Елки зеленые. Я только сейчас вспомнил, что Лукьяненко уже примеривался к "Понедельнику" Стругацких — в первой антологии "Время учеников". Получилось натужно, банально и стыдновато (Выбегалло хвастается скраденными в будущем электронными часами и игрой Doom, а Привалов не любит мещан и интеллигентиков). Потом-то такой подход стал отличительной особенностью автора, но тогда представлялся странным и огорчительным.

Теперь представится шире.

Продюсер Юсуп Бахшиев показал на "Росконе" рабочий вариант первой серии проекта "Посредник", снятого по "Дому скитальцев" Александра Мирера, и рассказал о намерении сделать 12-серийную экранизацию повести Стругацких "Понедельник начинается в субботу". Некоторые подробности от Burn_1982: http://fantlab.ru/blogarticle24961

Новость высекает смешанные чувства. С одной стороны, из всего кинематографического наследия, связанного с именем Бахшиева, мне нравится лишь десятисекундный матерный эпизодик из "Параграфа 78" с самим Бахшиевым в главной роли. Остальные "Параграфы" с "Антикиллерами" в наилучшем случае проходят по категории "так се". Ну и первый трейлер "Посредника" оптимизма никак не добавлял — несмотря даже на почти необъяснимое отсутствие в кадре давнего товарища и партнера Бахшиева, а по совместительству Главного Маркера Скверного Кино Гоши Куценко.

С другой стороны, судя по намекам продюсера, сценаристом "Понедельника" выступает Андрей Лазарчук. Сам Бахшиев клянется в любви к АБС, да и вообще в теме давно. Например, сто лет назад он выкупил права на экранизацию лазарчуковсих "Всех, способных держать оружие". Другое дело, что из-за провала "Параграфов" права никак не пригодились — ну да, может, что-то и к лучшему меняется.

Будем надеяться. Что остается-то.

UPD. Знающие люди говорят, что Лазарчук ни при чем, в качестве сценариста рассматривается Лукьяненко.

Иэх.

Режиссер знаменитого мокьюментари "Первые на Луне" и суровой этномелодрамы "Овсянки" Алексей Федорченко http://ekburg.tv/9097/">подтвердил, что готовит экранизацию повести братьев Стругацких "Малыш".

Выбор выглядит логичным: Федорченко последнее время тесно сотрудничает с казанским писателем, сценаристом и певцом финно-угорского макромира Денисом Осокиным — а "Малыш" садится в рамки этого макромира как влитой. Семья Семеновых — вполне себе луговые мари (небесным женам которых посвящен последний фильм Федорченко-Осокина), Попов — мари горный, Комов типичный удмурт, а Глумова, судя по отчеству, однозначная финка. Вандерхузе, судя по германизированной фамилии, саам.

Молельных рощ на планете Ковчег нет, но пресловутые усы, выраставшие на горизонте в известные моменты, являются очевидным образом кереметей, оберегающих человека в опасную минуту.

Сюжет и диалоги укладываются в уральский тренд вообще на раз.

Очень хочу это кино.

Главное — чтобы авторы мой любимый диалог сохранили:

"- А что у вас там за игрушки? — спросил я.

— Игрушки... — рассеянно повторил Вандерхузе. — Игрушки? — переспросил он, не переставая стрекотать машинкой. — Ах, игрушки... — он отложил готовый листок и взял другой.

Я подождал немного и напомнил:

— Так что это за игрушки?

— Что это за игрушки... — со значительностью в голосе повторил Вандерхузе и, задрав голову, поглядел на меня. — Ты так ставишь вопрос? Это, видишь ли... А впрочем, кто его знает, что это за игрушки."

via Андрей Чертков

Сегодня в 19.00 в Санкт-Петербурге умер Борис Стругацкий.

Вечная память.

"...Практика состоит в том, что каждая слабая публикация наша, давая не такой уж существенный материальный выигрыш, приводит к значительному политическому проигрышу. (...)

...Мы должны, разумеется, халтурить вовсю — кино, телевидение, театр, цирк, опера, балет — ради бога! Но когда речь заходит о нашей ЕПАРХИИ, о литературе — тут мы должны либо выдерживать марку, либо идти под псевдонимом.

Я (да и ты, конечно) знаю множество писателей, которые согласились СОЗНАТЕЛЬНО, НАМЕРЕННО снизить свой возможный уровень до требований момента — все они — конченые люди. Им больше не подняться. Потому что страшно. Потому что трудно. Потому что на низком уровне уютно и удобно, как в старом грязном халате. Я такой судьбы не хочу ни себе, ни тебе."

Как жаль, что это письмо или его тезисы не дошли лет тридцать-двадцать-десять назад до тех, кто считает себя учениками и благодарными читателями Стругацких. Быть может, реакция многих была бы примерно как первый отзыв Аркадия ("твоя аргументация, прости, меня не убеждает и представляется слишком патетичной и эмпирейной, что ли"). Но кто-нибудь да услышал бы. И не столь безнадежным выглядел бы культурный ландшафт.