В письме от 28 февраля 1974 года своему переводчику Рафаилу Нудельману польский писатель Станислав Лем писал, что невозможно бороться с засильем плохой фантастики в Соединённых Штатах Америки:
"Это как об стену горох, поскольку основной факт — это факт социологический: существует "молчаливое большинство" — потребительский рынок, насчитывающий в английском языковом пространстве от 200 до 240 тысяч благосклонных читателей, которые практически не дискриминируют НИ ОДНОЙ издаваемой книги, так что каждая в конце концов разойдётся. Это совершенное отсутствие селективности приёма, полная глухота к критической рефлексии со стороны основной читательской базы, делает любую мысль о "мелиорации НФ" чистейшей утопией. Ибо НФ функционирует как своеобразный заменитель культуры, как заменитель наркотика, как эскапистский субстрат мечтаний, коль скоро читатели прекрасно обходятся тем, что ЕСТЬ, и никаких перемен не желают, — кто и как мог бы тут что-то изменить в лучшую сторону? Проблема ценностей литературных, то есть художественных, интеллектуальных, из области социологического воображения и прогностической активности, вообще не может возникнуть в таких условиях потребления. Нельзя рассчитывать на то, что люди, которым без разницы, что пить — шампунь, средство от перхоти, денатурированный спирт или бензин, что они могут ни с того, ни с сего стать дегустаторами, различающими старые благородные нормандские или бургундские вина того или другого года!"
С сожалением вынужден констатировать, что в сегодняшней России положение с фантастикой обстоит похожим образом. Мы реально "догнали" американцев! Выходит огромное количество книг, содержанием которых является словопомол, из книги в книгу повторяются примитивные сюжеты и ходульные персонажи, а "благодарные" читатели потребляют это чтиво с удовольствием, достоинством такой литературы считая то, что "книга читается легко", что она не заставляет думать, что не вызывает никаких мыслей.
Опубликовалась моя статья о Станиславе Леме и его сферомахии. Кстати, это первая статья, которую я написал и сдал к публикации после возвращения из больницы. Приятно, что её тему сделали темой номера, хотя, конечно, моей заслуги в этом нет — столетие Лема продолжаем отмечать. Почитать выпуск журнала "ВКС" с моей и другими статьями можно по ссылке:
Сегодня — день рождения Мацея Паровского (1946-2019), польского писателя и журналиста, редактора журнала "Новая фантастика".
Мацей Паровский об "Осмотре на месте":
Прыжок на Энцию, планету, лежащую где-то в пространстве в 249 годах в будущем, одновременно является прыжком в самую середину наших земных проблем. Проблем — не реалий. Энциане являются своеобразным скрешиванием птиц и людей, а Энция — планета, поделённая на два лагеря. Жителями одного являются люзане; они сделали всеобщее счастье своим законом, живут в технологическом раю, который от внутренней и внешней агрессии стережёт так называемая этикосфера и её мече-быстры — мудрые, выдрессированные для причинения добра атомы. Обитатели другого лагеря живут во внутренностях гигантских созданий, именуемых курдлями, и несмотря на многочисленные невзгоды, в соответствии с указания Предводителя, считают такой образ существования идеальным. Такова официальная картина ситуации. На практике и те, и другие довольны, но не до конца...
Ни один из лемовских циклов не продолжался так долго, как "Звёздные дневники". Первый рассказ об отважном звездопроходце Ийоне Тихом появился в далёком декабре 1953 года, а "Последнее путешествие Ийона Тихого" было написано в 1996 году (забавно, что написано оно было по предложению немецкой редакции журнала "Плейбой", и напечатано впервые было именно на немецком языке, и только потом этот рассказ опубликовали польская и русская редакции журнала).
Польский литературовед и знаток творчества Лема Ежи Яжембский пишет, что характер Ийона Тихого эволюционировал от фигуры барона Мюнхгаузена (который практически не меняется от того, где побывал и из каких передряг выбрался) к другому известному путешественнику и сочинителю, к Лемуэлю Гулливеру, приключения которого позволяют узнать много нового прежде всего о самом себе и это несомненно воздействует на героя.
Поначалу Ийон Тихий тоже был "вещью в себе". Вот как представлял его профессор Тарантога, друг и соратник: "Капитан дальнего галактического плавания, охотник за метеорами и кометами, неутомимый исследователь, открывший восемьдесят тысяч три мира, почётный доктор университетов Обеих Медведиц, член Общества по опеке над малыми планетами и многих других обществ, кавалер млечных и туманностных орденов...". И казалось, что ничего не изменится в облике этого героя.
Но времена шли, менялся окружающий автора мир, и во многих более поздних рассказах об Ийоне Тихом бесшабашный задор и юмор сменяются горечью неудач. Вот как заканчивает Тихий историю "Путешествия двадцать первого", одного из самых глубоких в философском смысле: "Видя бесплодность дальнейшего пребывания на этой планете, после грустного и трогательного прощания с благочестивыми братьями, я снарядил ракету, которая сохранилась целой и невредимой благодаря камуфляжу, и отправился в обратный путь, чувствуя себя другим человеком, нежели тот, что не слишком давно на ней высадился".
"Звёздные дневники" только на первый взгляд кажутся невинно-забавными, и их развлекательная сторона при внимательном рассмотрении оказывается наполнена серьёзными проблемами и неразрешимыми задачами.
облако тэгов
