Сегодня — день рождения Филипа К. Дика (1928-1982), американского писателя, чьё творчество вызывало у Лема живейший интерес.
Из письма Филипа К. Дика в ФБР от 2 сентября 1974 г.:
Прилагаю письмо профессора Дарко Сувина, относящееся к информации и документам, переданным вам ранее. Это первая моя встреча с профессором Сувиным. Перечислены вместе с ним и три марксиста, о которых я сообщал вам ранее: Питер Фиттинг, Фредрик Джеймсон и Франц Роттенштайнер, являющиеся официальными агентами Станислава Лема на Западе. Текст письма свидетельствует о значительном влиянии публикуемых ими <Исследований научной фантастики>.
Дело не в том, что эти лица являются марксистами, и даже не в том, что Фиттинг, Роттенштайнер и Сувин иностранцы, а в том, что все они без исключения представляют собой звенья цепи передачи распоряжений от Станислава Лема из Кракова (Польша), который является ведущим функционером Партии (я знаю об этом из его опубликованных сочинений и личных писем ко мне и другим людям). Лем, вероятно, является целым комитетом, а не лицом (поскольку пишет разным стилем, и иногда демонстрирует знание иностранных языков, а иногда — нет), созданным Партией за Железным занавесом для захвата монопольной властной позиции для манипуляции общественным мнением посредством критических и педагогических публикаций, что является угрозой всей сфере нашей научной фантастики и свободному обмену мнениями и идеями в ней.
Сегодня — день рождения Ариадны Григорьевны Громовой (1916-1981), русской писательницы, критика, переводчика С.Лема.
Из письма Станислава Лема Урсуле Ле Гуин от 10 сентября 1984 года:
Вчера, о чудо, мне позвонил из Гамбурга Рафаил Нудельман: я думаю, Вы, возможно, слышали что-то об этом человеке, он еврей-эмигрант из России, живет сейчас в Израиле, издает там РУССКИЙ журнал для примерно 1000 русскоязычных евреев. Я пока не знаю подробностей, но только то, что его любовь к НФ не пропала, когда он отказался от советского гражданства. А его подруга и моя русская переводчица Ариадна Громова (она потеряла мужа, еврея, в Киеве в Украине, когда немцы убили там всех евреев в Бабьем Яру) тоже умерла от дозы сомниферы. Но я думаю, что даже если это не было самоубийством, она умерла от печали в одиночестве, так как всех русских или не русских ее друзей, знакомых и так далее, как, например, Нудельмана, покойный Андропов либо вынудил уехать за границу, либо посадил в какой-нибудь Гулаг.
Виктор Язневич, мой минский друг и коллега по переводам работ Станислава Лема выпустил в этом году книгу в серии "Мыслители XX столетия". Естественно, о нём, о Леме. Увесистый томик в 400 страниц вместил подробный рассказ о жизненном пути писателя, обстоятельный обзор периодов его творчества. Значительную часть книги составляет рассмотрение философских взглядов Лема, причём это не только главка об основных философских идеях мыслителя, но и детальный, кропотливый анализ отношения Лема к известным философам 20-го века, даже краткий перечень которых занял бы всю мою колонку.
Особую ценность книге придаёт тщательное цитирование работ Лема, опубликованных как на польском, так и на английском и немецком языках. Многие из этих работ пока не переведены на русский язык, что лишь повышает значение книги для нашего читателя. Только библиография цитируемых работ занимает 40 страниц. А 18 страниц занял указатель персоналий, упомянутых в книге.
Кроме того, в процессе работы над книгой автор провёл опрос среди специалистов по творчеству Лема, предлагая ответить на вопрос: "Кто Лем больше — писатель или философ?". Мнения опрашиваемых разделились, хотя все сходились в том, что Лем широк, и ценить в нём можно и писательскую, и философскую стороны. Позволю себе привести свой ответ на этот вопрос:
"Для меня Лем был прежде всего писателем. Что не мешало ему при этом оставаться мыслителем и философом. Но все его работы, и художественные (даже если в них поставлены сложные проблемы), и сугубо научные (такие как "Диалоги", "Сумма технологии", "Философия случая"), и короткие очерки последних лет жизни, все они могут рассматриваться как образцы belles-letres, то есть изящной словесности. Ибо для них характерны образность, метафоричность, юмор — то есть всё то, за что мы и ценим высокую беллетристику".
Сам же Лем о своей деятельности говорил так: "В жизни и работе я был котом, который ходит собственными тропами. Я не принадлежал к какой-нибудь литературной или поэтической группе или школе, не создал какого-либо течения или направления, и хотя со своими работами появлялся в различных удивительных областях, от кибернетической социологии и философии до вымышленной критики несуществующих романов и до science fiction, везде был пришельцем со стороны, которого чаще, чем признание, приветствовало восхищение читателей — наиболее разумное, ибо во всех темах, которые затрагивал, и жанрах, в которых творил, был одиночкой и самозванцем".
облако тэгов
