фольклор или адыгские легенды, на которых основаны произведения Анастасии Смышляевой и Алисы Аве соответственно?

Одним словом, отличное у МИФа вышло начинание!

По крайней мере, мне очень по душе. И хотя я, мужик за сорок, явно не попадаю в целевую аудиторию, на которую серия рассчитана, читаю я её с удовольствием! А уж коли молодое поколение заинтересуется той или иной культурой — им и карты в руки, ибо информации, как я уже писал, сейчас вокруг навалом, причём любого уровня сложности!

А ведь дальше, судя по анонсам, в серии будет тоже кое-что не менее интересное:

Анна Бауэр "Слово Вирявы"

Мистическое этно-фэнтези, вдохновлённое эрзянско-мокшанской мифологией:

Когда человек забывает корни и своих богов, они рано или поздно приходят за ним сами. Журналистка Варя Килейкина едет к себе на родину в Мордовию, чтобы расследовать исчезновения людей в заповедном лесу, и навлекает на себя гнев древней богини Вирявы. Теперь девушка должна вернуться домой за неделю, иначе погибнет от руки лесной хозяйки в Верхнем мире. Искать дорогу обратно трудно вдвойне, ведь тот, кому доверяется Варя, рожден, чтобы ее убить.

Лара Вагнер "Другая Су Анасы"

Этническое фэнтези на основе татарского фольклора:

На берегу лесного озера сидит Су анасы, расчесывает волосы костяным гребнем, любуется своим отражением в воде. Ничего не меняется в зачарованном лесу вот уже много веков. Хозяйке воды нет дела до перемен в мире людей. А тот, кто попадет в ее сети, уже не вырвется на свободу.

Тимур приехал на каникулы в глухую деревню. Кто же знал, что давняя сказка оживет, и семейные тайны всплывут на поверхность...

Одноименная повесть Лары Вагнер попала в шорт-лист конкурса «Новые горизонты Литнет» и шорт-лист международного конкурса «Тартарика».

Учитывая, что народностей в нашей необъятной — великое множество, смею робко надеяться, что у серии будет долгая жизнь. Лишь бы уж совсем ромфант в неё пихать не начали, а то ж всё равно придётся читать!

После любого прочитанного романа Ирины Богатырёвой я зависаю надолго — стоит только попытаться втиснуть это самое прочитанное в рамки жанровой принадлежности или хоть какой-то классификации.

Так было с её дебютным романом Кадын, который вроде как фэнтези по формальным признакам, причём фэнтези необычное, "этническое", основанное на современных исторических и археологических данных о пазырыкской культуре, а вроде как-бы и нет, потому что его вполне можно прочитать как чистейшей воды реализм, а всю «сверхъестественную» часть повествования просто списать на то самое пресловутое «мифологическое» восприятие мира главной героиней, а то и вовсе на видения её, если вообще не галлюцинации...

Так было с романом Жити и нежити, который тоже под критерии городского фэнтези вполне подходит, потому как повествует о нечеловеческих сущностях, в современном мире появившихся, но к финалу всё чаще ловишь себя на мысли, что главные герои рассказываемой истории — не жити или нежити, а обычные (и необычные) люди, с их взаимоотношениями и проблемами, с их столкновением с популярностью и одиночеством, со сложностью выбора и муками творчества...

А потом случилась она:

Ирина Богатырева Белая Согра Издательство: М.: Эксмо, 2020 год, 1500 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 288 стр. ISBN: 978-5-04-113679-6 Серия: Этническое фэнтези Аннотация: Так начинаются многие сказки: матушка умерла, мужик взял в дом мачеху, а та невзлюбила падчерицу, отправила её к своей ­тётке – бабе-яге… Но Жу, с которой случилось то же самое, не уверена, что попала в сказку. Деревня, в которой она оказалась, — богом забытое место где-то на Севере, где никогда не заходит солнце, вокруг леса и болота, и телефон здесь не ловит. Здесь совершенно нечем заняться, а у местных старух непонятный говор и только и разговоров, что о порче да покойниках, которые приходят к живым, о домовых и непонятной травине, которая помогает найти потерявшихся людей, но сорвать её сложно: растёт она в далёкой согре и охраняет её нечистая сила. Впрочем, Жу всё это не интересно. С тех пор как не стало мамы, ей сложно общаться с людьми. За неё это делает внутренний брат-близнец, про которого Жу начинает думать, что это и есть она сама. Быть мальчиком или девочкой, жить в городе или в деревне, что-то делать или не делать совсем ничего — с недавних пор Жу всё неважно. Однако с того дня, как местная колдунья в сердцах сказала "понеси тебя леший" и Жу канула в болотистых лесах с братом, а вышла уже одна, — с этого дня ей приходится учиться жить заново, слушать старух и понимать, что же они рассказывают о силах, живущих в окрестных болотах, и о том, как с ними обращаться. Только так она может понять что-то и про саму себя. Комментарий: Внецикловый роман. Иллюстрация на обложке Ю. Девятовой.

И вновь вопрос: а что это, собственно?

Мифологическое фэнтези о столкновении городского жителя с бытованием живой фольклорной традиции? История о мятущемся подростке с ОЧЕНЬ серьёзными психологическими проблемами? История взросления и обретения самой себя? Литературные игры с материалами этнографических экспедиций? Или же это всё-таки наш родной, русский, корневой магический реализм, когда всё происходящее замешано на вполне узнаваемых фольклорно-мифологических образах, но позволяет бесконечное множество трактовок?

Признаюсь сразу: ответа у меня нет. Вернее, он есть, но звучит он не шибко оригинально — это просто проза Богатырёвой!

С одной стороны, это, как я уже говорил, узнаваемая, родная, чуть ли не советская «деревенская проза», повествующая о простоте и красоте обыденной жизни вне городов, с другой — это действительно Литература, причём высшей пробы, которая ставит перед собой нелёгкую задачу передать живое звучание народной речи таким, каким слышат его участники фольклорно-этнографических экспедиций, в составе которых автор отработала несколько сезонов. Сама Ирина пишет об этом следующее: «<...> мне хотелось передать музыку той речи, которая меня изумила. И тут пришлось действительно приложить усилия, потому что звучащая речь на бумаге становится неуклюжей и нелепой, она не воспринимается, в ней теряется не только очарование, но и смысл. Пришлось разработать целую систему, как превратить интервью – в языковой портрет персонажа так, чтобы это было не утомительно современному читателю, не заинтересованному ни в диалектизмах, ни в фольклористике. Ему и решать, насколько мне это удалось». На мой взгляд — удалось полностью! Прежде всего потому, что роман очень легко читается. И это — несмотря на всё вышеперечисленное. Лично я при первом прочтении буквально проглотил его часов за пять, за время рабочей поездки в областной центр и обратно, но это нисколько не означает, что это лёгкое, развлекательное чтиво — скорее наоборот, потому как вложено в него очень и очень много...

Перед нами история глубоко несчастной девочки-подростка Жени, которая не так давно потеряла мать, в результате чего заработала серьёзные проблемы с головой, связанные с поиском своего места в жизни и в социуме, которые осложняются ещё и тем, что своеобразное утешение она обрела в существовании воображаемого брата-близнеца, что называется по нынешним временам «проблемами гендерной самоидентификации», но к пресловутой «повесточке» никакого отношения не имеет. Подобное раздвоение личности влечёт за собой целый ворох последствий, начиная с уходов из дома, посещения «заброшек» и съёмок видео на краю крыш многоэтажек, откуда её приходится снимать сотрудникам МЧС, и заканчивая отсутствием по несколько дней аппетита, проблемами с личной гигиеной и ношением мужских вещей, тайно воруемых у отца, что, в свою очередь, приводит к издевательствам сверстников в школе, и тому факту, что с внешним миром Жу (как она себя теперь называет) общается только в Интернете, да и то от имени того самого воображаемого брата. Финал подобного поведения очевиден — психушка, медикаментозное вмешательство и различные терапии, осложнённые появлением в жизни Жу мачехи, которой стала одна из психологов, работающих с ней. Повествование начинается с того момента, как Жу оказывается где-то на Русском Севере, в селе Согрино, у своей условной родственницы Манефы Феофановны, к которой мачеха отправила её с благородной формулировкой — «отдохнуть от города, успокоиться и отъесться».

Далее рассказывать о сюжете, как это обычно водится у госпожи Богатырёвой, в принципе, особого-то и нечего, потому как нам всего-лишь покажут внутренние переживания городского подростка, столкнувшегося, как я уже упоминал, с живым бытованием фольклорной традиции, но здесь-то и начинается самое интересное. И главное тут — не верить аннотации! Согрино — это не глухое село, «затерянное где-то на севере». Да, солнце здесь практически не заходит в белые ночи, телефон здесь не ловит, и население, скажем так, весьма своеобразное, но здесь есть школа и магазины, для связи с внешним миром достаточно просто сменить симку и так далее, и тому подобное, но главное — в Согрино никого не удивить разговорами о людях, которые ЗНАЮТ, как «положить» ту самую травину, что найдёт потерянное; многие из жителей села понимают, что делать, если ночами душит домовой, и никого не удивляет тот факт, что покойник возвращается допить бутылку водки, которую он при жизни припрятал от жены на крыше бани. И вот здесь-то как раз просто необходимо повторить: ни в коем случае не верьте аннотации и рекламным блёрбам, за которые хочется оторвать их создателям руки, или чем они там пишут подобное! Читаем на лицевой стороне обложки: «В любви, как и в смерти, человек беззащитен». Позвольте, но в книге НЕТ НИКАКОЙ ЛЮБВИ! Вообще! От слова совсем! Переворачиваем книгу: «Повествование Богатырёвой ультрафеминистистическое, в нём юные девушки легко «затыкают» за пояс серьёзных мужчин, правда, при помощи сверхъестественных сил, да ещё и сводят их с ума, но при этом стыдливы и берегут девичью честь. Таких девушек, которые не хуже мужчин, не хватает в нашей жизни». Не, может, конечно, про какие-то работы автора подобное сказать и можно, но причём тут «Белая Согра», посвящённая, ещё раз обращу на это внимание, психологическим проблемам девочки-подростка, которая никак не может определиться, кем она себя воспринимает — мальчиком или всё-таки девочкой? Эта книга — об обретении самой себя, своей женской сущности, насколько бы пафосно это не звучало, которое стало возможным только тогда, когда Женя/Жу столкнулась с миром, в котором нет всего «городского», фальшивого и наносного. Какой, на фиг, ультрафеминизм?

В завершение остаётся добавить, что после первого прочтения мне показалось, что в книге несколько «маловато фольклора», да и вообще по объёму и общей стилистике «Белая Согра» представляет собой скорее повесть, чем полноценный роман, и моя оценка колебалась где-то в районе 7-8 баллов. Основной претензией к тексту являлось даже не недостаточность вплетения в повествование фольклорно-этнографического материала, а тот факт, что девочку с НАСТОЛЬКО серьёзными психологическими проблемами оставили предоставленной самой себе, имеющей возможность бесконтрольно шляться по селу и его окрестностям, что и приводит, в итоге, к печальным последствиям. Но с того времени я прочитал эту книгу ещё дважды, и с каждым из прочтений всё яснее осознавал — нет, всего в ней в меру! И фольклорной составляющей (а она, повторюсь, совершенно бесподобна) и реалистичности в поведении Манефы Феофановны, которой доверили сложного подростка, зажатого тисками слишком многих условностей, освобождением от которых и является эта самая «бесконтрольность».

Одним словом — 10 баллов. Богатырёва в очередной раз подтвердила, что писать она умеет.

P.S. Бесконечно обидно, что ещё один анонсированный роман автора, «Ведяна», на бумаге так и не вышел. Учитывая совсем небольшой объём обоих произведений, могла бы получиться шикарная книга-перевёртыш, типа вот такой, которую с любой стороны начинать читать можно, но на такие эксперименты издатели, по всей видимости, не готовы. Что неудивительно — проза Богатырёвой от мейнстрима бесконечно далека. Но я очень надеюсь, что своего читателя она найдёт.

Сегодня в моей авторской колонке довольно необычный материал — это первый (и с большой долей вероятности — последний) раз, когда я хочу привлечь внимание читателей к книгам, которые ещё не читал сам!

Всё дело в авторе. Встречайте, знакомьтесь: Ирина Богатырёва

Несколько лет назад Ирина Богатырёва буквально ворвалась в отечественное литературное пространство — выход журнальных публикаций и печатных книг, множество интервью и статей критиков в Сети, номинации на получение нескольких разноплановых премий в диапазоне от "Новых горизонтов" и "Студенческого Букера" до премии имени Сергея Михалкова... Я никогда особо не вёлся на подобный шум вокруг какой-то персоны, поэтому вряд ли обратил бы на автора внимание, но в большей части статей было волшебное (для меня) слово "пазырыкцы", поэтому я, как археолог по образованию, был просто обязан познакомиться с творчеством Ирины. Собственно, впечатления свои я давно выразил в довольно многословных отзывах (Кадын, Жити и нежити), но как-то так получилось, что с романами Богатырёвой связано слишком много личного.

Никогда не забуду, как часами сидел на балконе, под палящим поволжским июльским солнцем, в компании новорожденного сынули, который в подобных ваннах нуждался по медицинским показаниям, и читал "Кадын". Под пронзительные крики стрижей и вереницу неспешных, обволакивающих слов и столь же неспешно развивающихся событий, сознание как-будто само переносилось куда-то туда — в степь, где у неба нет края, а песням не так уж обязательны слова, потому как кроме неба тебя никто и не услышит...

Или как взял одним воскресным утром роман "Жити и нежити", который мне с первых глав дико не понравился, по повествование затянуло настолько, что я буквально проглотил роман за день, и всё это время перед моим мысленным взором проносилась целая вереница самых разных людей, с которыми сводила меня по молодости судьба, и которые вращались в то или иное время в так называемой отечественной "этнотусовке" — от любителей поорать ирландские песни за тёмным пивом и собирателей редких дисков The Chieftains, до талантливых музыкантов, играющих на инструментах в диапазоне от варгана до диджериду, но не знающих при этом, куда свой талант пристроить, и потрясающих мастеров всякого-разного прикладного творчества, типа флэшек, которые делаются из обычного сучка, покрытого лаком...

И вот теперь издательство Эксмо совершенно неожиданно решило реанимировать старую серию Этническое фэнтези.

И не просто реанимировать, а издать в ней сразу три новых романа Ирины Ботатырёвой!

С аннотациями произведений любой желающий может ознакомиться и сам, поэтому не стану их здесь приводить, лучше предоставим слово самой Ирине. Вот что она рассказывает о романе "Белая Согра", появившемся после трёх сезонов работы автора в составе фольклорных экспедиций Лаборатории фольклористики РГГУ в Архангельской области:

Для меня это был чрезвычайно ценный жизненный опыт. Я не только поняла для себя, что же на самом деле такое – русский фольклор в наши дни, как сохраняется, меняется и живёт традиция, что такое народные верования и как чувствуют себя в современных реалиях персонажи, как домовой и леший, — но и познакомилась с колоритными людьми, о которых до этого могла разве что прочесть у Шергина. Русский Север – особый край, со своим говором, фольклором, и мне хотелось в тексте передать всё вместе – и типажи, с которыми я столкнулась в ходе экспедиций, и диалект, и даже собственное удивление от всего этого – удивление современного городского человека.

<...>

Материал как раз практически не требовал обработки – это реальные интервью с реальными людьми. Но я поняла, что вся суть теряется, если их лишить главного – того языка, на котором они были рассказаны, диалекта и особого звучания спонтанной живой речи со всеми пропусками, повторами и даже словами паразитами. Без этого всё превращалось в выхолощенные народные приметы и поверья, — всё то, от чего меня лично мутит. Нет, мне хотелось передать музыку той речи, которая меня изумила. И тут пришлось действительно приложить усилия, потому что звучащая речь на бумаге становится неуклюжей и нелепой, она не воспринимается, в ней теряется не только очарование, но и смысл. Пришлось разработать целую систему, как превратить интервью – в языковой портрет персонажа так, чтобы это было не утомительно современному читателю, не заинтересованному ни в диалектизмах, ни в фольклористике. Ему и решать, насколько мне это удалось.

А вот — немного о романе "Ведяна":

Этот роман написан несколько лет назад, но так получилось, что он выходит в свет позже более свежего текста, «Согры». Иногда бывает и так. Несмотря на то, что эти тексты очень разные и стилистически, и тематически, для меня между ними много общего: они оба замешаны на фольклорной закваске. Однако если «Согра» – это моя дань опыту полевого фольклориста, то «Ведяна» писалась ещё до появления такового, скорее, в его предвкушении. Стоит сказать, что моё понимание вопроса сильно изменилось за это время, и фольклор в «Ведяне» не тот, с каким я знакома сейчас, а сценический, выхолощенный, такой, чем у нас стали заменять традицию в советское время и что можно услышать как с эстрады, так и со сцены каждого заштатного Дома культуры.

<...>

Городок населён локальной народностью, давно ассимилировавшей с русскими настолько, что уже потерян родной язык, а традиции выродились в припевки, исполняемые старухами из «народных» хоров. К сожалению, это типичная ситуация, и всё же, чтобы избежать аналогий, мне пришлось «изобрести» эту народность, придумать для неё собственный язык, свои традиции, хотя в них и узнаются корни разных поволжских национальностей.

<...>

И вот первое фантастическое допущение, которое я сделала в романе: главный герой – из тех, кто застал и знает, что такое настоящая традиционная культура. Он помнит её, он по ней тоскует, его мутит от того, что он слышит со сцены ДК, где работает звукорежиссёром. Но при этом прекрасно понимает, что не может ничего изменить. Он глубоко одинок в этом своём ощущении, у него другие «настройки», так что ничего удивительного, что именно к нему является персонаж знакомых ему мифов – речная девушка ведяна, и меняет жизнь самым кардинальным образом.

(Полные версии статей с сайта Ульяновск — литературный город ЮНЕСКО здесь и здесь )

А вот про третью книгу, роман "Говорит Москва", дополнительных материалов я что-то как-то не нашёл.

Наверное потому, что в общем-то особо и не искал!

Знаю только, что произведение написано на документальном материале из архива проекта «Историческая память Москвы» и основано на городском фольклоре. А мне всё, что связано с темой Москвы и москвичей, будь то хоть Гиляровский, хоть Guf, одинаково неинтересно. Не в обиду коренным и понаехавшим будет сказано.

Я повторюсь ещё раз: новые книги госпожи Богатырёвой я ещё не читал, хотя и приобрёл электронную версию "Ведяны" сразу же, как только она появилась на Литресе. И я, разумеется, не могу быть уверенным, что эти романы мне понравятся. Но вот в чём я действительно уверен, причём на все 110 %, так это в том, что книги Ирины однозначно не будут стандартным и штампованным чтивом, лишь претендующим на "этнический колорит". Ирина пишет действительно штучные вещи, потому что она всем этим живёт, и пытается нести в массы своё понимание бытования современной фольклорной традиции, будь то её игра на варгане в дуэте "Ольхонские ворота", участие в фольклорных экспедициях или написание таких вот, не вписывающихся ни в какие жанры, но далеко выходящих за пределы фантастически-фэнтезийного гетто, книг.

Одним словом, попробуйте — вдруг ни на что не похожая проза Богатырёвой придётся и вам по душе?

P.S. А ещё Ирина мастер создавать вокруг своих произведений необходимую атмосферу и настроение. Когда только вышел роман "Кадын", в сети его сопровождала целая вереница ссылок на статьи про пазырыкскую культуру и Алтай вообще. А нынче на странице автора вКонтакте выложен саундтрек к роману "Ведяна" из шести композиций, который мог бы написать (или на самом деле написал?) герой романа, Роман Судьбин. Атмосферный ambient с отчётливыми этническими нотками звёзд с неба, может и не хватает, и до отечественных мастодонтов, работающих в этом жанре и широко известных в узких кругах, типа Lunar Abyss, Угасания или ухушуху, разумеется, не дотягивает, но на общую атмосферу работает превосходно — довольно быстро понимаешь, что временами это будет тревожное и неуютное чтение, раз уж музыкальная составляющая такова...

P.P.S. А вот какую шикарную картинку авторства некоего Нурлана Килибаева прикрепили к цитированию фантлабовского моего отзыва на "Кадын" в этих ваших вКонтактах, на страницах, посвящённых творчеству Ирины: